Лекарь Его Величества

Глава 12

— Я не упрекаю вас в ошибке, а лишь указываю на неё, — спокойно ответил я. — Ширина этого пучка пять-шесть сантиметров.

Было ощущение, что Сергей Александрович вот-вот взорвётся от гнева. Он явно не ожидал таких споров во время своего первого занятия. Но следующую фразу он произнёс удивительно спокойным голосом.

— Тогда предлагаю пари.

— Какое? — с интересом уточнил я.

— Если правы окажетесь вы, я извинюсь и признаю свою ошибку. И в дальнейшем даже буду прислушиваться к вашим словам, — заявил Сергей Александрович. Самым серьёзным тоном.

Вот этого я точно от него не ожидал! Однокурсники притихли, с интересом наблюдая за разворачивающимся конфликтом.

— А если правы окажетесь вы? — спросил я.

— Тогда вы, Аверин, перестанете посещать все мои занятия. Придёте только на зачёты и экзамены, а весь материал будете изучать сами, — мрачно ответил преподаватель.

Забавно, логичнее было бы, если бы я мог не посещать занятия, если окажусь прав. Ведь если по логике преподавателя я ошибаюсь, значит, мне не хватает знаний. Но у него логика была другой. Он просто явно не хотел меня больше видеть на своих занятиях и придумал этот спор. Вот только я прав. И Сергей Александрович проиграл в любом случае.

Но преподавать в академию не берут кого попало. А эти знания являются базовыми, и любой лекарь должен их знать. Поэтому дело тут в чём-то другом. Сергею Александровичу нужен этот спор для ещё какой-то цели. Только пока неясно, для какой.

— Я согласен, — кивнул я. — А все присутствующие студенты будут являться свидетелями.

— Идёт, — сказал преподаватель. — Осталось только проверить, кто же из нас выиграет в этом споре.

Мы дружно открыли учебники по сердечно-сосудистым заболеваниям, в надежде, что ответ найдётся там. Но про анатомию там не было ни слова. Только про виды потоков и способы лечения разных заболеваний.

— В учебнике ответа нет, — констатировал один из студентов. — Как разрешить пари?

Однокурсники сильно заинтересовались происходящим. Ещё бы, нечасто в академиях происходят споры между преподавателем и студентом. Подрывать авторитет преподавателя в принципе не принято.

Но я сделал это не из каких-то злых побуждений или не для того, чтобы отомстить за Владимира. Я сделал это исключительно из своих принципов. Я знал правильный ответ и замалчивать его не видел смысла.

— Сходим на занятие по анатомии в корпус первого курса? — предложил я. — Там и узнаем правильный ответ.

— А вы азартный человек, Аверин, — внезапно усмехнулся Сергей Александрович. Казалось, его настроение меняется каждую секунду. — Мне такое нравится. Идёмте.

— Тогда и свидетели должны с вами пойти, — вскочил неугомонный Владимир, с которого это всё вообще началось. — Чтобы засвидетельствовать факт выигрыша одного и проигрыша другого.

В итоге прямо во время учебного занятия весь наш лечебный факультет третьего курса отправился на лекцию по анатомии к первокурсникам. Сказать, что они удивились — это ничего не сказать.

Пожилой преподаватель по анатомии, Мордвинов Роман Васильевич, который вёл анатомию и у нас два года назад, вообще не знал, как реагировать на наше вторжение.

— Господа, чем-то могу помочь? — спустя минутную паузу, спросил он.

— Здравствуйте, — кивнул ему Сергей Александрович. — Нам надо разрешить пари со студентом. Подскажите, какая ширина у сосудистого пучка сердца?

— Пять-шесть сантиметров, — растерянно ответил Роман Васильевич.

— Это есть в учебнике? — уточнил наш преподаватель. — Не думайте, что я не верю вам на слово, но нужны более чёткие доказательства.

— Конечно, — кивнул Роман Васильевич, — сейчас найду.

Он начал копаться в учебнике по анатомии и спустя пару минут продемонстрировал нам с Сергеем Александровичем нужный параграф.

Тот мрачно уставился в учебник, и лицо его на секунду исказилось разочарованием. Но он быстро успокоился и вернул учебник Роману Васильевичу.

