Маг красного знамени

Глава 4. Коммунизм. Версия 2.0

Иван очнулся от звуков негромкого разговора. Голова его была ясной, тело не болело, он чувствовал себя отдохнувшим, будто проспал целые сутки. Парень осторожно приоткрыл глаза и увидел над собой сводчатый потолок, освещенный мягким светом свечей.

— Он приходит в себя, — услышал он знакомый голос Майи.

— Вижу, — ответила женщина, которую девушка называла Ольгой Андреевной. — Молодой человек, как себя чувствуете?

Иван попытался сесть и с удивлением обнаружил, что может свободно двигаться. Более того — на нем была одежда! Простые льняные штаны и рубашка, но зато чистые и сухие.

— Спасибо, — прохрипел он, — намного лучше. А где я?

— В безопасном месте. — Ольга Андреевна внимательно изучала его лицо. — Майя рассказала мне обстоятельства вашего… появления. Весьма необычные, надо сказать.

Иван сел на край стола и огляделся. Он находился в просторной подземной комнате, больше похожей на лабораторию алхимика. Повсюду стояли полки с пузырьками, банками и странными приборами. В углу булькал какой-то аппарат, напоминающий самогонный аппарат дедушки, только покрытый светящимися рунами.

— Скажите. — Иван посмотрел на Ольгу Андреевну. — А что это за мир? Где я оказался?

Женщина удивленно подняла брови:

— Как это где? В Ленинграде, конечно. В Союзе Советских Социалистических Республик. А вы откуда, молодой человек? Ваш акцент… он знакомый, но в то же время странный.

— Я… — Иван запнулся. Как объяснить, что он из мира, где СССР развалился тридцать лет назад? — Я не отсюда. То есть, я из России, но не из этой России.

Майя и Ольга Андреевна переглянулись.

— Путешественник между мирами? — тихо спросила библиотекарша. — Это объяснило бы многое. Ваши способности, внезапное появление…

— Какие способности? — Иван нахмурился. — О чем вы говорите?

— Молодой человек, — Ольга Андреевна села напротив него, — вы едва не разнесли половину Зимнего дворца. То, что вы проделали с охраной генсека… Такой силой обладают единицы.

Иван вспомнил, как отбрасывал охранников, как расплавлял их оружие, как превращал лестницу в болото.

— Но я не понимаю, как это происходило! — воскликнул он. — У меня никогда не было никаких способностей!

— В вашем мире магии нет? — удивилась Майя.

— Магии? — Иван рассмеялся. — Конечно, нет! Магия — это сказки, выдумки!

Ольга Андреевна задумчиво покачала головой:

— Интересно. Параллельный мир без магии… А что у вас вместо неё?

— Технология, — ответил Иван. — Компьютеры, интернет, мобильные телефоны… Хотя у вас, я заметил, тоже есть летающие машины.

— Технология и магия у нас идут рука об руку, — объяснила Майя. — Магические двигатели, заклинания на микросхемах…

— А что у вас с политикой? — Иван вспомнил дедушкины рассказы. — Коммунизм действительно победил?

Лицо Ольги Андреевны потемнело:

— Смотря, что вы понимаете под словом «победил». Да, у нас Союз, да, у нас равенство… но какой ценой? — она понизила голос. — Здесь нет частной собственности, нет религии, нет свободы слова. Каждый шаг контролируется. А магия… магия используется для этого контроля.

— Как это? — Иван почувствовал, как внутри него что-то сжимается.

— УМД — Управление магических дел, — горько усмехнулась женщина. — Они выдают талоны на магию. Хочешь согреть дом — плати. Хочешь лечить людей — получи лицензию. А самые сильные маги служат государству. Следят за гражданами, читают мысли, контролируют эмоции…

Иван почувствовал, как рушится что-то внутри него. Дедушкины мечты о светлом будущем оборачивались кошмаром тотального контроля.

— А сопротивление есть? — тихо спросил он.

Ольга Андреевна и Майя снова переглянулись.

— Есть, — наконец ответила библиотекарша. — Небольшие группы. Мы пытаемся сохранить свободную магию, помогаем людям… Но нас мало, а система сильна.

— Поэтому я и скрываюсь здесь, — добавила Майя. — У меня нет официальной лицензии, а способности довольно сильные.

Иван встал и прошелся по комнате. В голове его роились мысли. Дедушка мечтал о справедливом мире, но получилось что-то совсем другое. А теперь он, Иван, оказался здесь не случайно. Возможно, конверт, который дал ему дирижер…

— Конверт! — воскликнул он. — У меня был конверт!

— Какой конверт? — спросила Ольга Андреевна.

Иван осмотрел одежду, которую на него надели. В кармане рубашки лежал знакомый плотный конверт — видимо, положили сюда, чтобы он не искал потом. Он даже не помнил, как взял его с собой.

— Вот этот. Его мне передали на похоронах дедушки.

Иван аккуратно вскрыл конверт. Внутри лежал сложенный лист пергамента и небольшой медальон на цепочке.

Развернув письмо, Иван прочитал:

«Дорогой внук! Если ты читаешь это письмо, значит, настало время узнать правду. Я не был простым рабочим. Я был революционером — но не таким, как думают в этом мире.

Я был путешественником между мирами. Видел этот мир, где коммунизм победил, и ужаснулся тому, во что превратилась моя мечта. Я вернулся в наш мир, чтобы предотвратить повторение этой ошибки.

