Лейтенант (Часть 2) Назад в СССР. Книга 9

Глава 21. Отступление

Внизу загудело. Снизу вверх ударила плотная волна воздуха, который был резко вытеснен из пустот. Едва успели прикрыть глаза и ухватиться покрепче. Сверху что-то посыпалось.

— А-а! Твою ж мать… — вдруг сдавленно вскрикнул Паша, затем закашлялся.

— Что там у тебя? — прикрывая глаза от пыли и мелкой каменной крошки, громко спросил я.

— Руку разогнуть не могу… Черт! Больно-то как! Кажется, сухожилие повредил… Сверху прилетело!

Я тихо выругался — плохо дело. Мы сейчас находимся в самой, что ни на есть заднице. А тут ещё и последняя лампа химического света выскользнула из вспотевших рук и улетела куда-то вниз, скрывшись во тьме и густой пыли. Да уж, условия хуже некуда.

— Держись, сейчас что-нибудь придумаю! — отозвался я.

Скала последний раз вздрогнула, повисла относительная тишина. Слышалось, как потрескивала горная порода. Шахта основательно поврежденного воздуховода сейчас представляла из себя черт знает что — трещина на трещине. Рядом со мной появилась щель, в два пальца толщиной. А ну как, сейчас все обвалится?

Благо внизу, время потихоньку шло, в бункере больше ничего не взрывалось и не гремело. К счастью, та скала, под которой размещался бункер в общей массе выдержала и не обвалилась. Ну, может что и упало, духам на счастье!

Честно говоря, когда все вокруг загремело, я уж было подумал что все, останемся тут навсегда. К счастью, пронесло — порода крепкая, а прорубленный в ее толще воздуховод был сделан на совесть. Правда, уже при последних толчках сверху неожиданно прилетело несколько небольших отвалившихся кусков бетона или штукатурки — один мне по голове, а второй угодил точно по локтю Корнееву.

Мне-то ладно, успел частично прикрыться рюкзаком и смягчить удар — бетон лишь скользнул по черепу, оцарапав мне кожу на затылке. И это я ещё успел оттолкнуться и к стенке прижаться. А вот Паше не повезло, прилетело неудачно — прямо по локтевому суставу, благо разведчик вообще сумел удержаться и не полетел вслед за ним. Он упёрся ногами в разные стороны и раскорячился как человек-паук. А внизу черт знает что творилось, там уже и воздуховода-то толком нет. Все в пыли — ни черта не видно, повсюду трещины. Упавшей лампы не видно, дышать нечем. На зубах скрипит песок, привкус пыли…

Сверху пробивалось немного дневного света, но его было мало. Я навскидку определил, что до поверхности осталось метров семь-восемь. Может больше, в таком положении учитывая обстоятельства, сложно что-то определить точнее.

Я отряхнулся, зафиксировал карабин, крутанулся влево и свесился вниз. Ухватил напарника за воротник душманской одежды — вроде прочная, выдержит. Поддержал, пока тот чуть отдышался.

— Лучше?

— Ну…

— Так давай вторую руку! Я тебя подтяну повыше к себе, перекинем мой карабин на тебя.

— А ты?

— У меня две руки рабочие, справлюсь.

— Принял! — сквозь зубы прошипел Шут.

Ну да, поврежденное или даже порванное сухожилие это охренеть как больно — разогнуть сустав возможности нет. Любое движение отзывается болью. Это еще и неудобно — конечность при этом практически полностью теряет какую-либо подвижность. А в таких-то экстремальных условиях — тем более.

— У тебя аптечка есть? — негромко поинтересовался Паша.

— В рюкзаке! Сможешь добраться?

— Сначала карабин, а то я точно грохнусь!

— Грохнешься, будешь сам себя оттуда доставать! — пошутил я, правда без тени юмора.

Несмотря на боль, тот все же усмехнулся.

Кое-как, с большим трудом, он поднялся выше, вновь упёрся ногами. Зафиксировался. Я сделал то же самое, отстегнулся и передал ему карабин. Пришлось повозиться. Корнеев зацепил его к своему жилету-разгрузке и наконец-то смог немного отдохнуть в свободном висе. Выждав минуту, он добрался до моего рюкзака и выудил оттуда аптечку. С трудом вскрыл пластиковый контейнер.

— А что тут обезболивающее? — спросил тот.

— Красный шприц-тюбик.

Вколов себе обезболивающее чуть повыше пострадавшего локтя, через несколько секунд он облегченно выдохнул.

