Ловушка для советника

Глава 10. Подозрительный финал

Упали они в вонючее болото, подозрительно напомнившее Джареду начало их путешествия. По счастью, с воспоминаниями теперь все было в порядке, Лорканн сверлил из желтыми глазюками, а Грания совершенно не собиралась отпускать супруга.

— Нам бы в дорогу, знаете ли, тут гидры водятся, — начал Лорканн.

— Мне очень жаль ваших гидр, но пусть только попадутся! — сердито произнесла Грания. — Я за себя не ручаюсь! Пропадали столько времени старый бог не знает где!

— Старый бог-то знает, — негромко произнес Лорканн.

— Ты мне все-все расскажешь! — требовательно произнесла Грания обращаясь к уставшему до полусмерти Джареду, стоя по пояс в воде. — А женщины там были? Ты с кем-то познакомился?

— С одной женщиной, — Джаред нахмурился, поразившись самому себе и собственной памяти. Кроме того, что эта женщина была странной, сказать он о ней ничего не мог. Цвет волос ни светлый, ни темный. Черты лица правильные, но они никак не складывались, а ведь на собственную память советник не жаловался никогда. Более того, как ши королевского рода, он обладал возможностью вытащить воспоминания и превратить их в грезы наяву, сделав практически жизненными — до такой степени воскрешало все, запахи, звуки, внешний вид — все ощущения, претворяющие жизнь в реальность. — А еще с большой серой собакой. И с Лорканном.

— Вы же с ним знакомы давно, — внимательно следившая за ним Грания прижалась сильнее.

— Можно сказать, я открыл его для себя заново, — честно признался Джаред. — Простите, Лорканн, но это правда.

— Да ладно, мальчишка, но мне приятно, — Лорканн махнул рукой, высушивая всех одним махом и быстро разводя огонь.

— Ты похудел, — погладив спину Джареда, с легким укором выговорила Грания, прижалась куда-то за ухо носом и протяжно втянула воздух. — Это потеря не только из-за усталости. Ты терял кровь, и много.

Джаред неловко улыбнулся. Он подзабыл, что Грания — тоже королевской крови.

— Деда тебя потерял.

— И что сказал Мидир?

— Тебе буквально? — Грания вздохнула еще тяжелее и недовольнее. — Если вкратце и в общих чертах, он сказал, что недоволен и беспокоится. Если подробности нужны — обещал всех выдрать и оборвать кому-то уши, тут не уточнял…

— Ну все, хватит! — скомандовал привычно грозно Лорканн. — Сушимся, едим, а потом добираемся до дома. До моего, а потом, волчатки, и до вашего.

Возвращение к Неблагому двору оказалось вовсе не таким впечатляющим, как представлялось советнику. Они с Гранией упали в трясину, выбрались на более-менее сухое место и добрались до границы болот, где Лорканн в несколько магических переходов с перерывами по полдня доставил всех в Золотой город, где путешественников ожидала Клейтарри, не пожелавшая входит в столицу без Лорканна.

Джаред совершенно не видел его великолепия, и Грания, и правда скучавшая в неблагой столице, устроила ему экскурсию как по тем местам, что посещали когда-то благие, так и по тем, что ей понравились особо.

Джаред, стоя на балкончике Золотой башни вместе с Гранией, радостно трогающей его уши, понял, что его смущало. Надо будет узнать, умерли ли Джаретт Великолепный и его неизвестный никому потомок, потому что уши у него были заостренные, как у самого Джареда. Полукровка, бастард, рожденный в Верхнем мире! Советник устроил неблагому допрос, но Лорканн лишь отмахивался, говоря, что это несущественно, и что он все расскажет советнику, когда настанет время… И то, что ему надо, Джаред от этой поездки уже получил, а вот если он будет брыкаться, то Лорканн расскажет Мидиру, как Джаред чуть было не угробил себя, чтобы точно закрыть проход в Нижний мир. И тогда Мидир придумает что-нибудь ужасное, вроде как новое проклятие, только чтобы его племянник никогда более не переступал порог этого страшного для мальчишек мира. Лорканн не обращал внимания на фыркание Джареда. Стучал советника по плечу, а тот втихомолку думал, как же повезло тому, кто на самом деле сын Лорканна.

