КвазаРазмерность. Книга 5

Глава пятая

Джаво получил вызов от Анакс, Тура и Кьюмака на третий день их безрезультатных попыток отыскать следы Джорла. Создатель прерывателей либо давно отошел от дел, либо залег на дно.

– Либо мы просто зазнайки-игроманы, которые ни черта не смыслят в реальной жизни, – кисло подметил Кьюмак.

Если бы Джаво не был предупрежден братьями, что Анакс, вероятно, свяжется с ним и попросит помощи, то ни за что не стал бы отвечать странной троице. Впрочем, он бы мог просто забыть о просьбе братьев помочь Анакс, случись подобное год назад, до того, как у него обнаружили способность к нейропатии и отец поселил его в квартале, лишенном нейронных сетей, активизировавших дремлющие способности нейропатии. Джаво был простым мальчишкой: временами несносным, временами задиристым, потому что друзья были старше его на несколько лет и ему всегда приходилось из кожи вон лезть, чтобы держаться с ними наравне. Сейчас от прежних целей не осталось и следа. Ушли и друзья. Вернее, ему пришлось оставить их, перебравшись в закрытый квартал, выкупленный отцом на окраинах жилого комплекса Isistius labialis.

Связь с внешним миром, где все пользовались нейронными сетями, осуществлялась посредством преобразователя, менявшего принимаемый сигнал, придавая ему формат, удобный для старых трехмерных модуляторов. Преобразователь был создан на скорую руку, поэтому связь иногда шла с задержкой в несколько секунд, а затем неожиданно ускорялась, пытаясь нагнать реальное время. Впрочем, Джаво мало заботили подобные тонкости. В первые дни после возвращения из «Фив» он был занят тем, что убеждал отца помочь ему встретиться с братьями, о которых рассказывала ему Саломея. Потом следил за судьбой застрявшего в «Голоде» Прай-Ми. О друзьях он вспомнил, лишь когда братья покинули КвазаРазмерность, снова решив попытать счастье на игровой площадке, на этот раз в «Фивах». Джаво остался один и впервые за последние недели почувствовал себя покинутым и забытым. Даже отец – и тот, увлеченный каким-то секретным проектом по перенаправлению энергии Подпространства в материальный мир, не уделял ему внимания.

Джаво связался с парой друзей, но после общения с Саломеей, Арк-Ми и его братом общаться с детьми стало сложно. К тому же они знали, что он нейропат, и держались настороженно. Да и модифицированная связь, как назло, работала с такими провалами, что общение превращалось в муку, а не радость.

В общем, когда Анакс связалась с Джаво, мальчик находился в некой форме детской депрессии, страдая от недостатка внимания и обижаясь за это на весь мир.

«Мы друзья Прай-Ми, и нам нужна помощь», – гласило оставленное Анакс сообщение. Джаво задумался, пытаясь решить, стоит капризничать, отклоняя вызов, или нет. Затем, убедив себя, что повторного предложения связи может и не быть, решил ответить.

– А ты похожа на Саломею, – отметил Джаво, едва увидев Анакс.

– На Саломею? – растерялась девушка от подобного начала разговора. – Ты говоришь о Саломее, с которой играл в «Фивах», или о ком-то другом?

– О подруге Арк-Ми.

– Понятно… – Анакс тщетно пыталась говорить с мальчиком как с равным, а не как с ребенком, боясь, что подобное может его обидеть. – Не знала, что видел Саломею вне игровой площадки.

– Не видел.

– Так ты сравниваешь меня с ее игровым образом?

– Она была танцовщицей и актрисой. Это очень грациозный, гибкий и красивый персонаж.

– Что ж, тогда приму это как похвалу.

Повисла пауза, и Анакс решила, что сейчас лучше всего будет представить Тура и Кьюмака.

– Ты ведь увлекаешься игровыми проектами, верно? – осторожно спросила она.

Джаво кивнул, сказав, что узнал имена героев «Голода».

– А имена Зевса и Ра тебе о чем-нибудь говорят?

– Спрашиваешь! – оживился мальчик.

– Ты их поклонник? – насторожилась Анакс.

– Нет, но думаю, что каждый, кто увлекается игровыми проектами, знает их имена.

– Они враги Прай-Ми и его брата. Ты знал об этом?

– Слышал, – Джаво нахмурился. – Это правда, что охотники за наживой собираются последовать за братьями в «Фивы»?

– Думаю, да.

– И они действительно могут испортить им жизнь, помешав собрать армию и захватить дворец Сфинкс?

