КвазаРазмерность. Книга 5

Глава двенадцатая

Никогда прежде Шамс не встречалась с учеными Энрофы лицом к лицу. По слухам, они напоминали акеми, коих было в Квазаре в достаточном количестве, чтобы потерять интерес, но в действительности… Шамс показалось, что в действительности они отличаются от жителей двухуровневого мира так же, как коренные жители Размерности отличаются от жителей Квазара, словно Энрофа, сплетенная из сотен, а возможно, тысяч построенных в Подпространстве лабораторий давно стала третьим миром современной реальности. Здесь все было другим: не только люди, но и сам подход к построению и организации мира.

Искрящиеся образы Квазара, где сотканные из энергии строения обычно переливались всеми цветами радуги, здесь уступали место вычурной серости. Не было буйности красок, а линии не изгибались под причудливыми углами, но и сказать, что в Энрофе отсутствовала своя красота, язык не поворачивался. Этот мир завораживал индивидуальностью, потому что даже вычурность и монолитность ничуть не напоминали угловатость и блеклость созданных Иерархией строений в Квазаре. Взять хотя бы громоздкий и поистине неуклюжий центр отправлений, построенный клириками в Подпространстве, чтобы люди могли перемещаться между жилыми комплексами. Он был надежным, исправно выполнял свое предназначение, но… В то время как Квазар искрился фантазиями, импульсивными проектами и верой, что человечество не достигло пика развития, а стоит на первых ступенях уходящей в небо лестницы познания, разработки клириков напоминали бездушную прагматичность машин. Да, Всемирная иерархия всегда ставила главной целью защиту людей и улучшение условий жизни, но подход к этому и реализация давно превратились в запрограммированную функцию заботы о биологической оболочке, упуская из виду большинство других составляющих, без которых человек никогда бы не слез с дерева, не покорил огонь и не стал хозяином планеты, а возможно, сложись судьба чуть иначе, в перспективе были еще и далекие звезды и Галактики.

Что касается исследовательских центров Энрофы, объединенных в сложную сеть, образующую мир, то здесь, казалось, прагматизм клириков и эксцентричность акеми нашли золотую середину. Отсутствовали безумные идеи вроде создания детей Квазара, но не было и завуалированной борьбы за власть, терпкий привкус которой ощущался во всех проектах клириков, убедивших себя, что, получив полный контроль над КвазаРазмерностью, они смогут сделать мир лучше.

Некоторые люди в современной двухуровневой реальности считали, что достойной властью могли бы стать адепты «Мункара и Накира», но Шамс, работая в эшелонах власти игровых проектов, давно поняла, что мир вертится только потому, что в нем остаются противоборствующие силы. Власть как торговля: убейте конкуренцию – и загнется не только рынок спекулянтов, но и весь технологический прогресс. О последнем довольно часто говорили на совете разработчиков, в который входила Шамс, приводя в пример игровую площадку конкурентов «Голод». Мелкие проекты проще было душить, чем соперничать с ними, доказывая свою состоятельность, а вот «Голод» был таким же левиафаном в мире игр, как и «Фивы». Конкуренция заставляла двигаться, придумывать новые «вкусности», чтобы завлечь игроков. С самого начала существования двух проектов между ними началась марафонская гонка, вышедшая в последние годы на финишную прямую. Требовались кардинальные перемены. Игры, на которых выросло не одно поколение, морально устаревали. Нужен был новый сильный проект, способный гордо заявить, что перешел на современный уровень понимания игровой индустрии, заманивая на свои площадки молодое поколение пользователей, для которых «Фивы» и «Голод» стали архаизмом.

