Лекарь в мире ЗОМБИ 2

Глава 16 Сквозь пламя…

Полицейская курилка оказалась идеальным укрытием, несмотря на выбитые стёкла и закопчённые стены. Небольшой закуток, прилепившийся к основному зданию участка, давал прекрасный обзор внутреннего двора, при этом оставаясь почти незаметным.

Я прислонился к оконному проёму, вглядываясь в опустевший двор. Устроенный на противоположной стороне улицы пожар разгорелся не на шутку — пламя взметнулось над крышами, а густые клубы чёрного дыма затянули половину неба. Мертвяки, как загипнотизированные, побрели на звуки и свет, оставив территорию вокруг участка почти пустой.

Внимание привлёк одинокий зомби, бесцельно шаркающий по асфальту. Остатки полицейской формы болтались на его полуразложившемся теле, рука была неестественно вывернута, а в черепе зияла дыра с запёкшимися краями.

— Этот подойдёт, — сказал я, бросив взгляд на Лизу. — Теперь твой выход.

Она вжалась спиной в закопчённую стену курилки, нервно сжимая и разжимая пальцы. Тёмные круги под глазами и восковая бледность лица говорили о крайнем истощении, а расфокусированный взгляд выдавал, что девушка балансирует на грани сознания.

— Выглядишь паршиво, — заметил я, копаясь в рюкзаке. — Держи.

Я протянул ей литровую бутылку с желтоватой жидкостью. Лиза взяла её неуверенно, вопросительно приподняв бровь.

— Что это?

— Подсолнечное масло. Пей.

Её лицо исказилось в гримасе отвращения, ноздри брезгливо дрогнули.

— Ты шутишь? Это же…

— Либо пьёшь масло, либо падаешь в обморок от истощения, — оборвал я. — Решать тебе.

Она недоверчиво смотрела на бутылку, явно не понимая, чего я от неё хочу.

— Такие, как мы, восполняют энергию калориями, — пояснил я. — Чем больше жиров, тем быстрее восстановишься. Масло — самый быстрый способ.

Лиза недоверчиво посмотрела на бутылку, но всё же решилась сделать маленький глоток. В её истощённом состоянии она даже не почувствовала вкуса — только маслянистую текстуру жидкости, скользнувшей по горлу. Но уже через несколько секунд её лицо изменилось — глаза широко распахнулись, а бледные щёки слегка порозовели, когда волна энергии хлынула по телу. Она с удивлением посмотрела на бутылку, затем на меня, а потом снова припала к горлышку, теперь уже делая большие жадные глотки. Не прошло и минуты, как половина литровой ёмкости опустела.

— Невероятно, — она с трудом оторвалась от бутылки, судорожно втягивая воздух. — Как будто туман в голове рассеялся.

— Так и должно быть, — я протянул руку за бутылкой, но потом передумал. — Оставь себе. Ты только начинаешь осваивать свои способности и тебе понадобится много энергии. Всегда держи что-нибудь калорийное под рукой — масло, шоколад, орехи. Чем больше жиров, тем лучше для восстановления.

Лиза аккуратно завинтила крышку и убрала бутылку в небольшую сумку, болтавшуюся на плече. В её взгляде появилась ясность, но тревога не исчезла.

— Даже в нормальном состоянии, я не уверена, что у меня получится это сделать… — она кивнула в сторону одинокого мертвяка, шаркающего по двору. — Раньше всё происходило само собой, будто не я управляла, а что-то управляло мной. В первые дни мне даже казалось, что я умерла и всё это — какое-то посмертное наказание.

Я не удержался от усмешки.

— Наказание? За что? Ты слишком молода для грехов, заслуживающих персонального ада.

Лиза отвела взгляд, на её щеках проступил румянец, не имеющий ничего общего с приливом энергии.

— Подполковник Воронин был женат, а я… — она замолчала, закусив губу.

Я едва не рассмеялся. Среди всего этого кровавого апокалипсиса, когда миллионы людей превращаются в плотоядных монстров, а выжившие творят такое, что и в страшном сне не приснится, эта девочка винит себя за интрижку с женатым начальником. В новом мире ей предстоит узнать много нового о настоящих грехах.

— Нам нужно действовать, — мой голос прозвучал жёстче, чем хотелось. — Большинство тварей отвлеклись на пожар, но это ненадолго. Либо мы получаем ключи сейчас, либо шансов больше не будет.

