Лавка сладостей на Сумеречной аллее

Глава вторая. Васанбон-невидимка

Я ненавижу свою внешность.

— Добрый день! Меня зовут Когума Аюму. И я приложу все усилия, чтобы помочь вам найти новый дом, — сказал я, протягивая визитку.

Сидевшие напротив меня молодые супруги одновременно прыснули от смеха. На визитке было написано: «Агентство недвижимости “Филиал”. Когума Аюму».

Судя по всему, большинство людей, увидев мою фамилию, сразу же представляют себе неуклюже топающего медвежонка.

— Ка… какое милое имя, — девушка попыталась сгладить ситуацию, но губы ее мужа все еще подергивались от едва сдерживаемой улыбки.

— Ха-ха-ха… У меня действительно редкая фамилия, поэтому я частенько слышу подобные комментарии, — вот что я ответил, хоть и понимал, что дело вовсе не в редкости или миловидности.

В мой первый рабочий день в этом филиале начальник хлопнул меня по плечу и сказал:

— С такими данными ты просто находка! Они станут твоей визитной карточкой. Замечательно подойдут для работы в клиентском сервисе!

И действительно, моя фамилия стала расхожей шуткой, немалую лепту в которую вносила и моя внешность. Я маленького роста, пухлый и с выпирающим животиком, с мелкими чертами на круглом лице, в которых нет ничего хищного или угрожающего. Этакий милый мультяшный медвежонок, обожающий полакомиться медком. Хотелось бы мне относиться к себе с юмором, но смеяться над собой умеют лишь общительные люди, умеющие легко расположить к себе собеседника. К сожалению, таких качеств у меня нет. В детстве я был очень жизнерадостным ребенком, которого не заботила его внешность. Но после одного случая в средней школе я стал избегать лишнего внимания и старался быть как можно незаметнее.

Однажды после уроков я вернулся в класс — кажется, что-то забыл. И вдруг случайно до моих ушей донеслось, как несколько девочек сплетничали о мальчишках. Среди них была девочка, которая мне тогда нравилась. Конечно, я знал, что поступаю нехорошо, но не смог устоять — спрятался за дверью и подслушал разговор. Они обсуждали мальчиков из класса. И вдруг одна из них спросила:

— А что вы думаете о Когуме?

— Когума? Да ладно тебе! Я бы его и парнем не назвала, он же вылитый талисман юру-кяра[10]! — расхохотавшись, ответила та, которая мне нравилась.

Вот так вот. Не парень, а юру-кяра. После ее слов я впервые заметил, что давно уже стал объектом насмешек из-за своей внешности. Моя подростковая гордость была жестоко уязвлена, и с тех пор школьная жизнь выцвела до унылых серых красок. Надеясь избежать травли, я пытался подстроиться под всеобщие ожидания и послушно играл роль безобидного медвежонка. Благодаря этому я научился не высовываться и правдоподобно выдавливать из себя неискренний смех. Конечно, поначалу я делал все, чтобы похудеть. Но мое лицо оставалось круглым, а коренастое телосложение придавало худобе нездоровый вид — будто я был на последнем издыхании. Друзья не переставали удивляться: «Когума в последнее время совсем истощал. Одна тень осталась», «Ты, часом, не заболел? Выглядишь изможденно». Поэтому я решил, что лучше оставаться пухлым пышущим здоровьем коротышкой, чем хилым маломерком, который одним видом вызывает жалость.

В общем, с такими мыслями я спокойно прожил до той поры, пока не пришло время устраиваться на работу. Меня взяли в агентство недвижимости и по каким-то неведомым причинам сразу прикрепили к отделу клиентского сервиса. Все мои коллеги были как на подбор: привлекательные женщины, холеные мужчины с приятной внешностью. Как так вышло, что меня определили именно сюда?.. До сих пор понять не могу.

Обычно стоит мне лишь представиться и протянуть клиенту визитку, как он прыскает от смеха. Так проходит день за днем — под хихиканье и насмешки над моей фамилией и внешностью.

В тот вечер я возвращался в офис после очередного показа объекта. Июльская жара конца сезона дождей была просто невыносимой. Стоило мне выйти на улицу, рубашка тут же промокала от пота — хоть выжимай.

«Не подхожу я для этой работы», — в который раз пришло мне в голову. Один из сегодняшних клиентов — крашеный блондин бандитского вида — не переставал раздраженно повторять: «Чё ты там мямлишь…» С другой клиенткой мы вместе поехали на объект. Обливаясь потом, я показывал ей квартиру, а когда решил вытереть лицо платком, она вдруг расхохоталась. И дело не в моей излишней потливости. Школьные насмешки довели меня до психологической травмы, поэтому сейчас, оставаясь наедине с женщиной, я начинаю нервничать. Иногда доходит до того, что при виде шушукающихся коллег, посматривающих в мою сторону, я сразу подозреваю худшее: они ведь потешаются надо мной?

