СССР. Книга 4. Мастер спорта в догонялки

Глава 25

Мда-а… Дилемма, блядь! (Как всегда, при подобном казусе, от всей души прошу прощения за мой французский).

И что теперь делать? Как поступить, чтобы, согласно известной народной мудрости «и рыбку съесть и… скажем так, соблюсти остальные, прямо и косвенно затрагивающие нас, любимых, интересы»?

С одной стороны, язык так и чесался, послать приставучего ефрейтора нахуй (то есть, извиняюсь отказать ему в максимально вежливой форме, ссылаясь на невозможность чем-нибудь помочь и, конечно же, мифические обстоятельства непреодолимой силы). Сделав могучую подляну этому зажравшемуся уёбку (да-да, извиняюсь, плохому, наглому и потерявшему последние остатки совести, человеку).

А с другой стороны, прямо «хрен его знает»…

Не то, чтобы я сильно боялся гнева раньше начавших тянуть армейскую лямку «старших товарищей». Точнее, мне было абсолютно похуй (индифферентно и равнохуйственно. Блядь!!! Когда я уже привыкну, как все относительно нормальные люди, разговаривать и думать «безматовым, литературным языком»?). И я ничуточки не испугался завуалированных угроз и «тонких намёков».

Но ведь, с другой стороны — предложил-то он по человечески. Практически в открытую заявив, что местная «мафия» согласна закрыть глаза на мои неосторожные выебоны (виноват, на отпор попытке давления и сопротивление буллингу) и, вроде бы, даже обещал протекцию в будущем.

Которое для меня, прямо скажем, было неопределённым и совершенно, ну прямо очень даже, неоднозначным.

Да и пацаны, вроде бы правильные. Во всяком случая, не похожи они на поганого сынка партийного бонзы или потерявших берега цыганят, грозящих превратить мою жизнь, если не ад то, в любом случае, близкое подобие к оному.

Короче, я не стал «строить из себя целку». И, молча кивнув потребной для этой цели частью организма, согласился.

Недолго, правда, попечалившись о том, что так вот и становятся, так называемыми «приспособленцами». Один раз пошёл на поводу у «обстоятельств». Потом, ущемляя собственные интересы, согласился на «компромисс».

И, глядишь, в кармане, на постоянное место жительства, прописалась обязательная, для делающего успешную карьеру и послушно выполняющего приказы любого начальства системного винтика, баночка с вазелином…

— Давай, по-быстрому. — Тут же взял быка за рога деловитый ефрейтор.

Мы вернулись на место недавних разборок, где недовольно зыркающий Нехайло стянул с себя гимнастёрку вместе с нательной рубахой и отдал мне.

Пахнущим чужим потом бельём я побрезговал, вернув назад. После чего оделся, моментально став похожим на огородное пугало. И, нахлобучив сползающую на глаза пилотку, застегнул ремень.

Судя по удивлённо вытаращенным глазам и лёгким улыбкам невольных свидетелей этого перфоманса, зрелище было то ещё… Ведь, щедро поделившийся шмотками Нехайло был значительно крупнее. Выше ростом и, как-то «лобастее», что-ли.

Но, так как выбора особого не было, а за неимением гербовой, нормальные люди ходят в туалет с обычными газетами, вслух издеваться никто не стал.

Ну и я промолчал.

Назвался груздём… то есть, дембелем Нехайло, значит нужно поторопиться и со всех ног бежать для погрузки в кузов.

Что мы, собственно, и проделали. Без лишних разговоров стартанув и, смешавшись со взводом, споро и благополучно запрыгнули в тентованную машину.

Кстати, уговоривший на авантюру хитрожопый ефрейтор, оказался прав. Взводный, не особо заморачиваясь, заглянул под брезент и, пару секунд пошевелив губами, опустил полог и забрался в кабину. После чего хлопнул дверцей и мы отчалили.

Никакого оружия, пусть даже и заряженного холостыми, нам не дали. Из чего, негромко перешёптывающиеся парни моментально пришли к выводу, что «будет обычный марш-бросок». То есть, ужаленное невесть как попавшей под хвост вожжёй начальство, распорядилось отвезти нас на энное количество километров от части и устроить небольшой променад. А заодно и позновательно-оздоровительную экскурсию по окрестностям.

Что, разумеется, не вызвало ни у кого особой радости. А уж я, памятуя, что нахожусь здесь, если можно так выразиться, «на птичьих правах», а утром, по возвращении в собственную казарму, меня ждёт ещё один кросс, вообще был «на седьмом небе от счастья».