Лиза глубоко вдохнула и закрыла глаза, когда её плечи напряженно поднялись и замерли в верхней точке. Её лицо постепенно приобрело выражение предельной концентрации, в то время как на лбу выступили мелкие капли пота, а вены на висках заметно вздулись от усилия. Пока она погружалась всё глубже в транс, её тело медленно застывало в неестественной позе, будто каждая мышца одновременно превращалась в камень, напрягаясь до предела.

Наблюдая за этим преображением, я перевёл взгляд на мертвяка во дворе, который внезапно замер на полушаге, словно натолкнувшись на невидимую преграду. Сначала по его разлагающемуся телу прокатилась мощная судорога, после чего конечности начали беспорядочно дёргаться, напоминая хаотичный танец.

От резкого движения головы мертвяка отделился клок гниющей плоти и с влажным шлепком приземлился на асфальт. Через несколько мгновений тело зомби полностью замерло в неестественной позе. Но самая удивительная трансформация произошла с его глазами: мутные, затянутые белёсой плёнкой, они вдруг прояснились и приобрели тёплый синий оттенок — точно такой же, как у Лизы.

В тот же момент, когда зомби оказался под контролем, тело девушки безвольно обмякло, будто из него внезапно вынули все кости. Я едва успел подхватить её, предотвращая падение, пока она медленно сползала по стене. Её голова безжизненно откинулась назад, глаза полностью закатились, показывая только белки, а из груди вырвался сдавленный хрип, похожий на последний вздох умирающего.

— Она умилает? — в ужасе прошептала Настя, вцепившись в мой рукав.

— Нет, — я придержал Лизу в сидячем положении, не отрывая взгляда от мертвяка во дворе. — С ней все в порядке.

Зомби дёрнулся всем телом, словно пытаясь привыкнуть к новому пилоту. Его первые шаги были неуверенными — он двигался рывками, как сломанная механическая игрушка. Дважды спотыкался и чуть не падал, но каждый раз чудом восстанавливал равновесие и продолжал путь к служебному входу.

Внезапно со стороны главных ворот появилось не меньше десяти мертвяков. Среди них выделялся Отожравшийся — мужик с неестественно широкими плечами и выдвинутой вперёд челюстью, с которой стекала тёмная жидкость. Его движения, в отличие от других зомби, были быстрыми и почти осмысленными. Не знаю, на каком уровне развития он находится, но была некоторая вероятность, что он засечет странное поведение мертвяка.

Я инстинктивно прижал Настю к себе, одновременно нащупывая рукоять автомата. Девочка всхлипнула, уткнувшись лицом в мою куртку.

— Даже не дыши, — едва слышно прошептал я, не сводя глаз с Отожравшегося.

К счастью, управляемый Лизой зомби уже добрался до двери. Его рука неуклюже потянулась к ручке, на секунду замерла, словно забыв, как открываются двери, а затем с третьей попытки всё-таки справилась с задачей. Петли протяжно скрипнули и в следующую секунду мертвяк проскользнул внутрь здания.

Отожравшийся резко повернул голову на звук и замер, принюхиваясь. Я затаил дыхание, крепче сжимая оружие. Если он двинется к служебному входу, придётся открывать огонь, несмотря на риск привлечь всех мертвяков в округе.

Но нам повезло — из горящих на другой стороне улицы зданий донёсся грохот обрушившейся конструкции. Отожравшийся развернулся на новый звук, и вся группа зомби потянулась на шум, оставив нас незамеченными.

— Есть, — выдохнул я, расслабляя хватку на автомате. — Теперь остаётся только ждать.

Тем временем в полицейском участке мертвец под контролем Лизы продвигался по коридору с настороженностью, характерной не для зомби, а для испуганной девушки. Несмотря на опыт, полученный в предыдущих случаях вынужденного контроля над мертвяками, Лиза всё равно невольно проецировала на тело полицейского свои собственные женские повадки. Под её контролем массивная мужская фигура передвигалась осторожными, короткими шажками, плечи были напряженно подняты, а голова то и дело испуганно оглядывалась по сторонам — все эти движения выдавали в мертвеце настоящую сущность управляющего.

Коридор был залит кровью и усеян фрагментами тел, заставляя марионетку Лизы двигаться с особой осторожностью. Зомби старательно обходил лужи крови, невольно показывая ту брезгливость, которую испытывала сама Лиза. Время от времени он вздрагивал от резких звуков, а руки непроизвольно приподнимались в защитном жесте, характерном для женщины, оказавшейся в опасной ситуации.