– Не знаю, но полагаю, лишние проблемы сейчас никому не нужны.

– У Саломеи впереди долгий путь, – озадачился мальчик. – Я оставил ее, когда все только начиналось, поэтому… Думаешь, Зевс может причинить ей вред?

– Не напрямую, но если ему удастся задержать или остановить братьев, то вряд ли Саломея сможет в одиночку добиться поставленных целей.

– Она настырная, – улыбнулся Джаво. – Думаю, ей под силу горы свернуть, если на то будет необходимость.

– Ничуть не сомневаюсь, но…

– Кто-то может оказаться настырнее?

– Именно, – Анакс улыбнулась.

– И что вы хотите от меня? Потому что Арк-Ми предупреждал, что вы можете обратиться за помощью, но ничего конкретного не говорил.

– Охотники за наживой планируют приобрести ключи игроков проекта «Фивы», считая, что братья бросили им вызов.

– Не самый удачный расклад, – согласился Джаво. – И что вы хотите от меня? У меня было в планах вернуться в «Фивы» и помочь Саломее, но если нужно, то я могу подумать о том, чтобы прийти на помощь братьям. Правда, странно, что они сами не попросили меня об этом, а послали вас.

– Не думаю, что им нужна от тебя подобная помощь, – сказала Анакс, заставляя себя не улыбнуться, реагируя на напускную важность, с которой разговаривал мальчик.

– Что тогда? – спросил Джаво.

– Зевс и Ра вообще не должны попасть на игровую площадку «Фив». Мы уже встречались с ними и пытались убедить отступиться.

– И получили по шее, – вмешался в разговор Кьюмак, стоявший за спиной Анакс, заставив мальчика сначала улыбнуться, признавая, что ожидал от охотников за наживой подобной реакции, а затем нахмуриться. – Он ведь никого не убил?

– Нет, но кое-кому прописал такого пинка, что искры из глаз посыпались, – Кьюмак указал глазами на Анакс.

– Я слышал, что многие игроманы забываются и продолжают вести себя в реальной жизни словно остаются на игровой площадке, – сказал Джаво, не то пытаясь оправдать Зевса, не то просто констатируя факты. – Вот только чем я могу помочь вам, если речь не идет об игре?

– Братья говорили, что у тебя влиятельный отец. Мы планировали использовать в качестве рычага давления прерыватели Джорла, но не смогли достать их, поэтому…

– Вы хотите, чтобы я помог вам угрожать людям? – растерялся Джаво.

– Почему сразу угрожать, просто… – Анакс смутилась и растерянно пожала плечами. – Возможно, и угрожать, но ведь охотники за наживой угрожают Прай-Ми. Ты не согласен?

– Не знаю. Нужно подумать, – Джаво посмотрел на Тура.

Престарелый ветеран молчал, меряя мальчика тяжелым взглядом.

– Никогда еще никому не угрожал, – признался Джаво. – Особенно не думал, что придется угрожать охотникам за наживой.

– Тебе не придется, – поспешила успокоить его Анакс. – Мы хотим, чтобы ты просто поговорил с отцом. Если он действительно сотрудничает с агентством «Ксанет», то, возможно, он сможет поручить собрать информацию о прерывателях. Ничего другого нам не нужно. Это не будет нарушением закона – клирики лояльно относятся к проявлению любопытства, да и прерыватели Джорла не внесены в список особо опасных видов оружия.

– Можешь проверить по нейронным базам данных. Прерыватели даже не рассматриваются как оружие, – сказал Кьюмак.

– Я не могу подключиться к нейронным базам данных, – мрачно сказал Джаво. – Разве братья не сказали, что я нейропат? Нейронные сети активируют мою способность.

– О! – растерянно хлопнул глазами Кьюмак. – Не думал, что у тебя все так серьезно, – он покосился на Анакс, упрекая, что она не предупредила о болезни мальчика, но она и сама, кажется, не знала об этом.

– Братья не сказали вам, – догадался Джаво.

– Вообще-то они не сказали об этом мне, – решила играть в открытую Анакс. – О том, что я привлеку на свою сторону Тура и Кьюмака, они не знали.

Повисла долгая пауза, во время которой Кьюмак решил, что связь с соседним жилым комплексом зависла.

– Эй, парень! – позвал он.

– Я все еще здесь, – хмуро ответил Джаво.

– Почему тогда молчишь?

– Думаю: рад или нет, что братья не рассказали вам о том, что я нейропат.