— Ты смотри, почти мгновенное действие… — слегка удивился Паша. — Что они туда намешали? Это ж не Промедол, да?

— Какая разница, главное помогло! Будешь на гражданке мимо оборонного НИИ проходить, спросишь! А вообще, надо бы тебе рану перевязать. Сам справишься?

— А куда деваться? — отозвался Шут. — Если, конечно, у тебя там третья рука в кармане не припрятана!

Оба рассмеялись. Вот что ни говори, а прапорщик Корнеев в любой, даже самой пропащей ситуации всегда находил место для юмора. И это очень хорошее качество — у меня в группе, в той, другой жизни, тоже такие парни были. Рядом граната рванула, кровь, пули свистят. А они анекдоты травят, да друг друга подстегивают. Это уметь нужно, а еще характер несгибаемый и хорошо развитое чувство юмора.

К счастью с перевязкой управился он быстро. Наложил повязку, зафиксировал ее жгутом. Нас долго и упорно учили оказывать себе первую помощь в любых условиях, хоть с руками, хоть без. Шутка, конечно, но с большой долей правды. Раненого бойца можно вернуть в строй, пусть даже и ненадолго. Обезболить, остановить кровь. Время решает. Вернули в строй — плюс одна боевая единица. А там, товарищи все вместе вытянут бой, окажут ему полноценную помощь, в больничку отправят. А там хорошо, тихо и спокойно, медсестры молодые…

Мне без страховки держаться в шахте воздуховода было куда сложнее, чем Паше, но вполне себе терпимо. На изнурительных тренировках в учебном центре ГРУ было и не такое… Правда, не на скалах, а в недостроенной шахте лифта. В целом, короткими перемещениями, потихоньку, упираясь спиной и ногами, помогая руками, с передышками, подняться по шахте воздуховода было возможно и мы это сделали. Мышцы у меня затекли уже через несколько минут, приходилось то и дело менять хватку и позу, разминать конечности. Благо теперь в стенках было полно трещин, за которые можно цепляться вспотевшими пальцами.

Пыль постепенно осела. Мы перестали кашлять.

Вверху стал различим кусочек чистого серого неба, который постепенно приближался.

— Гром, представляешь, что сейчас творится у входа в бункер? — хмыкнул Шут, когда мы преодолели примерно половину расстояния.

— Слабо… Духи наверняка уже ноги отсюда уносят куда подальше! У них шайтан в горе взорвался, как думаешь, каково им?

— В штаны наложили, Калаши в руки и бежать! Им же наверняка объяснили, отравляющий газ, страшно-опасно и все такое.

— Ну да… Хотя, хрен их знает, кто тут у них под бункером собрался? Может, у них там самые элитные бойцы остались! Этим моментом нужно успеть воспользоваться, выбраться из шахты и покинуть козырек до того, как они надумают вернуться обратно. Уверен, полевые командиры или их кураторы заставят рядовых душман идти и выяснять, что ж там произошло и кто виноват.

— Ну да, ведь американец был внутри… Он кстати кто, ЦРУ-шник?

— А пёс его знает. Я не уточнял. Ты думаешь им есть дело до того американца? — ответил я. — Да они и рады сбежать подальше, желательно за границу с Пакистаном…

— Хорошо сказал. Я слышал, как они обсуждали, что оппозиция по всему Афганистану утратила координацию и почти развалилась. Совсем скоро наши возьмут республику! Ну а дальше правительственные войска будут рулить, вытеснят недовольных за границу или перестреляют. Они церемониться не будут. Духи наверняка уже думают, мол, американцы и все остальные союзники их просто кинули… Китай, Пакистан, Европа… Кстати, не пойму, после истории со «Стингерами» и захватом Али Хадида и Джона Вильямса, чего они тут ещё лазят?

— Потому, что заметают следы участия в советских военных научно-исследовательских программах. Бункер ещё до войны был закрыт, секреты остались. Тогда времени не хватило, сейчас решились. Вскрыли бункер, а заодно духам БОВ раздали.

— Толковое предположение, возможно так оно и есть на самом деле.

Ещё минут двадцать прошло, пока мы доползли до верха. Это было настоящее испытание, но мы справились. Впрочем, пока рано радоваться, мы ещё не выбрались отсюда окончательно. Операция считается завершенной только тогда, когда обстановка под контролем, дело сделано, а участники операции с минимальным риском уже летят на место дислокации… Нам бы сначала до Герца добраться!

— Так, я осмотрюсь сначала…

— Принял! — отозвался Шут.

Выглянул наружу, ухватился покрепче. Осмотрелся — опередил свое положение.

