Ловкость лап

2

— Уезжайте, — сказала я, покрепче затягивая капюшон.

— Можем подождать, — предложила Мэгги.

— Нет, всё нормально, поезжайте, не заставляйте Орена ждать. Я только посмотрю, как там Гарри.

Рома кивнула и похлопала по карману куртки.

— Позвони, если что–нибудь понадобится или если тебя будет нужно забрать.

— Спасибо.

Сгорбившись, я пошла к старику. Вечер был ясный, на чернильном небе серебрился тонкий месяц.

Гарри повернулся ко мне без удивления, скорее, на его лице было написано «Почему так долго?», и мне показалось, что он откуда–то знал, что я подойду к нему.

— Добрый вечер, — сказала я, откидывая капюшон.

— Будем обмениваться любезностями, или сразу спросишь, что я делаю тут в такой собачий холод?

— Да, холодно, — согласилась я. — И что вы тут делаете?

— Без сопровождающих?

— Без машины.

— Парни на аукционе, — Гарри махнул головой в сторону реки. — А мне у Кормака ничего не нужно. У меня своего хлама в избытке. Так что я решил подышать.

Я ничего не сказала, но мои брови исчезли под шапкой. Внезапный порыв ветра сдул на нас снег с ближайшей крыши. Гарри неубедительно пожал плечами.

— Мне нравится дышать снегом.

— А как насчёт подышать ароматом шоколада? — сказала я, предложив ему руку. — У Эрика сегодня отличный шоколадный пудинг.

— Я могу проявить гибкость, — ответил он, опираясь на мою руку. — Почему бы не отвести меня в ресторан, чтобы я не ввязался в какие–нибудь неприятности. — Он огляделся, но Агата уже испарилась.

— Гарри, всё в порядке?

— Не о чем беспокоиться.

Это был не ответ на мой вопрос.

— Как твои коты?

— Отлично, — мы медленно двигались в кафе. — Но Геркулес не любит снег.

— Порой я тоже, — заметил Гарри. — Парни пристают ко мне, чтобы я поехал на юг, сидеть на пляже с какой–нибудь замысловатой жидкостью в бокале с зонтиком. Я сказал им, что нынче февраль. В феврале положено носить кальсоны с начёсом, а не крошечные плавки, лезущие… — он оборвал себя на полуслове и улыбнулся.

— Да уж, это… неудобно, — ухмыльнулась я.

Мы доковыляли до двери кафе.

— Спасибо, Кэтлин, — Гарри отпустил мою руку и поклонился со старомодной галантностью. Я бы не удивилась, сними он свою ушанку. — Парни скоро появятся.

— Хорошо.

— Собираешься стоять здесь, пока я не войду внутрь?

— Такой у меня план. — Я топнула ногой по тротуару. — Ох, до чего ж холодно.

Он фыркнул от смеха.

— Иду, иду, — Гарри отмахнулся от моей руки и взялся за ручку двери. — Иди, догоняй подруг, пока чего–нибудь не отморозила.

— Доброй ночи, Гаррисон.

Он махнул мне рукой, и дверь за ним закрылась.

Я снова натянула капюшон и направилась к Общественному центру. Снег хрустел под ногами, дыхание облачком висело в воздухе, как какой–то дымовой сигнал. Я оглянулась. Никого. Надеюсь, это значит, что Гарри сидит у Эрика и ждёт сыновей. С другой стороны я понимала, что старик мог делать всё, что ему угодно, с той секунды, как я сделала первый шаг.

Возле внедорожника Ромы на парковке стоял пикап Орена. Ни его, ни Ромы, ни Мэгги, ни даже Эдди не было, а внутри горел свет. Я толкнула дверь. Открыто. Я вошла, стряхивая с ботинок снег.

Главный зал находился наверху. Справа от двери я увидела ботинки: «Сорелс» Мэгги, залатанные скотчем Ромы и большие чёрные Орена. Стаскивая свои, я не могла сдержать улыбку. Только Мэгги могла заставить всех снять уличную обувь, чтобы не пачкать пол, когда через пару дней сюда набьётся весь Мейвилл–Хайтс.