– И что надумал?

– Пока не знаю, – мальчик неожиданно улыбнулся. – Думаете, прерыватели Джорла – штука забавная?

– Не знаю насчет «забавная» или нет, но что опасная – точно. Особенно для ребенка, – впервые вмешался в разговор Тур.

– Я видел вещи и пострашнее, – отмахнулся Джаво.

– Игровые площадки не считаются. Это уже реальность.

– А кто говорит об игровых площадках? – Джаво вздернул нос и рассказал о том, как его похитили нейропаты, показав их убежище в ремонтных полостях пневмотоннелей. – Там были перепрограммированные синергики. Знаете, как сложно перенастроить скомпилированные ядра этих машин? А они смогли… – мальчик нахмурился. – Правда, есть небольшая хитрость, но в целом… – он окончательно смутился, но тут же просветлел. – А еще, когда активировались мои способности нейропата, я смог прочитать мысли работника незаконного центра Энрофы. Я видел, как они создают клонов для переноса сознаний из одного жилого комплекса в другой и как рождаются дети адептов «Мункара и Накира». Не в репродукционных центрах, а естественным путем, используя для вынашивания тела клонов! – глаза Джаво округлились. – Представляете? А потом… – он заставил себя прикусить язык, чтобы не рассказать о том, как стал проводником, соединив мысли хранителя и работника незаконного центра Энрофы, в результате чего началась заварушка, и погибли люди. – В общем, не нужно пугать меня прерывателями Джорла. Есть вещи и похуже… – проворчал мальчик, пообещав, что поговорит с отцом.

Он прервал связь не прощаясь, обиженный тем, что его считали ребенком, не задумываясь о том, что, будучи нейропатом, он не просто читал мысли других людей, а пропускал сквозь себя. Они становились его неотъемлемой частью. Так что он, можно сказать, видел уже побольше других. Достаточно того, что удалось прочесть в мыслях работника незаконного центра Энрофы и хранителя. Там было столько злодеяний, что хватит на всю жизнь… «Наверное, именно поэтому у нейропатов и начинают выгорать другие чувства, – подумал Джаво, направляясь к отцу. – Мы не сможем выносить груз чужих знаний, если наши чувства не омертвеют, став чуждыми до переживаний».

– Твоего отца сейчас здесь нет, – ответила мальчику Эсфирь – женщина-содомит, которая, сбежав из отведенного для преступников поселения, стала жить и работать в лагере отца.

Джаво притворялся, что не боится Эсфирь, но на самом деле она пугала его до чертиков. Особенно ее неестественно большие глаза на крохотной голове. Они постоянно вращались и косили так сильно, что стоило встретиться с ней взглядом, и начинала болеть голова.

– Это важно, – сказал Джаво, пытаясь узнать, когда отец вернется. – Мои друзья попали в беду и… – он запнулся, прочитав на лице Эсфирь снисхождение. – Думаешь, если я ребенок, то и проблемы у меня детские?

– А разве нет? – Эсфирь явно издевалась над ним.

– Нет, – Джаво заставил себя смотреть ей в огромные глаза. – Мои друзья намного старше меня. А их проблемы…

– Почему же ты замолчал? – улыбнулась Эсфирь.

– Потому что если я продолжу, то раскрою секрет, о котором должен молчать.

– Большой секрет?

– Угу.

– Значит, держи его при себе, – посоветовала странная женщина.

– Боюсь, этого будет недостаточно. Они… Они попали в беду, и если не помочь им, то все может стать намного хуже.

– Ну… – улыбка застывшей гримасой уродовала и без того некрасивое лицо Эсфирь. – Думаю, решать тебе: либо ты выдашь тайну, либо смиришься с тем, что бед у твоих друзей станет больше.

– Я не хочу, чтобы бед становилось больше, – Джаво вспомнил Саломею, снова попытался выпытать, когда вернется отец, понял, что нескоро, и пытливо уставился на Эсфирь, догадался, что сейчас она единственная, кто может помочь, если, конечно… – Если я не могу увидеться с отцом, может быть, тогда ты устроишь мне сеанс связи с Оксом? – ухватился за новую надежду мальчик. – «Ксанет» ведь сейчас работает с отцом. Он поручил им, кстати по моей просьбе, отыскать дочь Саломеи, которую похитил отец с исследовательской базы… – Неожиданно его осенило: – Слушай, а ведь до того, как стать содомитом, ты, кажется, была инженером, верно?

