Легион павших. I - III Акт

— 14 -

Когда речь зашла о месте ночлега, выбор пал на небольшую гостиницу в предместье города — чтобы не попадаться лишний раз на глаза паладинам местного отделения. На то, чтобы к ней добраться, ушло почти полтора часа: улицы Аклена оказались куда оживленнее, чем в Руфероне, из-за чего экипажу приходилось подолгу стоять в ожидании, когда уберут очередную перевернувшуюся повозку и растащат в стороны столкнувшиеся автомобили.

Всю дорогу Къярт провел в гнетущем ожидании вполне заслуженной выволочки. Он не предполагал, что кто-то из охотников может оказаться сведущ в печатях. Все же подобные знания не являлись общедоступными. Хотя возможность этого следовало предусмотреть. Если он спокойно разгуливал по Афракскому союзу, при этом являясь некромантом, так почему это не могли делать другие?

Терпение Къярта достигло своего предела, когда Кара попрощалась с ними в слабо освещенном холле, и они разошлись по своим комнатам. И пусть те и в подметки не годились покоям в гостинице Руферона, но, главное, в них пахло чистыми и накрахмаленными простынями.

— Да, это тебе не гостинный двор паладинов, — Райз прошелся по комнате, опустился на скрипнувший стул и посмотрел в окно на затягивающие небо тучи. — Но всяко лучше, чем мокнуть под дождем. Считай, вовремя со всем управились.

Его лицо не выражало ни недовольства, ни сдержанного осуждения, которое появлялось на нем всякий раз, когда Къярт делал что-то, что его не устраивало. Однако сейчас тот пребывал в довольно благодушном настроении — особо нежданном в свете недавних событий. Но Къярт был знаком с Райзом не первый день, чтобы поверить в очередную маску. Еще бы знать, за каким чертом он решил ее надеть? Чтобы еще больше пристыдить за необдуманный поступок? Выбрал тактику молчаливого осуждения?

Последнее время Къярт, как мог, старался не давать повода для подначиваний или покровительственно-наставнического поведения, пусть зачастую это и означало ничего не делать, меньше говорить и больше слушать. Наблюдать. Изучать. Кажется, даже начинало получаться.

А затем эти охотники снова оказались на их пути. Къярт не мог позволить истечь кровью человеку, которого мог спасти. И совершил ошибку. Поступил бы он так же, зная, к чему все приведет? Вероятно, да. В конце концов, все закончилось относительно терпимо, пусть и не его стараниями.

Къярту не нравилась доставшаяся ему роль ведомого, пусть он по большей части и сам был в этом виноват. В его списке стремлений никогда не значилось лидерства, и он мог бы относиться к сложившемуся положению вещей куда спокойнее. Но однажды из него уже сделали марионетку, которая наивно полагала, что принимает осознанные решения, а на деле шла по заранее намеченному другими пути. Однако Къярт понимал, что за один день ему не переиграть того, кто всю сознательную жизнь только и делал, что водил других за нос. Черт, да хотя бы сравнять счет — уже было бы неплохо.

Райз все еще изучал улицу за окном. Все верно, он не мог сообщить еще красноречивее, что ждет покаяния. Чертов Райз.

— Ты был прав, — произнес Къярт. — Мне не стоило тогда лезть со своими печатями. Если бы Регрор сегодня не вмешался, все кончилось бы плохо.

— Но он вмешался, — Райз пожал плечами и посмотрел на него. Къярт ожидал увидеть во взгляде или услышать в голосе снисходительность к раскаявшемуся дураку, но на нее не было и намека. — История не знает сослагательного наклонения, — Райз приглашающе кивнул на стул напротив и, задумавшись, вновь посмотрел в окно. — И, по всей видимости, все идет точно по сценарию.

Растерянный, Къярт сел за стол. А ведь ему начало казаться, будто он уже наловчился разгадывать, что творится в голове напарника.

От появившейся на лице Райза понимающей улыбки стало не по себе. Къярт уже не удивлялся количеству его личин, но после того, как увидел не самую безобидную из них, даже такие вот улыбки селили в затылке давящее чувство тревоги.

— Если бы ты не спас этого идиота, скорее всего охотники не согласились бы сопровождать нас, — пояснил Райз. — Нет сопровождения, нет похода к останкам, нет стычки со спрутом, нет демонстрации брони паладина и так далее по списку. Так что ты все сделал верно. В стратегическом плане, не тактическом, так что особо не обольщайся, — он усмехнулся. — Но и грызть себя по этому поводу не нужно.