Их тут же проводили в Падающую башню, которая на самом деле не падала. Грифон, вообще-то уже не король, говорил речь, потом передал слово Линнэт, которая обняла Клейтарри. А девушка смотрела только на Джареда, и тот внихомолку порадовался, что скоро они покинут неблагую страну, и Перышко, как ее звал отец, быстро выкинет из головы странного благого.

Кто есть кто, неблагие подданные поняли не сразу. Не поцеловать Гранию после такого было невозможно, безотносительно чужого внимания, что несколько удивило ее и отвлекло неблагих подданных. Появление Клейт на балконе сопровождалось громкими криками, удивленными и радостными по большей части, попросту шокированными — по меньшей. Жена Лорканна обнимала потерянную дочь, внучка — самого Лорканна, похоже, попутно советуясь по каким-то деловым вопросам, и перемигавалась с Гранией.

В гостиной старых королей стало тесно, шумно и окончательно все равно на окружение — в комнату вплыли Терренс с женой и их старшие дети, не так давно переменившиеся в дочек.

Джаред спокойно обнимал Гранию, радуясь одному этому факту. Под ногами была твердая земля, на инстинкты волка ничего не давило, лучшая женщина всех миров находилась рядом, счастливо сопела ему в грудь и не вырывалась из объятий — разве могло быть лучше?

— И не забудьте сказать «спасибо» благому мальчишке, он нам с Клейт очень помог, как и всему нашему миру, — привычный уже высокий голос перекрыл шум и гам.

Все неблагие ши замолкли, обернулись к ним с Гранией. Юная супруга покрепче вцепилась в Джареда, то ли страшась чужого внимания, то ли того, что он ее отстранит. Оба повода показались Джареду смешными, он улыбнулся и помахал рукой неблагим, не отпуская Гранию от себя.

— Да-да, вот этому вот благому мальчишке, — Лорканн возвышался над всеми и довольно светил желтыми глазами, — спасибо, Джаред.

Неблагие помахали Джареду в ответ, вразнобой сказали «спасибо» и опять отвлеклись, в том числе грифон, которого утащила из комнаты нервная Линнэт.

Джаред перевел дух, только тут осознав, что задержал дыхание.

— Ты чего? И как ты? Что он с тобой сделал? Тебя подменили?! — яростный шепот Грании удивил.

— Нет, нет, ничего такого, мы просто прогулялись по болоту, мерзейшее место, ничего хорошего там нет, — Джаред хмыкнул, видя, что супруга так и не поверила. — А потом немного еще по разным местам. Никто со мной ничего не делал, клянусь честью!

— Поразительно! — задрала руки, дотянулась до его щек, ощупала уши, отдельно провела пальчиками по растянутым в улыбке губам. — Тогда, получается, ты сам так изменился?!

— Как? — настала очередь Джареда удивляться.

— Ну так! Не прячешь меня, не выдираешься! И даже уши пощупать дал, — хитро сощурилась, — принародно!

Джаред вспомнил те тревожные мысли о собственной смерти, что он успел отложить мыслесловом, чтобы отправить Грании, если вдруг что с ним случится, и без сожалений стер их из памяти.

— Я люблю тебя, — слова дались тяжело, но Грании этого оказалось достаточным. — Ты лучшая женщина во всех мирах и вселенных, — добавил он серьезно, а она почему-то рассмеялась. — И совершенно непредсказуемая!

Неблагое небо, не сильно отличавшееся от благого, потемнело — и в нем взорвались фейерверки, о величии которых среди благих ходили только легенды. То цветы распускались над водой, то грозно взмывал Семиглавый, то стая птиц Роука словно бы атаковала Падающую башню…

В общем, все прошло с размахом, который одинаково был присущ что благим, что неблагим.

В тот же день, вечером, когда большая часть дворца уже наслаждалась снами, Джареду приспичило прогуляться. Он не смог бы объяснить, что погнало его на свежий воздух — родная супруга дремала в кровати, сам он чувствовал себя чистым (после самой обыкновенной ванны с горячей водой), отдохнувшим и полным сил (после дивно проведенного времени с Гранией). Впрочем, с некоторых пор, начавшихся не так давно, Джаред привыкал доверять побуждениям своего сердца и прислушиваться к нелогичной, неидеальной, но в целом приятной собственной душе. Признавать собственное несовершенство и смиряться с ним оказалось не так уж и страшно, можно было осознавать его и жить дальше. Особенно хорошо это удавалось при прогулке.

Одним словом, Джаред пошел прогуляться.

