Ловкость лап

6

— Гарри, всё в порядке? — спросила я.

Ему понадобилась секунда, чтобы сфокусироваться на мне.

— Эээ… да… я… я становлюсь неловким. — Он хотел взять трость, но я наклонилась и подала её. — Спасибо, дорогая, — сказал он. Я заметила, что он всё ещё бледен. Он провёл рукой по подбородку, скрюченные суставы пальцев натягивали тонкую как бумага кожу. — Я правильно расслышал, Кэтлин? — спросил он с беспокойством в голубых глазах. — Агата Шепард… умерла?

Я кивнула и положила руку ему на плечо. И была удивлена, когда он положил свою руку поверх моей.

— Мне жаль, — мягко сказала я.

— Мне тоже, — ответил старик.

Вошёл его сын.

— Вот ты где, — сказал он с ноткой раздражения. — Я вернулся к пикапу, а тебя там нет.

— Конечно, ведь я здесь, — заявил Гаррисон.

— Это я вижу, — сухо ответил Гарри–младший. — Я же сказал ждать в машине.

— Мне не шесть лет, — огрызнулся Гаррисон, — и я не хотел сидеть в машине.

Гарри раскрыл рот, чтобы сказать что–то ещё, но то ли наши лица, то ли то, как мы стояли, подсказали ему, что что–то не так.

— Что случилось? — спросил он, всё раздражение куда–то испарилось.

Я взглянула на старика, он встретился со мной глазами и опустил их.

— Агата Шепард, — начала я, пожала руку старого Гарри и отпустила, — она… она умерла.

Лицо Гарри–младшего побледнело.

— Прости, папа, — сказал он. — Ты… ты же работал с Агатой, ты знал её.

— Да, — сказал Гаррисон. Я заметила, как сильно он сжимает трость.

Гарри–младший снял кепку и провёл рукой по голове.

— Что случилось?

Я пыталась не думать о теле Агаты, лежавшем в том переулке, или о том, как они ссорились с Гарри и их гнев искрился в холодном ночном воздухе.

— Никто пока точно не знает, — наконец сказала я.

Он посмотрел на отца.

— Как ты?

— Я бы не против присесть, — сказал старик. — И если это кофе, — он показал на кружку Абигайль, — то я не против выпить чашечку.

— Тебе нельзя больше одной чашки.

Гаррисон пригвоздил сына взглядом.

— Если бы я делал только то, что можно, тебя бы вообще не было.

Гарри вздохнул.

— Ты упертый старый о… — взглянув на меня, он запнулся, — человек.

— Иди, делай, для чего ты там приехал, — сказал старик. — Я останусь с Кэтлин, может, поставлю для неё пару книжек на полки.

— Мне всегда нужна помощь, — согласилась я и повернулась к Гарри. — Идите, всё будет в порядке.

Он поколебался, но в итоге сказал только:

— Ладно, — повернулся и вышел через переднюю дверь.

— Будете кофе? — спросила я Гаррисона.

— Пожалуйста, — сказал он. — Пока не вернулась Пищевая полиция.

Я жестом пригласила его в компьютерный зал.

— Там у окна пара стульев. Садитесь, я принесу кофе.

Он улыбнулся, и я не могла не подумать, как он похож на Санта–Клауса своими добрыми голубыми глазами, седыми волосами и бородой. Если бы я сама не видела, как он ругается с Агатой, в жизни бы не поверила. Невозможно представить, чтобы пожилой человек, так похожий на Санта–Клауса, имеет какое–то отношение к смерти Агаты Шепард.

Он проковылял по плиточному полу до больших окон, выходящих на воду. Я повернулась к стойке, прошептала Абигайль: «Присмотри за ним», и она кивнула.

Потом я пошла наверх и налила Гарри кофе. Поставив чашки, упаковку сливок, несколько пакетиков сахара и ложку на чёрный пластиковый поднос, я отнесла всё вниз.

Абигайль говорила по телефону.

— Зови меня, если нужна помощь, — прошептала я. Она кивнула.

Гарри снял куртку и шапку. Я подивилась, как получилось, что у него так много волос, а у его сына так мало. Под окном стоял низкий стол. Я ногой пододвинула его ближе и поставила поднос. Гарри заметил сливки.

— А, — одобрительно сказал он, — отличная штука.

— Я не знала, как вы его пьёте, — сказала я, а он налил сливки в чашку.

— Немножко сливок и три сахара, — он потянулся к бумажным пакетикам. — Потому что я кислый старикашка.

— Вовсе нет, — возразила я.

Он положил сахар в чашку, помешал и сделал глоток.

— Мммм, хороший кофе.

— Спасибо Абигайль. Это она сварила.

— Обязательно поблагодарю, — сказал он.