Особую пикантность ситуации придавало то, что я занимал чужое, не предназначенное мне место, дважды. Не будучи не только получившим по заслугам Нехайло, но и не являясь призванным в ряды вооружённых сил рядовым Васиным.

Кстати, потом, когда ко мне всё-таки вернулась моя собственная память, я тихо угорал от того, что не был и младшим лейтенантом милиции Колей Петровым. Ну, то есть, в одной из своей ипостасей я носил эти имя и фамилию. Но это был другой человек, с точно такими же паспортными данными. Короче, полный треш и сплошная Санта-Барбара.

А я, словно чёртик (прости, Создатель, за упоминание имени врага Твоего) из табакерки или вышедшая из комы принцесса на горошине, ухитрился вставить свои очумелые «пять копеек» везде, где только возможно. Наведя шороху в обоих мирах или, если хотите, «пространственно временных континуумах», и изрядно удивив, живших спокойной и размеренной жизнью, обитателей третьего.

Машину мерно покачивало и я, утомлённый не то, чтобы вымотавшим но, всё-же довольно-таки насыщенным вчерашним днём, а так же недавней дракой, которая тоже, как ни крути, потребовала некоторых моральных и волевых усилий, повесил голову на грудь и задремал. Ведь, хороший солдат, как известно, засыпает при первой удобной возможности.

Так что я, выходит, несмотря на довольно скромный послужной список, ударными темпами становился отличником боевой и политической подготовки. Ну, во всяком случае, дурить голову офицерам получалось очень даже неплохо. Пока, во всяком случае.

Сон, без команды «отбой» освоил, опять же.

Эх, бля-а! Ещё б наладить контакты в столовой и, глядишь, вообще не захочу назад на гражданку!

Шутка.

Ехали где-то час. За который я успел, не то, чтобы вот прям хорошо выспаться. Но, всё-таки смог хоть чуть-чуть покемарить. За что сказал Её Величеству Судьбе своё огромное человеческое спасибо.

Надо сказать, что место мне отвели между моими недавними оппонентами. Так что, остальные «воины», хоть и бросали изредка любопытные и немного недоумевающие взгляды, но в жопу без мыла не лезли, и лишних вопросов не задавали.

В общем я, привалившись к одному из не успевших получить от меня люлей «старшему товарищу», тихо посапывал. Ну и, немножечко дремал. А тот, в свою очередь, положил голову мне на плечё, тоже пускал слюни на мою, то есть, временно одолженную у побитого мною Нехайло, гимнастёрку.

«Бля-а! Хоть бы, как честного человека, жениться потом не потребовал». — Про себя шутканул я, когда машина остановилась.

Немного, при этом, удивившись, откуда в моей дурной голове вообще взялись такие вот, не свойственные простому советскому человеку, дурные и извращенщецкие мысли. В Советском Союзе таки мужики с мужиками семьи не образуют. Хотя, и на «загнивающем, то так приятно пахнущем Западе», подобное тоже, вроде бы, не в ходу.

А хохмочка отчего-то появилась.

«Чудны дела Твои, Господи»! — На всякий случай сотворив сотворив Святой Круг и символически поплевал через левое плечо, подумал я. После чего постучал по ближайшему дереву, в роли которого избрал, само-собой, собственную бестолкову. А затем, вместе со всеми спрыгнул на грешную землю.

Чтобы стать свидетелем настоящего Вавилонского столпотворения и некоего подобия разворошенного и немножко подпаленного брошенным окурком муравейника.

Здесь присуствовало штук пять пожарных машин. А так же ещё добрый десяток автомобилей скорой помощи. Ну и наши, поспешившие на подмогу, выкрашенные в цвет хаки, военные грузовики.

Прибыли мы, кстати, на территорию какого-то предприятия. Один из корпусов которого был охвачен невесть откуда взявшимся дымом, но почему-то без пламени.

Кто-то куда-то бежал, постоянно звучали отдаваемые громкими голосами команды. А мы, ошалело крутя головами, на несколько секунд замерли среди этого, показавшимся поистине Вселенским, хаоса.

«Опупение», к счастью, длилось не долго. И, как выяснилось, всё что нужно, мы привезли с собой. Вскоре нам выдали противогазы, зачем-то вооружили сапёрными лопатками, ломами и снабдили добрыми двумя десятками брезентовых носилок.

К нашему взводному, быстрым и деловитым шагом, подошёл полковник, судя по петлицам, бывший представителем инженерных войск, И, что-то «перетерев», обратился к нам.

