«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой»

Глава 3 «ОПТБ-007» получает новую специальность

Расположенное в Ульяновском исправительно-трудовом лагере (ИТЛ) «Особое проектно-техническое бюро № 007» (ОПТБ-007), за осень-зиму 1923−24 годов получив «пополнение» — увеличившись численностью немногим менее чем в два раза и, преисполнившись трудовым энтузиазмом — засучив рукава взялось за новые многообещающие проекты.

Наряду с пошаговой модернизацией трактора «Мужик» — исправившей выявившиеся в процессе практической эксплуатации дефекты, зэка-инженера всю зиму занимались конструированием на базе его «недодизеля» 22-х сильного универсального стационарного калоризаторного двигателя — для привода всевозможного промышленного, горнодобывающего и сельскохозяйственного оборудования. В этот раз, моё участие было минимальным — я лишь проверял их расчёты и «незаметно» исправлял вкравшиеся в них ошибки.

Общая беда была и, не только у наших инженеров: прочностные методы расчётов — были ещё крайне несовершенны и, все элементы конструкций делались с большим «запасом» — излишне утяжеляя их.

Для меня же, с моим четырёх- ядерным компом и специальными программами — таких проблем вообще не существует!

К весне этот очень нужный народному хозяйству девайс был воплощён в металле в трёх экземплярах и испытан в опытно-экспериментальном цехе при «ОПТБ-007». Затем, один из них в качестве «эталонного» — вместе с чертежами и технологической картой был отправлен Дыренкову в АО «Россредмаш». Двое оставшихся нашли применение на месте, в артелях—подразделениях промышленно-торгового кооператива «Красный рассвет».

Весь прошлый — 1923 год, без всякого преувеличения — в воздухе явственно пахло предвоенной грозой!

Начался он с того, что за неуплату репараций — правительство Пуанкаре оккупировало Рурскую область Германии. В Великобритании после падения правительства Ллойд Джорджа, новый «лорд» — премьер-министр Керзон, угрожая разрывом торгового соглашения и отзывом английского представителя из Москвы, выступил с ультиматумом к Советскому правительству: прекратить «дискриминацию» британского бизнеса в СССР и отозвать советских агентов из Ирана, Афганистана и Индии. В Швейцарии белоэмигрант Конради застрелил Воровского — секретаря советской делегации на Лозаннской конференции.

«Лордов» в России не имелось, но от этого ни сколь не легче — зато больных на всю голову, сколько угодно!

В «ответку», в СССР шли одна за другой демонстрации протеста. На бесчисленных митингах ораторы надрывали лужённые глотки — угрожая буржуям мировой революцией. Деятели Коминтерна не столько угрожали, сколько действовали: в едва-едва отошедшей после гражданской бойни и голода в Поволжье стране — где стояли заводы и были затоплены шахты, рудники и прииски — где-то нашли 300 миллионов рублей золотом на революцию в Германии. Группа революционеров во главе с Карлом Крадеком отправилась туда — как костяк будущего Совета Народных Комиссаров этой крупнейшей западноевропейской державы.

Германской и тем более — мировой революции не случилось, деньги исчезли неизвестно куда, а «германский Совнарком» в полном составе вернулся в страну «победившего социализма» — чтоб продолжать выносить мозги её руководству.

Едва через неделю, в Политбюро ЦК ВКП(б) поступило «заявление 46-ти» — представителей всех левых фракций компартии: децистов, «рабочей оппозиции», профсоюзной платформы Троцкого. Кроме вышеназванных товарищей под заявлением поставили свои подписи Белобородов, Косиор, Медведев, Муралов, Преображенский, Пятаков, Сапронов, Серебряков, Смирнов, Сосновский, Шляпников и прочие. «Пламенные революционеры» требовали вывести из-под партийного диктата государственные органы, двинуть войска на Европу, отменить НЭП в пользу «подлинно» коммунистических принципов.

Требовали возвращения к политике военного коммунизма, то есть и, конфронтации СССР со всем миром.

«Рабоче-крестьянская красная армия» (по крайней мере — её высшее военное руководство) была на стороне оппозиции и бурлила как спускающийся с гор селевой поток!

«Красные маршалы» во главе с «Львом революции» рвались в бой, чтобы отомстить белополякам за поражение в Советско-польской войне 1920 года, чтобы омыть копыта красной кавалерии в Висле и Рейне, а затем — если повезёт и в Атлантическом океане.

«Из провинциальной Москвы, из полуазиатской России мы выйдем на широкую дорогу европейской революции, — уверял Троцкий, — она приведет нас к революции мировой».

ВОЕВАТЬ⁈

Воевать стране с ничтожной товарной массой и неудовлетворенными элементарными потребностями — в которой производители не могли сбыть свою продукцию, а потребители сидели без денег?

Воевать с такими умонастроениями в народе? Даже младший Молотов — Володя, писал своему высокопоставленному брату Вячеславу в Москву:

«Это не советская власть, а власть деспотов. И это определение очень правильное. Другого выражения придумать никак нельзя, т. к. советская власть не должна раздевать народ — крестьян, а должна помочь, а тот, кто раздевает народ и грабит, есть разбойники с большой дороги. Вот у меня какое мнение сложилось о советской власти. И такое мнение не только у меня, а у большинства крестьян, служащих и рабочих… Теперь я тебе скажу о настроении массы к войне. Верно, можно мобилизацию провести успешно, но долго ли солдаты будут в окопах — это большой вопрос?».

Если уж в провинции так судачили о мобилизации и войне — то, что было говорить о столицах? Сталин и его люди, вовсе не были принципиальными противниками Мировой революции. Но они в отличии от ортодоксальных «ура-революционеров», видели как наяву — неизбежный результат прямой военной конфронтации нищей России с крупнейшими державами Запада. Они так же прекрасно понимали, что при любом её течении и исходе — война вынесет на верхушку власти военную хунту во главе с Троцким.

Страсти меж тем накалялись!

Осенью 1923 года, Командующий Московским военным округом Муралов открыто предложил Троцкому:

«Лев Давыдович, давайте я возьму роту красноармейцев и поставлю эту сталинскую клику к стенке».

