Лейтенант (Часть 2) Назад в СССР. Книга 9

Глава 22. Свои или не свои?

Секунды тянулись так медленно, словно это были часы. Торчать в холодной, почти ледяной воде было крайне неприятно и болезненно — правую икру уже схватила судорога. Левая — на подходе.

Вообще, боль можно стерпеть, правда не долго. Сложность состояла в том, что из-за боли теряешь способность мыслить рационально, принимать верные решения, потому что физиологически мозг в такие моменты «волнует» совсем другое…

Рядом пыхтел и словно морж фыркал Корнеев. Лицо напряжено, в руке зажат ствол ТТ-шника.

А тем временем духи неторопливо подошли ближе и конечно же, заметили лежащую у входа аптечку… На фоне мелких камней и глины она отчетливо выделялась ярким цветом. Моджахеды вполне ожидаемо сгрудились у входа в технический проход, явно заволновались, принялись что-то обсуждать, спорить друг с другом. Говорили на каком-то странном диалекте, разительно отличающемся от более-менее знакомого нам пушту, поэтому больше половины слов ни я, ни Паша не поняли.

Очевидно, что уходить они не собираются, скорее всего, либо попробуют влезть внутрь, либо вызовут сюда подкрепление. Будут прочесывать ущелье. Ни тот, ни другой вариант нас конечно же не устраивал — так переохлаждение получить проще простого, а то и вовсе замёрзнуть. Температура воды от четырех до шести градусов. Пять минут, не более.

— Суки! — с досадой процедил Корнеев, едва сдерживая зубной стук. — Да отвалите вы уже…

Но душманы отваливать не собирались, наоборот, они сгрудились у входа, начали говорить громче. Время шло. Боль все сильнее сковывала разум…

Решение пришло мгновенно — я решительно выхватил из своей разгрузки гранату и выдернув предохранительное кольцо, швырнул ее наружу, на свет.

Неровный каменный свод нависал над водой очень низко и неудачно — если бы я не попал и РГД-5 ушла бы выше, то затем просто отскочила бы обратно и даже упади она в паре метрах от нас, мы получили бы кучу осколочных ранений и гарантированную контузию, а там и до смерти недалеко. Но я не мог не попасть, несмотря на дрожь в руках от холода.

Снаружи раздался удивленный возглас — духи наверняка охренели! Думали, думали, а тут на тебе — из темноты выкатилась граната. Секунда, две… Затем оглушительно грохнуло!

Выждали несколько секунд.

— Пошли! — рявкнул я и первым бросился на свет. Шут за мной.

Говорить, не мешки ворочать. Получилось плохо — скованные от холода и судорог мышцы не слушались, боль добавляла крайне неприятных ощущений, которые сильно мешали нормальной координации. В итоге я не выскочил из-под скалы, а буквально вывалился…

Духов было шестеро. Все собрались здесь, прямо у входа. Четверо из них, кто-как лежали в разных позах, в пятнах крови, а ещё один сидел на пятой точке, схватившись за голову. Последний, громко ругаясь, уже поднимался на ноги, держа за рукоять старенький Калашников.

Полулежа на боку, вскинув ПБ-1С, я дважды нажал на спуск, перевел ствол на сидящего — этому досталась одна пуля.

Вылез и Шут — на лице гримаса боли, зубы стиснуты, в руке сжат ТТ-шник. Его тоже прихватила судорога, причем за обе ноги сразу — это теперь три-четыре минуты придется отходить и разминать мышцы. А времени-то и нет совсем — на шум взрыва гранаты сейчас сбегутся другие душманы… А ну, что это там взорвалось такое?

— А, ты уже все? — Паша опустил пистолет, когда увидел что стрелять не в кого. — Лихо ты!

Затем он кое-как принял вертикальное положение, сделал пару неуверенных шагов. Приблизился и склонившись над тяжело раненным духом, вырвав из его окровавленной руки аптечку, глухо произнес: — Дай сюда, чего чужое хватаешь?

— Шут, уходим! — воскликнул я, хватая валявшийся на камнях автомат. Из разгрузки одного из врагов вытащил запасной магазин. Особо шариться по трофеям времени не было.

— Ага… Гром! А у тебя ещё дымовухи есть? — спросил тот. — Можно ещё раз тот же трюк разыграть, что мы на гребне сделали. Дым увидят, не полезут!

— Не! У меня только две с собой было, первую ещё ночью в вентиляции использовал. Думал, в бункере духов полно, а там и пугать-то было уже некого! Считай, зря использовал…

— Плохо… Ну хоть гранаты есть!

