Легион павших. I - III Акт

— 8 -

Из-за боли толком поспать так и не удалось. Еще и ночной визит местных жителей забрал пару часов отдыха, и когда нагрянул ранний рассвет, Райз чувствовал себя примерно таким же измотанным, как и накануне. Но нужно было двигаться вперед: выбираться из этого леса и искать способ вернуться домой.

Именно это он сказал Грейгору и его команде, придя на другую сторону «Венца». На ночь моряки забаррикадировались в трюме, и прежде чем Грейгор решил показаться, пришлось не раз постучать по обросшим водорослями и ракушками доскам днища.

Райзу не было дела до откровенной злобы и презрения во взгляде капитана и остальных моряков. Но они застряли здесь из-за него, и он не мог вот так взять и бросить их.

— Одного раза тебе, значит, было мало? Хочешь и остальных угробить? — Грейгор кинулся бы на него с голыми руками, но присутствие грива вынуждало его ограничиваться словесными выпадами.

— Головой подумай. Или вы собрались остаться здесь жить? Не пройдет и пары дней, как вас сожрут. Отсюда нужно уходить и уходить сейчас.

— А как прикажешь идти тем, кто из-за тебя сломал ноги?

— Сделайте носилки, — Райз устало оперся на плечо Клыка и добавил, предвосхищая возражения: — Не хотите делать носилки, тогда бросьте тех, кто не может идти сам. Так или иначе я уйду сегодня, а вы уже решайте: хотите разбираться со здешними хищниками без грива или нет.

— И куда ты пойдешь? У тебя что, припрятана в заднице местная карта?

Капитан «Венца» почти сдался. Как бы ни была сильна его злость на Райза, она не могла отбить ему все мозги, а то, что без защиты грива их шансы на выживание ничтожно малы, понял бы и полный идиот.

— Я с этим разберусь.

— Разберется он, — Грейгор фыркнул.

Райз всецело разделял его скепсис. Выбраться из джунглей вполне могло оказаться такой же сложной задачей, как и вернуться в свой мир. Но сидение на месте не решало ни один из этих вопросов.

В поисках решения, он размышлял о том, как их вообще сюда забросило. Единственный известный ему способ был связан с Ордой и чудищами, которыми та прожигала ткань миров. Вполне вероятно, что одно такое оказалось заброшенным в Горькое море, а проделанная им дыра в пространстве — достаточно стабильной, чтобы проглотить триллионы тонн воды и «Венец» впридачу. Но разве Орде не полагалось находиться где-то поблизости? Или же они включали свою «пушку» на расстоянии? Так или иначе, оставаясь на месте ответов не найти.

Пока команда Грейгора мастерила носилки и собирала припасы в дорогу, а Бенджи обрабатывал его раны на ладонях и боку, Клык шастал по округе. Гриву было тесно в зарослях, и те нещадно трещали при каждом его движении. Но он продолжал рыскать, что-то выискивать, пока в итоге не принес в зубах рукоятку глефы, затем второй клинок и дорожную сумку Къярта.

На дне сумки среди размокших документов лежал стержень с чернилами. Проклятье. Исцеляющая печать сейчас пришлась бы к месту, тем более она не требовала дара некромантии для активации. Но Райз не удосужился выучить ее, наивно полагая, что Къярт всегда будет рядом. Идиот.

Клык тем временем навернул еще несколько кругов, сделал подкоп под «Венцом» и приволок одну из винтовок. Увы, с погнутым дулом она годилась разве что на роль клюки.

— Эй, зверюга, иди-ка сюда, — Райз окликнул грива, когда тот собрался снова отправиться на поиски всякого скарба.

Клык покосился на него, фыркнул, но вернулся.

— Ты же меня отлично понимаешь, да? — Райз усмехнулся, глядя в янтарные глаза грива. — Сможешь вывести нас отсюда?

Тот моргнул. Посмотрел на возящихся с носилками моряков, перевел взгляд на Райза, облизнулся.

— Они пойдут с нами, и их есть нельзя.

Клык снова облизнулся.

— Нет. Даже не думай.

Грив шумно выдохнул, сел на землю, а затем и вовсе лег, всем своим видом давая понять, что и лапой не пошевелит, пока не получит свое.