Райз зажег стоящую на столе оплавленную свечу, задернул шторы и вернулся на свое место.

— Чем больше я думаю о словах Ашши, что Фелис искал именно нас, тем лучше начинаю понимать, что именно они значили. Как и слова Фелиса о том, что для победы над Ордой каждый должен делать свою работу. Ты должен оставаться собой, я — собой, и тогда все сложится. Или нет.

Райз рассмеялся и, поставив локти на стол, подпер лоб руками.

И все же Къярт понимал его. При всей их непохожести, у них имелось кое-что общее. Райз тоже вел поединок с тем, кто переигрывал его так же, как он — Къярта. Но откуда вообще взялась это конфронтация? Они стояли по одну сторону баррикад, объединенные общей целью, но Къярт все никак не мог избавиться от мысли, что это не совсем так.

Он не давал ей воли, убеждая самого себя, что в нем говорит прежний опыт, когда тот, кто звался союзником, оказался врагом. Но и не отметал окончательно и бесповоротно. Может, поэтому, пусть они и прожили бок о бок два месяца, Къярт старательно выдерживал дистанцию. А может, потому что не хотел повторения истории Мерлен и Иеро, к которым успел привязаться.

Он держался на расстоянии от охотников по той же причине. И все равно в итоге чувствовал себя паршиво — словно бы был виновен в произошедшем. Правда, если бы он не спас Хаука, охотники не столкнулись бы с Карой, так что определенная доля его вины присутствовала.

— Погано из-за Осмельда и остальных? — Райз с сочувствием посмотрел на него. — Считаешь, я должен был позволить им сбежать?

Озвученное предположение ударило по самолюбию.

— А нам внезапно стало безразлично отношение паладинов? — спросил в ответ Къярт. — Я понимаю, что это был единственный вариант. Нельзя было позволить им напасть на Кару. Нельзя было отпустить. Но от этого понимания не намного легче.

— Кара убила бы их. Она была готова это сделать. Так что мы спасли их шкуры. А то, к чему их приговорили…, — Райз развел руками. — Да, пусть они похожи на славных ребят — заметь, я не стану с уверенностью утверждать, что это так, — но они нарушили закон и понесли за это наказание. Так что я не вижу здесь поводов для переживаний. И не думаю, что Осмельда отправят в какой-то там рудник. Скорее всего, это сказка для общественности, и он станет очередным «ручным» некромантом и сможет даже пользоваться своими силами.

— Неплохая справедливость: некромант, из-за которого все и произошло, будет и дальше разгуливать на свободе, а простые люди, что сжалились над сиротой — отбывать наказание в рудниках.

— Ты веришь в существование справедливости? — в ухмылке Райза проскользнула толика печали. — Да, они будут отбывать наказание. Не маленькие дети, знали, на что шли и чем рисковали. Но пусть они и не на свободе, но хотя бы живы.

— Такое себе утешение.

— Любая жизнь лучше, чем смерть.

— Почему?

— Пока ты жив, есть надежда, что однажды все изменится. Даже самую темную и глубокую ночь может внезапно озарить свет. А смерть… смерть — это точка.

Райз замолчал, но спустя несколько секунд добавил:

— Конечно, когда в истории появляется некромант, это, скорее, троеточие. Впрочем, крайне относительное, — хмыкнул он. — Так в чем тогда дело?

Къярт непонимающе посмотрел на него.

— Я думал, тебя не устроило то, что я помог Каре. Но раз мы выяснили, что все согласны с тем, что это был наилучший выход для всех участников, мне бы хотелось узнать, почему ты все это время смотришь на меня так, будто я съел младенца у тебя на глазах.

Слова Райза и непринужденность, с которой он их произнес, застали врасплох. А ведь Къярт имел глупость решить, что сможет хоть что-то сохранить при себе.

— Давай, выкладывай уже.

— Прежде я не видел тебя таким.

Брови Райза едва дрогнули. Так случалось всякий раз, когда, по мнению Къярта, подлинные чувства того поднимались слишком близко к поверхности. Не настолько, чтобы их мог заметить кто-то со стороны, но достаточно, чтобы они проявили себя в неконтролируемой реакции мышц.

— Мне казалось, что я начал понимать тебя, — продолжил Къярт. — Границы, которых ты придерживаешься. Но в тот момент я не был уверен, что они вообще существуют. Хоть какие-то. Признаться, я допускал в равной степени, что ты пристрелишь Хаука или Кару. Или обоих.