Я отпила из своей чашки. Гаррисон был прав. Хороший кофе. Я немного подвинулась, наблюдая, как он поудобнее устраивается в кресле. Какое–то внутреннее напряжение, по всей видимости, ушло. Пристроив чашку на подлокотник кресла, он посмотрел на меня.

— Собираешься спросить меня об Агате?

Это был, в общем–то, не вопрос.

— Это не моё дело.

— В таком маленьком городке не так много секретов.

Я невольно улыбнулась. Скорость распространения новостей по Мейвиллу порой раздражала. С другой стороны, я начала привыкать к тому, что люди знают меня, что я становлюсь частью города.

Старик принялся изучать свою левую руку, и я задумалась, что именно он видит — какой–то образ из прошлого? Внезапно он снова посмотрел на меня.

— Ты, наверное, догадалась, что я хорошо знал Агату.

Тот факт, что они ссорились на морозе, делал это совершенно очевидным. Я вспомнила, как Орен говорил, что Гарри тренировал школьную хоккейную команду.

— Вы дружили, — сказала я.

Он сделал ещё глоток.

— Очень давно. Мы поссорились и много лет не разговаривали.

Ладно, такого я не ожидала.

— Ты удивлена, — сказал он.

Я покрутила кружку в руках.

— Немного, — признала я. Он не похож на того, кто может злиться так долго.

— Я был упрям. Она тоже, — на его лице отражались печаль и сожаление.

— Вы из–за этого рассердились прошлой ночью? — спросила я. — Всё та же ссора?

Выражение его лица на мгновение смягчилось.

— Я не могу сказать тебе, о чем мы спорили. Могу только заверить, что это не имеет никакого отношения к её смерти.

Я сделала долгий глоток, пока придумывала, что сказать дальше.

— Гарри, полиция узнает о вашей ссоре, — наконец сказала я. — Вероятно, я не единственная, кто вас видел.

Его челюсти сжались.

— Кэтлин, как она умерла?

— Я не знаю.

Он внимательно смотрел на меня.

— Ты что–то не договариваешь. Не стоит щадить меня из–за того, что я стар.

Я сглотнула и поставила чашку на поднос.

— Агату нашли в переулке позади Мейн–стрит.

— Плохо с сердцем или она опять упала?

Я наклонилась вперёд.

— Я не знаю, Гарри. Правда не знаю.

— Но думаешь, что знаешь.

— Я только видела её достаточно долго, чтобы точно понять, что она… ушла.

— Боже милостивый, — пробормотал он. — Ты думаешь, кто–то… Я не убивал Агату.

Я коснулась его рукой.

— Гарри, я знаю. Может… — я запнулась. Я собиралась сказать, что, возможно, у Агаты случился инсульт. Но не верила в это. Я облокотилась на ручку кресла.

— Гарри, у полиции будут вопросы. Это их работа. Расследованием занимается детектив Гордон. Что бы вы ни рассказали ему, он не станет распространяться об этом.

Гаррисон покачал головой.

— Я понимаю, о чем ты, Кэтлин, — сказал он, придвигая стул ближе к столу, чтобы поставить чашку на поднос.

— Но я дал слово, и это до сих пор кое–что для меня значит. Агата теперь не может освободить меня от обещания, так что я намерен исполнить его.

Я ничего не ответила.

— Тебе это, наверное, кажется старомодным.

Мне это казалось безрассудным, но я промолчала.

— Я не знала Агату. Но слышала, что она беспокоилась о близких ей людях. Рома рассказала мне о детях, которым она помогла, о том, как она изменила их жизнь.

Он улыбнулся.

— Это правда. Она никогда не ставила на ребёнке крест, вцеплялась в него, как бульдог.

— Так разве она хотела бы, чтобы у вас были неприятности с полицией из–за данного ей обещания? Особенно когда её уже нет с нами?

Он медленно покачал головой.

— Это не одно и то же. Я связан словом и исполню его.

Мне его не переубедить.

— Я уважаю ваше решение, — сказала я.

— Но думаешь, что я не прав, — возразил он.

— Я думаю, что вы должны поступать так, как считаете правильным, — я похлопала его по руке. — И мне жаль Агату. Искренне.

Его глаза снова погрустнели.

— Наш последний разговор был бурным. Я жалею об этом. Может, поэтому я чувствую, что должен исполнить данное ей слово. Я не могу взять назад то, что сказал.

Позади нас раздался какой–то звук. Я повернулась и увидела Гарри–младшего.

— Нам пора, — сказал он.

Старик с трудом поднялся. Я пыталась предложить помощь, но он отмахнулся. Он надел тяжёлую куртку и дал мне подержать трость, пока напяливал шапку.

— Спасибо за кофе и за беседу, — сказал он.

Я улыбнулась.

— Пожалуйста, — и протянула ему трость. Он направился к двери.

— Спасибо, Кэтлин, — сказал Гарри–младший.

