Васильевич. Книга четвертая. Ливония. Продолжение

Глава 10

Событие двадцать восьмое

Юрий Стрелков из детей боярских, со своим десятком диверсантов, вернувшихся из Кракова, занял позицию, используя борта лодок в качестве подставок для своих длиннющих карамультуков. Юрий прикинул расстояние до ворот замка Нейшлосса и скомандовал:

— Заряжай. Дистанция пятьдесят сажен. Огонь по готовности.

Сам Стрелков не сильно спешил, там, у ворот замка, пара сотен человек толпится, нет, пара сотен врагов, пара сотен мишеней, хватит на всех, ещё и останется. Он надел очки, поднял, закрывая щёки и нос, шейный платок из плотного сукна и, наконец, припал к прикладу, совмещая мушку на конце ствола с прорезью в прицеле. Вон тот немец на красивом белом коне будет первым. Не очень удачная мишень, повёрнут боком, но он должен попасть, а нет, так эвон за ним несколько других всадников, пролетит пуля мимо этого ганса, как их князь Углицкий называет, и отведает крови другого ганса.

Юрий потянул спусковой крючок и затаил дыхание. Вспыхнуло пламя на полке. Бабах. Сильный удар приклада в плечо заставил десятника на шаг отступить от лодьи. Не была бы подушечки с конским волосом пришита под кафтан, и могло бы отдачей и ключицу сломать. Всё-таки очень мощные у них винтовки. Быстро шагнув назад к лодке, десятник бросил косой взгляд в сторону ворот замка, уже и мысли, и руки, и глаза другим заняты. Не было седока на белом коне, не промахнулся он.

Дальше всё, как на тренировке, как сотни и тысячи раз повторяли. Достать шомпол, прочистить ствол, отправить туда новый бумажный патрон. Загнать пулю коническую, которую Юрий Васильевич называет пулей Петерса, немец какой-то видимо такую хитрую штуку изобрёл. Хотя… Иногда её князь и русской пулей величает, видимо, Петерс этот сейчас в Москве на Пушкарском дворе, как и многие другие немцы служит. Эти немцы хорошие и правильные, а вот эти у ворот, что тайком напали на них вчера поздно вечером, немцы плохие. Оскорбили их Государя, дань не платят за Юрьев. Как впрочем и сам русский город Юрьев захватили и в Дерпт переименовали. Ну, вернётся всё в зад. Снова, как и раньше, немецкий Дерпт русским Юрьевом станет. Бабах. На этот раз десятник выбрал всадника на вороном коне, он чего-то кричал тем, кто внутри замка стоял на стене, и шпагой размахивал. Увидеть, что стало с его целью Юрий не успел. Миномётчики зарядили уже свои трубы и выстрелили. Страшный вой, в который уже раз, заставил диверсанта присесть. Так это он не в первый и даже не в сотый раз рычание этого зверя слышит, а как тем в замке, что в первый раз под обстрелом из миномётов⁈ Точно в штаны свои короткие наложили. Бабах, несколько мин сразу взорвалось с обеих сторон ворот. Как тут теперь узнаешь, попал он в того немца со шпагой. Там сейчас десятки мёртвыми и ранеными на земле лежат.

Обстрел ворот со столпившимися рядом с ним ландскнехтами из Нарвы занял всего три минуты. Каждый из десяти миномётов выстрелил по три раза, и на этом всё закончилось. В ушах у Стрелкова всё ещё гудело и грохотало, но дым и пыль уже отнесло ветром от ворот, и можно было определиться, есть ли там цели для его десятка.

Цели были. У ворот уже осела земля с пылью, поднятые в воздух, и с пятидесяти сажен было отлично видно, что живые есть и они, поднявшись, пытаются прийти в себя после этого ужаса.

— Заряжай, огонь по готовности! — крикнул своим Юрий и сам первым принялся спешно заряжать винтовку. Чем больше они убьют ландскнехтов, тем проще будет фогту крепости принять правильное решение о сдаче замка. Те немцы, что трудились в Пушкарском приказе и те, что преподавали в школах и академиях и эти наёмники воины — разные немцы. От тех полно пользы для России, а вот эти наёмники сейчас вредны, а в будущем бесполезны, а то и тоже вредны. Наймутся потом к ляхам или пруссакам и опять с ними воюй. Зачем? Если можно сейчас отправить их в Ад прямой дорогой, а не через Польшу. Прямая дорога, она всегда короче, вот и нечего петлять.

