Ловушка для советника

Глава 7. Арка пятая, самая странная изо всех

Ночь пугала своей глухотой и чернильной обволакивающей мягкостью — Джаред редко спал настолько крепко и глубоко. Он завидовал дяде, который мог и вовсе обходиться без сна, но сам подобной роскоши был лишен — бодрствование в ночное время приводило к ошибкам днем, неточным решениям, неидеальным поступкам. Поэтому как бы Джареду ни хотелось экономить время, но пару часов для отдыха советник себе выкраивал, удивляясь, как, ну как, при всем бессмертии ши у него постоянно не хватает времени. Однако каждый день из многих и многих, прожитых в Светлых землях, он привык просыпаться так, словно вчерашний день еще не был закончен: в голове вертелись дела и мысли, решенные и ждущие своего часа, лица и Дома выстраивались ровными шеренгами в соответствии со внутренним порядком, с учетом случившегося или не случившегося в течение суток и с ощущением того, куда приведут их дела и поступки на следующий день. Все было важно, что изменилось за прошедшее время, что стоило подкорректировать… В общем, Джаред вел контроль и учет всех и вся, даже злобных виверн, что Мидир узнал однажды совершенно случайно, пару тысячелетий назад, и с тех пор регулярно подтрунивал.

А теперь ощущение места и времени пропало напрочь. То ли вино у Алана оказалось травленым, то ли советник приболел, но где он находится и что происходит вокруг, было непонятно, а все непонятное Джареда злило. Он понимал, что это людское, люди вообще стараются это непонятное по возможности уничтожить, но ничего не мог с собой поделать. Было темно, спина болела, как после удара. Джаред с трудом открыл глаза. Яростные лучи вечернего светила привычно полыхали изумрудно-золотистым светом, и это радовало. Кажется, советник где-то бродил. Кажется, он наконец попал в свой дом. Даже не так, Дом с большой буквы, каким для него давным-давно стал Дом Волка, первый среди равных Домов Благого Двора. Полежав так молча и неподвижно — глаза открываться не собирались — Джаред нутром ощутил какую-то неправильность происходящего: не было слышно шороха шагов стражи, незримого присутствия Алана, вообще отсутствовало ощущение волков рядом, да и прочих ши любого иного Дома, Благого или даже Неблагого.

Джаред чисто на рефлексах попытался пощупать мир вокруг привычной и родной магией, но ничего не вышло. Кроме того, что он зашипел от боли. Что-то кололось под боком — он просунул руку и нащупал кожаный мешок, полный колючих, очень острых осколков от какого-то стеклянного предмета.

Джаред вытащил руку, лизнул порезанный палец. Ну разбилось и разбилось, хотя под ложечкой неприятно заныло. Советник привык доверять собственным сомнениям и ощущениям, но почему его так огорчила разбитая стекляшка, анализу не поддавалось. Закат догорал, обманчивый зеленый — цвет магии — сменялся паляще-красным огнем, видимым сквозь темные стволы деревьев, густо растущих среди невысоких домов. Джаред открыл глаза пошире, огляделся. Он лежал в каком-то саду на широкой лавке, сделанной из подгнившего и упавшего когда-то ствола. Видимо, эта близость к живому дереву, пусть по ощущениям словно бы замученному, дала ему лживое ощущение близости дома. Джаред прощупал карманы и себя. Оружие было при нем — но только парадный набор, то есть кинжал и пара колец с сюрпризом. Ноги подтянулись к туловищу с большим трудом. Вообще все болело так, как после поединка с Аланом, когда ломило даже те мышцы, о которых советник и не подозревал. Джаред сел с трудом. Растер лицо руками, проверил, насколько хорошо спрятаны острые уши, привычно пригладил волосы и сосредоточился, попытавшись прощупать мир.

Магия вновь молчала.

На фоне густо-синего неба не было видно ни одной звезды, зато ярко горели круглые шары.

А вот город шумел неистово.

Советник Благого Двора не мог бы подобрать внятные объяснения всем звукам, больше всего похожим на звук пролетающего с большой скоростью проклятья, но в общем гаме удавалось расслышать присутствие людей.

Джаред ещё раз себя проверил — да, не друидов, людей.

Стало окончательно неясно, что происходит.

Мимо Джареда прошла пожилая женщина. Покосилась неодобрительно, проворчала:

— Совсем ряженые эти страх потеряли, у себя бы на сходках в такие костюмчики принаряживались! Тьфу!