Но по какой-то непонятной причине, тот такую «инициативу снизу» не поддержал…

Интересно, как тогда бы история повернулась?

У так называемых «умеренных» — Сталина и его сторонников, к которым в тот временной промежуток можно было отнести Зиновьева, Каменева, Бухарина и Рыкова, тоже были немалые козыри: партаппарат, пропагандистская машина, спецслужбы и главное — авторитет ленинского штаба партии. В ответ подобному поползновению, ЦК нанес ответный удар — обвинив Троцкого в невыполнении тем своих прямых партийных и государственных обязанностей. Одновременно, на свет Божий были извлечены все высказывания Ленина о Троцком — весьма нелицеприятного характера.

Экономическую платформу оппозиции дезавуировали совместными усилиями, убеждая, что партия — ни при каких обстоятельствах не отступится от ленинской концепции НЭПа в пользу возвращения к военному коммунизму.

Затем, шаг за шагом, ВКП(б) начала восстанавливать контроль над армией. Январский 1924 года пленум ЦК назначил комиссию по исследованию положения в армии, которая признала «необходимость усиления кадров, центрального военного аппарата путем усиления коммунистического ядра». Троцкому объявили выговор, а в новом составе Реввонсовета — «Льва Революции» окружили сторонниками умеренных, под предводительством Михаила Фрунзе.

Воспользовавшись моментом и имея в виду свои собственные — далеко идущие планы, я также подключился к травле «Льва Революции». Во все газеты я рассылал статьи, в которых криком кричал и «бил в барабаны». Статьи были разными по содержанию, но общий смысл был таков:

Как же так — кругом до зубов вооружённые враги!

Враги, не только численностью и дисциплиной превосходящую претерпевшую ряд реорганизаций начала 20-ых годов Красную Армию — но и чисто технически. Даже, оставляя за скобками так называемые «великие державы»:

В польской армии состояло на вооружении 174 танка «FT-17» французского производства фирмы «Рено» — лучших в мире на тот период.

В румынской — 74 штуки тех же самых.

В финской — 32 таких боевых машин.

В эстонской и литовской армиях по 12 единиц «FT-17».

Этому «бронированному зверинцу» стран-лимитрофов, Красная Армия могла противопоставить лишь полтора десятка полукустарных «борцов лениных» сборки Сормовского завода сомнительного качества, да с сотню еле-еле шкандыбающих развалин из трофейного хлама.

Я писал от имени бойца-красноармейца участвовавшего в боях и отражениях танковых атак врангелевцев под Каховкой и, гневно вопрошал-обличал Председателя Реввоенсовета:

— «…Случись война со всемирной буржуазией, про которую — Вы нам как дятел талдычите, товарищ Троцкий — опять будем собственной голой задницей вражеские танки останавливать? Чем Вы занимались эти три года, с тех пор прошедшие — коль до сих пор не обеспечили армию Республики, хотя бы самым простейшим противотанковым оружием — известным в капиталистических странах ещё с 1916 года? Ах, вспомнил: Вы мемуары свои писали — про то, как советы давали Владимиру Ильичу Ленину во время Октябрьской революции… Вам некогда заниматься повышением уровня боеготовностью РККА — Вы собственной рекламой занимаетесь!».

Письмо простого «красноармейца» вызвало девятый вал возмущённых откликов читателей. И в большинстве из них звучало приговором Троцкому:

— ЗА СКОЛЬКО ПРОДАЛСЯ, ИУДА⁈

Момент был мной выбран максимально удачным — довольно редко прежде так получалось и, мои статьи — публиковали буквально влёт!

Даже, в «Правде» — центральном органе ВКП(б) тиснули, не говоря уже про недавно открывшуюся «Красную звезду» и прочие печатные СМИ.

Конечно, в другое время бы, да без упоминания «Иудушки» — меня бы обвинили в пораженчестве…

Ведь, «Красная Армия — всех сильней»!

От тайги до британских морей.

Но в данный момент «семена» упали на благодатную «почву» — вызвав просто шквал возмущённых откликов. Конечно, среди львиная доля «комментов» приходилась на мои собственные…

К примеру, среди откликов «читателей» было одно от владевшего темой бывшего германского офицера-артиллериста — якобы участвовавшего в боях на Западном фронте до 1918 года, а затем — перешедшего на сторону Советской России, вступившего в РККА и воевавшего против белополяков в 1920 году:

— «…В последний год Империалистической войны на вооружение армии Кайзеровской Германии (Рейхсвера) было принято 13-миллиметровое противотанковое ружьё под обозначением 'Mauser Tankgewehr M 1918», известное ещё как «Mauser T-gewehr», также — «13 mm Tank Abwehr Gewehr M1918» или просто «слоновье ружье».

Оружие было сконструировано однозарядным, с ручной перезарядкой. По сути, оно представляло собой увеличенную в размерах винтовку «Mauser 98», весом почти в 18 килограмм, приспособленную под использование мощного патрона.

Бронепробиваемость составляет 15 миллиметров на дистанции 300 метров и порядка 20 миллиметров со 100 метров'.

Далее, «офицер-артиллерист» немного соврал:

— «…Однако, по ряду неустранимых причин противотанковые ружья не удовлетворяли германских военных и, в конце войны фирма „Rheinmetall“ вооружила Рейхсвер лёгкой противотанковой 37-ти миллиметровой пушкой „PAK 35/18“, способной пробить 15-мм броню на дальности до 500 метров».

Не успела германская промышленность до конца Великой войны, вооружить таким девайсом свою армию.

Так кто ж про то, в СССР кроме меня знает?

Далее «воин-интернационалист» соврал уже конкретно, опередив события лет на десять-пятнадцать:

— '…В настоящее время в Германии, Чехословакии и Польше разрабатываются пехотные противотанковые орудия, по следующим требованиям:

1) Мощность. Бронебойный снаряд такой пушки должна пробивать 40-мм броню на дистанции в 500 метров по нормали и 30-мм при угле встречи в 60 градусов.