Поняв, правда, не сразу, что наступившая тишина и безопасность не синонимы, немцы бросились от ворот в сторону поворота стены крепости. Пять минут и все, кто мог передвигаться, и кого не пристрелили по дороге, скрылись из вида. Юрий Стрелков приставил карамультук к борту лодки и перевёл дух, он раз семь или даже восемь успел выстрелить. Сбился со счёта. Спешка. Но немцы падали. Он ли попадал, ратники ли из его десятка, не важно, главное, что примерно полсотни гансов они за оба обстрела уничтожили. Не зря тратили пули и порох на тренировках. Теперь дорогая учёба окупается.

— Ты же немецкий знаешь, — рядом с ним возник Андрейка.

— Знаю. Ефим лучше меня шпрехает. Туда идти надо? — десятник махнул головой в сторону крепости.

— Князь толмача ищет.

— Тогда я пойду. Как-нибудь пообщаемся, — Юрий криво улыбнулся и погладил винтовку по стволу разогретому, как бы успокаивая верного друга, дескать, не переживай, схожу, поговорю с гансами и вернусь.

Вместе с Юрием в лодку сели окольничий Даниил Фёдорович Адашев — один из воевод русской рати и пара командиров от стрельцов в длиннополых красных кафтанах.

Вышли из лодки, стрельцы подняли стяг с Георгием Победоносцем и знамя своего полка и пошли за Адашевым. Следом за ними и Стрелков двинулся. Трусом он себя не считал, но идти под дулами мушкетов, торчащих из бойниц башен и со стены, было неприятно, мурашки по спине забегали. Словно предчувствовал, что поход этот плохо закончится. Они почти дошли до ворот. Дальше нельзя было. Там лежали десятки убитых. А ещё стонали и даже ревели десятки раненых. Стоял непереносимый запах смерти и гул от воплей раненых.

— Вот ужас-то… — начал воевода Адашев, и тут Юрий увидел вспышку в одной из бойниц ближней башни замка.

Бабах. И почти сразу со всех сторон послышались выстрелы. Острая боль обожгла руку десятника, и он упал на землю. Нужно было бежать назад. Спасаться. Эти подлецы стали стрелять по переговорщикам⁈ Юрий перекатился через здоровую руку и, вскочив, зигзагом бросился к реке. Рядом бежал окольничий Адашев. У него на золотой парче ферязи, тоже на правом плече, выступало красное пятно. Позади вроде топали, но диверсанту было некогда оглянуться, посмотреть живы ли стрельцы. Со стен и башен крепости по ним продолжали стрелять, Юрий видел, как пуля, угодив в землю прямо перед ним, отметилась фонтанчиком вздыбленной грязи.

Бабах. Страшный вой вновь раздался над головой.

Событие двадцать девятое

Когда парламентёры вышли на левый берег Нарвы Юрий Васильевич в подзорную трубу чуть понаблюдал за ними, а потом перевел окуляр трубы на крепость, на ворота. Со ста метров, плюс четырёхкратное увеличение, смотрелось это место жутко. Там целая гора навалена из коней и людей, и всё это землёй присыпано, или, точнее, жидкой грязью заляпано. И это присыпанное шевелилось. Там, у ворот, что-то типа большой грязной лужи было. Не следили херы рыцари за дорогой. Колеи весной заполнились водой от дождей и всё это колёсами и копытами перемешали. А взрывы от мин грязь вздыбили, и на трупы с ранеными наплескали. И самое жуткое, что там полно раненых было у запертых ворот, и казалось теперь, что эта куча грязи шевелится.

Выстрела было почти не слышно, и если бы Боровой в это время не перевёл снова подзорную трубу на свою делегацию, то среагировал бы гораздо позднее. А тут увидел, что сначала Юрка — диверсант, грохнувший польского короля с сестрицами, а потом и Адашев младший валятся на землю.

— Тихон! Огонь по замку из всех стволов!

Что ещё⁈

— Ефим! Открывайте огонь по замку из винтовок, по бойницам и людям на стенах! Быстро!

Юрий Васильевич снова направил трубу на замок, выискивая своих, но тут же бросил это занятие, чересчур маленький обзор, да и не так далеко, видно, что там творится и без нецейсовской оптики. Трое русских бежали к реке вдоль стены замка, и по ним продолжали стрелять гансы из нескольких бойниц на башне и из-под навеса на стене у ворот. Сволочи, по переговорщикам! Ну, хрен вам, а не выход из замка со знамёнами и оружием. Всех минами посечём, а выживших повесим. Ох! Юрий Васильевич сплюнул. И второй стрелец, споткнувшись, упал и не шевелится больше.

— Огонь! Огонь, мать вашу, Родину нашу!