— Благодарю, — коротко ответил он. — Вы разрешили наше пари.

— Да не за что, — всё так же растерянно ответил тот.

— Господа, возвращаемся в наш класс, — повернувшись к нам, заявил Сергей Александрович.

— А как же пари? — выкрикнул неугомонный Владимир. — Надо сразу рассчитаться. Спор — это святое.

— Маврин, будьте уверены, на следующем занятии я вас первым спрошу, — вздохнул преподаватель. — Вы все, возвращайтесь в класс, а мы с Авериным сходим по нашим делам.

Однокурсники недовольно загудели, но всё-таки отправились назад в наш корпус.

Мы с Сергеем Александровичем вышли на улицу, и он встал напротив меня.

— Аверин, я был неправ, — проговорил он. — Вы указали мне на ошибку абсолютно правильно. Я приношу свои искренние извинения и обещаю в следующий раз не допускать таких ситуаций.

— Принято, — кивнул я.

Было заметно, с каким трудом преподаватель выговорил эти слова. Признать свою неправоту перед студентом — означало подорвать свой авторитет в его глазах. Но я после сложившейся ситуации только ещё больше зауважал нового преподавателя.

И я понимал, почему он решил сделать это наедине. Перед классом это было бы гораздо сложнее. Да и в условиях пари ничего про это сказано не было.

— Давайте тоже возвращаться в класс, — с облегчением сказал Сергей Александрович.

Мы возвращались молча, и я ради интереса решил проверить психологическое состояние Сергея Александровича. Я ожидал увидеть красную дымку, цвет гнева. Но нет, вокруг головы преподавателя была явная жёлтая дымка. Надо будет узнать, что она означает.

Мне начинало казаться, что за этой напускной мрачностью и гневом скрывается очень интересная личность.

Мы вернулись в учебный класс, где нас с интересом дожидались мои однокурсники.

— Пари разрешено, и эта тема больше не обсуждается, — заявил Сергей Александрович. — А теперь переходим к теме сегодняшнего занятия.

Остаток урока прошёл в спокойном, размеренном темпе. Преподаватель нас больше не спрашивал, спокойно объяснил тему.

Но начало этого занятия многим врезалось в память.

После сердечно-сосудистых заболеваний начался часовой перерыв. Владимир снова куда-то убежал, и я решил немного прогуляться на пятачке. Остальные однокурсники распределились по всей территории академии, разнося сплетни о нашем пари.

На пятачке я встретил прогуливающуюся Софию Чернову, которая сразу же устремилась ко мне.

— А вы правда сегодня поспорили с преподавателем? — с широко распахнутыми глазами поинтересовалась она.

— Добрый день, — улыбнулся я. — Да, правда.

— Добрый день, — смутилась девушка. — Как же так произошло?

— Не сошлись во мнениях насчёт одной темы, — пожал я плечами. — Ничего интересного.

— Просто даже у нас на курсе спорят о причинах пари. Уже такие странные версии предположили, ужас, — поделилась Софья.

— Сплетни быстро распускаются, — усмехнулся я. — Лучше их не слушать и поговорить на другую тему. Как проходит учёба?

— Сегодня дали делать научную работу, — поделилась девушка. — Про исследование эмоций людей в ответ на конкретный раздражитель.

— Как это? — заинтересовался я.

— Ну, мы должны выбрать одну картинку и несколько человек, контрольную группу, — с вдохновением начала рассказывать девушка. — И проверить, какие у кого эмоции она вызывает. Условно, если я буду показывать щенят, то у кого-то это может вызвать страх. Если собака в детстве покусала, например.

— Звучит интересно, — кивнул я. — А эмоции всё так же считываются по цветам?

— Да, весь цветовой круг мы изучили, так что это что-то вроде зачётного занятия. Ой, вам это неинтересно, наверное, — снова смутилась София.

— Нет, правда, интересно, — улыбнулся я. — Хочу побольше послушать про этот цветовой круг. Это база у психологов?

— Да, весь третий курс мы в основном его и проходили, — кивнула девушка. — Каждая эмоция обозначается определённым цветом. Например, красный — это гнев, чёрный — страх, синий — спокойствие.

