Ложная девятка. Пятый том

Глава 12

Вот странные дела творятся, честное слово. Я всегда считал себя бесконечно далеким от политики человеком. И на самом деле так и было. В тихих, спокойных 30-х годах XXI века мне не было никакого дела ни до чего. Какие там отношения между странами, кто где делает какие-то заявления, что сказал американский президент в Конгрессе, а что ответил на это спецпредставитель Российской Федерации — и так далее. Все это было для меня так же далеко, как и ядерная физика.

А здесь, в середине 80-х, неожиданно политика вышла для меня, ну если не на первый план, то на второй — так уж точно. И «Международная панорама» с невероятно скучным Александром Бовиным в роли ведущего стала мне внезапно интересна.

А всему виной война в Афганистане, которую вот уже 6 лет ведет Советский Союз, из-за которой советские спортсмены уже однажды оказались в эпицентре политического водоворота. Бойкот достаточно большого количества стран Московской Олимпиады, а затем бойкот Олимпиады в Лос-Анджелесе уже нами. И это только первый слой тех событий, которые происходили в спорте и были связаны с политикой.

О втором слое я узнал совершенно случайно уже после того, как нам, торпедовцам, вручили золотые медали чемпионата и раздали очередную порцию наград. И мне достался уже второй орден Трудового Красного Знамени вместе с солидной денежной премией. Солидной, притом не только по меркам рядового советского человека, но и с точки зрения футболистов — 5000 рублей это все-таки прилично.

И на банкете позже Валентин Козьмич рассказал достаточно интересную историю. На этом же банкете присутствовал Вячеслав Колосков. И когда Валентин Козьмич поздоровался с Колосковым, он рассказал мне, что тот был одним из главных лоббистов проведения в Советском Союзе чемпионата мира по футболу 1990 года, который в результате отдали Италии.

У Колоскова, который дружил со многими футбольными чиновниками и был вице-президентом ФИФА, почти получилось склонить лоббистскую чашу весов в пользу заявки Советского Союза. Но бойкот Олимпиады в Лос-Анджелесе привел к охлаждению отношений между Колосковым и Жуаном Авеланжем, с которым тот водил дружбу. И в результате — второй тур голосования 11:5, и Советский Союз остался без чемпионата мира.

Жалко, конечно. Принять участие в домашнем чемпионате, да еще и в футболке советской сборной — это было бы близко, я не знаю, к полету на Луну, возможно. Ну, во всяком случае, для меня, как для футболиста. Но что не случилось, то не случилось.

И сейчас Колосков точно так же, как и несколько лет назад, вовсю использовал свои связи для того, чтобы отвести от советского спорта вообще и футбола в частности достаточно серьезную угрозу. Воинственные речи президента Рейгана побудили американских союзников в различных международных организациях объявить крестовый поход против Советского Союза. И советские чиновники, такие как Колосков, которые на самом деле составляют достаточно грозную силу и имеют большой вес в этих самых федерациях, прилагали массу усилий для того, чтобы нейтрализовать все эти попытки американцев выкинуть нас из международного спорта.

И на самом деле было понятно, что ничего у американцев не получится. Советский Союз — это не та страна, с которой можно поступить подобным образом. Как ни крути, а половина Европы наша. Хотя я более чем уверен, что во всяких Польшах, Венгриях и Чехословакиях крутят фигу за спиной. Но в любом случае, если уйдет Советский Союз, то следом уйдет и весь Варшавский договор, а потом еще и остальные союзники — ну, а может быть, нахлебники, тут как посмотреть — Советского Союза, которые щедро раскиданы по всему миру. От Кубы, что в принципе для тех же американцев, наверное, даже в плюс, до Вьетнама.

И в борьбе за будущее советского спорта, как это ни странно, нам очень сильно помогало гражданское общество в капиталистических странах. Как это ни странно, это словосочетание сейчас имеет реальный вес. И именно об этой помощи, ну или борьбе — как на это посмотреть — и рассказывал Бовин в своей «Международной панораме».

