Ловкость лап

7

Снег шёл весь день и кончился только в пять, когда мы с Абигайль вышли из библиотеки. Она подвезла меня вверх по холму в своем пикапе. На таких огромных шинах он мог бы выбраться и со дна Гранд–каньона. Я мысленно пообещала себе, что когда куплю машину, у неё будут именно такие шины, как бы там они не назывались.

Когда я вешала куртку, в кухню вошёл Геркулес, покрутился у моих ног, и я взяла его на руки.

— Где твой брат? — спросила я, почесывая его за ухом. — Надеюсь, не спит на пуфике? Сколько раз я говорила ему держаться от него подальше?

Геркулес внезапно увлёкся чем–то за моим левым плечом. Я отправилась в гостиную с котом на руках, издававшим странные звуки, будто он пытается откашляться. Оуэн сидел на коврике у многострадального пуфика, невинный, как младенец.

— Я знаю, где ты был, — сказала я.

Он посмотрел на пуфик, потом на меня — просто олицетворение непонимания.

— А ты, — обратилась я к Геркулесу, — не думай, что обманул меня этим спектаклем.

Почесав его последний раз, я спустила кота на коврик, нагнулась к Оуэну и прошипела:

— Держись от пуфика подальше.

Он лизнул мой подбородок. Пока я переодевалась и разогревала в миске приготовленный в выходные куриный суп, коты таскались за мной. Я рассказала им про Агату, Руби и Гарри Тейлора. И то, что я проговорила всё вслух, помогло мне с этим разобраться.

Я выудила из миски кусочки курицы и морковки и поделилась с котами. Съев почти половину, отложила ложку и поставила локти на стол. Оуэн тут же поднял взгляд от кусочка курицы, который с подозрением обнюхивал.

— В том, что случилось с Агатой, есть что–то странное, — сказала я.

Герк оторвался от миски и посмотрел на меня.

— Маркус не говорил, но с ней не случился второй инсульт. — Уши Оуэна дёрнулись. — Да, он отнёсся к этому как к преступлению.

За прошедшее лето Маркус несколько раз бывал в моём доме. Он пытался приручить котов — как минимум Оуэна. Геркулес игнорировал Маркуса, но Оуэн, которого можно купить за горсть кошачьих лакомств, проявлял дружелюбие — ну, насколько он вообще на это способен.

Я снова взяла ложку. Коты переглянулись. Порой мне казалось, что они заодно с Мэгги в её попытках поиграть в сваху, и я напомнила себе, что они всего лишь коты.

— Ладно, — заявила я, зачерпнув полную ложку лапши, — согласна, он хороший полицейский, но совершенно невыносимый человек.

Я оставила за скобками то, что мне нравилось завтракать с ним летом. Маркус мог быть забавным и очаровательным, когда не включал Робокопа. Не будь он полицейским, мы могли бы подружиться.

Я доела суп, а Оуэн и Геркулес прикончили курицу с морковью, обмениваясь взглядами и тихим мяуканьем.

— Я здесь и слышу, что вы говорите обо мне.

Они никак не отреагировали. Я говорю с котами, как с людьми, но ни за что в этом не признаюсь. Не хочу прослыть Чокнутой библиотекаршей с котами. Отчасти так получилось из–за того, что я живу одна — ну, не считая Оуэна и Геркулеса. А отчасти потому, что они всё же не совсем обычные коты. Они помогли мне разгадать, что случилось с Грегором Истоном. А когда ко мне ворвался Уилл Редферн, Геркулес убежал за помощью, а Оуэн помог вырубить нападавшего. Как я могу объяснить такое, не показавшись слегка сдвинутой?

— Ладно, — я встала, чтобы отнести посуду в раковину. — Если вам так нравится Маркус, вы, вероятно, обрадуетесь, узнав, что завтра я еду с ним в Вистерия–Хилл.

Геркулес, уже закончивший еду, прошёл мимо меня, не издав ни звука, только мазнул хвостом по моей ноге.

