Лиорн

5. ДЕНЬ 1 АКТ 4 СЦЕНА 3

Актер:

Актеры:

Актер 2 (как Кераасак):

Aктер 3:

Актер:

Актер 4 (как Продюсер):

Aктер:

Aктер 4 (как Продюсер):

Актер:

Актер 3:

Актер:

Актер 5 (как Лекарь):

Актер:

Актер 5 (как Лекарь):

Актер 3:

Актер:

Актер 6 (как Гример):

Актер:

Актеры:

Актер 4 (как Продюсер):

Актер 5 (как Лекарь):

Актер 6 (как Гример):

Актер 3:

Актер 4 (как Продюсер):

Актер 5 (как Лекарь):

Все:

Актер:

«Босс?»

«Да, я в порядке.»

«Ты говорил с ней?»

«Да.»

«Узнал что — нибудь?»

«Слишком много.»

«То есть пока говорить об этом не хочешь.»

«Лойош, ты слишком хорошо меня знаешь.»

Я сверился с Державой и выяснил, что заняло это все лишь с полчаса.

Я спустился по лестниц обратно на сцену, прошел через зрительный зал в лобби. Добрался до выхода, взялся за ручку…

«Босс!»

Остановился. Еле успел. Выпустил дверь, прикрыл глаза и нашел удобную стену, к которой можно было прислониться. Я просто собирался впустить Лойоша и Ротсу обратно в здание, однако ноги мои желали двигаться дальше.

«Да, ты прав, Лойош. Я просто…»

«Понимаю, босс. Но давай не облегчать им работу.»

Я отступил от двери, несколько раз глубоко вздохнул. Давненько уже я не был взбешен до такой степени, чтобы почти выйти из себя, и… Ладно, вру. Не так уж давно. Но опустим.

«Хорошо полетали?»

«Конечно, босс. То, что надо. А ты как?»

Я вернулся и просто гулял по театру… наверное, долго, пытаясь уложить в голове все, что только что рассказала богиня, все, что это значит, и как я могу попытаться во все это не влезть. Наконец Лойош предложил мне заняться какой — нибудь из прочих задач, и я позволил себе решить, что это неплохая мысль.

Я связался с Крейгаром, у которого не имелось никаких новых сведений насчет Искреца, зато появилось кое — что по Крестину: он, оказывается, законно владел (в качестве прикрытия, конечно) блоком квартир в Капитанском углу. Где — то даже странно, совсем не его район, но может быть важно, раз он умеет работать с городской собственностью и арендой, значит, может и разобраться с арендой, ипотекой или что там имеет место в случае «Плачущего Паяца». Я спросил Крейгара, может ли он проверить, что там со статусом здания — в смысле, кто хозяин, — и оказалось, что уже.

«Зданием владеет орка по имени Фаадра, труппа платит ему тридцать империалов в месяц.»

«Так. С этим уже можно работать.»

«Есть еще кое — что.»

«Да?»

«Именно, как раз когда я все это проверял, дошел слушок, что он подумывает продать театр.»

«Что, правда? Вот так вот решил выставить на аукцион? Вряд ли это совпадение.»

«Я так понял, он не выставляет его на аукцион, просто ему поступило предложение и он думает.»

«Предложение от?..»

«Некто Талик. Лиорн.»

«Ах, черт.»

«Влад?»

«Спасибо, Крейгар. Неприятно, но полезно.»

«А разве не в этом суть всей нашей организация?»

«Я с тобой еще свяжусь.»

Пожалуй, удивляться тут нечему — но, проклятье, этот сукин сын быстро шевелится. Меня даже впечатлило. И теперь я об этом знаю, а значит, я и правда кое — чего достиг. Ну, на самом деле достиг Крейгар, но отнесем это за счет моих личных достижений, ибо мне они сейчас нужны.

Лойош меня поздравил.

Я спустился на тот этаж, где были мастерские, чтобы не повстречать Пракситт, потому как делиться с ней новыми плохими новостями сейчас не хотелось, по крайней мере пока у меня не будет какой — нибудь зацепки, чтобы как — то с этим разобраться.