Джаред выслушал внимательно и чуть выдохнул: теперь у него была легенда, он ряженый и потерялся. К тому же, от сердца отлегло — бабку он понял, значит, языковой барьер тоже отменялся.

Два небольших плюса в его положении очень хорошо делали погоду и казались огромными.

Джаред встал, разминая суставы и тщательно следя за своим состоянием — чтобы не закружилась голова или не отказали ноги, но ничего подобного не произошло, и среди плюсов нарисовался третий.

Выйти из укрытия потребовало от Джареда поразительно много душевных сил, и расставался он с тенью от листвы очень неохотно. По счастью, тут хотя бы было лето или близко к нему, так что сверкать неподходящим сезону платьем Джаред не рисковал. Зато рискнул завернуть за угол, туда, где шумело и грохотало.

Люди, хорошо видимые в свете круглых фонарей, копошились по домам в невероятном количестве, гуляли по улице — и это все были разные люди. Количество поражало.

Советник аккуратно выглянул из-за угла ярко-желтого дома. По краю дороги стояли весьма странные железки с колесами и стеклами на уровне глаз сидящего. Ничего подобного Джаред раньше не видел. Стоит ли говорить, что он весь затаился и прижался к стене дома, когда к одной из таких железок приблизился человек, железка пропищала, узнавая хозяина, а потом человек открыл дверь и сел внутрь. Механизм грозно взрычал, заревел, застучал и тронулся с места, удаляясь поразительно быстро, как не смог бы ни один конь.

Хотя солнца не было, навалилась духота. Джаред привалился к стене уже просто так, огляделся в поисках колодца — не могла же такая уйма людей жить без доступа к воде — но ничего не увидел. Наверное, для этого тоже существовал особый механизм.

Бродить по улицам слишком долго было чревато, и Джаред зашёл в первый попавшийся прохладно-темный проем. Сел на ступеньку. Задумался.

Законы этого мира в том виде, в каком он их знал, явно устарели. Новое устройство всего требовало времени на изучение, которого у Джареда уже не было — он уже давно не мечтал состариться и спокойно умереть в Верхнем, что позволяла его сущность полукровки. Нет, теперь ему было, куда возвращаться. И даже если его юная жена очаровалась его обаянием пожившего советника, вряд ли бы она оценила его стремительный переход к советнику пожилому.

Джаред попытался вспомнить, сколько ему лет по законам Верхнего, но в голову настойчиво лезла отметка в 11–12, на которые он явно давно не выглядел.

Белый волк пригладил волосы, ещё раз проверил уши и собирался просить помощи у вызывающих доверие жителей, когда помощи попросили у него.

— О, молодой человек, чего вы тут прохлаждаетесь? — приятная и молодая по меркам ши женщина разглядывала его в упор. — Мошенничаете? Виагру продаете? Наивных бабулек обносите? Я полицию вызову!

— Не знаю, что вы имеете в виду, однако промысел мой далёк от сферы торговли, — Джаред поднялся медленно, стараясь одновременно скрыть усталость и сформулировать достойный ответ. — Я не побеспокою жителей этой части дома, если в том состоит ваша просьба.

— Да беспокойте, кто вам не даёт, пока они сами вами не обеспокоятся, вот тогда мало не покажется, — странная дама поглядела на него так и этак. — А вы точно, ну, не сектант?

Джаред попробовал пораскинуть мысли… потом собрать. И ничего толкового предсказуемо не вышло.

— Уверяю, моя связь с морскими приборами навигации не выходит за рамки обыкновенной. И я не понимаю, почему вы спросили о секстанте.

Женщина улыбнулась очень терпеливо и очень мягко, будто каждый день имела дело с сверхтребовательными персонами. Или умалишенными.

Джаред ощутил некое духовное родство: временами жители родного благого края тоже вели себя именно так. Сходили с ума и требовали невозможного, и тогда он испытывал аналогичные эмоции. Джаред вздохнул и нахмурился.

— Что-то с вами определенно не то. И оставлять вас здесь никак нельзя. Ох, и ругать меня будут! А вы приставать не будете? — женщина подозрительно на него прищурилась.

— У меня есть жена, — Джаред поспешно покачал головой. Он не помнил, кто именно, но помнил, что определенно был женат.

— Жаль, — тут же отозвалась незнакомка. — На вид вы ничего так!

Джаред сдержанно поклонился, принимая комплимент.

С резким звуком распахнулось окно, показалась женская голова и приказала:

— Что разорались? Пошли вон, спать не даете, ироды!