Из-за двери соседнего кабинета вдруг донеслось утробное рычание. Лизин зомби мгновенно замер и вжался в стену, инстинктивно принимая защитную позу.

Дверь с протяжным скрипом открылась, и на пороге возник мутировавший полицейский. Неестественно массивная фигура с деформированными пропорциями и ненормально вытянутой шеей загородила весь проход. Тёмная жидкость сочилась из его рта, оставляя влажные следы на полу.

Отожравшийся замер, почуяв что-то неладное. Его ноздри раздулись, втягивая затхлый воздух, а мутные глаза с неожиданной сосредоточенностью уставились на стоящего перед ним зомби. Лизин мертвец застыл в паническом оцепенении, выдавая неестественность своих движений. Поза настолько явно отличалась от типичного поведения мертвяков, что даже примитивный разум Отожравшегося заподозрил неладное.

В последний момент марионетка собрала все силы и издала тихое рычание, несколько раз щёлкнув челюстью в попытке имитировать поведение обычного зомби. В движениях проскользнула неуклюжая грубость, характерная для настоящих мертвяков. Этого оказалось достаточно — Отожравшийся моргнул своими мутными глазами, потерял интерес к странному собрату и заковылял прочь, оставляя за собой кровавые следы.

Не позволяя телу расслабиться, зомби под управлением Лизы продолжил путь к дежурке. Каждый шаг давался с трудом. Мышцы мертвого тела казались одновременно слишком вялыми и слишком жесткими, словно управляемый костюм из прогнившей плоти. Запах собственного разложения преследовал Лизу, усиливая отвращение.

Дежурка встретила вошедшего целым скоплением мертвецов — не менее десятка тел в разной стадии разложения бесцельно шаркали по помещению. Бывшие полицейские в порванной форме, задержанные в гражданской одежде, случайные посетители — теперь все они превратились в одинаково бессмысленные ходячие трупы.

Марионетка замедлила движения, старательно копируя шаркающую походку других зомби. Медленно продвигаясь сквозь толпу, на полпути она случайно задела стопку документов на столе, и они с предательским шелестом разлетелись по полу. Все мертвяки синхронно, как по команде, повернули головы на звук.

Зомби под контролем Лизы мгновенно замер, подражая остальным, с тем же пустым выражением «лица», с тем же бессмысленным поворотом головы. Внутренне содрогаясь от страха, она заставила тело застыть в неподвижности, выжидая, пока интерес к звуку угаснет. Через несколько мучительно долгих секунд мертвяки потеряли интерес к разлетевшимся бумагам и вернулись к своему бесцельному шарканью.

Марионетка осторожно продолжила путь к стойке дежурного, где на большой доске висели ключи от служебного транспорта. Доска была всего в нескольких шагах, но эти метры казались бесконечными. Дотянувшись до неё, пальцы марионетки неловко царапнули по металлической поверхности, создавая мерзкий скрежет, от которого несколько мертвецов снова повернули головы.

Страх Лизы передавался управляемому телу, делая движения все более неуверенными. Наконец, непослушные пальцы сомкнулись на брелоке с надписью «ОМОН-7». Очень медленно зомби снял ключи с крючка, боясь лишним звуком привлечь ещё больше внимания.

Обратный путь оказался ещё сложнее. Один из мертвяков, особенно крупный, в остатках формы с сержантскими нашивками, встал прямо на пути, загораживая дверь. Ни обойти, ни протиснуться мимо него не представлялось возможным. В отчаянной попытке выбраться, марионетка схватила преграждающего путь зомби за плечи и просто обошла его по дуге, не разрывая контакта — странная пародия на танец, абсолютно неестественная для настоящего мертвяка.

Движение вышло настолько нехарактерным, что несколько зомби синхронно повернули головы, следя за этим необычным представлением. В их мутных глазах появилось нечто похожее на настороженность, словно даже их примитивный разум заподозрил неладное. Они начали медленно приближаться, сужая круг вокруг подозрительного собрата.

Чувствуя, как контроль над чужим телом начинает ускользать, марионетка из последних сил вывалилась в коридор, сжимая ключи в скрюченных пальцах. За спиной уже слышалось нарастающее рычание — мертвяки преследовали её, но тяжелая дверь дежурки захлопнулась, отрезав путь погоне. Пошатываясь и теряя координацию, она медленно, но неотвратимо направилась к выходу, где ждали Макар, Настя и её собственное тело, ставшее теперь временно пустой оболочкой.

