Ложная девятка, часть третья

Глава 8

Я иду по туннелю Парк де Пренса и слышу как весь стадион заходится в их традиционных кричалках Qui Ne Saute Pas N’est Pas Français (кто не скачет, тот не француз, франц. прим. автора) сменяет Tous Ensemble (все вместе), а потом они запевают On Est Les Champions, перепевку We are the Champions на французский манер. Козлы французские, играть еще сорок пять минут а они уже празднуют.

А когда советские игроки появляются из тоннеля то кричалки сменяются свистом. Вместо которого спустя минуту слышны оглушительные овации. Сборная Франции вышла на поле чуть позже нас.

— Слава, Слава, — кричит мне Валентин Козьмич и я подбегаю к нему.

— Да, Валентин Козьмич?

— Двадцать четыре года назад мы на этом же стадионе вышли на второй тайм в роли догоняющих. А потом выиграли первый кубок Европы. Я ничего не стал говорить команде в перерыве, всё-таки главный тренер Малофеев а не я. Но скажу тебе сейчас. Для очень многих, да почти всех такие матчи это главный шанс в жизни. и Будет тяжело, очень. Тяжело и трудно. Куда труднее чем нам в том финале. Те югославы не чета этим французам. Еще и трибуны ты сам видишь какие. Но Славка. Я знаю что ты можешь. И ты знаешь что можешь. А раз можешь, то должен! Так что давай. Чаще всего спортсмены идут к величию долго, годами. И доходят до него единицы. А ты можешь стать великим уже сейчас. Покажи всё на что способен в следующие сорок пять минут и станешь великим. Давай Слав, давай. Надери задницу этим козлам!

Иванов крепко обнимает меня и я бегу в центральный круг и оглядываюсь по сторонам.

Вон Миша Бирюков во вратарской как-то остервенело бьёт одной ладонью по другой а потом подходит к левой штанге и начинает оббивать об ней бутсы, как будто сбивая грязь с шипов. Зачем, если тут густая зеленая трава а не суглинок его родного стадиона имени Кирова? Видимо это ритуал.

Вася Жупиков и Андрей Зыгмантович о чем-то переговариваются на дуге нашей штрафной, игрок Динамо жестикулирует а мой одноклубник кивает каждые пять секунд как заведенный.

Витя Круглов на правом фланге защиты просто сидит на корточках с закрытыми глазами. Как и Протасов. Хотя нет, глаза у Олега открыты.

Ко мне подходит Заваров, лица на Сашке нет. Вернее есть, но не его. Таким напряженным я его еще ни разу не видел.

— О чём тебе Иванов говорил?

— Да так, советы давал. Сань, мы их сделаем. Вот увидишь. Мы их сделаем, — второй раз я повторяю это с напором в голосе. Как будто себя убеждаю а не Заварова.

Хотя, может быть так и есть. Чтобы в чём-то убедить других нужно сначала убедить себя.

Окидываю взглядом другим игроков нашей сборной. Все как один напряжены, подключи их в сеть и освещения хватит на целый город.

А французы на другой половине поля наоборот улыбаются и смеются. Вон Платини стоит чуть ли не в обнимку с Фернандезом и жестикулируя что-то ему рассказывает. Тот в ответ смеется. Видно что настроение у них не то что хорошее, отличное.

Это объяснимо. Весь первый тайм они нас очень старательно закапывали и сейчас ведут два мяча. Победа, как им кажется, у них в кармане.

А вот и время начинать второй тайм. Мы с Протасовым подходим к мячу. Звучит свисток чеха Христова и я отправляю мяч Заварову. Погнали, у нас есть сорок пять минут.

Пока что цель спасти эту игру.

До конца второго тайма сорок минут.

Тигана по своему левому флангу уходит от Желудкова, и не дожидаясь когда Витя Круглов на него выйдет отдаёт на Платини в центр. Но капитан французов не получает мяч. Я опускаюсь к нашим воротам и перехватываю мяч.

Тут же ухожу от Платини, который пытается сразу вступить в отбор и отдаю Заварову.

Сашка держит мяч буквально пару секунд, ровно столько нужно мне чтобы открыться.

Принимаю обратный пас и второй раз подряд обыгрываю Платини. Вот ведь упорный какой! А потом отдаю передачу на Гену Литовченко.

Чтобы спустя десять секунд и тридцать метров снова получить мяч. Теперь на линии штрафной.