– Хочешь, чтобы твоим друзьям помогла я?

– Если, конечно, тебе под силу.

– И чего они хотят?

– Достать комплект прерывателей Джорла.

– И зачем им эти вечно сбоящие недоработанные игрушки?

– Этого я сказать не могу.

– Очень жаль. Потому что я не знаю, где достать прерыватели. Можно было бы попробовать придумать альтернативное решение проблемы, но раз ты не хочешь раскрывать секреты своих друзей, то… – Эсфирь уставилась на мальчика, не скрывая, что происходящее забавляет ее.

– Просто свяжись с Оксом и попроси навести справки, – сказал Джаво, обидевшись, что его не воспринимают всерьез.

– Боюсь, у Окса сейчас есть дела поважнее, чем искать игрушки для твоих друзей.

– Ну не вредничай! – потерял терпение Джаво.

Улыбка Эсфирь стала шире, напомнив оскал. Не хватало только острых клыков, украшавших большой рот с тонкими губами. Джаво сжал кулаки.

– Хочешь ударить меня? – Эсфирь изобразила испуг, затем громко рассмеялась.

Джаво крутанулся на месте и побежал прочь. Что-то с этой странной женщиной было не так – мальчик не сомневался в этом. Конечно, он никогда прежде не встречал содомитов, но ведь отец заверил его, что она оказалась в неиндексированных территориях Квазара, куда ссылают преступников, случайно. Над ней ставили опыты. Джаво вздрогнул, вспомнив, что у женщины два мозга. «Такую не перехитрить», – подумал он и тут же вспомнил о своих способностях нейропата. Отец определенно увлекся чем-то серьезным.

В памяти Джаво всплыло, как он впервые встретился с Оксом, когда, покинув «Фивы», вернулся в Размерность. Представитель агентства «Ксанет» не болтал лишнего, но по дороге в квартал, где были отключены нейронные сети, которые могли активировать способности Джаво, мальчик успел заглянуть в мысли Окса. Это случилось непроизвольно. Он понял это лишь ближе к вечеру, когда отец начал рассказывать ему о том, как прошли поиски сторонней программы для нейропатов, которыми занимался Окс.

– Я знаю, что он нашел следы разработчика, – сказал мальчик.

Отец растерялся, затем решил, что сыну об этом рассказал Окс. Но Окс ни о чем таком не рассказывал. По крайней мере, не так много. Мысли, которые удалось подсмотреть Джаво, пока они с представителем агентства «Ксанет» добирались до квартала с отключенными нейронными сетями, были разрозненными. Они дразнили, воспаляя воображение, но не давали ответов. «Вот если бы активировать нейронные сети здесь и заглянуть в мысли Эсфирь», – подумал Джаво. План показался ему вполне разумным, и он потратил следующие несколько дней на его реализацию, пытаясь отыскать отключенные нейронные генераторы. Если бы он был подключен к информационным сетям, то, возможно, у него был бы шанс реализовать свою идею фикс, а так…

«Ладно, если мы не можем активировать нейронные генераторы здесь, то, возможно, удастся заманить Эсфирь туда, где они есть?» – начал строить новый план Джаво.

Но то ли она была старше и мудрее, то ли все дело было в том, что у нее в груди вместо легкого был установлен дополнительный мозг, но задумка Джаво провалилась прежде, чем он успел выбраться за пределы купленного отцом квартала. Модифицированные синергики получили приказ задерживать не только всех входящих, но и не позволять никому покидать установленный периметр, в границах которого не действовали нейронные сети.

– Ты не можешь держать меня здесь, как пленника! – закричал Джаво, когда синергик привел его в качестве нарушителя к оставленной за главную Эсфирь.

Машина с биоэлектронным мозгом держала мальчика за руку так крепко, что разве только не трещали кости. Именно в тот момент у Джаво и появился новый план.

– О чем ты думал? – спросила Эсфирь, не обращая внимания на гримасы боли на его лице.

– Моим друзьям нужна помощь, забыла? – начал подготавливать почву для предстоящего обмана Джаво.

– Я же сказала, вернется твой отец и решит эту проблему!

– Нет времени.

– Научись ждать, к тому же… – на тонких губах Эсфирь появилась ехидная улыбка. – Скажи мне, как ты планировал помочь своим друзьям? Думал найти прерыватели Джорла или что?

– Думал найти отца, – Джаво прищурился, надеясь, что Эсфирь купится на обман.