Поселили их не так далеко от королевских покоев любого толка, на самом высоком этаже, стены которого изображали верхние слои голубого неба и недостижимый темный купол с рисунками звезд. Гулялось Джареду прекрасно, хотя образчики неблагого искусства до сих пор ставили его в тупик — традиция рисовать воздух, замазывая холст чистой белой краской явно пребывала на непознаваемом для благих пределе неблагости.

Прогулка по ночному дворцу Джареду весьма понравилась — у неблагих было тихо, очень по-домашнему, а может, так казалось ему из-за разницы с болотом. Нагретый за день камень стен отдавал тепло, прохладный ночной ветер гулял по коридорам, вымощенные деревом полы согревали, а лучи луны, скользящие внутрь через узорные створки ставен образовывали новые орнаменты на полу.

Джаред повздыхал, добрался до балкона, вышел, чтобы оценить легендарный вид города Отражений. После рассказа Дея и сопровождения этого рассказа Бранна Джаред примерно представлял, насколько впечатляющим окажется зрелище, однако не удержался от восхищенного вздоха. Город лежал перед ним как на ладони, светился разными оттенками фонарных феев, золотыми отблесками цветка и серебристыми обводами города Отражений в небе.

Советник благого двора уверился в себе чуть полнее: иногда, с оговорками, конечно, можно было поддаваться зову души и поступать не вполне логично. Ради одного лишь собственного удовольствия. Почти совсем невинного — и как выяснилось, существующего.

Видимо, грифон обладал особым притяжением, возможно, вводил в свой личный круг доверия всех своих детей. Мальчишек. Кстати, принцесса Клейтарри однозначно была девчонкой, но Джаред был уверен, что это был не тот случай, где требовалась тут особая строгость.

Любвеобильный Лорканн? Нет, тут что-то было явно не так. За что именно Джаред удовольствовался чести стать ему кем-то близким, было не слишком понятно. Невольно на ум пришел Терренс, найденный и вытащенный Лорканном тоже самолично, но уже из-под Хрустального моря. Видимо, пропадать в далеких краях было у неблагих добрым знаком, или этаким семейным вывертом. Наверняка Террренс теперь купался с любви отца — или был ему хотя бы благодарен.

Джаред собрался было покинуть балкон, уйти обратно, поближе к теплому боку Грании, но раздавшиеся не так далеко голоса заставили насторожиться чуткое волчье ухо. Джаред прошел по балкону туда-сюда, мимоходом выясняя, где лучше слышно, непринужденно навалился на перила в самом удачном месте и напряг чуткий слух.

— Еще один такой номер, и мое терпение кончится окончательно! — в одном из голосов безошибочно узнавался Лорканн.

Насколько мог судить Джаред после двух месяцев совместного путешествия, неблагой грифон был весьма и весьма зол. Про терпение точно не шутил, а когда Лорканн совсем не шутил, дело могло кончиться трупом.

— Я не понимаю, что тебя так задело, — второй голос был неопознаваемым, если Джаред и слышал его, то нечасто. — Это всего лишь небольшое семейное дело, к тому же быстро разрешившееся.

«Семейное дело» значительно сузило круг возможных собеседников Лорканна, и Джаред решил, что грифон общается с сыном или супругом Линнэт, других мужчин у них в семье сейчас поблизости не наблюдалось.

— Не понимаешь? Не понимаешь?! — грифон рыкнул и что-то тут же клацнуло, похоже на его же когти. — А так понятнее?!

Вместо ответа последовало пыхтение и кряхтение, невразумительное бормотание и мягкий шлепок об пол. Насколько Джаред уяснил манеру грифона общаться, тот схватил собеседника, возможно, когтями за горло, чтобы придушить и уронить на пол. Кашель пострадавшего стал выводам Джареда косвенным подтверждением.

— Не понимаешь, значит, Терри! — голос Лорканна тоже отдалился, наверное, присел на корточки. — Значит, ты не понимаешь, что пытаться свергнуть с престола собственную дочь — несколько невежливо!

Советника обуяла брезгливость по отношению к Терренсу, и он ничего не мог с собой прямо сейчас сделать. Понятно стало, почему грифон настолько агрессивен.

— Она твоя дочь, знаешь ли! И она беременна! А ты, Терри, вместо того, чтобы насладиться моментом или хоть не мешать, создаешь ей поводы поволноваться! И какие поводы! Бедная девчонка вся извелась! Ей повезло и тебе, Терри, тоже повезло, что я так быстро нашел упрятанные в воду концы «заговора», иначе, Терри, ты отправился бы в свой последний полет!