Есть люди, которые верят, или вроде как верят, или говорят, что верят, мол, у каждой проблемы есть решение. Таким лучше работать где — нибудь не в моей сфере. Может, пристроиться в театр — там это, может статься, даже окажется правдой.

Странное здание располагалось на Высокой улице чуть западнее Императорского района. Странное в том отношении, что оно, кажется, не могло решить, чем на самом деле является: его окружала ограда, высокая и железная, с четырьмя воротами (для благородных, купцов, слуг и лошадей), обычное дело для особняков в этом районе, и изысканная дверь, резьба на которой изображала спящего джарега, также соответствовала таким домам, равно как и скромная абстрактная роспись на двух нижних этажах. Однако над ними возвышались еще четыре этажа, что само по себе было очень необычно, а этажи эти, лишенные всяких украшений и сплошь в стеклянных окнах, делали здание меньше похожим на жилой дом, придавая ему сходство со строениями к северу и востоку от Дворца, где всякие там функционеры выполняли свои функции, располагаясь в крохотных кабинетах в окружении бумаг и ручек.

На пятом этаже этого здания молодая женщина по имени Илендра вошла в определенное помещене, поклонилась и сказала:

— Госпожа?

Та, кому был адресован поклон, Каола, почувствовала, как брови ее приподнимаются.

— Так. Нам потребовалось личное общение?

Вошедшая опустила взгляд.

— Не знаю. Я не уверена, можем ли мы сейчас полагаться на псионическую связь.

— А! Ты права. Я должна была сама подумать. Что ж, в таком случае — в чем дело?

— Талтош.

— И что с ним?

— Вам знаком его приятель.

— Крейгар, да. Он сейчас владеет старой территорией выходца с Востока. И что с ним?

— Оказывается, у него есть сын.

— Поразительно. Впрочем, если так подумать, я вроде бы слышала и о других мужчинах, у которых были сыновья.

Илендра покраснела, а Каоле стало неловко.

— Прости, не могу удержаться. Так что с его сыном?

— Он вас разыскивает.

Каола уселась поудобнее.

— Вот как! Садись. Рассказывай.

Девушка опустилась на диван — осторожно, на краешек, словно боялась, что он ее проглотит. А интересное заклинание получится, если так подумать.

— Мы узнали об этом по чистой случайности. Помните, в том году вы велели нам присматривать за Лесикой?

— Конечно. Так, на всякий случай. И что же?

— Мы расставили там и сям подслушивающие заклинания, крошечные, чтобы их не засекли, но настроенные на ваше имя.

— Ах вот как! Мило. Кто это придумал?

Илендра опустила взгляд.

— Я, госпожа.

— Илендра, ты просто бриллиант, если бы ты еще не была настолько… ладно, неважно. Продолжай.

— Одна из людей Лесики упомянула, что это вы хотите видеть выходца с Востока мертвым.

— И упомянула она это…

— Сыну Крейгара.

— А. Понимаю. Значит, мы можем считать, что Талтош знает. — Она пожала плечами. — Вряд ли это так уж важно; имел бы хоть капельку мозгов, уже сам бы догадался. Но — да, теперь мы знаем, что он знает. — Она подумала еще. — Хорошо. Собери всех, через час встречаемся наверху. Ты права, пока мы не будем точно знать, не хочу рисковать с прослушкой.

— Да, госпожа. Всех, вы имеете в виду…

— Снежинка, обе секретарши, обе попечительницы, Болла, Митра и Джин.

— О, поняла. Болла сейчас, скорее всего, спит. Мне разбудить ее самой, или…

— Сделай это сама.

— Да, госпожа.

— Через час.

— Да, госпожа.

Когда Илендра удалилась, Каола устроилась на стуле поудобнее и задумалась. Потом встала, расхаживая по комнате, пару раз остановилась, глядя в окно. Когда — то сестра над ней смеялась, мол… Нет, сейчас не время.

Вид из окна Каоле нравился, хотя еще лучше было ночью, когда она могла вообразить, что все эти огни внизу — это часть величественного заклинания старого доимперского волшебства, которое имеет чудесные, но не до конца изученные результаты. Но даже при свете дня вид сверху успокаивал, поэтому — то она и потратила кучу денег на громадное стеклянное окно в пол. Об этих расходах она ни капли не жалела.