Я замер у входа в курилку, когда мертвяк под контролем Лизы неуклюже приблизился, пошатываясь и подергиваясь всем телом. Его движения становились всё более нескоординированными, будто невидимые нити начинали рваться одна за другой. В полуразложившейся руке что-то поблескивало. Это были ключи.

Мертвец остановился в метре от меня, его голова дергалась резкими, механическими движениями, а шея выгибалась под неестественным углом. Пустые глаза с искусственным проблеском сознания уставились прямо на меня. Он медленно, с видимым усилием протянул скрюченную руку с зажатыми в ней ключами.

Я осторожно взял ключи, стараясь не касаться гниющей плоти. И в тот же момент что-то изменилось — синие глаза мертвеца, заимствованные у Лизы, мгновенно заволокло белесой пленкой, превращая их в мутно-серые бездушные шары. Проблеск разума погас, будто выключили свет. Искусственная координация пропала, и он внезапно оскалился, издав утробное рычание. Мертвяк рванулся вперед, клацая зубами в опасной близости от моего лица.

Реакция сработала на уровне инстинктов. Одним движением я выхватил нож и снизу вверх вонзил его под подбородок твари, направляя лезвие в мозг. Черная жижа брызнула на руку, тело мертвеца содрогнулось в последней конвульсии и рухнуло на асфальт с глухим стуком.

Я обернулся и увидел, как Лиза вернулась в своё тело. Первое, что она сделала — резко согнулась пополам и блеванула прямо на потрескавшийся асфальт. Её выворачивало наизнанку так, словно организм пытался избавиться от самой памяти о пережитом. Тело сотрясала крупная дрожь, лицо приобрело землистый оттенок, а из покрасневших, полуприкрытых глаз стекали беспомощные слёзы.

— В следующий раз предупреждай, когда собираешься отпустить контроль, — процедил я, вытирая лезвие о штанину. — Еще секунда, и этот ублюдок откусил бы мне нос.

— Господи, какая же мерзость… — выдохнула она, не реагируя на мои слова и давясь собственной слюной, — это как надеть на себя костюм из гнилого мяса. Ужас, как противно.

Я молча протянул ей бутылку с маслом, наблюдая, как её плечи продолжают содрогаться от пережитого отвращения. Она схватила флягу трясущимися руками и сделала несколько жадных, судорожных глотков, часть жидкости пролилась по подбородку, смешиваясь с потом и слезами. Затем вытерла рот тыльной стороной ладони, оставляя грязный след на бледной коже.

— Прости, — наконец пробормотала она, — я… я просто не смогла больше. Это как тонуть в болоте из мертвечины, но при этом оставаться в сознании. Ощущать каждый кусок отваливающейся плоти, каждую извивающуюся личинку… бррр… какая же гадость!

Я смотрел на её измученное лицо и вспоминал, что знал о Кукловодах из прошлой жизни. Они делились на два типа: одни просто накидывали ментальный контроль, будто дёргали за ниточки из-за кулис, оставаясь в собственном теле. Другие же полностью погружались в сознание контролируемого объекта, буквально вселяясь в него. Лиза явно относилась ко вторым — более редким, но потенциально более мощным.

Помню, как один из наших, тихий парень по кличке Пивасик, месяц не мог есть мясо после своего первого полного погружения в мертвяка. Говорил, что чувствовал каждую клетку разлагающегося тела, каждый глоток воздуха через гниющие лёгкие, каждое движение червей в кишечнике. Его выворачивало наизнанку при одном воспоминании об этом опыте.

У таких Кукловодов первые несколько десятков сеансов всегда проходили мучительно — пока не вырабатывалась привычка, пока сознание не училось абстрагироваться от физических ощущений контролируемого объекта. Но со временем они становились настоящими мастерами маскировки, способными часами удерживать контроль и имитировать поведение контролируемых существ так, что даже опытный наблюдатель не заметил бы подмены.

Если Лиза сможет перебороть отвращение и продолжить тренировки, из неё выйдет чертовски полезный член команды. Надо будет помочь ей с этим. Но сейчас важнее сосредоточиться на текущей задаче — выбраться отсюда и добраться до Академки.

— Сможешь идти? — спросил я, протягивая Лизе руку.