С тел душман мы собрали ещё три гранаты — две оборонительных и одна наступательная. И у меня еще одна из боекомплекта оставалась.

Бегать пока еще не получалось — мышцы на икрах словно одеревенели, отчего мы двигались, словно деревянные солдаты. Потихоньку отпускало, но как-то слишком медленно. Боль пока ещё сохранялась.

А ещё нам было жутко холодно, одежда-то на нас почти доверху вымокла насквозь. И погода не очень. Чтобы не стучать зубами от холода, нужно было постоянно двигаться — мой КЗС высохнет относительно быстро, может, через пару часов, а вот утепленная нателка… И учитывая, что было только семь утра, а на дворе второе января, температура воздуха была около десяти градусов. При такой температуре особо не согреешься! А обвисшие слипшиеся тряпки Шута будут высыхать ещё дольше…

Мельком взглянув на Шута, я вдруг громко расхохотался. Несмотря на обстановку, на наше положение и физическое состояние я всё-таки не выдержал… Вот не смог, ей богу! Только сейчас оценил его внешний вид и понял, что тот выглядит, словно повзрослевший домовёнок Кузя из того самого старого советского мультфильма. Весь грязный, мокрый, в клочьях мокрой паутины, в кусках тины. С щетиной, волосы всклокоченны, традиционная душманская одежда прилипла к телу, отчего Паша стал похож не пойми на что. Чертий, не иначе. Полагаю, сам я выглядел ещё хуже.

— Чего веселишься? — хмыкнул тот. — Тоже блин, нашел время!

— Навеяло… Тебе только очков не хватает!

— А?

— Забей, уходим!

Закинув на плечи рюкзак с упакованным в полиэтилен архивом, я бросился вперёд по руслу ручья. Корнеев, ругаясь и спотыкаясь, за мной.

Удивительно, но душманов пока не было видно. Что, неужели никто не бросился на грохот прогремевшего совсем рядом взрыва? Никто не хватился шестерых моджахедов, ушедших в ущелье и там же оставшихся? Испугались? Нет, не думаю. Не обратили внимания? Ну, на фоне мощного внутреннего взрыва самого бункера — вполне возможно! Или слышали, но не стали зря рисковать? Вряд ли, их командиры за такое по головке не погладят… Все это, конечно, хорошо. Но честно говоря, я другого ожидал — плохо объяснимый фанатизм бойцов оппозиции, религия и идеология, жажда денег — буквально заставляли их лезть на смерть, под советские пули и разрывы гранат. А может и страх — не будут воевать, их семьи накажут. Такое тоже очень часто практиковалось, особенно во время застоя — восемьдесят третьего и четвертого годов.

И тем не менее сбавлять скорость передвижения мы просто не имели права. Уйдем без стрельбы — хорошо. Нет, ну что делать, будем обороняться столько, сколько сможем.

Но отойти мы успели всего-то метров на сорок — примерно треть расстояния до той точки, где я ещё ночью спустился в ущелье. Интересно, а услышал ли шум взрыва Герц? Он же где-то наверху, не так уж и далеко, метрах в шестистах. Если, конечно, не сменил позицию или не занят передачей сообщения штабу.

— Ч-черт! Духи! — с досадой выдохнул Шут, контролируя пространство позади нас. — Один, три… Много! Гром, быстрее! Валим, валим! Пока они на тела отвлеклись…

Почти не убедившись в этом визуально, мы ещё больше ускорились. Душманы действительно показались целой группой — не менее пятнадцати человек и почти сразу бросились за нами вдоль ручья. Но отвлеклись они всего на несколько секунд — вероятно, нас заметили. Нам вдогонку раздалось несколько одиночных выстрелов. Высунувшись, я ответил им короткой очередью и сразу же отступил.

Принимать бой вдвоем против такой толпы не имело смысла — нас просто сомнут. Вернее, сначала свяжут боем, сократят расстояние и потом сомнут. А учитывая наш сильно ограниченный боезапас, ранение Паши Корнеева — шансов закончить бой хорошо, было ещё меньше. Учитывая слова американца Тома Моргана, что под стенами уничтоженного бункера собралось не менее пятидесяти бойцов, то не сложно подсчитать — резервы у них точно есть.

Реалии вот они — по существу, Шут сейчас только половина бойца, а я с Калашниковым и одним запасным магазином к нему много не навоюю. Мы уже не раз оказывались в ситуациях, где противник превосходил нас числом и вооружением, порой и десятикратно, но тут был несколько другой расклад. Нам выбраться нужно, целыми желательно, фотографии и архив в штаб доставить… А вариантов особо-то и нет.