В последнее время я все чаще задумываюсь о смене работы. Хотя, конечно, такому, как я, вряд ли светит место получше. Да и нынешнее начальство не отпустит меня в другой отдел…

Я устроился в эту компанию сразу после окончания института и проработал уже три года. Сейчас мне всего-то двадцать пять — самый подходящий возраст, чтобы перейти куда-то еще.

Начальник отдела по-прежнему подбадривает меня, словно тренер на спортивном поле: «Ты создан для работы с клиентами!», «А ну-ка, увереннее! Вперед за новыми контрактами!» Вот только нет у меня уверенности в себе, поэтому агрессивно наседать на клиентов, как это делают мои харизматичные сэмпаи, у меня не получается. Ну не могу я беззастенчиво втюхивать людям квартиры с высокой арендной платой, убеждая их, что это идеальное место, лучше которого не найти, и, будь моя воля, я бы здесь жил! Даже когда мечущийся между двумя вариантами клиент спрашивает моего совета, я в ответ лишь мямлю, что выбрал бы первую квартиру, хотя, с другой стороны, у второй тоже неоспоримые плюсы…

Сколько раз я мечтал стать невидимым! Вот было бы здорово. Мне не пришлось бы больше переживать из-за своей внешности, и тогда я бы наверняка смог показать, на что способен!

Конечно, стать красавцем я не смел даже в самых диких своих фантазиях. Так неужели столь скромному желанию не суждено сбыться?

Эх, все это лирика, а сейчас на улице становится все жарче. И как назло, в этом районе нет ни кофеен, ни автоматов с напитками, а бутылка с водой, которую я брал с собой, давно опустела. До офиса идти еще прилично, стоило бы освежиться в прохладном месте или хотя бы утолить жажду, чтобы не получить солнечный удар и обезвоживание…

— О! А это что?..

Пыхтя от жары и усталости, я в очередной раз остановился, чтобы перевести дух, как вдруг заметил неподалеку старое святилище. Странно, я не раз бывал в этом районе, но никогда раньше его не замечал.

«Схожу-ка я помолиться местным божествам и заодно гляну, нет ли там автомата с напитками», — подумал я и начал подниматься по каменным ступеням.

Пройдя через ворота-тории, я ступил на территорию храма. Высокие деревья с пышными кронами так и манили задержаться в их тени ненадолго, чтобы остыть от летнего зноя. Я остановился и огляделся, но ни автомата с напитками, ни административного здания сямусё, где священнослужители принимают заказы на моления, не увидел. Впрочем, неудивительно для такого маленького святилища.

Решив, что раз уж пришел сюда, то стоит хотя бы помолиться, я бросил монетку в ящик для подношений.

— Пожалуйста, пусть я стану невидимым. И пусть начальник разрешит мне перевестись в другой отдел, — вознеся свои угрюмые мольбы, я поклонился и направился обратно, как вдруг в сердце кольнуло странное предчувствие. Я оглянулся: — Что за дела?..

Я точно помнил, что со всех сторон святилище окружало плотное кольцо деревьев. Однако теперь позади главного здания виднелся просвет. Странно, почему только там? Я подошел поближе — и передо мной предстала неожиданная картина.

Прямо от святилища тянулась ровная дорога, ведущая к старой торговой улице. Хм… Здешний район был недавно отстроен, но, казалось, время замерло на этой улице — будто я очутился в прошлом. От аромата, напоминавшего запах благовоний, меня охватила дрожь. По коже побежали мурашки. Не к добру это. Озноб в такую жару — первый признак теплового удара. Надо бы поскорее попить. Со здоровьем не шутят, так что, думаю, на работе отнесутся с пониманием, если я немного задержусь.

Придумав себе такое оправдание, я зашагал к торговой улице. Покрытие дороги напоминало спрессованный песок, и я, привыкший ходить в офисных туфлях исключительно по асфальту, то и дело спотыкался.

По обеим сторонам выстроились магазины, но большинство из них казались закрытыми, и почти нигде не горел свет. «Это улица-призрак», — догадался я. Вероятно, когда проводили реновацию, о ней попросту забыли.

Вообще, многим нравятся подобные места, и если здесь все немного обустроить, то сюда потянутся покупатели, а вслед за ними откроются новые кафе и магазины.

Сам того не замечая, я ударился в анализ ситуации как неисправимый риелтор. Пусть общение с клиентами дается мне тяжело, но все, что связано с недвижимостью, мне по душе. Хм… Не понимаю, почему здесь повсюду висят красно-белые бумажные фонарики и еще какие-то странные вывески на непонятном языке?

В архитектуре улочки сочетались китайский и японский стили, что придавало месту особый колорит.

— О!

