Ловушка для советника

Глава 8. Старый бог с тобой

Сколько он пролежал, неизвестно, но когда вновь вернулось сознание, определенно была уже ночь. Попытался пошевелиться — ничего не вышло. Было темно, возможно, потому что веки оказались плотно сжатыми, и тепло — кажется, кто-то лежал рядом, прижимаясь теплым боком. Джаред попытался представить себя зверем, чтобы подключить волчий слух и обоняние, но тут его лизнули в щеку. Отодвинуться тоже не вышло, пришлось сделать единственно возможное — прислушаться. Женщина с кем-то разговаривала, хотя в комнате, кроме нее, никого не было. Мыслеслов? Маловероятно.

— Ну и как он ушел? Сам по себе? Не знаю, не знаю, мой уходить не хочет. Упал и все. Не уверена, что он попал по своей воле. Что Мидир, ну что — Мидир? Сама знаешь, ему позволено все. Захотел — пришел, захотел — ушел, но тут иное. Он испуган — Джаред и испуган!

Послышались шаги, они раздались совсем рядом и по ногам Джареда что-то застучало. Нехитрый анализ выявил, что это Фог приветствует хозяйку, но слезать с дивана и советника не желает.

— Уважаемый советник, — раздался мягкий голос. — Похоже, вы пришли в себя. Я обещаю как можно скорее вас вернуть, раз уж вы «отбились от стаи» и жаждете возвращения. У вас, совершенно случайно, не осталось какого-нибудь предметика из вашей страны? Мы думаем, это, возможно, средство вашего прибытия и, самое главное, отбытия.

Тело почти не слушалось, но рука потихоньку шевельнулась, и Джаред вытащил из-за пазухи мешочек, где еще не так давно был округлый кристалл, а теперь лишь острые осколки, и протянул вперед. Глаза по-прежнему не открывались, мысли путались, а от слабого действия по всему телу выступила испарина. Ощущать себя слабым было неприятно и неуютно.

— Кристалл… был… — прошелестел советник сухим горлом и не узнал собственный голос.

— Ого, — разочарованно произнесла женщина, похрустела осколками и доложила кому-то невидимому. — Ирочка, похоже, метла сломана. И что будем делать? Нет, он без сил совсем, и холодный очень. Фог его греет. Скорую вызвать, что ли…

Джаред попытался сказать, что вовсе он не без сил, не надо его греть никому, даже собаке, и точно не надо вызывать никакую «скорую», чем бы она ни была, и вообще, он сейчас встанет и уйдет, чтобы не стеснять хозяйку и оставить ее вместе с ее тайнами, волшебными предметами и невероятными знаниями, но мир вновь куда-то уплыл, не желая ни анализироваться, ни сдаваться.

Выплывать из марева было еще хуже, чем погружаться — долго, мучительно и больно еще. Джаред позволил себе краткий миг слабости, слегка простонав на границе слуха обычного человека, но различимо для других волков. Ему тут же ответили, что несколько охладило пыл: рядом все еще лежал пес, моргал сочувствующе и вываливал розовый язык. Джаред подумал, что это неплохой способ облегчить себе жизнь: лежать на коврике, вываливать язык, жалобно моргать и периодически рычать на посторонних. К коврикам он, опять же, был приучен. Фог, возможно, уловил мысли конкурента, изменил настроение, порычал для порядка, утверждая правила для непонятного гостя. Джаред взрыкнул в ответ. Фог опять ответил. Джаред трансформировал глаза и выпустил клыки — нет, ну куда это годится? Он обычной собаке не докажет, что Советник Благого двора зверь гораздо страшнее?

— Вы меня, конечно, простите, — слишком близко раздался подозрительно бодрый голос, — но я вам могу коврик свой выдать, если вопрос настолько принципиальный! Для спины! Знаете, как хорошо помогает? Массажный!

Джаред зажмурился и едва удержался от стона, различимого для человеческого слуха. Уши дернулись и слегка поникли, Джаред прижал их к голове руками, делая вид, что поправляет прическу. В душе поднималась злость на себя самого: как он так расклеился? И от чего? Были в его жизни случаи истощения и пострашнее! Там, правда, был Черный замок и Алан, который его ловко откачивал… Ну и что? Вот и что? Без замка и друга — уже все? Кончилась выдержка?

— У нас еще игрушки есть, которые когтями рвать можно и зубами, если что, там даже не с первого раза порвете, хотя рекламировали, что акулой не перекусишь! Хотите? — милая женщина появилась в поле зрения и заглянула в глаза с беспокойством.

Джаред все-таки застонал и закрыл лицо руками.

— Больно? Плохо? Ношпа, конечно, вас вряд ли возьмет, но анальгин где-то завалялся! — женщина, чье имя он так и не узнал, подхватилась с места, прогремела посудой, бормоча про себя. — Нет, не тут, это чай, это фейхоа, это жасмин, это варенье из шишек, это кофе. Стоп, мне же в другой шкафчик…

Джаред прилег лицом в ковер и попытался притвориться мертвым. Не дал Фог, поднырнув под бок длинным носом. Джаред его отпихнул, но пес явно был под стать хозяйке — толкнул сильнее и заворчал.

— Ты на кого голос повышаешь? — Джаред схватил разбойника за уши. — Не видишь, кто перед тобой?

Фог склонил голову набок, словно бы намекая, что уже перед Джаредом лежит: какие еще права смеет качать этот пришлый человек?