Герц? Возможно, но это тоже всего один человек, пусть и со снайперской винтовкой в руках. Вообще, где-то неподалеку от разбитого самолёта ещё должна была находиться наша группа спецназа, если ее ещё командование не отозвало. Вот их сейчас здесь очень не хватает. Тот момент, почему они ночью не навели шороху возле упавшего самолёта все не выходил к меня из головы… Почему? Мы с Кэпом не так планировали, Хорев не возражал. Наверху что, по какой-то причине передумали?

Одеревеневшие мышцы уже отпустило, дальше мы ускорились. По-хорошему, нужно установить на пути пару растяжек, чтоб замедлить душманов — да только ни лески, ни проволоки у меня не было. Маскировать их тоже негде, времени мало. А Корнеев вообще пустой, у него только и осталась, что пустая разгрузка…

Метров через тридцать ущелье сузилось до четырех метров, большую часть которого занимал ручей — вот здесь можно придумать что-нибудь простое и коварное… Это я сразу отметил!

— Иди дальше, немного осталось! — бросил я напарнику, но тот встал как вкопанный.

— Да сейчас прям! — возмутился тот. — Ты ловушку собрался ставить? Не вариант, не успеешь. Они быстрее нас двигаются! Минуты полторы может и есть, но не более. Пока они ручей обойдут… Давай, я прикрою!

Спорить не стал.

Как назло на дне этого участка не было больших камней-пластушек, чтоб под одну из таких сунуть гранату. Я подобные ловушки уже делал, когда больше года назад мы отступали, вынося на себе раненого полковника Бехтерева… Ловушки такого плана очень примитивны, но зато крайне эффективны на узких тропах ущелий и при передвижениях плотных групп противника. Достаточно кому-то одному поставить ногу не туда и хлоп… Точнее, ба-бах! Пострадает сразу вся группа!

Но здесь была только мелкая и средняя галька, которую сотни, а возможно и тысячи лет точила вода в этом ручье. Хреново…

Нужно импровизировать… Отложил автомат, выхватил гранату, выдернул предохранительное кольцо. Определил наиболее подходящее место, разгреб ножом гальку в стороны, в ямку аккуратно сунул гранату спусковым рычагом вниз. Придавил, осторожно зафиксировал камнем. Проверил.

Держало… Однако если кто-то наступит сюда — а когда духи попрут, так оно и будет, место-то узкое и проходное — рванет хорошо, галька полетит во все стороны. Да, осколками поражающий эффект был бы надёжнее, а так часть энергии взрыва просто уйдет в землю. Ну… В общем, выбирать не приходится. Это хоть какой-то вариант.

— Все, уходим! — отчитался я. На все ушло не более минуты, а Шут все это время сидел между камней правее, с пистолетом в руке, контролируя поворот. Автомат он бы не удержал.

Мы бросились дальше. Бежать было сложно — ночью-то я пробирался вдоль стены ущелья, медленно и осторожно, а сейчас приходилось удирать, по камням, ямам… В мокрой обуви и одежде.

Обозленные духи не заставили себя ждать. Раздались крики, показавшись в поле зрения, они тут же открыли по нам не прицельную стрельбу.

Мы мгновенно залегли за камни, я тут же принялся отстреливаться из трофейного Калашникова. Грохот наполнил ущелье, полетел беловатый дым от пороховых газов.

Я бил прицельно, только одиночными — двое уже лежали на камнях. Третьего, судя по всему раненого, за руки оттаскивали товарищи. Остальные видимо поняли, что мы далеко не безобидные шурави и нам есть, чем ответить. Стрельба стала реже…

— Шут, патроны зря не трать! — крикнул я, меняя магазин. — Оставь на крайний случай!

— Это и есть крайний случай! — отозвался тот.

Вдруг у духов гулко грохнуло. Сработала ловушка — кто-то всё-таки наступил на подготовленный мной сюрприз. В воздух взвились камни, дым. Я заметил как взрывом отшвырнуло чье-то бесформенное тело.

— Ну, черти бородатые! Подходите ближе! — громко рассмеялся Паша. — Чего же вы?

Я перестал стрелять. Духи вроде как отступили. Перегруппировывались?

Над ущельем повисла тишина, что было даже странно… Я оглянулся — кажется, карабин с веревкой был за следующим поворотом. Ну это если, конечно, я ничего не путаю. Что там дальше по ущелью, можно было только гадать.