— Не за что. Мне было в радость.

Когда они ушли, я отнесла поднос наверх. К обеду я закончила отчет по реновации библиотеки и отправила его секретарю Эверетта Хендерсона, Лите. Эверетт финансировал работы в качестве подарка городу.

Ко мне постучалась Кейт. На ней были полосатые фиолетово–чёрные леггинсы, длинный фиолетовый свитер и чёрные высокие кроссовки, которые она оживила наклеенными стразами. Она принесла мне заполнить лист оценки.

— Можете отправить его в школу факсом.

Я пообещала отправить бумагу её учителю до конца дня. Мне нечего было сказать, кроме хорошего, о ней и их программе практики. Кейт прилежно работала, появлялась рано и отлично управлялась с малышами, приходившими на «Час сказок». Она даже уговорила меня разрешить ей установить камеру в кладовке, чтобы снимать берег реки для школьного арт–проекта.

Я сменила Абигайль за стойкой на время обеда, выдала кучу книжек с картинками четырёхлеткам, которые пришли на «Час сказок». Сьюзен пришла около половины первого. Она заметила за стойкой меня, и вид у неё был… виноватый? Она впервые пропускала работу — за исключением того дня, осенью, когда оба её близнеца свалились в один день с одного и того же дерева. Сьюзен остановилась перед стойкой, крутя на пальце обручальное кольцо.

— Извини за это утро.

— Всё в порядке, — я улыбнулась, чтобы дать ей понять, что говорю искренне. — Как Эрик?

— Эрик? — она проглотила комок в горле. — А, он… с ним всё в порядке. Он тут ни при чём. — Она нарочито пожала плечами. — Это близнецы… съели что–то не то.

— Ясно, — сказала я. — А ты не хочешь взять выходной? Мэри здесь, я могу заменить тебя.

Сьюзен покачала головой так, что пучок волос задрожал. Обычно она что–нибудь в него втыкала — палочку для еды, карандаш или соломинку для коктейля, но сегодня казалось, она просто схватила резинку и кое–как закрепила волосы. Несколько прядей падали ей на лицо.

— Нет, всё в порядке, правда. Мальчики хорошо себя чувствуют. — Она улыбнулась, немного натянуто. — Ты же знаешь, как у детей — только что тошнило, а через минуту они уже разносят весь дом. — Она поколебалась мгновение. Я никогда не видела Сьюзен такой встревоженной. — Я только оставлю вещи. Хочешь, я выложу новые журналы?

— Да, пожалуйста, — согласилась я. — Они в подсобке.

— Ладно.

Я смотрела, как она поднимается по лестнице, и думала — что же на самом деле случилось? Что–то сделало Сьюзен такой нервной и уклончивой. Она отводила глаза, говоря со мной, а история про близнецов, которые съели что–то не то и захворали, звучала подозрительно. Клер сказала, что Эрик не пришёл в ресторан, потому что сломал зуб. Это правда? Или есть что–то ещё, от чего Сьюзен так странно себя ведёт? Обычно Сьюзен была жизнерадостной и в некотором смысле язвительной, а Эрик, напротив, серьёзным и собранным. Оба мне нравились, и я надеялась, что между ними ничего не произошло.

Мне пришло в голову, что Сьюзен ничего не сказала про Агату Шепард. Тот переулок расположен за рестораном и соседним зданием. Чтобы дать Эрику знать, что случилось, кто–то должен был позвонить ему домой. Может, поэтому Сьюзен казалась не похожей на себя. Клер говорила, Эрик иногда позволял Агате ночевать в подсобном помещении ресторана. Может, Сьюзен плохо себя чувствовала? Может, Эрик чувствовал вину за то, что Агата вообще оказалась в том переулке?

В дверях появилась Абигайль, её плечи и шарф укутывал снег. Она потопала на коврике, и часть снега свалилась.

— Снег идёт, — сказала она. — Опять снег, — она оглянулась через плечо. — И никогда это не кончится, — она снова взглянула на меня. — Я увольняюсь, Кэтлин. Махну на какой–нибудь остров, где не надо напяливать четыре слоя одежды, прежде чем выйти из дома, — она ухватилась за свою парку и демонстративно потрясла ею передо мной. — Из–за этой кучи одежды я в два раза толще.

— Я вижу.

— Уеду куда–нибудь, буду носить юбку из пальмовых листьев и лифчик из кокоса, — продолжила она, стряхивая снег с обуви.

— Будет чесаться, — сказала я.

Она обожгла меня взглядом и направилась к лестнице.

— Меня дважды — дважды! — окатили грязью на обратной дороге. Это из–за снега люди ведут себя как придурки?

Вопрос, очевидно, был риторический, так что я ничего не сказала, пока она топала по ступенькам. Как по мне, люди ведут себя плохо не из–за погоды, они могут так поступать в любой день.