— На меня, что ли? — Джаред схватил морду за щеки. — На меня?

Фог зарычал активнее, женщина продолжала рыться в шкафчиках, выискивая загадочное средство, а находя все более странные предметы.

— Велосипедные тормоза? Шестигранники? Определенно, нет, они нам тут не помогут. А вы ракушки любите? — высунулась из-за дверцы нижнего шкафчика. — Они классные, с моря, самые настоящие!

— Фоморские? — скептически уточнил Джаред. — Если не фоморские, Айджиан меня не услышит, его и так не дозовешься особо, он, вроде как, с собственным семейством и миром довольно занят.

— Значит, не любите, — поразительная женщина сделала какие-то свои выводы, — жаль, тут такие красивые…

Фог вздохнул — хозяйка расстроилась. Джаред вздохнул — он расстроил гостеприимную даму. Дама вздохнула, а, нет, стоп, просто сдула пыль с чего-то пока невидимого, и Джаред перестал бояться повального уныния, причиной которого послужил он сам.

— А у меня тут еще волчьи штучки есть! — довольно потрясла железным барельефом, глядя на который, Джаред вдруг почувствовал, что, наверное, находится у Кернунноса за пазухой.

Точно такие барельефы опоясывали стены в подвалах Черного замка. Глаза точно полезли на лоб, потому что женщина замерла, не решаясь залезть в загадочный шкафчик снова.

— А у вас там, ну, э, случайно, — у Джареда давно не было случая, чтобы он с таким трудом подбирал слова, — не завалялась какая-нибудь сфера. Блестящая такая, с дымком?

Невероятная дама действительно задумалась, мысленно перебирая варианты, прищурилась, поднимая взгляд к потолку, проговорила явно не для Джареда:

— Нет, там не сфера, а тут без дымка, да и зачем ему блестки? Он, кажется, и сам блестит, — покосилась на проклятые кружева, — то есть, э, сияет.

Джаред тоже покосился на кружева. Еще никогда советник не сомневался в своем чувстве стиля, но пятый раз за бесконечные сутки слышать, что у него то волосы длинные, то кружева короткие, то платье отсутствует, то ткань раритетная — кого угодно выведет из равновесия!

— Нет, знаете, думаю, нет такой штучки, — женщина вздохнула сочувственно. — А хотите, остальные посмотрим?

Соглашаться Джаред опасался, но в лежачем состоянии, на мягком коврике почти под дверью и сопротивляться не особенно мог, поэтому перекатил голову по ковру, что при надлежащем воображении можно было расценить как кивок.

— О, отлично! — женщина так обрадовалась, что Джаред понял исключительно сразу: воображение там было ого-го.

Первая «штучка» неаккуратно приземлилась в опасной близости от его уха, переброшенная от шкафчика. Джаред скосил глаза на растопыренную шишку и перевел дух: добивать его хозяйка этого дома пока не собиралась. Фог сочувственно ткнулся носом в ухо, советуя смириться и наслаждаться моментом.

— Там орешки были, она, конечно, не еловая, а кедровая, но вдруг поможет? Ну там, ароматы дома? Повеселее будет? А то вы уж очень расстроенный! — следом в Джареда полетела красивая тряпочка с особым запахом. — А тут эфирные масла, хвойные, тоже очень расслабляет.

Он двумя пальцами подцепил надушенный платок с лица, приподнял, подозрительно осмотрел на предмет монограмм, но нашел только пару отпечатков — явно взяли красивую вещицу по ошибке грязными руками. Джаред на пробу втянул аромат «хвои» носом, едва сдержал чих, Фог неловко перевернулся и подтолкнул под локоть, платок упал прицельно в нос, и Джаред не сдержался.

Стекла вздрогнули, а вот хозяйка осталась спокойной, как скала, высунулась деловито:

— А у вас аллергии нет? Точно нет? А то знаем мы это ваше волчье воспитание, все, что не выжигается каленым железом, не может считаться за недуг!

Джаред возвел очи горе — для начала было бы неплохо знать, что такое «аллергия», но платок он на всякий случай отложил.

— Я мог бы посмотреть и другие вещи? — Джаред приподнял голову, которая сразу немилосердно закружилась. — А, нет, не мог бы…

— Ни в чем себе не отказывайте! — женщина взяла что-то тяжелое, и Джаред уже напрягся, собираясь отползать, но вместо ожидаемого броска, она придвинулась сама, повертела в опасной близости над лицом каким-то темным, явно тяжелым камнем.

Попрощавшись с жизнью в двух словах, которые не стоило озвучивать при женщинах, Джаред собрался с духом и спросил:

— Камень?

— Ой, вы же самую красоту не видите, — она ловко перевернула камень прямо над Джаредом, видимо, так, чтобы заинтриговать его просто до смерти. — Тут целая друза, смотрите-смотрите, горный хрусталь, очень редкая и красивая штука, главное — настоящая!

В сказанном сомневаться не приходилось: упади на него сейчас эта штука, убила бы с одного удара, камень явно был натуральный.

— Я оценил, — Джаред осторожно отвел руки дамы подальше. — Очень красиво, напоминает о Доме Камня, и раз уж вы так много обо мне знаете, возможно, в курсе, что…

Договорить ему не дали:

— Ох, точно, вы же с ними не в ладах, — она аккуратно поставила друзу возле бока Фога, который не вздрогнул даже, привычный.