Её экспозиция размещалась в дальнем конце зала, рядом с более обширной выставкой старых фотографий. Мэгги стояла у стены, руки скрещены, голова склонена набок. Рядом стояла Рома, Эдди сидел на полу, свесив голову, будто его только что от души приложили о бортик. Я огляделась, но Орена не увидела.

Рома заметила меня и подошла.

— Что это? — показала я на стену. — История Зимнего фестиваля? Мэгги ничего не рассказывала об этом проекте. Она рылась в старых фотографиях несколько месяцев.

— Почти угадала. История спорта в Мейвилле. — Она вопросительно посмотрела на меня. — Гарри в порядке?

Я кивнула:

— Да. Похоже, он был на аукционе и вышел из терпения. Он ждёт сыновей у Эрика.

— Упрямый старый хрыч, — покачала головой Рома.

— Я знаю.

Я никак не могла справиться с беспокойством. Остался ли старик у Эрика или вернулся на улицу?

— Гарри в порядке? — спросила Мэгги, когда мы подошли к ней.

— Он у Эрика, предположительно доедает шоколадный пудинг и ждёт своих парней с аукциона. — Я указала на стену. — Мэгс, это изумительно.

Многие фото были чёрно–белыми. Мэгги собрала из них уникальную панораму. Некоторые снимки были подкрашены, а задник, несомненно, сделан руками самой Мэгги. Раздевалка, в которой будет сидеть Эдди, выглядела совершенно реальной.

— Свет неправильный, — сказала Мэгги.

— А что не так? — поинтересовалась я.

— Одна лампа должна освещать вот эту часть выставки, а две должны быть в раздевалке, и вообще, он просто неправильный.

Она подошла к стене и принялась рассматривать потолочный светильник.

— Орен пошёл в кладовку поискать другие лампочки, — прошептала Рома.

В помещении было тепло. Я сняла куртку, положив её на пол рядом с вещами Мэгги и Ромы. Открылась дверь на лестницу, и вошли Мэри и Абигайль с большими оранжевыми мусорными мешками в руках.

Я подошла к ним. Обе работали у меня в библиотеке. Абигайль выросла с пятью старшими братьями, так что её самообладанию позавидовала бы и гранитная скала. Мэри выглядела как образцовая бабушка, и была ею. А ещё — чемпионом по кикбоксингу. Я видела её на соревнованиях. Кто бы с ней ни дрался, сначала все недооценивали милую седовласую бабулю. Второй раз они такую ошибку уже не совершали.

— О, Кэтлин, а ты что тут делаешь? — спросила Абигайль.

— Помогаю Мэгги закончить экспозицию.

— Она чудесная, правда? — спросила Мэри. Её щечки–яблочки раскраснелись с мороза.

— А вы тут что делаете?

— Мы принесли скатерти. Решили, что подготовим столы к вечеру пятницы, — ответила Абигайль. — Завтра мы будем печь пироги.

— Не хочу оставлять всё на последний момент. — Мэри огляделась, — А Торстен здесь? Я что–то не вижу никаких столов.

Я покачала головой:

— Нет. Зато здесь Орен.

— Ещё лучше, — Мэри повернулась к Абигайль. — Давай отнесём это в кухню и закончим разгружать машину. Потом попросим Орена открыть кладовку и вынесем столы. Увидимся, Кэтлин, — она направилась в кухню.

— Я скажу Орену, что вы его ищете.

Я подошла к Мэгги. Она держала Эдди под руки, а Рома за ноги. Они пытались усадить его на скамью в раздевалке, но все шло не так гладко, потому что Мэгги уделяла больше внимания экспозиции, чем тому, в каком направлении движется.

— Мэгги! — сердито воскликнула Рома. — Ты чуть не сшибла вон ту фотографию правой рукой Эдди.

Мэгги обернулась. Как выяснилось, слишком резко. Другая рука Эдди по инерции стукнула Мэгги по голове.

— Ай! — она машинально схватилась за больное место.

Верхняя часть Эдди рухнула на плиточный пол, нарушив равновесие Ромы, и та шлёпнулась на пятую точку. Ноги Эдди торчали по обеим сторонам от неё. Я подскочила к ним. Может, лучше было мне не смеяться.

Мэгги потирала голову над ухом.

— Ты как? — спросила я.

