Васильевич. Книга четвертая. Ливония. Продолжение

Глава 12

Событие тридцать четвёртое

Каракка надвигалась на «Аврору», на всех её мачтах ползали матросы, спуская паруса, останавливались шведы, у орудий уже суетились канониры, а абордажная команда скопилась на носу корабля. Юрий Васильевич, теперь, когда расстояние сократилось до пятисот метров, в подзорную трубу всё это отлично видел.

Пушек на борту шведского флагмана было… Не так, на левом борту каракки Боровой насчитал одиннадцать пушек. И одну ещё заряжали на самом носу. Не виден был калибр, но если сравнивать соотношение размеров пушек и людей у шведов, и на той же «Авроре», скажем, то ясно, что калибр меньше ста миллиметров. В районе восьмидесяти. У него фальконеты такого калибра. Может не так всё и страшно? Юрий Васильевич перевёл взгляд и трубу на «Аврору». Там у орудия стамиллиметрового никого не было, как и у трёх фальконетов прибитых к фальшборту и укреплённых дополнительными упорами к палубе. Люди, как видно было сверху, ждали залпа с вражеского корабля и убрались либо за мачты, либо вообще схоронились в люки. Что все четыре пушки заряжены, Боровой знал, видел, как вокруг них его канониры сновали. Следующей в строю кораблей у него «Фортуна», такой же по величине и оснастке бриг. Там тоже людей на палубе не было. Все ждали, когда по ним шведы ударят.

А вот на берегу, у выстроенных в ряд миномётов, как раз народ толпился. Толку, правда, чуть от них будет. Можно вообще из двух миномётов стрелять. Пять мин из большого выпустить и десять из восьмидесятипятимиллеметровых.

А где десант? Юрий Васильевич убрал трубу, чтобы окинуть взглядом весь порт. Ага! Тимофей и Ефим ждать, когда шведы покажут волчий оскал империализма, не стали, баркас рыбачий уже половину расстояния до, идущим четвёртым, когга неприятельского преодолел, там тоже спускали парус, и на приближающуюся к ним на вёслах лодку внимания не обращали. Это они пришли бить русских, а не по зубам получать. Вот, блин, и Андрейка с ними, он в зелёном кафтане, а народ теперь весь в коричневые одет, сразу выделяется. Ладно, медик в команде не помешает, вдруг кого ранят. Но так-то бардак. Не дай бог, что случится, где он сурдопереводчика найдёт. Совсем глухим станет.

Морской бой начался обыденно. Вспух облачками дыма борт шведской каракки. Как немое кино. Ни тебе грохота, ни криков «полундра» или там «сарынь на кичку», даже «ура» на худой конец. Не интересно глухому морское сражение смотреть.

Юрий Васильевич отложил на доску, что-то вроде подоконника, только очень узкого в окне, через которое рассматривал порт под замком. Нужно было всю картину видеть, а с трубой этого не получится. На «Авроре» полетели щепки от фальшборта и даже от мачты. Но это всё. Больше никаких катастроф. Ни пробоин, ни убитых. Юрий Васильевич зимой эксперименты проводил. Построили что-то типа борта корабля с… Просветил его адмирал Бергер. В кораблестроении сейчас самый-пресамый переломный момент. Если на Средиземноморье доски крепят уже стык в стык, то вот в Западной и Северной Европе — внахлёст. Первый метод называется карвельной обшивкой, второй — клинкерной. Более того шведы не только впереди Европы всей перешли на карвельный способ, но и сделали его на нескольких кораблях двойным, используя шахматный метод крепления досок. Именно таким способом обшита «Аврора». Так вот, зимой в Москве Юрий Васильевич провёл пробные стрельбы из разных орудий по образцу обшивки «Авроры». Каменные ядра даже из восьмидесятипятимиллиметровых пушек никакого вреда борту не нанесли, ну, щепки полетели. Второй внутренний слой не пострадал. Из стамиллиметровых пушек всё теми же каменными ядрами пробивали два слоя только при стрельбе чуть не в упор. С чугунными чуть лучше. Ядро и из восьмидесятипятимиллеметрового ствола при близком расстоянии и усиленном заряде пороха пробивала обшивку, а из стамиллиметрового и с приличного расстояния пробивало. Бомба, если правильно рассчитать запал, просто курочила обшивку, оставляя в ней огромную с полметра в диаметре дыру. Ну, это всего несколько раз получилось. Попробуй точно определи время, до того, как ядро с порохом внутри, только начнёт прогрызать обшивку.