— «Не в ладах» — это мягко сказано, — Джаред постарался намекнуть. — Последний раз они громко заявляли о себе сразу после свадьбы Мидира с Мэренн, а там все обернулось кровопролитием, жертвами, вмешательством друидов, закаменевшими ши, вот эти, знаете, признаки явной конфронтации?

— Точно-точно, — дама покивала задумчиво. — Но с фоморами вы тоже не в ладах, а про них вы спрашивали!

Джаред сделал вид, что просто прикрыл глаза от света, старательно эти самые глаза закатывая: все-таки «не в ладах». Что для этой женщины вообще считалось достаточным поводом для употребления сильных выражений? Конец света? Перерождение Мидира в женщину? Что могло быть страшнее войны Домов?

— С фоморами мы давно не в ладах, — Джаред посмаковал паузу, опять мучительно пытаясь подобрать слова. — Это несколько сглаживает углы…

— Вы про линию побережья?! — женщина вся вскинулась. — Там же Айджиан хозяйничает! Но он потом честно все возвращает! Я проверяла, океан где-то от побережья отходит, а где-то наступает, в равных долях. Он просто так сердится, зато без жертв! Вот как вы от платочка чихнули, — и приподняла платочек для особой выразительности, потрясла слегка.

Джаред сморщился, готовясь чихнуть, его еще этим платочком обмахнули, в интуитивном жесте разгона воздуха.

Стекла вздрогнули снова.

— Простите, простите, сейчас уберу, — хозяйка этого волшебного места сунула Джареду под шею подушку с можжевеловым запахом, от чего внезапно стало легче. — Это из Крыма, там, знаете, травки всякие, но не такие злые, — платок отправился в ссылку одним решительным жестом.

Запах можжевельника действительно расслаблял: так пахло от Мэллина вот только сегодня… когда? Утром? В том мире была ночь. И вообще это было темное пространство между звезд! С воспоминанием пришли силы — где-то Мэллин был жив настолько, чтобы строить злого обстриженного Джареда и не давать злому мощному Алану настоящего Джареда утилизировать. То есть его! Вообще-то!

— Смотри-ка, действует, — поразительная женщина удивилась, подбила подушечку под головой, помогая запаху распространиться. — Сейчас еще что-нибудь найдем!

Энтузиазм продолжал Джареда пугать, поэтому он предпринял новую попытку:

— Пока, думаю, стоит остановиться, — скептически примерился к бойкому виду собеседницы. — Вы, наверное, устали…

— Я?! Ни в одном глазу! — резкое движение к волшебному шкафчику подтвердило худшие Джаредовы опасения, действительно не устала.

И это после тягания камней!

Следующая мысль повергла Джареда в сущий шок: и после тягания самого Джареда — падал он точно на пол, вряд ли Фог настолько расчувствовался, чтобы перетащить его на ковер. Шок требовалось срочно пережить, поэтому Джаред развернулся в подушечку лицом и выразительно вздохнул, сосредотачиваясь на уютном запахе. Мэллин вставал перед глазами, как живой, без точных слов, но с выразительной мимикой.

Мидир бы, конечно, помог собраться быстрее, присутствуя рядом с Джаредом даже видением, но это был путь силы, а сил как раз у Джареда и не было. Мэллин обычно действовал мягче, если, конечно, присмотреться достаточно внимательно.

В этом было какое-то зерно мысли, необдуманной покуда, а оттого интересной. Два брата, с отцом — три брата, каждый из которых показывал свою дорогу. Возможно, Джареду показалось, но осколки кристалла на эту мысль ворохнулись, загремели друг об друга, совершенно не слышные для занятой женщины, едва различимые для Фога с его чуткими ушами, и абсолютно неожиданные для Джареда с его волчьим происхождением. Хотя бы потому, что дедуля и при жизни милосердием не отличался, с чего бы ему расчувствоваться сейчас, в разбитом и покореженном разными мирами кристалле?

«Неблагодарный», — проворчало уже привычно.

Джареду показалось, что время повернулось вспять.

«Я ему предложил столько вариантов, а он! Нет, вы посмотрите, какой деятель, лежит на ковре, слюни пускает!» — вот это было действительно обидно и невыразимо похоже на манеру отца.

Это взбесило, это разгневало, это вывело из себя. Джаред уперся руками об пол, сел, прижал подушечку к себе, посмотрел на мешочек с осколками. Осколки не шевелились.

«Ты же не думаешь, что теперь мне так уж нужен материальный носитель? Я достаточно напитался от тебя во время переходов, чтобы позволить себе свою оболочку», — в поле зрения появилось туманное пятно, которое Джаред рефлекторно попытался сморгнуть, но оно, конечно, не смаргивалось.

«Обидно, внучек, — голос насмехался, — за кого ты меня принимаешь? Думаешь, я исчезну только потому, что тебе так захочется?»

— Вообще-то да, — пробормотала от шкафчика занятая непонятными розысками женщина. — Вы бы это, оборотики-то сбавили, когда с внуком в таком тоне общаетесь! Он у нас центральная фигура, не поверите, вот захочет, вот правда захочет — и хана вам! Так, нет, куда я это дела? — поиски продолжились.

Джаред переглянулся с пятном.

Пятно, разумеется, ничего не ответило, хотя, по всем признакам, мнение у него было совершенно определенное.