Я дошел до середины дороги, когда увидел стоящий перед магазином шест с баннером нобори, на котором было написано: «Рамунэ. Прохладительные напитки». Это же лимонадная лавка — деревянная постройка с выступающим наружу маленьким прилавком, похожая на те, в которых продают табак.

— Извините, пожалуйста! Я хотел бы бутылочку рамунэ! — громко сказал я в небольшое окошко над прилавком.

Тотчас из темноты оконного проема высунулась рука и поставила на прилавок бутылку голубого цвета.

— Вот это… неожиданно…

Могли бы и сказать что-нибудь из вежливости. Хотя, может, хозяин, как и я, не особо общительный или ему просто неохота лишний раз отрываться от дел.

— Спасибо… Я оставлю деньги на прилавке, — положив монету в сто иен, я спешно ретировался.

В бутылке с рамунэ вместо пробки был специальный маленький шарик. Протолкнув его внутрь, я залпом выпил весь лимонад. От холодного напитка мое самочувствие сразу же улучшилось.

Подумав, что с рабочими делами на сегодня покончено, я решил прогуляться по торговой улице и посмотреть, нет ли здесь интересной недвижимости. Дойдя до конца улицы, я заметил магазин, на двери которого горел фонарик бонбори персикового цвета.

Я завороженно уставился на него. Будто подергиваясь зыбкой рябью, он таял в оранжевом свете горящего заката. Вывеска магазина гласила: «Волшебная лавка янтарных сладостей». Само здание было старым, но все же отличалось от других, покрытых толстым слоем пыли. Будто за ним тщательно ухаживали. Украшенная орнаментом дверь и фонарик бонбори были выполнены на китайский манер, а само здание относилось к традиционному японскому стилю. Необычными казались и название магазина «Волшебная лавка янтарных сладостей», и загадочная приписка: «Выходные по новолуниям и полнолуниям».

Мне всегда нравились здания с затейливыми фасадами, и, конечно, мне захотелось попасть внутрь. Я толкнул дверь кондитерской, запоздало сообразив, что владельцы причудливых лавок и сами порой с чудинкой. Мысленно я представил себе кого-то вроде хипповатого пожилого мужчины в круглых очках.

Дверь отворилась, и я вошел в магазин.

— Добро пожаловать!

— Ой!

Раздавшийся у двери звонкий голос заставил меня вздрогнуть от неожиданности.

— Прошу прощения, не хотел вас напугать, — с легкой улыбкой извинился молодой человек. Он был настолько красив, что я даже невольно залюбовался. Блестящие золотые волосы и штаны хакама темного цвета сочетались неожиданно гармонично.

— Я почувствовал присутствие человека, поэтому решил должным образом вас поприветствовать. Однако, судя по вашему испугу, мне есть над чем поработать.

— Вот оно как…

От его вычурной театральности я растерялся, не зная, что сказать. Внешность владельца лавки была совершенно не такой, какую я себе представил, зато его эксцентричность не подкачала.

— Меня зовут Когэцу. Я хозяин этой кондитерской. Если вам потребуется помощь, пожалуйста, обращайтесь. — Поклонившись, парень отошел к кассе в глубине магазина.

Просто писаный красавец. Уж у него-то точно нет проблем с бизнесом даже в таком захолустье. С подобной внешностью и в жизни наверняка не слишком много забот. Эх, как же я ему завидую…

Немного придя в себя от первоначального удивления, я наконец осмотрелся. Тусклое мерцание лампы освещало низкий прилавок, на котором были выложены старомодные десерты. Чего здесь только не было — от пирожных нерикири (традиционных японских лакомств с начинкой из сладкой бобовой пасты) и пастилы ёкан до ретроконфет в мешочках и кусочков карамели.

Не меньшей загадкой для меня стало расположение сладостей на прилавке, которое при всей своей хаотичности в то же время выглядело удивительно гармоничным. Возможно, все дело было в аккуратных ценниках, заполненных кистью на традиционной бумаге васи. Вот только надписи на них показались мне весьма причудливыми.

Видимо, хозяину лавки нравилось выдумывать необычные названия для своих десертов. Например, «Жадные компэйто». А почему, собственно, они «жадные»?

— Ох…

Я остановился у полки с васанбоном — упакованными в коробочки спрессованными кусочками тростникового сахара в форме цветов и животных.

«Васанбон-невидимка» — так значилось на ценнике.

Как странно… Неужели кто-то подслушал мою молитву в святилище?

— Простите, вот этот васанбон… Почему он так называется? — спросил я у стоявшего за кассой Когэцу.

— Стоит положить васанбон в рот — и он тотчас растворится и исчезнет, не так ли? Никогда не думали, как было бы хорошо исчезнуть схожим образом?

На мгновение мне показалось, что его миндалевидные золотистые глаза заглядывают прямо в душу.