А всему виной — сенсационное интервью с Бен Ладеном. Я думал, что этот террорист главным образом знаменит своей атакой на башни-близнецы в начале XXI века. Но, как оказалось, уже сейчас Усама Бен Ладен — один из видных полевых командиров моджахедов, который очень влиятелен и очень богат. И во французском Le Monde как раз и вышла большая статья-интервью с ним, которая, ну, как говорит товарищ Бовин, произвела эффект разорвавшейся бомбы в западном обществе.

И я вполне допускаю, что все сказанное на советском телевидении надо делить даже не на два, а на десять. Все-таки цензура и пропаганда — это практически синонимы советского телевидения. Но кадры, которые смаковались по ТВ, показывали, что, как минимум, в Европе интервью с Бен Ладеном стало очень неприятным сюрпризом.

В том же Париже, например, прошли многотысячные демонстрации, притом не левых студентов, как можно было бы предположить, а наоборот — консервативных движений, напрямую связанных с католической церковью. И точно такая же волна прошла по Италии, Испании и Латинской Америке. До прямых антиамериканских лозунгов не доходило — их не придумала даже советская пропаганда, но требования прекратить сотрудничество с нелюдями были.

Ну, опять же, я не знаю, насколько можно верить советскому телевидению. Тут, как говорится, за что купил, за то продал.

На приеме в Федерации футбола СССР нам, футболистам московского «Торпедо», утвердили заграничную командировку, притом утвердили не куда-нибудь, а в Италию. Летом шли разговоры о том, что в рамках моего будущего перехода «Торпедо» сыграет как минимум один товарищеский матч с «Ювентусом». А сейчас этот один матч превратился в целую серию встреч с итальянскими командами. Притом помимо «Ювентуса» «Торпедо» сыграет сразу с несколькими клубами как серии А, так и серии Б. А все это дело будет во время паузы в итальянском чемпионате. Она достаточно короткая, но в любом случае 10 дней в Италии в очень плотном ритме нам обеспечены.

В Италию мы летим 22 декабря. При этом в этот же день у нас будет самая настоящая культурная программа, притом связанная с футболом. Прилетаем мы в Рим утром, затем нас ждет самолет до Турина. А вечером мы в полном составе приглашены на матч «Ювентус» — «Лечче». Этой игрой Старая Синьора закрывает первый круг чемпионата Италии сезона 85/86. И синьор Аньелли от щедрот пригласил все «Торпедо» на эту игру, притом в ложу почетных гостей. Жест, конечно, широкий, тут сказать нечего.

Ну а уже 24-го у нас на том же самом стадионе «Коммунале» будет товарищеский матч с «Ювентусом». 26-го мы играем с «Пизой». 29-го — с молодежным составом «Ювентуса». 1 января — с Монцой

Ну а закончим мы все 4-го, когда сыграем с Кампобассой.

Все эти игры будут оплачены достаточно щедро, так что из поездки мы вернемся, значительно пополнив свой бюджет. Само собой, речь идет о футболистах. Сколько получит «Торпедо» и получит ли вообще — этого, естественно, никто из нас не знал. Не знали, и нам никто не собирался такие вещи рассказывать.

Потом мои одноклубники, счастливые и довольные, отправляются в заслуженный отпуск. А я вместе с еще несколькими торпедовцами меняю одну заграничную командировку на другую. 8 января сборную Советского Союза ждет третий международный турнир в Марбелье. И там мы проведем несколько матчей против команд из ФРГ — ту же «Саарбрюккен», «Байер» 04. А дальше уже все зависит от того, выйдем ли мы в плей-офф этого турнира.

Так что скучать зимой мне точно не придется. Тем более что спустя 10 дней после матча с «Байером» мы в Испании проведем товарищеский матч с испанцами. А потом в феврале поедем в Мексику.

