Мастер из качалки

Глава 7

— Ну надо же как вы быстро добрались, молодец Ян Гэ, я смотрю, твой цингун стал намного лучше.

— Спа…спа…спасибо ма…ма…мастер.

— Но над дыхательными техниками нужно ещё поработать.

Тут я с ним согласен. Дыхалка у Ян Гэ и правда ни к чёрту, её едва хватило, чтобы доставить нас до пункта назначения. А точнее, до подножия величественной горы, возносящейся своим пиком к самым небесам. Похоже, это и есть та самая гора Мудан, о которой я столько слышал.

Что ж, судя по всему, подъём нам предстоит долгий. И это притом, что мы уже находимся на горном плато.

Резкий порыв ветра пронизывает меня до самых костей.

Бррр, ну и холодина же тут.

Похоже, подъём будет не только долгим, но и весьма неприятным.

— Апчх…

Только я собираюсь чихнуть, как твёрдые словно сталь пальцы Би Хана пережимают мне нос.

— Советую сдерживаться. Разве наставник Чой не объяснил, что во время чихания ты выплёскиваешь из себя драгоценную Ци?

А ведь и правда было что-то такое. Только я пропустил эти его слова мимо ушей. Думал, это какой-то старческий прикол.

— Запомни, пока ты не научишься контролировать собственную ци, я запрещаю тебе чихать. Подобные стихийные выбросы опасны. Никто не знает, какое количество ци ты исторгнешь из себя в следующий раз. Всё может ограничиться как лёгким дуновением ветерка, так и достаточно сильным выбросом ци. Сильным настолько, что от него может пострадать даже младший ученик.

На это мне ответить нечего. Тем более что один младший ученик уже пострадал. А ведь я и до этого чихал, но, к счастью, тогда обошлось без происшествий. Даже страшно представить, чтобы случилось в закусочной дядюшки Лу, если бы тот мой чих был наполнен нужной порцией Ци. Боюсь, я бы уже никогда не покинул пределов его гостеприимного заведения.

— Всё, дальше сами, — внезапно произносит Би Хан.

— Как это сами?

Я уже давно заметил, что наставники Чой и Дой как сквозь землю провалились. Сколько бы я ни всматривался в поросшую высокой травой горную равнину, я так и не сумел отыскать двух прытких старичков. Выходит, здесь только мы втроём. И то ненадолго. Скоро наш кисломордый мастер тоже куда-то свалит и останемся только я и пугающий меня до жути трансформер.

— А так. Некогда мне с вами возиться, — отвечает мне Би Хан, а после обращается уже к своему ученику. — Поможешь ему взобраться на гору. Только никакого цингуна, топайте ножками. Ты меня понял?

— Да мастер, — кланяется Ян Гэ.

— Эй, постойте уважаемый, да тут же пилить и пилить…

Но вместо ответа я слышу лишь завывание ветра. Мастер Би Хан уносится вдаль, даже не попрощавшись.

— Он это серьёзно?

— Традиции, — пожимает плечами Ян Гэ. — Когда будущий ученик впервые посещает гору Мудан, он должен взойти на неё самостоятельно.

— Да я же сдохну.

— Всё не настолько плохо. Отсюда не видно, но если обойти вон тот утёс, — палец Ян Гэ устремляется к ближайшего горному изгибу, — то можно будет выйти на горную тропу.

— А может, всё-таки воспользуемся этим твоим цингуном? Всё равно никто не узнает.

— Знаешь, с чего начинается самая большая ложь Су Чень?

— О, началось…

— С маленькой лжи самому себе. Даже если мастер и наставники ни о чём не узнают, это не значит, что наша ложь не осядет пеплом в наших же сердцах…

— Да понял, я понял. Пошли уже, а то на обед опоздаем.

— Ха-а-а, — тяжко вздыхает Ян Гэ, но всё начинает идти в указанном направлении.

— Слушай Ян Гэ, — нагоняю я его. — Насчёт той ночи — ты же не держишь на меня зла?

— Какой ночи? — неподдельно удивляется он.

— Ну той, когда ты спас меня от адепта кровавого культа…

— Эмм, ты явно меня с кем-то спутал.