— Погодите-погодите, сейчас я найду, — хозяйка этого дома погрузилась в шкаф по пояс, потянула что-то тяжелое, и Джаред вдруг понял, что сейчас произойдет. — У меня был один такой сухой цветочек, а выглядит, как живой и настоящий, хотя давно уже, представляете? Четыре лепестка всего и стебелек кривоватенький, не знаю, почему еще давно его не выкинула…

Развоплощенный дед заинтересованно подплыл ближе, а вот Джареду захотелось окончательно уползти. Он почти видел этот цветок, он знал, как цветок будет выглядеть, с кривоватым стеблем и четырьмя лепестками.

Мирами.

Четырьмя лепестками-мирами, которые были нанизаны на одну ось. Лорканн, помнится, уверенно демонстрировал проекцию перед Джаредом, сколько? Сутки назад? Жизнь? Полжизни?

Невероятная женщина правда высунулась из своего волшебного шкафа, где хранила модель их мироздания, кажется, попросту на память.

— Это я в Турцию ездила, забавный сувенир, его, знаете, кто-то возле моря на пляже забыл, а я просто нашла, — и предъявила Джареду ключ для любого перехода.

Дед дрогнул, Джаред подобрался, Фог насторожился: каждому сейчас показалось, что они имеют дело с богиней и, возможно, они были недалеки от правды — кто еще мог сотворить мир из ничего и забрать себе? А потом держать заключенную мощь концентрированного волшебства просто в шкафчике?

— Отдайте мне! — прогремел дед.

— Нет, стойте! — Джаред рванулся наперерез, стараясь укрыть женщину от недружелюбного внимания. — Не отдавайте цветок ему!

Облако врезалось в Джареда сбоку, Фог рядом заскулил, женщина вскрикнула, а Джаред почувствовал, как дух из него, кажется, отбывает непосредственно в мир теней. Изменения в мире были разительными — сейчас он видел все максимально четко, особенно деда, который теперь выглядел, как положено было выглядеть Джаретту Великолепному, то есть пугающе и вдобавок пугающе похоже на самого Джареда.

— Мир не достанется тебе, — прорычал предок. — Ты слаб! Ты сдался всего лишь посмотрев на разные миры!

— Не путай значения «посмотреть» и «побывать», — Джаред не собирался сдаваться. — Твое время ушло, возвращаться к нему нельзя.

— Кто сказал? Кто-то смеет перечить или приказывать Джаретту Великолепному? — дед посмотрел с легкой приязнью. — В таком случае этот «кто-то» должен понимать, что мирно мы не уживемся!

— Так и знал, я с самого начала так и знал, — Джаред с трудом сдерживался, чтобы не ругаться в полный голос. — Пристальное внимание всяких подозрительных артефактов никогда и никого не приводило ни к чему хорошему, почему этот раз должен был стать исключением?

Риторический вопрос повис в воздухе, кажется, озадачив сущность, которая Джаредовым предком не являлась, но замахивалась на это.

— Не понял, — собеседник любопытно подался вперед. — Ты к чему это?

— Я к тому, что не позволю тебе впитать мощь еще одного артефакта. Чем бы это для меня ни обернулось.

— А если смертью? — Джаретт протянул это вкрадчиво. — Это ведь ты дал мне силы, это ведь с тобой мы перемещались по мирам, это твое тело я могу забрать и пойти куда угодно, не задумывался? Зачем миру худшая копия, если можно вернуть лучший оригинал?

— Даже если смертью, хотя будет немного обидно, — Джаред высокомерно поднял голову. — Проиграть тени давно почившего старика!

— Дедушка, вы не злитесь, нельзя вам, и ему вредно, — печально произнесла женщина. — Я же вас предупредила…

— Он слаб! — с пафосом, достойным лучшего применения, провозгласил Джаретт. — Он не сможет убить, даже если должен это сделать. Вот так, безоружного, не сможет. Не смо-о-ожешь! Поэтому ты не принял трон, когда тебе его отдавали?! Вы погрязли в мелочных чувствах, а они всегда ведут в пропасть. Надо лишь уговорить вас сделать шаг…

— Джаред? — с надеждой обернулась к нему женщина. — Что, правда, нет? — и сникла. — Ах да, ты не сможешь. Я бы не смогла.

Джаред внезапно осознал: точно нет. Чтобы вот так пожелать кому-то смерти, ему точно чего-то не хватало. Может, многих веков, прожитых в попытке не дать окончательно развалиться Благим землям, законов, писаных собственной кровью, предательства братьев и отсутствия семьи. Полное, ведь у его деда не было ни отца ни матери. Быть персонажем мифа, старым богом и практически родоначальником ши — волков-оборотней и магов одновременно — было сложно, Джаред бы для себя этого не хотел. Но при всем понимании тяжкой жизни деда он также понимал и другое.

— Убить не смогу, — прошептал Джаред. — Но и творить зло не позволю.

И начал вставать, не очень ясно понимая, что может противопоставить силе деда, кроме собственной жизни. А что Джаретт Великолепный убьет собственную кровь без особых угрызений совести, сомнений не оставляло.

— Ты везде одинаковый, Джаред, — рука деда величественно поднялась, указав на непутевого наследника. — Тебя ничего не меняет и ничто не учит. Этот… как его, — пальцы щелкнули, — Алан, совершенно бессмысленный волк. Эр-Хартом он мне нравился больше. Ты разочаровал меня, внук, так хоть сгодишься для возвращения.