2) Выбор калибра. Требуемая мощность может быть получена при калибрах от 37 мм до 47 мм и, дульной энергии — от 30 до 35 тонн-метров, при соответствующем согласовании начальной скорости снаряда и его веса.

(Так, какой калибр выбрать?

Противотанковая оборона ограничена столь коротким временем, что становится чрезвычайно важным, чтобы — первое же попадание могло гарантированно вывести машину из строя. Поэтому, предпочтительней всё же больший калибр — ведь, вместе с калибром увеличиваются и размеры пробоины в броне, увеличивается вес взрывчатого вещества и количество получающихся при взрыве осколков.

А заброневое действие зависит как раз от веса снаряда!

47-мм орудие имеет почти вдвое более тяжелую гранату — чем 37-мм орудие, так как вес снарядов увеличивается — примерно, в третьей степени калибра.

Кажущееся облегчение веса при принятии на вооружение 37-ти миллиметровой пушки — достаточно иллюзорно: ведь, при одинаковой мощности орудие меньшего калибра — заведомо будет иметь более длинный ствол, что скажется на его центровке и, следовательно — на увеличение веса лафета).

3) Огнеприпасы. Главным снарядом пехотной пушки должна быть бронебойная каморрная граната с зарядом взрывчатого вещества не менее 125 грамм. Снаряд нужно сделать трассирующим (с дымным следом)- для корректировки стрельбы после каждого выстрела, хотя это имеет свои недостатки. Кроме бронебойной гранаты, должны быть предусмотрены осколочно-фугасные гранаты. Шрапнель или картечь — не обязательны из-за своей неэффективности при столь малом калибре. Орудие должно иметь полуавтоматический клиновой затвор и делать до 40 выстрелов в минуту.

4) Баллистика. Траектория противотанкового орудия должна быть как можно настильнее с наибольшей высотой полёта снаряда не более полутора метров над землёй, на дистанции до 500 метров.

5) Обстрел. Вертикальный сектор обстрела достаточен 25°, горизонтальный — желательно иметь круговым! По крайней мере — не менее 60°. Разбор атаки танков показал со всей очевидностью, что для обороны от них имеется очень ограниченное время и необходимо уничтожить несколько машин, в противном случае будет уничтожено само орудие. Поэтому максимально больший сектор обстрела — очень важный параметр для такого оружия. Исходя из этого — орудие должно иметь лафет с раздвижными станинами. Кроме того, если война предполагается быть маневренной — пехотная противотанковая пушка должна быть готова к ведению огня немедленно после снятия с передка.

6) Прицельные приспособления. Вместо дорогостоящих оптических приспособлений, противотанковой пушке достаточно иметь обычный дуговой прицел с визирной трубкой или простой зеркальный угловой прибор.

7) Защитный щит. Для максимального повышения незаметности на огневой позиции, щит противотанкового орудия должен быть как можно меньших размеров. Его предназначение -защита расчёта от осколков и бронебойных пуль. Толщина щита — около 7-ми миллиметров, вес не более 50-ти килограмм.

8) Подвижность. Противотанковая пушка должна буксироваться любыми средствами тяги или в кузове грузовой автомашины. В боевом положении вместе со щитом, орудие весящее от 300 до 400 килограмм, должно легко передвигаться по полю боя силами расчёта. Желательна, но необязательна также возможность разборки орудия для погрузки на вьюки.

9) Общее. Противотанковые орудия крайне нежелательно «точечно» распределять по пехотным частям и подразделениям (где их неизбежно будут применять не по назначению), а оснащать ими специальные «истребительные» бригады — прикрывающие танкоопасные направления.

Подытоживая выше написанное, скажу: каждая эпоха приносит свои изменения в тактику и вооружения, которые в свою очередь влияют на организацию и вооружение войск.

Не учитывать это — значит проиграть следующую войну!

«Бог войны» — артиллерия и артиллерийские орудия различных видов, создаются для выполнения определенных боевых заданий. Во время последней Империалистической войны, на полях сражений появился танк — боевая, вооружённая пулемётами и артиллерией бронированная машина хорошей проходимости и подвижности.

Дальше, значение этого нового вида вооружённой борьбы будет только возрастать — по мере технического усовершенствования бронированных самоходных машин и, нашей красной пехоте жизненно необходимо соответствующее оружие против них…

И она должна его обязательно получить — чего бы это не стоило!

И Рабоче-Крестьянская Красная Армия непременно получит противотанковое оружие — даже, если для этого придётся снять с одного высокого поста, некого «забронзовевшего» от старых заслуг перед Революцией деятеля[1] '.

Хорошо сказал, да⁈

Мартын Антонович Поегли — так звали красного командира из военспецов, который на несанкционированном дуэли-поединке завалил из табельного «Нагана» своего сослуживца — защищая честь прекрасной, я надеюсь, дамы. По крайней мере, так в его «сопроводительном» личном деле написано.

Самый гуманный в мире пролетарский суд впаял бывшему штаб-капитану Императорской армии, закончившему Николаевскую военную академию — всего полтора года «исправдома». Из них, у нас в Ульяновском ИТЛ — он должен был провести вторую половину и, весной 1924 года, с первыми же прилетевшими с Юга дроздами — «откинуться» вчистую, со спокойной совестью.

«В „ОСТБ-007“ гражданин Поегли проявил себя грамотным специалистом — участвовавшим во всех проектах и зарекомендовал себя честным, сознательным и дисциплинированным…».

Бла, бла, бла…

За месяц до «звонка», пишу прямо при нём характеристику и спрашиваю между делом:

— Каковы ваши дальнейшие планы, Мартын Антонович…?

В Красной Армии шли преобразования за преобразованиями, она съёживалась в размерах и скукоживалась как «шагреневая кожа» у Бальзака… Естественно, в первую очередь из её рядов увольняли «классово ненадёжных» военспецов. А уж бывших «их благородий» — имеющих за плечами «отсидку» по уголовной статье…

Да, легче верблюду проскочить без мыла через игольное ушко!

Молчит, как сыч.