Входя в первый круг разработчиков, Шамс никогда не занималась рутинными исследованиями и планированием. В ее обязанности входил промышленный шпионаж, кража чужих идей и проектов, но, оказавшись в исследовательском центре Энрофы, имея доступ к базовому пониманию этого мира, она подумала, что из этого можно было бы выжать неплохую идею будущей игровой площадки. Что-нибудь о технологиях, развитии и образовании. Клирики и адепты могут стать злодеями, акеми и резонансные инженеры – конкурентами. Впрочем, весь мир КвазаРазмерности будет прямым конкурентом. Энрофа превратится в третий уровень реальности и будет бороться за независимость, потому что сможет объединить миры материи и энергии. Последняя мысль прицепилась к сознанию назойливой мухой, заставляя всерьез рассматривать вероятность существования третьего уровня реальности. «Интересно, а ныне существующая сеть Энрофы, учитывая, что у нее реализовано слияние с миром материи, может претендовать на роль нового вида реальности?» – подумала Шамс.

– Не забивай голову, – посоветовал появившийся молодой ученый по имени Ским. – Стремление к созиданию и разработкам заложено в точку сборки каждого, кто появляется здесь.

– Вы используете базы игровых ТС с возможностью подмены основных протоколов восприятия? – удивилась Шамс.

– О нет, – снисходительно улыбнулся Ским. – Местные точки сборки далеко ушли от тех, что используются в «Фивах».

Шамс вздрогнула, понимая, что стал доступным информационный протокол, объясняющий принципиальное отличие ТС Энрофы от других.

– Весь секрет в доработанных терминалах! – просияла она, пользуясь ставшими доступными знаниями.

– Не доработанных, а полностью измененных, – поправил Ским. – Твоя точка сборки имеет статус гостевой, так что доступен лишь базовый уровень знаний, но если ты попытаешься сосредоточиться и отыскать среди новых ядер воспоминаний сведения о базисах мира Энрофы, то поймешь…

– Что он уникален! – сказала Шамс, обрывая нового знакомого на полуслове, потому что, последовав его совету, нашла все, о чем он собирался сказать.

– Молодец. Схватываешь налету, – похвалил Ским.

– Я получила базовый уровень знаний всех наук и специальностей, доступных легальному образовательному центру Размерности, – не без гордости заявила Шамс.

– Мы знаем.

– Знаете? – она хотела спросить: «Откуда?», – но отыскала в доступных информационных протоколах ответ раньше, чем успела произнести вопрос.

Точка сборки, благодаря которой она могла существовать в мире энергии, не являлась необходимым для общения и взаимодействия интерфейсом, как в мире Квазара. В Энрофе интеграция была совершенно иного плана. ТС и ядра сознания объединялись, образуя симбиоз. По сути, это уже не было точкой сборки, благодаря которым существовал Квазар. Новая система выходила на принципиально иной уровень, позволяя проводить глубокие интеграции ядер личности в субуровневые слои Подпространства, используя малоизученные связи системного кода схем жизнеустройства.

– Существует теория, что личность человека в действительности может путешествовать в двухуровневом мире без гасителя резонансов, – сказал Ским.

Шамс попыталась найти объяснения услышанного в дополнительных информационных протоколах.

– Пустое занятие, – снисходительно улыбнулся Ским. – Гостевая ТС получает только базовые и проверенные временем данные.

– То есть устаревшие, – тут же прищурилась Шамс.

– Для КвазаРазмерности это передовые технологии. Впрочем, кому как не специалисту по промышленному шпионажу понимать, насколько важно защищать доступную информацию.

– Это Рэкш сказал, кем я работаю? – насторожилась Шамс.

– Ты слышала о том, кто такие нейропаты?

– Конечно, но при чем они тут? Разве их способности не заточены под нейронные сети? Я слышала, что многие из них сбегают в Квазар, чтобы избежать выжигания чувств, происходящего при активном пользовании сверхспособностями.

– И ты считаешь, что это место похоже на Квазар?

– Нет, но… – Шамс нахмурилась.

– Есть теория, что схемы жизнеустройства таят в себе системный код сразу двух миров. Если удастся разобраться в этом, то можно будет отказаться от используемых в терминалах гасителей резонансов.