— Ты особо не радуйся, — сказала я ему вслед. — Это не свидание. — Он опять тряхнул на меня хвостом и исчез в гостиной.

Когда я пошла на тай–чи, начался лёгкий снег. Я потёрла запястье через рукав стёганой куртки. До сих пор оно предсказывало погоду лучше, чем метеоролог со второго канала — тот обещал ясное небо и солнце до самой субботы. Когда я наконец добралась до класса, Ребекка стояла на верху лестницы, возле студии, и меняла сапоги на туфли.

Ребекка — моя соседка по заднему двору, хотя несколько футов снега на земле теперь не позволяли нам бегать друг к другу через двор, и я видела её не так часто, как обычно. Она улыбнулась и обняла меня. Рядом со мной в огромной куртке она казалась маленькой.

— Кэтлин, как я рада тебя видеть, — она отступила на шаг, чтобы окинуть меня взглядом.

— Как твоя поездка? — спросила я.

— Прекрасно, — она улыбнулась шире. — Я чуть не вернулась домой с зелёными волосами.

Я сделала вид, что рассматриваю её.

— Нет, — я покачала головой. — Думаю, твой цвет скорее синий.

Она рассмеялась.

— Значит, ты с подружками ездила на выставку средств для волос.

До пенсии Ребекка работала парикмахером.

— Ага. Не поверишь, весной в моду войдут оранжевые волосы.

Я состроила гримасу.

Она заправила мне за ухо выбившуюся прядь.

— Твои волосы замечательно отрастают.

Ребекка потихоньку исправляла чудовищную стрижку, с которой я заявилась в Мейвилл–Хайтс в прошлом году — это была часть моего плана продемонстрировать, что и я могу быть спонтанной. Просто катастрофа. Зато я узнала, что действительно могу быть спонтанной — если хорошенько это запланирую.

Ребекка ждала, пока я разденусь и переобуюсь, и рассказывала мне подробности своего визита. Мне подумалось, что зелёные волосы были ближе к реальности, чем показалось сначала.

— Чуть не забыла, — внезапно сказала она, — у меня есть кое–что для Геркулеса и Оуэна.

Порывшись в кармане, она протянула мне коричневый бумажный пакет.

— Полагаю, нет смысла говорить, что ты не должна была этого делать.

— Ни малейшего.

— Спасибо большое, — я сунула пакет в карман куртки.

— Да не за что. Я скучала по мальчикам.

Я натянула левую туфлю, отряхнула брюки и выпрямилась.

— Оуэн скачет по снегу. Но ты же знаешь, как Геркулес не любит мочить лапы. Он неженка.

— Ну, не знаю, — сказала Ребекка, когда мы вошли в класс. — Мне тоже не нравится мочить ноги.

— Это да, — я сжала её руку. — Только мне не приходится переносить тебя через газон, если на траву выпало немножко росы.

Её глаза снова блеснули.

— Знаешь, Кэтлин, а я всегда была слегка неравнодушна к тем креслам, в которых древние египтяне переносили фараонов.

Она рассмеялась. Мне всегда нравился её смех. Теперь, когда Ребекка и Эверетт снова вместе, мне чаще доводилось слышать, как она смеётся.

Через окно она заметила Рому.

— Мне нужно поговорить с Ромой. Когда начнётся тренировка, становись в круг рядом со мной.

Я подошла к столу, у которого стояли Мэгги и Руби.

— Привет, — я слегка тронула Руби за плечо.

— Привет, — ответила она. Кажется, она пришла в себя, только стала чуть тише. Волосы у Руби торчали, на ней были любимая майка и чёрные леггинсы. Я знала Руби не так уж хорошо, но она мне нравилась. У неё добрая душа. Я до сих пор ношу ожерелье, которое она для меня сделала.

— Как ты?

— Лучше. Спасибо за всё, что ты сделала утром, — она помолчала. — Не могу поверить, что Агата мертва. Она столько трудилась, чтобы вернуться домой.

— И она вернулась, — голос Мэгги был ровным и успокаивающим.

Руби улыбнулась.

