Ларец Пандоры (СИ)

Глава 10

15 марта 1935 года. Великобритания, Лондон.

Арчибальд, Джеймс и Освальд прибыли на одну из железнодорожных станций Лондона. По-мартовски холодное утро встретило их неприветливым серым небом, сильным ветром и угрюмыми лицами дворников. Окружающая действительность вступала в резонанс с состоянием англичан, вгоняя их в непроглядную тоску. Джеймс первым доковылял до киоска, купил вчерашнюю и сегодняшнюю газеты, стал перелистывать их, остановился на одной странице, тяжело вздохнул.

— Идите сюда, — позвал он Освальда и Арчибальда. Когда они приблизились, Сквайрс ткнул пальцем в колонку развернутой газеты. Заголовок гласил: «Пожар в поместье лорда Недведа. Информация о жертвах уточняется».

Арчибальд пробежал статью глазами. Оказалось, имение сильно пострадало, обнаружены чьи-то обгоревшие останки, но о количестве погибших ничего не говорилось. В конце журналист делал предположение о гибели лорда Недведа в пожаре.

— Вот и всё, — на пределе слышимости произнёс Арчибальд. — Он сгорел, чудовищная смерть. Я оставил его, я предал его.

Он покачал головой, поджал губы

— Мне жаль, — искренне сказал Джеймс.

— Ваш отец был прекрасным человеком, — Освальд попытался положить руку на плечо лорда, но Недвед своим чёрствым, полным злобы взглядом остановил Освальда.

— Когда вы выбрались из комнаты, он открыл потайной лаз в стенке и предложил мне бежать. Мой отец подставил вас, отправил на заклание ради этой, — Арчибальд сделал паузу, засунул руку за пазуху, достал шкатулку, потряс ею в воздухе, — штуки. Что ты думаешь теперь, Освальд? Мой отец прекрасный человек, замечательный хозяин?

Освальд непонимающе хлопал глазами, посмотрел на Джеймса в поисках поддержки. Сквайрс пожал плечами.

— Он хотел, как лучше. Мы не в праве его судить, — ответил Сквайрс.

Арчибальд горько усмехнулся, направился к выходу из вокзала. Сквайрс и Освальд последовали за ним.

— Так что дальше? — осмелился спросить Освальд.

— Ищем Бюстьена, там посмотрим. Придётся импровизировать, — ответил Сквайрс.

— А что если его нет в Лондоне? — безучастно спросил Арчибальд.

— Поговорим с кем-то из его родственников, узнаем, где его можно найти, — предположил Джеймс.

— А если никакого Бюстьена не существует и мой отец просто над нами посмеялся, этакая предсмертная шутка, — Арчибальд расхохотался дурным голосом. — Нам смешно, отец, слышишь, нам смешно.

— Прекрати, Арчи! Мне не нравится твой настрой. Все мы поклялись…

— Мистер Сквайрс, — гнусавым голосом перебил Джеймса Арчибальд. — Если бы вы знали, каково мне. Позавчера меня не должно было быть дома. Мы собирались праздновать с друзьями в кабаке. Я поссорился с отцом, хотел загладить вину, думал переменить жизнь. Отшил своих друзей, с которыми провёл столько весёлых вечеров. Где он теперь, мистер Сквайрс? — Арчибальд посмотрел прямо в глаза Джеймсу. — Где тот человек, ради которого я все это сделал? Молчите? А я скажу, где он. Сгорел в своём поместье, — последнее предложение он буквально выплюнул.

— Арчи, все мы приняли вчера сложное решение. У меня была своя жизнь, красавица племянница, старые друзья-ветераны. Но мне пришлось с ней расстаться. Мы не выбираем обстоятельства, Арчи, а обстоятельства выбирают нас. И когда это случается, единственным правильным решением будет выполнить свой долг, — произнёс Джеймс. Но Арчибальд, казалось, его не слушал.

— Лучше бы я не встретил вас, Джеймс. Позволь тем бандитам пристрелить вас — и ничего бы этого не произошло, — с кривой ухмылкой сказал Арчибальд. Его слова ранили Джеймса. Сквайрс хмыкнул, но ничего не ответил.

— Позвольте, сэр, вы не правы, — решился вмешаться Освальд.

Воцарилось молчание. Они вышли из вокзала и остановились посреди улицы, мешая пешеходам.

— Допустим, родственники Бюстьена скажут, что он в Париже, — заговорил Арчибальд. — Как мы поведём себя?

— Поедем в Париж, — ответил Сквайрс.

— Сколько у вас в кармане, мистер Сквайрс? Хватит на дорогу? — язвительно спросил Арчибальд. — А ты Освальд? Сколько денег ты прихватил с собой? Понимаете, господа, — Арчибальд вывернул свои карманы наизнанку. — Я не при деньгах и буду благодарен, если вы дадите взаймы пару фунтов на поездку во Францию. Ой, так вы тоже нищие. Мистер Сквайрс, вы хромаете, боевой офицер, гордость британской армии. Может, постоите на бульваре с протянутой рукой и добрые лондонцы набросают вам несколько медяшек?

— Сэр! — возмутился Освальд.

Джеймс окинул Арчибальда холодным взглядом. Он снова промолчал, не стал отвечать на оскорбление, развернулся и заковылял по бульвару куда глаза глядят. Освальд засеменил за ним.

— Как только выпросите нужную сумму, встречаемся здесь, мистер Сквайрс, — крикнул им вслед Арчибальд. Рана, которую нанесла ему смерть отца, ныла. Поэтому Арчибальд хотел сделать больно другим, увидеть слезы на их глазах. Недведу казалось, от этого станет легче. На деле он не добился ничего, кроме того, что оттолкнул от себя товарищей по несчастью.