Прокидываю его мимо Баттистона, вот верны мои наблюдения медленный он, и бью по воротам Батса!

Эхх, достал, сволочь! Буквально самыми кончиками пальцев коснулся уходящего от него мяча. Угловой!

Под аккомпанемент свиста с трибун подаю угловой, стараясь найти мячом коротко стриженную голову Протасова. Получается!

Мяч прилетает точно к нему. Олег бьёт по воротам! Батс надёжен. Намертво забрал. Трибуны взрываются восторгом в ответ на игру вратаря французов. Пока что он надёжен

И тут же французы проводят свою атаку. Мяч гуляет между их игроками их магической четверки, Фернандез, Тигана, Жиресс, Платини.

Последний в итоге хитрой передачей находит в нашей штрафной Лякомба.

Удар метров с двенадцати в ближний угол. Миша вытягивается в струнку и ловит! Не сразу, сначала он отбил, но так что отскок получился очень короткий и вторым движением ленинградец мяч накрыл.

До конца второго тайма тридцать три минуты.

Перед Серегой Олейниковым горит жёлтый цвет. И это не светофор. Только что Алейников в метре оот нашей штрафной сфолил на Беллоне. Нарушение стопроцентное и вполне заслуживает жёлтой.

Я вместе с Протасовым, Заваровым, Желудковым и Литовченко стою в стенке.

Уровень шума на стадионе такой что сделает честь любому концерту. Глотки тут никто не жалеет.

Христов дважды показал что бить надо по свистку и вот он его даёт. Платини разбегается, но это не удар. Навес!

Я как и остальные мужики в стенке прыгаю и мой прыжок получается выше чем у остальных. И к тому же он результативен.

Я задеваю передачу которая вместо акцентированного навеса превращается в какую свечку. Миша прыгает, с коленом, не хочет Бирюков получить удар в корпус, и добирается до этого мяча.

Приземляется и тут же рукой отдаёт на Круглова, который открылся на своём фланге защиты.

А Витя вместо того чтобы как следуется распорядится мячом делает чёрти что!

У него отбирают мяч и тут же следует навес в штрафную.

Лякомб бьёт головой. Бирюков снова в игре! Отбивает но первым на отскоке Платини. Удар в одно касание и… опять Бирюков! МИША! Монстр!

Он успел вскочить на ноги и прыгнуть уже в другой угол! Фуххх…

Еще один угловой. Не наш.

Подача, Зыгмантович первый на мяче, но вынос у него не получается далёким. Домерг тут же возвращает мяч в нашу штрафную.

Правда только для того чтобы Протасов сыграл головой. И не просто сыграл. Олег отдаёт мне пас.

Принимаю мяч и понимаю что да. Надо брать игру на себя.

До конца второго тайма тридцать минут.

Краем глаза замечаю, как на меня уже несётся Фернандес — времени на раздумья нет. Делаю быстрый разворот через правую ногу, и француз, не успевая затормозить, проскакивает мимо.

Передо мной открывается пространство, впереди только двое — Боссис и Баттистон. Трибуны словно замирают, в ушах только гулкое биение собственного сердца. Ускоряюсь, направляясь прямо на Боссиса. Вижу, как на его лице появляется неуверенность — он не знает, подкатиться или отступить. В последний момент я чуть замедляюсь и делаю резкий рывок вправо. Боссис не успевает среагировать, пытается зацепить меня рукой, но я уже ушёл.

Теперь передо мной только Баттистон. Высокий французский защитник старается перекрыть мне путь в центр, оттесняя к бровке. Но я замечаю, что он слишком сильно смещается в сторону, открывая небольшое пространство для маневра. Показываю, что иду в левую сторону, а сам резко ухожу вправо, проталкивая мяч между его расставленных ног. Он не успевает даже понять, что произошло — я уже за его спиной.

Выхожу на ударную позицию, впереди только Батс. Французский вратарь выдвигается вперёд, пытаясь сократить угол обстрела. Времени прицелиться почти нет — Домерг уже мчится наперерез. Вижу, как Батс слегка смещается в ожидании удара в ближний угол.

Бью. Мяч резко, с подкруткой летит в дальнюю «девятку». Батс в отчаянном броске тянется всем телом, но его пальцы лишь слегка касаются мяча, не меняя траектории полёта.

И мяч замирает в сетке французских ворот! Одиииин — два!

Французы на трибунах недовольно свистят и наверняка в едином порыве кроют меня самыми последними словами.