— Тебя это пугает? — в голосе Райза не осталось привычной ребячливости.

Къярт ответил не сразу.

— Если честно, я не знаю, как к этому относиться. Но, наверное, да, это вызывает некоторый дискомфорт.

Райз понимающе кивнул.

— Иногда приходится отложить шутки в сторону, — произнес он. — И, боюсь, подобные ситуации будут случаться только чаще. Но могу тебя заверить, что мой «выход за границы» всегда будет оправдан целью и не будет превышать необходимого. Разве что самую малость — для страховки.

Къярт молчал. Он думал о том, что может и дальше пытаться распознать уловки в словах или действиях Райза, но если тот действительно задастся целью обвести его вокруг пальца, то сделает это. Однако пока что тот не дал ни малейшего повода усомниться в нем. Так, может, пришло время перестать пытаться разглядеть врага в тенях и поставить все на то, что они союзники?

— И что теперь? В смысле, у тебя есть план, что делать дальше? — поинтересовался он.

— С исполином все прошло так, как и должно было?

Къярт ответил не сразу. Не потому, что не знал ответ, а потому что вопрос напомнил о переполняющем его жаре. Когда он только впитал эссенцию из останков, из-за жжения в груди едва удавалось дышать, но он уже был знаком с подобными ощущениями — еще с прошлой жизни, когда искра пыталась сжечь его кли-каналы. Ему понадобилось всего ничего времени, чтобы вновь привыкнуть к этому чувству, и спустя несколько дней жар превратился в обычное тепло.

— Да. Останки исполина накопили невероятно много энергии. Думаю, сейчас можно попробовать призва…

— Нет, сейчас точно нет. Не будем испытывать удачу. Сначала избавимся от сопровождения, а после уже и с мертвыми потолкуем.

Этим вечером они не рискнули даже вызвать Фелиса, хотя Къярт не сомневался, что у Райза имелось, что тому сказать. Самому же ему было плевать на некроманта. Возможно, он смирился с тем, что тот сделал, принял то, что не мог изменить. Или же его слишком измотали непрекращающиеся ночные кошмары, и сил злиться на Фелиса попросту не осталось.

Поначалу Къярт надеялся, что они вскоре прекратятся. Когда же прикосновения к чему-либо живому перестали означать гарантированное поглощение жизни — он был уверен, что кошмары пройдут. Однако они остались с ним, как остались изрешеченные пулями Мерлен и Иеро, и иногда, в их остекленевших глазах Къярт различал шевеление червей.

Являлись ли эти сны неотъемлемой частью силы некроманта, что с каждым днем все глубже пускала в него корни, разрасталась, словно грибница? Ни о чем таком в трактатах не говорилось. Он мог бы спросить у Фелиса, но ответ на этот вопрос не так уж и интересовал, чтобы ради него терпеть снисходительно-издевательский взгляд некроманта. Чтобы ни было причиной, Къярт смирился. И даже если ночные палачи не оставят его до конца жизни — это малая плата за то, что он сделал с миром Мерлен.

Утром, когда еще не прокричали первые петухи, а трава стояла в росе, они выехали в сторону Коуфладских земель.

Вороной жеребец Кары оказался куда быстрее и выносливее лошадей охотников. Оно и неудивительно: простые наемники не могли позволить себе скакуна того же класса, что и паладины.

Правда, гривов он боялся так же, как и остальные, и первое время Каре пришлось ехать несколько поодаль, пока конь привыкал к виду и запаху хищников.

К сумеркам они добрались до выросшего на берегу озера селения — слишком большого, чтобы называть его деревней, но еще не дотягивающего до города, о чем свидетельствовало отсутствие даже самого захудалого стойла для гривов. Кара предпочла бы провести ночь под крышей, особенно с учетом туч, что с прошлого дня продолжали мрачнеть, но все никак не могли разродиться дождем. Но гривы, а значит, и их владельцы, должны были держаться подальше от жилых домов. Примерное поведение Клыка и Когтя во время путешествия с охотниками отнюдь не означало, что они и дальше будут вести себя смирно. Так что Кара, ответственно выполняя данное ей задание по сопровождению Енкарт, осталась с ними.

— Почему ты всегда в перчатках? — спросила она, когда Къярт передал ей кружку с чаем. — Если не хочешь — не отвечай.

— Не люблю прикасаться к людям. И к гривам. К чему-либо.