— Вечно ты так! Ничего не объясняешь! Никого не слушаешь! Сразу решаешь все сам! Не понимаю, что тебя во мне не устраивает, я веду себя просто подобно собственному отцу! — тон Терренса был скорее обиженным, уж точно не испуганным. — Кто из нас удерживал власть больше двух тысяч лет и опять к ней рвется? Кто не давал собственным детям права выбора? Тебе всегда была важна власть, чего же ты удивляешься, что я на тебя похож! Кто в конце концов убил Счастливчика, едва предоставилась возможность?!

На секунду воцарилась полная тишина. Джаред забеспокоился: на грифона это точно похоже не было.

— Семиглавый, — Лорканн произнес устало и глубоко вздохнул. — Просто чтобы ты знал, Терри, вообще-то Лива убил Семиглавый.

Еще помолчали.

— А…

— А объяснять тебе еще что-либо теперь, после услышанного, я не намерен. Просто запомни, Терри, раз не умеешь делать выводы сам: не смей вредить кому-то из нашей семьи, нашей большой семьи, что готовится стать еще больше. Я люблю тебя, ты мой сын, но жалость испытываю редко, а если ты опять вздумаешь подвергать их опасности, я точно тебя не пожалею.

— Но… — голос Терренса звучал растерянно. — Но ты же…

— Я грифон, Терри, черный, сказочный. Я все могу, а ты в этом даже не сомневаешься. Так что, пожалуйста, не сомневайся дальше.

Джаред тихо отступил, в очередной раз подумав, что близкие тебе создания далеко не всегда бывают одной с тобой крови. Об этом неожиданно захотелось вновь сказать Грании, и потом еще раз, так что не спали они до самого рассвета.

А наутро Лорканн оправил их домой через Окно. Родной Черный замок привычно возвышался посреди елей, а родни пока не было видно.

Все пережитое рвало подкорку, хотелось уже все подробно рассказать Алану и выдать лайт-версию для Мидира, желательно, устроить показательную выволочку для кого-нибудь, кто попадется под лапу, скорее, доказывая себе, что он никакой не мальчишка, а взрослый, ответственный и сознательный ши, советник Благого двора и прочая и прочая. Джаред отогнал воспоминание, как он пытался доказать что-то подобное серой мохнатой собаке из другого мира. Щека непроизвольно дернулась, а губы сжались. Стоявший рядом стражник побледнел, выпрямился, хотя, казалось, дальше уже некуда, приложил кулак к груди.

— Уважаемый советник, что-то не в порядке?

Джаред повел рукой, но молодой волк побледнел еще сильнее. Советник вздохнул и похлопал его по плечу:

— Все как обычно в Доме Волка, — и, помедлив, произнес начало девиза: — Честь и сила…

— Сила и честь! — радостно ответил страж и замер.

Джаред пошел дальше, несколько успокоенный. Его по-прежнему уважали и боялись, так что можно позабыть досадный инцидент. А может, не стоит забывать?

Очень, очень глупо! Он тогда определенно был не в себе.

— Уважаемый советник, если что нужно, вы только скажите!

— Что? — обернулся Джаред.

В голосе стража был не только страх и уважение.

— Вы это, как хотите, но в чуть чего мы все тут за вас жизнь отдадим!

— Лучше оставайтесь живыми и здоровыми, юноша, — не удержался Джаред, а мысли никак не оставляли в покое. Он заложил руки за спину и прошелся по галерее. Чистый воздух, всегда прохладный, не приносил успокоения, и советник расстегнул крючки у шеи.

А где он в себе? Может, именно здесь, в собственном доме, который внезапно расширился до границ неблагих земель и за его границами, где живет и процветает старый бог Лорканн.

Там, где его дом. Может, стоит признать то, что Джаред так долго не желал делать. Одиннадцать лет в собственной семье были незабываемыми и, что скрывать, крайне суровыми. Они научили его знаниям, вежливости, стойкости, но никак не любви. А Нижний мир полон любовью, здесь ее не стесняются даже суровые волки. И он здесь не чужой, его любят не за его заслуги, а любят просто его самого.

В общем, быть почти сыном Мидира и непонятно кем, но, определенно, привязанностью для Лорканна было ужасно. Ужасно почетно и ответственно.