– Надеюсь, вы понимаете, что без гасителей резонансов на вас насядут так, что мало не покажется. Контроль переходов в двухуровневом мире – ваш верный козырь.

– Наверное, этим мы и отличаемся от других наук и институтов власти, – улыбнулся Ским. – К тому же прямо сейчас мир не готов к новому виду переходов. Есть вероятность, что это кардинально изменит КвазаРазмерность.

– И вы думаете, что будете готовы к переменам лучше других.

– Это естественный вопрос выживания. Кто-то тормозит прогресс, чтобы не свалиться с состава жизни, как, например, Всемирная иерархия, кто-то раскручивает темпы развития до безумных оборотов, как акеми, а кто-то…

– Находит золотую середину? – попыталась предугадать слова нового знакомого Шамс.

– Нет, – качнул головой Ским. – Кто-то просто идет своим путем… Новые переходы между мирами материи и энергии обещают не только лишить Иерархию призрачной надежды контроля, но и приблизить разрозненные элементы реальности к консолидации. Уже сейчас есть технологии, позволяющие людям существовать в двух мирах. Правда, система мало изучена и нуждается в серьезной доработке.

– Похоже на мечты акеми о детях Квазара и эволюции человечества, когда удастся разорвать связь сознания и биологической оболочки.

– Когда-нибудь это, несомненно, случится, но прежде миру придется пройти через серию промежуточных стадий, одной из которых является тот мир, который мы планируем построить.

– Это как мечты клириков получить доступ к энергии Подпространства и выкачивать ее через тонкие грани временных мембран?

– Не так примитивно.

– Я говорю о базисах, – Шамс примирительно улыбнулась и сказала, что причина, по которой она появилась здесь, как раз может быть связана с подобным экспериментом. – Есть много гипотез касательно того, какие эксперименты проводились над нами клириками, – спешно добавила она, увидев новую снисходительную улыбку на губах нового знакомого.

Его точка сборки была четкой, но детали почему-то ускользали. Шамс не могла понять, симпатичен он ей или нет. Восприятия начинались и заканчивались на подсознательном уровне, не позволяя подвергнуть их логической оценке.

– Многие считают это новым уровнем в понимании эмпатии, – сказал Ским.

– Ты можешь читать мои мысли?

– Не так, как это делают нейропаты в Размерности. В мире Энрофы связь между сознаниями осуществляется посредством отсылки к системному коду схем жизнеустройства, но программирование отличается от принципов создания Квазара, где основные протоколы пишутся на внешних слоях Подпространства. Модернизированная точка сборки мира Энрофы служит тем же, что жидкий чип в Размерности. Многие считают, что появление эмпатов, людей, способных тонко воспринимать переживания других, это ответ природы на подаренную людям способность читать мысли, выжигающую другие чувства, – Ским улыбнулся. – Если изучить историю, то фактов хватит, чтобы понять – мир запрограммирован стремиться к балансу.

– Никогда прежде не слышала про эмпатов, – призналась Шамс. – Хотя и о мире Энрофы я знала немного.

Она вздрогнула, получив доступ к дополнительным информационным ядрам, предупреждающим, что все сведения, полученные во время пребывания в мире Энрофы, помещаются в виртуальные ядра памяти точки сборки, доступ к которым будет утрачен при возвращении в Размерность.

– Хитро, – кисло подметила Шамс. – Выходит, вы сами никогда не покидаете это место?

– Покидаем, но, в отличие от гостевых точек сборки, наши сохраняют накопленные знания, оставаясь зашифрованными на уровнях системного кода схем жизнеустройства.

– Акеми взломать код не пытались? – наполовину в шутку, наполовину всерьез спросила Шамс.

– А какой смысл? – пожал плечами Ским. – Ключ шифра базируется на рисунке ядер личности – вы знаете ученых, способных программировать на подобном уровне?

Шамс не ответила, понимая, что вопрос риторический.