Способности к магии передаются по наследству. В нашем мире они спят, здесь — пробуждаются. Медальон поможет тебе контролировать силу, но помни — с большой силой приходит большая ответственность.

Ты не случайно попал сюда, Иван. Этот мир нуждается в переменах, в революции — но не политической, а духовной. Люди должны вспомнить, что такое настоящая свобода.

Верь в себя, внук. И помни — настоящий коммунист не тот, кто слепо следует системе, а тот, кто борется за счастье всех людей.

Твой дедушка Карп».

Иван дрожащими руками взял медальон. Это был простой кусочек металла с выгравированным серпом и молотом, но когда он надел его на шею, почувствовал, как внутри него что-то успокоилось, упорядочилось.

— Ваш дедушка был мудрым человеком, — тихо сказала Ольга Андреевна, которая читала письмо через его плечо. — И он был прав. Этот мир действительно нуждается в переменах.

— Но что я могу сделать? — Иван чувствовал себя растерянным. — Я же один!

— Один — да, — улыбнулась Майя. — Но не одинок. У тебя есть мы. У тебя есть сила. А главное — у тебя есть то, чего не хватает многим здесь.

— Что?

— Опыт жизни в свободном мире. Ты знаешь, каким может быть общество без тотального контроля. Это дороже любой магии.

Иван посмотрел на новых друзей, потом на письмо деда, потом на свои руки. Где-то в глубине души он почувствовал знакомое чувство — то же самое, что испытывал, когда хотел защитить памятник, когда заступался за старушку во дворе.

— Хорошо, — медленно сказал он. — Что нужно делать?

Ольга Андреевна и Майя переглянулись и улыбнулись.

— Сначала — учиться, — ответила библиотекарша. — Управлять силой, понимать этот мир, знакомиться с людьми. А потом… потом мы начнем менять мир. По одному человеку за раз.

Иван кивнул. Да, именно так учил его дедушка. Изменить мир можно только начав с себя. И если уж судьба забросила его в этот странный мир коммунистической магии, то он будет бороться за то, о чем действительно мечтал Карп Иосифович — за мир, где каждый человек свободен и счастлив.

Впереди предстояло много работы. Но Иван больше не чувствовал себя одиноким. У него была цель, появились друзья и было понимание того, за что стоит бороться.

Настоящий коммунист — настоящий оптимист. Дедушка был прав.

— Кстати, — Майя вдруг хитро улыбнулась, — раз уж ты теперь один из нас, то должен знать кое-что об этом мире. Иначе попадешь в неловкую ситуацию.

— Например? — Иван с подозрением посмотрел на девушку.

— Ну, вот скажи, что ты знаешь о товарище Сталине?

— Сталин? — Иван нахмурился. — Диктатор, тиран, миллионы жертв…

Ольга Андреевна и Майя рассмеялись так громко, что чуть не погасли свечи.

— Диктатор? Иосиф Виссарионович? — Майя вытирала слезы. — Да он был самым добрым человеком в Союзе! Детский писатель! Автор «Приключений красного медвежонка Мишутки» и «Сказок о дружных зверятах»!

Иван почувствовал, как у него отвисает челюсть.

— Но… как? В моем мире он…

— А у нас он писал стихи для малышей, — продолжала Майя. — Каждый ребенок знает их наизусть.

— Не может быть! — Иван схватился за голову. — А что с Лениным?

— Владимир Ильич? Великий философ-пацифист. Проповедовал ненасилие и всеобщую любовь. Правда, его идеи слегка… извратили последователи. — Ольга Андреевна грустно покачала головой. — Бедняга так хотел мира во всем мире, что согласился на создание магической системы контроля. Думал, если людьми будут управлять при помощи добрых чар, то войн больше не будет.

— А кто тогда у вас главный злодей? — растерянно спросил Иван.

— Феликс Дзержинский, — шепотом ответила Майя. — Глава Третьей службы. Тот еще психопат. Говорят, он научился читать мысли на расстоянии километра и может превратить человека в овцу одним взглядом.

— В овцу? — Иван недоверчиво посмотрел на собеседниц.

— Ну хорошо, не в овцу, — махнула рукой Ольга Андреевна, — но сделать человека покорным как овца — запросто. У него целый особняк полон людей, которые думают, что они овцы. Говорят, он там даже траву им подает.

Иван потряс головой, пытаясь переварить информацию.

— А Гагарин? Юрий Гагарин? — спросил он с надеждой. — Он-то хоть космонавт?

— Какой космонавт? — удивилась Майя. — Юрий Алексеевич — первый человек, овладевший магией полета! В тысяча девятьсот шестьдесят первом году он поднялся в воздух без всяких приспособлений и пролетел вокруг Земли за сто восемь минут! Правда, приземлился он не совсем туда, куда планировал…

— Куда?

— В Антарктиду. Замерз, как сосулька, — хихикнула девушка. — Еле откачали. Говорят, он до сих пор боится летать выше второго этажа.

— А что с космосом? — Иван чувствовал себя совершенно растерянным. — Ракеты, спутники?

— Зачем ракеты, если есть телепортация? — пожала плечами Ольга Андреевна. — Хотя были попытки. Сергей Королев пытался создать магическую ракету, но она взорвалась прямо на старте. Королева после этого назначили главным по детским каруселям в парке Горького.

Иван сел на пол и закрыл лицо руками.