Эсфирь долго смотрела ему в глаза, затем фыркнула и велела синергику увести его и посадить под домашний арест. «Отлично, – думал Джаво, оставшись один в закрытой комнате. – Пока все идет по плану. Теперь дело за малым».

Он долго бродил по огромной комнате, собираясь с духом. Правая рука, за которою его держал синергик, еще болела, но Джаво понимал, что, когда осуществит свой план, боли станет в десятки раз больше. Нейронный медицинский помощник не появится и не блокирует нервные окончания.

– Ух, чувствую, это станет моей самой глупой идеей за всю жизнь, – проворчал мальчик, подходя к пневмодвери в смежную комнату, за которой находился модифицированный модулятор для просмотра перекодированных нейронных трансляций.

Впрочем, мамонт инженерной мысли ничуть не интересовал его. Целью была пневмодверь. Нейронные образы были отключены, и добраться до блока управления не составляло труда. Когда-то давно, еще до того, как тест на нейропатию дал положительный результат, Джаво, желая выпендриться перед друзьями, не один день провел в нейронной сети, пытаясь разобраться в устройстве подобных замков. Он воображал, что так они смогут пробраться куда-нибудь, устроив себе настоящее приключение. Или сбегут, когда их посадят под домашний арест. Тогда его мечты так и остались мечтами, потому что он не научился обходить защитные системы нейронные образов, скрывавших блоки управления пневмосистемами дверей. Сейчас нейронные генераторы были отключены и не взаимодействовали с интегрированным жидким чипом… Но Джаво не собирался бежать – его снова поймает синергик и на этом все закончится. У него был другой план.

Добравшись до главного чипа защитных систем, он деактивировал его. Теперь дверь продолжит закрываться, даже если на пути будет препятствие. Пробные испытания было решено провести на стопке картриджей с перекодированными нейронными новостями, которые использовались в допотопном модуляторе. Дверь раздавила их в щепки. Хруст стоял такой сильный, что Джаво засомневался в своем плане, включив систему защиты пневмодверей и переведя его на минимальный уровень. Новая порция картриджей подверглась экзекуции. На этот раз пострадали только крайние. Двери замерли и начали неспешно открываться.

– Самое то! – подбодрил себя Джаво, однако тело уже начала бить мелкая дрожь.

Идея определенно была плохой, но… Джаво спрятал раздавленные картриджи, чтобы Эсфирь не заметила их, разобравшись в подвохе. Вернулся к пневмодвери и активировал двигатели замков. Дверь захлопнулась, придавив детскую руку. Раздался хруст такой же, как был, когда ломались картриджи. Джаво закричал, пытаясь высвободить зажатую руку. Дверь пыталась закрыться, казалось, целую вечность, затем включились системы защиты и замки сработали в обратную сторону. Мальчик упал на колени и прижал сломанную руку к груди.

Слезы непроизвольно катились по щекам, а перед глазами вспыхивали и гасли тысячи белых звезд. Интегрированный жидкий чип продолжал контролировать жизненно важные процессы, но на большее был неспособен. Когда синергик, дежуривший возле комнаты Джаво, наконец-то привел Эсфирь, мальчик уже охрип от криков. Боль была чудовищной – совсем не похожей на ту, что он испытывал, когда находился на игровой площадке «Фивы».

– Какого черта здесь случилось? – спросила Эсфирь, подозрительно оглядываясь. Ее большие глаза бешено вращались.

– Дурацкая дверь! – заскулил Джаво.

– Тебе прищемило руку?

– Больно! – он показал распухшую кисть.

– Выглядит скверно, – растерялась Эсфирь.

– Сделай что-нибудь!

– Что?

– Не знаю, тебя отец оставил за главную, вот и разбирайся!

– А тебя никто не заставлял ломать кости.

– Это все дверь! Думаю, что-то замкнуло в системах защиты… – Джаво прикусил язык, испугавшись, что Эсфирь заподозрит подвох.

Он собрался с духом и закричал что было сил. Голос сорвался почти сразу, но этого хватило, чтобы Эсфирь занервничала. Нужно было что-то срочно делать: либо отправлять его в зону действия нейронных сетей, где рукой сможет заняться медицинский автоматический помощник, либо…

– В кабинете твоего отца есть резервный генератор на случай, если потребуется активировать нейронные сети, – приняла решение Эсфирь. – Думаю, мы могли бы воспользоваться им, чтобы запустить нейронного медицинского помощника.