Сейчас именно это и произошло, каменные ядра размером чуть больше теннисного мячика не пробили борт, не сломали мачту и не ранили даже ни одного человека на «Авроре».

Что ж, свой ход белыми шведы сделали. Теперь ответный. Вот сейчас труба нужна. Юрий Васильевич стал смотреть за действиями своих канониров. И минуты толком не прошло с выстрела с каракки, как пушкари уже облепили большое орудие и три фальконета. Как ни странно, но и выстрелы своих орудий не слышно. Зато видно. Расстояние между кораблями сейчас метров пятьдесят. Фальконеты брызнули крупной картечью, железной метлой сметя десяток человек с палубы, а ядро, направленное умелой рукой Ильина, ударило во вражескую пушку, отскочило, подкатилось ко второй пушке и там взорвалось, осыпая осколками шведских бомбардиров, занятых зарядкой своих пушчонок.

Бабах. Нет, слышащим не стал. Но огромный гриб серого дыма и чёрно-красного пламени вспух на борту каракки. А нефиг было порох на палубе складировать. Тут вам не там. Тут ответка всегда прилетит, это не ганзейские когги грабить, пользуясь их беззащитностью.

И это не всё. Проснулись пушкари в Ивангороде на противоположном берегу Нарвы и со стен крепости по шведским кораблям отправились такие же каменные ядра, как у незваных гостей. Вся ближайшая стена Ивангорода дымами окуталась. ну и что из того, что эффект нулевой, зато шведы дымы увидят и дальше начнут действовать с опаской.

Событие тридцать пятое

Тимофей Голубев, старший над диверсантами и гренадёрами сейчас, пока ранен Юрий Стрелков и далеко Егор Коноплёв, прикинул расстояние до приближающегося когга. Они шли почти навстречу друг другу и сближались быстро. Высокие борта шведского корабля вырастали прямо на глазах.

— Пора! — десятник встал, раскрутил пращу и запустил гранату в сторону когга. И сразу присел. Следующий уже поднимался и начинал вращать вокруг головы свою гранату. Тренировались, получается, что в такой лодке лучше всего швырять гранату по одному. Места мало, могут помешать друг другу и тогда граната упадёт в лодку и «аля — улю», как князь Юрий Васильевич, должно быть по-татарски, выражается. Но действия отработаны, и минуты не прошло, как десять гранат переброшены через борт кораблика. Там десять раз грохнуло. И в это время расстояние уже сократилось до десятка метров и диверсанты стали забрасывать на толстых верёвках кошки на палубу шведского когга. Один промахнулся, но и девяти крюков кованных хватило, чтобы прочно зацепиться и подтянуть лодку прямо к борту корабля. Теперь гранаты раскручивать не надо, поджёг фитиль и перебрасывай через борт. Опять десять взрывов и только прогремел последний, как диверсанты уже начали карабкаться по канатам. У когга борта высокие, но что такое пять даже пусть метров для тренированных бойцов — пять — семь секунд и они уже на палубе и палят из троблонов в случайно выживших. А следом уже по верёвкам карабкаются гренадёры. Тяжелее. Они тяжелее, но в скорости не проиграют. Те же семь секунд, и они на борту и тоже тромблоны в руках. Десять выстрелов, и всё, стрелять больше не в кого, даже раненых нет.

— В лодку. Вон следующий когг подходит. Зарядить ручницы, — скомандовал Тимоха и первым полез в лодку. Там один княжий лекарь Андрейка оставался, напрягая все силы, старался удержать лодку за верёвку от кошки у борта корабля.

Густав Бергер махнул рукой, и канониры подлетели к орудиям. Бабах. Бабах. Привычный грохот. А потом как шарахнет, что всех на палубе «Авроры» с ног свалило. Когда адмирал поднялся и, открыв рот, попрыгал попеременно на обеих ногах, то смог наконец собрать мысли в кучку и осмотреться. Падая, он успел запаниковать. Показалось, что это у него на «Авроре» что-то взорвалось, может орудие разорвало. Но нет, народ, ошалело озираясь, крутит головами и тычет пальцами в шведскую каракку, а орудие вон оно целёхонько. Каракка, впрочем, тоже, если не считать, что выломан приличный кусок фальшборта и рухнула Фок-мачта. Слава богу и Деве Марии в противоположную от них сторону. Есть минус, каракку наклонило на тот, противоположный борт, и теперь даже с форкасла на носу «Авроры» не было видно, что происходит на вражеском корабле.