Дом Бюстьена оказалось несложно найти. Казалось, француза знает весь город. Сквайрс несколько раз уточнял у людей место жительства Луи, и те с удовольствием оказывали помощь. Арчибальд тем временем продолжал провоцировать Сквайрса. После скандала, который он устроил на вокзале, Недвед догнал товарищей. Арчибальд демонстративно игнорировал предложения Сквайрса, отпускал колкие замечания в адрес старого вояки. Освальд большую часть времени молчал, потеряв всякую надежду на примирение Джеймса и Арчибальда. Дворецктй не мог понять, отчего молодой лорд так ополчился на Сквайрса. В поезде они молчали, да и до этого, по пути к железнодорожной станции, обменивались лишь обрывками фраз. Казалось, их троих больше ничего не связывает. Джеймса охватила жажда мести, он мечтал добраться до бандитов, напавших на поместье и разобраться с ними по-свойски. Арчибальда переполняла скорбь, он не мог принять гибель отца, чувствовал себя распоследним негодяем, бросившим самого близкого ему человека. А Освальд, которого полностью устраивала его прежняя жизнь, хотел бросить всё к чертям, устроиться на работу и наслаждаться жизнью. Кроме данной клятвы их действительно ничего не связывало, но они оставались вместе. Надолго ли?

Троица прошла под невысокой аркой в аккуратный двор, окружённый со всех сторон забором да двухэтажными домиками. Они подошли к одному из них, постучали в дверь. Им открыла пожилая экономка.

— Здравствуйте, мне бы хотелось видеть мистера Луи Бюстьена, — вежливо начал Джеймс.

— Здравствуйте, — экономка плохо слышала, потому в ответ чуть ли не кричала. — Мистер Бюстьен просил не пускать к себе гостей.

— Передайте ему, что здесь находится сын лорда Герберта Недведа — Арчибальд. Нам очень нужно поговорить с ним, — в разговор решил вмешаться молодой лорд.

— Хорошо, — прокричала экономка, одарив гостей улыбкой, больше похожей на оскал. Через некоторое время хозяин изволил спуститься вниз. Это был невысокий, полный, широкоплечий человек с живыми глазами, густыми, нависшими над глубоко посаженными глазами бровями, большим ртом. Было в нём что-то от сказочного гнома.

— Здравствуйте, господа, — Луи грациозно поклонился, протянул гостям раскрытую ладонь. Его рукопожатие оказалось на удивление крепким.

Луи Бюстьен был богатым французом, любителем и ценителем искусства, антикваром по призванию. Его семейство владело недвижимостью по всему свету, и в определенном кругу людей он был широко известен. В числе его приятелей был лорд Герберт Недвед, они познакомились на одном приёме, который устраивал высокопоставленный чиновник в честь именин своей супруги. Луи и Герберт были уважаемы, но не высокомерны, потому быстро подружились. Когда старый лорд упомянул Бюстьена и назвал его пройдохой, он очень тонко подметил характер лукавого француза. Луи не был мошенником или торгашом. Он был хитер, умел преподнести себя, не гнушался недоговаривать всей правды, но никогда не опускался до откровенной лжи.

— Меня зовут Луи Бюстьен, представился он, — и я к вашим услугам. Моя экономка сказала, что среди вас присутствует сын моего дорогого друга Герберта. Это правда, или уловка, чтобы отвлечь меня от работы?

— Это правда, мистер Бюстьен, — Арчибальд вышел вперёд, — Я и есть сын вашего друга, Арчибальд, — молодой лорд поклонился. — Это мой слуга Освальд, а это, — в голосе лорда зазвучали презрительный нотки, — ещё один друг моего отца, Джеймс Сквайрс.

Бюстьен снова пожал руку каждому из троицы, закончив на Арчибальде.

— Проходите, проходите, — хозяин подвинулся в сторону, позволяя гостям войти внутрь. — Отчего вы такие угрюмые? Миссис Томпсон, — крикнул Бюстьен экономке, — приготовьте-ка настоящего английского чая, поди, господа никогда не пробовали в своей провинции изысканные индийские сорта, каковыми вы потчуете меня каждый вечер. Глядишь, и настроение у них поднимется, — он снова повернулся к гостям. — Так как поживает Герберт, продолжает грезить о политике или подался в деловые круги?

— Вчера мой отец погиб во время пожара поместья, — с показным равнодушием произнес Арчибальд.

— Господи, — Луи выглядел ошарашенным. — Как это произошло?

Арчибальд посмотрел на Освальда и Джеймса. Они отвели глаза в сторону, позволяя лорду поведать о своем горе. Арчибальд медленно стал пересказывать события той злополучной ночи, избегая подробностей.

— Так мы выбрались из поместья и приехали сюда. Отец сказал, что вы можете помочь, — закончил Арчибальд. Он сунул руку за пазуху и достал шкатулку. Бюстьен сделался мрачнее тучи. В этот момент в гостиную вошёл юноша.

— Отец, — произнёс он, — что с тобой? Опять сердце?

— Всё хорошо, Жак. Оставь нас.

— Тебя так расстроили эти господа? Если хочешь, я могу их прогнать.

— Жак, где твои манеры? — одёрнул сына Бюстьен. Румянец вернулся на лицо Луи. — Оставь меня наедине с гостями и не надоедай своими вопросами. — Жак подчинился, развернулся и вышел из комнаты. — Это мой сын, семнадцати лет отроду. Очень вспыльчивый, весь в отца, — Бюстьен улыбнулся, но улыбка эта вышла грустной. — Устраивайтесь поудобней, полагаю, нам предстоит долгий разговор.

Собравшись с мыслями, Бюстьен заговорил снова.