— Пожалуй, я возьму коробочку…

Было что-то зловещее во всем происходящем, но желание попробовать васанбон взяло надо мной верх.

— Благодарю за покупку! С вас пятьсот иен.

Для целой коробочки с васанбоном цена оказалась невысокой. Хм… Наверняка я съем все уже сегодня. Может, купить сразу две?..

— Ваш васанбон. Пожалуйста, соблюдайте правила применения и указанную дозировку. Приятного вечера!

Убрав в офисную сумку крафтовый пакет со сладостями, я вышел из магазина и поспешил прочь.

На следующее утро я отругал себя за то, что поддался очарованию загадочной кондитерской и купил сразу две коробки. Проглотив один васанбон, я сообразил, что это чистейший сахар и вкус у него как у сахара, а значит, много не съешь. Надо было выбрать что-то другое для второго десерта. «Хорошо, что он хотя бы не испортится, поэтому можно растянуть на подольше», — утешил я себя перед работой, захватив с собой коробочку со сладостями.

По дороге в офис я, как обычно, зашел в комбини. Взял себе баночку кофе, какой-то протеиновый напиток, бэнто с жареным мясом и направился к кассе. Кассир долго не появлялся, и, наконец потеряв терпение, я обратился к сотруднику за соседней кассой: — Извините…

— Ой!.. — Глаза молодого человека, по всей видимости студента, округлились. — Простите, пожалуйста! Я вас сразу не заметил! Сейчас рассчитаю. — Он спешно меня обслужил, беспрестанно кланяясь.

«Что ж, порой такое случается», — подумал я и уже направился к выходу, когда вдруг услышал, как работник постарше, вероятно менеджер, ругает молодого кассира:

— Эй! У тебя перед глазами стоял клиент, а ты его в упор не замечал! В чем дело?!

— Да я сам не знаю… Вроде постоянно посматривал в сторону касс, но там никого не было…

— Чего? Как такое вообще может быть?!

С того дня на работе со мной начали происходить странные вещи. Начальник, с которым мы все время сидели в одной комнате, спрашивал ни с того ни с сего: «Подождите-ка, а куда подевался Когума?» Протягивая визитку очередному клиенту, я замечал, что тот даже не смотрит в мою сторону. Но самое странное случилось в комнате отдыха, где мы находились вместе с младшим коллегой. Когда я обратился к нему, он с изумлением уставился на меня и спросил: «Когума-сэмпай, откуда вы вдруг взялись?» И это притом что я был в комнате отдыха задолго до его появления!

Поначалу трудно было поверить в чудеса, но, когда вокруг происходят такие странные вещи, поневоле задумаешься: а не васанбон ли волшебным образом превращает человека в невидимку?

Хм… Хотя «невидимка» не совсем точное слово. Физически люди все еще видят меня, но будто перестают ощущать мое присутствие. И причина кроется в купленных конфетах. Что, если хозяин лавки Когэцу — божество, услышавшее мою мольбу в святилище? Вдруг, пожалев меня, он решил исполнить мое скромное желание? Этим можно было бы объяснить загадочную атмосферу кондитерской и необычный облик ее хозяина — золотоволосого красавца, словно не от мира сего.

Прежде, сколько бы я ни пытался сжаться и стать незаметным, моя внешность всегда привлекала внимание. А теперь наконец мне не нужно о ней волноваться. Да это просто мечта!..

Я даже похвалил себя, что догадался купить сразу две коробочки васанбона, и каждый день перед работой съедал по одной штуке. Согласно моим подсчетам, конфет должно было хватить на месяц. А когда они закончатся, я просто снова схожу в святилище.

Работать с клиентами стало гораздо проще, ведь они больше не реагировали на меня с ухмылками. Подумать только, сколько страданий я претерпел оттого, что не мог вести себя более напористо! Теперь же я справлялся с самыми трудными ситуациями, которые прежде воспринимались как непреодолимые. Оказывается, это совсем несложно, когда знаешь, что никто не будет смеяться, стоит тебе открыть рот. Что и говорить, моя манера общения стала гораздо увереннее. Повседневная жизнь, прежде такая тоскливая, заиграла новыми красками. Даже моя походка изменилась, став более решительной.

Через несколько дней ко мне на работу неожиданно заявилась гостья из прошлого. Прочитав имя на визитке, она внимательно посмотрела на меня и вдруг воскликнула:

— Когума-кун[11]?.. Неужели ты?

— Ох… Такада-сан[12]?

— Да, да! Это же надо — встретиться в таком месте! Вот как. Не знала, что ты устроился в риелторскую компанию. — Улыбаясь во все тридцать два зуба, передо мной стояла та самая девочка из средней школы, чьи слова нанесли мне душевную травму.