— Просто звучит необычно, что какой-то цвет означает вполне конкретную эмоцию, — проговорил я. — И много их?

— Очень много! — с вдохновением ответила девушка. — У меня есть с собой копия. Хотите, подарю?

— Было бы здорово, — кивнул я.

Девушка покопалась в сумке и достала мне лист с изображением цветового круга, где вокруг были описаны эмоции.

— Можно как картину в общежитии повесить, — улыбнулся я, пряча лист к себе.

Отлично, первый шаг сделан. Теперь я смогу подробнее изучить эмоции в психологии и их цветовое обозначение. Придётся добывать всю информацию такими способами.

— У меня есть к вам просьба, — покраснев, призналась София. — В пятницу у нашей семьи будет большой приём в честь дня рождения отца. Может быть… вы согласитесь составить мне пару?

— С радостью, — улыбнулся я. Решил не отказывать этой милой девушке, которая, сама того не зная, была моим источником информации по психологической ветви магии.

— Правда? Это просто замечательно, — обрадовалась София. — А может быть, у вас ещё найдётся друг для моей сестры Марии? Мы с ней все в учёбе, и как-то не до поисков пары. А появляться на приёме в одиночестве не хочется. В нашем кругу это просто не принято.

У меня есть друг, который двадцать четыре часа в сутки мечтает стать чьей-нибудь парой.

— Найдётся, — кивнул я. — Во сколько будет приём?

— В восемь вечера. Давайте тогда встретимся возле общежития четвёртого курса?

— Идёт, — согласился я. — Тогда пойду, сообщу другу.

— А я обрадую сестру, — радостно сказала девушка. — До встречи!

София тут же убежала, а я отправился на обед. Прогулка вышла очень продуктивной, я смог раздобыть цветовой круг. Ещё и в пятницу вечер теперь запланирован. Такие приёмы необходимы для аристократов, можно завести полезные знакомства.

Владимир уже сидел в столовой за нашим привычным столиком. Разговоры вокруг него поутихли, так как теперь остальной курс вовсю обсуждал моё пари с преподавателем. И строил всё новые и новые теории о том, что конкретно мне проспорил Сергей Александрович.

— Ты где ходишь, занятие по общей магии уже через двадцать минут! — набивая рот мясом, спросил друг.

— У тебя есть планы на вечер пятницы? — ответил я вопросом на вопрос.

— Нет вроде. А что, есть варианты? — оживился Владимир.

— Есть один. Тебе понравится, — усмехнулся я. — Приём у Черновых, в сопровождении двух прекрасных близняшек.

— У Черновых? — у друга чуть вилка изо рта не выпала. — Это же очень влиятельный род! Не удивлюсь, если на этом приёме будут самые значимые семьи города.

— Это значит, ты отказываешься? — уточнил я.

— Это значит, я уже жду не дождусь! — выкрикнул друг. — А ещё ты мой самый лучший друг, я это говорил?

— Ага, — невозмутимо кивнул я, приступая к еде.

Пообедав, мы отправились на занятие по общей магии. Дмитрий Романович уже ожидал нас в классе и сразу же отвёл меня в сторону.

— Добрый день, Аверин, — сказал он. — Сергей Станиславович рассказал мне, как вы оказались на той олимпиаде по алхимии для шестого курса. Хотел лично сказать, что удивлён вашими познаниями.

— Спасибо, — ответил я. — Но у меня была ещё и сильная команда.

— Команда шестого курса, с которой вы были наравне, — напомнил декан. — И я подумал, возможно, вам будет интересно и участие в других олимпиадах? На следующей неделе планируется олимпиада по общей лекарской магии. Она пройдёт между всеми желающими со всех курсов, а победитель поедет в Москву, выступать уже против победителя Московской академии. Вам это интересно?

— Да, — тут же согласился я. — Я с радостью поучаствую.

— Тогда сегодня же отправлю к вам магической почтой все необходимые материалы, — обрадовался Дмитрий Романович.

Насыщенный на события день выходит. Пари с преподавателем, приглашение на приём, теперь вот олимпиада. Но учиться так явно интереснее.