— Итак? — спросила она у города. — В котором из шести адов Вирры он сидит?

Город, под заклинанием или нет, ответить не смог.

Час спустя она задала примерно тот же вопрос тем, кто собрался в просторном зале с длинными диванами и массивными просторными креслами; кто — то пил чай, кто — то — вино, а Митра, разумеется, потихоньку посасывала ойшку. Спрашивая, Каола уже знала ответ, и не была разочарована, когда Болла, сна ни в одном глазу, проговорила:

— Он исчез. Не смогла нигде его отыскать.

— Почему? — спросила Каола.

— Тот амулет, — заметила Митра. — Я думала, он от него избавился, но видимо, все — таки нет.

— Я пока не готова сдаться, — сказала Джин.

Каола поборола желание съязвить, мол, поскольку ты пока ничего не сделала, в твоем случае без разницы, сдаешься ты или нет.

— Отлично. И какие будут идеи?

— Надавить, — предложила Митра. — Заставить выбраться наружу.

— И дальше что? — спросила Джин. — Если на нем тот амулет…

— Пффт, — отозвалась Каола. — Это не проблема. Как только мы его поймаем под открытым небом — его может шарахнуть случайной молнией, или прибить упавшим булыжником, или у него под ногами расступится земля. Дамы, когда — то у нас уже имел место этот разговор. Проблема в другом: как надавить? Где рычаг? Семья его под защитой, займемся ими — и…

— Знаете, у него есть друзья, — заметила Джин.

— Конечно, — кивнула Болла, — давайте начнем с Сетры Лавоуд. Что тут может пойти не так?

— Ха, — фыркнула Джин, — нет, я не о ней.

— Морролан э'Дриен? Алиера э'Киерон? Как…

— Крейгар, — сказала Митра. — Крейгара мы убить можем.

Каола задумалась.

— А сработает ли? Я согласна, ему не все равно, но настолько ли не все равно, чтобы позволить, чтобы его самого убили?

— Не знаю.

Каола вздохнула, допила вино и жестом велела Илендре наполнить бокал снова. И сказала:

— Илендра, похоже, ты что — то придумала.

— Я…

— Девочка, перестань краснеть. Даже неудобно. Если есть что сказать, говори.

Илендра налила вино и заговорила.

Я шагал и размышлял.

Могу ли я рискнуть покинуть это здание, чтобы встретиться с лиорном?

Я не знал. Когда за мной охотилась Правая Рука, я хотя бы знал, какая именно опасность мне угрожает, и мог как минимум прикинуть свои шансы остаться в живых, ослабляя какую — нибудь из своих защит. Но с Левой Рукой вопрос, как или откуда может состояться нападение, даже из области догадок не выходил. Ладно, а могу я устроить, чтобы лиорн сам ко мне пришел? Вряд ли; по крайней мере вот так сходу придумать, как такое сделать, не получится.

А выйдет ли толк из разговора с лиорном? Что я ему скажу? Чем мне на него надавить, как — то придумать не получалось.

Так, ладно, а как насчет победить его, просто перекупив это здание? Я попытался вспомнить, сколько денег у меня лежит в сейфах Харбро. Там все еще оставалась хорошая часть того, что я заработал на убийстве Меллара[24]; двадцать лет назад я счел бы это невообразимым богатством, но у нынешнего меня воображение работало получше, и я был почти уверен, что этого не хватит.

Одолжить у кого — то? Я и близко не представлял, сколько может быть наличности на руках у Морролана или Сетры, но от самой мысли залезть к ним в кошелек меня трусило. Нет, дело должно стать куда более суровым, прежде чем я о таком задумаюсь.

«Босс, ты кое о чем забыл.»

«Не удивляюсь. В чем еще сложности?»

«Наоборот, ресурс. Помнишь, что джарегам ты нужен живым? Это вроде как было целью всей той схемы, да?»

«Черт. Ты прав. Как — то не привык я забывать о том, что может мне помочь. Хм. Теперь надо только придумать, как бы получше этим воспользоваться.»