Если честно, лучше бы она меня не заметила. К сожалению, действие васанбона делало невидимым только мое тело, но не имя на визитке. Тут уж ничего не попишешь. За прошедшие десять лет она, конечно, немного повзрослела, но ее облик не слишком изменился со времен средней школы. Она все так же выбирала спортивную одежду и завязывала светло-каштановые волосы в хвост.

— Э-э-э… Сегодня ты пришла к нам в поисках нового жилья?

— Да, честно говоря, я скоро выхожу замуж… Вот, познакомься, это мой будущий муж, — она смущенно улыбнулась. Молодой человек, сидевший рядом с ней, поприветствовал меня кивком.

— Хм… Это твой жених? Поздравляю с предстоящей свадьбой! — вежливо ответил я, хотя пребывал в замешательстве.

Откровенно говоря, поначалу я подумал, что этот мужчина ее родственник. Невысокого роста, полноватый, с добрым лицом и в круглых очках. Да у нас с ним один типаж! Я был поражен. Девушка, которая когда-то отвергла меня, обозвав «вылитым юру-кяра», теперь собиралась замуж за моего двойника… Может, я неправильно ее понял? Однако счастливая пара передо мной с энтузиазмом готовилась к семейной жизни: склонившись над чертежом квартиры, они обменивались улыбками и обсуждали детали планировки. Неужели ее вкусы с возрастом поменялись? Верилось с трудом. Может, она полюбила его за внутренние качества? Должно быть, он очень хороший человек, раз она решила не обращать внимания на изъяны в его внешности.

— Но, Когума-кун, ты изменился! Если бы я не прочитала имя на визитке, то, наверное, не узнала бы тебя.

— Правда?

— Ага… Что же поменялось? Кажется, внешне ты все тот же, но впечатление производишь другое. Как будто стал менее заметен… Ой, извини!

Кто из нас двоих не изменился, так это точно она: по-прежнему ляпает языком все, что думает. Как была бестактной, так и осталась. Хотя в средней школе ее прямолинейность мне даже нравилась.

В тот день мы решили посмотреть квартиры, подходящие для молодоженов, — чистенькие, светлые и достаточно просторные. Я повез их на своей служебной машине, но в какой-то момент жениха Такады вызвали на работу, поэтому он попросил закончить осмотр без него. Я предложил подвезти его, но он отказался, сославшись на то, что быстрее будет дойти пешком.

— Такада-сан, осталось еще несколько квартир из списка, который вы составили. Если хочешь, продолжим в другой раз, когда твой жених к нам присоединится, — предложил я, заглядывая в папку с картой. Несмотря на то что мы остались наедине, привычной нервозности я не ощущал.

— Нет-нет, он сказал, что если мне что-то понравится, то я сама могу принять решение.

— Очень галантно с его стороны.

По опыту я знал, что в семьях выбором жилья практически всегда заведовали женщины. Но чтобы вот так не глядя довериться невесте? Наверное, он и правда замечательный человек, раз настолько ценит и уважает ее мнение.

— Э-э-э… Слушай, насчет того случая в средней школе… — смущенно перебила она, пока я показывал ей ванную комнату и туалет.

Сердце с отвратительным звуком ухнуло куда-то вниз, и передо мной живой картиной встало давнее воспоминание. Вот она, в школьной матроске, выпрямившись, сидит за партой и, покачивая ногой, потешается надо мной.

— Однажды после уроков я сказала о тебе ужасные вещи. Ты ведь тогда все слышал?

Значит, все-таки оно.

«Пожалуйста, прекрати, не береди мою рану», — внутренне умолял я, но она продолжила:

— Я… На самом деле я тогда…

— Да ладно, ничего страшного. Я уже забыл об этом. Меня поймали за подслушиванием — вот настоящий стыд! — перебил я, почесывая затылок.

В таких ситуациях лучше все перевести в шутку.

— Ну я… Прости меня за тот раз… — Казалось, она хотела что-то добавить, но я перебил ее и продолжил рассказывать о преимуществах квартиры. К чему ворошить прошлое? — Спасибо за помощь! Эта квартира — идеальный вариант, — поблагодарила она.

Ей понравилась самая последняя из списка. Мы сразу заключили контракт, и, попрощавшись, она уехала.

От извинений рана в моей душе начала затягиваться, несмотря на то что я не пожелал выслушать ее объяснения до конца. Меня тронуло, что Такада переживала из-за своих слов, хоть и знала, что я подслушивал. Одно это компенсировало все горькие воспоминания.