— Нормально. — Она посмотрела на распростёртого на полу Эдди. — А он как?

— Я цел, — помахала рукой Рома, — не стоит обо мне беспокоиться.

— Все части Эдди, кажется, на месте, но за то, что уронил Рому, ему положено двухминутное удаление, — сказала я. — Неоправданная грубость игры. — Я перелезла через манекен и протянула Роме руку. — Всё нормально?

— Ага. К счастью, я приземлилась на самую мягкую часть.

Мэгги, стоя на четвереньках, тщательно осматривала Эдди.

— Сломал что–нибудь? — спросила я.

— Похоже, нет, — она остановилась. — Только съехал один щиток на голени.

— Нет проблем. — Рома направилась к нашим курткам, выудила из кармана своей парки катушку скотча и бросила Мэгги.

— У тебя и в кармане скотч? — удивилась я.

— Я же тебе говорила, — ухмыльнулась Рома. — Скотч и шоколад способны решить практически любую проблему.

Мэгги оторвала пару кусочков ленты и подняла носок манекена. Спустя минуту — разгладила и покрутила ногу.

— Гораздо лучше, — она отдала мне скотч и улыбнулась Роме. — Спасибо.

Я надела катушку на запястье как браслет.

— Ну ладно, может, я возьму его за плечи? Рома, берись за ноги, а Мэгги будет нас направлять.

Я просунула руки Эдди под мышки, держа его в крепких объятиях, только со спины. Под командованием размахивающей руками Мэгги нам удалось водрузить Эдди на его место на скамье. Рома опустилась на пол и крепко держала его, пока Мэгги закрепляла Эдди.

Я оглянулась. Мэри и Абигайль сновали по кухне. Дверь из холла распахнулась — к нам направлялся Орен. Увидев меня, он улыбнулся.

— Привет, Кэтлин. Как ты?

— Всё хорошо. Спасибо, что впустил нас.

Он слегка пожал плечами.

— Торстен, наверное, застрял на аукционе и потерял счёт времени. Ты видела работы Мэгги?

— Ещё нет.

— Хочешь посмотреть фото моего отца? — застенчиво спросил он.

— Да, где оно?

Мы подошли к стене.

Орен оглядел коллаж, потом указал на фото группы молодых людей на берегу замёрзшей реки, возможно, собравшихся поиграть в любительский хоккей.

— Вот он, слева.

Я видела явное сходство — у отца Орена были такие же светлые волосы и стройная фигура. А сам Орен всегда напоминал мне Клинта Иствуда.

— Вы похожи, — сказала я.

— Все так говорят.

— Где сделано это фото?

— Знаешь, где пристань? В те времена летом там был деревянный причал. А зимой дети, — ну, то есть, мальчишки, играли в хоккей. Это было задолго то того, как дно углубили для судов, и лёд замерзал очень прочно.

Я рассматривала мальчика в центре фото. Серьёзный, как и все остальные, но в выражении его лица заметна уверенность. Я попыталась добавить морщинки вокруг рта и глаз. Потом опять обернулась к Орену.

— Это же Гаррисон Тейлор?

Орен кивнул.

— Не знала, что Гарри играл в хоккей.

— Настолько хорошо, что его пригласили в тренировочный лагерь «Чёрных ястребов». Он помогал тренеру со средними и старшими классами.

Значит, вот откуда Гарри знает Агату, — подумала я. Хотя в таком маленьком местечке как Мейвилл, конечно, все и так друг друга знают.

— Отличные фото, — сказала я Орену. — А ты где–нибудь есть?

— Я не особенно спортивный, — покачал он головой.

Орен был вундеркиндом. Он музыкально одарённый человек, и возможно, ему просто некогда было играть в хоккей, бейсбол и прочее.

Я вспомнила, что Мэри и Абигайль хотели вытащить столы.

— Орен, совсем забыла. Там на кухне Мэри и Абигайль. Ты не мог бы впустить их в кладовку, чтобы достать столы?

— Конечно, — кивнул он. — Орен сделал пару шагов к Мэгги и Роме. — Мэгги, у тебя всё готово?

Мэгги поставила ногу на край скамейки и придавливала коленом спину Эдди, чтобы он держался прямо.