— Итак, что вы хотите знать о шкатулке?

— Лорд Недвед просил нас… — начал было Джеймс.

— Вы известный антиквар и, возможно, слышали об этой вещице, — Арчибальд бесцеремонно перебил Сквайрса. — Отец просил разгадать тайну шкатулки. Нас интересует буквально всё — её история, как она очутилась в Англии, почему за ней охотятся преступники.

— Пожалуй, я смогу помочь вам. Но сначала выслушайте мою историю и решите, стоит ли вам продолжать изыскания, или лучше сжечь эту чертову вещицу, — эти слова Бюстьен произнёс с горечью в голосе. — Я купил шкатулку у русского антиквара, бежавшего в Англию во время русской революции. Не знаю, что с ним стало потом, по-моему, он переехал в США и там зажил припеваючи. Шкатулка — удивительная, уникальная, единственная в своем роде. Думаю, вы этого ещё не поняли, поэтому задаётесь вопросом — отчего за ней охотятся.

— О чем вы говорите? — Сквайрс с некоторым сомнением посмотрел на Бюстьена. Бывшему вояке стало казаться, что они разговаривают с сумасшедшим.

— Вы ещё не ощутили этого, но шкатулка притягивает к себе, к своей истории. Как сыр в мышеловке манит грызунов, эта вещица влечёт к себе мятущиеся души. Раз Герберт поручил вам разузнать о ней всё возможное, значит, стал её жертвой. Шкатулка хранит чудовищные тайны, попытка разгадать которые может стоить жизни.

— Прекратите напускать туман, — не выдержал Сквайрс. — Расскажите толком, что вам известно.

— Как вы думаете, почему я отвалил за неё кругленькую сумму? Почему с того самого момента, как купил её и до того самого дня, как продал, всюду носил шкатулку с собой? Однажды меня попытались ограбить. Так я готов был насмерть стоять за право обладания шкатулкой! Словно обезумев, я расспрашивал историков, знатоков древности, всех, кто только мог предоставить мне сведения о ней. Она не открывалась, хоть я и заказал ключи лучшим мастерам Лондона, но была полой. Что внутри? Этот вопрос не давал мне покоя. Я не мог объяснить, отчего поступаю так, как поступаю, я был одержим!

— Тогда почему избавились от неё? — спросил Арчибальд.

— Я расскажу, но вы не поверите, — Бюстьен сделал длинную паузу. — Однажды ночью меня разбудил щелчок механизма шкатулки. Она стояла в изголовье моей кровати, звук явно исходил от неё. Спросонья я толком не разобрал, что творится. Форточка была открыта, но сквозняка не ощущалось, воздух словно застыл, звезды в небе не мерцали, а холодными безжизненными точками замерли на небосклоне. Я зажёг настольную лампу, свет от неё… он был непривычно блеклым. Обычно одного взгляда на живой трепещущий огонек было достаточно, чтобы почувствовать себя уютно. В тот раз стало только хуже. Я испугался, потому что находился не в своей комнате. Если хотите знать, не в своём мире!

— Послушайте, прекратите говорить загадками, — Сквайрс недолюбливал преувеличивающих людей. — Второй раз прошу вас толком рассказать о шкатулке.

— Не перебивай его, Джеймс! — рявкнул Арчибальд на вояку. — Мы слышали историю Генри Шепарда, мы видели, как людей убивают из-за простой шкатулки. Неужели ты не видишь иррациональности происходящего?

— Нет, Арчи, я не вижу ничего иррационального в преступлениях. И не собираюсь выслушивать истории о том, как люди оказываются не в своём мире. Я знаю тебя давно, не забывай этого, и прежде чем винить кого-то в гибели своего отца, посмотри на себя. Каждый день своими гулянками ты вбивал гвоздь в крышку гроба Герберта, а теперь смеешь предъявлять какие-то претензии ко мне?! Я не собираюсь этого терпеть. Нас связывает только одно — шкатулка, да ещё память о Герберте. Только ради твоего отца я пустился в это путешествие, и только ради твоего отца буду продолжать его, не смотря ни на что. Так что оставь свои замечания при себе и вслушайся в бредни, которые несёт этот лягушатник!

— Я бы попросил, — Бюстьен попытался повысить голос.

— Знаете что, мистер Сквайрс, а катились бы вы ко всем чертям! Шкатулка моя и ничья больше — это вам понятно?! Я дважды вам жизнь спас. Мне отца пришлось бросить ради того, чтобы вы сейчас сидели здесь и хамили человеку, который радушно нас принял. Выслушивать ваши грубости никто не собирается, потому идите отсюда вон. И без вас во всём разберусь.

— Так разбирайся! — Сквайрс вскочил с кресла и выбежал из комнаты.

— Мистер Сквайрс, погодите. Будьте благоразумны, прошу вас, — Освальд попытался разрядить обстановку, но у него ничего не получилось. — Лорд, ну признайте, что вы говорили эти глупости сгоряча! — взмолился он.

— Выходит, ты на его стороне, Освальд? — Арчибальд горько усмехнулся. — Так иди следом за ним. Со своими проблемами я разберусь сам.

Освальд с укором посмотрел на Арчибальда и бросился вдогонку за Джеймсом. Оставшись наедине с Бюстьеном, молодой лорд глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.

— Простите, — извинился Недвед перед Луи. — Сил нет терпеть этого наглеца, — Арчибальд весь раскраснелся, пальцы его впились в ручки кресла.

— Да, Сквайрс ещё тот наглец, не могу понять, что Герберт мог найти с ним общего. Хотя он любил прямоту.

— Пожалуйста, рассказывайте дальше.