Ещё ночью, когда только собирался проникнуть внутрь, определил местонахождение всех вражеских наблюдательных постов, где разместились душманы. Сейчас, в светлое время суток, все они оказались пустыми. Странно, почему? Это, безусловно хорошо — нам же на руку. Но, чёрт возьми, куда они делись, да еще и все разом?

— Ну, что там? — спросил висящий подо мной Корнеев. — Жить будем?

— Чисто! Я вылезаю!

Подтянувшись, я ловко перевалился через потрескавшийся и частично обвалившийся бетонный короб, оказавшись за ним.

Прислушался — тишина. Никто не кричал, не вопил и не поднимал тревогу. Ещё раз осмотрелся — противника поблизости не обнаружил.

— Шут, пошел!

Мой напарник выбрался следом, но уже куда менее ловко, чем я — сказывалась не работоспособная рука, прижатая к груди. Тем не менее, оказавшись за растрескавшимся бетонным коробом вдвоём с Пашей, расслабляться не стоило. Впереди нас ожидал примерно двадцатиметровый подъём по каменистому склону козырька. А потом спуск. А затем еще один подъем. Верёвка и карабин были на месте — никто их тут не найдет.

— Верёвку видишь?

— Ну!

— Нам туда. Как только поднимемся, наверху небольшой каменный гребень — он скроет нас от посторонних глаз. Немного пройдёмся, спустимся в ущелье. Если душманы там есть, тихонько устраним и пойдём к Герцу.

— Он тоже здесь? — удивился Корнеев.

В суматохе я совсем забыл ему сказать, что работаю не один. Вернее, один, но с напарником неподалёку.

— У него связь со штабом есть?

— А ты как думаешь?

Отвечать было необязательно, глупый вопрос.

— Давай, ты первый… А я если что, прикрою.

— Да меня тут со всех сторон видно будет! — ответил Шут, выглянув наружу. — Одна очередь и я покойник!

— Ну да, ну да… — пробормотал я, определяя скорость и направление ветра. Его практически не было.

Решительно достав дымовую шашку, я показал ее прапорщику.

— Узнаешь?

— Дымовая?

— Ага, зелёная. А теперь представь, что будет когда духи увидят над козырьком зелёный дым! И то, это если они ещё там. Ну! Представил, да?

— Макс, ты гений! — прапорщик округлил глаза. — Надолго не хватит, да и на двадцать метров дым не поднимается, но это точно сработает! Напугать врага тем, что он сам пытается применить против нас!

— Отлично… Раз, два… Пошел!

И почти сразу активировал дымовую шашку. Сначала с лёгким шипением из тубуса тонкой струей повалил густой, плотный дым белого цвета, затем он плавно окрасился в бледно-зеленый. Плотность увеличилась. Этот устроенный нами безобидный спецэффект буквально кричал — осторожно, работают боевые отравляющие вещества!

Корнеев выругался и сорвавшись с места, здоровой рукой ухватился за верёвку и пополз вверх. Перехватывался другой рукой, двигаясь чуть ли не боком. Приходилось приспосабливаться. Здесь склон был чуть круче чем в сорок пять градусов, рукой можно только придерживаться — вся нагрузка шла на ноги и спину.

Вокруг все заволокло зеленоватым едким дымом — чтоб не задохнуться, я вновь натянул противогаз. А ведь я хотел его бросить еще в лаборатории — вовремя передумал. Снизу слышались какие-то крики, но никто не стрелял. Дым расползался в стороны, спускался вниз. В целом, нужный нам эффект был достигнут с головой.

Примерно минуты через четыре я полез следом — веревка болталась, говоря о том, что Паша ещё не достиг верха, но уже на подходе. Мне было куда проще — навык подъема и спуска с помощью веревок и прочего альпинистского снаряжения имелся, опыта хоть отбавляй. В Сирии, в прошлой жизни, будучи на Голанских высотах пришлось немало лазить по горной местности, аж три спецоперации провели там. Накрыли основные и самые крупные лагеря ИГИЛ-овцев, они потом к тем местам даже подходить боялись. Один из раненых пленников потом истории товарищам рассказывал, как страшные русские на них с неба упали и всех покрошили в капусту.

Когда я добрался до верха, Корнеев уже ждал меня с другой стороны, лежа прямо на холодных камнях.

— Ну, получилось хорошо!

— Фортуна на нашей стороне… Духи внизу есть, слышал их крики. Как спустимся в ущелье, нужно быть аккуратными! Ночью там патрули бродили, по темноте было куда проще перемещаться. Вообще, этот дым должен был увидеть и Герц — у него на другой стороне ущелья наблюдательная позиция!