— Готово. Спасибо, что пришёл, Орен. Извини, что пришлось побеспокоить.

— Ничего, — сказал он. — Если тебе что–то понадобится — я с самого утра буду здесь. — Он улыбнулся мне. — Я рад тебя видеть, Кэтлин.

Это был подходящий момент.

— Орен, — медленно начала я.

Он обернулся ко мне.

— Да, можно.

— Да? — спросила я.

Он кивнул, улыбка стала ещё немного шире.

— Я же ни о чём не спрашивала.

— Ты хотела попросить разрешения выставить скульптуры отца на праздновании столетнего юбилея библиотеки.

— Как ты узнал?

— Когда ты приходила посмотреть на план беседки для библиотеки, ты, кажется, больше смотрела на скульптуры.

— Нужно, чтобы люди увидели его работы, Орен, — сказала я.

— Ты права, — согласился он. — Когда Зимний фестиваль закончится, я сделаю некоторые измерения на площадке. Идёт?

— Да.

Мне хотелось запрыгать от радости, но я ограничилась лучезарной улыбкой.

— Значит, я приду, как только Зимний фестиваль закончится.

Я кивнула, и он отправился на кухню.

Рома ещё сидела на полу, одна рука на бедре Эдди, другая придерживает его ногу. Она походила на восторженную фанатку у ног хоккейной звезды. Мэгги стояла на скамье, оседлав Эдди.

— Чем я могу помочь? — спросила я.

— Не могла бы ты отыскать плоскогубцы? Кажется, они в том ящике, — Мэгги показала на картонную коробку из машины Ромы

Я подала ей плоскогубцы, а потом обняла Эдди обеими руками, чтобы освободить руки Мэгги. Должно быть, со стороны я тоже походила на болельщицу.

— А почему Эдди пахнет как рождественский ужин? — спросила я.

Рома нахмурилась и на минутку уткнулась лицом в грудь Эдди.

— Кэтлин права. От Эдди пахнет пряностями.

Мэгги как раз сгибала плоскогубцами кусочек проволоки.

— Это шалфей.

— И почему Эдди пахнет шалфеем? — поинтересовалась Рома.

— Чтобы защитить от негативной энергии.

Временами Мэгги бывала склонна к мистике. Она изучала тай–чи, верила в силу кармы, а с прошлого лета училась лечению травами у моей соседки Ребекки.

— Ну вот, — она спрыгнула со скамейки и сделала шаг назад. — Кэтлин, отпускай сначала ты.

Я убрала руки и встала. Эдди остался на месте.

— Так, а теперь ты, Рома.

Рома тоже поднялась. Ничего не сдвинулось. Мэгги довольно улыбнулась и принялась собирать коробки.

— Придёте на ужин Зимнего фестиваля, ночью в пятницу? — спросила Рома.

Мэгги взглянула на меня.

— Не начинай, — предупредила я.

— Не начинай что? — спросила Рома

— У Мэгги безумная идея устроить для меня свидание за этим ужином.

— Свидание? С кем это?

— С Маркусом Гордоном.

Я познакомилась с Маркусом, полицейским детективом, прошлым летом, когда наткнулась на труп. Не самый приятный способ знакомства.

— А что не так с Маркусом? — спросила Рома.

— Ты ему нравишься, — вставила Мэгги.

Я скрестила руки и взглянула на неё.

— Он думал, это я убила Грегора Истона.

— Ты же не была настоящей подозреваемой, — сказала Мэгги. — он тебя не арестовывал.

— Как романтично с его стороны, — холодно ответила я. — Маркус Гордон не в моем вкусе. Несмотря на то, что он высокий, симпатичный и любит кошек.

— Я же тебе его не сватаю, — сказала Мэгги. — И целоваться не заставляю, и даже под руку брать. Просто предлагаю пообщаться.

Она уже сколько месяцев предлагает.

— Кто знает, может, он тебе понравится.

— Кто знает? — скривилась я. — А может, и свиньи летать научатся?

Рома расхохоталась, глядя на меня. Вслед за ней захихикала и Мэгги. Я покачала головой. Это невозможно. Совершенно невозможно. И тут прямо надо мной пролетела толстая розовая хрюшка.