— А вы уверены, что решитесь продолжить в одиночку? Вам понадобятся деньги, знакомства. Я, конечно, окажу помощь, но средства мои небезграничны.

— У меня нет выбора. Ради неё, — Арчибальд поднял в воздух руку, в которой сжимал шкатулку, — я бросил отца.

— Я понимаю. Но и вы поймите — по ту сторону бытия не действуют привычные законы мироздания. И призракам прошлого легче вас достать. Я сам столкнулся с этим, господин Недвед. Если вами движет скорбь по отцу, откажитесь от затеи. Именно там, в тусклом, бесцветном мире вы отыщете своего родителя. И вам может не хватить сил вернуться назад. Я не стану вдаваться в подробности, и рассказывать, что тогда увидел, слишком личное. Но должен вас предостеречь, — Бюстьен поднял правую руку, расположил указательный и большой пальцы друг на против друга, сдвинул их почти вплотную. — Вот такая грань отделяла меня от полнейшего безумия. На следующий день я избавился от шкатулки, по почте отправил её бывшему хозяину, не хотел испытывать судьбу. В мои слова сложно поверить даже мне самому. Быть может я и правда был тогда помешан? — Бюстьен тяжело вздохнул и замолчал.

— Спасибо огромное, — сказал Арчибальд. — Но если не секрет, назовите фамилию человека, от которого она вам досталась. Я попытаюсь вызнать хоть что-нибудь у него.

— Уверен, что хочешь продолжить поиски? — сам того не заметив, Бюстьен перешёл на «ты», пристально посмотрел на Арчибальда.

— Да.

— Его зовут Платон Прохоров, если слухи правдивы, он обустроился в Штатах, в Нью-Йорке, открыл там свою антикварную лавку. Помнится, у него были какие-то бумаги, он предлагал их купить за баснословную цену, но я тогда отказался. Поэтому будь готов, тебе могут понадобиться деньги. Сейчас я сделаю пару звонков, разузнаю о нём у общих знакомых, чтобы быть уверенным. Ты подожди здесь, — Бюстьен оставил Арчибальда одного. Лорду Недведу было над чем подумать.

…

Арчибальд пробыл у Бюстьена ещё некоторое время, выпил чаю, выяснил, как найти Прохорова. Взяв, как сам Недвед несколько раз повторил, в долг небольшую сумму, ушёл. Проводив Арчибальда Бюстьен загрустил, вспомнил своего отца, фанатичного археолога, который позабыл о своём возрасте и по сегодняшний день продолжал колесить по миру.

«А ведь он собирался в Тибет, на раскопки кургана кочевников», — вспомнил Бюстьен. Какое совпадение — путь Луи лежал туда же.

— Жак, — окликнул Луи сына. — Начинай собираться, завтра мы отправляемся в путешествие.

Юноша спустился по лестнице вниз, в прихожую.

— Куда на этот раз?

— В Китай, сынок. Я должен выполнить обещание, данное много лет назад.

…

Ни Арчибальд, ни Джеймс не обратили внимания на чёрный автомобиль, припаркованный возле арки, ведущей во двор. Как только они миновали её, автомобиль сорвался с места. Ловушка захлопнулась.

Обиженный и злой, Джеймс свернул на тёмную аллею и сел на первую попавшуюся скамейку. Его нога ужасно болела. Сквайрс закатил штанину, взглянул на повязку. Красное пятно зловеще расползлось по бинтам. Стиснув зубы, Джеймс начал разматывать повязку, сморщился, когда добрался до последнего слоя, но, превозмогая боль, разделался и с ним. В этот момент к нему подошёл Освальд.

— Господи, мистер Сквайрс, что вы делаете? — спросил перепуганный дворецкий.

— Хочу посмотреть, как обстоят дела, — огрызнулся Сквайрс в ответ.

Увидев рану, Освальд торопливо отвернулся. Джеймс, заметив его реакцию, не сумел сдержать ухмылки. К сорту людей, подобных Освальду, нельзя не относиться высокомерно. Неспособные скрыть своего отвращения и страха, они открыто демонстрируют свои чувства и тем самым показывают слабость и уязвимость. Зачем Освальд вообще дал клятву лорду и отправился с ними в путешествие, которое вполне может закончиться его смертью?

Сквайрс наклонился к ноге, понюхал рану. Он почуял больничный запах бинта и слабый неприятный душок плоти. Хорошо, ранение не гноилось. Джеймс принялся наматывать бинт обратно.

— Что ты хотел, Освальд? — закончив перебинтовывать ногу, спросил Сквайрс. — Разве твой долг не велит тебе быть рядом с лордом?

— Я хотел поговорить с вами. Куда вы собираетесь ехать, мистер Сквайрс?

— Тяжело сказать, — расправив штанину и выпрямившись, ответил Джеймс. — Наверное, домой. Не стоило мне ввязываться в историю со шкатулкой.

— А как же обещание, данное лорду Герберту? — неуверенно напомнил Освальд.

— Я нарушу слово, видит бог, не впервой, — прямо ответил Джеймс. — Арчибальд дал понять, что не нуждается в моей помощи. Он имеет право прогнать меня прочь. В конце концов, его отец погиб по моей вине, откажи я Генри, и никто из нас не оказался бы сегодня в Лондоне. А как насчет тебя? Ты тоже надумал бросить мальчишку?

— Арчибальд не прав, сэр, — ответил Освальд. — Но его нельзя бросить одного. Как жить дальше, зная, что обрёк человека на верную гибель?

— Тогда зачем пошёл за мной, раз такой совестливый? Хочешь убедить меня вернуться? Не получится. Всё уже решено. Я терпел выходки мальчишки на вокзале, терпел во время аудиенции у Бюстьена. Он не ребёнок, ему давно следовало научиться следить за языком. А терпеть его оскорбления и дальше я не намерен.