Джаред вздохнул. В любом случае, это было лучше, чем быть чересчур любимым внуком для Джареда Великолепного.

Как ни странно, после того, как Джаред с Гранией, вернулся из неблагого королевства (предварительно убедившись, что Ллвид растерял боевой запал советника переженить «на нормальной Грании»), Джаред поймал себя на том, что скучает по неблагим. Причем не просто по неблагим, а по нескольким конкретным, что было с любой стороны необъяснимо, странно и паршиво. Временами советник находил себя во времени и пространстве, с некоторым умилением взирающим на неблагого королевского волка. После возвращения Бранн представлялся кем-то вроде родственника, связующего звена между самим Джаредом и теми, по кому он скучал, оставшимися.

Советника собственное умиление к Бранну изрядно пугало, нервировало, но заставляло смягчаться при очередной головомойке расшалившимся волчатам. Бранн стойко терпел и любое назидание, однако собственно ругать его больше не хотелось.

Отныне Джаред его воспитывал.

Как потерянного неблагого сына, которого у Джареда никогда не было.

Как младшего родственника, слишком похожего на одного старого неблагого, чтобы внимательный советник мог это игнорировать.

Впрочем, за новыми заботами и треволнениями, собственной сложившейся семейной жизнью, впечатления о неблагом от начала и до конца путешествии, стали смазываться, отступать, оставляя после себя ощущение свободы и раскрывшихся горизонтов.

Поначалу Джаред долго удивлялся, искал истоки перемен, пытал Алана задушевными разговорами, насколько мог себе это позволить. Позже, когда ощущение перестало быть таким диким, а внутренняя свобода была распробована, благодаря любимой супруге, Джаред припомнил об одном своем внутреннем суеверии. Попытался осознать — зачем он просил у тени давно мертвого отца прощения или совета, и с ошеломлением пришел к выводу, что так происходило из-за инерции собственного воспитания. Строгость Мэрвина не отпускала его, Джареда, и через тысячи лет после смерти отца. Мысли о смерти слишком не вязались с нынешним положением дел, поэтому и их Джаред оставил прошлому. В конце концов, он пережил свои испытания, наступил момент выбраться из них, сделать выводы и пойти навстречу к новым — никто не сомневался, что они грядут. Разумеется.

Тем более неожиданной оказалась для советника собственная реакция на объявленный заранее визит в Черный замок одного престарелого неблагого. «Заранее», впрочем, сильное выражение для объявления о визите накануне.

Джаред подавился ужином, Грания с удовольствием отхлопала ему всю спину, Мидир улыбался, светился, довольный, как сытая виверна, Дей подначивал Бранна, а его неблагой друг аж приборы все уронил и свернул со стола часть тарелок.

Джаред надеялся, что выглядит не таким воодушевленным, как Бранн.

Репутацию, конечно, нужно было соблюдать, поэтому на следующий день он измыслил себе дел невпроворот, несколько встреч, с десяток интриганских ходов и два визита за пределы замка. Грания хмыкнула, но ничего не сказала, а прочих в свои планы он не посвящал.

Как выяснилось на следующее утро, все предыдущие две тысячи лет жизни Джаред не осознавал своих истинных возможностей. К объявленному времени визита, около полудня, все громоздкие дела были сделаны, советник искрутился юлой, но исхитрился выполнить собственный грандиозный план и оказаться во внутреннем саду тогда, когда туда опустился, приземляясь на четыре лапы, крупный черный грифон.

Зверь неба и одновременно земли знакомо щелкнул клювом, а Джареду послышался сухой смешок. Мгновение оборота, свойственное неблагим, закончилось еще быстрее, чем советнику представлялось, сердце отчего-то пропустило удар, а высокий голос и широкая улыбка словно вернули его в путешествие по неблагим болотам.

— Дорогой, с тобой все хорошо? Ты что-то побледнел? — Грания воспользовалась тем, что с грифоном здоровались Мидир и Бранн, подергала за рукав, отвлекая.

— Конечно, все в порядке, не волнуйся, — слух сам отфильтровывал знакомое «мальчишка» неподалеку.

