Лекарь в мире ЗОМБИ 2

Глава 11 Новые вводные

Маленькие пальчики Насти, обхватившие мой мизинец, подействовали как грёбаный холодный душ. Я замер, чувствуя, как тело прошивает судорога, а в голове звенит несколько противоречивых мыслей сразу. Тьма внутри всё ещё рвалась наружу, требуя действий, крови, охоты. Но этот невинный детский жест — такой доверчивый и такой отчаянный — цеплял что-то в глубине души, где ещё сохранились остатки человечности.

— Дядя, не уходи, — повторила она тихим голосом. — Мне стласно одной.

Я медленно обернулся. Девочка смотрела снизу вверх с выражением, которое пробивало мою новообретённую броню насквозь. В её глазах застыл страх, смешанный с надеждой — тот особый взгляд ребёнка, который уже потерял слишком многое и отчаянно цеплялся за единственную соломинку.

Жёлтая пелена перед глазами начала рассеиваться, а тёмный шёпот в голове превратился в невнятное бормотание где-то на периферии сознания. Я смог сделать глубокий вдох, затем выдох, чувствуя, как тело постепенно возвращается под мой контроль. Желтизна в глазах потускнела — не исчезла полностью, но стала менее интенсивной.

— Не уйду, — сказал я, осторожно сжимая её маленькую ладошку. — Обещаю.

Тело Степана уже полностью иссохло. От человека, который несколько минут назад боролся за жизнь дочери, остался лишь мумифицированный скелет, обтянутый пергаментной кожей. Его застывшие глаза всё ещё были обращены к дочери, и я поймал себя на мысли, что надо бы сделать что-то с этим зрелищем, пока Настя окончательно не пришла в себя.

— Подожди здесь минутку, — я мягко усадил девочку на край дивана. — Мне нужно немного прибраться.

Пока Настя сидела, уставившись в пустоту невидящим взглядом, я быстро нашёл в шкафу старое одеяло и аккуратно накрыл им останки её отца. Закончив с этим печальным делом, я решил осмотреть квартиру, чтобы оценить наше временное убежище.

Двухкомнатная, вполне приличная, с нормальной мебелью и явными следами борьбы — опрокинутая мебель, разбитые фоторамки, засохшие пятна крови на паркете.

Я быстро обследовал шкафы на кухне. Запасов оказалось немного, но достаточно для ночёвки: пачка макарон, несколько банок тушёнки, пара пачек крекеров и, что самое ценное, полная пятилитровая бутыль питьевой воды. В одном из ящиков нашлась портативная газовая горелка — компактная, туристическая, с парой запасных газовых баллончиков. Видимо, хозяева были любителями походов. В нашей ситуации это оказалось настоящим сокровищем — можно будет приготовить горячую еду, даже если электричество не работает.

Я вернулся в гостиную, держа в руках тарелку с разогретыми тушёнкой и макаронами.

— Есть хочешь? — спросил я, присаживаясь рядом с Настей.

Она неуверенно кивнула, не отрывая взгляда от накрытого одеялом тела.

— А где папа? — тихо спросила она. — Он ушёл за лекалствами?

Что-то сжалось внутри. Её детский разум создавал защитную историю, вытесняя травматические воспоминания. Возможно, это и к лучшему — такую страшную правду ребёнку сразу не объяснишь.

— Он… — я запнулся, подбирая слова. — Давай сначала поешь, хорошо? Тебе нужны силы.

Настя послушно взяла протянутую вилку и начала есть. Я молча наблюдал, как она механически отправляет еду в рот, пережёвывает и глотает. В её движениях не было ни удовольствия, ни интереса — просто удовлетворение базовой потребности. И всё же это было хорошим знаком. Тело продолжало функционировать, несмотря на шок.

— Папа говолил, что сколо велнётся, — вдруг сказала она между глотками. — Ему нужно было плинести лекалства. Он всегда возлащается.

Я не стал её разубеждать. Пусть её разум цепляется за эту защитную ложь, пока она не будет готова принять правду. Или пока я не придумаю, как ей эту правду преподнести.