— Все наоборот, — пробормотал он. — Все совершенно наоборот…

— Не все, — мягко сказала Ольга Андреевна. — Люди остались людьми. Они по-прежнему хотят любить и быть любимыми, хотят свободы и счастья. Просто средства достижения этого здесь другие.

— Кстати, — Майя присела рядом с Иваном, — а что у вас с Лениным было? В вашем мире?

— Революционер, создатель Советского государства, — вздохнул Иван. — Мавзолей на Красной площади…

— Мавзолей? — ужаснулась Ольга Андреевна. — Как это жутко! А у нас на Красной площади стоит памятник дружбы народов в виде хоровода. И каждое воскресенье там проходят массовые народные танцы.

— Под руководством продолжателей дела товарища Сталина, — добавила Майя. — Он же был не только писатель, но и прекрасный хореограф.

Иван представил себе Сталина с усами, дирижирующего народными танцами, и не выдержал — рассмеялся.

— Ладно, — сказал он, — значит, мне нужно переучиваться. А что еще я должен знать?

— Ну, — Майя задумчиво почесала подбородок, — Брежнев у нас главный комик страны. Выступает в цирке с дрессированными оленями. Очень смешно получается, когда олени отказываются его слушаться.

— А Берия?

— Бывший министр кулинарии, — серьезно ответила Ольга Андреевна. — Изобрел семьдесят три новых способа приготовления борща. Правда, все они почему-то получаются ядовито-зеленого цвета.

— Вы меня разыгрываете? — подозрительно спросил Иван.

— Ни капельки! — хором ответили женщины, но Иван заметил, как они переглядываются и сдерживают смех.

— Ладно, ладно, — сдался он. — А что мне действительно нужно знать для выживания?

— Во-первых, — Ольга Андреевна стала серьезной, — никогда не используй магию на людях без крайней необходимости. Это сразу привлечет внимание УМД.

— Во-вторых, — продолжила Майя, — если к тебе подойдет человек в синей форме и попросит показать магический паспорт, беги. Очень быстро беги.

— А в-третьих, — закончила Ольга Андреевна, — запомни: красное знамя с серпом и молотом здесь означает «осторожно, ведутся магические работы». –

Иван окончательно запутался, но почувствовал себя намного лучше. Этот мир был странным, но в нем были люди, которые умели смеяться. А это уже что-то.

— Хорошо, — сказал он, поднимаясь на ноги. — Когда начинаем мое обучение?

— Прямо сейчас. — Ольга Андреевна взмахнула рукой, и все свечи в комнате разом погасли. — Урок первый: как зажечь свет, не спалив при этом половину города.

В темноте раздался тихий смешок Майи.

— А у нас был случай — один новичок хотел зажечь спичку, а поджег весь квартал. Пришлось переселять триста семей.

— Майя! — укоризненно воскликнула Ольга Андреевна. — Не пугай его!

— А что? Зато теперь он будет осторожнее!

Иван вздохнул. Похоже, обучение будет не менее захватывающим, чем само путешествие между мирами.

На следующее утро Майя разбудила Ивана, тряся за плечо.

— Подъем, соня! — весело сказала она. — Пора знакомиться с городом. Ольга Андреевна приготовила тебе завтрак, а я буду твоим гидом.

Иван потянулся и сел на импровизированной постели из старых одеял. За ночь он успел привыкнуть к мысли, что находится в совершенно другом мире, но утром все снова казалось невероятным сном.

— А не опасно ли мне выходить на улицу? — спросил он, натягивая рубашку. — Вчера меня половина города искала.

— Опасно, — кивнула Майя, — но у нас есть кое-что для маскировки.

Она протянула ему небольшое зеркальце, и Иван едва не выронил его от удивления. В отражении он увидел совершенно другого человека — с темными волосами, карими глазами и более острыми чертами лица.

— Магия иллюзий, — пояснила девушка. — Продержится часов шесть. Главное — не смотри на свое отражение в воде или в витринах магазинов. Может сбиться.

Завтрак оказался на удивление знакомым — каша, черный хлеб с маслом и сладкий чай. Ольга Андреевна суетилась рядом, подкладывая ему еды.

— Ешь, ешь больше, — приговаривала она. — Тебе силы понадобятся. Магия много энергии забирает.

— А вы уверены, что мне нужно изучать магию? — неуверенно спросил Иван. — Может, я просто найду работу, сниму комнату…

Ольга Андреевна остановилась и внимательно посмотрела на него:

— Молодой человек, у вас очень сильный дар. Если вы его не научитесь контролировать, то рано или поздно что-нибудь натворите. А тогда уж точно попадете в руки УМД.

— Но я не хочу быть великим магом! — воскликнул Иван. — Я хочу просто жить нормальной жизнью, работать, может быть, семью завести…

Женщина мягко улыбнулась:

— Дорогой мой, никто не говорит о том, чтобы вы становились великим магом. Просто научитесь азам — как не поджечь дом, когда злитесь, как не разбить окна, когда чихаете. Элементарная магическая гигиена.

Иван задумался. Действительно, если вчера он расплавил пистолеты и превратил лестницу в болото просто от страха, то что же будет, если он по-настоящему разозлится?

— Хорошо, — согласился он наконец. — Но сначала я хочу посмотреть на этот мир. Понять, как тут живут люди.

— Отличная идея! — поддержала Майя. — Пошли, покажу тебе настоящий Ленинград!

Они поднялись по тайному ходу обратно в библиотеку, а оттуда вышли на улицу. Иван остановился, как вкопанный, рассмотрев город при дневном свете.