Девушка кивнула и медленно поднялась на ноги. Её всё ещё шатало, лицо оставалось бледным, но в глазах уже появилась решимость. Настя, которая всё это время пряталась за перевёрнутым металлическим столом в углу курилки, наконец осмелилась выглянуть. Убедившись, что мертвяк больше не шевелится, она выскочила из укрытия и подбежала ко мне.

— Пора убираться отсюда, — я кивнул в сторону северных ворот, где виднелся массивный силуэт бронемашины. — «Торнадо» как раз то, что нам нужно.

Мы поспешили к воротам, стараясь двигаться как можно тише. СИМ «Торнадо» на шасси Урал-4320 выглядел внушительно даже на фоне разрухи апокалипсиса — шестиколёсная бронированная крепость на колёсах.

— Живее, — скомандовал я, дёргая тяжёлую дверь. — Забираемся и валим отсюда.

Подхватив Настю под мышки, я закинул её в высокий салон, словно пушинку. Затем протянул руку Лизе — она всё ещё держалась за голову, приходя в себя после «вселения». Помог ей забраться внутрь, а затем запрыгнул сам и прошёл в кабину водителя. Настя пристроилась рядом на пассажирском сиденье, а Лиза опустилась на скамью в задней части салона.

Не теряя ни секунды, я вставил ключ в замок зажигания и повернул. Мотор издал жалкий звук, кашлянул ещё раз и замолчал.

— Чёрт, — я ударил кулаком по рулю. — Только этого не хватало.

— Что такое? — Лиза напряжённо подалась вперёд.

— Похоже, топливная система завоздушена, — процедил я сквозь зубы, уже открывая дверь. — В баке явно есть солярка, но она не поступает в двигатель.

Выскочив наружу, я быстро откинул массивный капот. Под ним скрывался V-образный дизельный двигатель ЯМЗ-238 — восьмицилиндровый монстр, обычно надёжный как автомат Калашникова. Беглый осмотр подтвердил догадку: подводящие топливные шланги были сухими, а где-то в системе образовалась воздушная пробка.

— Ещё повоюем, — пробормотал я, доставая из кабины инструменты.

Я быстро нашёл топливный насос низкого давления и, отсоединив выходной шланг, начал вручную прокачивать систему специальным рычагом. Через несколько секунд из шланга потекла тёмная струйка дизельного топлива.

— Лиза, подай мне отвёртку из ящика с инструментами, — скомандовал я. — Нужно прочистить сетчатый фильтр.

Быстро очистив топливные фильтры и снова прокачав систему, я вернулся за руль. Выжал сцепление, перевёл рычаг коробки передач в нейтральное положение и повернул ключ, одновременно слегка нажимая на педаль газа. Стартер протяжно загудел, коленвал провернулся несколько раз, и двигатель наконец ожил с низким, уверенным рычанием.

— Есть! — я дал двигателю поработать несколько секунд на холостом ходу, прислушиваясь к его звуку. — Теперь главное не глушить.

«Торнадо» тяжело двинулся с места, его мощные колёса с лёгкостью преодолевали обломки и мусор, разбросанные по двору участка. За воротами нас ждала относительно пустынная улица, на которой виднелись лишь редкие силуэты мертвяков. Основная масса всё ещё была занята пожаром, устроенным нами на противоположной стороне.

— Куда теперь? — спросила Лиза, с опаской поглядывая на приближающиеся фигуры зомби.

— На Академку, — я вдавил педаль газа, и бронемашина резво понеслась по опустевшей улице. — Путь неблизкий, но на этой махине доберёмся быстрее, чем пешком.

Я вёл машину уверенно, лавируя между брошенными автомобилями и кучами мусора. Несколько раз мертвяки пытались броситься под колёса, но мощный бампер с лёгкостью отбрасывал их, превращая гниющие тела в фарш. Нам везло — дорога была относительно свободной, а те немногие препятствия, которые встречались на пути, легко объезжались.

Всё изменилось, когда мы свернули на Большой проспект. Впереди, до самого горизонта, всё было охвачено огнём. Пламя пожирало здания по обеим сторонам широкой улицы, раскалённый воздух дрожал над асфальтом, создавая миражи. Чёрные клубы дыма застилали небо, смешиваясь с пеплом, который сыпался, словно серый снег.

— Господи, — выдохнула Лиза, прижав ладонь ко рту. — Это же настоящий ад.