— Конечно, — сказал я нейтрально. — А пока о тебе позабочусь я.

Когда с ужином было покончено, я решил, что нужно перебраться в спальню. В гостиной, где лежало накрытое одеялом тело Степана, оставаться было нельзя. Для ребенка это было бы слишком тяжело, даже если она пока не осознавала случившегося.

— Пойдем в спальню, — мягко сказал я. — Там тебе будет удобнее.

Я нашел в шкафу чистое постельное белье и быстро застелил кровать. Помог Насте переодеться в найденную там же футболку — она доходила ей почти до колен.

— А что, если они велнутся? — спросила Настя, её глаза расширились от страха. — Те монстлы…

— Я буду рядом, — успокоил её. — И не позволю никому тебя обидеть. Даю слово.

Перед тем, как уложить Настю, я тщательно проверил квартиру, особенно окна и входную дверь. К дверной ручке я подвесил связку из нескольких жестяных банок на тонкой леске, найденной в кухонном ящике — если кто-то попытается открыть дверь, банки с грохотом упадут, предупредив нас об опасности.

— Ты ложись на кровати, — сказал я, помогая ей забраться под одеяло. — А я буду здесь, в кресле рядом.

— Токо не уходи, — прошептала она, крепче прижимая к себе одеяло. — Обещаешь?

— Обещаю, — кивнул я. — Я никуда не денусь.

Она немного расслабилась и закрыла глаза. Я же устроился в кресле напротив и погрузился в размышления, одновременно прислушиваясь к звукам с улицы. Отдалённые выстрелы, крики, периодические взрывы, треск пожирающего здания огня — город корчился в агонии. Где-то вдалеке раздался оглушительный грохот — похоже, обрушилось очередное здание. Под это звуковое сопровождение конца света я прокладывал в уме маршрут до Академической, перебирая в голове возможные пути.

Я уже начал засыпать в кресле, когда услышал шорох со стороны кровати. Открыв глаза, увидел Настю, стоящую рядом со своей подушкой в руках.

— Мозно с тобой? — прошептала она. — Мне стласно одной.

Я понял, что она не может уснуть одна после всего пережитого.

— Конечно можно, — ответил я и пересел на край кровати. — Ложись.

Она забралась обратно под одеяло и свернулась калачиком, прижавшись к моему боку. Её тёплое дыхание щекотало кожу, а маленькое сердце колотилось, как у пойманной птички.

— Спи, — я неловко погладил её по голове. — Утром решим, что делать дальше.

Она что-то пробормотала в ответ, но уже через пару секунд её дыхание стало ровным и глубоким. Выматывающие события дня и стресс сделали своё дело — организм требовал отдыха.

Я же продолжал лежать с открытыми глазами, глядя в потолок. Мысли крутились вокруг Виталины. Жива ли она? Где искать? И что, чёрт возьми, делать с Настей? Не могу же я таскать за собой ребёнка по этому аду. Но и бросить её… Нет, об этом даже думать не хотелось. Степан доверил мне её жизнь. Взял с меня обещание. А я, несмотря на всю свою новообретённую темноту, всё ещё придерживался старомодного принципа: данное слово нужно держать.

Тихое сопение Насти подействовало умиротворяюще, и я сам не заметил, как провалился в сон.

Я шёл по бесконечному коридору, стены которого тонули в полумраке. По обеим сторонам тянулись двери — сотни, тысячи одинаковых дверей без опознавательных знаков. Воздух был спёртым и затхлым, с отчётливым сладковатым привкусом гнили.

— Макар! — женский голос эхом разнёсся по коридору. — Помоги мне!

Вита звала на помощь из-за одной из этих дверей. Я бросился вперёд, распахивая их одну за одной, но за каждой скрывалась лишь темнота.

Наконец, я увидел знакомую комнату — мою университетскую аудиторию. Студенты сидели за партами, а профессор монотонно читала лекцию по древнегреческой литературе. Никто не обращал внимания на начинающийся апокалипсис. Никто не видел, как за окном мертвяки пожирают живых. Они просто… учились, словно ничего не происходило.