— Да нет же, вон и родинка у тебя на щеке приметная…

— Говорю же, спутал, — вырывается он вперёд, оставляя тем самым меня позади.

— Ты ещё скажи, что у тебя груди нет?

— Ты с ума сошёл, какая ещё грудь⁈ Воином Мудан может стать только мужчина. Разве моё лицо недостаточно мужественное?

— По правде говоря, не особо. У тебя наверняка от пьяных мужиков отбоя нет.

— Мы можем идти молча? — чуть ли не рычит на меня Ян Гэ.

— Не вопрос. Грудь покажешь? Я одним глазком. Никаких похабных мыслей — чисто чтобы удостовериться…

В этот момент Ян Гэ резко оборачивается и его рука грациозно взмывает к небу. Ну а после, конечно же, устремляется к моему лицу…

ХЛОП!

Наступает кромешная темнота.

Н-да, теперь-то я точно уверен в том, что не ошибся — после такой-то подачи. Удар точь-в-точь как той ночью. Но уверенность уверенностью, а вопросы про грудь я впредь буду оставлять при себе. Не стоят они того. Слишком дорого они мне обходятся.

— Пошевеливайся, — подгоняет меня Ян Гэ.

Не знаю, сколько я пробыл без сознания, но кода очнулся, этот сиськастый изверг сразу же погнал меня вперёд. Даже толком прийти в себя не дал — гад такой.

И ведь не врежешь ему в ответ. У него как будто тройной иммунитет: он одновременно и женщина, и подросток, и представитель угнетаемых меньшинств. Просто комбо какое-то. Осталось только в Красную книгу его занести — для полного комплекта.

— Эй, Ян Гэ.

— Чего? — неохотно откликается мой попутчик.

— Мир? Ты погорячил…ся, я лишнего сказанул. Может, зароем топор войны?

— Хорошо, но больше ни слова.

— Договорились…

— Я сказал, ни слова.

Смотри-ка какой грозный, а с виду такой прилежный мальчик в этом своём чистеньком голубом халатике.

Кстати, о халатике. Я бы сейчас тоже от такого не отказался, а то холодрыга в этих горах стоит такая, что даже зубы просятся в пляс. А на мне, между прочим, из одежды одна только давно прохудившийся халат.

Эх, поскорее бы добраться до вершины этой огроменной горы.

Хотя о чём это я, мы же только начали своё восхождение и, судя по всему, закончим его ещё нескоро.

К слову, та самая дорого, о которой говорил Ян Гэ, оказалась ни удобной проторенной тропой, как я себе её представлял, а опасным горным серпантином то и дело виляющим между отвесных скал.

Шагая по нему, я то и дело ловлю себя на мысли, что стоит мне хоть немого оступиться, как я тут же полечу вниз. Подобная участь пугает меня до седых волос. А вот кого не пугает так это моего дорого проводника Ян Гэ. Ему что отвесные скалы, что пропасть между ними — всё нипочём. Несмотря на отсутствие цингуна этот молодчик скачет по опасной тропе так, словно он всамделишный горный козёл. При этом Ян Гэ даже не смотрит себе под ноги — настолько он уверен в собственном проворстве.

Эх, мне бы его уверенность, А то поджилки так и трясутся от каждого шага.

— Слушай Ян Гэ, я помню, мы договаривались, но эта тропа меня скоро доконает. Может, расскажешь, чего-нибудь интересного пока мы идём? Мне позарез надо отвлечься.

— Ладно, — вздыхает мой провожатый. — Спрашивай.

— А я думал ты мне сам, что-нибудь расскажешь?

— Я тебя развлекать не нанимался. Хочешь, что-то узнать — спрашивай или топай молча.

— Ну и вредный же ты…Слушай, а вот этот наш мастер Би Хан, он же какая-то важная шишка?

— Мастер Би Хан лучший воин нашей секты и первый из Столпов горы Мудан.

— Столпов?

— Столпами называют выдающихся воинов нашей секты и мастер Би Хан первый среди них.

— Выходит, он глава секты?