Впрочем, я вовсе не собирался отказываться от всемогущих конфет из загадочной кондитерской. Что и говорить, с ними моя жизнь стала намного проще. Я перестал беспокоиться о внешности и больше не пытался произвести впечатление на окружающих. Раньше мне приходилось с удвоенным усердием следить за собой, я волновался, достаточно ли аккуратно побрился и все ли в порядке с прической. Из кожи вон лез, лишь бы не смутить клиента своим обликом. Летом я усиленно пользовался дезодорантом, всегда хранил в шкафчике запасную рубашку и сменное белье. Я так боялся стеснить окружающих, что даже ходил бесшумно. Весь поджимался, когда проскальзывал мимо других людей. Кроме того, я был предельно внимателен к тому, чтобы не коснуться кого-то из сотрудниц, прекрасно понимая, что даже случайное прикосновение ко мне будет им неприятно.

Теперь все это осталось позади. Я съедал по одному васанбону в день, каждый раз радуясь, как легко мне живется без постоянной оглядки на лица окружающих и вечной тревоги, что обо мне подумают.

— Наш отдел в течение долгого времени лидировал по количеству заключенных сделок в регионе. Однако в этом месяце произошло резкое падение числа оформленных контрактов и снижение общих показателей, — сообщил нам начальник отдела на ежемесячной планерке. Он выглядел озадаченным.

Я слушал его вполуха, уверенный, что ко мне это не имеет никакого отношения. Мои-то показатели не упали, и даже, наоборот, новоприобретенная уверенность в себе помогала быстрее располагать клиентов, отчего заключенных контрактов становилось больше.

«Вряд ли виноват конкретный сотрудник. Просто иногда случаются неудачные периоды», — рассеянно подумал я.

И потому, когда после совещания начальник отдела попросил меня зайти в комнату отдыха для разговора, я ожидал, что услышу похвалу.

— Когума, присядь.

Строгий тон и суровое выражение лица меня насторожили.

— Да-да, сейчас… — Я присел за длинный стол.

Начальник устроился напротив, положив подбородок на сцепленные в замок руки, и застыл. В небольшой комнатке повисла удушающая тишина.

Наконец он тяжело вздохнул и провел ладонью по тщательно напомаженным и зачесанным назад волосам. Весь его облик заставил меня оцепенеть от страха, как уже случалось прежде. Все-таки я был робок от природы, и даже моя новообретенная смелость не смогла этого изменить.

— Ты стал применять другой подход к клиентам?

Я ожидал этого вопроса и с облегчением выдохнул.

— Да, как вы и советовали, я стал увереннее и начал вести себя более настойчиво, — гордо произнес я заранее подготовленный ответ.

Однако начальник резко мотнул головой:

— Это вовсе не то, что я имел в виду, Когума. Я, конечно, говорил тебе стать увереннее, но результата добивался совершенно другого.

— Как это?.. — выдавил я. От растерянности слова застряли у меня в горле.

— Видимо, я выразился недостаточно точно… Я совсем не хотел, чтобы ты стал таким, как сейчас.

— В каком смысле?..

— Да ты усаживайся поудобнее, разговор нам предстоит долгий, — ответил он уже мягче и продолжил объяснять.

Я не мог поверить своим ушам. Оказалось, мой мягкий подход нравился женщинам и застенчивым клиентам, которые затруднялись сразу принимать решение. Начальник специально отправлял их ко мне. Но мой новый стиль общения отпугнул их, и они перестали заключать контракты. Поэтому общие показатели отдела ухудшились.

— С такими клиентами не справлялся никто, кроме тебя. Только тебе удавалось установить с ними контакт, и наши показатели всегда росли. А все потому, что ты относился к ним с искренним участием, — закончил начальник и пристально посмотрел мне в глаза.

— Я даже не догадывался… — с дрожью в голосе прошептал я, все еще не в состоянии осознать услышанное.

А ведь и правда, если задуматься, ко мне редко направляли клиентов криминальной внешности. Ими занимался мой харизматичный младший коллега. Получается, все это время начальник умело распределял клиентов в соответствии с нашими характерами.

— Замечательно, что ты стал увереннее в себе. Но не забыл ли ты о чем-то очень важном? — Он продолжал смотреть на меня, и, казалось, его взгляд проникал в самую душу.

Я задумался, вспоминая прежний подход к клиентам. До недавнего времени я изо всех сил старался объяснить сложные вещи простым языком и по лицу собеседника понять, не теряет ли он суть разговора. Я делал все возможное, чтобы помочь принять верное решение, никогда не торопил, терпеливо ожидая ответа, не лез с советами, а только наблюдал со стороны, готовый по первому зову прийти с дополнительной информацией.

И да, такое отношение к клиентам было невозможно без внимательного наблюдения за ними. Сам того не замечая, я использовал «подход искреннего участия», о котором говорил начальник. Но что изменилось в последнее время? Радуясь тому, что никто не обращает на меня внимания, не скатился ли я в эгоизм? Не начал ли заботиться о себе больше, чем о клиенте? Пришлось признать, что да, думать о чужих чувствах я перестал. И порой радовался каждой новой продаже, каким бы способом она мне ни досталась.