В последнее время, когда до долгожданной «воли» осталось менее двух месяцев, вижу — наш «штабс-капитан», что-то не в настроении. Ну и я день через день поливаю ему «дерьмеца»:

— … Ведь, какие б дифирамбы я не пел бы в этой бумаженции — Вас даже в приличную тюрьму, теперь не возьмут без крайне «уважительной» причины.

Немножко зная характер своего собеседника — изучив его за истекшие десять месяцев, я примерно могу спрогнозировать его дальнейшую судьбу: в чернорабочие он не пойдёт из принципа, на паперти стоять тоже не будет… Что остаётся?

Правильно!

Мой визави всё это прекрасно и сам понимал…. Потому, сперва низко опустив голову, а затем гордо её подняв, он выдал:

— Ограблю кого-нибудь и снова к Вам попаду… Возьмёте обратно, Серафим Фёдорович?

Широко расплываюсь в белоснежной «голливудской» улыбке:

— Да, с распростёртыми объятиями! С оркестром — играющим торжественный марш! С ковром из роз и, пейзанках в кокошниках — встречающих Вас у врат сего заведения с хлебом и солью! И своих товарищей по Николаевской академии не забудьте прихватить! Да побольше!

— ХАХАХА!!!

— ХАХАХА!!!

Когда проржались, вытирая невольно выступившие слёзы, слегка наклонившись через стол, вполне серьёзно говорю:

— Но есть вариант получше.

— Это, какой же?

— Вы, Мартын Антонович, советские газеты читаете?

— Только не на натощак и, только тогда — когда совсем уж делать нечего.

Мда… Язык мой — враг мой!

Каюсь: это у меня как-то раз невольно вырвалось булгаковское: «Не читайте советские газеты — особенно натощак» и, с тех пор пошло-поехало… Буквально через пару месяцев — в самом Нижнем Новгороде это выражение услышал.

Палимся, блин, палимся!

Хорошо сейчас — не 37-ой год, а то — как знать.

Впрочем, в данном случае гражданин Поегли несколько кривит душой: развлечений в ИТЛ — буквально кот накакал и, чтение прессы — наиболее доступное из них. А других газет — кроме советских, в подобном учреждении по определению быть не может.

— … Следите за дискуссией про противотанковые пушки в «Красной звезде»?

А к дискуссии об противотанковой артиллерии для Красной Армии уже подключились «главные калибры»!

Сам Михаил Фрунзе, ставший в ней вторым в ней по значимости после Троцкого — готовясь стать первым, тиснул статейку об необходимости этого девайса, заодно по моему примеру — изрядно обгадив своего непосредственного начальника.

Посерьёзнев, отвечает важно:

— Обижаете, гражданин начальник? Артиллерия — мой хлеб.

Помолчав, он с нескрываемой тоской добавил:

— Была… Была когда-то моим «хлебом».

Помолчав недолго, давая ему время поностальгировать по своему «хлебу», спрашиваю:

— Вам знакома такая система как «47-ти миллиметровая пушка Гочкиса»?

— «1,8 дюймовка Гочкиса»? Достаточно условно — ведь, это морское орудие… А я — сухопутный артиллерист. Хотя в Ивангородской крепости, где я начинал войну в пятнадцатом году, имелись такие. Их хотели использовать против пулемётов — поставив на деревянные лафеты.

Насторожившись:

— А почему Вы спрашиваете?

Слегка приоткрываю карты:

— Со времён Гражданской войны, у нас случайно завалялось одно такое орудие, на самодельном, кустарного изготовления лафете.

— Ну, и…?

Потянув паузу, раскрываю свой замысел:

— Судя по всему, в ГАУ[2] — вот-вот объявят конкурс на противотанковую пушку. Хотите в нём участвовать?

— Это каким же образом, покорнейше извиняюсь?

— Возьметесь на основе 1,8 дюймовки Гочкиса сконструировать противотанковое орудие для нашей «красной пехоты»? При поддержке нашего «ОСТБ-007», конечно?

Вижу, что колеблется и спустя время заговорщически подмигиваю:

— Не говоря уже про полную поддержку НКВД — всей своей мощью…

Тот, аж соскочил:

— Вы это серьёзно?

Достаю и кладу перед ним уже готовый приказ по «шарашке» — осталось только его Ф.И.О. вписать и нам двоим расписаться и, предельно строго говорю:

— В таких делах — как обороноспособность первого в мире пролетарского государства, шутить не принято. Так, «да» или «нет» — каким будет ваш ответ, гражданин Поегли?

Тот, явно не торопится обрадоваться «новому назначению», что только подтверждает его репутацию как профессионала:

— Я не вполне уверен, что в арсеналах республики осталось достаточно много таких орудий, чтобы затевать этот сыр-бор…

Рисунок 5. «47-мм пушка системы Гочкиса» на самодельном лафете, бывшая на вооружении ленинградских ополченцев во время ВОВ. Пишут, что их вполне успешно применяли даже против танков!

Я тоже на этот счёт немало парился, но перелопатив «пару гор» инфы в своём компе, успокоился:

— Из почти тысячи «мелкашек» Гочкиса — бывших в арсеналах Российской империи, в наличии имеется несколько сотен. И горы неиспользованных огнеприпасов…

Действительно, из таких — наскоро и кустарным образом поставленных «на колёса» древних «старушек», ленинградские ополченцы стреляли — даже в самом начале Великой отечественной. Когда всю современную артиллерию просрали на западной границе, а эвакуированные на Восток заводы ещё не могли дать в необходимом количестве новые орудия.

— … На первое время старых «Гочкисов» — вполне хватит для «переделок», чтоб вооружив ими хотя бы кадровые части — набраться опыта на учениях, разработать штат подразделений и частей противотанковой обороны и, написать для них уставы. Потом, с оживлением промышленности — возможно изготовление полностью новых пушек. Ведь, это технологии по своей сути — ещё прошлого века, чего в ней сложного?

Вижу — и хочется ему и колется:

— Я не смогу рассчитать лафет!