И повторюсь — все это вместе, этот плотный график «Торпедо» и сборной Советского Союза, говорил, вернее даже не говорил, а буквально кричал о том, что какие-либо попытки Соединенных Штатов подвинуть Советский Союз с международной арены терпят крах.

И на самом деле это интересно, что грозная речь в Конгрессе США — а в советской прессе ей посвятили достаточно много времени и напечатали полностью и без купюр — была очень эмоциональной и содержала в себе массу различных призывов, которые могли бы испугать. Но по факту у наших «партнеров» не получилось — может быть, пока не получилось — вообще ничего. Советский Союз стоит глыбой, и глыба эта колебаться не собирается.

Начало декабря, помимо вот этих всех вихрей враждебных, которые веяли над советским спортом, принесло еще и достаточно большое изменение в советском футболе. И надо сказать, что к этим изменениям я тоже приложил руку.

Историю с инфарктом Стрельцова, который только-только выписался из больницы и сейчас проходил курс санаторно-курортного лечения в Краснодарском крае, мной не была забыта. И сразу после приема в Федерации футбола, где мне, товарищу Топорнину, хотелось не руку пожать, а в рожу плюнуть, я отправился в Моссовет. Не сразу, конечно, на следующий день, но суть от этого не меняется.

Я отправился в Моссовет не просто так, на экскурсию, а для того, чтобы поговорить там с новым руководителем этой организации, а именно с Валерием Тимофеевичем Сайкиным. Мой, можно сказать, крестный отец в советском футболе сменил просторный кабинет заводоуправления ЗИЛа на еще более роскошный в Моссовете, став председателем.

Вот, и я решил поговорить с ним на тему Топорнина и попросить, а может быть, и потребовать справедливости в отношении Стрельцова и Топорнина. И как это ни странно, едва я заговорил, как Валерий Тимофеевич откинулся в своем кресле и, не дав мне продолжить, прервал меня и сказал:

— Слава, я тебя прекрасно понимаю, но не трать свое время, да и мое тоже. Лучше нам поговорить о чем-то более приятном. А с Топорниным вопрос уже решен.

— Как решен? — недоверчиво спросил я.

— А вот так. Это пока секрет, но Борис Николаевич с 1 января 1986 года уже не будет председателем Федерации футбола СССР.

— Надо же! — обрадовался я. Значит, не только я был в ярости от того беспредела! — не ожидал если честно.

— Если ты думаешь, что только ты один был возмущен поведением Топорнина в сентябре и тем, что он довел Стрельцова, то ты ошибаешься. Тогда я промолчал и делать ничего не стал, но только потому, что председатель Моссовета имеет более громкий голос, чем директор ЗИЛа. И это при том, что, будучи директором ЗИЛа, я уже был достаточно влиятельным человеком. Но Топорнин — креатура сразу нескольких членов ЦК, поэтому, чтобы его свалить, мне нужно было больше политического веса. А сейчас я уже председатель Моссовета — это немножко уже другой уровень, поэтому у нас все получилось. И Борис Николаевич будет освобождён от занимаемой и вернется в свой институт.

— Вот как! — обрадованно воскликнул я. — Здорово! Спасибо, Валерий Тимофеевич!

Я протянул руку для рукопожатия, и Сайкин ее мне с удовольствием пожал.

— А кто же у нас теперь председателем-то будет? — спросил я. — Раз Топорнина снимают, наверняка же есть и кандидатура его сменщика?

— Конечно есть, — утвердительно сказал Сайкин.

— И кто же это?

— Друг твоего тренера.

— Какого из трех? — усмехнулся я.

— Да, на самом деле можно сказать, что новый председатель Федерации футбола СССР, хоть и спартаковец, но с обоими торпедовскими тренерами в очень хороших отношениях. Новым председателем Федерации футбола СССР назначат Никиту Павловича Симоняна. Знаешь такого?

— Конечно знаю! Как не знать? — ответил я. — Симонян — это величина, его грех не знать.