Дверь захлопнулась сама собой. Я открыл следующую.

Бетонный бункер с тусклым освещением. Люди в военной форме склонились над какими-то бумагами. В углу, в клетке, сидела тварь, больше не похожая на человека. Её кожа почернела и покрылась чешуёй, а из спины торчали костяные наросты. Красные глаза твари следили за каждым движением военных.

— Изменения идут невероятными темпами, — сказал один из них, изучая данные на бумагах. — Посмотрите на структуру ДНК. Три дня назад у этой особи еще не было костных наростов. Теперь они есть. А завтра, возможно, появится что-то еще.

Захлопнул и эту дверь. Следующая вела в тёмное помещение, где на полу в центре были нарисованы странные символы. А посреди них стоял он — Чума. Тёмный Лекарь из моей прошлой жизни, которого мы вынуждены были уничтожить.

— Ты идёшь по моим стопам, Макар, — ухмыльнулся он, протягивая руку, с которой стекала чёрная жижа. — Ты уже начал идти по этому пути. Осталось лишь принять свою суть. Свою силу. Свою судьбу.

Я отшатнулся и захлопнул дверь, прижавшись к ней спиной. Сердце бешено колотилось, а по спине струился холодный пот.

— Впечатляет, не правда ли? — голос возник из ниоткуда.

Я обернулся и увидел синекожего. Он стоял, опираясь на стену, и изучал меня с выражением, похожим на удовлетворение.

— Это просто сон, — процедил я.

— Или будущее, — пожал плечами синекожий. — Или предназначение. Границы размыты, Макар. Особенно для таких, как ты.

— Что ты имеешь в виду?

— Идём со мной, — он жестом пригласил следовать за ним. — Я хочу тебе кое-что показать.

Мы шли по коридору, и с каждым шагом двери становились всё более искорёженными, словно кто-то пытался вырваться наружу или… проникнуть внутрь.

— Ты сделал выбор, — сказал синекожий, остановившись перед особенно покорёженной дверью. — Выбрал тёмный путь. Не полностью, конечно, но первый шаг сделан.

— У меня не было выбора, — огрызнулся я. — Девочка умирала.

— А разве я сказал, что ты поступил неправильно? — синекожий улыбнулся, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение. — Я просто констатирую факт. Ты сделал выбор, и он был правильным. Но каждый выбор имеет последствия. Хочешь увидеть, какими они могут быть?

Он толкнул дверь, и она со скрипом отворилась.

— Твоё будущее, — сказал он, указывая внутрь. — Одно из возможных.

Я заглянул в проём и увидел самого себя. Только совсем не такого, каким я был когда-либо. Этот Макар был выше, мощнее, с неестественно бледной кожей, покрытой тёмными венами. Вокруг него лежали десятки иссушенных тел — мёртвых и живых. А его глаза… они горели жёлтым огнём, не оставляя даже следа от былого человека.

— Нет, — я отшатнулся, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. — Я не стану таким.

— Не нравится? — синекожий склонил голову. — А зря. С такой силой можно многое исправить. Спасти тысячи людей. Переделать этот мир.

Я хотел возразить, сказать, что никакая сила не стоит потери человечности, но слова застряли в горле, когда я увидел, как мои руки начинают чернеть, а вены вздуваться, пульсируя тёмной энергией. Я в ужасе поднял глаза, но синекожий смотрел мимо меня, как будто услышал что-то, недоступное моему слуху.

В этот момент я тоже уловил звук — отдаленный, но отчетливый детский крик. Настя. Она звала на помощь.

— Иди, — синекожий усмехнулся. — Похоже, тебя ждут дела. Но помни, Макар… сила требует жертв. Чем больше ты хочешь получить, тем больше придётся отдать. Я лишь показываю возможности, но выбор всегда за тобой.

Я резко развернулся и побежал на крик, но коридор растянулся до бесконечности. Двери мелькали по обеим сторонам, а из-за них доносились крики, стоны, рычание… голоса всех тех, кого я высушил или убил, забрав их энергию. Они тянули ко мне свои почерневшие руки, пытаясь схватить, утащить за собой…

Грохот разбитого стекла вырвал меня из кошмара. Настя, спавшая рядом, подскочила с испуганным криком. Я машинально прижал её к себе, одновременно пытаясь разглядеть источник шума.