— Такого развития событий я не ожидала, — с удивлением в голосе сказала женщина. — В общем, я думала, что и Джаретт Великолепный не станет вести столь длинные и пафосные диалоги. Разве что ему просто было ну очень скучно? Наверное, так, — несмотря на весь драматизм ситуации, она с интересом возвела глаза вверх, словно бы что-то просчитывала в уме, а потом обратилась к советнику. — Прости, Джаред, боюсь, цитрамон тут не поможет, с головой у твоего деда совсем плохо.

Дед не ответил, он вообще подозрительно не замечал эту женщину. Не слишком замечал, поправил себя Джаред. Зато теперь его было видно полностью, и выглядело так, словно ожила древняя статуя, забытая по нерадивости небрежными слугами, и злющая от этого до невозможности. Прямые иссиня-черные волосы, огромная радужка, тоже черная и очень глубокая. Словно колодец в бездну. И лицо, правильное, пропорциональное, но будто неживое. Возможно, оттого выглядевшее устрашающим и жестоким.

Да, но если тут магия не действует… Джаретт Великолепный соединил руки и развел их — между ладонями промелькнула молния, а на лице деда — довольство. Советник прикинул — дед был сильнее во всем. Отчего женщина не убегала с дикими криками, было непонятно.

Как сам Джаред этого не уловил? Дед молчал, а что творилось с его духом, не знал и сам Кернуннос. Может, воззвать к нему, к рогатому богу? Вряд ли поможет здесь, на земле. Внезапно Джареду захотелось сделать сущую глупость, на которые он стал так щедр в последнее время, а именно: закричать «папа», призывая не Мэрвина, который был богом на земле, суровым и неимоверно правильным, но Мидира — того, кого он, оказывается, считал своей родней все это время, не признаваясь в этом самому себе.

Кристалл подернулся пеплом и сгорел, а вредный и как оказалось, крайне опасный древний ши, отличавшийся от внука двумя буквами в имени, сделал шаг из туманного облака. Собака рядом заходилась беззвучным лаем, но не могла сойти с места. Женщина отступила на шаг. Джаред поднялся с трудом, надо было сделать все возможное, чтобы зловредное создание не навредило никому ни в одном из миров и вселенных. Стало немного жаль, что именно в бою он был не слишком-то хорош. Советнику оружием служило его собственное сознание, умение просчитывать противников наперед на много ходов. Возможно, неумение отступать, свойственное всем волкам, а королевским — в особенности. Алан обучал его, Алан же!

В голове молнией пронеслось, что Алан когда-то боролся с собственным сознанием, а это куда хуже, чем дед-призрак. Кровавый Эр-Харт, которого Алан сознательно забыл, однажды пробудился и попробовал вылезти из памяти Алана. И что же тот сделал, как остановил его? В свете нынешних событий вспомнить это казалось весьма важным.

Алан тогда вспомнил всех, кому он стал дорог, кто любил его в облике именно Алана, Алан мягкого, но стойкого, преданного и доброго. И злобный кровожадный Эр-Харт ушел. Но что поможет Джареду?

Затрещало так, словно рвался полог небес, до нестерпимой боли в ушах, до желания убежать и спрятаться, позабыв про все, кроме себя. Джаред выпрямился, не очень понимая, что сможет сделать, в уверенности, но отступать нельзя. Приключение в мире неблагих, обернувшееся экскурсией по чужим мирам, теперь превратилось определенно во что-то опасное для всех.

Мир дрогнул, но не изгоняя пришельцев, а пропуская кого-то. «Мидир!» — чуть было не вырвалось у Джареда, но это никак не мог быть его дядя. Мир смертных не принимал волчьего короля более, и последний раз, когда он оказался в Верхнем — это когда отнес туда бездыханное тело Этайн. Старая вина вновь куснула сердце, но тут же сменилась радостью от вида неблагого.

— Что это ты удумал, тварь перворожденная! Мальчишку обижать? Думаешь, я не видел, как ты его силу тянул? А теперь, ишь ты, на бой решил вызвать. Знаешь ли, он! тебе! не! закуска! — высокий голос Лорканна из раздражающего поневоле мгновенно перешел в приятный. И волосы у неблагого черные, как у волков, и глаза сияют призрачным лунным светом. В общем, сейчас неблагой определенно был ближе Джареду, чем кто бы то ни было.

Вокруг Джаретта Великолепного сгустилась тьма.

— И это меня еще называют Темным властителем, — хихикнул Лорканн.

— Что ты можешь противопоставить мне, ничтожество? Только Кара-Крут из Башни Смерти мог что-то противопоставить мне!

— Ты слишком долго спал, перворожденный. Кара-Крут, пожирающий силы своих детей, повержен, и Золотой город давно раскинулся на месте падения его Башни.

— Уж не ты ли его сверг? — еле двигая губами, спросил Джаретт Великолепный.

— Мы, его ученики. Можно сказать, я, — криво улыбнулся Лорканн. — Так как я поднял восстание…

На миг в глазах потемнело, но тут же сверкнуло с такой силой, словно рядом вспыхнуло солнце.

— О-о, вот этого не надо, — раздался спокойный голос Лорканна. — Во мне, знаешь ли, бьется сердце Кара-Крута, так что тебе не удастся так легко извести меня.

Джаред с трудом проморгался. Все замерло, замерло как-то слишком неестественно и тревожно. Два древних создания, стоя напротив лицом к лицу, определенно мерялись силами, но при этом не кидая друг в друга молнии или ледяные клинки, нет, они просто стояли, просто разговаривали, а Джаред и неизвестная, слишком много знающая женщина, замерли по разным углам комнаты непонятного мира, теряющегося в серой дымке. Даже дышать еле удавалось, воздух, то леденящий, то обжигающий огнем, коротко, с трудом проникал в легкие. Кожу словно обливало кипятком, сердце сдавливало.