То, что он видел вчера с крыши дворца, не шло ни в какое сравнение с тем, что открылось его глазам сейчас. Ленинград этого мира был величественным и одновременно угнетающим.

Высотные здания взмывали в небо, некоторые терялись в облаках. Но это были не стеклянные небоскребы, к которым привык Иван, а массивные каменные громады, украшенные барельефами серпов, молотов, звезд и фигур рабочих. Каждое здание казалось памятником само по себе.

— Вон то здание, — Майя указала на особенно высокую башню, увенчанную огромной красной звездой, — это Дворец труда. Сто пятьдесят этажей. Говорят, если подняться на самый верх, можно увидеть Москву.

— А зачем такие высокие дома? — спросил Иван, задирая голову.

— А почему нет? — пожала плечами девушка. — Земли мало, людей много. Да и потом, разве не красиво?

Иван молчал. Красиво — да, но как-то тяжеловесно. Эти здания не воодушевляли, а подавляли своей мощью. Казалось, что они построены не для людей, а чтобы показать людям их место.

По улицам ходили толпы народа. Все были одеты просто, но опрятно — серые и коричневые костюмы, скромные платья, добротная обувь. Никто не выделялся яркими красками или дорогими вещами.

— А где магазины? — удивился Иван, не видя привычных витрин.

— Магазины? — Майя нахмурилась. — А зачем магазины? Все распределяется по спискам. Вон, видишь, очередь? — Она указала на длинную линию людей у серого здания. — Это за талонами на одежду. А вон та очередь — за талонами на еду.

Иван посмотрел внимательнее. Действительно, по всему городу стояли очереди. Люди в них не выглядели несчастными — для них такой порядок был привычен, был частью их обычной жизни.

— А что с частной собственностью? — спросил он.

— Какой частной собственностью? — искренне удивилась Майя. — Все принадлежит народу. Квартиры государственные, одежда государственная, даже зубные щетки государственные.

— И вас это не угнетает?

Майя задумалась:

— А что тут угнетающего? Никто не голодает, у всех есть крыша над головой, работа, образование бесплатное, медицина бесплатная… Конечно, иногда хочется чего-то особенного, но разве это важно?

Они шли по широким проспектам, и Иван не переставал удивляться. Вместо церквей и соборов, которые он помнил, здесь стояли огромные памятники. Памятник Рабочему — стометровая фигура мужчины с молотом. Памятник Колхознице — такая же исполинская женщина с серпом. Памятник Науке — гигантская книга, из которой поднимались языки каменного пламени.

— А этот памятник кому? — Иван указал на особенно впечатляющую скульптуру: десять человеческих фигур, взявшихся за руки, поднимали над головами земной шар.

— Памятник Единству народов, — пояснила Майя. — Поставили в честь объединения всех стран под красным знаменем.

— Всех стран?

— Ну, почти всех. Остались еще Америка и Япония, но и до них доберемся, — беззаботно ответила девушка.

Иван почувствовал холодок. В этом мире коммунизм действительно победил, но какой ценой?

Они дошли до берега Невы. Река была та же, но и здесь Иван увидел отличия. По воде сновали не только обычные катера, но и корабли, висящие в воздухе метрах в пяти над водой. Некоторые были размером с трамвай, другие — с целый дом.

— Воздушный транспорт, — объяснила Майя. — Магические двигатели работают только над водой. Что-то связано с энергетическими потоками.

На противоположном берегу Иван увидел знакомые очертания Петропавловской крепости, но шпиль венчала не привычная фигура ангела, а огромная красная звезда.

— А что стало с церквями? — тихо спросил он.

— Какими церквями? — Майя искренне не понимала. — А, ты про старинные здания? Их перестроили в Дворцы культуры. Вон в той бывшей… церкви — я не помню, как она называлась — теперь кружок художественной самодеятельности имени товарища Луначарского.

Они шли дальше, и Иван наблюдал за обычными горожанами. Люди не выглядели несчастными, но и счастливыми их назвать было трудно. Скорее — смиренными. Они шли по своим делам, стояли в очередях, работали на стройках новых памятников.

— Майя, — осторожно спросил Иван, — а что будет, если кто-то захочет уехать из страны?

— Зачем уезжать? — удивилась девушка. — Здесь же лучше всего в мире! А за океаном — капитализм, в США или Японской империи.

— Но если все же захочет?

Майя помолчала, потом тихо ответила:

— Никто не захочет. УМД следит за этим.

— Следит?

— Ну, знаешь… корректируют мысли тех, кто начинает думать о чем-то таком. Совсем чуть-чуть. Для их же блага.

Иван остановился. Значит, даже мысли здесь были несвободными.

— А тебя не корректировали? — спросил он.

— Меня? — Майя рассмеялась. — А ты думаешь, почему я скрываюсь? У меня иммунитет к ментальной магии. Врожденный. Таких очень мало.

Они дошли до площади, где стоял огромный памятник. Иван сначала принял его за фонтан — из центра композиции били вверх струи воды. Но потом понял, что это не вода, а жидкое серебро, которое, достигая вершины, рассыпалось искрами и снова стекало вниз.

— Памятник Первому магу, — сказала Майя с придыханием. — Юрию Алексеевичу Гагарину. Красиво, правда?

— Он что, действительно был первым магом в истории?