Я затормозил, оценивая огненную преграду впереди. На первый взгляд ситуация выглядела безнадёжной, но опыт из прошлой жизни подсказывал обратное. Отожравшиеся мертвяки и зомби-псионики инстинктивно избегали огня — даже примитивного интеллекта хватало, чтобы понимать угрозу пламени. А значит, дорога через пожар, при всей её опасности, могла оказаться единственным путём с минимальным количеством тварей. Альтернатива, объезд по соседним улицам, почти наверняка привела бы к столкновению с толпами зомби, стянувшихся туда с горящих районов.

— Почему здесь всё голит? — испуганно спросила Настя, вцепившись маленькими пальчиками в свой ремень безопасности.

— Никто не тушит пожары, — напряженно ответил я, разглядывая масштабы бедствия. — Нет ни пожарных, ни воды. Загорелся один дом, от него второй, от второго — третий. Так все и разгорается.

Я внимательно оценил ситуацию. Прямой путь через эпицентр пожара на Большом проспекте выглядел самоубийством — пламя там бушевало с такой интенсивностью, что даже бронированный «Торнадо» рисковал превратиться в раскалённую духовку. Полностью объезжать горящие районы означало бы углубиться в кварталы, кишащие мертвяками. В памяти всплыл компромиссный маршрут — через серию узких проездов можно было выехать к Среднему проспекту, где огонь, хоть и присутствовал, но не успел распространиться так сильно. Оптимальный вариант между адским пламенем и ордами зомби.

— Здесь не прорвёмся, — я резко крутанул руль, направляя машину в узкий проулок между домами. — Попробуем обойти через дворы и выйти к Среднему. Там должно быть менее горячо.

Бронемашина с трудом протискивалась в узких проходах, металлический бок с противным скрежетом тёрся о стены домов. В одном месте пришлось буквально проталкиваться между двумя автомобилями, сдвигая их с места мощным бампером.

— Знаешь, — внезапно произнесла Лиза, наблюдая, как я лавирую между препятствиями, — ты удивительно хорошо управляешься с этой махиной. Будто всю жизнь водил бронетранспортеры.

— Скажем так, у меня есть некоторый опыт обращения с этой штуковиной, — уклончиво ответил я, не желая вдаваться в подробности о своей «прошлой жизни».

Мы почти выбрались к Среднему проспекту, когда запах гари стал невыносимым. Из-за поворота выплыло облако чёрного дыма, а следом показались языки пламени, лижущие стены зданий. Огонь распространился дальше, чем я ожидал. Но здесь пожар не был таким сплошным, как на Большом проспекте — между горящими зданиями оставались относительно безопасные проходы.

— Придётся прорываться, — процедил я, крепче сжимая руль. — Держитесь.

Я вдавил педаль газа до упора, и бронемашина рванула вперёд, навстречу огненному коридору. Жар становился всё сильнее, даже внутри кабины температура стремительно росла. Дым проникал через вентиляционные отверстия, заставляя глаза слезиться, а лёгкие гореть.

Лиза действовала быстро и решительно. Схватив бутылку с водой из рюкзака, она быстро смочила три лоскута ткани, оторванных от собственной рубашки.

— Возьмите, — она протянула мокрые тряпки Насте и мне, а третью прижала к собственному лицу. — Влага задерживает частицы дыма и дышать будет легче.

Я благодарно кивнул, прикрывая нос и рот влажной тканью. Эффект был заметен мгновенно — стало легче дышать, а жжение в глазах немного уменьшилось.

Машина на полном ходу вылетела на Средний проспект и тут же окунулась в настоящий огненный ад. По обеим сторонам дороги пылали дома, с крыш срывались горящие обломки, асфальт под колёсами раскалился так, что, казалось, начал плавиться.

Видимость упала практически до нуля, позволяя различать лишь размытые отблески пламени, пробивающиеся сквозь густые клубы дыма, да редкие просветы между огненными стенами, окружившими нас со всех сторон. Перед лобовым стеклом колыхалась сплошная серо-черная завеса, которую лишь изредка прорезали языки пламени.

— Я ничего не вижу! — крикнул я, пытаясь разглядеть дорогу сквозь дым и пепел. — Лиза, следи за правой стороной, Если заметишь препятствие — сразу кричи! Настя — не высовывайся!

Бронемашина мчалась сквозь огненный коридор, подпрыгивая на неровностях и вихляя на поворотах. Дым обволакивал нас плотным коконом, пепел бил в лобовое стекло, как снежная буря. Дважды мы едва не врезались в горящие автомобили, чудом замечая их в последний момент.