— Здрасьте! — не моргая смотрю на него в упор, — безрамный каркас-остов трактора смогли рассчитать, а какой-то несчастный лафет — нет⁈

Он, действительно «участвовал» в расчёте этой основообразующей части первого в России массового трактора.

Мартын Антонович, ещё подумал, подумал немного, потом хитро на меня посмотрев:

— Если бы я лично не участвовал в проектировании трактора «Мужик», то я бы, пожалуй сказал — что такое невозможно и, отказался от вашего весьма и весьма заманчивого предложения…

— Слишком много буков, — несколько показушно-раздражённо прервал я поток его словоизвержения с намёками в мой адрес, — так, что? Каков будет ваш ответ: «да» или «нет»?

— ДА!!!

Встаю и обойдя стол, крепко жму руку:

— Поздравляю, товарищ Поегли! Вы назначаетесь главным конструктором по проектированию «47-милиметрового противотанкового орудия».

Подсовываю под нос приказ:

— Ознакомитесь и распишитесь, как говорится! И не забудьте поставить дату.

«47-мм скорострельная пушка Гочкиса образца 1885 года»[3] — корабельная пушка французской фирмы «Hotchkiss» уже в Русско-японскую войну показало низкую эффективность даже против миноносцев и, по окончанию её, стала сниматься с вооружения кораблей.

Во время Первой мировой же, и особенно — Гражданской войне, эта пушка неплохо себя проявила — будучи установленной на бронепоездах, речных судах и катерах. Была попытка использовать 47-ми миллиметровку в качестве батальонного (траншейного) орудия — для борьбы с пулемётами противника, но не вполне удачная. Из-за высоких баллистических качеств (излишне высокой начальной скорости), пушка Гочкиса имела тяжёлый ствол и сильный откат — в результате чего, габариты и общий вес системы были велики, а полукустарного изготовления колёсный лафет быстро разрушался.

Были неоднократные попытки использовать Гочкисы в качестве пушек противовоздушной обороны, однако они также провалились — из-за низкой скорострельности, малого калибра снаряда и отсутствия специальных прицелов.

Меня же привлекало то, что технологически 47 мм орудие Гочкиса представляло собой фантастически простую конструкцию!

Его, так называемая «качающая часть» — изготавливалось всего из трех частей: ствола, кожуха и соединительной гайки. Цапфы составляли одно целое с кожухом — в котором находилось же и, замочное отверстие. Затвор орудия вполне современный — вертикальный «клин», с «четвертью» автоматики: при его открывании — производился взвод ударника и выбрасывание гильзы.

Так, что же ещё надо для создания вполне дееспособного противотанкового орудия, по всем своим параметрам — вполне сравнимого со знаменитой «сорокапяткой»? И что помешает к тридцатым годам — сконструировать на его основе танковое орудие?

Основной головняк с геморром ожидался с лафетом: Мартын Антонович был абсолютно прав — российская артиллерийская наука ещё не имела методов его надёжного расчёта.

Однако, имея комп и нужные программы — мне ли, про то печалиться⁈

Ведь, как дело с противотанковым вооружением происходило «в реале»?

Созданием этого вида артиллерийского вооружения командование РККА озаботилось лишь в конце 20-х годов. Однако, попытка спроектировать что-то своё — забуксовала в самом начале: в СССР попросту не было надлежащего опыта у конструкторов и умения у специалистов.

Тогда, как обычно в таких случаях — позвали на помощь «варягов»!

В 1926 году немецкая фирма «Рейнметалл» создала 3,7-см противотанковую пушку, которую позже приняли на вооружение под индексом «3,7 cm Pak 28». Пройдя ряд последовательных модернизаций, она стала ко Второй мировой войне тем — кем мы её знаем в качестве «дверной колотушки»…

Знаменитая «3,7 cm Pak 35/36», то есть.

Так, вот… СССР остро нуждался в современной артиллерии, а связанная Версалем по рукам и ногам Веймарская республика — не менее остро нуждалась в советском золоте, чтобы иметь возможность поддерживать свой научно-технический потенциал на должном уровне и, особенно остро — в полигоне, где её специалисты (подальше от зорких глаз эмиссаров Антанты) могли бы продолжать работы над перспективными образцами вооружения.

На этом и скорешились!

По подписанному секретному договору, через подставную частную фирму, немцы обязались помочь с производством шести артиллерийских систем — в том числе и прообраза «дверной колотушки».

Надо сразу сказать — лишь две системы из шести оказались «не комом»: вышеупомянутая 37-мм противотанковая и 76-мм зенитная пушки. Попытки производства остальных систем на советских заводах, закончилось огромным пшиком…

Почему, спросите?

«Что немцу в кайф, русскому — смерть».

Увы… Но, почти любое изделие «сумрачного германского гения» — излишне технологически сложно для нас.

Да и, не только для нас!

«Мерседесы» может делать только немец: как только после падения «железного занавеса» допустили к их производству поляков — качество стало хоть и, не под стать «советско-жигулёвскому» — но заметно снизилось. Любой, более-менее сведущий в этой теме вам скажет.

И эта тенденция продолжается!

Вторая причина в том, что будущие жертвы сталинских репрессий — умудрились втридорога купить у фрицев откровенное «сырьё»: недоработанные, опытные конструкции — то есть. Сами немцы, упорно и последовательно совершенствовали их до середины-конца 30-х годов — «позабыв» делиться наработками с нашими «гениальными стратегами».

С огромным трудом на артиллерийском заводе «№ 8» в подмосковных Подлипках, освоили 37-ми миллиметровую «немку» под нашим родным индексом «1-К». К началу снятия её с производства (в связи с заменой на её же развитие — 45-ти миллиметровой «19-К»), было изготовлено чуть более полутысячи экземпляров отвратительного качества… В том числе — в танковом варианте.

Знаменитая «сорокапятка» тоже поначалу страдала от всевозможных «детских болезней», ещё больше — от «временной технологии» и, всем знакомый облик приобрела лишь к 1937 году — превратившись в «53-К».

Так зачем было «огород городить», не пойму?

На хера сложно — когда можно просто?