– Ну ладно, – сказала она, изображая усталость. – Думаю, вступительная часть повестки дня исчерпана. Как насчет того, чтобы заняться тем, ради чего я пришла к вам?

Ским покорно склонил голову.

Протоколы движения соответствовали тем, что действовали в Квазаре, хотя Шамс ожидала чего-то подобного, как видела однажды в лаборатории акеми – нечто крайне современное, навеянное детскими фантазиями о будущем, которое никогда не случится. Двигаться в той лаборатории можно было, только изучив новые алгоритмы и принципы. Акеми говорили, что повсеместное применение подобных алгоритмов способно упростить транспортную систему Квазара, заменив устаревшие пульсары, маяки которых время от времени давали сбой, и сознания застревали в системе до ночной перезагрузки.

– Да, акеми частенько перегибают палку, – согласился Ским, заставив Шамс пожалеть, что нельзя блокировать доступ к мыслям людей, пользующихся гостевой точкой сборки.

– Это еще хуже, чем остаться голой, – сказала Шамс, понимая, что сейчас каждый, кто находится в лаборатории Энрофы, может узнать все, что у нее на уме.

Строений в этом мире не было. Материальный мир, отражавшийся в трехмерном времени Подпространства, отсутствовал.

– Отражения линейности материального мира становятся незаметны, если программировать на субслоях, нарушая синхронность системного кода, – сказал Ским, привлекая внимание Шамс, чтобы активировались необходимые информационные протоколы ТС. – Если не изменить ядра восприятия точки сборки, то сознания большинства ныне живущих людей не смогут воспринимать спутанный код временных мембран. Хватит нескольких минут, чтобы начали распадаться ядра личности.

– Большинство ныне живущих? – уцепилась за слова Шамс, потому что объяснений в информационных протоколах ТС найти не смогла. – Что это значит?

Ским улыбнулся. Она нахмурилась, пытаясь собраться, игнорируя посторонние чувства, на которые реагировало обостренное восприятие.

– Вы говорите о нейропатах? – догадалась Шамс, исключив остальные скудные варианты.

– Ряд экспериментов показывает, что природа сама подготавливает людей к переходу на новый уровень. Сейчас мы работаем над новыми жидкими чипами, способными самостоятельно координировать ядра личности, позволяя адаптироваться к асинхронности системного кода.

– Не знала, что ученые Энрофы научились проводить корректировку личности в материальном мире.

– Все дело в модернизированных компенсаторах резонансов, – сказал Ским.

– Никто не даст вам построить свою сеть в Размерности, – фыркнула Шамс. – Даже если вы убедите клириков, что создаете новые терминалы во благо Института всемирной иерархии.

– Нам не нужны терминалы. По крайней мере, не такие, как вы себе представляете… – он замолчал, и Шамс подумала, что ответ есть в дополнительных информационных протоколах, но Ским, читая ее мысли, качнул головой. – Роль терминала будет возложена на модернизированные жидкие чипы. Прототипы уже сейчас готовы к первым тестам, но пока система работает только с нейропатами… – он прервался, ожидая вопросов.

Шамс молчала.

– Если хочешь что-то обсудить, то лучше сделай это сейчас, потому что этот разговор находится во временных ядрах памяти гостевой ТС и, когда ты покинешь Энрофу, останутся только чувства, связанные со всем, что касается наших разработок, – предупредил Ским.

Шамс задумалась на мгновение, затем махнула рукой.

– Какой смысл говорить, если я все равно об этом забуду?!

– Многие надеются, что им удастся что-то запомнить, – пожал плечами Ским. – Ходят слухи, клирики вербуют акеми, чтобы те разработали алгоритм поглощения временных ядер постоянными для агентов Иерархии, пробирающихся в мир Энрофы.

– И вы считаете, что те эксперименты, которые ставили на мне клирики, могут быть связаны с этим?

– Проведем ряд тестов и узнаем, – пожал плечами Ским.