— Справа! — закричала Лиза, указывая на темный силуэт в огне. — Грузовик!

Я резко вывернул руль, и бронемашина проскочила в узкий зазор между горящим грузовиком и стеной здания. Металл завизжал, высекая искры, но мы прорвались.

Внезапно стрелка указателя температуры на панели приборов начала стремительно подниматься в красную зону. Загорелась контрольная лампа перегрева двигателя, следом за ней включился предупреждающий сигнал системы охлаждения. Машина заметно потеряла в мощности, двигатель начал работать с перебоями, издавая характерные хлопки в выпускном коллекторе.

— Давай, ещё немного, — я похлопал по приборной панели, словно подбадривая машину. — Не подведи нас сейчас.

Впереди из дыма выступили очертания огромного завала. Полуобрушенное здание перегородило проспект горой из бетонных блоков, искорёженной арматуры и обломков мебели. А перед завалом столпились мертвяки, привлечённые огнём и шумом. Их было не меньше двадцати — мертвенно-бледные фигуры на фоне пламени, с пустыми глазницами и разинутыми в немом крике ртами.

— Держитесь! — заорал я, вдавливая педаль газа в пол. — Сейчас будет жёстко!

Бронемашина с рёвом понеслась на толпу мертвяков. Они даже не успели среагировать — массивный бампер «Торнадо» врезался в их ряды, сметая гниющие тела с дороги. Зомби разлетались в стороны, словно тряпичные куклы, некоторые попадали под колёса и превращались в кровавую кашу. Лобовое стекло мгновенно покрылось тёмными разводами и ошмётками плоти.

Расчистив путь от мертвяков, мы оказались перед следующим препятствием — огромным завалом из обрушившихся конструкций. Снизить скорость было уже невозможно — «Торнадо» на полном ходу врезался в груду бетона и металла. Удар был такой силы, что салон наполнился скрежетом сминаемого металла и звоном осыпающегося стекла. Нас всех швырнуло вперёд — ремни безопасности впились в тело до боли, спасая от удара о приборную панель. Двигатель на мгновение заглох, и машина застыла, вклинившись в завал.

— Нет, только не сейчас, — прорычал я, снова и снова вдавливая педаль газа. — Давай же!

Двигатель натужно заревел, колёса закрутились, разбрасывая камни и пыль. Бронемашина содрогнулась всем корпусом и наконец прорвалась сквозь завал, сметая обломки и волоча за собой куски арматуры.

— Мы прорвались! — выдохнула Лиза, с облегчением откидываясь на спинку сиденья.

Но радость была преждевременной. Теперь нас окружал настоящий огненный шторм. Пламя бушевало по обеим сторонам улицы, перекидываясь с одного здания на другое. Горел асфальт, горели деревья, горели брошенные машины. Раскалённый воздух обжигал лёгкие даже сквозь импровизированные маски из ткани.

Машина продолжала мчаться по огненному коридору, но двигатель работал всё тяжелее. Температура внутри кабины поднялась до невыносимой — казалось, что даже воздух вот-вот воспламенится. Пот заливал глаза, футболка прилипла к телу, дышать становилось всё труднее.

— Смотрите! — Лиза указала вперёд, где сквозь пелену дыма проступал просвет. — Кажется, там конец пожара!

Она была права. Впереди дым редел, пламя отступало, открывая относительно свободный участок дороги. Ещё несколько сотен метров этого ада, и мы вырвемся на свободу.

Но судьба приготовила последнее испытание. Из огня на дорогу выскочили три мертвяка, объятые пламенем. Они двигались как живые факелы, оставляя за собой дорожки огня и бросаясь прямо под колёса.

Я даже не подумал тормозить — мы уже убедились, что «Торнадо» легко справляется с такими препятствиями. Но Настя при виде горящих фигур испуганно вскрикнула, и я инстинктивно дёрнулся, слегка вильнув рулём.

— Держи прямо! — закричала Лиза, хватая меня за плечо.

Она была права. Я мгновенно выровнял руль и направил машину прямо сквозь огненные силуэты.

Удар. Горящие тела разлетелись в стороны, один из них впечатался в лобовое стекло, оставив на нём кровавый след и трещину, после чего соскользнул с капота. Но мы прорвались.

Бронемашина вылетела из огненной зоны и понеслась по относительно свободной дороге. Дым постепенно рассеивался, пламя оставалось позади. Мы пересекли невидимую границу и оказались на спасительной стороне.

