Ловцы душ

27

Я открыла дверь и вопросительно уставилась на гостя. Незнакомец - весьма симпатичный, на мой взгляд, мужчина лет тридцати, явно спортсмен - судя по стойке и осанке. Не бандит - одет скорее как менеджер среднего звена, хотя ему больше пошла бы спецназовская форма. Но и приличный серый костюм и удлиненная куртка из тонкой кожи весьма неплохо смотрелись на его фигуре. Приятный, но выражение лица - ух, просто скала, а не человек. Встретив мой оценивающий взгляд, он улыбнулся, и я не смогла сдержать ответной улыбки - так обаятельно заиграли ямочки на его щеках.

Мне сразу стало ясно, что он - именно гость, не ошибся дверью и не праздно постучался.

- Здравствуйте.

- И вам того же.

- Меня зовут Максим, я из службы безопасности банка "Регарт", и хотел бы поговорить с вами об аварии, в которую вы попали... - он достал из кармана удостоверение, развернул перед моим лицом. Я не запомнила фамилию, но фото точно было его.

- Какое отношение к этому имеет банк? - сухо спросила я.

- Видите ли, погиб наш сотрудник. И нам важно самим узнать об обстоятельствах его смерти.

Мне стало холодно, горько и совестно. Человек умер, конечно, они имеют право узнать подробности.

- Проходите.

Я посторонилась.

Он прошел, и прихожая стала тесной. С его ростом - на голову выше меня, он, казалось, задевал макушкой светильник. Аккуратно разулся, куртку повесил на вешалку, обдав меня волной приятного парфюма. Замер передо мной, сложив руки в замок. Терпеливо так, спокойно ждал, пока приглашу в комнату.

- Прошу, Максим, - вздохнула я.

На шум вышла Таня, они с визитером уставились друг на друга.

- Здравствуйте,- поздоровался гость, она кивнула в ответ.

- Это моя подруга Татьяна.

Она с каменным лицом прошла на кухню. Он посмотрел ей вслед немного дольше, чем нужно для простого интереса.

Примерно полчаса я добросовестно рассказывала все, что помнила. Максим задавал вопросы и записывал что-то в блокнотик. Но почему-то он мало интересовался своим коллегой, а больше спрашивал про меня: как привезли в больницу, что было потом, какие я получила повреждения, сколько пролежала там, и так далее. Я даже ляпнула про Таню, но прикусила язык - о таком лучше молчать. Но поздно - он уже заинтересовался.

- Это та Татьяна, что встретила нас в прихожей?

- Да, мы с тех пор дружим, - неохотно ответила я.

- Могу я с ней побеседовать?

- Да, наверное, - пожала плечами я. - Может, чаю?

Он согласился, и мы прошли на кухню.

Таня стояла у окна и курила. Нервничала.

"Все еще обдумывает наш разговор, - подумала я. - Скорее бы Максим ушел и продолжим, не забыть бы, что она собиралась рассказать о Яне".

- Танюш, Максим расследует обстоятельства аварии и захотел спросить у тебя кое-что, как ты на это смотришь?

- Мне уже задавали вопросы следователи.

Она сложила руки замком на груди. Я невольно поймала себя на мысли, что они с Максимом отлично смотрятся рядом, оба такие суровые на вид, и во внешности есть что-то похожее.

- Простите, я не из милиции. Погибший - мой коллега.

- Хорошо, спрашивайте.

Они уселись рядом на диване, а я пошла накрывать на стол. Не слушала, о чем они говорят, задумалась о своем, причем ничего конкретного в голове не вертелось, так, обрывки мыслей. В основном, конечно, о том, как мы целовались в лифте. Губы растянулись в улыбке, руки машинально резали хлеб, и я спохватилась только тогда, когда искромсала весь батон. Отложила нож и тут же в кармане завибрировал телефон. Еще не посмотрев, кто, поняла: Сережа. Смутилась, вышла в коридор, на ходу доставая трубку.

- Привет, - его голос просто сочился нежностью. - Я уже соскучился.

- Честно? - счастливо выдохнула я.

- Честно. Всю дорогу думал о тебе.

- И что думал?

Я почувствовала себя пятнадцатилетней влюбленной дурочкой. Глупо улыбаясь, несла всякую чушь, попутно ковыряя ногтем рисунок на обоях.

- А ты пахнешь ванилью, - прошептал Сережа в трубку, и стало жарко и душно.

Мы договорились о встрече назавтра, решили, что пойдем в торговый центр, где есть детская комната, и там пофотографируем Стасика. На прощание он назвал меня Анютышем, и я растаяла.

Отключив телефон, не торопилась убрать его в карман, гладила светящийся экран, будто он хранил Сережино тепло.