— Ты мне руки выкручиваешь. И мне это не нравится.

Клыку было плевать. Он смотрел на хозяина взглядом, которым в пору было смотреть дурному барану, совершенно не понимающему, что от него хотят. Однако при всей напускной пассивности его хвосты нервно мели землю.

— Чтоб тебя Проклятый побрал, — зло прошипел Райз. — Ладно, будь по-твоему, — Клык тут же оживился, и Райз поспешил его осадить: — Но только если кто-то из них не переживет дорогу. И чтобы ты к этому не имел ни малейшего отношения. Даже косвенного. Ты меня понял?

Кажется, из-за духоты Райз терял рассудок. Иначе с чего ему было вести беседы с гривом и тем более верить, что тот его понимает?

Но Клык понимал. Он шумно выдохнул, подытоживая разговор, и, отойдя в сторонку, принялся чесать бок о дерево — уже в который раз за утро. В самую пору было начать беспокоиться: как бы грив не отбил себе спину во время падения, или когда на него упала мачта. Может, стоило попросить Бенджи осмотреть его? Вряд ли в университете учили лечить травмы гривов, но, как говорится, на безрыбье…

Спустя пару часов все были готовы выдвигаться. Бенджи суетился вокруг раненных, в том числе вокруг Райза, жаловался, что от долгой ходьбы швы могут разойтись, и все старания пойдут насмарку, но Райз напомнил парню его же слова: внутренние органы не задеты. А царапина — не повод для переживаний. Тем более он не собирался идти все время пешком.

Однако долго ехать верхом не получилось. Даже заросли вокруг «Венца» казались ему густыми, но не успел их отряд отойти от корабля на сотню метров, как они и вовсе стали непроходимыми. Клык двигался первым, с треском прокладывая дорогу; Райз держался сразу за ним. Буйная растительность тянулась не только двумя стенами по бокам, но и нависала едва пропускающим свет пологом, так что зачастую проще было идти по проложенному гривом пути, чем сидеть сверху, постоянно пригибаясь и гадая, какая дрянь упадет за шиворот.

Клык то задирал голову вверх, то опускал к земле, что-то вынюхивая, и двигался дальше не сбавляя темп.

Джунгли были тревожными. Время от времени Райз замечал невдалеке крупные облака энергии духа, оранжевые, почти как у гривов, когда те охотились. Иногда эти облака подходили совсем близко, но сразу же уносились прочь, стоило Клыку зарычать.

Нашелся среди обитателей джунглей и кое-кто посмелее. Какое-то время отряд сопровождали диковинные животные, покрытые шерстью, ростом с десятилетнего ребенка, с длинными руками и ногами. Они следили за людьми с деревьев, и всякий раз, когда Клык подавал голос, их, как и моряков, окутывала голубая дымка страха.

После нескольких часов преследования в их стае нашлось несколько отличающихся глупостью особей, которые решили спуститься поближе. Грив оказался совсем не прочь закусить кем-то, отдаленно похожим на человека. Но звери были слишком мелкие и проворные, и ему удалось поймать только одного из них.

Добыча была Клыку на один укус, но тот повременил с трапезой. Прижав животное одной лапой, он медленно и планомерно давил его другой; от истошного крика зверя звенело в ушах. Его сородичи, замерев, следили за происходящим с деревьев. Закончив с демонстрацией, грив в один укус отгрыз верхнюю половину тела, а затем проглотил и нижнюю. Больше никто не осмелился спуститься с деревьев, и спустя какое-то время отстала вся стая.

К вечеру первого дня только грив сохранил бодрость тела и духа. На моряков, которым пришлось нести своих товарищей по жаре, в которой и дышать-то трудно, было больно смотреть. Райз и не смотрел: ему и без того хватало забот.

Осторожно снимая насквозь пропитанные кровью бинты, Бенджи тихо причитал, и его слова сливались в мерный убаюкивающий поток. Хотелось спать и пить, но во фляге осталось всего несколько глотков, что, впрочем, было не так уж плохо, учитывая, что у некоторых из отряда не нашлось и этого.

— Это еще что за ужас?! — голос Бенджи заставил Райза собраться.