— Полагаете, Бюстьен врёт?

— Не знаю, — пожал плечами Джеймс. — Может сам он верит в свои слова.

— Есть хотя бы доля правды в его россказнях?

— Я же сказал, не знаю.

— Но вероятность допускаете, так ведь?

— Не понимаю, к чему ты подводишь? — сердито буркнул Джеймс и пристально посмотрел на Освальда.

— Хочу, чтобы вы поняли, с чем мы имеем дело. Вы позволите говорить откровенно?

— Валяй, — хмыкнув, разрешил Джеймс.

— Вы обвинили Арчибальда в несдержанности и мальчишестве, — Освальд сделал паузу, набрался духа, — а сами ведёте себя точно так же. Я всего лишь дворецкий и возможно не понимаю смысла таких слов, как честь, достоинство и гордость. Зато я разбираюсь в дружбе. В войну я выполнял грязную работу в лазарете, стараясь внести свой вклад в победу над врагами. Однажды к нам попал мой старый приятель, Джон Блек. Он участвовал в той страшной битве, Верденской мясорубке, и лишился ноги. Для него вся жизнь перевернулась вверх тормашками. Раньше Джон пользовался популярностью у женщин, был ладно скроен, хорошо воспитан, образован. Его любили. И вот тот самый Джон стал калекой, не подающим надежды юристом или профессором престижной кафедры, а инвалидом, которому предстояло прожить на крохи, выделяемые ему государством. Я служил для него напоминанием о прошлой жизни. Полагаю, именно за это он меня и возненавидел. Стоило мне подойти к его койке, заняться перевязкой, как он, фигурально выражаясь, выливал на меня ведро помоев. Обзывал трусом, спрятавшимся за юбки женщин, ничтожеством, испугавшимся вернуть долг стране, в которой прожил свою жизнь. Он много гадостей говорил, всего и не упомнишь. Я часто порывался плюнуть в его мерзкую, жутко раздражавшую меня рожу, и передать другому санитару. Но я терпел, молча выслушивал оскорбления, делал своё дело. И вот, настал день, когда Джон встал на костыли, его выписывали. Он отыскал меня и со слезами на глазах просил прощения за свои слова. Я похлопал его по плечу, поблагодарил и проводил до выхода из госпиталя.

Освальд замолчал. Сквайрс пристально смотрел на него, дожидаясь окончания истории.

— Так что стало с твоим другом? — не сдержался и нарушил затянувшееся молчание Джеймс.

— Он всё-таки стал успешным юристом, практикует в Уэльсе, около года назад я его навещал. Мы до сих пор близки. Он относился и продолжает относиться ко мне уважительно, не смотря на то, что я всего лишь дворецкий. Всякий раз при встрече Джон принимается благодарить меня за то, что я выходил его в госпитале. Мне становится неловко, но он не унимается. Говорит, я оказал ему неоценимую услугу.

— Какую услугу? — удивился Джеймс. — Смолчал, когда следовало ответить, терпел поношения, да ещё и грязную работу выполнял?

— Да. Джону было очень плохо, своим терпением я подал ему пример, помог примириться с потерей ноги. И сделал я всё это по одной простой причине. Джон был моим другом. А друзей нужно прощать, какую бы свинью они вам не подложили.

Освальд снова замолчал. Джеймс задумался над его словами.

— Я тоже хорош, — начал Сквайрс. — Огрызался, провоцировал мальчишку на скандал, задавал ненужные вопросы. Он отца потерял. Кто знает, что творится у него в душе?

— Так вы со мной, мистер Сквайрс? Без вас нам туго придётся, — улыбнувшись, сказал Освальд.

— Черт с ней, с гордостью, — Джеймс улыбнулся в ответ. — Я сдержу данное слово, даже если придется оборвать дерзкому мальчишке уши.

— Пойдёмте к Бюстьену, Арчибальд наверняка там, — предложил Освальд.

Мужчины встали со скамейки и неторопливо пошли вверх по аллее. Они как раз подходил к дому Луи, когда их кто-то окликнул.

— Господа, постойте, — с сильным акцентом произнёс незнакомец.

Джеймс ускорил шаг, а Освальд неосмотрительно обернулся. Дворецкий признал в незнакомце молодчика, который чуть не задушил старого лорда. Бандит в свою очередь сразу вспомнил лицо человека, помешавшего ему. Он отдал короткую команду своим подручным. Молниеносно преступники вытащили пистолеты и направили их в спину Джеймсу и Освальду.

— Стоять! — рявкнул один из бандитов.

Сопротивляться было бесполезно. Джеймс и Освальд подняли руки.

Распрощавшись с Бюстьеном, Арчибальд немного отошёл от дверей его дома и постоял в сторонке, приводя мысли в порядок… Вечерело, на улице зажглись фонари. Молодой лорд развлекался тем, что наблюдал за игрой света и тени. Вокруг ни души, и, когда Арчибальд подходил к арке, ведущей к трамвайной остановке, он удивился и насторожился, увидев группу людей, оживленно беседовавших около неё. Недвед запустил руку за пазуху пальто, нащупал шкатулку, протолкнул её глубже во внутренний карман и двинулся вперёд. Он бы чувствовал себя увереннее, окажись рядом с ним Джеймс или Освальд.

«Не стоило с ними ссориться», — заключил Арчибальд, приближаясь к спорщикам. Когда Недвед проходил мимо, их разговоры стихли, Арчибальд буквально чувствовал как хищные, любопытные взгляды сверлят его спину.

— Извините, — окликнул его один из спорщиков. Арчибальд не обратил внимания на акцент говорившего. — Вы Арчибальд Недвед?