— Без оружия в ущелье с духами? — Шут недовольно повертел в руках ТТ-шник. — Всего семь патронов! И у тебя ПБ… Сколько, два запасных магазина?

— А тебе пулемет подавай?

— Было бы неплохо…

— Если тебе будет легче, я тебе ещё НРС дам! — пообещал я. — Паша, хорош уже ныть. Духа задушишь, автомат заберёшь. Правда, как ты из него стрелять будешь, я не знаю!

Тот с досадой посмотрел на свою пострадавшую руку и кивнул. Автомат вполне мог взять и я, а ему отдать ПБ-1С… Если начнется мясорубка, что мы, не разберемся, что ли?

Мы прошли по тропе метров пятьдесят, я обнаружил место спуска в ущелье. Здесь веревки не было — экономил, когда поднимался. Хоть здесь и была минимальная высота ущелья — а все равно, это не меньше двадцати пяти метров…

— Там по скале можно спуститься, подъем простой, по камням, по трещинам. Выступ большой, ещё один ниже. Даже ограниченные пройдут.

— Ты такой добрый… — улыбнулся Шут, оценивая риски и подбирая маршрут. — Если услышишь крик, значит, я падаю!

— Договорились!

Вниз мы спустились минут через пять — никто не упал и ничего не сломал. Оказавшись в ущелье, на дне которого протекал широкий ручей, мы осмотрелись — патрулей вроде не было… Укрытий тут мало, ночью казалось, что все куда проще.

— Я разведаю обстановку справа, а ты слева контролируй… Вдруг появится кто?

— Добро!

Миновав метров тридцать, пробравшись почти к самому краю, я максимально близко подошёл к границе ущелья, выглянул — перед входом в бункер действительно были духи, но заходить внутрь они почему-то опасались… Расстояние между нами небольшое, метров пятьдесят. Целостность ограды нарушена, тут и там валяются огромные камни — видимо, часть козырька всё-таки обрушилась. Одна из легких построек разбита, грузовик поврежден. Одна из огневых точек раздавлена осыпавшейся горной породой.

Я уже хотел было вернуться к Корнееву, как заметил, что в мою сторону вдруг выдвинулась группа моджахедов… Их было пятеро, ещё один шел сзади. Все хорошо вооружены. Если это патруль, то зачем вышло аж шестеро? Простая проверка или они что-то заподозрили?

Я обернулся — ущелье прямо передо мной, укрытий почти нет. Спрятаться тут особо и негде. Ночью было просто, а сейчас как быть? Устроить засаду? Ну, троих-то можно успеть нейтрализовать бесшумно, но шестерых — это уже из области фантастики… Начнется мясорубка, вдвоем точно не вывезем! Черт, что делать, что делать, блин?

Идея пришла внезапно.

Резко обернувшись, метрах в двадцати позади себя я увидел тот самый вход в технический проход, что был затоплен водой. Спрятаться можно только там.

Рванул к напарнику.

— Духи идут! Шестеро! Будут здесь секунд через пятьдесят!

— Зараза… — Шут напрягся, принялся лихорадочно перебирать варианты. — Может, на живца? Или растяжку?

— Не вариант, после всего, что произошло, живца просто расстреляют! У тебя пять метров проволоки есть? Нет! Дуй за мной, у меня есть идея. Только она тебе не понравится!

— Можно подумать, мне вообще что-то на этой дерьмовой работе нравится! — угрюмо пробурчал тот. — Колись, в чем подвох?

— Придется искупаться. В холодной воде. Очень холодной…

Шут промолчал. А я бросился ко входу — его отсюда было не видно, но когда мы добрались — Шут понял, что именно я задумал. Не раздумывая, оба полезли в холодную воду. Молча, без единого звука!

Едва мы скрылись в темноте затопленного технического прохода, как из-за поворота показался патруль. МЫ продвинулись примерно метра на три — этого должно быть достаточно!

От холода меня чуть ли не сразу схватила судорога, да и Паша, судя по всему, тоже не испытывал положительных эмоций… Нужно силой воли держать восприятие боли под контролем!

Было больно, очень больно. Казалось, тысячи игл одновременно впиваются в конечность и медленно протыкают ее до самых костей… Черт! Мы справимся, точно справимся… Должны!

— Макс… Кажется, я на входе сюда твою аптечку выронил! — прохрипел Корнеев, скрипя зубами от боли и холода…

— Тьфу! — прошипел я. — Ну ты герой прям!