— Первым, кто научился летать без помощи заклинаний других магов. До него магия была доступна только избранным, а он доказал, что любой человек может овладеть ею. Правда, он после своего полета летать боялся, но это неважно.

Рядом с памятником Иван заметил группу детей. Они играли в какую-то игру, подбрасывая в воздух небольшие шарики света. Шарики парили, искрились, принимали разные формы.

— Этому в школе учат? — спросил Иван.

— Конечно. Основы магии изучают с первого класса. Но только безопасные заклинания — создание света, подъем небольших предметов, защитные барьеры.

Иван смотрел на играющих детей и чувствовал странную тоску. В его мире дети играли с мячами и игрушками, здесь — с магией. Что лучше? Он не знал.

— Майя, — сказал он наконец, — я хочу остаться здесь.

— Что? — девушка остановилась и посмотрела на него с удивлением.

— Я хочу остаться в этом мире. Не возвращаться в свой. Здесь… здесь интереснее.

Майя молчала, потом кивнула.

— Понимаю. Но для этого тебе нужны документы. Без них ты никто.

— А как их получить?

— Ольга Андреевна поможет. У нее связи в разных местах. Но…

— Что?

— Ты уверен? Этот мир не такой уж радужный, как кажется на первый взгляд.

Иван посмотрел вокруг. Высотные здания, памятники, люди в серой одежде, очереди, контроль мыслей… И все же здесь было что-то такое, чего не хватало в его мире. Может быть, ощущение общности? Или просто новизны?

— Уверен, — твердо сказал он.

Они вернулись в библиотеку под вечер. Ольга Андреевна встретила их в читальном зале, раскладывая на столе какие-то бумаги.

— Ну как? Понравился наш город? — спросила она.

— Понравился, — ответил Иван. — И я хотел бы попросить о помощи.

Он рассказал о своем желании остаться. Ольга Андреевна слушала внимательно, изредка кивая.

— Понимаю, — сказала она наконец. — Молодому человеку хочется новой жизни. Но вы понимаете, что это решение нельзя будет отменить?

— Понимаю.

— Хорошо. Документы я могу достать. У меня есть… скажем так, старые долги. Некоторые люди будут рады мне помочь, чтобы не вспоминать прошлое.

— А что мне нужно для этого делать?

— Для начала — выбрать имя. Ваше настоящее не подойдет, слишком необычное сочетание имени и фамилии для наших документов.

Иван задумался. Как он хочет называться в этом новом мире?

— Алексей, — сказал он наконец. — Алексей… Кузнецов. Фамилию оставлю.

— Алексей Кузнецов, — повторила Ольга Андреевна. — Хорошо. Профессию тоже нужно выбрать. Что вы умеете?

— Я оператор металлообрабатывающих станков. И офисный клерк.

— Офисный клерк здесь не профессия, а наказание, — усмехнулась женщина. — А вот станочник — отличная специальность. Рабочие руки везде нужны.

— А магии учиться все равно придется? — неуверенно спросил Иван.

— Придется. Хотя бы основам. Но я вас понимаю — не хочется быть великим магом. Значит, будем учить только самое необходимое. Контроль эмоций, элементарную защиту, базовую маскировку.

— А работу мне помогут найти?

— Конечно. У меня есть знакомый директор завода. Правда, завод специфический — делают магические станки. Но работа обычная, токарная.

Иван кивнул. Ему нравилась перспектива снова работать руками, создавать что-то полезное.

— А жилье?

— С этим сложнее. Квартиры выдают по очереди, а очередь расписана на годы вперед. Но можно снимать угол у кого-нибудь. Или… — Ольга Андреевна задумалась. — А знаете что? У меня есть идея.

Она подошла к одному из стеллажей и достала толстую папку.

— В этом доме есть пустующая квартира на втором этаже. Там раньше жил… неважно кто. Главное, что официально квартира пустует уже три года, а фактически там можно жить. Документы я могу подделать так, что вы будете числиться временным смотрителем библиотечного имущества.

— А что случилось с прежним жильцом? — спросил Иван.

Ольга Андреевна и Майя переглянулись.

— Переехал, — коротко ответила библиотекарша. — В место, где магические паспорта не нужны.

Иван понял, что лучше не уточнять подробности.

— Хорошо, — сказал он. — Когда можно будет начинать новую жизнь?

— Дайте мне неделю, — ответила Ольга Андреевна. — За это время я достану документы, договорюсь с директором завода, подготовлю квартиру. А вы пока поживете здесь и поучитесь азам магии.

— А я буду помогать с обучением, — добавила Майя. — У меня опыт работы с новичками.

Иван почувствовал странное волнение. Неделя — и он станет совсем другим человеком. Алексеем Кузнецовым, станочником из Ленинграда. У него будет работа, квартира, новая жизнь в мире, где магия соседствует с коммунизмом, а детский писатель Сталин дирижировал народными танцами.

— Спасибо, — искренне сказал он. — Спасибо вам обеим.

— Не благодарите раньше времени, — усмехнулась Ольга Андреевна. — Посмотрим, как вы заживете через месяц-другой. Может, еще захотите обратно в свой мир.

— Не захочу, — уверенно ответил Иван. — Я это чувствую.

За окном библиотеки опускался вечер. Где-то в городе зажигались огни — обычные и магические. Завтра начнется новая жизнь, полная неожиданностей и открытий. Иван больше не боялся. Он был готов к переменам.