Я же подбегаю к мячу, хватаю его и бегу к центральному кругу, попутно отбиваясь от партнеров по сбоной которые так и норовят меня поймать чтобы поздравить с голом.

— Некогда! Некогда! — кричу я, — да и что тут праздновать! Надо сравнять сначала.

Ставлю мяч на точку в центральном кргуе и рукой позываю на него Лякомбу, давай, мол, разводи.

До конца второго тайма восемнадцать минут.

У Французов замена. Лякомба меняет Женгини. Идальго явно усиливает оборону. Женгини сразу же отправляется в опорную зону к Фернандесу.

А у нас Малофеев снимает с игры Круглова и выпускает Черенкова. Логично, времени всё меньше и нам нужно забивать.

Тут же Федя чуть было не выходит один на один с Батсом, Гена Литовченко на носовом платке обыграл одного француза и отдал пас через второго. именно через. мяч прошёл между ног у свеженького Женгини.

Только подкат Батистона помешал Черенкову отправиться на рандеву с Баттсом.

А потом случилось это.

До конца второго тайма пятнадцать минут.

Вижу, что Заваров открывается в свободную зону между Баттистоном и Ле Ру. Полузащитники французов слишком увлеклись атакой, оставив в обороне дыру размером с Красную площадь. Даже не раздумывая, отдаю разрезающий пас в свободное пространство. Мяч летит словно по ниточке, огибая вытянутую ногу Фернандеса.

Саша моментально стартует и первым оказывается на мяче. Его скорость застает французскую защиту врасплох — теперь перед ним только выбегающий из ворот Баттс. Батс выходит далеко вперед, понимая, что до мяча ему не добраться…

И в следующую секунду происходит то, что заставляет меня застыть на месте с широко раскрытыми глазами. Вместо того чтобы играть в мяч, Батс на полной скорости врезается в Заварова — плечом прямо в голову. Удар настолько силен, что Сашку буквально подбрасывает в воздух, и он падает на газон безжизненной куклой.

И вместе со мной, Черенковым, Желудковым и другими советскими игроками к лежащему на траве Заварову подбегает Батистон и точно так же как и мы что есть силы зовёт врачей.

А у всех на стадионе наверняка стоит перед глазами точно такой же эпизод случившийся как раз с Батистоном. Только на сей раз на его месте оказался ЗАваров а Батсу выпала роль Шумахера.

Правда в отличии от Тони Француз не изображает невиновного. когда я кидаю на него взгляд то вижу что на нём лица нет а губы француза двигаются. Он наверняка молится сейчас.

Мышалов со своей командой тут как тут и через пару минут они под аплодисменты трибун уносят ЗАварова. Батс провожает носилки с Сашкой до кромки поля и видно что он всё время что-то говорит. Да, он точно не Шумахер. Француз понимает что он сделал.

И теперь главное как себя поведет чешский судья Христов. У него то глаза на месте?

И это что? Месть за Пражскую весну? Какого хрена он показывает что нарушения не было?

Подбегаю к нему. Русский он точно должен знать.

— Это как? ЧТо значит нарушения не было? Вы что не видите? — а, понимает, гад. Понимает.

— Нарушения правил не было. Отойди от меня, — говорит он с акцентом, — отойди или получишь жёлтую!

А потом он мне её всё-таки показывает! Козёл!

Ко мне подбегают Протасов и Желудков и чуть ли не утаскивают от судьи.

— Тихо, тихо, Славка, — говорит Юра, — ты его сейчас убьёшь. Тихо. Нам играть надо.

Это верно. Играть надо. Вдесятером. Замены-то Вячеслав Василич-то уже две сделал.

До конца второго тайма десять минут.

Платини получает мяч от Женгини, рывком влево уходит от Зыгмантовича и вываливается один на один с Бирюковым.

Удар, Миша отбивает но мяч отскакивает в поле. И до него ближе всего Жирессу. Он добивает в уже пустые ворота.

А потом весь стадион разочарованно выдыхает. Вася Жупиков уже не в первый раз спасает наши ворота выбивая мяч с ленточки. Фуухх, мы в игре. Всё ещё в игре.

До конца второго тайма пять минут.

Отдаю на фланг на Черенка, Федя поменялся местами с Желудковым сейчас. Спартаковец принимает мяч, одно обманное движение, другое и вот он прокидывает мяч мимо Ле Ру.