Лойош заткнулся и позволил мне подумать. Первое, что пришло на ум — поговорить с Демоном, которому я нравился больше, чем многим из тех, кто пытался убить меня. И он однажды уже спас мне жизнь, буквально пару дней как. Но о чем его попросить? Ресурсов у него, конечно, хватает, но от Левой Руки ему меня не защитить. Пожалуй, он сможет убедить пару среднеранговых джарегов исполнить заключенное соглашение, но это лишь малая часть проблемы. И вряд ли мне удастся уговорить Демона надавить на Дом Лиорна. А вот поддержать меня деньгами, чтобы купить театр, или даже пусть сам выкупит его? Такое может и сработать. И, смотря как пройдет наш разговор, можно также попросить его сказать пару слов джарегам. Тогда остается скромная проблемка — не позволить Левой Руке меня прикончить. Ну и то, что я все еще демон. И еще мироздание неким мистическим образом меняется, а я могу оказаться в это вовлечен.

Ладно, сарказм в сторону, пожалуй, это и правда может сработать. Уж попытаться всяко стоит.

В мастерских имелась и куча разномастных кусков бумаги, и всякие штуковины, которыми можно писать. Я нашел более — менее целый лист и темный грифель, и изобразил: «Милорд, в настоящее время я скрываюсь в «Плачущем Паяце» на Листопадной, и буду благодарен, если Вы сочтете возможным прислать кого — то, с кем я бы мог пообщаться как с Вашим представителем.»

Отыскал одного из посыльных, которые болтались вокруг специально для что — то куда — то отнести, вручил ему записку и пять медяков, и объяснил, куда это нужно доставить.

«Хорошая работа, босс. Ты запустил в дело план, где ты, кажется, не слишком явно рискуешь головой.»

«А тебе не приходило на ум, что ни один из тех планов, где я вроде бы рисковал, так головы мне и не стоил? И что думаешь насчет этого теперь?»

«Нет, я не попадусь на удочку твоих суеверий.»

«Я знал, что могу положиться на силу твоего характера.»

Я вернулся к выходу, где сидел Тряпочник, и подождал, пока доставят корзинку с обедом, и поел, пока под сводами театра гремела большая хоровая партия; как раз из — за таких я терпеть не могу мюзиклы. Не знаю, что со мной не так, вроде бы всем остальным нравится, а для меня это все — дешевка и многословие. Эта конкретная песня, кажется, была насчет того, как они все, мол, получат кучу денег, что тронуло ироническую струнку в моей душе.

Увидев паренька, которого послал с запиской, я спросил, как было дело, и он сказал, что все передал, но ответа не было, так что я продолжал ждать и наблюдать за репетицией, и вопреки всему, мне даже стало интересно. Нет, заинтересовала меня не пьеса, и уж ведает Вирра, не пение, однако где — то в процессе меня посетила странная мыслишка.

Они прорабатывали все в малейших подробностях, знаете ли, всякое «теперь идешь вот сюда, а здесь поворачиваешься так», и «рассчитай свой вход так, чтобы шагнуть на сцену как раз когда она закончит мололог», в таком вот роде; и это мне живо напомнило, как я во время оно планировал дело, собираясь кого — то прикончить. Тут, конечно, участвовало куда больше народу, да и расчет времени требовался более четким, но — то же самое ощущение, «чтобы достичь такого — то результата, нужно, чтобы все случилось строго в таком порядке и именно таким образом». Я даже задался вопросом, а выйдет ли из меня режиссер.

Вот не люблю, знаете ли, предсказывать будущее, однако посмею сказать, что как бы там ни обернулся остаток моей жизни, режиссером я стану очень и очень вряд ли. Но не могу отрицать, когда я смотрел, как все это складывается воедино — чем дальше, тем больше это меня завораживало.

А потом другой посланник коснулся моего плеча и сообщил, что некто по имени Демон сейчас в лобби и хочет меня видеть.