Дедушка оказался прав — настоящий коммунист должен быть оптимистом. И Иван собирался стать настоящим коммунистом этого странного и удивительного мира.

Неделя пролетела быстро. Ольга Андреевна оказалась женщиной слова — документы изготовили точно в срок. Иван, теперь официально Алексей Петрович Кузнецов, 1995 года рождения, уроженец города Тула, станочник третьего разряда, получил паспорт, трудовую книжку и даже справку о прививках.

— Как вам это удалось? — восхищенно спросил он, листая идеально подделанные документы.

— У каждого свои секреты, — загадочно улыбнулась Ольга Андреевна. — Главное, что теперь вы официально существуете.

Квартира на втором этаже оказалась небольшой, но уютной. Две комнаты, кухня, крошечная ванная. Мебель старая, но добротная — тяжелый дубовый стол, железная кровать с панцирной сеткой, платяной шкаф с зеркалом.

— Предыдущий жилец был аккуратным человеком, — заметил Иван, осматривая жилье.

— Очень аккуратным, — согласилась Ольга Андреевна, но в ее голосе послышалась грусть.

За эту неделю Майя научила Ивана основам магического контроля. Главное правило — никогда не терять самообладание.

— Магия реагирует на эмоции, — объясняла она, заставляя его по сто раз зажигать и гасить свечу. — Страх, гнев, радость — все это может вызвать непредсказуемые последствия. Нужно всегда оставаться спокойным.

— А если кто-то нападет?

— Тогда можно слегка потерять самообладание, — хитро улыбнулась девушка. — Но только слегка.

Иван освоил основы — создание слабого света, подъем небольших предметов, элементарную защиту. Ничего сверхъестественного, но достаточно, чтобы не выдать себя полным немагом.

Завод «Красная магия имени С.П. Королева» располагался на окраине города, в районе, где дымили трубы и гудели станки. Директор, Семен Аркадьевич Петров, оказался мужчиной лет пятидесяти, с лицом, изборожденным морщинами и добрыми глазами.

— Так, значит, станочник? — он изучал документы Ивана. — Опыт есть?

— Три года на заводе «Тульский металлист», — соврал Иван, повторяя заученную легенду.

— Хорошо. У нас производство специфическое — делаем магические станки и микросхемы для бытовых приборов. Холодильники, плиты, стиральные машины. Ничего сложного, главное — точность.

Петров повел Ивана по цехам. Завод поражал сочетанием привычных токарных станков и совершенно фантастических приспособлений. Рабочие в синих комбинезонах обрабатывали детали, которые светились изнутри голубоватым светом.

— Вот эта станция, — директор остановился возле сложного агрегата, — здесь мы наносим магические контуры на кремниевые пластины. Одно неверное движение — и вся партия в брак.

— А что будет, если случайно нарушить контур? — спросил Иван.

— В лучшем случае — холодильник будет морозить только по воскресеньям. В худшем — взорвется на кухне у покупателя.

Иван кивнул. Ответственность серьезная.

— Начнешь с понедельника, — решил Петров. — Рабочий день с семи утра, обед с двенадцати до часу, заканчиваем в четыре. Зарплата — сто двадцать рублей в месяц плюс премиальные за качество.

— Это много? — осторожно спросил Иван.

— Для станочника — нормально. На жизнь хватит, даже немного отложить сможешь.

В воскресенье Иван гулял по городу, привыкая к новой роли. Он получил рабочий комбинезон в государственном ларьке снабжения, простоял в очереди за хлебом, получил талоны на мясо на следующую неделю. Обычная жизнь обычного советского рабочего.

Вечером он сидел в своей квартире, пил чай и читал газету «Ленинградская правда». На первой полосе — статья о новых достижениях магической науки, фотография улыбающегося товарища Сталина на фасаде нового детского сада его имени, сводка погоды (дождь ожидается во вторник, но магическая служба погоды обещает его отменить).

— Интересная жизнь, — пробормотал Иван себе под нос.

В понедельник он проснулся в половине шестого, принял душ, позавтракал овсяной кашей и вышел из дома. До завода было минут сорок пешком, но Иван не торопился — хотел лучше изучить свой новый район.

Утренний Ленинград был прекрасен. Ранний солнечный свет скользил по фасадам высотных зданий, отражался в окнах, играл на позолоте памятников. По улицам торопились на работу люди — кто пешком, кто на велосипедах, кто в магических летающих автобусах, которые бесшумно скользили над мостовой.

Иван шел по Литейному проспекту, любуясь архитектурой. Здесь старинные дворцы соседствовали с современными советскими зданиями, создавая удивительную смесь эпох и стилей.

— Красота, — тихо сказал он себе под нос.

Он свернул в переулок, ведущий к заводу, и тут его окликнули:

— Товарищ! Товарищ, подождите!

Иван обернулся. К нему торопливо шел человек среднего роста в темном пальто. Лицо незнакомца показалось ему знакомым, но вспомнить, где он его видел, Иван не мог.

— Вы ко мне? — удивился он.

— Именно к вам, Алексей Петрович. — Мужчина подошел ближе. — Или все же Иван?

Иван почувствовал, как кровь стынет в жилах. Его настоящее имя знали только Ольга Андреевна и Майя.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — попытался он сохранить спокойствие.

— Понимаете, еще как понимаете, — мужчина улыбнулся, но улыбка эта была холодной как лед. — Гражданин из параллельного мира. Тот самый, что наделал шума во дворце.