Вдруг меня привлек шум у входной двери. Я вздрогнула и присмотрелась. Звук напоминал тихий скрежет. Я подкралась к двери, прижалась к ней, прислушиваясь, и вздрогнула: снаружи определенно чем-то скребли по дверному полотну. Я отпрянула, на цыпочках прибежала в кухню и, задыхаясь от страха, шепотом сказала:

- Там... Там... за дверью... кто-то есть.

Ни слова не говоря, Максим встал, прошел в прихожую, ступая тихо, неслышно. Мы крадучись пошли за ним. Он вынул из-за пояса сзади пистолет, а мы с Таней вздрогнули и прижались друг к дружке. Макс прижал палец к губам, жестом показал нам, чтоб ушли. Мы спрятались за дверным проемом кухни, и тут замок отчетливо щелкнул, ручка медленно повернулась и дверь стала открываться.

Дальше все понеслось, как в калейдоскопе. Я завизжала, темный силуэт, скользнувший в открытую дверь, замер, Макс, стоявший за дверью, изо всех сил обрушил на голову грабителя рукоятку пистолета. Тот мешком рухнул на пол.

У меня все поплыло перед глазами, пол стал вязким, темным, вздулся пузырями, как кипящий гудрон, и я с ужасом увидела, что погружаюсь в эту склизкую грязь.

Таня схватила меня за руки, тянула и кричала:

- Аня! Держись за меня, не закрывай глаза, дыши!

Я помотала головой, картинка снова сменилась на нормальную обстановку моей квартиры, но ненадолго - спустя мгновение все снова поплыло. Я услышала жесткий голос Макса:

- Бери документы и верхнюю одежду, быстро!

Что-то холодное коснулось моих губ.

- Пей!

Я послушно глотнула, жидкость обожгла небо, горло сдавило, я раскашлялась и снова очнулась. Увидела, что лежу на полу, мою голову держит Максим, лицо его бледное, сосредоточенное. Он снова поднес мне фляжку.

- Выпей еще.

- Ч-что это? - выдохнула я.

- Отвар. Это нужно.

Я послушно выпила, снова поперхнулась, но голова стала совсем ясной.

Прибежала Таня, держа в руках наши сумки.

- Возьми ее обувь, спускайся к машине. Дверь не закрывай, - скомандовал Макс, накрыл меня шубкой, подхватил на руки и понес. Я чувствовала неимоверную слабость. Холод обжег мои босые ноги, но это даже взбодрило. Пискнула сигнализация, Макс открыл дверцу автомобиля, опустил меня на сиденье. Я моментально замерзла и задрожала, ноги покрылись гусиной кожей.

Прибежала Таня, села рядом со мной и я заметила, что ее тоже бьет дрожь. В темноте мне не было видно ее лицо, она нашла мою руку и крепко сжала.

- Как ты? - спросила она.

- Нормально. Что происходит вообще?

- Не знаю. Ты снова упала в обморок.

- А Макс... куда он нас собирается везти?

- Ой, я не знаю, - едва не плача, ответила Таня. - Но уж лучше с ним, чем там...

Макс вернулся, сел за руль, завел движок, но свет включать не стал. Мы замерли, испуганно прижавшись друг к другу.

- Ну что, с Богом, - тихо сказал он, выжал газ и потихоньку поехал по слабо освещенному двору. В арке включил фары и, едва вырулив на проспект, рванул в противоположном от центра направлении.

Виртуозно петляя между машин, он смотрел в зеркала заднего вида, достал телефон, не глядя, набрал номер.

- Алло! Вань, ты где? Давай ко МКАДу, подстрахуешь. Да, я с пассажирками. Двумя. Скажи нашим.

Отключился, и дальше мы продолжили путь в тишине. Он выглядел напряженным, руки сжимали руль так сильно, что побелели костяшки. Я практически пришла в себя, почувствовала его страх, но и решимость, силу, смелость - настоящий боец. И защитник. На сердце стало тепло, дрожь прошла. Я улыбнулась, сжала Танину руку, положила голову ей на плечо. Она все поняла. Погладила меня по ладошке и глубоко вздохнула.

На развязке МКАДа Макс притормозил, затем помигал фарами, и за нами пристроилась еще одна машина. Мы медленно двинулись, влились в бурное, несмотря на позднее время, движение на трассе и спустя несколько развязок свернули на боковую улицу. Там уже Макс немного расслабился, его плечи опустились, руки стали свободнее, он повернулся вполоборота к нам и весело сказал:

- Ну что, девчонки, едем в гости к друзьям. Бояться не надо, никто вас не тронет. Теперь не тронет. Там вы будете в безопасности. Понятно?

Мы переглянулись и кивнули. Я знала, что он говорит правду. А Таня просто верила мне.