«Сетра Лавоуд как Военачальница немедленно узнала о резне и сообщила Валенде. Император, по большому счету, сперва счел, что это преувеличение, затем попытался отнестись к делу как к «несчастному случаю», на который можно закрыть глаза. В итоге, однако, под давлением все возрастающего количества докладов об убитых драконлордах, дзурлордах и даже атирах, он потребовал провести тщательное расследование. В то же время он повелел, чтобы информация о резне была сокрыта до завершения расследования. Сетра, согласно нескольким источникам (включая ее собственное свидетельство), сообщила его величеству, что выполнить это невозможно, или как минимум маловероятно. Император велел следовать указаниям, что она и сделала в меру возможного — каковая мера, как Сетра и предсказывала, оказалось невелика. Кто именно проговорился, выяснить невозможно, но при наличии сотен сторонних свидетелей из гражданских, не говоря уже о тех, кто осуществлял штурм, это не имеет значения.

Сперва пошли слухи, затем — сплетни, и наконец — подтверждение от журналистов, в целом достойных доверия. Когда историю эту стали распространять по всем кварталам Драгаэры разнообразные уличные листки, Валенда первым делом отрешил Сетру от должности. Сетра же успела начать собственное расследование инцидента — и расследование было прервано, когда ее сняли с поста. Что, в свою очередь, подорвало доверие к имперскому расследованию, а также задержало его самим фактом неразберихи с двумя разными расследованиями.

Решение снять с поста Сетру Лавоуд, однако, не просто задержало расследование; тем самым была устранена персона, наиболее подходящая, чтобы справиться с последующими возмущениями. С точки зрения империи, впрочем, худшей ошибкой в отрешении Сетры от должности было то, что Валенда при этом не отдал ей приказа хранить молчание…»

Демон пришел один. Возможно, он единственный из членов Совета порой появлялся на людях, не взяв ни одного телохранителя. Меня это восхищало, хотя я порой полагал, что это глупость.

А еще я впервые задумался, откуда у него такое прозвище. Он что, и на самом деле демон? А если так, могу ли я его об этом спросить?

Ответы: как знать, и точно нет.

Я изобразил вполне искренний поклон, ибо так и было.

— Спасибо, что пришли повидать меня.

Он кивнул, не ответив.

— Я бы предложил вам удобное кресло и вина или чего — нибудь еще, но это театр.

— Да. Я даже не сразу понял, почему вы именно здесь. Хитро придумано.

— У меня неглупые друзья.

— О да, несомненно.

Мы прошли по театру, нырнув за кулисы, где я отыскал пустую комнатку.

Его, похоже, интересовало все, мимо чего мы проходили, взгляд его скользил туда и сюда. Я придвинул пару стульев для нас обоих. Он подолжал, пока я сяду, окинул взглядом комнату, словно фиксируя все, что в ней было, затем сел сам и сосредоточился на мне.

— Слушаю.

— У меня есть пара проблемок, о которых, я надеялся, вы сочтете возможным поговорить.

— Например, что Левая Рука очень хочет видеть вас мертвым.

— Вроде того, да.

— Мне не стоило сообщать вам этого, но высказывалось мнение — просто бросить все и заняться ими.

— Война в Доме Джарега, Правая Рука против Левой? Будет нехорошо.

— Нехорошо, однако если им удастся убить вас, после чего уже на нас обрушится Империя — будет хуже. Вряд ли вы решите изменить ваше соглашение с Империей.

— И сколько я проживу, если сделаю это?

Он не ответил.

— Хорошо, — сказал я. — Пункт первый: пара типов пытаются нарушить заключенные ими соглашения со здешним продюсером, чтобы вернуть средства, которые можно повыгоднее вложить в одно, хм, только что открывшееся деловое предприятие.

Губы его чуть искривились, он даже хохотнул. На самом деле.

— Ага, — кивнул я, — знаю.

— Имена?

— Крестин и Искрец. Крестин готов сотрудничать. Искрецу я не нравлюсь.

— Что задевает ваши чувства.

— О, я разбит, но готов продолжать жить с этим и дальше.

— Ладно, посмотрю на это дело. Что еще?

— Некий лиорн хочет запретить представление, потому что, полагаю, эта постановка недостаточно почтительно относится к его Дому. Для этого он пытается купить театр. Вам никогда не хотелось стать хозяином театра?

Сперва я заставил Демона рассмеяться, а сейчас явно озадачил его.

Прямо даже стыдно, что негде отметить это достижение, ибо в нашей непонятной игре я только что выбил несколько очков.