Смещение в центр, пас под удар Олегу, но тот падает. Чех, ну что? Ты опять ничего не видишь? Ну сбили Протасова, сбили!

А нет, в этот раз у него глаза на месте. Штрафной в считанных сантиметрах от линии. Можно сказать что это наш последний шанс на то чтобы спастись.

Трибуны такие что плесни на зрителей бензин — загорятся. Да и футболисты тоже такие. Электричество густо разлито на поле. Еще чуть-чуть и в небо отсюда начнёт бить молнии. Нервы, нервы, нервы.

Христов показывает что бить нужно по свистку, французы выстраивают стенку а мы стоим с мячом и решаем кто будет бить.

— Да что тут думать? — говорю я и подняв мяч с травы отдаю его Желудкову — Юра, давай бей.

— Да, пусть Юра бъёт, — говорит Алейников. Остальные соглашаются и оставляют зенитовца наедине с мячом.

Тот крутит мяч в руках а потом каким-то резким, можно даже сказать дерганым движением ставит его на траву. Французы уже поставили стенку и вот судья даёт свисток.

Желудков смотрит на мяч, на стенку, на Батса за ней Трибуны беснуются а Юра начинает разбег. Шаг, второй, третий, удар! Сильный, точный, по отличной уходящей от Батса траектории!

Француз прыгает за мячом… И не достаёт его! Не достаёт! Мяч влетает точнехонько в дальнюю девятку! Вот как рукой положил Желудков!

Мы сбиваем его с ног и через мгновение Юру вообще не видно за нашими телами! Счёт равный! Два-два, чтоб вас!

На трибунах оглушительный свист, море французских флагов куда-то делось и только с десяток наших родных багряных стягов гордо реют над прибитыми голом Желудкова французами. Вот так вот.

Но игра еще не вся. Мы только смогли сравнять.

Минута до конца основного времени матча.

Женгини бьёт из-за пределов штрафной. Мяч попадает в спину Демьяненко и отлетает точно в ноги Платини.

Мишель его обрабатывает, прокидывает мимо выбросившегося на него Зыгмантовича и входит в штрафную, там он накручивает Алейникова и метров с десяти стреляет низом в ближний.

А потом задирает голову и кричит в ночное парижское небо. Миша Бирюков уже в который раз спасает наши, хммм… головы. Угловой.

Мы все в нашей штрафной. Даже я, хотя Малофеев и запретил мне в ней появляться. Правда я стою на линии штрафной, но чисто технически это тоже считается. Стадион замер в ожидании, и вот подача.

Мяч летит на дальнюю штангу, Хорошо летит, очень хорошо! Но не для французов, для нас.

Потому что конечно точкой его полёта становятся руки Миши Бирюкова, который в богатырском, очень высоком прыжке забирает его.

А потом миша вскакивает на ноги и с мячом в руках бежит к линии штрафной. А я просто бегу, бегу в сторону французских ворот.

Бегу, бегу, а потом ловлю мяч на мысок левой бутсы. Бирюков пару раз на тренировках бросал мне вот так, далеко на ход и сейчас, в такой сверх важный момент не только для нас. для всего совесткого спорта он сделал тоже самое.

Я обрабатываю мяч в районе центрального круга и между мной и французскими воротами всего один защитник, вышедший вместо Батистона Аморос.

Я его обыгрываю в центральном круге, и убегаю. Он меня догоняет, как и еще один француз. Снова финты, целая серия, и снова я ухожу от них.

Откуда-то сбоку в подкате летит Ле Ру, я его перепрыгиваю. Снова Аморос мешается под ногами, финт, и его опять нет.

А вот и штрафная. Делаю в ней пару шагов и бью! Батс прыгает за мячом и не достаёт! Это гол! Гол, вашу мать! ГОЛЛЛ!

За моей спиной рухнувшие на газон игроки сборной Франции а я бегу вдоль французских трибун с одним очень характерным жестом. С указательным пальцем правой руки у губ.

Молчите, французы, молчите. Кончилось ваше время. Рано вы радовались!

Бежал я правда недолго, очень быстро меня поймала советская сборная. И вот честное слово, еще чуть-чуть и мне бы ребра переломали от восторга.

Мой гол в итоге оказался последним в матче. Отыграться французы не успели.

И когда прозвучал финальный свисток я обессиленно упал на ставшую для нас золотой траву стадиона Парк Де Пренс.

Мы чемпионы!