Оконная рама разлетелась вдребезги, а прямо на нас смотрели два мутных глаза, светившихся жёлтым светом. Отожравшийся. Здоровенная туша с неестественно раздутыми мышцами, покрытыми струпьями и наростами, не поместилась в оконном проёме, и тварь попросту вынесла часть стены.

— Настя, беги в спальню! — крикнул я, одновременно отшвыривая девочку в сторону и принимая на себя удар этой туши.

Мы с грохотом покатились по полу, опрокидывая мебель. В лицо ударила волна зловония — гниющая плоть, разложение, а ещё какой-то странный химический запах, словно от растворителя.

Я ударил твари в челюсть, но это было всё равно что бить бетонную стену. Кулак противно хрустнул, а мертвяк даже не шелохнулся. Его огромная лапища сомкнулась вокруг моей шеи, перекрывая доступ кислорода.

— Какого хрена, — прохрипел я, чувствуя, как трещат позвонки.

Активировав Поглощение, направил тёмную энергию прямо в эту уродливую рожу. Но вместо того, чтобы иссохнуть, зомби лишь сильнее сдавил мою шею. А затем я увидел то, что заставило ужаснуться. Вокруг твари появилось слабое голубоватое свечение — энергетический щит, блокирующий мою атаку. Это был не просто отожравшийся. Это был зомби-Танк. Причем, невероятно сильный.

В голове мелькнула мрачная мысль: «Черт… они эволюционируют куда быстрее, чем в прошлой жизни».

Словно уловив мои размышления, тварь оскалилась в жуткой пародии на ухмылку. Из её пасти потянулись нити слюны, капая мне на лицо. Одна капля попала на кожу, и та мгновенно вспыхнула болью, словно от кислоты.

«Еще и кислотная мутация… просто потрясающе!»

Я извивался под тяжестью мертвяка, тщетно пытаясь сбросить эту тушу. Пальцы твари все сильнее сжимались на моей шее — огромные, покрытые язвами и наростами, они перекрывали доступ кислорода. Легкие горели, перед глазами плыли черные пятна. Рефлекторно я активировал энергетический щит, но в моем ослабленном состоянии он лишь немного замедлил напор твари, не остановив её полностью.

Сознание начинало мутиться, когда я уловил движение на периферии зрения. Что-то маленькое и розовое мелькнуло в дверном проеме кухни. Настя. В тусклом предрассветном свете, пробивающемся сквозь заколоченное окно, я видел, как её крошечная фигурка в розовой футболке застыла. Лицо девочки исказилось — в её глазах плескался страх, смешанный с чем-то еще, чем-то совершенно не детским.

Я хотел крикнуть, чтобы она бежала и пряталась, но из сдавленного горла вырвался лишь сиплый хрип. Она словно поняла без слов, покачала головой и вдруг с неожиданной для ребенка сосредоточенностью сжала маленькие кулачки.

— Не тлогай дядю! — произнесла она с такой неожиданной силой, что даже зомби-Танк на мгновение замер.

Настя отступила на шаг, затем еще на один, а потом вдруг сорвалась с места. Вокруг её хрупкого тела вспыхнуло голубоватое свечение, похожее на тонкую полупрозрачную оболочку. Энергетическое поле. Такое же, как у зомби-Танка, только чище и ярче. Маленькая фигурка превратилась в снаряд, летящий прямо на мертвяка.

Удар был оглушительным. Несмотря на крошечный размер Насти, её тело, усиленное силовым полем, впечаталось в зомби с такой мощью, будто в него врезался грузовик. Тварь отлетела, оторванная от меня силой столкновения, и с жестко впечаталась в противоположную стену. Бетон не выдержал — треснул, образовав в стене внушительную вмятину.

Освобожденный от тяжести зомби, я судорожно вдохнул, наконец-то получив доступ к кислороду. Горло жгло огнем, но сознание быстро прояснялось. Приподнявшись на локтях, я потер шею и с изумлением посмотрел на маленькую девочку.