И словно в ответ на его крик вспух грибок дыма перед воротами, а потом и внутри замка. А потом грибки стали вырастать во всех местах. Попали миной и в деревянную крышу башни. И в медную замка. В башне стрелять прекратили. А Юрка с Адашевым? Боровой поискал их глазами. Фу. Живы схоронились за доставившей их на тот берег лодкой. Шестеро гребцов там же за бортом, и уже пытаются перетянуть раны парламентёрам.

Юрий Васильевич к миномётам подошёл и заглянул через плечо наводчика в лодку с боеприпасами. Там ещё десяток больших мин лежало и десятка два маленьких.

— Вот, дебил! — проговорил он шёпотом, мысленно себе оплеуху отвесив, — не догадался сразу выгрузить, а если бы они своим каменным ядром попали по лодке.

Между тем, пока Боровой себя костерил из лодки забрали ещё пять больших мин, и пять маленьких.

— Стоп! Нужно на обратную дорогу оставить. Мало ли.

К нему подошёл князь Фёдор Михайлович Троекуров. И стал что-то горячо выговаривать, ну или убеждать, чинами мал выговаривать брату царя. Юрий Васильевич себя в ухо пальцем ткнул и Андрейку глазами поискал. Тот был среди диверсантов и потешных. Артиллеристам-то Боровой приказ прекратить огонь отдал, а эти маниаки стрельбы, как палили по замку, так и продолжают. Не было приказа, чего бы не пострелять⁈

— Отбой! Тихон! Ефим! Отбой. Андрейка, иди сюда.

Сразу не бросили. В разной стадии их команда застала, кто целился, а кто заряжал карамультук. Не бросишь же такое дело на полдороги. Среди заряжавших и Андрейка бы. Он перевёл взгляд с винтовки на князя и обратно. И глаза васильковые жалобные.

— Ну, чего уж, бабахни.

«Говорит князь Фёдор Михайлович, что лестницы у него готовы и плотов хватит, да наши лодки, можно штурм замка начинать. Наказать ворогов».

Написал сурдопереводчик кривым почерком. Спешил. Раскрасневшийся весь и пороховой кислятиной пованивающий. Очки на лбу, забыл убрать, шейный платок перекосился и ухо закрывает. Не похож совсем на степенного брата Михаила.

— Начинаете, Фёдор Михайлович, а эти стрелки вас поддержат. Будут, пока вы бежите к стенам и лестницы ставите, стрелять по бойницам. Не дадут и носа высунуть гансам.

Событие тридцатое

Как штурмуют крепости в этом времени, по-настоящему, с использованием штурмовых лестниц, Юрий Васильевич не видел ещё. Казань брал, Астрахань брал, Шпака не брал. Но и Казань, и Астрахань просто удалось присоединить путем переговоров. Не быстро, не просто, и сейчас ещё каждый год почти восстания происходят, то в самих Казани и Астрахани, то народы, что раньше этими ханствами были порабощены, вдруг решают, что Казани можно было подчиняться, там свои буржуинские, тьфу, мусульманские правители, а тут неверные. Неверным подчиняться нельзя, Аллах осудит и накажет. Но с каждым годом выступлений всё меньше, и они слабее и слабее. Так, в лесах пошалят, или даже на реку пару лодок выведут, чтобы купцов пограбить. И понятно, что причина всех этих выступлений — это действия крымского хана Давлет Герая (Гирея). Его эмиссары проникают на территории бывших его вассалов и мутят там воду, даже деньгами и оружием снабжают, но главное — обещают помочь. Врут. Но националисты и сепаратисты верят. Как с этим бороться ясно. Нужно захватить Крым, и тогда проблем будет в разы меньше. Да, начнут турки, они же османы, рыпаться. Но турки — не татары. И они далеко, за морем, если их сковырнуть с Азова. Как это сделать, так-то понятно. Про поход младшего Адашева Юрий Васильевич знает. Глупость, затеянная царевной Софьей — идти через степи, она и есть глупость. Есть реки. И Днепр есть, и Дон есть, и даже Кубань. О ней тоже стоит подумать. Там сейчас, на Северном Кавказе, не любят Давлет Герая, он с ними воюет и захватывает их землю, а людей уводит в рабство. Кто же любит поработителей? И вполне благосклонно местные народы пока к Москве относятся. Враг моего врага — мой друг.

В общем, не видел Юрий Васильевич, как с использованием лестниц крепости штурмуют. Высота стен в крепости Нейшлосс разная. Сам замок как бы и стеной является частично, и там высота больше десяти метров точно, возможно, и все двенадцать. А вот в других местах, около ворот и у башен, высота стены метров семь. Лестницы, что русские ратники поднесли к реке, подготовив к переправе, длинные. Они собраны из двух половинок, связаны и сбиты. Метров по двенадцать, не меньше. Ратники, когда несли, то под тяжестью сгибались, а ведь человек десять тащило. Как её взгромождать на стену?