— А знаете, — проговорил он, — очень даже может быть.

— Серьезно?

— Мне всегда нравился театр. Так что продается? Труппа, или только здание?

— Только здание.

Он кивнул.

— Подумаю. Какую пьесу они ставят?

— Мюзикл.

— Мюзиклы я люблю. Так как он называется?

— «Песни Прессы».

Он вновь рассмеялся, на самом деле.

— О да, лиорнам это точно не понравится. Знаете, пожалуй, я и правда прикуплю себе театр. А то обидно будет, чтобы такую постановку закрыли.

— Вот и мне так кажется.

Я сообщил ему все, что знал о владельце, потом спросил:

— Ну а у вас что на уме?

Бровь его вздернулась.

— Да ладно, — заметил я, — вы не пришли бы сюда просто узнать, чего я хочу; для этого у вас хватает людей. Вы хотели встретиться со мной. Для чего?

Губы его снова дернулись. Демон, должен заметить, также сторонник тихой работы. Вероятно, у него тоже был дед.

— Да, — проговорил он, — есть то, что вы можете для меня сделать.

— Если вы насчет остаться в живых, рад сотрудничать.

— В Совете имело место обсуждение, — сообщил он. — Учитывая новое, как вы выразились, деловое предприятие, которое вы нам предложили, и нависшую над нами угрозу от Империи, если Левая Рука вас убьет, все стало интересным.

— Как — то слишком уж быстро, — заметил я.

— Да, мы собирались вчера. Все крутится быстро. Очень быстро.

Частично об этом мы и говорили.

Несколько ехидных замечаний я удержал при себе, просто кивнув.

— Нам кажется, что есть нечто поразительно странное в том, что все эти масштабные события крутятся вокруг — без обид, надеюсь, — ничем не примечательного выходца с Востока, который никогда не поднимался выше мелкого босса.

— Я совершенно не обижен. Продолжайте.

— Мы, в общем, не склонны искать мистических ответов, если можем найти практические объяснения происходящему.

Так я и знал.

— На сей раз, — продолдил он, — мы не сумели обойти вопрос, что возможно, происходит нечто более масштабное, нежели все мы, что включает в себя Цикл, а возможно, даже богов.

Ну да, подумал я. Возможно. Даже.

Он пристально смотрел на меня, и такое ощущение, что он знал, о чем я думаю. Ничего особо магического тут нет, просто наблюдательность и опыт. Я тоже не склонен искать мистических ответов, если могу найти практические объяснения происходящему.

— Конечно, мы знаем об оружии, что вы носите. Мы знаем, оно зовется Убийцей Богов, а это…

— Леди Телдра, — сказал я. — Я ее зову Леди Телдрой.

— Хм, в различных записях об этом оружии…

— Знаю. Я ее зову Леди Телдрой.

Он кивнул.

— Хорошо. Полагаю, вы знаете, сколь странно, откровенно говоря, даже дико, что выходец с Востока смог заполучить такое оружие.

— О да, — ответил я, — знаю.

— Мы сопоставили все это и не смогли получить ничего внятного, кроме неизбежного вывода, что сгущается нечто масштабное, нечто превосходящее всю нашу Организацию, и вы оказались в самом центре событий.

— Ну да, — сказал я.

— Вы сами должны были заметить это.

Я кивнул.

— И мы отправили кое — кого этим заняться.

Я вдруг рассмеялся, он нахмурился.

— Что? — словно сплюнул он.

— Ничего, — отозвался я, — просто вы так это сказал, «мы отправили кое — кого этим заняться», вот так живо представляется, что вы вызвали пару шестерок с дубинками и велели им «так, идите к Судьбе и Предназначению и передайте им, пусть держатся подальше, если хотят сберечь здоровье».

Секунду он сверкал очами, затем коротко хохотнул.

— Да уж, будь у нас возможность сыграть таким образом, это бы мы и сделали.

— Ни разу не сомневаюсь. И уж поверьте, был бы всей душой с вами.

Ладно, так как я во все это вписываюсь?

— Мы не уверены, — ответил Демон. — Собственно, это часть того, что мы пытаемся выяснить. Что вы можете и готовы мне рассказать на сей счет?