«Так она тоже псионик…», — пронеслось в голове.

Настя застыла в дверном проёме, её тело обмякло, а глаза закатились. Через мгновение она рухнула на пол без сознания.

Времени на размышления не было. Зомби-Танк уже начал выбираться из груды обломков, громко рыча и клацая зубами. Я рванулся к упавшей Насте, подхватил её на руки и метнулся в сторону кухни. Уложив бессознательное тело ребёнка за массивным холодильником, вернулся в гостиную как раз вовремя — тварь уже полностью освободилась и готовилась к новой атаке.

На этот раз я был готов — по крайней мере, так я думал, пока не оценил противника более внимательно. Передо мной возвышалась настоящая машина смерти — двухметровая гора мутировавших мышц, покрытых струпьями и язвами, с энергетическим щитом, пульсирующим вокруг его искаженного тела. С каждым движением твари с её клыков капала кислотная слюна, прожигая паркет до черноты. Даже в прошлой жизни мне редко доводилось встречать настолько отожранных зомби-псиоников.

Мой взгляд метался по комнате в поисках оружия. Нож? Смешно. Настольная лампа? Бесполезно. Даже если бы здесь каким-то чудом оказался топор или автомат, против такого зомби-Танка они были бы не эффективнее соломинки против урагана.

Время растянулось, как в замедленной съемке. Я видел каждую деталь окружающего пространства с болезненной четкостью: опрокинутое кресло с разодранной обивкой, разбитые фоторамки на полу, тонкую струйку крови, стекающую из моего рассеченного лба. В замкнутом пространстве квартиры с этой тварью мне не выстоять. Слишком мало места для маневра, слишком много хрупкой мебели, готовой предательски подломиться под ногой в критический момент. И Настя… маленькая беззащитная Настя, которой не жить, если я проиграю.

Порыв ледяного ветра ударил в спину, заставив обернуться. Разбитое окно зияло провалом в ночь, как открытая пасть бездны. Осколки стекла по краям поблескивали в тусклом свете, словно хищные зубы. Семь этажей вниз. Двадцать пять метров свободного падения. Твердый асфальт, расчерченный узором теней от деревьев. Для обычного человека — мгновенная смерть. Для Темного Лекаря… шанс. Слабый, отчаянный, но шанс.

В голове словно щелкнул переключатель, и план оформился с кристальной ясностью. Безумный, почти самоубийственный, но единственно возможный. В этот момент я отчетливо осознал, что смерть стоит у меня за плечом, выбирая — забрать меня здесь, наверху, или там, внизу, на асфальте.

Я медленно шагнул назад, ощущая, как оконная рама впивается в поясницу. Холодный ночной воздух обнял тело, словно приветствуя свою будущую жертву.

— Иди сюда, ублюдок, — процедил я сквозь стиснутые зубы, подманивая тварь. — Покажи, на что способен.

Зомби-Танк замер, словно оценивая ситуацию. Его желтые глаза сузились, в них мелькнул проблеск звериного интеллекта. Затем с утробным рыком он сорвался с места. Ускоряясь с каждым шагом, сминая мебель, оставляя вмятины в паркете, он нёсся прямо на меня — несколько сотен килограмм смертоносной плоти и ярости.

Всё произошло за долю секунды. Я дождался последнего момента, когда между нами оставалось меньше метра, и нырнул вниз, проскальзывая между его расставленных ног. Одновременно с этим мои руки вцепились в ремень его штанов. Используя инерцию бегущей туши, я подтянулся и, вместо того чтобы оттолкнуться, прижался к его спине, как альпинист к скале.

Не ожидавший такого маневра, зомби-Танк не смог затормозить. Его собственный разбег понес нас прямо к оконному проему. В последний момент тварь поняла, что происходит — я почувствовал, как ее мышцы напряглись, пытаясь остановиться. Слишком поздно.

Собрав последние силы, я оттолкнулся от пола и толкнул нас обоих в пустоту.

И мы полетели вниз.