— Нет, — коротко бросил лорд. — Вы обознались.

— Зачем вы мне лжёте? — возмутился человек, обгоняя Недведа и становясь поперёк дороги. Увидев его, Арчибальд обомлел. Высоченный и широкоплечий, он заставил долговязого лорда снова почувствовать себя беспомощным мальчишкой. — Вы очень похожи на своего отца.

— Откуда вы знаете моего отца? — спросил Арчибальд, делая вид, что останавливается для разговора.

— Я старинный друг семьи, Карл Эмберх. Лорд Герберт ничего обо мне не рассказывал? — немного наклонившись, спросил великан. Арчибальд смог хорошо разглядеть его отталкивающе некрасивое, жестокое лицо. Недвед попятился, но путь к отступлению ему уже перекрыли остальные.

— Нет, я не слышал, чтобы мой отец водил дружбу с немцами.

— О, лорд Герберт не разделял предрассудков вашей нации, — криво ухмыльнувшись, сказал Эмберх. — Будем знакомы? — Карл протянул Арчибальду открытую ладонь. Автоматически Недвед пожал руку. Пальцы Эмберха клешнями сомкнулись на запястье Арчибальда. Лорд попытался освободить руку, но ничего не получилось.

— Шкатулка у него! Обыскать! — распорядился Карл.

Две пары рук беспардонно обшаривали его грудь, бока и карманы. Локтем свободной руки Арчибальд толкнул одного из наглецов, посмевших к нему прикоснуться, сжал кулак и намеревался ударить Эмберха, но тут руку ему выкрутили. Карл сильно толкнул Арчибальда, лорд неуклюже упал на землю и растянулся на животе.

— Я нащупал её — она за пазухой! — прогнусавил кто-то.

Арчибальд стал отчаянно дёргаться, всячески пытался вырваться, но нападавших было слишком много. Недведа огрели по затылку, схватились за пальто, стали пытаться сорвать его с лорда. Арчибальд извернулся, в левом плече что-то хрустнуло, боли не чувствовалось, на мгновение лорду удалось освободиться. Ногами он оттолкнул одного из бандитов, отполз к стене, попытался встать. Эмберх рассердился, кричал на немецком. Арчибальд бросился бежать вдоль стены арки, за его пальто снова ухватились, но окрылённый успехом, он снова вырвался, свернул за угол. В этот момент механизм внутри шкатулки тихо, но отчётливо щёлкнул.

Преследователи вылетели из-под арки буквально через мгновение, но Арчибальда и след простыл.

— Шкатулка! — процедил сквозь зубы Эмберх.

Арчибальд отбежал от поворота на несколько шагов и с удивлением обнаружил, что погоня прекратилась. Тем не менее, он не стал испытывать судьбу, в быстром темпе преодолел две сотни метров, только после этого остановился и занялся рукой. Левое плечо горело, внутри что-то мешало, словно в кости вонзили спицу. Рукой невозможно было пошевелить, она беспомощно застыла вдоль тела. Недвед ухватился правой ладонью за левое плечо, сильно надавил вниз, одновременно с этим пытаясь повернуть левую руку. Громкий хруст, приступ резкой боли, облегчение. Арчибальд глубоко вздохнул, попытался пошевелить пальцами левой руки — получилось. Он уже начинал бояться, что до конца жизни останется калекой.

Разобравшись с травмой, Недвед обратил своё внимание на лондонские улицы. Вокруг ни души, трамваи не оглашают шумом своих моторов опустевшие проспекты, мальчишки-газетчики не пытаются сбыть свой товар, даже грабители во главе с немцем Эмберхом, и те куда-то пропали. Но на этом странности не заканчивались. Холодный воздух словно бы застыл: ни дуновения ветерка, ни единой пылинки, пляшущей в свете бледно-жёлтых фонарей. Дышать непривычно тяжело, как будто поднялся в горы. Арчибальд поднял голову: мириады звёзд яркими точками рассыпались по всему небу. Млечный путь отчетливо различим, луна пылала необычайно ярко. Удивительно, но небесное царство не пребывало в статичном состоянии, каковым его привык видеть Арчибальд. Нет, звёзды пребывали в непрерывном движении, различимом невооружённым глазом. Созвездия меняли своё расположение, перетекали одно в другое, сливались и образовывали настоящие скопления, гроздья! Необъяснимый восторг охватил Арчибальда. Ощущение величия происходящего и его неподвластности охватила Недведа. Он как никогда ясно осознавал себя как часть Вселенной. Законы мироздания, управлявшие движением звезд и пылинок, диктовали свои категорические требования и ему. Арчибальд не мог не подчиниться, будучи частью огромного единого механизма, работающего слаженно на протяжении миллиардов лет. Но это нисколько его не оскорбляло, наоборот, придавало значимости. Чувство единения со всем миром, причастности к событиям, творящимся за тысячи километров от Лондона, заставило Арчибальда трепетать, его сердце забилось отрывисто. Как не похожи его чувства на те, что описывал Бюстьен. Но к восхищению примешалось чувство горечи, когда он вспомнил отца, Джеймса Сквайрса, Освальда. Взор Арчибальда, устремлённый к небесам, обратился к душе. Боль от потери не покинула Арчибальда. Он скорбел, страдал, мучился, мечтал всё исправить. Как хотелось обратить время вспять, предотвратить катастрофу, избавиться от боли. Но это не в силах Арчибальда. Отцу не помочь. Но Джеймс и Освальд живы! Где они теперь? Уж не угодили ли в ловушку? Нужно отыскать их, побороть гордость и попросить прощения. Арчибальд загорелся этой идеей, но не знал, с чего начать поиски.

