Мастер

Часть III. Заброшенный храм. Глава 1

Эйтаро понимал, что столкнулся с чем-то совершенно не вписывавшимся в привычную картину мира. Глядя на мёртвый город, он понимал, что подобные чувства уже испытывал. Именно тогда, когда был в Землях Проклятых.

Эйтаро скинул с себя одежду и забрался в купальню. Горячая вода помогла расслабиться. Он прикрыл глаза и откинул голову на бортик. Черные волосы свесились вниз, по ним то и дело проносились искры рёку, превращая пряди в жидкую тьму.

— Значит, мёртвые предки и Рё Юичи, — прошептал он, смотря перед собой невидящим взглядом.

Одно с другим как-то не вязалось. Зачем клану Юичи знания Древних?

Эйтаро нахмурился, неосознанно потянулся к янтарной серьге, но тут же одернул руку. Нет серьги. Как и нет сил у Шичиро вернуться к нормальной жизни.

Он подхватил мыльный цветок. Дурак ты, Ши, какой же ты дурак. Разве оно того стоило?

«Стоило», — скользнуло где-то на краю сознания.

Эйтаро сжал цветок так, что сквозь пальцы потекли пенные струйки, а ногти впились в ладонь.

— Ничего, — хрипло прошептал он, — все еще будет. И Джаргал не выйдет сухим из воды. Обещаю.

Завершив с омовением, он быстро спустился на первый этаж. Гостевой домик, где остановился вчера. Эйтаро находился на окраине Осагацу — города, лежавшего на запад от Кисараджу.

Оставаться не было смысла. Он прекрасно понимал, что нужен своим сейваненам. Что-то внутри безостановочно твердило: без него они не выстоят.

Хозяйка подала завтрак: чай, а также овощи, рис и курица. Поджаренные золотистые кусочки находились под боком завернутого в яичный конвертик риса и овощей. Не слишком экзотично и разнообразно, но вполне сытно.

Эйтаро одевался крайне скромно и блекло, почти на грани бедности, но в то же время так, чтобы не вызвать ненужные подозрения.

Простые люди не знают, как выглядит Сокол Императора. А те, хоть как-то приближен к власть имеющим, вряд ли сюда забредут. Осагацу — город ремесленников. Даже если Эйтаро замечал кого-то из местной аристократии, то старался сразу уйти с дороги.

До сих пор было чудом, что ему с друзьями удалось провернуть все без сучка и задоринки. И обвинение, и путь к тюрьме, и бой, прикрывавший его побег. Всё было чисто. Санту, правда, хорошо досталось, потом пришлось выкарабкиваться, но… все выглядело очень убедительно.

И теперь нужно было любой ценой вытащить Ордо и Санта. Эйтаро чувствовал, что оба живы.

Оставив несколько ше у тарелки и чашки, он встал и направился в соседнюю лавчонку почтаря. Там за умеренную плату можно было отправить послание с птичкой, поставив на неё рёку-маячок.

Эйтаро быстро отправил весточку Йонри. Встречаться в школе — опасно, поэтому надёжнее это сделать в лесу на приличном расстоянии от всех отрядов.

Добираться пришлось полдня. Хорошо, что неподалеку шёл торговый обоз, удалось попроситься к ним.

… Лес у границы даже днем не радовал взор. Многолетние деревья впивались в низкое серое небо, которое в любую минуту грозило пролиться дождем.

— Какая ситуация, такая и погода, — прошептал Эйтаро, глядя вверх.

Капюшон медленно сполз, открывая голову.

— В таком виде тебя можно переносить на гравюру, — раздался тихий голос Йонри.

А подошел, как всегда, неслышно, ледышка.

— Я обязательно подумаю о смене своей профессии на профессию натурщика, как только мы решим все мировые проблемы.

На тонких белых губах появилась тень улыбки.

— Всегда знал, что ты нигде не пропадешь.