«Так давай воспользуемся!» – хотел закричать Джаво, но вместо этого забылся и взмахнул поврежденной рукой, едва не отключившись от нового приступа боли.

– Бери его на руки и следуй за мной, – велела синергику Эсфирь.

Машина с биоэлектронным мозгом несколько секунд стояла неподвижно, затем подчинилась. Джаво сжался, пытаясь не тревожить руку. Ему казалось, что сознание разделилось и одна часть радуется, что все идет по плану, а вторая ненавидит этот план, подмывая закричать: «Дурацкая это было идея!» И еще эти дурацкие катившиеся из глаз слез.

– Почему жидкий чип не перерабатывает их? – спросил Джаво.

– Что? – растерялась Эсфирь. – О чем это ты?

– Мои слезы!

– Ах, слезы… Не знаю. Наверное, их слишком много.

– Я не хочу плакать, а слезы все равно текут.

– Как только подключим тебя к нейронным сетям, все закончится. Не будет боли, и не будет слез.

Они вошли в кабинет отца Джаво, причем Эсфирь лишь с третьего раза вспомнила цифровую комбинацию древнего кодового замка, установленного взамен отключенных нейронных охранных сетей. Несколько смежных комнат, вытянувшихся одна за другой, заканчивались крохотным помещением, где был установлен громоздкий генератор. Эсфирь выругалась и сказала, что это устаревшая модель. Затем долго возилась с настройками, пытаясь задать минимальный радиус действия.

– Чего ты там так долго? – закричал Джаво.

– Здесь нет возможности задать индивидуальные параметры подключения.

– Плевать!

– Синергики не предназначены для использования в нейронных сетях. Они могут выпасть из картины мира. К тому же я не знаю, какие модификации были произведены с их биоэлектронными мозгами. Что если с ними случится сбой?

– Если ты не активируешь нейронного медицинского помощника прямо сейчас, то сбой случится со мной! – Джаво хотел для верности показать еще больше распухшую руку, но движение причинило боль, и он закричал, едва устояв на ватных ногах.

Эсфирь вздрогнула и, снова выругавшись, активировала генератор в стандартном режиме, надеясь, что радиус действия не распространится за пределы квартала, вызвав сбой основных нейронных сетей жилого комплекса Isistius labialis – тогда проблемы с хранителями обеспечены.

Генератор включился, загудел, накапливая энергию, необходимую для первого запуска, затем щелкнул и выдал предупреждение, что созданная нейронная сеть будет действовать локально, не имея доступа к глобальной сети. Эсфирь проигнорировала предупреждение. Подключение к интегрированным жидким чипам прошло поэтапно, причем трижды альтернативный генератор менял настройки, чтобы найти оптимальные схемы взаимодействия. Мир вспыхивал россыпью нейронных образов и угасал, осыпался, словно моментально превращаясь в прах. Цвета искажались, прямые линии гнулись, поверхности растягивались, лопались… Но с каждым новым подключением картина становилась все лучше и лучше.

Когда генератор оповестил, что соединение установлено и функционирует в соответствии с существующими стандартами, мир из неприглядного, проеденного ржавчиной и покрытого инеем Великого ледника превратился в яркий, искрящийся мираж Размерности, где ничто не напоминает о распаде и возрасте тысячелетних жилых комплексов, спасших людей от вечной мерзлоты.

Медицинский помощник появился спустя пару минут, когда закончился анализ территорий, находившихся в зоне покрытия альтернативной нейронной сети. Предупреждений о нарушении безопасности появилось больше дюжины. На первом месте находились активированные синергики, на последнее системы анализа поставили Эсфирь, расценив ее дополнительный мозг как неизвестную форму жизни.

Эсфирь выругалась и начала устранять недочеты, пока появившийся помощник занимался с Джаво. На какое-то время он забыл о первоначальном плане, радуясь, что боль отступает, но включившиеся сети помимо воли активировали дремлющую способность. Джаво не понял сразу, что читает мысли синергика, биоэлектронный мозг которого мыслил многозадачными образами, распределенными по мере важности, а не времени поступления, как у людей. Монументальность машины смешивалась с хаосом восприятия, противоестественного живым существам. «Наверное, именно поэтому извлеченные у людей сознания интегрируют в клонов, а не в синергиков», – подумал Джаво, решив, что если бы его личности пришлось взаимодействовать с подобным мозгом, то он, наверное, сошел бы с ума.