Кажется, грифон чувствовал себя после продолжительного перелета не блестяще: Бранн предлагал свою помощь, Мидир отвлекал и звал в дом… На самого грифона Джаред старался не смотреть больше. Встретились и хватит, долг вежливости он исполнил! Сердце протестовало, но для этого Джаред взял с собой Гранию: на глазах супруги он элементарно не станет выказывать неуместные чувства неуместным образом и вообще вытворять всякие смущающие вещи. На это он способен исключительно наедине с кем-либо, и точка!

Грания как по заказу завела разговор еще о сегодняшнем обеде, Джареду пришлось вникать, чтобы не быть заподозренным, он отвлекся основательнее, поэтому обрушившуюся на плечо тяжелую руку тянуло сравнить с лавиной: ощущение погребло все разумные поползновения целиком.

— И тебе здравствовать, мальчишка! — раздалось прямо в ухо, а у Джареда слобно бы подкосились колени. — Рад тебя видеть! Не соскучился еще по болоту-то? Хотя, по нашим свободным просторам сложно соскучиться, согласен!

Советник судорожно сглотнул, медленно скашивая глаза: Лорканн стоял рядом, Лорканн наваливался на его плечо, Лорканн светил на Джареда своими желтыми глазами и улыбался.

— Чего примолк, мальчишка? Ах, как быстро растут дети, уже все и позабыл!

— Н-нет, — Джаред очень надеялся, что со стороны заикание не было слышно. — Я не забыл! Я желаю вам… желаю вам…

Все приличные приветствия вылетели из головы, все формулы вежливости спрятались, мыслей не осталось, повисло неловкое молчание, во время которого на Джареде сошлись все взгляды и повисла полная тишина.

Бранн из-под руки своего деда смотрел с пониманием и сочувствием, но даже это сейчас не раздражало. На прочих Джаред оглядываться вовсе не рисковал, равно как и смотреть вперед.

— Ох, какой все-таки тяжелый случай, рас-слабь-ся, мальчишка, знакомое слово? — желтые глаза оказались прямо перед ним, а в следующий момент Джаред оказался обнятым крепко, тепло, обеими руками.

Тишина, повисшая вокруг стала более полной и еще усугубилась, когда Джаред, не в силах больше сопротивляться самому себе, обнял неблагого в ответ. Кожаный дублет под руками был знакомым на ощупь, теплым и подрагивающим: Лорканн смеялся.

— Ну вот, ну вот, ну вот и поздоровались! А вы что так смотрите? — это уже явно окружающим. — Ничего личного, особенное неблагое приветствие, знали бы вы, как мальчишка долго его учил!

Грания хмыкала рядом, не доверяя, Бранн завздыхал, послышавшийся голос Мидира просто сочился удивлением. Лорканн, не испытывая очевидных неудобств, продолжил беседу с прежним благим королем, ответил на какие-то вопросы и отпустил Джареда только тогда, когда сам советник наконец осознал ситуацию и дернулся отстраниться.

Не хотел ведь делать ничего неуместного!..

Раскаяние, впрочем, не было таким уж искренним. Да, окружающие, особенно из числа благих, все еще выглядели ошеломленными, но это быстро пройдет, Джаред знал по опыту.

Бранн вызвался проводить Лорканна в отведенную ему гостевую — грифон еще был не в полных силах и отчетливо наваливался на плечо внука. С Бранном предсказуемо ушел Дей, а с Деем и Лорканном — Мидир. В саду стало тихо, прильнувшая к боку Грания тоже не нарушала молчание и светло улыбалась вслед ушедшим.

Уже в конце дня, который пролетел перед Джаредом, будто птица — стремительно и легко, советник решил нанести визит Лорканну. Не было гарантии, конечно, что неблагой уже проснулся, но в таком случае Джаред попросту развернулся бы и ушел. Почти сразу. Джаред себе обещал!

На подходе к двери, впрочем, оказалось, что грифон не спит и уже с кем-то общается. По низкому бархатному голосу, до которого Дею еще тренироваться и тренироваться произносить речи, безошибочно узнавался Мидир.

— …Кстати, грифон, не соизволишь сказать, что ты сделал с Джаредом?

Советник замер, боясь вздохнуть. Ощущение волшебства ото дня резко пропало, как наступившая после возлияний трезвость, какой-то неприятный осадок поднялся с дна души, нашептывая, что вот сейчас неблагой грифон прямо ответит на прямой вопрос, заданный ему другом, и будет бесконечно в этом прав. Правда, Джареду захочется снова посоветоваться с тенью Мэрвина или наорать на Бранна, но это совершенно естественные мелочи.