— А-а-а, — наконец прошипел Джаретт Великолепный, не меняясь в лице, то ли злясь, то ли сдерживая боль. — Что тебе до этого благого? Он даже не родня! Отдай его — и я уйду навсегда, пообещав впредь не нарушать границ Темных земель.

— Знаешь ли, мой внук говорит: никогда не заключай сделок с магом! И я ему верю. Ты дорожишь своей семьей, но ты хочешь, чтобы все жили по твоим правилам. Иначе — смерть. Даже твой сын Мидир научился отпускать! А нас уже связывает куда больше, чем узы крови — узы дружбы. Этот мальчишка, твой внук, не знал детства, потому что ты так воспитал его отца. Джаред дорог мне — и я не позволю обидеть его. Пойдем, поговорим, как древние боги.

Мир наполнился звуками и ощущениями, а два создания Мира под Холмами пропали.

— Ну вот, правильно мне говорили: благие кашу заваривают, неблагие — расхлебывают, — со вздохом произнесла женщина и проглотила белую таблетку, которую все еще держала в руке.

Собака, рявкнув на советника, кинулась к хозяйке, запрыгала, завиляла хвостом покаянно.

— Не переживай, это не по мою душу, — потрепала ее по загривку женщина. — Да-да, я тебя тоже люблю, — и спросила Джареда: — Голова-то болит?

— Сейчас расколется, — честно признался советник.

— Последняя, — пошарившись на все той же бездонной полке, — подойдя к Джареду, протянула она вторую белую таблетку.

Советник ее понюхал, заслужив смешок от женщины, и положил на язык. Отдалось горечью.

— Запейте скорее, ну же! — протянула воду женщина, и Джаред отпил. — Думаете, они скоро вернутся? — спросила она, а Джаред поперхнулся. — Знаете, я этого не писала… — растерянно оглянулась она, обведя взглядом комнату.

— А что писали? — скорее машинально спросил Джаред.

Женщина склонила голову набок, словно прислушиваясь к чему-то. Собака тяжко вздохнула и ткнулась ей в опущенную руку.

— Думаешь? — спросил ее женщина. — Ну хорошо. Сидеть нам тут, похоже, долго, и выйти пока вряд ли получится.

Джаред прислушался и присмотрелся. Очертания комнаты немного изменились, словно их троих поместили в стеклянный стакан. Он прошелся вперед — и уперся в мягкий студень, который, тем не менее, не давал пройти далее.

— Вот, смотрите, — позвала женщина. — Знаете, сама бы я давно это забросила, но все это как-то слишком сложно и слишком реально.

Джаред обернулся. Женщина выложила на стол тексты и рисунки. Он подошел, не слишком-то веря собственным глазам. Да, в этом мире не было ни его, ни его дяди, ни вообще кого-либо из его знакомых из мира под холмами, зато были наброски и тексты. Тексты, нарисованные так четко, как не может сделать человек. Ровные буквы слишком повторялись, и Джаред, увлекшись анализом и сравнением, не сразу понял, о чем там идет речь.

«Родословная волчьих королей». От руки: «конечно, твоя, Мидир».

«Океания и ее обитатели». От руки приписано: «понять бы, откуда взялись сирены?»

«Джаред. Вкусы и пристрастия, семья и быт». От руки: «воспитан в семье религиозных фанатиков».

И далее, и далее. Пожалуй, даже в библиотеке Золотого города и Черного замка не было таких подробностей, и кое-что даже Джаред, при всей его разведданнывательной сети, не знал. Все теперешнее знание складывалось во вполне неприглядную картину, которая давала еще более неприятное решение.

— Я кем-то создан? — поднял он голову в ошеломлении. — Вы сказали, что я основной герой, это значит…

— Может, я тоже кем-то создана. Понять бы зачем… — женщина присела рядом. — Ну, а ты кем себя ощущаешь?

— Я себя ощущаю странно. Но это ощущение последних недель, — признался Джаред.

— Мы с подругой начали писать ваш мир давно, — она посмотрела на рисованный карандашом портрет Мидира. — И он никак не хотел вырисовываться. Пока вы не стали такими, какие вы есть. Пока ты не отказался от Лианны, пока у Дея не появился смешной неблагой друг Бранн, пока Мидир не ошибся и не исправил свою ошибку. Не уверена, что мы что-то создали сами, скорее, мы записывали ваши истории. Видимо так, — ответила женщина собаке, лизнувшей ей руку. — Вы такие, какие вы есть. Иначе выходит какой-то картон, который ни читать, ни писать не хочется.

— Но я был не в одном мире!

— Возможно, — улыбнулась женщина. — И что, там менялись ваши характеры?

— Н-н-нет, — признал очевидное Джаред. — Характеры оставались те же.

— А что до тебя… Ты появился первым, а потом все закрутилось. Прости за Лианну, все, возможно, могло сложиться иначе… Хотя нет, не могло. Ни она, ни ты не были бы счастливы вместе, — еще раз вздохнула женщина и улыбнулась: — Но Грания ведь твоя?

— Да, мы… — откашлялся советник и отвел глаза. — Мы не так давно поженились.

— Ну вот, ради этого стоило мучиться.