— Мне известно не намного больше вашего. Я знаю, что тут замешана Вирра, и Цикл, и я каким — то образом во все это втянут, но ничего по — настоящему полезного не знаю. Я даже не знаю, радоваться мне всему этому или сожалеть.

Он кивнул.

— Так я и подозревал. То есть ничего полезного вы нам сообщить не можете.

Что — то в его интонации заставило меня подумать, что там, в конце, осталось непроизнесенное «но», и я решил добавить его сам.

— Но?

Демону, кажется, на миг стало неуютно. А может, у меня воображение разыгралось.

— Как вы сами сказали, у вас есть друзья. И вы с ними общаетесь.

Я кивнул, вновь оставив замечания при себе.

— Не надо, — проговорил он.

Тут уже у меня брови приподнялись сами собой.

— Не надо? — повторил я.

— Возможно, это слишком серьезное требование, особенно учитывая, что кое — кто из них может знать нечто такое, что не вредно было бы знать и нам.

На самом деле я имею в виду — будьте осмотрительны.

— Я…

— Мы не хотим, чтобы это разошлось, понимаете? Все это слишком масштабно. Масштабнее Организации, и мы понятия не имеем, насколько, а также что оно захватит, что оставит в стороне и чем все обернется потом.

Нечто настолько масштабное может изменить всю Империю, и даже сам Цикл, и нам не нужно, чтобы всякий двухгрошовый бандит болтал об этом, пока мы хоть что — то не выясним наверняка.

Я задумался.

— То есть вы пытаетесь сказать, чтобы я не упоминал об этом Крейгару.

— И Киере.

— Сомневаюсь, чтобы кому — то из них был интересен этот вопрос, или чтобы у них нашлись для меня полезные сведения.

— Это значит, вы согласны?

— Вы хотите, чтобы я сказал это прямо?

— Да.

— Хорошо. Я не буду об этом упоминать ни Крейгару, ни Киере, ни кому — либо еще в Организации.

— А вашей бывшей жене?

Во мне волной поднялось нечто, я даже не знаю, что. И когда волна схлынула, я проговорил:

— Она не входит в Организацию.

— Но раньше входила и все еще знает людей.

— Только меня.

— Вы в этом уверены?

Я помолчал.

— Послушайте, я тоже не знаю, что тут сгущается, но вы правы. На нас надвигается нечто масштабное, возможно, даже катастрофическое. Если я буду знать, что это такое, и что я смогу спасти жену и сына, убрав их из города или сообщив им некую информацию, которая, возможно, убережет их, я именно так и сделаю.

— В таком случае вы можете удержаться до тех пор, пока и если не узнаете что — то в этом роде?

Я вновь помолчал. Мне не нравилось, что есть нечто такое, чем я не могу поделиться с Коти. Но мы вроде как уже не вместе.

— Хорошо, — сказал я, — согласен. Что еще?

— Та иссола — бард, с которой вас видели.

— Она тоже?

— Она бард.

Ну да, пожалуй; сообщить что — то барду — не лучший способ сохранить секрет.

Он смотрел прямо мне в глаза, и у меня внезапно возникло подозрение: если я откажусь, эту проблему он решит сам. Организация редко ликвидирует тех, кто не связан с ее делами, но «редко» не значит «никогда».

— Хорошо, — проговорил я, — согласен и с этим. Что — нибудь еще?

— Другие ваши друзья. Сами знаете кто. Те, благодаря кому вы до сих пор живы.

Это уже невежливо, однако я не мог сказать, что он неправ.

— А с ними что?

— Они — как раз те, кто многое знают, многое узнают и, может статься, имеют представление о том, что есть и будет.

— Ну да.

— Мы бы хотели, чтобы вы сообщили нам все, что узнаете.

— Этого обещать не могу.

— Но?

— Ну да, ладно. Буду иметь в виду и сообщу то, что смогу.

— Устраивает. Я тут рядом поставлю дежурить несколько человек — волшебников. На случай, если Левая Рука все же найдет вас.

— Рядом — это где именно?

— Один пост будет через дорогу, второй — в сотне шагов справа, если выйти наружу, и еще один с обзором на боковой вход.