Кара понимающе кивнула.

— Извини, что вчера пришлось провести проверку.

— Все в порядке.

Къярт, сам не зная, зачем, посмотрел на сидящего с противоположной стороны костра Райза. За весь день тот не обронил и пары фраз, да и Кара не отличалась особым многословием. Къярт сказал бы, что им удалось собрать идеальную компанию тех, кто не стремился много говорить, если бы только не напряжение, которое с самого утра было четвертым спутником, и плетущееся следом осознание опасности, в которой они находились в присутствии Кары. Пока она и не чувствовала в нем силы некроманта, но это могло измениться в любой момент.

— Ты бывала в Сцеофском руднике?

Вопрос Райза прозвучал неожиданно. Сцеофского рудника вообще могло не существовать. Къярт не видел его на картах, только встречал пару раз упоминания, что неудивительно для тайного объекта Братства, в котором содержали некромантов. Якобы содержали.

— Нет. Как-то не появлялось желания смотреть на тех, кто должен быть мертв.

— Не все некроманты заслуживают смерти. Осмельд, к примеру, не сделал ничего дурного.

— У нас всего лишь нет доказательств. Отсутствие улик не доказывает отсутствия вины.

— Считаешь, что правильнее было бы его казнить?

— Да.

— Но он всего лишь ребенок.

— Каждый убийца когда-то был ребенком, — безапелляционно сказала Кара.

— Но не каждый некромант — убийца, — с улыбкой мягко парировал Райз.

— Я не совсем понимаю: ты так пытаешься выразить свое расположение к некромантам? — между ее бровей залегла морщинка.

В воздухе запахло грозой.

И зачем только Райз затеял этот разговор? Что собирается делать, если ситуация выйдет из под контроля?

— Я всего лишь подвергаю сомнению идею клеймить всякого, кого угораздило родиться «не таким». Некромантами рождаются, а не становятся, так? Получается, раз за Осмельдом не числится никаких преступлений, его сослали в рудники просто за то, что он таким родился.

— Его сослали не за то, что он — некромант, а за то, что он — инициированный некромант.

— Инициированный?

В отличие от Райза, Къярт знал, что это значит. Но делиться своими познаниями при Каре уж точно не стоило, тем более она и сама могла с этим справиться.

— Мало кому об этом известно, но родиться с проклятой силой — не такое уж и редкое событие. Если бы мы истребляли всех рожденных некромантами, людей и вовсе не осталось бы. Так что никто не становится преступником с рождения. А вот те, кто пытается узнать, если ли у них эта сила, или те, кто знают и стремятся ею овладеть — очень даже. Инициация некроманта происходит в тот момент, когда он поднимает первого мертвеца — использует первую печать, которую могут применить только некроманты. И только после этого он становится «видимым» для силы паладинов, — Кара смерила Райза пристальным взглядом. — Мы — не какие-то палачи-самоуправцы. Братство защищает человечество от заразы уже тысячу лет и уж точно знает, что делает.

— Даже не буду подвергать сомнению. Неосведомленность сыграла со мной злую шутку, — Райз миролюбиво рассмеялся. — Мне стало жаль паренька и захотелось понять, действительно ли его наказание справедливо.

Стало жаль? Справедливо? После их вчерашнего разговора Къярт едва сдержался, чтобы не рассмеяться от абсурдности услышанного. Нет, ему точно не понять, что творится в голове его напарника. Не стоило даже и пытаться.

— Нет, не справедливо. Его должны были казнить. Каждый инициированный, оставленный в живых — это брешь в нашей защите. И однажды какая-то из них — а может и все сразу — разрушат все то, что Братство берегло не одно столетие.

— Почему ты так в этом уверена?

— Все рано или поздно разрушается.

— К чему тогда столько стараний, если заранее известно, чем все закончится?

— Известно, чем закончится, но не когда.

Райз хотел было ответить, но Къярт опередил его:

— Не хотите уже прекратить? Мне не очень нравится слушать про некромантов, казни и разрушения.

Во взгляде Кары появилась нотка растерянности.

— Не злись на нее, это я начал, — сквозь смех попросил Райз и посмотрел на Кару. — Если помнишь, мы планируем разобраться с Ордой, а Къярт за это дело радеет больше моего. И беседы о том, что какая-то горстка недо-некромантов все испортит, по-меньшей мере уязвляют его самолюбие.

Кара покосилась на Райза и спустя пару секунд рассмеялась.