Имеется вполне работоспособная, проверенная бурным временем конструкция… Имеется и хорошо знакомая, освоенная промышленностью технология. Наконец, имеются целые горы боеприпасов.

Так, что же ещё надо⁈

Темпы проектирования в очередной раз удивили хроноаборигенов из «ОСТБ-007»!

За полтора месяца 47-ми противотанковая пушка была не только нарисована на бумаге — но и воплощена в металле.

Хотя, лафет для упрощения и удешевления конструкции в целом — имел деревянные колёса от обычной обозной телеги:

— Нехай сперва так будет — потом на автомобильные поменяем, с заполнением гусматиком!

Зато, пушка обзавелась сверхсовременным «апгрейдом»: раздвижными станинами — сваренными из водопроводных труб подходящего диаметра, торсионным подрессориванием (два согнутых буквой «Г» стержня из распрямлённых паровозных пружин) и простейшими пневматическими успокоителями колебаний.

Конечно, эта новизна «главного конструктора» приводила в некоторое смущение:

— Серафим Фёдорович…

— Жалуйтесь, Мартын Антонович!

— Всё-таки соединение электросваркой не выглядит надёжным.

Я ночью проверил все сварные швы с помощью «роялистого» ультразвукового дефектоскопа, поэтому имел все основания ответить:

— Напрасно Вы так думаете.

— Боюсь, не один я так думаю! У комиссии из ГАУ на государственных испытаниях — тоже могут появиться вопросы.

Вспомнилось кое-что прочитанное в «Оружие Победы» у Грабина… Да, действительно: новшества — чтоб они не шокировали по определению консервативно настроенных военных, надо вводить постепенно.

— Хорошо, — отвечаю, — в наиболее ответственных местах применим клёпку. Конечно, несколько возрастёт вес системы и её стоимость… Но, думаю — не особо критично.

— В каких именно «ответственных местах»?

Смотрит на меня весьма странно — будто просвечивая насквозь… Палимся, опять палимся! Ну, а что прикажите делать?

— Пока не знаю, — отвечаю, — надо будет пару деньков посидеть над бумагами, подумать с логарифмической линейкой и деревянными счётами.

Вдруг, Поегли яростно щетинит «гвардейские» усы:

— Вы меня за идиота принимаете?

Многозначительно на него глядя:

— Пока нет. Но если и дальше будете мне мозги «любить»… Тогда приму!

После некоторой паузы, оба не сговариваясь смеёмся, затем я говорю примиряющим тоном:

— Вам известно такое понятие — «интуиция», Мартын Антонович?

— Конечно.

— Считайте, что после контузии на польском фронте — она у меня обострилась.

Бывший штабс-капитан Императорской армии и выпускник Николаевской военной академии, был не только умным — но и вежливым и, сделал вид что мне поверил.

Однако, надо что-то делать!

Где бы мне надыбать некое подобие — хотя бы самой простой ЭВМ, чтоб свалить на неё быстродействие моих математических расчётов?

А, пустое…

Готовый образец противотанкового орудия сперва взвесили: немногим больше 350 килограмм.

— Пойдёт! Если в дальнейшем перейдём полностью на сварку — сэкономим ещё где-то около пуда или даже полтора.

«Двадцать один килограмм, — про себя уточняю, — семьсот двадцать грамм».

Затем, испытали лафет «искусственным откатом», придуманным Мартыном Антоновичем. Специальная приспособа — приводимая в действие электромотором, сперва оттягивала ствол за казённую часть, затем резко его отпускала. Таким образом сутки напролёт «продрочив» орудие — по выражению наблюдавших действо зэка-рабочих, остались довольны прочностью системы.

Прицепив к мототелеге, три дня сменяя «экипажи» — испытывали пушку возкой по «кочкарям» и, также — остались вполне довольными её ходкостью при «гужевой» тяге:

— Зачем лошадок понапрасну мучить и кормовой овёс с сеном им скармливать?

Испытания возкой по грунтовому «шоссе» моим «Фордом-Т», окончились неудачно из-за поломки колеса орудия уже на скорости 15 километров в час. Махнув рукой, резюмировал:

— Это ни о чём не говорит! Такое средство тяги как автомобиль, Красной Армии по крайней мере — лет десять, ещё не грозит.

Теперь, по всем правилам — заводские испытания надо завершить боевой стрельбой.

Однако препятствием было — что эта хреновина мне досталась без прицела и боеприпасов. В принципе, на пятьсот-шестьсот метров — дистанцию действительной стрельбы по танкам, можно херачить — наводя через ствол, или пользуясь самым примитивнейшей самоделкой — уже изготовленной нашим артиллеристом.

А вот с огнеприпасом, было намного сложней:

— Как Вы думаете, Мартын Антонович, где можно взять сотню-другую снарядов для заводских испытаний?

— Думаю — в Нижнем Новгороде, где когда-то был штаб Волжской речной военной флотилии…

— А, дадут?

— Почему бы не дать, если соответствующая бумага от НКВД на руках имеется?

К тому времени главный конструктор «откинулся» и, став вольным человеком — получил надлежащие документы и право перемещаться по всей территории СССР.

— Ну, тогда поехали в Нижний!

Помню, «там» смотрел какую-то передачу про Михаила Калашникова…

Мол, после излечения в госпитале он решил сконструировать пистолет-пулемёт. Слово за слово, с разрешения и поддержки начальства изготовил он его в железнодорожном депо — где работал, а ящик патронов ему любезно предоставили в военкомате — куда он обратился.

Вот тебе и сталинская эпоха!

Вот тебе и боящаяся собственного населения власть!

Конечно, не всё так просто — пришлось побегать по инстанциям в Нижнем Новгороде, а за снарядами съездить-сплавать по Волге аж в Саратов.

На артскладе куда мы обратились с нужной бумажкой — открывающей любые двери, нам с Поегли показали на штабеля ящиков:

— Выбирайте, товарищи: здесь стальные французские гранаты, а здесь наши — чугуниевые. Там — шрапнель, картечь…

Перебиваю «экскурсовода»:

— А где выстрелы с бронебойными снарядами? Нам бы их, да — побольше, товарищ!