— Хорошо. Я знаю, что это не по доброте душевной, но все равно благодарю.

Он кивнул. Красноречивый сукин сын.

— И еще одного человека пришлю прямо сюда. Нужно, чтобы вы влезли в его голову и позволили ему влезть в вашу, так что если что — нибудь возникнет, вы смогли бы побыстрее отправить мне сообщение.

— Конечно, — согласился я. — Но, собственно, мы это можем сделать напрямую, вы и я.

— Пожалуй, вот только я не готов сейчас допустить вас к себе в голову.

Я позволил усмешке тронуть свои губы.

— Ваш человек знает, как помешать подслушиванию?

— Да.

— Хорошо.

— Тогда все, — сказал он. — У вас есть еще что — нибудь?

Я покачал головой.

— Что ж, хорошо. Будем на связи.

Без дальнейших расшаркиваний Демон встал и вышел он. Я не стал его оскорблять вопросом, найдет ли он выход. Было у меня неприятное ощущение, что рано или поздно одному из нас придется попытаться прикончить другого.

Хорошая новость в том, что ощущение такое в моей жизни работает не так чтобы надежно.

АНТРАКТ

«ПЛАЧУЩИЙ ПАЯЦ»

Театр многогранен, но главное, по крайней мере на Северном холме — структура. Физическое местоположение. Здание со стенами, крышей, дверями, лестницами и даже парой окошек высоко с восточной стороны, где расположен кабинет продюсера.

«Плачущий Паяц» возведен из блоков заклинита, доставленного из карьера за три сотни миль к северо — востоку за тысячу с лишним лет до Междуцарствия, когда Адриланку полагали чем — то вроде культурного болота.

Виконт Адриланкский, некий тиасса по имени Алерак, услышал об этом во время визита в Драгаэру. Алерак, не согласный с данным определением вплоть до нанизывания на свой меч сообщившего ему об этом дзурлорда, тем не менее, согласился с необходимостью что — то предпринять на сей счет, когда вернется домой.

Вследствие чего Алерак организовал фонды, которые затем шли на строительство библиотек, музеев изящных искусств, концерт — залов и театров.

«Плачущий Паяц» строили на протяжении четырнадцати лет, изначально им владела небольшая команда орков, которые одними из первых подставили ведра, когда виконт Алерак пролился золотым дождем. Холмистый район Адриланки (а вернее, сразу за чертой тогдашней Адриланки) состоял в основном из суглинка, так что не составляло никаких сложностей зарыться в толщу холма насколько понадобится, чтобы у театра хватило рабочего пространства. Прорыли также туннели, соединяя «Паяца» с театрами «Высокая Гавань» и «Устричный», впрочем, позднее их перекрыли. Театры эти тогда называли «Троицей», но данный термин вышел из употребления, когда Адриланка раздалась вширь и включила в себя этот район, что произошло во времена Междуцарствия и позднее.

Архитектор, которому мы обязаны всем видом «Паяца», некий валлиста по имени Дувин — Тали, был влюблен в массивные золоченые купола и винтовые лестницы раннего Тринадцатого Цикла, что, собственно, и обеспечило уникальный облик театра, если сравнивать с более простым функционалом двух других воплощений «Троицы».

Театр, однако, претерпел значительные изменения, хотя времени с его основания прошло не так много. Садик на заднем дворе исчез, его сменили склады костюмеров. Салон на верхнем этаже, что некогда славился импортными винами и ойшкой, закрыли и перестроили, организовав там кабинет режиссера, склады осветителей, кабинет осветителя и небольшую комнату отдыха для рабочих сцены, каковой они фактически не пользуются.

«Плачущий Паяц», с его характернейшией рельефной семифутовой физиономией клоуна на фасаде над парадным входом и нависающим над ним открытым балконом, смотрит на Листопадную улицу с видом радушным и опасливым, беспокойным и успокаивающим, словно сообщая: я могу провести вас по таким местам, куда сами вы ни за что не отправились бы, однако всегда в итоге приведу обратно.

Ибо взять вас в путешествие и привести обратно, уже измененными — это именно то, для чего предназначен театр в лучших своих воплощениях.