— Восхитительное зрелище, не правда ли? — девочка лет двенадцати незаметно подкралась к Арчибальду со спины. Она была одета в тунику, носила интересную высокую прическу, не свойственную нынешним модницам, лицо её выражало печаль. Но ни её внезапное появление, ни её необычный вид не удивили Арчибальда.

— Я никогда не видел столько звёзд, — честно признался Недвед. — Очень красиво.

Девочка улыбнулась.

— Зачем ты позвал меня, Арчибальд Недвед? Чего ты ищешь здесь, чего ждешь от шкатулки?

— Я хочу всё исправить, — выдавил из себя Недвед.

— Благородная цель, некогда она и мне служила ориентиром во время путешествия, которое мы зовём жизнью. И вот куда она привела.

— Кто ты такая? — спросил Арчибальд, ощутив лёгкую дрожь в ногах. Девочка пугала его.

— Третья из рода Коллатин. Моя история похожа на твою и я хочу предостеречь тебя от тех ошибок, которые совершила сама много лет назад.

— Что мне делать? Я лишился друзей, родителей. Я один, не знаю куда иду и где окажусь.

— Главное, помни, чего ты хочешь, — ответила девочка. Арчибальду показалось, что она немного подросла за время их беседы, стала старше. Он хотел попятиться, но не смог заставить себя сделать даже шаг.

— Сейчас я хочу вернуть Джеймса и Освальда, — ответил Арчибальд. — Хочу просить у них прощения, продолжить путешествие, которое мы начали вместе и… — он запнулся.

— И? — протянула девочка.

— И открыть шкатулку! — провозгласил Арчибальд.

Девочка слабо улыбнулась, пристально посмотрела на Арчибальда.

— Тогда я помогу тебе, лорд Недвед. Твои друзья в беде, но не волнуйся, им можно помочь. Дай мне руку, — девочка протянула свою руку, повернув кисть ладонью вверх. Арчибальд неуверенно подчинился ей. — Держись крепче, — предупредила она.

Арчибальд ощутил необычайную легкость, заметил, как впереди лежащие дома сначала медленно, потом все скорее поползли к нему навстречу. Молодой лорд взглянул себе под ноги, и увидел, что подошвы его ботинок не касаются земли.

Джеймс Сквайрс пришёл в себя в тёмной комнате. Он сидел на стуле и поначалу ничего не мог различить в кромешной тьме. В узкую щель между задвинутыми теневыми занавесками ручейком струился лунный свет. Сквайрс попытался пошевелиться, но не смог вытащить рук из-за спины — в запястья впивалась веревка. Ноги тоже оказались привязаны к ножкам стула. Джеймс вспомнил, как окружившие их бандиты спросили о шкатулке и попытались их обыскать. Сквайрс стал сопротивляться и получил по затылку рукоятью пистолета. Один только мысленный образ тех событий заставил Джеймса сморщиться. Затылок сильно чесался, ноги и руки затекли, спина болела. Джеймс отбросил голову назад, пытаясь упереться в стену. У него не получилось. Тогда он стал дергать плечами, попеременно сгибая шею то в одну, то в другую сторону. Желание почесаться становилось просто невыносимым, Джеймс набрал полную грудь воздуха, прикусил нижнюю губу, но легче не стало.

— Эй! — крикнул он. — Развяжите мне руки!

— Мистер Сквайрс, вы пришли в себя? — промямлил Освальд в ответ.

Джеймс покрутил головой, но дворецкого нигде не было видно.

— Освальд, ты здесь или мне послышалось?

— Да, мистер Сквайрс, я в углу. Они привязали меня, как и вас.

— Погоди секунду.

Джеймс готов был на стенку лезть от зуда в затылке. Он начал раскачиваться корпусом вперёд-назад. Стул завалился, уперся спинкой в стену, Джеймс прижался затылком к стенке и стал бешено крутить головой, зажмурившись от удовольствия. Ножки стула заскользили вниз, спинка содрала со стены обои. Удивительно, но вместо того, чтобы рухнуть, Джеймс вместе со стулом опустился на пол плавно.

— Что там у вас, мистер Сквайрс? — окликнул его Освальд.

— Я не пойму, они нас без присмотра оставили? Чего ты так орёшь?

— Я слышал, как один из них уходил около пяти минут назад.

— Так почему сразу не сказал! Ломай свой стул! — Джеймс в свою очередь принялся кататься по полу из стороны в сторону, биться о стенку и углы тумбочки, стоявшей посередине комнаты. Сквайрс не жалел свои бока и вскоре добился желаемого результата — спинка стула надломилась. Он сумел поднять корпус, попытался дотянуться зубами до верёвок на ногах. Когда его попытки ничем не увенчались, Сквайрс нащупал острую щепку в месте слома спинки. Изловчившись, Джеймс оторвал последнюю, одними пальцами вытолкал её из-под себя. Отведя руки к земле, он изловчился и пропустил заостренную щепку между запястьями, стал пытаться перетереть веревку. Расцарапав руки до крови, он почти достиг своей цели, когда дверь открылась, и внутрь ворвался вооружённый мужчина.

— Ты чего это удумал, свинья! — разозлился он, увидев Джеймса. Бандит направился к Сквайрсу, занося пистолет для удара и в этот самый момент у нападавшего за спиной что-то щёлкнуло. Бандит повернулся, попытался отпрянуть, но удар всё равно настиг его. Мужчина рухнул на землю без сознания, выронил пистолет.

— Освальд, не знаю, как тебе удалось, но ты просто молодчина! — переводя дыхание, похвалил товарища Джеймс.

— Я тоже рад вас видеть, Джеймс, — отозвался Арчибальд.