Иван сделал шаг назад, готовясь бежать, но тут же почувствовал, как кто-то хватает его за руки сзади. Обернувшись, он увидел еще двоих людей в темных пальто.

— Не стоит сопротивляться, — мягко сказал первый мужчина. — Мы не хотим причинить вам вред. Просто хотим поговорить.

— А если я не хочу говорить? — Иван попытался высвободить руки, но захват был железным.

— Тогда нам придется вас принудить. Но это будет неприятно для всех участников процесса.

Иван почувствовал, как по его телу разливается странное тепло — кто-то из нападавших использовал магию. Ноги стали ватными, руки перестали слушаться, зрение начало затуманиваться.

— Что вы со мной делаете? — с трудом выговорил он.

— Сонное заклинание. Совершенно безвредное. Через пару часов проснетесь, как огурчик.

Иван попытался сосредоточиться, вспомнить уроки Майи, но магия нападавших была слишком сильной. Мир вокруг начал расплываться.

— Кто… кто вы такие? — прошептал он.

— Третья служба, — ответил мужчина в пальто. — Управление особых расследований. Добро пожаловать в нашу организацию, товарищ Иван.

Последнее, что увидел Иван перед тем, как потерять сознание, — черный автомобиль, который бесшумно подъехал к тротуару. Разумеется, летающий, без колес, парящий в воздухе на высоте полуметра от земли.

— Феликс будет доволен, — услышал он голос, как сквозь вату. — Наконец-то мы заполучили нашего межпространственного гостя.

Иван попытался что-то сказать, но язык не слушался. Сознание покидало его, и последней мыслью было сожаление о том, что он так и не успел приступить к работе на заводе. Семен Аркадьевич будет недоволен прогулом.

Тьма поглотила его, и черный автомобиль растворился в утреннем тумане, унося с собой человека, который всего неделю назад мечтал о спокойной жизни станочника в мире победившего коммунизма.

Дворец Союзов возвышался над Ленинградом как исполинский каменный корабль, готовый в любой момент взмыть в небеса. Его шпиль, увенчанный гигантской красной звездой, терялся в низких облаках. На фасаде здания, сложенном из черного гранита, золотыми буквами высотой в человеческий рост было выбито: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

В кабинете на сотом этаже за массивным дубовым столом сидел человек, чья власть распространялась на половину земного шара. Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза, товарищ Николай Семенович Хмельков, изучал донесения, поступившие с утренней почтой.

Хмельков был невысок ростом, но широк в плечах. Лысая голова блестела в свете настольной лампы, маленькие черные глазки бегали по страницам документов. Несмотря на ранний час, он уже успел выпить три чашки крепкого чая и съесть тарелку овсяной каши — железный режим, которого он придерживался уже тридцать лет.

— Интересно, очень интересно, — пробормотал он, перечитывая донесение в третий раз. — Человек из параллельного мира… Такие способности… А главное — он не подчиняется законам нашей магии.

В дверь кабинета негромко постучали.

— Войдите! — не поднимая головы от бумаг, приказал Хмельков.

В кабинет вошел высокий худощавый мужчина в безупречно отглаженном черном костюме. Феликс Эдмундович Дзержинский, начальник Третьей службы, был полной противоположностью генсека — изящный, подтянутый, с аристократическими чертами лица и ледяными серыми глазами.

— Товарищ генеральный секретарь, — Дзержинский слегка поклонился. — Вы меня вызывали?

— Садитесь, Феликс Эдмундович, — Хмельков указал на кресло напротив стола. — Поговорим о нашем госте из другого мира.

Дзержинский сел, скрестив ноги, и терпеливо ждал. За долгие годы службы он научился не показывать эмоций, даже когда внутри него бушевала буря.

— Читал ваш отчет, — продолжил Хмельков, постукивая пальцем по бумагам. — Впечатляющие способности. Может расплавлять металл взглядом, превращать твердые материалы в жидкость, становиться невидимым…

— Это еще не все, товарищ генеральный секретарь, — мягко заметил Дзержинский. — По данным наших магов, его энергетический потенциал превышает все известные нам образцы. Такой силой не обладал никто со времен легендарного Гагарина.

Хмельков откинулся в кресле и задумчиво посмотрел в окно, за которым простирался Ленинград.

— Знаете, Феликс Эдмундович, — сказал он наконец, — мне уже семьдесят три года. Я правлю этой страной больше четверти века. Но время… время неумолимо.

Дзержинский чуть заметно кивнул. Он прекрасно знал, к чему ведет генсек.

— Наши медики-маги делают, что могут, — продолжал Хмельков, — но они лишь замедляют старение, а не останавливают его. А этот молодой человек… Вы думаете, он сможет даровать бессмертие?

«Вот мы и добрались до сути», — подумал Дзержинский, но вслух сказал:

— Теоретически — возможно, товарищ генеральный секретарь. Его магия не подчиняется нашим законам. Он может делать то, что для нас невозможно.

— Теоретически, — повторил Хмельков и усмехнулся. — А практически?

— Практически нужно провести исследования. Выяснить природу его способностей, понять, как они работают.

— И сколько времени это займет?

Дзержинский сделал вид, что размышляет, хотя ответ у него был готов заранее.

— Несколько месяцев, возможно, год. Магия — наука точная, но медленная.

— Год? — Хмельков нахмурился. — Это слишком долго.

— Спешка здесь неуместна, товарищ генеральный секретарь, — осторожно возразил Дзержинский. — Одно неверное движение — и мы можем потерять нашего гостя навсегда. А с ним и все его секреты.