Вокруг не было ни стен, ни силовых полей. Временные провалы негромко гудели, ограждая маршрут уходящими далеко вверх призрачными завихрениями. То тут то там виднелись условные проходы в отделы исследовательского центра Энрофы – простейший интерфейс без свойственных акеми прикрас, созданный для удобства пользования и надежной защиты от взломов. Не имея недостающей цепочки базисных ядер, индивидуальной у каждой личности, можно было миллион раз пересечь порог условного прохода, но ни разу не оказаться в нужной лаборатории.

– Нам направо, – сказал Ским.

Шамс посмотрела на затянутый дымкой проход. За ним ее ждало пустое помещение, стены которого поднимались вверх, не имея потолка. Подключение произошло мгновенно, не успела Шамс войти. Образы ученых проявились из пустоты. Они не представились, не поинтересовались, как дела.

– Что они делают? – спросила Шамс, когда ученые окружили ее.

– Работают, – бросил Ским. – Сейчас они разделяют ядра твоей личности, замещая их собственными. На какое-то время ты перестанешь существовать. Твоя точка сборки будет управляться личностью, собранной из частей этих ученых. Твоя личность разрушится и заместит недостающие части ученых своими ядрами. Это позволит им создать сеть и усилить сигнал, связывающий твою личность с оставленным в материальном мире телом. В результате появится возможность провести удаленную диагностику жидкого чипа и связей личности с системным кодом Подпространства.

Ским продолжал говорить, но Шамс уже перестала понимать его. Восприятия спутались, а мысли превратились в далекое эхо. Несколько секунд разделенная на части личность пыталась адаптироваться и обрести независимость, затем стала частью ученых, подавленная преобладающими чужеродными ядрами. Посторонние мысли и чувства хлынули в сознание, когда ученые, разделившие между собой личность Шамс, объединились в сеть. Причем чужие восприятия казались собственными, и все силы уходили на то, чтобы понять их природу. Нечто подобное происходило и с чужими мыслями. Каждый ученый думал о чем-то своем, но Шамс принимала общий сигнал, не в силах понять вообще ничего. Если ее чувства не были подчинены другими личностями, то она закричала бы от страха, но ученые были сосредоточены на работе, и Шамс не могла даже испугаться.

Где-то рядом находился Ским, но она воспринимала его с точки зрения доминантных личностей, поглотивших ее собственную личность. Время то замедляло, то ускоряло бег, а потом и вовсе остановилось, осыпавшись чернотой. Чужие мысли и чувства отступили, но без них мир показался неприлично тихим и бездушным. И пусть пару мгновений спустя вернулись собственные восприятия, Шамс все равно чувствовала опустошенность.

– Это скоро пройдет, – пообещал Ским.

Шамс отрешенно кивнула. Работавшие с ней образы ученых растаяли, оставив результаты исследований Скиму. Понимание этого появилось в сознании Шамс, но она не смогла сосредоточиться на дополнительных информационных протоколах. Ским терпеливо ждал. Шамс чувствовала его спокойствие, вливавшееся в сознание немотой, которой и так уже было в излишке. Собственные воспоминания казались призраками жертв, пришедшими за душой своего палача. Минувшие события тянулись к Шамс, и ей стоило больших усилий, чтобы не противиться им, зная, что это часть ее жизни, правда сейчас прошлое напоминало больше чуждый пониманию балаган: какофония голосов, маскарад лиц, хоровод поступков и связей.

Ским активировал новый поток информационных протоколов, содержащих сведения о базах квазацентристов, построенных в Подпространстве. Шамс насторожилась, не понимая причин появления дополнительных знаний.

– При чем здесь тонкие грани временных мембран и базы класса «Виадос»? – спросила она. – С тех пор сменилось уже не одно поколение.

– Квазацентристы изучали временные мембраны не только ради того, чтобы отыскать центр мира и понять роль Конструктора в схемах жизнеустройства, – сказал Ским. Его голос привлекал внимание, заставляя собраться, отвлекаясь от восстановления личности.