— У нашей секты нет постоянного главы. В мирное время всем на горе заправляет совет старейшин.

— Ясно, а сколько их вообще этих столпов?

— Столько же сколько пиков у горы Мудан, семь.

— И все они мастера, как Би Хан?

— Само собой.

— А как вообще устроена ваша секта? Кто главный — я уже понял, а что с остальными?

— Всё как везде. Сначала идём мы младшие ученики, следом старшие ученики, после практики, затем мастера, наставники и лучшие воины — у нас это Столпы, ну и наконец старейшины.

— У-у-у-у, как всё запутанно.

— И ничего не запутанно! Всё просто. Пока не освоил азы, ходишь в младших учениках. После того как овладел цингнуном и медитативной техникой переходишь в разряд старших учеников. Затем идёт плотное изучение боевых техник. Освоишь их начальную форму и ты уже практик. Отработаешь до совершенства — станешь мастером. Ну а чтобы называться наставником тебе надо воспитать хотя бы трёх учеников. Со столпами всё ещё проще, тебе просто нужно быть сильнее всех.

— А что насчёт старейшин?

— Их выбирают из самых мудрых наставников. Учение Мудан гласит: только тот, кто воспитал сотню учеников, способен мудро распоряжаться дарованной ему властью.

После услышанного на душе отчего-то становится легче. Судя по рассказу Ян Гэ эта их секта сильно отличается от привычных мне земных аналогов. Хотя, возможно, такой уклад присущ только секте Мудан, а в остальных сектах Мурима царит куда более гнетущая атмосфера. Взять хотя бы того нищего, с которыми я уже успел пересечься, он явно не выглядел как поборник добра и справедливости, скорее как обычный ворюга.

А с другой стороны — чего мне собственно бояться? У меня же за душой ни кола ни двора, только десять ляней за пазухой. Так что и отжимать у меня нечего. Поэтому, даже если секта Мудан и собирается поживиться за мой счёт, то ничегошеньки у них не выйдет. Это скорее они разорятся меня кормить.

Впрочем, до этого ещё надо дожить, а пока что мне нужно подумать о том как бы побыстрее добраться до их горной обители.

— Эй, Ян Гэ, а долго нам ещё топать?

— А сам, как думаешь? Мы же только начали своё восхождение.

Только начали? Ага, как же! Да мы уже два часа плетёмся по этой дрянной тропе, а она всё не заканчивается. А что хуже всего с каждой пройденной нами сотней метров становится всё холодней. Причём судя по довольной роже Ян Гэ холоднее становится мне одному.

— Слушай, может, поделишься уже своим халатиком? А то я смотрю тебе совсем не холодно.

— Я сделаю вид, что ничего не слышал.

— Ну-у-у-у-у-у, Ян Гээээ…

— О вознёсшиеся мудрецы дайте мне сил. Ты можешь просто потерпеть? Мы и так скоро выйдем на второе плато, там и отдохнёшь.

— Что ещё за второе плато?

— Гора Мудан — это не совсем обычная скала, у неё имеются пороги, прямо как у водопадов. Всего их три и на каждом есть крестьянские поселения. В обмен на защиту и покровительство они предоставляют нашей секте продовольствие и новых учеников.

— А неплохо вы тут устроились…

— Мы. Приучи себя к тому, что отныне ты тоже чать секты Мудан.

— Ага, замерзающая, страдающая от голода часть.

— Лишения — это неотъемлемая часть нашей жизни. И только тот, кто познал истинные тяготы и лишения, способен в полной мере оценить все прелести бытия…

— Ого! А из тебя получится отличный наставник.

— О, ты правда так думаешь?

— Нет, но другого способа тебя заткнуть я не нашёл.

— Пфф, надеюсь, ты замёрзнешь по дороге.

Ну вот и поговорили…

У меня получилось! Я смог! Не знаю, каким чудом, но я всё же добрался до того самого плато.

— Ну как тебе? — спрашивает меня Ян Гэ.

Я сразу понимаю о чём он. Вид перед нами открывается и впрямь знатный. Даже отсюда с небольшого горного перешейка я отчётливо вижу густые пастбища, припорошенные снегом, и пасущихся на них то ли буйволов, то ли яков.