Хмельков барабанил пальцами по столу. Дзержинский знал эту привычку — генсек так делал, когда был чем-то недоволен.

— Хорошо, — наконец сказал Хмельков. — Но я хочу регулярных отчетов. Каждую неделю. И никто, кроме нас двоих, не должен знать об истинной цели исследований.

— Разумеется, товарищ генеральный секретарь.

— А где сейчас находится наш гость?

— В специальном блоке на Фонтанке. Под усиленной охраной и магическими барьерами.

— Он в сознании?

— Действие сонного заклинания скоро закончится. Мы провели предварительное обследование — физических повреждений нет, магический потенциал стабилен.

Хмельков встал и подошел к окну. Внизу, как муравьи, сновали люди, ездили автомобили, летали воздушные трамваи.

— Знаете, Феликс Эдмундович, — сказал он, не оборачиваясь, — иногда мне кажется, что я создал идеальное общество. Нет бедности, нет безработицы, нет войн… Все счастливы и довольны.

— Ваши достижения действительно впечатляют, товарищ генеральный секретарь, — ровным голосом ответил Дзержинский.

Внутри него все кипело от отвращения. Он прекрасно знал, какой ценой досталось это «счастье». Сколько людей исчезло в подвалах Третьей службы, сколько семей было разрушено, сколько талантливых умов сломлено или принуждено к покорности.

— Но иногда, — продолжал Хмельков, — мне хочется увидеть плоды своих трудов. Увидеть, как человечество развивается дальше, как совершенствуется наше общество. А для этого нужно время. Много времени.

— Понимаю вас, товарищ генеральный секретарь.

Хмельков обернулся и внимательно посмотрел на Дзержинского.

— Вы служите мне верой и правдой уже двадцать лет, Феликс Эдмундович. Я ценю вашу преданность.

— Служу народу и партии, товарищ генеральный секретарь, — автоматически ответил Дзержинский.

— Конечно, конечно. Народу и партии. — Хмельков вернулся к столу. — Но ведь иногда интересы народа и партии могут не совпадать с… личными амбициями некоторых товарищей, не так ли?

Дзержинский почувствовал, как между лопатками пробежала холодная струйка пота. Генсек явно что-то подозревал.

— Не понимаю, о чем вы говорите, товарищ генеральный секретарь.

— Да ну что вы! — Хмельков рассмеялся, но смех был неприятным. — Я же не вчера родился. Думаете, я не знаю, что в партии есть товарищи, которые считают мое правление… устаревшим?

— Товарищ генеральный секретарь, если у вас есть конкретные подозрения…

— Нет-нет, никаких подозрений. — Хмельков помахал рукой. — Просто размышления вслух. Знаете, что меня больше всего поражает в нашем госте из другого мира?

— Что именно?

— То, что он пришел из мира, где коммунизм потерпел поражение. Интересно, не правда ли? Там, видимо, не нашлось достойных руководителей, способных довести дело до ума.

Дзержинский молчал. Он понимал, что каждое слово сейчас может стоить ему жизни.

— Поэтому, — продолжал Хмельков, — я хочу, чтобы исследования нашего гостя проводились под моим личным контролем. Все отчеты — прямо мне. Все решения — через меня.

— Как прикажете, товарищ генеральный секретарь.

— И еще одно. — Хмельков наклонился через стол. — Никто, кроме самых доверенных людей, не должен иметь доступ к пленнику. Я составлю список лично.

— Понятно.

— Вот и прекрасно. — Хмельков вновь откинулся в кресле. — Тогда идите, Феликс Эдмундович. У вас много работы.

Дзержинский встал, поклонился и направился к двери. Уже взявшись за ручку, он услышал голос генсека:

— А, и еще. Если с нашим гостем что-то случится… ну, знаете, несчастный случай, побег, самоубийство… Боюсь, мне придется искать нового начальника Третьей службы.

— Все будет в порядке, товарищ генеральный секретарь.

Дзержинский вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь. В коридоре он остановился и сделал несколько глубоких вдохов. Встречи с Хмельковым всегда выматывали его.

«Старый параноик, — подумал он, направляясь к лифту. — Думает только о собственном бессмертии. Но у меня на нашего межпространственного гостя совсем другие планы».

Лифт бесшумно спускался вниз, минуя этаж за этажом. Дзержинский смотрел на мелькающие цифры и размышлял. Хмельков был прав в одном — в партии действительно были люди, недовольные его правлением. И Дзержинский был одним из них.

Тридцать лет назад революция обещала свободу и равенство. Вместо этого получилась новая диктатура, только еще более изощренная. Магия позволяла контролировать не только действия людей, но и их мысли, чувства, даже сны.

Дзержинский помнил времена, когда сам верил в идеалы. Когда думал, что создает лучший мир. Но постепенно понял — они просто заменили одних тиранов другими.

«А теперь у нас есть человек из мира, где все пошло по-другому, — размышлял он. — Человек, который знает, как должно быть на самом деле. Интересно, что он может рассказать нам о свободе?»

Лифт остановился на первом этаже. Дзержинский вышел и направился к выходу из Дворца Союзов. У него был план. Рискованный, опасный, но единственно возможный.

Иван должен стать не источником бессмертия для стареющего диктатора, а катализатором перемен в этом застывшем мире.

Оставалось только убедить в этом самого Ивана.