– Так клирики удалили наши воспоминания о том, что эксперименты проводились в Квазаре? – спросила Шамс.

– Нет. Эксперименты касались Квазара, но проводились в основном с твоим жидким чипом.

– Что это значит? – она получила повторный доступ к информационным протоколам, рассказывающим об экспериментах ученых Энрофы по созданию новых жидких чипов, способных заменить терминалы для перехода в Квазар. – Выходит, Иерархия работает над тем же проектом, что и вы?

– Нет, – Ским решительно качнул головой. – У нас принципиально новые жидкие чипы, модернизированные нейронные сети и работа непосредственно с системным кодом Подпространства, а здесь… – он замолчал, и Шамс подумала, что новый знакомый подбирает слова, но в действительности Ским ждал, когда ученые, проводившие анализ, примут решение, снабдив его необходимой информацией. – Нет следов, что клирики работали с системным кодом или пытались модифицировать жидкий чип для извлечения и переноса сознания.

– И что это тогда?

– На данный момент единственным разумным объяснением подобного может быть только предположение, что клирики продолжают разработки альтернативных источников энергии.

Шамс нахмурилась, снова изучая доступную информацию о проектах квазацентристов и базах класса «Виадос». Ским терпеливо ждал.

– Что-то я не вижу связи, – призналась она наконец.

– Жидкий чип при должных доработках может работать не только с материальной оболочкой человека, но и с ядрами сознания, при условии, что человек находится в капсуле терминала переходов, а его личность отправлена в Подпространство. Связь тела и сознания продолжается, превращаясь в единственно известную на данный момент реально существующую связь двух принципиально разных миров. Ученые с момента открытия Подпространства мечтают получить доступ к неиссякаемому источнику мира энергии, который сможет обеспечить все нужды материального мира. Вопрос стал особенно актуален после того, как мир затянул Великий ледник, но все это не имело смысла, оставаясь теориями, пока квазацентристы не начали поиски центра мира, выдвинув версии о существовании мембран времени, разделивших миры.

– Хотите сказать, что клирики планируют превратить жителей Квазара в батарейки? – недоверчиво прищурилась Шамс.

– Не напрямую, но это давно происходит, учитывая, что каждый коренной житель Квазара, пока его сознание находится в Подпространстве, потребляет минимум энергии, а если сравнивать с активными жителями Размерности, то затраты вообще становятся смехотворными.

– Одно дело – компенсировать нехватку энергии, снижая затраты, и совсем другое – превращать людей в батарейки, – фыркнула Шамс, окончательно придя в себя.

– В проводники, – поправил Ским. – Связь человеческого сознания с физической оболочкой превратится в канал, по которому в Размерность будет доставляться энергия Подпространства, направляясь посредством нейронных сетей на модифицированные генераторы… Впрочем, несколько наших ученых говорят, что проще отказаться от старых генераторов, формируя новую систему питания непосредственно из жидких чипов, объединяя людей в группы. Это снизит передвижения жителей комплексов и заставит людей вновь формировать тесные общины, что упрощает системы контроля и воздействия.

– Надеюсь, я не доживу до этого дня, – бросила Шамс, спросив, что удалось выяснить касательно удаленных воспоминаний. – Как много они затерли ядер личности?

– Немало, но детство не затронуто. Правда, восстановить то, что связано с экспериментом, не удастся. Плюс уничтожено по несколько месяцев воспоминаний в обе стороны от ключевого момента. Коррекция, конечно, жесткая, но если не повторять подобного, то последствий быть не должно.

– Плевать на последствия. Я больше всего боялась, что они под замах уничтожили часть моего детства. Или вообще – напортачили и, заметая следы, добавили, как преступнику, что-то никогда не принадлежащее мне.

– Нет, с этим все в порядке, – заверил Ским.

Дело было сделано, и Шамс чувствовала, что пора покидать мир Энрофы.

– Какая часть наших разговоров сохранится у меня? – спросила Шамс.