Довольно странная картина: цветущая зелень в снегу.

Раньше мне не доводилось бывать в горах, но я почему-то уверен, что зелёный ковёр, покрытый снежным настом — это не самое обычное явление в подобных местах…

— Чего застыл, давай за мной или тебе уже не так холодно? — насмешливо произносит Ян Гэ.

А ведь и правда. Такое ощущение, будто холод немного отступил. Окоченевшие до этого руки и ноги словно бы скинули с себя ледяные оковы и теперь снова в порядке. Неужели я не заметил, как потеплело?

— Это одно из свойств горы Мудан, здесь нельзя замёрзнуть насмерть. Любой, кто пробыл на горе достаточно долго, вскоре перестаёт ощущать здешний холод.

— А раньше не мог об этом сказать⁈

— Забыл, наверное. — пожимает он плечами.

Ага так я и поверил — забыл он…

Получается, всё это время я зря беспокоился о том, что погибну от обморожения?

Ох уж этот гадёныш Ян Гэ! Когда-нибудь я точно надеру ему зад, А пока, так уж и быть, прошу ему эту «оплошность». Тем более что сейчас меня больше заботят не его выкрутасы, а небольшое поселение, виднеющееся на горизонте. Причём небольшое это ещё мягко сказано. Потому как состоит оно всего-то из десятка застеленных соломой домиков и одного-единственного плетёного забора. Скорее всего, и стадо яков, что я видел до этого, принадлежит как раз таки жителям этой деревеньки.

Что ж, надеюсь, ребята там живут гостеприимные, потому как я не только замёрз как суслик, но и чертовски проголодался.

— Ты идёшь или как? — спрашивает меня Ян Гэ.

Сам он между тем, уже вовсю шагает к заинтересовавшему меня поселению. Видимо, этот чудик проголодался не меньше моего. А иначе чего он так шустро лыжи туда навострил?

Без лишних вопросов пристраиваюсь следом. Когда речь заходит о сытном обеде даже такие разные люди, как мы способны двигаться в одном направлении.

По мере приближения к поселению я то и дело замечаю местных крестьян: юношей и мужчин, облачённых в добротные стёганные халаты. И все они не прочь перебросить с нами парой слов. Ну как с нами, скорее, с моим доставучим спутником.

— О, это же юный мастер Гэ!

— Приветствую, молодой мастер!

— Как поживает наш юный господин?

Надо же, а этого засранца здесь любят. По крайней мере, каждый из встреченных нами крестьян улыбается ему вполне искренне. Похоже, никто из этих бедолаг и не подозревает об истинной сущности этого сиськастого демона. Ох, если бы они только знали о двух его страшных, сокрытых под покровом халата, тайнах. Ох, если бы только знали…

Впрочем, это меня не касается. Кто я такой, чтобы просвещать местных на столь щекотливые темы. А вдруг это у них тут так принято, и любой встречный-поперечный может оказаться хоть парнем, хоть девушкой, хоть боевым вертолётом? Кто его знает какие у этих местных нравы? Не заглядывать же мне каждому из них под халат, чтобы выяснить какого они полоисповедания.

К тому же и сам Ян Гэ ведёт себя вполне прилично, чинно здоровается со всеми и даже спрашивает у деревенских как у них дела. Интересуется приплодом скота, не нужно ли чего доставить местным с равнин и занимается порчей общественно полезной деятельностью. Ну прямо депутат на выезде, только костюма и дорогущих часов не хватает.

К счастью, вскоре эта идиллия подходит к концу, ну а мы с Ян Гэ, в свою очередь, подходим к одному из домов — самому большому во всём селении, да ещё и с крытым навесом сбоку.

— Ох, юный мастер Гэ, давно вас не было. Это новый младший ученик с вами? — встречает нас немолодой уже мужчина.

Я сразу замечаю запах, что его окружает — терпкий и мясной. Такой бывает, если долгое время отваривать или тушить мясо.

Кажется, мы прибыли по адресу.

— Да, — отвечает ему Ян Гэ. — Этот бывший попрошайка, уроженец Орлиного пика по имени Су Чень.