Парень держал его за запястье, развернув руку ладонью вверх, и смотрел на налитый кровью шрам. До этого Райз старался прятать его под рубашкой, но после изматывающего дня ему было уже все равно.

— Ерунда, — он высвободил руку и раскатал рукав, спрятав шрам под тканью.

— С ним все равно ничего не поделаешь, но откуда он у тебя?

Райз ничего не ответил, только привалился спиной к боку Клыка и закрыл глаза.

Этой ночью он хотел устроиться на земле, как и все остальные, и не сразу понял, чем недоволен скалящийся Клык, пока тот внаглую не схватил зубами кусок парусины, играющей роль подстилки. Райз слишком устал, чтобы спорить, и, как и в предыдущую ночь, устроился сверху на гриве.

Утром требование Клыка обрело смысл. Во время осмотра моряков Бенджи обнаружил в ступне одного из них — того самого Роппи, на обработку ран которого ушла бутылка алкоголя, — насекомых, невесть как сумевших пробраться под бинты. А чуть погодя вытащил из спин еще троих матросов горсть червяков.

До того, как солнце поднялось в зенит, Клык привел их к водопаду. В сезон дождей тот бурным потоком падал с пятнадцати метровой скалы, но сейчас с высоты срывалось только несколько бедных ручейков.

Бенджи запретил пить воду до того, как ее прокипятят. Гарантий, что она безопасна и не кишит бактериями, способными сожрать человека изнутри за несколько часов, не было. Как, впрочем, не было и гарантий того, что температурная обработка убьет их.

Следующей ночью желающих спать на земле не нашлось. Моряки устраивались на деревьях: кто сооружал гамаки, а кто попросту привязывал себя веревкой. Один из таких и стал добычей огромной змеи — не такой огромной, как в Месцере, но диаметром по меньшей мере с локоть.

Лагерь проснулся от истошного крика матроса. Уже после, наблюдая за тем, как Клык пытается высвободить того из змеиных тисков, Райз думал, что грив наверняка проснулся еще до того, как та напала: проснулся и решил не торопиться предпринимать меры — дождаться момента, когда какие-либо спасательные мероприятия потеряют всякий смысл. Но это было лишь предположение. Если же нет, то что Райз мог сделать? Отчитать грива за неподобающее поведение?

В итоге Клык освободил моряка, но в процессе змея сломала тому ребра, и за считанные минуты мужчина захлебнулся собственной кровью и умер.

Грейгор отказался идти дальше, пока его человек не будет похоронен, как подобает. Это не имело ровно никакого смысла, тем более в том исполнении, которое моряки могли предложить, но Грейгор стоял на своем. Казалось, что капитан готов отвергать любые доводы разума, лишь бы только позлить Райза. Но глядя, как моряки прячут тело товарища под насыпью из камней и веток, он чувствовал только усталость. Боль в боку усиливалась с каждым днем, и сейчас он даже не нашел бы в себе сил одернуть грива, если бы тому вздумалось броситься к могиле и разгрести ее прямо на глазах у всех. Но грив только следил за действиями людей Грейгора немигающим взглядом и время от времени облизывался.

Сильно уповать на то, что зверь сдержит свои инстинкты, не стоило. Они не прошли и сотни метров от стоянки, как Клык сиганул в чащу и понесся обратно, сметая все на своем пути.

Грейгору понадобилось какое-то время, чтобы понять, что грив не погнался за каким-то зверем, а направился к их недавней стоянке. Смекнув, что к чему, он сорвался:

— Куда твоя тварь поперлась?!

Он бросился к Райзу и замер в паре метров, опасаясь Клыка, способного в любое мгновение вынырнуть из джунглей и отхватить ему голову.

— Спроси у него, когда вернется.

— Ублюдок, я тебя голыми ру…

— Спокойнее, спокойнее! — Бенджи вклинился между ними и миролюбиво поднял руки ладонями вперед. — Давайте не будем кидаться друг на друга. У нас и без того проблем по горло.

— Да, из-за него, — Грейгор толкнул Бенджи в грудь и, выругавшись, направился к притихшим в стороне морякам.