– Никакой, – ошарашил ее Ским, заставив открыть рот. – Необходимые данные получит адепт Рэкш. Получите необходимые данные от него.

– А найти компромисс не получится?

– Компромисс? – Ским задумался, изучил доступные благодаря гостевой ТС мысли Шамс и качнул головой.

Спорить не было смысла. Время визита закончилось. Шамс вспомнила, каким мучительным был переход в мир Энрофы.

– Возвращение в Размерность вызывает меньше дискомфорта, – сказал Ским.

Шамс слышала его голос, но образ его уже смазался. Гостевая точка сборки распадалась. Шамс вспомнила чувства, пережитые недавно, когда ее личность разобрали на части, и подумала, что хуже той опустошенности быть не может… «Хуже чего?» – спросила она себя, тщетно пытаясь ухватиться за временные ядра воспоминаний, угасающие вместе с гостевой ТС. Последним стерся образ Скима.

Когда Шамс очнулась в капсуле терминала, девушка из обслуживающего персонала заставила ее назвать свое имя, дату, место нахождения. В память от визита в мир Энрофы осталось понимание, что нужно встретиться с Рэкшем – что-то очень важное.

«Но что именно?» – гадала Шамс, оставляя на информационном щите Квазара запрос на встречу с адептом и личный ключ резонансов, без которого во время ночной перезагрузки пользователь вылетал из системы, превращаясь в призрака, затерянного в трехмерном времени Подпространства. «Надеюсь, это что-то стоящее», – хмуро подумала Шамс, понимая, что встреча с Рэкшем должна состояться по личному вопросу – скудная информация, сохранившаяся после визита в мир Энрофы.

Получив координаты встречи, Шамс воспользовалась местной сетью Квазара пульсар, сделала четыре пересадки у маяков, прежде чем добралась до места, где обычно собирались владельцы кубов переносов. Большинство из них отказывались перевозить одного человека, предпочитая ждать, когда наберется группа туристов, чтобы можно было побольше заработать. Шамс не была стеснена в средствах, но большинство владельцев кубов ни за какие коврижки не соглашались отправляться в неиндексированные территории Квазара, пользуясь неизвестными координатами. Особенно сложно в самом начале было найти готового рискнуть владельца. Потом рука набилась и Шамс начала определять нужных владельцев кубов с полувзгляда, хоть большинство из них и пользовались протоколами неопределенного коэффициента восприятия, пряча свой образ за бесконечным множеством лиц и форм тела.

Ничего не изменилось и на этот раз. Даже ворчание владельца куба, набивавшего себе цену, клятвенно заверяя, что предложение отправиться в неиндексированные территории Квазара попахивает нарушением установленных клириками законов.

– Хочешь соответствовать догмам Иерархии – отправляйся в Размерность, – бросила Шамс, устав от стенаний.

Куб задрожал, выпустив из находившегося в центре шестигранника тонкие лучи света, почувствовавшие близость точки энергетической сцепки. Остановка вышла жесткой, и Шамс выругалась, решив, что виной всему старые протоколы куба переносов. Владелец притворился, что не услышал, запросив новые координаты. Вцепившиеся в ТЭС лучи натянулись, готовясь к следующему прыжку. Мир Подпространства смазался. Восприятия начали сбоить. «А ведь я уже успела привыкнуть к этому дискомфорту, – подумала Шамс, отмечая, что последнее время все чаще пользуется услугами адептов. – До добра это не доведет. Если продолжить в том же духе, то либо мной заинтересуются хранители, либо адепты примут в свои ряды». Отчасти эти мысли оказались провидческими – в скором времени Шамс окончательно увязнет в крупных аферах, заключит договор с разработчиками «Голода», чтобы разорить «Мекку», и услышит от Рэкша, что их отношения переросли стадию «клиент – заказчик». Потом он назовет ее другом и попросит оказать услугу – спрятать его семью в жилом комплексе Galeus longirostris.