Достаточно широко известная история, не правда ли?

Мол, после Первой мировой войны на складах осталось столь много этих самых 47-ти миллиметровых бронебойных снарядов, что их решили использовать для изготовления их 45-ти миллиметровых аналогов — переточив ведущие пояски.

Начальник склада артиллерийского вооружения: всем видом — моряк-солёные уши, ленты в якорях и вся задница в ракушках, сперва не понял:

— Ёпрст… «Бронебойные снаряды», мне в уши не надуло?

С непоколебимой уверенностью дилетанта, я подтверждаю свою хотелку:

— Ну, да! Бронебойные снаряды.

Бравый мореман ехидно спросил:

— Йо хай ды… А зачем этой «пугалке» — бронебойные снаряды?

— Как, это — «зачем»⁈ По танкам стрелять, товарищ военмор!

Тот, аж чуть не упал — вверх своими клёшами с бархатными вставками, расхохотавшись:

— Да, вы оба «серые» — как штаны пожарника… Это — корабельная пушка, мазуты береговые! Хахаха!!!

Мы с Мартыном Антоновичем недоумённо переглянулись:

— И, чё?

— Да, ни чё! Хахаха!!! Нет в море никаких «танков», товарищи «сапоги»! Хахаха!!! Или, вы предлагаете стрелять из «Гочкиса» по броненосцам?!. ОХХХ-Хахаха!!!

— Слушай, товарищ! Хватит ржать — а объясни толком: почему у этой «пукалки» нет бронебойных снарядов.

Наконец, успокоившись, тот показал соответствующую военно-техническую литературу и разжевал — буквально, как маленьким детям:

— «Гочкисы» ставили на корабли в качестве «противоминной» артиллерии: то есть — против миноносцев. Последние же — в отличии от крейсеров, броненосцев и линкоров — не бывают бронированными. Поэтому, вполне хватало и обыкновенной осколочно-фугасной гранаты! Хотя…

Тут, он понимающе покачал головой:

— Возможно, товарищи, вы перепутали бронебойный снаряд и «практический».

Поегли, молчит, как двугорбым верблюдом оплёванный, а я с любопытством полного профана:

— А это что за хрень?

— Чугунное «ядро» без заряда — для учебных стрельб. Так, такие в Питере остались: мы сюда — уже «учёными» пришли!

— Понятно…

В общем, урок — надеюсь мне в прок: не каждому «послезнанию» — можно безоговорочно верить.

Впрочем, у меня всегда было подозрение к этой истории с «ведущими поясками»: почему, раз имеются «целые залежи» бронебойных боеприпасов — не подогнать ствол к снарядам, а не наоборот? Зачем разрабатывать совершенно новый вид боеприпаса — имея практически аналогичный, уже готовый?

Непонятно…

После разъяснения, мы с главным конструктором выбрали двести выстрелов — наполовину стальных и чугунных осколочно-фугасных гранат. Начальник артсклада, видно проникся к нам симпатией — насмешили мы его вдоволь и, вместо простых стальных гранат, от щедрот своих «отсыпал» приспособленные к зенитной стрельбе — с дистанционной трубкой и «дымным следом» из бурого пороха.

Прообраз трассирующих снарядов, то есть.

Рисунок 6. «Тупоголовые» бронебойные снаряды без головных обтекателей, с «подрезами-локализаторами» и ведущими поясками.

Однако, проблема не решена — где взять бронебойные снаряды?

Пока плыли на пароходе назад, в жарких спорах пришли с главным конструктором к паллиативному решению. Вернувшись в Ульяновск, он разрядил половину стальных гранат с «дымным следом» — сняв баллистический наконечник и удалив взрыватель и заряд взрывчатого вещества.

В образовавшуюся полость поместили выточенный из инструментальной стали и затем закалённой «тупоголовый» бронебойный сердечник — приварив его через дно электросваркой к получившемуся таким образом «поддону». Бронебойный сердечник имел псевдо-трассер из того самого стаканчика с «дымным следом» и, по моему предложению — так называемые «подрезы-локализаторы Гартца», устраняющие возможные огрехи в его закалке.

Вот только соответствующих образцов броневой стали — у нас в Ульяновске не нашлось, чтоб проверить бронепробиваемость!

Имеющееся же самое толстое «котельное железо», толщиной без малого в десять сантиметров — пробивалось со всех дистанций, исключая совсем уж запредельные. В основном же, на заводских испытаниях стреляли чугунной гранатой по целям изображающим из себя огневые точки и открыто расположенную пехоты противника.

Кстати, если мне не изменяет «послезнание» — проблемы с бронебойными снарядами в РККА были до самого 1943-го года. Теоретически имеющие вполне впечатляющую пробивную способность, практически — они почему-то её не демонстрировали.

— Надо будет не забыть — обязательно заняться этим головняком, — вздохнув, делаю себе «зарубку» на память, — но, чуть позже.

Конечно же, во всех этих делах активно участвовал наш «военный сектор»: близнецы Ванька да Саньки и, оба их «мотострелковых взвода». Они поочерёдно изображали из себя расчёт орудия, испытывали его возкой на мототелеге и перекатыванием вручную по полю.

— Ребята, — стимулирую их, когда вижу — что энтузиазм иссякает, — после того, как нам поможете — дам пострелять из пушки.

— Брешешь!

— Честное комсомольское.

Прыгают и скачут:

— УРА!!!

Подождав когда успокоятся, запредельно строго:

— А за «брешешь» — упали оба и по двадцать раз отжались!

Беспрекословно понеся наказание, с новыми силами хватаются за лафет.

Кричу обеспокоенно:

— Куда вы так пуп надрываете⁈ Смотрите — трудовую грыжу не наживите…

— Практически дети с орудием справляются — хотя и вывалив на плечо язык, — был наш с Главным конструктором общий вердикт после испытаний, — значит, свободно справятся и взрослые красноармейцы.

Правда, справедливости ради — детский расчёт орудия был несколько усиленным и часто менялся.