От тычка парень отлетел в сторону: все же между ним и капитаном было как минимум килограммов двадцать разницы.

— Цел? — Райз поймал его, прежде чем тот оказался бы на земле.

— Что мне будет? Я везучий, — Бенджи натянуто рассмеялся, посмотрел Грейгору в спину и зябко повел плечами: — Жуткий он тип.

Грив вернулся пять минут спустя. Моряки не заметили раздувшегося брюха зверя, а вот Райз хорошо знал, когда тот голоден, а когда — нет. И откуда взялась такая тяга к человечине? Разве что гривы считали ее деликатесом: вряд ли кто из знати додумался баловать питомцев соседями или чернорабочими. Но Райз не удивился бы, окажись оно так.

Путь через джунгли продолжился, а злость Грейгора не стихала до самого вечера. Райз не винил его за это, но и ставить на кон возможность поскорее выбраться, запрещая Клыку потакать своим прихотям, не собирался. В конце концов, тому моряку, его душе, было глубоко плевать на то, что случится с телом.

На новой стоянке Грейгор организовал ночное дежурство, в процессе кляня Клыка всем, на чем свет стоит, за то, что тот не справился с элементарной задачей по охране лагеря. Похоже, когда «Венец» рухнул, Грейгор все-таки приложился о что-то головой. Или же его сводил с ума местный воздух и тучи мошкары, денно и нощно вьющиеся над головами и норовящие высосать все соки.

— Ты не против, если я устроюсь на ночь поблизости? — спросил Бенджи, перебинтовывая бок Райза. Рана выглядела паршиво.

— Не боишься Клыка? — тот устало усмехнулся.

Желание держаться поближе к гриву читалось и во взглядах моряков, даже несмотря на все то, что о звере говорил Грейгор, и что не прошло и дня, как грив сожрал их товарища. В конце концов, тот уже был мертв, а они — еще живы и надеялись остаться таковыми. Но только Бенджи отважился это желание озвучить.

— Мне кажется, — с улыбкой начал тот, — он знает, что тебе могут пригодиться мои знания медика. Так что не думаю, что он собирается меня съесть. Уж точно не раньше времени, когда твой бок начнет заживать.

— Тогда тебе выгодно, чтобы он оставался таким, как есть.

— Это уже с какой стороны посмотреть, — Бенджи рассмеялся.

Райз говорил не всерьез. Парень не был идиотом и понимал, что если Клык лишится своего хозяина, скорее всего следующие несколько часов он проведет неспешно обгладывая кости его бывших спутников.

Жаль, Грейгора подобная мысль не посещала. Или же он упорно гнал ее, решив, что лучше умереть, чем признать, что владелец грива нужен им живым, а потому бросался на Бенджи всякий раз, когда тот отказывался обрабатывать раны остальных так же, как и рану Райза. В его чемоданчике была всего пара бутыльков с антисептиком, и он берег его для одного конкретного человека.

Потери множились. Роппи стал первым, кто умер от лихорадки. На второй день пути у него начался жар, на третий он начал бредить, а на четвертый его похоронили так же, как и задушенного змеей. И точно так же Клык ринулся назад, стоило им немного отойти в джунгли.

На следующий день погибли еще двое. Одного укусил паук: его шею раздуло до размера головы, и он умер с посиневшим от удушья лицом; второго, со сломанным бедром, постигла та же участь, что и Роппи.

Хоронить их не стали.

Через четыре дня моряков осталось всего семеро: истощенных, с осунувшимися лицами и кожей, покрытой сыпью и волдырями от укусов. Клык мог защитить людей от хищников, но насекомым было плевать на присутствие грива.

С каждым днем идти становилось труднее. Райз знал, что у него жар, как и у умерших от лихорадки моряков. Знал это и Бенджи, на которого было больно смотреть. Сам парень был на удивление в порядке: его даже не беспокоили укусы мошкары. Но каждый раз, разматывая бинты на боку Райза и видя, что рана гноится все сильнее, казалось, он был готов достать из кармана револьвер и застрелиться.