Боль в сломанной руке отступила. Дополнительная энергия, принимаемая интегрированным жидким чипом через нейронные сети, была перенаправлена к поврежденным тканям. Кости срастались, опухоль спадала. Джаво покосился на Эсфирь и попытался сосредоточиться на ее мыслях. Быть нейропатом оказалось не так уж и плохо, вот только контролировать свои способности было крайне сложно. Словно издеваясь, мысли настырно цеплялись за сознание синергика, не позволяя переключиться на Эсфирь. «А может быть, все дело в том, что у нее два мозга и я не смогу понять, о чем она думает?» – запаниковал Джаво, но тут же напомнил себе, что у синергиков мозг вообще биоэлектронный, а он тем не менее смог подключиться к нему.

– Как рука? – спросила Эсфирь, встретившись с ним взглядом.

Джаво кивнул. Эсфирь кивнула в ответ и вернулась к блокировке систем оповещения о нарушениях безопасности.

– Получается? – спросил мальчик.

– Немного, но, думаю, медицинский помощник вылечит твою руку раньше, чем разберусь.

Джаво посмотрел на поврежденную руку, понимая, что времени остается все меньше и меньше.

– Расскажи мне, как ты сбежала из поселения содомитов, – попросил он, надеясь, что разговор поможет быстрее установить связь с сознанием Эсфирь.

– Зачем тебе? – спросила она не оборачиваясь, но вопрос активировал воспоминания о бегстве… Вернее, не о бегстве, а о хитрости, на которую был способен только человек с дополнительным мозгом.

Тело Эсфирь после ареста и вынесения приговора находилось в терминале переходов, в то время как сознание было выслано в неиндексированные территории Квазара без возможности возвращения в цивилизованную часть мира Подпространства. Клириков не интересовало, что безумной Эсфирь стала в результате ряда опытов. Сначала – когда она была ребенком и ученые, выявив генетические отклонения развивающегося плода, предложили родителям установить девочке дополнительный мозг на место легкого. Процедура была экспериментальной и выявила на практике множество нестыковок и ошибок, требующих кардинальных исправлений. Одним из главных недостатков была переменчивость базисов личности. Вторым недостатком стала невозможность Эсфирь покидать Размерность, потому что модифицированные ядра сознания отказывались взаимодействовать со стандартными протоколами точки сборки, необходимой для нормального существования в созданном из энергии мире Квазара.

Спустя много лет этот дефект попыталась устранить группа официальных представителей Иерархии во главе с ученым, который смог устранить многие нестыковки сознания Эсфирь с точкой сборки. Но эксперименты заходили намного дальше исцеления женщины с дополнительным мозгом. Они изучали способность нахождения человека сразу на двух уровнях современной реальности КвазаРазмерности. Эсфирь из пациента превратилась в подопытную крысу, о которой все забыли, когда эксперименты перешли на новую ступень. Но Эсфирь не забыла о своих мучителях. Сомнений в том, чтобы забрать их жизни, не было – они исправили одни недостатки и добавили другие, превратив Эсфирь в кровожадную психопатку.

После ареста ей был присвоен статус содомита. Приговор предусматривал пожизненную высылку в неиндексированные территории Квазара. Но после ряда изменений Эсфирь могла прекрасно существовать на двух уровнях реальности одновременно. Единственное «но» – нужно было приспособиться к новыми восприятиям мира. Хотя для этого у Эсфирь теперь было много времени…

Чужие воспоминания были такими объемными, что у Джаво заболела голова, а из носа пошла кровь. Он увидел историю поселения содомитов, корни которого уходили к исследовательской базе квазацентристов, изучавших при поддержке клириков Всемирной иерархии тонкие грани Подпространства. Историй было много, а научных исследований еще больше. От подобного обилия голова Джаво закружилась и он не устоял на ногах.

– Что с тобой? – растерялась Эсфирь.

– Я видел твои мысли, – сказал мальчик, глуповато улыбаясь и не замечая, что из носа течет кровь.

– Ты что? – растерянно хлопнула огромными глазами Эсфирь, затем выругалась, вспомнив, что мальчик нейропат, и спешно деактивировала нейронный генератор.

Сеть выключалась еще медленнее, чем активировалась, поэтому Джаво успел разглядеть еще несколько хаотичных воспоминаний Эсфирь – свежие, связанные с отцом. Они разговаривали об альтернативных источниках энергии, которые могут лишить Иерархию, как главного владельца современных генераторов, власти в КвазаРазмерности. Джаво не очень понимал всех этих политических нюансов, но… Он даже не сразу понял, что так сильно его взволновало – это была совокупность почерпнутых из разговоров фраз и воспоминаний Эсфирь, увиденных чуть ранее.