— Ну надо же, попрошайка! А я-то думал, Нищие так и будут продолжать их от вас прятать, чтобы вы у них будущих учеников не уводили.

— А они и прятали, только этот оказался не особо послушным.

Ну тут не поспоришь. Это сейчас задним умом понятно, что Нищие не просто так нашего брата из города выдворяли, а чтобы мы, не дай бог, не сбежали от них к Мудан. Но тогда я и представить не мог, что у всего этого есть двойное дно.

Одно хорошо, мне хватило ума не следовать за тем мальчишкой по имени Лю. Будь иначе и ждали бы меня сейчас не чистые одежды и сытный стол на горе Мудан, а рваные тряпки и пустой желудок где-нибудь на улицах Орлиного пика.

Ну что сказать — повезло так повезло.

— Стало быть, удрал от нищих, ха-ха-х, так им и надо, — посмеивается в усы повар. — А ты смышлёный…Кстати, юный господин, а вы у нас сегодня не первый гость из секты.

— Да и кто же меня опередил?

— Второй столп, великий мастер Шень, он там под навесом вместе с новым учеником.

— Новым учеником? Интересно, мастер Шень прежде не брал учеников.

Больше не говоря ни слова, Ян Гэ разворачивается и направляется в сторону, притороченного к зданию, матерчатого навеса. Я следую за ним.

Ни то, чтобы мне так уж хотелось повидаться со вторым столпом и его новым учеником, просто оставаться на месте было бы как минимум странно — я же тут пока на птичьих правах. Это на словах я новый ученик секты, а на деле обычный оборванец.

Вскоре мы с Ян Гэ заходим под тент и я сразу замечаю утончённого мужчину в голубом халате. Настолько высокого и стройного, что его впору спутать с каким-нибудь сказочным эльфом. Даже сидя за дощатым столом, он всё ещё высится над каждым из нас.

Н-да не так я его себе представлял. Высокий то он может и высокий, но какой-то уж слишком тощий. По хорошему, ему бы мясца немного наесть, и пару лет в обнимку со штангой пожить. А то грозному титулу второго столпа он как-то совсем не соответствует.

А ещё меня сильно смущает повязка на его лице — белоснежная ткань полностью закрывает глаза второго столпа.

— Он что слепой? — шепчу я Ян Гэ.

— Может, я и слепой, но не глухой, — мягко и по-доброму улыбается тот, кого я назвал слепым.

— Простите достопочтенный мастер Шень, он новенький, к тому же совсем недавно потерял память…

— Не стоит юный Гэ, я слышал ваш разговор с хозяином. К тому же мы уже успели пересечься с братом Би Ханом, он обо всём рассказал.

— Вот как, тогда позвольте нам разделить с вами трапезу, — слегка кланяется Ян Гэ.

— Всё что угодно, для юной звезды нашей секты и его нового друга, — снова улыбается Шень.

— Мы не друзья…

— Мы не друзья…

— Да? А по вам и не скажешь, поразительное единодушие. Моему новому ученику стоит взять с вас пример и тоже обзавестись друзьями.

— Мастер Шень, а где сейчас ваш ученик. Хозяин сказал, что вы прибыли вместе, но его нигде не видно.

— Ты просто не там ищешь, юный Ян Гэ.

О чём это он? Я ещё раз оглядываю всё пространство под тентом. Кроме нас троих, длинного стола, нескольких табуретов, каменного камина и шкафа с кухонной утварью здесь больше ничего и никого нет. Неужели…

Я резко оборачиваюсь и чуть ли нос к носу сталкиваюсь с мальчишкой примерно моего возраста.

— Потрясающие инстинкты…или это лишь удачная догадка? — произносит в пустоту мастер Шень.

Да как сказать. Я до последнего мгновения не ощущал никого за своей спиной и только когда эта мысль посетила мою голову, сумел почувствовать чьё-то присутствие. Скорее всего, это было наитие, ну или я просто почувствовал чужой взгляд.

— Знакомьтесь, это Шень.

— Шень? — переспрашивает Ян Гэ.