Джаред не ответил, хотя не мог не признать правоту этой женщины. Ради Грании стоило ждать, определенно. И мучиться, конечно.

Пес осторожно положил лапу на диван и, поняв, что его не гонят, мигом взобрался и улегся рядом.

— Они скоро появятся. Подерутся, как без этого, но все решать будешь опять ты, — вновь, словно, прислушавшись к чему-то, выговорила женщина. — А я потом продолжу. Не уверена, что опишу нашу встречу, хотя может быть всякое. Знаешь, однажды приперся Мидир, и работа над Пламенем встала. Он говорил, что все было не так, пришлось записать как есть. Ты все-таки не такой упертый, — оглядела она его в сомнении. — Хотя даже не знаю… голова-то прошла?

— Прошла, — проанализировал Джаред собственное полуобморочное состояние и попытался встряхнуться. Пройденные миры прокрутились в памяти, ничего существенно полезного советнику для идей не предоставив.

С одной стороны, мысль о собственном непонятном происхождении следовало обдумать основательно, желательно в обществе Алана, Алана умно молчавшего и тонко слушавшего. Правда, это было возможно, только и когда Джаред доберется домой. И если доберется, конечно. С другой стороны, Джаред ощущал себя слишком живым и делающим неподобающе много ошибок для того, чтобы посчитать себя лишь игрушкой, послушным нарисованным или написанным созданием чьей-то, пусть даже и доброжелательной воли. Несомненно, посчитать, что эта женщина лишь записывает их историю, на данный момент было куда спокойнее. Для Джаредовой головы, которая сейчас разрывалась от миллиона мыслей и прокручивания действий Лорканна и деда, уж точно. За неблагого стало особенно тревожно, и в общем, понятно почему. Он, владыка Неблагого мира, нянькался с Джаредом, как с малым дитем — и когда тот не понимал, что и как происходит, и когда Джаред пришел в себя и начал вести себя — советник ощутимо покраснел — еще хуже. А дед, или кристалл, или вредный дух, засевший в камне, не сдерживаемый более обожаемой им женой, мог наворотить такого, что разгребать придется неизвестно сколько и неизвестно как. Рубить с плеча — в духе волков, особенно королевской крови, но у Мидира это всегда уравновешивалось его тягой к благородным поступкам и широким жестам, его внутренней честностью и мерой, строгой мерой, которой он мерил всех, но в первую очередь — самого себя. Дед же… Джаред поежился. Попробовал создать между ладоней снежный вихрь, что он показал Мэллину. Руки заныли, собака залаяла — но и только. Непрошенная мысль: «А у деда вышло!» кольнуло и так ущемленное Джаредово сознание. Эх, было бы время, рассмотреть бы те документы, что мельком показала ему эта женщина! «Религиозные фанатики», конечно, звучало обидно, но… Тяга к знаниям перевешивала.

— Ну вот, и сотовый не работает, — потрясла женщина прямоугольным светящимся предметом и с досадой отбросила его от себя. Пес отошел, взял зубами и принес обратно хозяйке, положив непонятный предмет на колено.

— Это, без сомнения, печально, — поддакнул советник.

— Это вид у вас печальный. Ну что, это ведь ваш разум острый как бритва, — без лести и без иронии произнесла женщина. — Где находится ваш дом и как туда добраться? Что думаете?

— Есть одна мысль, она, конечно, совершенно бредовая, но… — потер вспотевший лоб советник, но договорить не успел.

— Мы поговорили, — холодно произнес материализовавшийся прямо посреди комнаты Джаретт Великолепный. Повел плечами, с которых посыпалось нечто, похожее на грязь и ссохшуюся кровь.

В общем, разговоры между Лорканном и Мидиром тоже часто заканчивались драками, и хорошо, когда только благой и неблагой владыки получали раны, хуже, когда Джаред не успевал убрать простых жителей Черного замка. Не то, чтобы два короля сознательно калечили ши — просто иногда те не успевали уйти с их пути.

— Ага, — подтвердил возникший немного слева Лорканн и поддернул рваный плащ. — А я еще думал, это Мидир — высокомерный засранец, что живет в замшевых перчатках и ходит так, словно проглотил собственный двуручник! Твой дед, мальчишка, это, знаешь ли, нечто. Зато я приучен драться с волком долгими веками нашей заклятой вражды или, э-э-э… дружеского соперничества, а вот грифон для перворожденного — нечто новое и, однозначно, неблагое, — и нервно хихикнул, потерев одну руку другой.

— Джаред, сын Мэрвина, ты хочешь вернуться домой немедленно? — перебив Лорканна, произнес дед.

Джаред хотеть-то, конечно, хотел. Боль разлуки с Гранией резанула сердце, и что произошло за его отсутствие с Благим двором, даже думать не хотелось. Но, нутром чуя подвох, советник перевел взгляд на сидящую рядом женщину. Вид у нее тоже был нерадостный.

— Неблагие ничего не дают просто так, но благие зачастую требуют и вовсе непомерной платы, — тихо ответил Джаред. — Что испросите вы, Джаретт Великолепный?

— О, всего лишь вернуться вместе с тобой, внучек.

Советник перевел взгляд на Лорканна.

— Ну, а что? — дернул тот плечом. — Одним чудовищем больше… Справитесь. Соглашайся, Джаред, это меньшее из двух зол. А то этот высокородный чуд пообещал запереть время, и что тогда произойдет, не знаю даже я. Тебя убивать он не будет. Не сможет, — тихо сказал Лорканн и даже без привычной иронии. — Не сможет даже напасть на тебя.