После пары по общей лекарской магии я отправился к себе в комнату. Не терпелось уже во всех деталях изучить цветовой круг. По словам Софии, это базовые знания для любого психолога. Умея видеть цветовую ауру вокруг человека и зная, что обозначает конкретный цвет, можно определить эмоцию. И взаимодействовать с ней, как я, например, уже дважды разгонял страх. Это может сильно помочь в дальнейшей лекарской практике.

Цветовой круг оказался гораздо больше, чем я его представлял. При ближайшем рассмотрении там были не только базовые цвета, но и их оттенки. И каждый оттенок обозначал свою эмоцию. Да уж, людям с дальтонизмом точно сложно стать психологами. Ведь дальтонизм — это нарушение цветового зрения, и человек при этом заболевании не различает многие цвета и их оттенки.

Первым делом я нашёл жёлтый цвет, дымку которого я видел сегодня вокруг головы Сергея Александровича. И узнал, что так проявляется интерес и любознательность. Преподавателю было интересно участвовать во всём этом пари. Он явно не такой, каким хочет показаться для студентов.

С цветовым кругом я просидел почти два часа, тщательно изучая каждый оттенок. А затем спрятал лист в особую папку, куда планировал собирать все материалы по психологии. Их пока что было немного.

Как только я закончил с этим, в комнате появилась небольшая воронка, из которой вывалился конверт. Так работала магическая почта в нашей академии. С её помощью можно было быстро доставить в любое помещение академии документы и предметы. Студентам пользоваться ею было запрещено, это делали только преподаватели и вышестоящие лица.

Я раскрыл конверт и погрузился в изучение правил олимпиады. Назначена она была на среду следующей недели. Участвовать могли все курсы, но первокурсники и второкурсники, разумеется, отказались. В документах прилагался список участников. С третьего курса, кроме меня, участвовала ещё парочка студентов, но в основном желающие были с шестого.

На шестом курсе студенты обычно очень активно вовлекаются во все общественные мероприятия, чтобы заработать себе статус. Особо активным после выпуска академия предоставляла специальное письмо с рекомендациями, которое сильно влияло на трудоустройство.

Поэтому неудивительно, что на всех олимпиадах первым делом участвуют шестикурсники. Мне же было просто интересно в очередной раз попробовать свои силы.

Я закончил с изучением регламента олимпиады и хотел уже заняться подготовкой домашнего задания на завтра. Но резкий стук в дверь прервал мои планы.

Стучавшим оказался Владимир.

— Николай, выручай, беда! — с порога заявил он.

— У тебя хоть один день может пройти спокойно? — вздохнул я. — Что опять случилось?

— Да в этот раз я вообще ни при чём! — возмутился друг. — Я пришёл к себе в комнату, а у меня там потоп. Что делать-то?

— А к коменданту общежития почему не пошёл? — спросил я, поскольку резонно было бы идти с этим вопросом к нему, а не ко мне.

— Да к тебе бежать ближе было, — отмахнулся Владимир. — Там целое наводнение!

— Откуда? Все трубы с водой в общежитиях окутаны магией и не могут лопнуть или протечь, — удивился я. — Пойдём, посмотрю!

Мы отправились в комнату к Владимиру. Распахнув дверь, я замер на пороге от удивления.

Это был не просто потоп. Это было какое-то стихийное бедствие.

Комнату полностью залило водой. Намокла кровать, учебники, тетради. Казалось, с потолка лило сплошным потоком, со всех мест сразу.

— Ну, теперь видишь? — вздохнул Владимир за моей спиной. — Всё пропало!

— Не причитай, бежим к твоему соседу сверху, — распорядился я. — Тут проблема явно не в водопроводе, что-то другое.

Мы побежали в комнату, расположенную прямо над комнатой моего друга.

Я решил не тратить время на стук и сразу распахнул дверь. И снова замер на пороге.

Комната была также затоплена, только гораздо сильнее, чем у Владимира. Вода была повсюду.

В центре комнаты стоял молодой парень, одетый явно не в форму нашей академии. Он был в синем костюме, с эмблемой капли на груди. А рядом с ним лежал наш однокурсник, Колесов Юрий. Без сознания.

Молодой человек, стоящий в центре, вздрогнул и поднял на нас глаза.

— Помогите, я, кажется, его убил, — произнёс он.