И когда я услышал фамилию Симонян, то я действительно обрадовался, потому что Никита Павлович показался мне во время нашего с ним знакомства, которое произошло еще в 83-м году — то бишь, два года назад — очень здравым стариканом, который действительно болеет и живет футболом. Ну да, спартаковец, но кто не без греха?

Зато он действительно в достаточно близких отношениях как с Ивановым, так и со Стрельцовым. И вместе с ними Симонян выигрывал Олимпийские игры в Мельбурне. И хоть это и произошло практически 30 лет назад, но все равно чувство локтя у игроков той команды сохранилось.

Я достаточно часто видел Симоняна у нас на базе, куда он приезжал как к Иванову, когда тот был тренером «Торпедо», так и к Стрельцову. Притом в гости к Эдуарду Анатольевичу Никита Павлович приезжал чуть ли не чаще, чем к Иванову. И в больнице Симонян тоже навещал Стрельцова, так что да — новый председатель Федерации футбола СССР, пусть и выступал, и тренировал одного из наших непримиримых соперников, но был в прекрасных приятельских, а может быть, даже и в дружеских отношениях со Стрельцовым. Что не могло не радовать.

Время, которое у меня оставалось перед итальянским вояжем «Торпедо», я потратил на решение своих проблем в институте, которые у меня, как это ни странно, появились. Вот вроде бы я и главная суперзвезда советского футбола, и гордость «Торпедо» и ЗИЛа, но руководству ВТУЗа в какой-то момент резко разонравилось то, что один из его студентов практически не появляется на занятиях. И с меня стали требовать не только посещаемость, но и успеваемость.

Кстати, с точно такими же проблемами столкнулись и Юра с Колей Савичевыми. И решение приняли мы практически одновременно. Первыми ВТУЗ покинули ребята. Вслед за ними и я перевелся в Московский областной государственный институт физической культуры, который нам куда больше подходил, так как это был все-таки профильный институт для спортсменов. А второе — там была еще и военная кафедра. Сейчас это очень важно.

Оформление перевода в Малаховку заняло почти неделю, но в результате я стал студентом этого института.

И за хлопотами по поводу перевода я даже как-то упустил очередное объявление журналом «Франс Футбол» номинантов на «Золотой мяч» 1985 года. И я третий год подряд попал в число счастливчиков.

Если в 1984 году у меня были сильные козыри — один чемпионат Европы чего стоит, да, собственно, на самом деле я за него и получил «Золотой мяч», — то 85-й при всей его насыщенности с точки зрения международных успехов у меня был немножко поскромнее. Да, Кубок кубков достался моей команде, и вклад в эту победу у меня был достаточно значительный — один титул лучшего бомбардира турнира чего стоит. Но все равно этот европейский трофей немного не того уровня, и успехи в Кубке чемпионов котируются выше.

Но здесь была достаточно важная оговорка. Если бы в финале Кубка чемпионов победил «Ювентус», то Платини однозначно забрал бы «Золотой мяч». Но в финале-то они проиграли «Ливерпулю», а тот был, как и все остальные английские команды, дисквалифицирован в результате тех бесчинств, которые допустил «Эвертон» после финала с нами.

Скорее всего, это, конечно, не повлияет на позиции английских игроков в голосовании, потому что Брайан Робсон из «Манчестер Юнайтед», Иэн Раш из «Ливерпуля», Саутолл из того же «Эвертона» — все они получили свои номинации. Да и как-то не комильфо кого-то из «Ливерпуля» выделять, с одной стороны, а с другой — ну как признавать лучшим Платини, если он не выиграл в главном матче?

Поэтому интрига все-таки была. Хотя я, положа руку на сердце, проголосовал бы все-таки за Платини. Его успехи в этом году все-таки, на мой взгляд, чуть-чуть побольше, чем мои. Но посмотрим, что скажут журналисты и прочие члены жюри. А ну как получиться на предновогоднем голосовании обойти всех своих конкурентов и второй год подряд стать лучшим в Европе!