Бенджи не понимал, что делает не так, и почему всем раненым становится хуже. Дело было не в воде, иначе нездоровилось бы и ему; возможно, в яде насекомых, но его тоже кусали, пусть и не так сильно, как остальных. Он мог объяснить ухудшение состояния моряков, но рана Райза обрабатывалась по несколько раз в день. Увы, это лишь выиграло ему чуть больше времени, чем у остальных. С другой стороны, его рана не была серьезной, но она — словно затесавшаяся среди съедобных грибов поганка, отравила всю корзину.

Иногда Райзу начинало казаться, что они никогда не выберутся из джунглей. Ему хотелось верить, что Клык не водит их кругами: изо дня в день грив двигался уверенно, четко шел к намеченной цели.

Когда заросли стали реже, и можно было смотреть хотя бы на полсотни метров вперед, Райз заметно воспрял духом. Он и до этого не собирался сдаваться, пусть все остальные и смотрели на него, как на живого мертвеца: Бенджи — с едва скрываемым ужасом, а Грейгор — с откровенным предвкушением того момента, когда рана напару с джунглями доконает его.

Райз верил, что рано или поздно они выберутся, но вера не прибавляла сил. Благо, джунгли поредели достаточно, чтобы ехать верхом. Послать бы Клыка галопом и выбраться отсюда поскорее. Но у моряков и у Бенджи не было гривов.

Взять с собой парня, а остальных бросить? Эта мысль посещала Райза каждый раз, когда он ловил на себе взгляд ждущего его смерти Грейгора. Разумная мысль. Бенджи нужен ему в любом случае: хоть какой-то уход за раной лучше, чем вообще никакого. А семь моряков из Копрала, которые, не факт, что дотянут до выхода из джунглей — капля в море, когда речь идет о спасении Къярта и уничтожении Орды.

Но Райз продолжал двигаться в прежнем темпе, не прекращая ругать себя за это идиотское решение. Да, эти люди не оказались бы здесь, если бы он не выкупил корабль и не погнал их в море. Да, их жизни — его ответственность. Но какая к Проклятому разница, если из-за них он не успеет вытащить напарника до того, как станет поздно? Их нужно бросить и гнать грива во весь опор. А совесть… его совести не привыкать.

Когда он решился перейти от размышлений к действию, в голову полезли воспаленные мысли, что узнай об этом Къярт, и от его праведного возмущения и полного упрека взгляда было бы не спрятаться, не скрыться. Сцепив зубы и проклиная все на свете, Райз оставил все как есть.

В течение последующих трех дней умерло еще двое, и он окончательно уверился в том, что такую степень идиотизма можно было ожидать от Къярта и умилиться его желанию спасти каждую дворняжку, в процессе героически сгинув. Но никак не от него самого. Даже списать все на начавшуюся лихорадку, мешающую трезво мыслить и принимать рациональные решения, было бы малодушием.

А затем джунгли оборвались. Внезапно, когда никто не предполагал и не надеялся, что конец пути окажется так близко. Деревья-великаны, увешанные лианами с огромными, источающими приторный аромат, красными бутонами, остались позади, а впереди разрослась деревня. Клык не просто вывел их из джунглей: он привел их в поселение.

Дома, отделенные от джунглей двумя гектарами лугов, выглядели нормально, пусть и немного непривычно, учитывая, что возводить их пришлось из местных материалов с поправкой на тропический климат. Их хозяева выглядели, как люди, только кожа у них была загорелее, чем у знававшей солнечные дни команды Грейгора.

Они встретили чужаков с настороженностью на лицах. Наверное это была настороженность: еще с прошлого полудня перед глазами все плыло, и сейчас Райз едва мог отличить мужское лицо от женского. Но черты жителей деревни его мало волновали. Все, что имело значение в конкретный момент — отсутствие враждебности с их стороны. Ее и не было: в затягивающей округу разноцветной дымке не попадались алые вкрапления.

Язык, на котором говорили жители деревни, был не знаком ни Райзу, ни кому-либо из моряков. Оно и неудивительно: с тем, что человеческий вид множился по мирам, еще можно было смириться, но если бы они вдруг заговорили на одном языке… Нет, это было бы уже слишком.

Кажется, Бенджи пытался найти понятный всем способ общения, но голоса слились в неразличимый гул. Пальцы выпустили поводья, и Райз потерял сознание.