Эйтаро некоторое время не двигался, а потом сделал шаг вперед и сгреб друга в объятия. Йонри стиснул его в ответ с силой, которую и не заподозришь в этом изящном теле.

— Рад, что ты здесь, укушенный цуми засранец.

Эйтаро фыркнул и, не выдержав, расхохотался.

— Взаимно. А теперь к делу. Что ты чувствуешь от Ордо и Санта?

Улыбка исчезла с лица Йонри.

— Они вляпались во что-то плохое, — произнес он. — Я пытаюсь дотянуться, но не выходит. Натыкаюсь на какие-то преграды. Ощущение, что по всему лесу кто-то разлил рёку.

Эйтаро не удивился. Подумав и быстро прикинув, что это может быть защита Кодай-но, рассказал о ночной «прогулке» с Аской.

Йонри издал цокающий звук, чем-то напоминающий стук льда о металл.

— Рё Юичи… Его возвращение в одиночку вызывало много вопросов. Кто-то задает их, кто-то молчит. Никому толком так и не удалось вытрясти из него правду и детали.

— Хитрый лис, — заметио Эйтаро.

— Ещё какой, — кивнул Йонри. — И то, как он принес на плече Аску — неплохо отвлекло внимание.

— Аска в своем репертуаре.

— Аска явно что-то могла увидеть, но либо не помнит, либо не успела разобраться.

Это осложняло дело. Вспыхнувшая было надежда раздобыть хоть кроху новой информации тут же погасла. Но Аска… это Аска.

Йонри поднял руку и сорвал несколько сосновых иголок. Они сверкнули в одно мгновение бирюзой, впитывая сейваненскую рёку.

Эйтаро внимательно посмотрел на его пальцы. Да уж, друг мой, слишком резкие движения. Переживаешь. Не уверен. Не знаешь, что делать дальше.

Впрочем, Эйтаро тоже не знал.

Йонри посмотрел в сторону руки.

— Как думаешь, можно ли отдлить человека от демона?

Эйтаро понял, что речь идет про Рё Юичи. Пусть «демон» — слишком неопределенно, но вполне подходит ситуации.

Он покосился на Йонри.

— Зависит от цели. Дай уточню: человек должен быть жив или мертв?

Тот хмыкнул. Словами отвечать не стал, но провел ладонью слева направо, сгущая воздух, на котором появились кандзи. И… через несколько секунд рассыпались.

Эйтаро улыбнулся уголком губ. Ничего нового. Но с этим можно работать. Жизнь наследника клана Юичи — дело клана Юичи.

Эйтаро не особо волновался бы и за Аску Шенгай, но это… вдруг стало совсем другим делом.

«Другим?» — повисло прямо в голове.

Он озадаченно замер. Это что-то новенькое. Раньше Аска вызывала недоумение и раздражение. Сейчас… раздражение будто стало немного потише, уступив место уважению. Ну, или чему-то сродни этому. А ещё Аска была забавной. Она постоянно куда-то влезала, но при этом никогда не ныла.

И это… делало честь девчонке, у которой из поддержки только полумертвый клан. А ещё…

— Эйтаро, о чем ты задумался?

— Йонри, у меня появилась идея. Не хочешь кое-что вспомнить?

Тот повернулся одним движением. В ледяных глазах застыл вопрос:

— Что ты имеешь в виду?

Эйтаро немного поколебался. Так или иначе сейванены приходят к императору не от хорошей жизни. Обычно это те, кто потерял связь с прошлым.

Он был лишенным рёку, Ордо — неверно осужден племенем, Сант — последний из проклятого рода. Йонри… Его семья принадлежала к уважаемым Снежным стражам, на которых опиралась королевская власть Сугрона — далекой страны, о которой Эйтаро только слышал, но даже не представлял, как туда добираться. А Йонри вот… добрался.

Семью Йонри подставили, обвинив в измене королю. В итоге отца, мать, старшую сестру, тетку и племянника заточили в вечные льды — особо изощренное наказание, при котором сознание бодрствует, но тело не может пошевелиться. Выбраться оттуда можно только если сломать печатью короля сковывающие чары.