Пострелять юным «пушкарям-противотанкистам», правда, разрешили только в самом конце испытаний — когда убедились в надёжности конструкции и безопасности этого мероприятия. Стрельнув по паре раз из «всамоделишной» пушки, они конечно этим не удовлетворились и забузили — требуя «продолжения банкета».

— Ещё успеете настреляться, ребята, — тактично, но строго утешает их Поегли, — вся ваша жизнь впереди и все будущие войны — ваши.

Если б, он только знал — как был прав!

Конкурс на противотанковую пушку для Красной Армии был объявлен лишь в конце мае 1924 года. Наше «ОСТБ-007» тут же заявило о себе и, её главный артиллерийский конструктор Мартын Антонович Поегли вскорости уехал в Москву «пробивать» своему детищу дорогу в большую жизнь. То бишь договариваться с ГАУ об уже войсковых испытаниях. Мы же с нашими «бойцами», с участием деревянного танка и настоящей стальной — хотя и безснарядной пушки, провели несколько тактических учений.

Сперва ребята — до этого сильно переоценивавшие роль танков, слегка приуныли:

— Такую маленькую пушку где угодно можно спрятать и улучив удобный момент — перестрелять сколько угодно танков… Ведь, эта «коробка» слепошарая!

Как можно аргументированее им отвечаю:

— Конечно, а вы что хотели⁈ Всякое новое оружие рождает контрмеры: изменение тактики и появления другого оружия — способного ему противодействовать. Не успели залетать аэропланы, как тут же придумали — как их сбивать. Вот только от авиации почему-то никто не отказался! Почему с танками должно быть как-то иначе?

Долго спорили, на коробочках-макетах и на «планшете» — макете местности изображающим тактическое поле, пытались изобразить — как взаимодействие танков между собой, так и танков с пехотой и собственной противотанковой артиллерией. Но остановились на том, что:

— Без самолётов — никак нельзя: сверху всё видней. Серафим, давай нам быстрей хотя бы планер!

Ну, а пока планера нет, после занятий на планшете — близнецы заказали Кузьме ещё один деревянный танк:

— Один стоит на месте за укрытием и прикрывает из пушки и пулемёта, а второй с пехотой продвигается вперёд. Дойдя до удобного рубежа, он останавливается и прикрывает продвижение уже первого… Ну, примерно где-то так!

Поразмыслив трохи, предлагаю:

— Давайте, уж сразу целых три — один полнокровный танковый взвод получится.

Кто-то из близнецов — Ванька или Санька, до сих пор не могу их на лицо отличить, добавил «осетра»:

— Четыре — как раз две пары. И ещё: обороняющейся стороне тоже — хотя бы один танк нужен. Для контратак.

Я одобрил:

— Вполне разумно мыслишь, вьюнош.

Не, ну до чего славные ребятки у меня!

— Тогда и наступающей стороне свои противотанковые пушки нужны.

Две пары совершенно одинаковых «гляделок» вопросительно уставились на меня с одним и тем же вопросом:

— Для чего они наступающим танкистам, Серафим?

— Чтоб отбивать танковые контратаки обороняющегося противника — не отвлекая собственные танки от первоначально поставленной задачи.

Кузька Домовёнок, ныне стал таким важным!

И рачительным — слишком излишне, на мой взгляд, «хозяином»:

— Ещё четыре танка вам⁈

— Три, Кузьма, три… И пару деревянных пушек типа вот этой.

Возмущается:

— А за чей счёт «банкет», спрашиваю?

Слегка повысив голос:

— Кузьма, не жопься — это тебе не идёт. И запомни: народ не желающий кормить своих танкистов — будет кормить чужих!

Близнецы, стараясь незаметно для меня — синхронно показали ему кулаки и тот тут же — пошёл на уступки:

— А я чё? А я — ни чё. Коль надо — сделаю, проблем нет!

Меж тем, события в стране и мире идут своим чередом и, пока не обращая внимания на мою прогрессорскую деятельность. Вместо Ленина на должность Председателя Совнаркома «триумвират» из Зиновьева, Каменева и Сталина назначил Рыкова и, она — эта должность, стала становиться всё более и более декоративной.

Троцкий лишь пассивно наблюдал за происходящим: то ли — не желая, то ли — не имея возможности вмешаться в делёж ленинского наследства. В феврале 1924 организованная «триумвиратом» партийная комиссия обвиняет его в «развале» армии и, хотя немедленного снятия с поста Председателя Реввоенсовета СССР не последовало — власть над вооружёнными силами страны он начал медленно, но верно терять. Ему в заместители был назначен Михаил Фрунзе, его самого брутального сторонника Михаила Тухачевского — «перевербовали» назначив Начальником штаба РККА, его самого ярого приверженца — Николая Муратова, удалили подальше из Москвы. Наконец, начальника политуправления Владимира Антонова-Овсеенко — заменили лояльным «тройке» Андреем Бубновым.

И, ВСЁ!!!

Последующие «телодвижения» Демона Революции напоминали корчи сжигаемого на костре Инквизиции еретика. Официально же Льва Давыдовича снимут с высокой должности и пинками загонят «под плинтус», лишь через год — в конце января 1925 года.

Чуть не забыл…

Ксавер, мой деловой партнёр по «распилу бабла» — не пробалабонил и, в конце года, с видимым удовольствием — выдал мне обещанных сто тысяч червонцев.

За скальп «Льва Революции»!

[1]За основу статьи «бывшего германского офицера-артиллериста», взята работа австрийского теоретика, генерала от артиллерии Людвига Риттера фон Эймансбергера «Der Kampfwagenkrieg», издававшаяся в довоенном СССР минимум два раза.

[2]В декабрь 1917 года Главное Артиллерийское Управление (ГАУ) в связи с революцией была реорганизована в Артиллерийское управление. С 1921 года прежне название вернулось — Главное артиллерийское управление. 28 марта 1924 года снова переименовано- в Артиллерийское управление РККА. Наконец, 13 июля 1940 года — на базе Артиллерийского управления, было сформировано Главное артиллерийское управление Красной Армии.

[3] Оригинальное название — «Canon Hotchkiss à tir rapide de 47 mm».