– Вечная жизнь? – растерялся Джаво.

Воспоминания Эсфирь о том, как она встретила в поселении содомитов пару ученых, живших уже больше сотни лет, были такими яркими, что могли поспорить в своей сочности с неприглядностью реальности, лишившейся после отключения генератора нейронных прикрас.

– Разве такое возможно? – Джаво неловко попытался подняться, понял, что нос кровоточит, и растерянно уставился на испачканные кровью ладони.

Нейронные сети были отключены, и он не мог получить доступ к информационным базам, но и собственных знаний хватало, чтобы знать: вечная жизнь – это миф. Современные технологии могут поддерживать жизнь в человеческом теле, но связь физической оболочки с созданным из энергии сознанием угасает вне зависимости от состояния тела. Словно жизнь человека рассчитана кем-то свыше и никому из простых смертных не удастся изменить подобную закономерность… Но если верить воспоминаниям Эсфирь, то много поколений назад на базе квазацентристов «Виадос 12», где позднее было сформировано поселение содомитов, группа ученых подошла к разгадке вечной жизни вплотную. Теперь оставалось проверить все на практике, чем, собственно, и занимался отец Джаво.

– Вот это да! – мальчик облизнул губы, забыв о первоначальном плане.

Когда он покинул площадку «Фив» и встретил Окса, который отвел его в закрытый квартал, где не работали нейронные сети, то реальность показалась ему продолжением прерванного игрового процесса, только на новом уровне. Сейчас это чувство усилилось. Эсфирь выглядела так, словно собиралась задушить его, а ему хотелось просто сесть и обсудить все, что ей известно, потому что для полноценного анализа полученных данных явно не хватало, но… Джаво вспомнил о застрявшей в «Фивах» Саломее. Воспоминания Эсфирь на поверку могли оказаться бредом сумасшедшего, тогда как проблемы Саломеи были реальны и требовали немедленного решения. К тому же она была его другом. Вернее, не «к тому же, а «главное» она была его другом. Так что нужно было собраться и следовать первоначальному плану – прочитать мысли Эсфирь и выяснить, как заставить ее помочь братьям избавиться от охотников за наживой.

– Отец убьет тебя, если узнает, что ты позволила мне выпытать ваши секреты, – сделал ход Джаво.

– Что? – прищурилась Эсфирь. – Ты хочешь сказать…

– Помоги мне, и обещаю, что ничего не расскажу ему, как ты проболталась мне о том, что он занимается не только поисками альтернативных источников энергии, открытых квазацентристами, но пытается разгадать тайну вечной жизни.

– Как ты…

– Я нейропат. Забыла? Мне нужна лишь современная нейронная сеть, чтобы заглянуть в твои мысли.

– Так ты сломал себе руку специально, чтобы заставить меня активировать нейронный генератор?

– Ага! – Джаво самодовольно кивнул. – Уже вижу, как взбесится отец, когда узнает, что тебя перехитрил ребенок… – Он нахмурился, пытаясь разобраться в чужих воспоминаниях. – Кстати, Окс знает, что ты использовала его, когда впервые появилась на пороге агентства «Ксанет»? Интересно, какой будет его реакция, когда он узнает, что даже его встреча со мной и последующее путешествие в неиндексированные территории Квазара было спланировано и предсказано с помощью созданной тысячелетия назад программы под названием «Юмико»?

– Юмико – это больше, чем просто программа, – произнесла сквозь зубы Эсфирь.

– Да. Я знаю. Когда меня похитили другие нейропаты, то они объяснили, что Юмико – это часть уравнения схем жизнеустройства, его переменная, без которой невозможно существование мира. Такие как она обязаны существовать, приводя несоответствия к равенству. Думаю, я встречал нечто подобное на игровой площадке «Фив» – он называл себя стариком Латушем и не был ни игроком, ни имитацией… – Джаво увидел безумный блеск в огромных глазах Эсфирь и примирительно поднял руки. – Я не враг тебе, поверь. Мне просто нужно помочь попавшим в беду друзьям. Свяжись с Оксом и попроси разобраться с охотниками за наживой, и обещаю – все, что я знаю, останется между нами двумя… Ну или, если не хочешь привлекать Окса, помоги мне сама. Тебе ведь нетрудно – ты ученый, придумай какое-нибудь решение наподобие прерывателей Джорла, и можешь считать, что мы квиты.