— Значит так, бойцы! — Зычным голосом начал он вводную. — Подписки о неразглашении с вас возьмём потом. А пока, слушай мою команду! — Он на секунду прервался и, прочистив горло, продолжил. — Вследствие аварии в этом, относящемся к секретным, Научно Исследовательском Институте, произошёл взрыв в одной из лабораторий. И, к нашему общему горю, разгерметизация хранилища боевых отравляющих веществ. Действие, к счастью для всех, не мгновенно. Но, практически все, находящиеся сейчас в корпусе, лишены средств индивидуальной защиты и находятся без сознания. И ваша задача провести как можно более полную эвакуацию всех, до кого сможете дотянутся. Двери в запертые помещения ломайте смело но… всё-таки без фанатизма. И постарайтесь держаться подальше о любого, повторяю, любого оборудования и вообще… Меньше суёшь нос куда не надо — крепче спишь! — Тут бравый полковник многозначительно посмотрел на нашего, начавшего перманентно бледнеть и покрываться мелкой испариной лётёху. Отчего тот привычно вытянулся и отдал честь и закончил. — В общем, вперёд, и Родина вас не забудет!

А мне почему-то подумалось, что он такой же «сапёр» или «пожарник», как я рядовой Васин. И, вот хуй ложу под топор (простите, абсолютно в этом уверен, и готов поспорить на что угодно), что аббревиатура КГБ больше подходит к находящемуся в его кармане удостоверению.

К счастью, это было не тот Комитет, которой выдернул меня прямо с соревнований и, ничтоже сумяшеся, пристроил по блату в пресс-хату. Это было «хорошее», лояльное так сказать, КГБ. Особенно к тем, кого посылали к чёрту (прости, Создатель, за упоминание имени врага Твоего) в задницу и, при этом, толсто намекали на возможные неприятности, в случае, если кто-нибудь из нас неосмотрительно «раскроет варежку».

В общем, мы натянули противогазы, похватали шанцевый инструмент, носилки и бегом направились ко входу в, как выяснилось, смертельно-опасный, задымлённый и «затуманенный» какой-то ядовитой гадостью, корпус.

Двери не были распахнуты но, к счастью, замок никто не защелкнул. И, едва первый боец приоткрыл створку, как в лицо ну, или если быть досконально точным, в резиновую маску противогаза, пыхнуло серым, обволакивающим и даже на вид противным и, показавшимся смертельно опасным, облаком.

Видно было, что командир колеблется. Однако, раздавшаяся сзади ободряющая и весма мотивирующая команда — Вперёд, Еб Вашу Мать"! щедро сдобренная недвусмысленным обещанием — «Сгною, Суки»! — сделала своё, такое нужное в данной конкретной ситуации, дело. И, оказав благодатное влияние на смелость и бодрость духа отправляемых на убой… э-э-э, выполнять героическую миссию по спасению что-то там проебавших (извините, напутавших в расчётах и, возможно даже, допустивших непозволительную халатность уёбк… умников), и совершать очередной подвиг, солдатиков.

В общем, решившись, взводный, который «товарищ лейтенант», сделал первый шаг.

Ну а у наст просто не было другого выхода, кроме как последовать за скрывшемся внутри этого локального ада, безрассудным офицером.

Первые тела начали попадаться буквально сразу, как только переступили порог. Лица у пытавшихся спастись людей были неестественно бледного, и даже немножечко синюшного цвета. Многих вырвало и, не вызывающие ничего кроме отвращения следы блевотины, украшали пол и одежду валяющихся на мраморном полу несчастных.

И мы, на какую-то долю секунды опешив, пренебрегая взятыми с собой носилками, стали хватать за руки и выволакивать наружу первых спасённых. Возле которых начали хлопотать, так же облачённые в противогазы медики.

С первой партией счастливчиков, которым повезло добраться до холла справились минут за пять. И, воодушевлённые, в общем и целом, довольно легко давшимся успехом, стали осторожно подниматься по лестнице.

Видно было хреново. И, в отличии от освещённого проникающими сквозь окна лучами прожекторов вестибюля, ведущие на второй этаж ступеньки, скрывались в практически полной темноте. Мы включили фонарики, но мощности трёхваттных лампочек было маловато.

Но и эти, куцые и колеблющиеся, островки света были весьма неплохим подспорьем. И, так как на ступеньках проделать фокус с выволакиванием, без использования носилок стало невозможно, мы начали задействовать эти нехитрые но, такие нужные и полезные приспособления.

Следующие полчаса, показавшимися инфернальной вечностью, мы молча и тупо таскали тех, кто попадался нам под ноги. И, несмотря на ночное время суток, народу в лаборатории оказалось очень и очень много.