— Переносим огонь на бриг! — в медный рупор, который для него изготовил князь Углицкий, заорал Бергер. Упавшая мачта почти остановила каракку, но её теперь разворачивало и идущий вторым бриг, хотя тоже на нём спустили паруса, подходил уже вплотную к своему флагману. И столкновения было им не избежать. На бриге пытались бросить якорь. Но именно туда и выстрелили фальконеты. Людей с ворота просто смело. А тут и бомба из орудия взорвалась, проломив фальшборт между мачтами. И сразу же в подраненный бриг ударили фальконеты и орудия с нашего второго брига. «Фортуне» повезло меньше, бомба взорвалась за пределами шведского корабля, успев оба фальшборта проломить и парочку матросов разорвать. Зато фальконеты попали куда надо — в орудийный расчёт. Расчёты. Там рядом два небольших орудий стояло. Нет, орудия и теперь стоят, но вокруг них все канониры лежат, и палуба на глазах красной становится, сотни картечин просто разорвали шведов с такого расстояния. А ещё сверху с Ивангорода несколько ядер ударило в фальшборт и палубу брига калеча бедный корабль.

В это время вражеский бриг, так и не бросив якорь, протаранил борт остановившейся и развернувшейся уже на девяносто градусов каракки. Живые с обеих кораблей посыпались в воду. Бергер оторвался от завораживающего зрелища крушения кораблей противника и вчерашних еще соотечественников и перевёл взгляд на следующий в колонне шведов бриг. Там на ходу бросали якорь, опасаясь, и вполне по делу, впечататься в корму брига протаранившего флагмана. Удалось шведам, и бриг, так как ветер довольно приличный с северо-востока, а река течёт строго с юга на север, стал забирать вправо, точнее его корму стало заносить вправо и стрелять с него теперь по русским не могли. Зато со всех их пять кораблей стамиллеметровые пушки почти одновременно бахнули по подставившему нос бригу. Одна бомба взорвалась на палубе, две продырявили на обеих бортах фальшборт и грохнули в реке, а две угодили в парус, до конца ещё не спущенный, пробили его и взорвались над кораблём, осыпая его осколками сверху.

Бой между тем продолжался. Бергер обратил внимание, что идущий за бригом когг не управляем, там даже парус не спускают. И он на приличной скорости теперь врежется в подставивший борт второй бриг. А над вторым когом что-то взрывается. А ну, да он же слышал про непонятные гранаты у непонятных огромных гренадёров. Это значит, такие ручные бомбы, которые они сейчас снизу закидывают на корабль. Ну, а так как они побывали уже на первом в строю когге, то понятно теперь, чего это он летит на собственный бриг. Там даже якорь спустить некому. Кончились моряки.

Событие тридцать шестое

На каждую ворону с сыром найдется своя лиса с хвостом.

Адмирал Ааге Аксельсон Тотт очнулся от пинка сапогом по рёбрам. Нет, не пинали его, понял старый моряк, просто в лодке куда его затащили, выловив из воды, полно таких же мокрых моряков шведов, и кто-то случайно ему ногой по рёбрам заехал. Тут ему сразу и ещё досталось, огромный русский в тёмно-коричневом кафтане вытащил из воды очередного шведа и, подняв его одной рукой в лодку, бросил на адмирала. Болью стрельнуло в голове, и свет снова померк.

В следующий раз адмирал пришёл в себя в каком-то помещении, он сидел на лавке, привалившись спиной к холодному камню стены, а перед ним стояло несколько этих огромных русских в коричневых кафтанах и два человека в зелёных. Потом к ним подошёл ещё один моряк и Тотт его узнал. Это был капитан Бергер, что служил на когге у адмирала Якоба Багге.

Ну, да он слышал шепотки среди моряков, да и шепотками-то это не назвать, неправильно будет, поговаривали практически открыто, что несколько десятков моряков шведов перешли на службу к русским, в том числе и несколько капитанов. Ну, вот, зримое подтверждение — один из лучших капитанов кораблей теперь служит русским — врагам короля Густава и Швеции. Хм. А Швеции ли? Что стало в их стране лучше после разрыва Кальмарской унии и провозглашения Густава Вазы королём. Восстания одно за другим, упадок торговли, теперь гибель флота. Два неурожая, что уменьшило население Швеции на треть. А церковь? Чем лучше стало от того, что они перешли всей страной в протестантство?