Он, как и я, вовсю таращится на бледного мальчишку, с «мёртвым» лицом и пустыми глазами.

— Да, у него не было собственного имени, поэтому я дал ему своё.

— Мастер, но где вы его взяли?

У меня тот же вопрос. Этот парень выглядит как минимум странно. Неподвижный взгляд, полное отсутствие эмоций и дыхание настолько неощутимое, что, даже стоя вплотную, я не могу понять жив он или мёртв.

— Он из Пещеры сокрытого демона. Его и несколько десятков других детей воспитывали как будущих убийц, неслышимых и неощутимых. При обученьи выжили не все — он один из них. Мне стало любопытно, сможет ли он постичь мудрость нашей секты своим пустым разумом, поэтому я подобрал его. Правда, перед этим мне пришлось убить его старых «учителей», но думаю, это небольшая утрата.

Н-да мне всё меньше и меньше нравится этот новый дивный мир, уж слишком много опасностей он таит. Зато теперь хотя бы понятно, что у этого парня с лицом. Похоже, ему серьёзно досталось. Скорее всего, его рассудок уже никогда не будет прежним…

— Вы правы мастер, — соглашается с ним Ян Гэ. — О гибели подобных отбросов не будут сожалеть даже просвещённые старцы и небесные мудрецы.

— Ах, юный Ян Гэ спасибо тебе за такую поддержку. А теперь раз уж мы так удачно встретились, почему бы нам не присесть за этот стол и не разделить трапезу?

— Почтём за честь, — кланяется Ян Гэ и первым занимает место за столом.

Следом за ним сажусь и я.

— Давай Шень, ты тоже садись.

Следующим на табуретку, как и было велено, присаживается младший Шень.

— Ну вот и славно, — произносит его мастер. — Только Шень, мне кажется, ты кое о чём забыл. Мы последователи секты Мудан помимо иных добродетелей ценим вежливость. А ты между тем всё ещё не поприветствовал своих новых братьев по секте. Давай, поздоровайся со всеми, как я тебя учил.

— Здравствуйте, я Шень, надеюсь, мы станем достойными братьями по секте, — монотонно произносит мальчишка.

В его голосе нет ни эмоций, ни интонаций. Он пустой и безжизненный. Такое чувство, будто передо мной не живой человек, а искусная марионетка лишь умело имитирующая человеческую речь и повадки.

— Молодец Шень, ты делаешь успехи.

Ну если это успехи, боюсь представить, что было раньше.

— Первые несколько дней он только и делал, что пытался меня убить, — словно бы прочтя мои мысли, посмеивается старший Шень. — Это было забавно. Он трижды пытался задушить меня посреди ночи, дважды пронзить меня моим же клинком, и даже несколько раз сталкивал с обрыва.

А у него странное представление о забавном. Думаю, стоит держаться от него и его ученика подальше, а то, не ровен час, можно и самому стать частью их странных забав.

К счастью, развить эту тему мастеру не удаётся. Вскоре к нашей беседе присоединяется хозяин этого славного дома. Он выходит к нам вместе с чаном, наполненным до краёв чем-то парящим и судя по запаху очень вкусным.

А вот и обед подоспел…

— Жареная кровь яка, все как вы любите мастер Шень. — заявляет во всеуслышание повар.

Лучше бы я этого не слышал. После его слов чарующий мясной аромат сразу же перестаёт быть таковым. И даже урчащий до этого желудок испуганно затыкается.

За свою недолгую жизнь я успел попробовать всякого, но жареную кровь встречаю впервые.

— Деликатес горы Мудан, — подмигивает нам повар, после чего ставит паряЩий чан прямо на стол. — Залог здоровья и долголетия, а ещё он повышает мужскую силу.

При упоминании мужской силы, Ян Гэ сидящий по правую руку от меня странно краснеет.

— У юного Ян Гэ всё ещё не было женщины, — заговорщицким шёпотом обращается ко мне старший Шень. — А ведь брат Би Хан не единожды водил его в кварталы красных лепестков. Но несмотря на свою небывалую красоту, юный Гэ так и не смог раскрыть своего мужского начала.