— Это же Агата. Если она что–то решила, то её не свернешь, — засмеялась она.

— А, так вот у кого ты научилась, — сухо сказала Мэгги поверх кружки травяного чая.

— Думаю, да.

Пора было начинать. Мэгги сделала последний глоток, поставила кружку и показала нам два пальца. Двухминутная готовность.

— Если я могу чем–то помочь, пожалуйста, дай знать, — сказала я Руби. — Ты знаешь, когда похороны?

Она покачала головой:

— Дэвид — сын Агаты — где–то в Китае. Он горный инженер. Он сможет приехать не раньше, чем через неделю. У них там дорога осыпалась во время бури. Полагаю, всем занимается Питер Лундгрен, адвокат Агаты.

— Адвокаты хорошо управляются с такими делами, — сказала я.

Мэгги прошла в центр комнаты.

— Агата ни за что не хотела бы пышные похороны, — сказала Руби.

— Вовсе не обязательно, что они будут такими. Питер — её адвокат, он знает, чего бы она хотела, — я снова тронула её плечо. — Я говорила серьёзно. Если могу помочь, скажи.

Её глаза наполнились слезами, она поморгала и, секунду поколебавшись, обняла меня.

Я ободряюще улыбнулась ей, стараясь игнорировать сомнения, роящиеся в голове.

— В круг, пожалуйста, — позвала Мэгги.

Руби, как лучшая в группе, встала слева от Мэгги. Справа стояла Рома и следующая за ней — Ребекка. Она встретилась со мной взглядом и махнула рукой. Я скользнула на своё место, улыбнувшись в ответ Роме, и Мэгги начала разминку.

Во время тренировки Мэгги не меньше десятка раз напомнила мне согнуть колени и перенести вес, и я очень старалась, а Ребекка, удивительно гибкая для своего возраста, понемногу меня подбадривала. Я не особенно органично двигаюсь, хотя надо признать, стала гораздо лучше с тех пор, как посещаю эти занятия. За последние недели я не раз замечала, что переношу вес вместо того, чтобы просто тянуться и терять равновесие.

— Какие планы на завтра? — спросила Мэгги после того, как мы закончили занятие. — Может поможешь мне поменять светильники в Общественном центре?

Мне не хотелось признаваться Мэгги, что я собралась в Вистерия–Хилл с Маркусом. Она, конечно, тут же скажет — это знак вселенной, что мы созданы друг для друга. Конечно, может она и не станет радостно потирать руки и хихикать, но что–то вроде того.

— У меня есть пара важных дел, — я промокнула подолом майки пот на шее. Так сильно на занятиях потела только я. — Когда ты хочешь этим заняться?

— После полудня.

— Я смогу помочь, — сказала я. — Позвони мне утром.

— Ладно.

Я вышла за своей курткой. Ребекка уже почти оделась.

— Тебя подвезти, Кэтлин? — спросила она, наматывая на шею розовый шарф. — Меня заберёт Эверетт.

— Спасибо, — сказала я. — Но мне нужно в библиотеку. Как Эверетт? — Я постаралась не улыбнуться.

Ребекка и Эверетт встречались, когда были совсем юными, но разошлись и жили каждый своей жизнью.

Прошлым летом они воссоединились с небольшой помощью со стороны меня и котов. Они оба мне нравились, и я практически чувствовала себя феей–крёстной. Порой они вели себя как влюблёные подростки.

— Эверетт в порядке, — сказала она и не смогла сдержать счастливую улыбку, которую всегда вызывало его имя.

Я улыбнулась в ответ и подмигнула.

— Рада это слышать.

— Даже не начинай, — шутливо погрозила она пальцем. — Мы никуда не торопимся.

На самом деле, я просто счастлива, что они могут не торопиться. Ребекка ещё осенью собиралась удалять небольшую опухоль. К счастью, она оказалась не слишком серьёзной.

Дверь на лестницу отворилась, на пороге стоял сам Эверетт Хендерсон. Он напоминал актёра Шона Коннери — сильный, обаятельный и немного суровый. У Ребекки вспыхнули щёки.