— Ну вот, я же говорила, — безо всякой сердитости или удивления, скорее, с усталой обреченностью обронила женщина.

— Все цветы потоптали! — впереди головы показался сухой кулачок.

Женщина ответила гневной голове и сердитой руке:

— Баб Мань, да уходим уже! — и потянула Джареда за рукав. — Пошли, а то сейчас полицию вызовет.

Советник осмотрел истоптанную землю, но ни под ногами, ни рядом не нашел ничего похожего на цветы, и двинулся следом.

Дом, куда вела его незнакомка, был удивительно теплого, ярко-желтого цвета сверху и насыщенно-песочного — снизу.

— Наверное, у вас много слуг, — вырвалось у Джареда.

— С чего это вы решили? — обернувшись, с интересом спросила женщина.

— У вас такой большой дом.

Женщина фыркнула, а Джаред поразился собственной невежливости. С чего вообще он начал задавать вопросы о чужом доме и чужих слугах? Возможно, потому что просто хотел поддержать разговор, но вышло как-то неловко. Незнакомка шла почти в полной темноте, а Джаред, не догадавшийся применить звериное зрение, то и дело спотыкался — свет, и так белый и холодный, да ещё неимоверно яркий после ночной тьмы, яростно загорался уже после того, как они проходили, а потом резко потухал. Это било по глазам, и казалось советнику весьма неразумным.

Женщина между тем одну за другой открыла аж три железных двери, на каждой из которой было не по одному замку. Вообще-то эти конструкции показались Джареду совершенно ненадежными — даже он, не имея навыка взлома, легко смог бы открыть их. Магической защиты они не имели, может быть, местные жители ставили их, чтобы успокоить собственное сознание?

Лестница, которую они миновали, была узкой и короткой, а стены казались очень толстыми, что вновь роднило с его Черным замком. Повеяло приятной прохладой, и Джареду опять показалось, что он дома. Последнюю дверь, которая открывалась внутрь жилища, женщина отодвигала с трудом. В узком проеме показалось что-то округлое, серое и мохнатое.

— Фог, ну Фог же! — позвала женщина невесть кого. — Попу убери, кому сказала! И не ешь никого, свои!

Округлое и мохнатое оказалось псом неопределенного вида, достаточно дружелюбного, чтобы ткнуться мокрым носом в ладонь советника и завилять хвостом. Джаред, ощутив холод, в недоумении поднес руку к лицу — когда он успел расстаться с перчатками, непонятно. Что-то тянуло, как плохо зажившая рана.

Как он попал сюда? Где был до этого? Ничего определенного, хотя и дни в Черном замке тянулись один за другим, и были, по большей части, похожими друг на друга. К тому же советник точно знал, что память лучше не насиловать мучительным желанием вспомнить — все вернется само, если вернется, конечно. Память ши хранит все детали, все мелочи, и он…

— Тут умыться можно, — донесся до Джареда женский голос.

Приоткрылась еще одна дверь, и советник увидел обычный умывальник с блестящими медью ручками. И куда тут сливается вода, неужели прямо в пол?

— Прикидываемся, что видим раковину в первый раз? Ну-ну, почти получается, а я почти верю, — укоризненно произнесла женщина и открыла краны. — Тут как бы горячая и холодная, но открывайте только правый, потому что бежит одна — слабо теплая.

Джаред взял себя в руки, отогнав трусливое желание сбежать подальше, скинул верхнюю одежду и повесил туда же, куда женщина повесила свою курточку.

Зашел в совершенно крошечное помещение и с опаской повернул кран. Так и есть, холодная вода полилась на умывальник, отразилась и забрызгала самого советника. Он торопливо повернул ручку обратно, вновь крутнул уже очень аккуратно и умылся. Полотенце, висевшее рядом, почему-то было лохматым. Может, это мир всего лохматого? Собака, полотенце… тем не менее, влага с лица впиталась хорошо, и советник решил взять на вооружение. В Верхний мир он, отговариваясь занятостью, не выходил с падения Проклятия, многое могло измениться, многое можно было бы взять на заметку.

Джаред прикрыл дверь крошечной комнаты. Женщина с удивлённым прицокиванием рассматривала дублет.

— Какой странный фасон. Но материа-а-ал! Обалдеть. Реставратор?

— Что?

— Под шестнадцатый век, говорю, косишь? — дернула она завязку рукава.