Йонри стал изгнанником без имущества и силы. Его дар был сильнее всех в семье, поэтому после полной отдачи рёку палачам, не упал без чувств, а сумел сбежать.

По какой-то причине его не особо старательно ловили. Видимо, решили: будучи живым и зная, что его семья мучается, Йонри будет страдать сильнее. В Сугроне остаться без рёку (как же она называется там?) такое же бесчестие и горе, как и у Шаманов Ночи.

Эйтаро понимал его чувства. Но сейчас северные знания и рёку с Золотым благословением могли помочь найти друзей.

— Помнишь, когда в землях Икэда попали в снежную пустыню, ты сумел отыскать нас при помощи ритуала.

Эйтаро затаил дыхание, глядя на хмурого Йонри. Точнее нет, не хмурого, а… На бледном лице не отображалось ни единой эмоции.

Перед глазами вмиг появились острые вершины гор, засыпанные снегом до такой степени, что невозможно было смотреть не щурясь.

Они тогда с Ордо заблудились: цуми изо льда и бешеной метели закружили бы любого. И, когда, наконец, стало ясно, что ни сноровка Эйтаро, ни степняцкое чутье Ордо не помогут, они услышали зов.

Он пришел снежным ветром, звенящим бураном, морозным воем и пронизывающим до костей пением. Таким… горловым, низким, сводящим с ума.

Оно завораживало. Заполняло собой мир от неба до земли, от восхода до заката. Обнимало, затягивало, не давало сделать и вдоха.

В пение вплетался ритм, словно создающий основу. Хочешь взяться — берись. Хочешь вцепиться — давай!

Удары в барабан совпали с ударами сердца. Варган зазвенел, вплетаясь в метель.

Тогда и Эйтаро, и Ордо не успели сообразить, что происходит. Они попытались сопротивляться, но тут перед глазами полыхнула бирюзовая рёку, прошитая золотом. И обоих резко куда-то потащило.

«Хватайтесь!» — прозвучал в головах приказ.

Ни Эйтаро, ни Ордо уговаривать не требовалось. Едва ладони обожгло рёку, их обоих выдернуло из снегов возле гор. И лишь спустя время оба пришли в себя под присмотром лекаря, которого приволок Сант. А Йонри тем временем приходил в себя после ритуала.

Как оказалось, он рискнул использовать традиционную северную магию, но вливая рёку сейванена. Решение было удачным. Только вот после этого Йонри замкнулся на долгое время.

И сейчас… Но… а, шиматта! Ведь речь о жизнях их друзей!

Йонри молчал. Немного прищурился и не отводил взгляда от водной глади.

Эйтаро мысленно напрягся, не желая верить, что тот сейчас откажется.

Тишина начала затягиваться.

— Сейчас не зима, — вдруг уронил он.

Эйтаро несколько растерялся. Такого ответа он точно не ожидал. Однако… раз так, то можно о чем-то думать.

— Это обязательное условие?

Йонри сдул иголочки с ладони, те полетели к реке, переливаясь ярким золотом.

— Не знаю, — ответил он. — Никогда раньше не пробовал. В Сугроне снег часто, поэтому и не пробовали.

Йонри тряхнул пальцами, с них упали бирюзовые капельки. Эйтаро проследил за их полетом.

— Но ты прав, нужно пробовать. Только не здесь.

— А где?

— Пошли, есть одно местечко на примете. Заодно, если что, прикроешь меня пологом невидимости.

В груди Эйтаро появился слабый огонёк надежды. Возможно, удастся слепо не соваться в город Кодай-но. Это было бы отлично.

Возможно…

Он двинулся за Йонри, понимая, что может произойти что угодно.

Солнце начало клониться к закату. Чем ближе ночь, тем лучше. Ночью шиматта становится намного сильнее. И сейчас им это просто необходимо.