— Ты слишком переживал из-за своей внешности, не замечая, что твой добродушный вид располагает людей к себе. А это, знаешь ли, огромное преимущество в нашей сфере. Я ведь хотел, чтобы ты поверил в свою сильную сторону, а не пытался от нее избавиться.

— Ох…

С самого начала работы в компании начальник говорил мне, что я создан для работы с клиентами. А я не верил ему… Упрямо замечал в себе лишь недостатки и был не в силах вырваться из плена мрачных мыслей. Получается, что моя внешность больше всех не нравилась мне, а вовсе не людям вокруг.

— Знаешь, мне никогда не приходило в голову, что с твоей внешностью что-то не так. Уверен, остальные сотрудники нашего отдела со мной согласятся. Ты бы знал, о чем судачат наши сотрудницы! Они жалуются, что я слишком строг к ним и мне не мешало бы поучиться у Когумы, — усмехаясь, добавил начальник.

На этом разговор закончился.

— Когума-сан…

Не успел я выйти из комнаты отдыха, как ко мне подошла Кадзама, моя коллега. Миловидная девушка, на год младше меня, она была душой компании в нашем отделе, всегда улыбалась и смеялась, создавая теплую, жизнерадостную атмосферу везде, где бы ни появилась.

— Кадзама-сан, ты что-то хотела?

— Ну… Я услышала, что вас вызвали на серьезный разговор… Все ли в порядке? — тихо спросила она, провожая взглядом начальника, пока тот не зашел в другую комнату.

— А-а, да… Меня отчитали, можно сказать. Но, кажется, я многое понял благодаря критике. Будто даже в голове прояснилось.

— Прояснилось?.. — Она смотрела на меня в недоумении, но вскоре поняла, что я не собираюсь ничего добавлять. Стоя напротив, она молча заламывала руки, будто не зная, куда их деть. Да что же с ней происходит?

— Хм… Ты только для этого подошла? Правда, не стоит беспокоиться.

— Да… ну… то есть… Честно говоря, не только поэтому… — Бросив на меня короткий взгляд, она замялась и замолчала. В такие моменты я всегда жалел, что не улавливаю ни намеков, ни подтекста. — Если у вас сегодня вечером есть немного свободного времени, не могли бы мы вдвоем сходить выпить? Я бы хотела с вами посоветоваться… — наконец собравшись с духом, произнесла она.

— Хм… Посоветоваться? Даже не знаю, смогу ли чем-то помочь… Ты уверена, что тебе нужен именно я? — Я был ошарашен ее просьбой, потому что впервые в жизни девушка приглашала меня выпить.

Прежде я нередко замечал, что, переговариваясь с коллегами, Кадзама посматривала в мою сторону. Честно сказать, я был уверен, что она меня недолюбливает и, вероятно, нелестно отзывается обо мне.

— Да, да, только вы мне и нужны, — сжав руки, энергично закивала она.

Что же у нее за вопрос такой, который она не может обсудить с другими? На романтические переживания непохоже. Наверное, она решила перевестись в другой отдел и попросит помощи? А может, совсем собралась уходить из компании? Не уверен, получится ли у меня отговорить ее…

Я посмотрел на Кадзаму. В ее глазах было столько доверия, что у меня язык не повернулся ей отказать.

— Ладно, я тебя понял. Выберу место, где мы смогли бы спокойно посидеть и поговорить.

— Большое вам спасибо!

Мы еще немного обсудили детали предстоящей встречи, и выяснилось, что оба не пьем алкоголь. Поэтому вместо идзакая[13] я предложил поужинать в небольшом итальянском ресторане.

— Знаешь, а сегодня удивительный день. Впервые девушка пригласила меня на ужин, — добродушно сказал я.

Мы уже покончили с закуской и приступили к главному блюду — пасте. Нервное напряжение между нами немного спало, поэтому я решил без утайки поделиться своими мыслями.

Кадзама как раз собиралась попробовать пасту дженовезе и уже подносила вилку ко рту, как вдруг замерла. Глаза девушки округлились от удивления.

— Что вы говорите!.. Когума-сан, с вашей-то добротой я была уверена, что вы пользуетесь популярностью у женщин.

— Э-э-э… Нет-нет, это совершенно не так. В средней школе мне вообще сказали, что я скорее юру-кяра, чем парень. Ха-ха. Какая уж тут популярность, — ответил я, отметив про себя, что травмирующие воспоминания внезапно превратились в забавный анекдот.

Кадзама нахмурилась и теперь выглядела серьезной.

— Это вам сказала девушка?

— Да, моя одноклассница.

— Мне кажется, на самом деле вы ей нравились. Так она пыталась скрыть свое смущение.

От изумления я выронил вилку из рук, и она со звоном упала в тарелку с пастой. Дзинь! Звук эхом разнесся в тишине, которая внезапно повисла между нами.