Долгая мысль пронеслась в голове за секунду, равную глубокому вдоху неблагого грифона.

— Я? Я с мальчишкой совершенно точно ничего не делал! — грифон привычно ерничал, а у Джареда круги расходились перед глазами от облегчения. — Признаться, это я в ужасе, что твой, волчара, мальчишка сделал со мной! Заставил привязаться, вредное создание, не поверишь!

— Джаред это умеет и может, — Мидир заразительно рассмеялся. — Не знает по себе, но да, это один из его многочисленных талантов.

— Тебе виднее. Это же ты остался в Верхнем мире лишь для того, чтобы уговорить мальчишку последовать за тобой. Что, думал, я не знаю?

— А что, разве Джаред этого не заслуживает? Я, — опустил голову Мидир, — всегда считал его сыном. И теперь мне обидно! — вскинул подбородок. — Все-таки, грифон, как ты его заставил обнять тебя в ответ? Да еще на глазах у всех? Грания не смогла такого добиться! От меня он шарахался две тысячи лет!

— Не понимаю, о чем ты толкуешь, волчара, мы с Джаредом поприветствовали друг друга, — Лорканн явно ухмылялся, сверкая волчьими — теперь уже однозначно и навсегда волчьими для Джареда! — глазами. — А что это не укладывается в благие рамки, так мальчишка со своей женой у нас довольно долго гостили, подцепили какие-то повадки!

— Обормот! — Мидир явно не оценил слов неблагого. — Вот что тебе мешает просто сказать «Мидир, я таскал твоего племянника по тысячам опаснейших мест всех трех миров, и он теперь панически цепляется за меня при всякой оказии»!

— Мне мешало сказать то, что это неправда, — грифон, похоже, пересел или потянулся, звуки отдалились и смазались. — Обнял и обнял, чего ты к мальчишке привязался, ты бы сам лучше с меня слез и руки куда-нибудь убрал, а потом про всякие объятия так пристрастно интересовался!

— Еще чего! Это я проверяю, насколько ты костлявый. Кажется, тебя, неблагой, скоро можно будет звать «костяная нога»!

Потом за дверью странно завозились. Джаред припомнил несколько встреч Трёх, которые мог наблюдать на заре своей юности, и без труда представил очередную потасовку — несерьезную для древних королей, но довольно опасную для окружающих. Бесшумно развернулся и ушел к себе.

Надо будет записать все, что Джаред увидел, просто потому что это интересно! И потому что многое можно применить в его мире, мире ши. Разумеется, очень осторожно и с должной оглядкой. Собственный мир показался советнику не таким уж и большим.

Сколько всего творится за пределами Нижнего мира! Советник куда лучше многих знал, как опасно пустое любопытство. Не так давно Алан, внимательно прослушав все его приключения, лишь покачал головой, похоже, радуясь тому, что во всех мирах он находился рядом с другом.

Вышло ли пробудить разум у той, далекой Грании? Жив ли Мэллин из мира искристых звезд? И встретил ли там Джаред свою любовь? Если нет, если у него там только работа, это печально.

Но то, что люди больше не могли попасть в мир благих, радовало. Возможно, они найдут обходные пути, они такие. Возможно, их навестит та странная женщина, и это было бы крайне заманчиво…

Джаред из мира под холмами открыл дверь спальни и увидел Гранию, вертевшую в руках сущую безделицу, ослепительно яркий кристалл.

— Как интересно, — сказала его жена и потерла сияющие грани.

— Осторожно, любимая. Не шевелись, прошу тебя, пожалуйста, — покрывшись холодным потом, выговорил Джаред.

— Это всего лишь кристалл, всегда хотела его рассмотреть поближе. Но если ты обещаешь обнимашки после… — удивленно сказала Грания, но послушалась, замерла.

— Объятия я тебе обещаю. А посмотрим лучше как-нибудь в другой раз, а еще лучше — вместе с Лорканном, благо, он сейчас здесь, — Джаред подозрительно оглядел кристалл, проверил любимой водной магией, но тот не подавал признаков жизни, ни обычной, ни магической. — Слава старым богам, это просто камень! Но все равно. Оставим прошлое прошлому.

Джаред еще раз прислушался, открыл дверку сейфа и обнажил магическую ловушку, где хранились многие тайны Благих земель и положил на полку, а тени несносных предков и собственных кошмаров сгинули навеки.