— Все, что ли? — спросил Паша, выждав несколько секунд и выглянув из-за камня. — Гром, они, похоже, того… Испугались!

— Уходим, пока есть время!

Добрались до веревки с карабином и тут стало ясно, что Шут самостоятельно не выберется — на козырьке хотя бы уклон был, а тут вертикальный подъем. С одной рукой не вариант. Куда ему? Можно пристегнуться, а сверху его вытянуть. Желательно уже вдвоем. Но Артёмова почему-то не было…

— Ситуация… — хмуро протянул Шут, затем посмотрел наверх. — Бляха муха, где там Герца носит?! Он что там, оглох?

Действительно странно — Артёмов не мог не услышать поднятый нами в ущелье шум… Решил не реагировать? А если это мне нужна помощь?! Ничего не пойму!

— Вот что, мы здесь вдвоем не поднимемся! Обойдем дальше по ущелью… Быть может, там склоны менее крутые?!

— Добро! — кивнул прапорщик.

Мы двинулись дальше на север, миновали ещё примерно метров четыреста, прошли три поворота. Там и впрямь подъем был попроще. Помогая раненому товарищу, мы все же поднялись наверх и вышли на плато. Отсюда по прямой можно было добраться до точки наблюдения, что мы обустроили вместе с Артёмовым несколько часов назад…

Однако каково же было мое удивление, когда там никого не оказалось. Не было ни оружия, ни радиостанции, ни каких-либо других вещей разведчика. Следов крови тоже нет, отпечатков обуви не особо — только следы самого разведчика. Хм, даже гильз и тех не было — стало быть, Герц ни с кем не отстреливался здесь. Его взяли в плен? Да ну, не может быть!

— Гром, я чёт не понял! — недовольно хмыкнул Шут, наградив меня недоверчивым взглядом. — Вы точно тут позицию оборудовали?

— Да. Все верно.

— Точно? Ничего не путаешь?

Теперь уже я посмотрел на него укоризненным взглядом и тот тут же покачал головой, мол, понял-понял! Молчу!

— Вероятно, отошёл на запасную точку?

Мы с Игнатьевым действительно в представленном плане утвердили точку «номер два», на крайний случай. Отсюда метров шестьсот, на восток. Примерно там, где рухнула наша списанная «птичка».

Выдвинулись, ускорились.

Я все думал, почему же так случилось?

Что повлияло на действия Герца? Может, пока я был внутри, душманы начали прочесывать всю прилегающую территорию и тот был вынужден скрытно отойти? Тогда почему не вернулся после?

Двигались быстро. Противника не было. Проходя через небольшой холмик я увидел обломки самолёта АН-24 примерно в полукилометре от нас — хвост и торчавшее крыло хорошо различалось даже по такой погоде… Дыма не было.

Побежали дальше, но затем я почувствовал неладное, перешёл на шаг… Остановился, осмотрелся. Черт, засада!

— Гром?

— Тихо! Мы тут не одни… — спокойно произнес я, снимая автомат с плеча и потихоньку кладя его на землю. Весь обратился в слух.

Впереди, а так же слева и справа раздалось металлическое бряцанье, шорох…

— Стоять! Руки! — раздалось из-за куста справа. Голос не знакомый, суровый. — Громов, Корнеев… Рекомендую вам сопротивление не оказывать! Рюкзак на землю! Стволы убрать!

— А-а, шиш тебе! — дерзко хмыкнул Шут. — Сначала назовитесь!

— Обойдешься!

Справа и слева показались наши бойцы — ну, судя по военной форме и оружию. Часть в маскхалатах. И по синим кедам со светлой подошвой — такие носили только наши. Американцы или кто-либо ещё до таких тонкостей не додумались бы!

Несколько секунд и Шута жёстко вырубили, ударом приклада по затылку. Я тут же схватился за ПБ-1С.

— Вы чё творите? — жёстко произнес я, ничего не понимая. Подобный сценарий меня сильно удивил… — Какого черта происходит?

На меня решительно навели десяток Калашниковых.

— Прапорщик Громов? — ко мне выдвинулся здоровый, невысокого роста, мордатый боец, без погон и каких-либо знаков различия. Он тоже был в маскхалате, но вел себя как офицер. Он чем-то напоминал мне пенек, покрытый плесенью и мхом. — Ты летишь со мной!

И верно — до меня донёсся отчётливый, быстро приближающийся вертолетный рокот… Поблизости что, была вертушка?

— А если я откажусь? — я не торопился опускать пистолет.

— Тогда пуля в затылок и все дела…