— А что вы собрались делать в Светлых землях? — спросил Джаред, обращаясь к деду. — Вы, когда-то собственным мечом переписавший историю?

— Согласитесь, стало куда лучше, — уронил дед. — Сейчас у вас стало слишком тихо, слишком благостно и совершенно…

— Совершенно не по-вашему, — закончил за него Джаред и вздохнул, представив, что будет с тем миром, в который он сам вложил часть собственной души и собственные две тысячи лет. — Лорканн, а есть иной вариант?

— Я же говорил, — обернувшись к деду, сказал Лорканн. — Он не согласится. Его жизнь всегда значила для него меньше, чем покой Светлых земель.

— Однако теперь он женат. Надо было попробовать, — ответил дед. — Значит, поединок.

— Поединок? Но с кем, раз вы на меня более напасть не можете? — ошеломленно спросил советник.

— Есть один… тоже наследник, — тяжело и словно смущенно выговорил дед, а Лорканн хихикнул:

— Ой уж эти благи-и-ие! Даже дети по любви у вас таятся по кустам, как…

— Хватит! — ледяным голосом выговорил дед. — Скоро увидимся. Ждите нас через пару часов.

Вновь сверкнула молния, уши заложило от звукового удара — и дед пропал.

Собака взвизгнула, женщина провела ладонью по плечу Джареда:

— А может, надо было согласиться?..

Советник, не терпевший чужих прикосновений, не отдернулся, слишком занятый анализом слов деда. Наследник? Кто это может быть? У кого мог быть ребенок в Верхнем мире? Мидир и Этайн? Так про Ниса все известно. Дей и Гвенн? Точно нет. Его отец? Сомнительно. Мэллин? Вот это вполне возможно. Мэллин из мира искрящихся звезд вполне мог полюбить кого-то и откровенно намекал на некую Лиру. Значит, Мэллин из его мира вполне мог влюбиться до такой степени, чтобы признаться в чувствах собственной избраннице и, значит, обзавестись потомством. Правда, полукровки, такие, как он, живут долго для смертных — лет триста-пятьсот, а Мэллин уже одну или две тысячи лет не появлялся. Так с кем ему придется сражаться? Какое оружие выбрать? Что будет работать за него, а что — против?

Джаред пришел в себя от противного скрипа. Неблагой подтянул к себе длинную скамейку, доселе искустно спрятанную за диваном, и тяжело опустился на нее.

— Простите, хозяюшка, тяжко выносить заносчивую спесь благих. Особенно этих, древних. Да и Джареда простите, — и поправил горчичный воротник с черной вышивкой из стилизованных грифонов, испачканный в черно-красном.

Не надо было быть магом для того, чтобы понять — не так давно Лорканн дрался, дрался мало не насмерть, тяжело, и еле успел вернуть телесную целостность. Советник прикусил губу до крови и прищурился сильнее, с ужасом рассматривая бесконечные магические скрепы на худом, жилистом теле неблагого — торопливые следы многочисленных восстановлений, частично недолеченные и держащиеся только на заклинаниях.

— Как вы можете так безответственно относиться к собственному здоровью?! — поддав льда в голос, выговорил советник. — Вы толком не долечили ни одну свою рану! Вы, у кого так много обязанностей! Вы хоть понимаете, как ваша смерть огорчит тех, кто вам дорог? Как много вы не успеете сделать из того, что никто, кроме вас, не сделает? Как будут рады ваши враги, в конце-то концов?!

Высокий раздражающий звук заставил Джаред усомниться в собственном слухе.

— Эй, мальчишка, прибереги эти психологические изыски для собственных подданных. Я старый черный грифон, а его ничего не возьмет. К тому же нам сейчас надо думать о твоем здоровье. И не вздумай обижаться! Дедуля твой, чтоб его фоморы драли, держал в рукаве крупную фигуру, и вытащил в самый неподходящий момент. Поднимись.

Джаред встал, покрутился на месте, сделав несколько выпадов. Тело вновь слушалось как прежде, что говорило о том, что кто-то, без его ведома и каким-то хитрым способом влил в него вытянутые дедом силы.

— Я благодарю вас, Лорканн.

— Догадливый, мальчишка. Мелочи, — мотнул тот головой. Что посоветуете? — спросил неблагой у женщины с собакой, сидящих на диване. — Не поможет ли ему истовое желание выиграть?

— Это будет нечестно, — погладила женщина мохнатую морду собаки, которая завернулась узлом вокруг хозяйки и положила голову ей на колени. — А Джаред предельно честен. В нем все еще сидит тот одиннадцатилетний мальчик, который верит, что правильные решения возможны. И поэтому они возможны в вашем мире, пусть далеко не всегда и не для всех. Джаред — как мерило для взрослых, многие этого боятся и жаждут уничтожить… Менять характеры он не может, увы, как и играть в поддавки.

— Но я часто работаю… — советник замялся, — показывая лишь часть информации.

— В тебе абсолютно нет подлости, на это можно тоже сделать ставку. Ты был слабее Фордгалла, менее натренирован, но ты его победил — потому что был прав и ощущал себя правым.

— То есть — вера? — спросил Джаред.

— Вера, — кивнула женщина. — Делай что должен…

— … и будь что будет, — закончил Лорканн и рассмеялся. — Ничего не бойся. Старый бог с тобой.