— Даже так? — удивляюсь я. — А я слышал, что на горе Мудан весьма туго с этим делом.

— На самой горе — да, но за её пределами на необъятных равнинах великого Лояна даже мудрец с пика горы Мудан может позволить вкусить себе немало земных прелестей. Хоть все мы члены секты Мудан и ценим дух превыше плоти, но это отнюдь не значит, что мирские утехи нам чужды. Как любит говаривать мастер Чой: легко отказаться от крепкого вина, если оно ни разу не плескалось у тебя в животе и гораздо труднее сохранить трезвость рассудка, будучи искушённым пропойцей. Великами мудрецами становятся не те, кто ни разу не пробовал вина, мяса и женщин, а те, кто, насладившись всем этим богатством, смогли от него отказаться. Мудрость горы Мудан кроется не в затворничестве и отрешении от мира, а в гармонии с самим собой и своими желаниями. Мы верим в умеренность, плавно перетекающую в добровольный отказ от всего лишнего. Юный Су Чень, знаешь ли ты, что такое истинное совершенство?

Да откуда мне знать? Хотя, если верить ванильным цитаткам из ВКонтакте, это…

— Простота.

— Что ты сказал⁈

— Совершенство — это достигнутая простота, — повторяю я.

За столом повисает тишина, даже хозяин дома и тот перестаёт разливать жареную кровь по мискам.

Чего это они так на меня смотрят?

— Я что сказал что-то не то?

— Нет, всё верно, слово в слово — отвечает после небольшой заминки старший Шень. — Именно так трактуется это понятие в нашем учении. Похоже до того как потерять память, ты уже встречал кого-то с горы Мудан. Это его мудрость говорит в тебе. Хороший знак. После рассказа брата Би Хана я не был уверен в том, стоит ли принимать тебя в нашу секту, но сейчас даже не имея глаз, я отчётливо вижу, что сердце твоё уже принадлежит горе Мудан. Такое событие надо отметить. Хозяин, до меня доходили слухи, что у тебя лучшее молочное вино в округе.

— Слухи не врали, — довольно улыбается мужчина. — Я сейчас же принесу пару бутылей.

— Чего мелочиться, неси сразу три.

Услышав просьбу или скорее приказ, хозяин дома покорно отправляется обратно в дом.

Я же в этот момент с новым интересом поглядываю на Шеня.

Мне кажется или он только что использовал мои слова как уважительную причину для обычной попойки?

— Мастер Шень, вы снова за старое?

— Юный Гэ тебе не понять мою боль, — деланно сокрушается Шень. — Совсем недавно я вот этими вот самыми руками убил целых…

На секунду он замолкает, словно бы что-то прикидывая в уме. На его лбу даже появляются морщины. Так проходит секунда, вторая, третья…но мыслительный процесс мастера всё никак не сдвигается с мёртвой точки. Наконец, не справившись с непосильной задачей, он обращается за помощью к своему новому ученику:

— Эй, младший Шень, сколько их там было, этих неудачников?

— Сто семьдесят три, включая всех учителей, охрану и слуг…

— Так вот, юный Ян Гэ, на моей душе висит тяжкий груз ста семидесяти трёх загубленных жизней. И только хорошее молочное вино может смыть кровь с моих рук.

— Мастер, — начинает гундосить Ян Гэ. — Так же нельзя, старейшины снова будут ругаться.

— Сто семьдесят три, только вдумайся в эту цифру.

— Вы неисправимы…

Ян Гэ пытается ещё что-то сказать, но в этот момент к нам возвращается хозяин дома. Причём не один, а в компании трёх пузатых, глиняных бутылей.

— А вот и вино! — ставит он бутыли прямо на стол. — Специально для мастера Шеня выбрал самое лучшее, из первого весеннего надоя.

— Да осветят тебя своей мудростью небесные мудрецы, — довольно улыбается Шень, а после заговорщицким шёпотом обращается уже ко мне. — Тебе налить?

— Думаю, не помешает, — а то чувствует моё сердце, без хорошей «смазки» жареная кровь в меня не войдёт.

— И ты туда же? — хватается за голову Ян Гэ. — Старейшины точно будут в ярости.