— Ребекка, если бы у меня был мужчина, от которого я так заливалась бы краской, как ты при виде Эверетта, я бы точно не стала «не торопиться», а обмотала бы его скотчем, погрузила на санки и притащила домой, — прошептала я ей на ухо.

Она изумлённо посмотрела на меня и покачала головой.

— Кэтлин!

К нам подошёл Эверетт, и я постаралась принять невинный вид.

— Привет, Кэтлин, — сказал он.

— Привет, Эверетт, — улыбнулась я.

— Спасибо за информацию по обновлению библиотеки, — продолжил он. — Лита сказала, ты её выслала. Она позвонит тебе в понедельник, договориться о встрече.

Я кивнула.

Он перевёл взгляд на Ребекку.

— Готова? — он протянул руку.

— Да, — сказала она.

— Кэтлин, тебя подвезти? — Эверетт обернулся ко мне.

— Нет, спасибо.

Они пошли вниз по лестнице. Ребекка на секунду остановилась и оглянулась.

— Погладь за меня котов. Они сейчас не приходят через задний двор сказать «привет», и я скучаю.

— Ладно, — я потянулась за своими сапогами.

— И кстати, Кэтлин, мне незачем использовать скотч.

Она подмигнула мне и исчезла внизу лестницы.

Я рассмеялась. Потом натянула куртку и шапку, намотала вокруг шеи шарф, связанный моей сестрой Сарой.

Когда я вернулась в библиотеку, Мэри в синем свитере с рисунком из снежинок стояла за стойкой выдачи. Она решила не менять график работы. Мэри улыбнулась, когда я вошла.

— Ну, как прошёл вечер? — спросила я.

— На удивление хлопотно. Приходила компания двенадцатилетних детишек — у них задание по истории в школе. Учитель сказал, чтобы на этот раз они воспользовались настоящими книгами вместо интернета, — она усмехнулась и покачала головой, седые кудри подпрыгнули. — Я познакомила их с тайнами онлайн–каталога, а после — просто для веселья — рассказала, что когда я была в их возрасте, каталог карточек был и в самом деле на карточках.

— А они посмотрели на тебя как на динозавра.

— Один и правда сказал «вот было время», — она усмехнулась. — Но двое ушли домой с книгами не из списка. Они просто захотели почитать.

— Как мне нравится такое слышать, — сказала я.

Мэри обладала способностью делать библиотеку похожей на сундук с сокровищами. Она рассказывала, что свою успешную карьеру в кикбоксинге начала с того, что по ошибке взяла книгу на эту тему. Она искала на полке книги по рукоделию и не надела очки для чтения.

— Хочешь, я останусь, — предложила я.

— Нет, — отмахнулась Мэри. — Кейт здесь. У нас всё под контролем. Но пока я не забыла… — она окинула взглядом стойку и нашла голубенькую бумажку. — А, вот. Звонил детектив Гордон, чтобы напомнить тебе о Вистерия–Хилле, завтра утром.

— Спасибо, я не забыла.

— А как коты? — поинтересовалась Мэри.

Рома потихоньку смогла переловить и стерилизовать всех котов Вистерия–Хилла, но они были слишком дикими, чтобы жить с людьми. Группа волонтёров следила, чтобы у котов были вода и пища, и приносила всё, что нужно. Эверетт никогда не упоминал о брошенной усадьбе. Должно быть, он знал, что происходит, но не говорил об этом ни слова. И, как ни странно, никто не говорил.

— У котов всё хорошо. Гарри чистит подъездную дорожку, и, кажется, все здоровы.

Мэри скромно улыбнулась.

— А ещё детектив Гордон просил напомнить, чтобы ты надела тёплые брюки.

— Тёплые брюки, парка, шерстяная шапка, шарф, варежки на подкладке и меховые сапоги. И две пары носков, и тёплое бельё с длинными рукавами, — перечислила я, загибая пальцы.

Она одобрительно кивнула.

— Не первое твоё родео.

— И не первая зимняя поездка в Вистерия–Хилл.