— Адмирал⁈ — вывел его из горьких размышлений голос Густава Бергера, — С тобой хочет переговорить принц Юрий. Он брат царя Ивана. Да, он глухой и не знает шведского, я буду переводить на немецкий, если ты его не знаешь, а вон тот лекарь будет записывать твои ответы и показывать принцу.

— Я знаю немецкий, — прохрипел адмирал и закашлялся. Вот ведь, нахлебался воды в реке, а горло пересохло и саднит.

— Кто привёз известие о том, что наш флот здесь? — голос принца был негромок, а немецкий плох. Какой-то другой более южный диалект?

Почему бы не ответить, решил Тотт, плевать ему на датчан, уж они точно Швеции не друзья. Пусть гнев русских обрушится… Но это же купец, а не датский король? Да, всё равно.

— Купец из Дании, он был здесь, когда вы напали на крепость, и он клялся, что у вас всего пять маленьких кораблей. Имени я не знаю, а вот корабль называется «Русалка».

Адмирал наблюдал, как высокий молодой русский ещё даже безбородый строчит какой-то палочкой по бумаге, укреплённой на тонкой дощечке. Потом протягивает дощечку принцу Юрию.

— Угу, ну, так я и думал. Если этот датский купец патриот своей страны, то он сделал всё, чтобы заманить вас в ловушку и ловушка удалась. Вот и думайте, друзья ли вам датчане. Но это ладно, сами разбирайтесь. А вот что мне делать теперь? Ваш король послал в Москву послов, чтобы заключить мир, и он же отправил сюда флот, чтобы продолжить войну. Одно из двух, первое: он ненавидит шведов и решил их истребить, ввязываясь в войны с более сильными противниками, чем Швеция. Второе: он просто дурак. Итак, адмирал, что мне делать теперь?

Ааге Аксельсон Тотт молчал. То, что сказал русский принц было горькой правдой. Их король просто баран. Полно гонору и амбиций, а ни умения воевать, ни умения торговать. А ещё ясно, что принц спрашивает его просто так. Он уже всё решил. Русские корабли, которые совсем недавно были шведскими подойдут к Стокгольму и будут безнаказанно обстреливать город. Там толком ни одного корабля не осталось, чтобы противостоять двадцати кораблям русских с такими орудиями, нужно сорок, есть же три, которые не успели отремонтировать к его походу. Слишком стремительно всё закрутилось. И да, Дания выигрывала бы при любом результате его похода. При любом, кроме вот того, что произошло. Русские захватили все шесть кораблей, пусть три нуждаются в ремонте. Ничего страшно, отремонтируют. Датчане и король Густав ещё больше усилили русский флот. Теперь ему вообще нет равных в Балтийском и Северном морях. Они без проблем уничтожат флот Дании и весь флот Ганзы, даже если они смогут его собрать в одном месте.

Принц же ждал, не отрываясь глядя на адмирала.

— Король поддался на уговоры риксдага. Там сидят глупцы и наш король поступил глупо. Я бы на вашем месте ему отомстил. Но если вы будете просто обстреливать Стокгольм, то король не пострадает, пострадают простые люди, вина которых только в том, что у них король дурак.

Юрий Васильевич прочитал написанное Андрейкой и задумался. Война со Швецией сейчас ему не нужна, Ивану не нужна. России не нужна. Даже если у шведов почти нет флота, то собрать пару десятков тысяч солдат и ополченцев и ударить по практически беззащитному Новгороду или Пскову вполне по силам, да тот же Выборг захватят, когда там не будет его войска. А значит…

— Знаешь, адмирал, я отпущу тебя к твоему королю. На когг поместятся человек сорок. Вот сорок человек с собой возьмёшь, оставишь все пушки и оружие, кроме шпаг и плывите на север. Ничего от меня передавать вашему королю не надо. Просто я тебя отпускаю.

— Я не понял, принц, зачем ты отпустил этого старого лизоблюда⁈ — адмирал Бергер картинно развёл руками. Шведа уже увели и среди пленных сейчас выбирали здоровых, чтобы Тотт доплыл до Стекольны, не потонул по дороге.

— Вот пусть и Густав ваш голову ломает.