— Под одиннадцатый, — Джаред решил прикидываться нормальным там, где возможно — именно в этом возрасте он примерил одежду ши. — От стаи отбился, то есть…

Объяснить ему не дали, равно как и сформулировать иначе:

— Ах вот оно что, ну, этому горю легко помочь! Откуда вы, перелётные?

Джаред не мог, да и не умел объяснять с настоящим враньём, оставалось недоговаривать:

— Так издалека!

— Хотя бы с этой планеты? Или просто бомж какой-то? А то по ощущениям тут кругом какие-то инопланетяне, — женщина устало вздохнула. — Ладно, говорить не хочешь, не говори, но если надумаешь зарезать меня этим красивым ножичком, у меня есть электрошокер!

— Вообще-то это не ножичек! — Джаред праведно возмутился. — Это фамильный кинжал! Который наточен! И он крайне опасен для посторонних, ведь если его коснется чужая рука, то…

Джаред поперхнулся и смолк: дивно странная женщина уже взвешивала «нож» в руке.

— Какой же красивый! Хотя… колбасу таким не порежешь, — грустно вздохнула. — Что ты сказал, извини, я пропустила?

— Ничего, — Джаред постарался сильно не морщиться, видимо, законы магии тут вообще не действовали. — Кол-ба-су? — повторил он незнакомое слово. Колба — понятно что, а непонятное «су» не очень похоже на что-то съедобное.

— Да ты поди голодный, дармоед? — женщина странно на него глянула.

Джаред принялся было уверять ее, что не хочет есть, не дармоед и не «бомж», что бы это ни значило, но желудок предательски заурчал прямо посреди убедительной речи.

Женщина вздохнула грустно, прошептала что-то подозрительно похожее на «собака ест, я ем, значит, и тебе сойдёт, комедиант чертов», и достала какие-то потроха, который вконец оголодавшие рецепторы определили как куриные шейки. Потроха тут же захотелось сожрать вместе со льдом и кровью. Джаред еле сдержался, отчаянно надеясь, что жёлтые глаза и когти его не выдали.

— А чего это вы семафорите? — женщина между делом бросила мясо в бурлящую на плите воду. Обернулась к гостю. — У вас линзы на свету цвет меняют? От настроения? Я слышала про подобное, но видеть не приходилось. Но мне и вас тоже видеть не приходилось… Кажется, — добавила она не слишком уверенно.

Джаред постарался как можно спокойнее кивнуть, хотя причем тут линзы и зачем они меняют цвет, сказать бы не смог ни за что.

— Знаете, я рада, что вы зашли, — дивная женщина махнула рукой назад, видимо, приглашая садиться. — С вами нескучно, то ножи, то линзы…

Джаред обернулся, узрел диван, простой и невысокий, ничтоже сумняшеся сел. Колени длинных ног стали подозрительно и не очень красиво торчать вперед. Думал ответить, но в животе опять забурчало, на сей раз от аппетитных ароматов. Советник пошуршал одеждой, раздосадованный и смущенный, и вытянул ноги, чтобы не выглядеть фигляром или просто не по статусу. Большой серый пес подошел, лизнул руку, повилял хвостом и положил одну лапу на диван.

— Брысь, — тихо и очень серьезно скомандовал Джаред, на что пес широко улыбнулся, одним плавным движением забрался на диван и улегся рядом, прикрыв нос пушистым хвостом. То ли советник перепутал команды, то ли у пса было свое видение ситуации.

— Бесполезно, вы его не сгоните! — сказала женщина, возясь у плиты. — Вообще-то это его место, так что скажите спасибо, что он разрешает вам сидеть.

Окончательно стемнело, женщина дотронулась до прямоугольной кнопки на стене, и в ответ — определенно в ответ! — слева и справа от Джареда на подоконниках зажглись светильники, сделанные из кусков соли. Советник принюхался — и пахло слабо солью, причем — морской. Даже дышать стало легче. Это было интересно и это тоже хотелось перенять. Фог приподнял голову и тоже шевельнул ноздрями, но, видимо, непорядка не нашел, так как вновь положил громадную голову на лапы.

— Есть идите, — позвала женщина. Джаред молча встал, а собака осталась на диване, и женщина озвучила, добавив в голос неразбавленного железа. — О-ба!

Пес вздохнул совершенно по-человечески, видимо, то ли не желая расставаться со своим местом, то ли не желая есть в присутствии постороннего. Встал и, толкая советника боком, пошел рядом.

Когда Джаред подошел, а женщина посмотрела пристально, изменилась в лице, потом отвела взгляд, пробормотав: «Глупость какая, быть того не может, — и добавила: — Кушайте, давайте».