Хотя, чему удивляться? Наверняка те, кто крепил обороноспособность страны, организовали работу в три смены. Так что, тел хватало. И мы, обливаясь потом и матерясь сквозь зубы таскали, выносили на свежий воздух и, не давая себе поблажек, опять отправлялись в этот филиал преисподней.

Мы уже добрались до третьего этажа. Взломав и раскурочив бессчётное количество запертых дверей (секретность, мать её!). Спася ну или, по крайней мере, дав надежду на хоть какое-то возможное будущее, доброй сотне подвергшихся заражению людей, когда я почувствовал, что что-то идёт не так.

Солёный от пота и хлюпающий соплями противогаз, почему-то перестал выполнять свои, заложенные конструкторами, функции. Вдыхаемый воздух приобрёл явно посторонний и, весьма неприятный привкус. То есть, бесспорно, это был запах. Но такой странный и неестественный, что воспринимался мозгом именно как раздражение вкусовых рецепторов.

И тут же желудок сжало невесть откуда появившимся спазмом, и возникло непроизвольное и рефлекторно-непреодолимое желание снять противогаз. Так как несчастный, измученный стрессом, довольно-таки сильными (попробуйте побегать по лестнице, да ещё в противогазе и с носилками) нагрузками и явно полученной, пусть и небольшой но, как понимаю, ставшей критической дозой отравляющего вещества, организм захотел блевать.

И вот что ты тут, — блядь! — (и даже извиняться не стану!) будешь делать? Хлебать свой «фарш» или же, рискуя «отбросить копыта», пытаться вдохнуть сквозь собственные рвотные массы?

Дышать было уже нечем. Внутренняя поверхность, созданного для того, чтобы спасти от опасности и сохранить жинь, противогаза превратилась в самую настоящую ловушку. Блевотина заполнила шланг, облепили лицо и, едкой и противной слизью, пыталась выщипать глаза.

Стараясь не терять самообладания, я отметил, что многие из товарищей поддались, ведущему отнюдь не к добру инстинкту и, срывали с себя резиновые маски. А затем, «хватанув» серого клубящегося тумана, снопами валились на пол.

Понимая, что лишить себя защиты, это наивернейший путь в могилу, я не придумал ничего лучшего, чем схватить, прислонённый возле выломанной двери лом и со всей дури въебать (на самом деле ударить но, согласитесь, в данной конкретной ситуации этот эвфемизм походит намного больше) по оконному стеклу.

И… хуй там ночевал! (То есть, простите, в этот раз ожидания нисколечко не оправдались и вашего покорного слугу постигла, не вызывающая ничего, кроме досады и разочарования, неудача). Вместо того, чтобы разлететься весёлыми осколками и дать доступ свежему воздуху, армированное мелкой сеткой, да ещё, к тому же матовое и рифлёное «в пупырышку» стекло просто «промялось». Но осталось целым и невредимым. Покрылось сеть «морщин» — да. И даже образовались кое-какие микроскопические трещины.

Которых было явно маловато, для полноценной вентиляции, превратившегося в ловушку, довольно-таки обширного помещения.

И это только первый, внутренний слой. За которым смутно угадывалась сетка-рабица и, хрен знает, армированное или простое, внешнее стекло.

«Сука, блядь»! — Выразил я крайнюю степень возмущения, вызванного стрессовой и опасной для жизни ситуацией, и невозможностью побороть обстоятельства. И тут же попытался заняться анализом и выяснить причину отказа, до сих пор исправно работавшего противогаза. — «Фильтры Ёбанные»!

Матерился я про себя. Плотно сжав губы и не имея возможности раскрыть рот. Не говоря о том, чтобы вдохнуть.

Так как, заполнившая весь объём резиновой маски рвота плотно облепила лицо и закупорила все имеющиеся на нём отверстия. И даже ругнуться сквозь зубы, как это делал раньше, тоже не представлялось возможным.

И я долбил, долбил железным «карандашом» в окно. Пробив заветную дырочку, сквозь которую наружу начал выходить отравленный ядовитыми парами воздух.

А после сорвал с себя этот заблёванный резиновый гандон и, припав губами к отверстию, сделал первый, такой желанный и показавшимся лучшим, что случилось в моей непутёвой жизни, вдох.

Правда, так и не принёсший заметных результатов. Так как, по всей видимости, вместе и живительным кислородом, я таки успел хватануть этой, чтоб её черти побрали (прости, Создатель, за упоминание имени врага Твоего), отравляющей гадости.

Свет перед моими глазами померк и ваш покорный слуга, мысленно попрощавшись с жизнью, потерял сознание.