Лежащие у воды лестницы были с переменной шириной: широкие у основания для устойчивости, должно быть, и постепенно сужающиеся к вершине для снижения веса верхней части. Примерно метрах в пять от низа к лестницам на канатах прикручены с обеих сторон шесты. Понятна, конструкция, сначала подносят к стене, а потом этими шестами поднимают. А к самой последней перекладине ещё и канат привязан. Тоже ясно зачем, чтобы оттянуть вершину при подъеме. Не лестница, а целый инженерный комплекс.

— Сейчас начнём? — Юрий Васильевич, то на солнце поглядывал, то на приготовление войска князя Троекурова, время полно прошло, солнце выпутавшись из облаков, высоко забралось, явно в зените, полдень.

— Да уже начали! — Фёдор Михайлович ещё что-то продолжал говорить какое-то время, но вовремя одумался и просто рукой махнул в сторону реки. Переводчика этого с бумагой рядом нет, не донести слова до князя Углицкого.

Действительно, стрельцы в основном уже сталкивали плоты на воду, сняли с берега и лодки, что привезли сюда отряд Юрия Васильевича. Река здесь не больно широкая пятнадцать — двадцать метров, тот берег чуть повыше, а этот не сказать, что прямо заболочен, но из-за таяния снега вода поднялась несколько дней назад и всякие ямки затопила, сейчас чуть отступила, а лужи и целые озерца остались. Стрельцы по колено в грязи вытащили плоты на чистую воду и стали лестницы на них заносить. Всего лестниц двенадцать, и если вся длина стены замка метров восемьдесят, то чуть не вплотную их будут ставить.

С башни ближней к реке выстрелили из мушкета и вскоре со стен бабахнули тоже несколько выстрелов. Диверсанты с гренадёрами сразу ответили, и палить с замка прекратили. Тут даже сомневаться не приходилось, кто победит в этой дуэли. Там десяток мушкетов гладкоствольных, и расстояние в сто метров для них — это много. Ни мушки, ни целика нет ещё и стрелять можно только куда-то туда, да и вспышка пороха на полке может глаза выжечь, как и струя пламени из отверстия в стволе. Потому, никто щекой к прикладу не прижимается. И всё с точностью до наоборот у его потешных. И прицельные приспособления имеются, и очки с шейным платком для защиты мордочки, и самое главное — пули Петерса и нарезы в стволе.

Воспользовавшись, тем, что стрелять с замка прекратили, стрельцы загрузились на плоты и шестами стали выводить их на середину реки. Не знал Боровой как Нарва выглядит летом, а сейчас это быстрая река и довольно полноводная. Несмотря на все усилия стрельцов, пытающихся шестами не дать течению далеко снести плоты, получилось у них так себе, некоторые метров триста протащило, и у самого леса только удалось воям пристать к другому берегу. И ничего в этом хорошего не было. Теперь лестницы тяжёлые три сотни метров тащить к замку. Так ведь на плотах далеко не все, кто в штурме должен участие принимать переправились. Едва десятая часть. Нужно было теперь плоты гнать снова на этот берег, а это ещё на триста метров вниз их снесёт. Хреново всё получилось. Юрий Васильевич про то, как переправы устраивали наши во время Великой Отечественной, знал, но дорога ложка к обеду, теперь толку от этих знаний.

Но князь Троекуров поступил умнее. Он не стал людей на том берегу гнать вперёд. Спокойно вдали от крепости на опушке леса стали накапливаться. Вторая партия, третья, четвёртая. Всего пять рейсов понадобилось. Когда лестницы не нужно было с собой тащить, то стрельцов стало гораздо больше на плоты садиться. Штурм начался неожиданно и для немцев и даже для Юрия Васильевича. Плоты перевозили очередную шестую партию и всё внимание на них было сосредоточено, и тут с опушки накопившиеся там стрельцы подхватили лестницы и лёгкой трусцой побежали к замку. Когда со стены начали палить по ним из мушкетов, уже половину пути точно преодолели штурмующие.

В ответ на выстрелы немцев грянули мушкеты послужильцев князя Палецкого и карамультуки диверсантов и гренадёров. Пять десятков выстрелов пару раз в минуту. Желающие пострелять в замке сразу кончились, да и не в кого уже стрелять стало. Стрельцы за это время преодолели оставшуюся сотню метров и споро стали взгромождать лестницы к тем местам стены, где она пониже.

Добрый день уважаемые читатели, кому произведение нравится, не забывайте нажимать на сердечко. Вам не тяжело, а автору приятно. Награды тоже приветствуются.

С уважением. Андрей Шопперт.