Хотя я выросла и не в Миннесоте, но понимала, как нужно одеваться зимой. Видимо, Маркус Гордон думал иначе.

Мэри заговорила серьёзно.

— Кэтлин, ты видела Руби? Я слышала, это она нашла Агату.

— Она была на занятии, — я стряхнула с варежек снег. — В основном, она в порядке. Грустная.

— Несправедливо, — покачала головой Мэри. — Агата так хотела вернуться домой, и вот… — она не закончила фразу.

По моей шее пробежала дрожь, как будто кожи коснулись холодные пальцы. Смерть Агаты оставила меня в растерянности, хотя я её даже не знала.

— И слухи уже поползли, — продолжила Мэри, складывая аккуратной стопкой распечатки заказов на книги.

Порядок она любила не меньше, чем кикбоксинг.

— Что за слухи?

Она сделала гримаску, пригладила седые волосы.

— Больше всего о том, что у Агаты было тайное состояние.

— Сомневаюсь, — сказала я. — Учителю трудно разбогатеть. Перед глазами мелькнула картинка — Эрик, дающий Агате пакет с едой и чашку кофе. — А откуда взялись эти слухи?

— У людей слишком много свободного времени, — едко сказала Мэри. — Бабушка всегда говорила нам в детстве: «Если вам нечего делать, принесите кастрюлю и щётку, и я найду, чем вам заняться.

— Какая практичная женщина, — заметила я.

— Ооочень. Не выносила сплетен, — она широко ухмыльнулась. — Но её больше нет, так что скажи–ка мне, правда ли то, что я слышала о Роме.

— А что ты слышала?

Мэри огляделась и наклонилась ко мне.

— Я слышала, и не от одного человека, что она кое с кем встречается.

— Кое с кем? В смысле, с мужчиной?

— Нет, с медведем гризли, — огрызнулась она. — Конечно, с мужчиной.

— Не-а.

— Уверена?

— Абсолютно.

Кажется, Мэри была разочарована.

Я натянула шапку на уши и снова надела перчатки.

— Ну, если я тут не нужна, то я домой. До завтра.

— Хорошего вечера, — ответила Мэри. Зазвонил телефон, и она взяла трубку.

Я перекинула сумку через плечо и вышла. По парковке шёл Питер Лундгрен с парой библиотечных книг подмышкой. Он всегда как–то подавлял меня, когда мы разговаривали в библиотеке. Этот большой человек, кажется, заполнял собой всё пространство. Но я вспомнила, как бережно он вёл Агату у Эрика, и улыбнулась ему, когда мы оба оказались у подножия лестницы. Он кивнул и хотел пройти мимо меня. Я тронула его за рукав.

— Простите. Питер, не скажете, есть ли уже какие–то планы насчет похорон Агаты Шепард?

Он смахнул с песочных, доходящих до плеч волос снег. Юрист–бунтарь.

— Могу только сказать, что они будут, когда приедет её сын. Дэвид хочет заниматься всем сам.

Я кивнула.

— На следующей неделе в газете должно быть объявление.

— Спасибо.

Он был уже на середине лестницы и неизвестно, слышал ли вообще меня.

Шёл лёгкий снежок, крошечные снежинки блестели в розоватом свете уличных фонарей как маленькие звёздочки. Я направилась на Маунтин–роуд. Улица больше напоминала театральные декорации, идеальный городок с открытки. От такого мне всегда не по себе. Я не могла ничего с этим поделать. С родителями–актёрами я провела много времени в театрах, больших и малых, и понимала толк в иллюзиях и уловках. Я знала, что вещи редко на самом деле такие, какими кажутся.

Других детей родители учили кататься на велосипеде, управляться с деньгами или делить в столбик. Только не меня. От родителей мне досталось умение отличать настоящее от поддельного, замечать истину в море заблуждений. И поэтому мне было так неуютно.

Что бы все ни думали, о чем бы ни умалчивал Маркус Гордон, Агата Шепард умерла не от естественных причин. Произошло что–то скверное. Я была в этом уверена.