Отодвинула висящую на стене полку и поставила на нее глиняную тарелку с дымящейся едой. Косо глянув, выложила вилку, нож и ложку, все металлическое… Ого, серебро, понял советник по отблеску ясного серого цвета. Он сглотнул и встал за деревянным стулом с изящной витой спинкой.

— Госпожа разделит со мной стол? — есть хотелось до невозможности, но Джаред всегда ставил вежливость впереди плотских желаний и продолжал стоять. Здесь света было еще больше, а женщина смотрела еще более неверяще и с легким подозрением.

Пес вовсю хрумкал шеями, перемешанными с той же самой кашей, что лежала в тарелке советника.

— Да я на работе перекусила, — отмахнулась она. Опять что-то нажала, и стоящий на столе стеклянный кувшин вспыхнул по ободу синими огнями, и вода в нем мгновенно закипела. Кроме того, что все в этом мире было каким-то миниатюрным, женщина казалась сама источницей волшебства.

— Вы точно не магиня?

— Точно нет. А вы скоро будете трупом, если немедленно не поедите. Я настаиваю!

Джаред мгновенно умял все, что лежало на тарелке. Резать ножом шеи оказалось довольно удобно, все приличия были соблюдены.

— Благодарю вас, а теперь, все же, мне нужно покинуть вас. Вряд ли вам удобно…

— И куда вы собрались? У вас паспорт-то? — остановила его жестом женщина.

— Нет, — честно признался Джаред. — Паспорта у меня нет.

— Естественно. Значит, с вашим видом вы пройдете не более пары кварталов. Вы не реставратор.

Советник качнул головой.

— Это будет не очень мило, но прошу вас простить меня…

Перед глазами что-то вспыхнуло и женщина сказала непонятно кому.

— Ирочка, ты не поверишь, кто у меня сидит. Посмотри сама и позвони мне, если еще не спишь… А то все к тебе да к тебе приходят. Ну вот, опять не на связи! Ну-ка, ну-ка, кажется, у меня осталось же… — заинтересованно выговорила женщина.

Белая дверь одного из шкафов открылась, оттуда пахнуло холодом и всевозможными ароматами, перебивавшимися одним запахом — божественным ароматом спелой клубники.

— Угощайтесь. Соседка принесла, это не резиновые китайские. Сладкие, поздние ягоды, — подбадривала Джареда женщина. — Должны же и у советника быть свои слабости!

Советник поперхнулся ягодой, непонятно как оказавшейся во рту.

— Знаешь, а я думала, у тебя более тонкие губы и более надменный вид, — произнесла женщина, а Джареда неожиданно затрясло. Уж не колдовство ли это? Может, какая-то местная разновидность магии? — Хотя понятно было, что ты очень красивый. Знаешь, меня не очень удивляет, что все это произошло с тобой, Джаред, сын Мэрвина и Вэйсиль, внук Джаретта Великолепного и Синниэль. Да, — неожиданно засмеялась женщина, — и, разумеется, племянник Миди-и-ира!

— О, клянусь рогами Кернунноса, я не понимаю, откуда вы меня так хорошо знаете!

— Не бойся, Джаред, — вновь печально вздохнула женщина. — Я не воспользуюсь своим знанием тебе во вред. Скорее всего, я просто сошла с ума, так что не беспокойся, я вообще никому не наврежу.

К женщина подбежала собака, тявкнула, лизнула руку и протянула поднятую с пола игрушку.

— Я точно сошла с ума, — женщина бросила игрушку в глубь комнаты, собака мгновенно ее принесла. — Я кормлю твоей едой своего героя.

— Героя — это слишком, и вообще, — ответил ошеломленный советник, не зная, на что больше негодовать. — Но… Откуда вы столько знаете про меня? — подошел ближе, дотронулся до стеклянного кувшина и, обжегшись, вздрогнул, не договорив.

А потом навалилось знание о тех мирах, где ему пришлось побывать. Джаред, похолодев, сунул порезанную руку в сумку и вытащил то, что еще не так давно было кристаллом, перемещавшим его во всевозможные вселенные. Чувство ужасной потери сдавило грудь.

Увиденные миры сходились и расходились, они причудливо соединялись своими фрагментами, но ломались об этот, самый странный мир. Джаред уже почти уловил гармонию и даже открыл рот что-то сказать, но тут шерстяной коврик внезапно и неумолимо приблизился к советниковому носу, а темнота вновь радостно приняла его в свои объятия.