— Получилось, — выдохнул я, чувствуя, как напряжение последних минут медленно отпускает.

Но радость оказалась недолгой. Машина начала терять мощность, двигатель всё чаще пропускал такты, а из-под капота валил густой чёрный дым, уже не от пожара, а от перегревшегося мотора.

— Придётся остановиться, — прохрипел я, сворачивая на обочину. — Мотор вот-вот заклинит.

Я заглушил двигатель и откинулся на спинку сиденья, пытаясь отдышаться. Лёгкие горели, словно в них налили кислоты, глаза слезились, а голова раскалывалась от боли. Настя рядом со мной тихо всхлипывала, прижимая к лицу оторванную ткань. Лиза сидела, уставившись в одну точку, её лицо было чёрным от копоти, только дорожки слёз оставили светлые полосы на щеках.

— Все целы? — я с трудом повернул голову, осматривая своих спутниц.

— Кажется, да, — Лиза провела рукой по лицу, размазывая сажу. — Но это было… это было…

— Это был ад, — закончил я за неё. — Настоящий ад. И нам ещё повезло, что мы из него выбрались.

Я открыл дверь и вывалился наружу, жадно глотая свежий воздух. Только сейчас заметил, что моя одежда прожжена в нескольких местах, а на руках виднелись ожоги — неглубокие, но болезненные. Регенерация Тёмного Лекаря уже работала, затягивая раны.

Я обошёл машину, оценивая повреждения. Выглядела она плачевно: краска местами обгорела до металла, резина шин оплавилась, лобовое стекло треснуло. Под капотом что-то шипело и потрескивало — двигатель остывал после экстремальной нагрузки.

— Лиза, выходи с Настей, — позвал я, возвращаясь к кабине. — Нужно немного передохнуть и осмотреться.

Мы расположились в тени уцелевшего здания, в некотором отдалении от дымящейся машины. Настя сидела между нами, всё ещё дрожа от пережитого ужаса. Лиза обнимала её за плечи, шепча что-то успокаивающее.

— Где мы? — спросила она, оглядываясь по сторонам. — Далеко ещё до Академической?

— Далековато, — ответил я, пытаясь сориентироваться.

— Машина ещё сможет ехать?

— Вряд ли, — я покачал головой. — Двигатель основательно перегрелся. Даже если и заведётся, далеко не уедем.

— Значит, дальше пешком? — в её голосе слышалось беспокойство. — Через все эти улицы, полные мертвяков?

— Другого выхода нет, — я начал собирать наши вещи, распихивая по сумкам самое необходимое: оружие, патроны, фляги с водой, остатки еды. — Но сначала дадим машине остыть и отдохнём сами. Нет смысла бежать, если мы еле на ногах стоим.

Мы провели в тени здания около часа. За это время Настя уснула, измученная стрессом и жарой. Лиза сидела, прислонившись к стене, и наблюдала, как я проверяю оружие. Когда часы показали почти полдень, я решил, что пора двигаться дальше.

— Разбуди Настю, — сказал я Лизе, закидывая рюкзак на плечо. — Нужно идти, пока ещё светло.

Я подошёл к бронемашине и в последний раз попытался её завести. Двигатель несколько раз кашлянул, дёрнулся и неожиданно ожил, хотя звук его работы был далёк от здорового. Но это всё-таки лучше, чем ничего.

— Садитесь! — крикнул я, возвращаясь к рулю. — Похоже, эта красавица ещё не сказала своего последнего слова.

Мы продолжили путь на изрядно потрёпанной, но всё ещё функционирующей машине. Двигатель работал с надрывом, из-под капота периодически вырывались клубы дыма, но мы двигались, и это было главным.

Городской пейзаж заметно менялся по мере приближения к Академической. Широкие проспекты сменились районами с плотной советской архитектурой. Здесь было меньше масштабных пожаров, но больше следов локальных боёв — разбитые витрины, следы от пуль на стенах, брошенное оружие на тротуарах. Мертвяков тоже хватало — они бродили группами по 5–10 особей, но на тяжёлую бронемашину не реагировали, видимо, не считая её потенциальной добычей.

Наконец впереди показались знакомые очертания проспекта Науки и вестибюль станции метро «Академическая» с его узнаваемым оформлением советской архитектуры.

— Надеюсь, ты жива, Вита… — прошептал я, чувствуя, как внутри всё сжимается от напряжения. — Я не могу потерять тебя второй раз…