— Да нет же… Нет-нет! Она точно ко мне ничего такого не испытывала! — Мне стало настолько неловко от подобного предположения, что я даже вспотел. Схватив стакан с водой, я выпил его залпом и чуть не захлебнулся. Кадзама снова забеспокоилась, все ли со мной в порядке.

Да уж, с утонченными манерами у меня как были проблемы, так и остались. Представляю, какой я сейчас жалкий. Впрочем, какой есть. Может, мне и правда стоит найти что-то хорошее в себе настоящем. Во всяком случае, это лучше, чем пытаться прыгнуть выше головы. Думаю, начальник именно это имел в виду.

— По правде говоря, я был уверен, что ты меня недолюбливаешь, поэтому очень обрадовался твоему приглашению.

— Что? Я?.. — округлив глаза, Кадзама показала на себя пальцем, будто уточняя, о ней ли я говорю.

— Может быть… — смущенно протянула она, — вы заметили, что я часто говорю о вас с другими сотрудницами?

— Хм… Ну да… — кивнул я.

Кадзама застонала и обхватила голову руками.

— Неудивительно, что вы меня неправильно поняли. Простите… Все было совсем не так! Я не говорила гадостей и не сплетничала. Вовсе нет. Но я и правда без умолку вас обсуждаю: «Ах, сегодня он такой милый! Совсем как медвежонок» или «Сегодня я попробую завести с ним разговор». Вот о чем я беседовала с коллегами…

— Что?! — ошеломленно переспросил я.

Кадзама покраснела и опустила глаза.

— Ну… Вы всегда мне нравились… И я давно собиралась об этом сказать, потому и пригласила вас сегодня. Если честно, моя просьба о совете… была всего лишь предлогом.

Оказывается, Кадзама с самого первого дня в нашей компании питала ко мне романтические чувства. А я-то был уверен, что у такой милой девушки точно должен быть молодой человек. Но стоило мне поинтересоваться, не подойдет ли ей кто-то более симпатичный, она ответила:

— Мне нравятся полные мужчины, чья внешность говорит о мягком характере. Чего не скажешь о худых!

Так вот почему она решила, что одноклассница, обозвав меня юру-кяра, на самом деле скрывала свое смущение. Значит, есть девушки, которым нравятся парни вроде меня. Этот день был настолько насыщен событиями, что я уже ничего не соображал. Но Кадзама так искренне доверилась мне… Она точно заслужила честного ответа.

— Знаешь, до сегодняшнего дня я ненавидел свою внешность… Наверное, поэтому у меня никогда не складывалось ни с девушками, ни с любовью. Попробуем начать с дружбы?.. — Мое сердце колотилось от волнения и готово было выпрыгнуть из груди.

Я даже вообразить себе не мог, что когда-нибудь скажу нечто подобное девушке. Мне всегда казалось, что я просто приложение к жизням других людей, но сегодня начальник отдела и Кадзама показали мне, что это не так.

— С удовольствием, — смущенно улыбнулась она. На ее щеках играл нежный румянец.

Тем же вечером я выбросил последний васанбон. Больше он мне не понадобится. Я удивлялся иронии всего произошедшего: только став невидимым, я наконец понял, что никогда невидимым не был.

«Быть может, Когэцу и правда божество?..»

Существует ли его лавка в самом деле? И та улица на задворках святилища? Не привиделось ли мне это?..

Я и сам не знал ответа на этот вопрос, но мысли вернуться в святилище у меня не возникло. В этом мире есть вещи, которые лучше оставить неразгаданными. Счастливее будешь.

На ограде перед двухэтажным многоквартирным домом, откуда просматривались все балконы, застыл мужской силуэт в традиционных штанах хакама.

Подергивая лисьими ушами и хвостом, Когэцу задумчиво произнес:

— А ведь женщины и впрямь проницательны. Когума даже не заметил, а Кадзама сразу догадалась, что его чувства к однокласснице были взаимны. Такада просто застеснялась, потому и сказала то, что сказала.

Он прищурился, и его губы изогнулись полумесяцем.

— Спустя столько лет судьба свела их снова. И если бы он только дослушал ее до конца, то, возможно, все сложилось бы иначе. Но ничего не поделаешь, раз они оба обрели свое счастье, то, вероятно, все к лучшему.

Когэцу протянул руку и слегка согнул пальцы — и в то же мгновение на его ладони материализовался выброшенный Когумой васанбон. Он подул на сахарную конфетку в форме цветка сакуры — и она покрылась прозрачным янтарем.

— Сегодняшний экземпляр тоже весьма любопытен. Но принять меня за божество… Порой людям в голову приходят совершенно безумные мысли.

За занавеской шевельнулась округлая тень. Когэцу еще немного понаблюдал, как в комнатах гаснет свет, а затем исчез.