Джеймс, не веря своим глазам, посмотрел на фигуру долговязого мужчины, сжимавшего в руке шкатулку. Недвед быстро подошёл к Сквайрсу, развязал узел на руках, помог освободить ноги.

— Но как? — прошептал изумлённый Джеймс, поднимаясь на ноги.

— У каждого свои секреты, — Арчибальд задорно подмигнул Джеймсу. Настала очередь Освальда.

— Сэр, вы живы! — обрадовано констатировал дворецкий, разминая освободившиеся руки. — Что произошло?

— Не лучшее время обсуждать частности, — заметил Арчибальд. — Давайте уйдем отсюда поскорее.

Он уже развязал узлы на ногах Освальда, когда охранник очухался. Джеймс бросился к пистолету, постарался оттолкнуть его ногой, но бандит оказался проворнее старого вояки. Арчибальд молнией ринулся к противнику. Последний едва успел коснуться рукояти кончиками пальцев, а Недвед уже прижимал перочинный нож к его горлу.

— Толкни его в сторону! — приказал Арчибальд, говоря о пистолете. Немец подчинился. — Ляг на живот! Джеймс, давай сюда верёвки, помоги мне.

Догадавшись, что его ждёт, охранник снова потянулся к пистолету. Арчибальд плотнее прижал лезвие к сонной артерии новоявленного пленника.

— Дёрнешься ещё раз и умрёшь, — предупредил Недвед. У бандита пропало всякое желание перечить, он позволил себя связать. Очевидно, он плохо знал Карла Эмберха, иначе предпочёл бы смерть от руки Арчибальда.

Расправившись с охранником, англичане вышли в коридор. Оказалось, пленников держали в заброшенном пансионе на окраине города. Сначала Джеймс осторожничал, заставлял всех красться на цыпочках, но внутри никого не оказалось. Англичане беспрепятственно покинули здание и оказались на улице. Беглецы засеменили по тротуару.

— Так что будет дальше? Наши пути разойдутся? — спросил Джеймс, когда они отошли от пансиона на добрых три мили.

— Вам решать, мистер Сквайрс, — Арчибальд опустил глаза.

— Да я ничего уже не решаю, друг мой, за меня решил твой отец. Пойми только, мне больно слышать, когда ты винишь в его смерти меня. Герберт был мне другом, я сам не могу смириться с его кончиной.

— Простите меня, мистер Сквайрс. И ты, Освальд, тоже прости меня. Я много чего сегодня наговорил, просто мне нужно было хорошенько разозлиться, досадить другим, чтобы избавиться от части того груза, который свалился мне на плечи.

— И ты меня прости Арчибальд, я тоже был не прав, когда стал хамить этому французу. Нужно было проявить терпение к его бредням, хоть что-то полезное ты от него узнал?

— У меня есть имя очередного человека, который может нам помочь.

— И кто он? — спросил Джеймс.

— Платон Прохоров, живёт в Нью-Йорке, в Гарлеме.

— Русский? — уточнил Джеймс.

— Да, из эмигрантов. Где взять деньги на поездку, ума не приложу.

— Простите, господа, — вмешался Освальд. — Я перебью вас. Нужно высказаться. Я тоже хочу попросить прощения и у вас, мистер Сквайрс, и у вас, мистер Недвед. Из-за меня вас чуть не убили во время побега из имения. Я смалодушничал, готов был сдаться и подверг вас опасности. Простите меня. Мы должны выполнить то, о чём нас просил старый лорд, и я надеюсь, что нам это удастся.

После слов дворецкого возникла неловкая пауза. Все трое почувствовали: сейчас, в этот самый момент они стали настоящими друзьями. И нужно было что-то сказать, как-то скрепить этот союз. Но в голову лезли всякие благоглупости.

— Знаешь что, Освальд, — решил заговорить Арчибальд, — не зови меня больше мистером Недведом. Я Арчибальд, — молодой лорд улыбнулся.

— А я Джеймс, просто Джеймс отныне и впредь, — решил внести свою лепту Сквайрс. Все трое дружно рассмеялись.

— На это я пойти не могу, мистер Сквайрс, вы всё-таки старше меня, — возразил Арчибальд.

— А разве возраст что-то значит для тех, кто решился на мальчишескую авантюру? Мы дети, Арчибальд, взрослые дети, которым не хватило разума отказаться от затеи сразу, потому мы равны.

— Я, конечно, не хочу портить столь трогательный момент, — решил вставить своё слово Освальд, — но всё-таки, что мы собираемся делать дальше?

— А дальше, Освальд, — Арчибальд по-приятельски положил руку на плечо своему бывшему дворецкому. — А дальше нас ждут приключения, куда захватывающее сегодняшних, опасности, преграды и враги. И нам предстоит пройти этот путь, стараясь сохранить нашу дружбу такой, какая она есть теперь, чистой и крепкой. Вот что нас ждёт дальше.

— Чего-то ты недоговариваешь, — Джеймс пристально посмотрел на Арчибальда.

— Если это и так, то рано или поздно вы узнаете, что я скрываю, Джеймс, — ответил Арчибальд, решив пока скрыть историю о встрече с девочкой, назвавшейся третьей.

— Значит нам нужно в США, — Джеймс хитро улыбнулся. — Что ж делать, пойду к церкви, собирать милостыню. Глядишь, наберу приличную сумму, доберёмся и до Китая.

Они снова дружно рассмеялись и продолжили свой путь. Упомянув Китай, Джеймс даже предположить не мог, как точно угадал место, ради которого было затеяно их путешествие. Только пока никто из троицы друзей об этом не подозревал. Впрочем, вся прелесть пути в никуда как раз в том и заключается: никто не знает, куда тебя приведёт следующий поворот тропинки.