Квартира 302

3

Айлин видела, как сгнившее создание собирается схватить Генри за ногу. Она что-то закричала, предупреждая его, но было поздно: Генри беспомощно взмахнул руками, а в следующее мгновение уже исчез внизу, и она перестала его видеть. Генри вскрикнул: Айлин услышала какой-то влажный рвущийся звук из шахты. Она многое бы отдала, чтобы не слышать.

Опять звук. Тяжёлые удары, нарушаемые сиплым, прерывистым дыханием. Это Генри? Или чудовище?.. Айлин отшатнулась. Неужели это конец? Нет, не может быть. Она спит. Наверное, задремала, когда слизывала сахар с ногтей. Всё, что произошло потом – только сон: и сосед с 303-й, и мёртвое существо с отслаивающейся кожей, и человек в синем плаще, которому она открыла дверь…

Звуки в шахте затихли. Айлин осмелилась открыть глаза. Сон или нет, но это продолжалось.

– Генри? – окликнула она. В провале кто-то зашевелился, встал на ноги. Айлин едва различала силуэт, и уж конечно не могла увидеть, кто это – Генри или… не Генри.

– Это ты?

Из темноты снова выскользнула рука. Рваная кожа, фиолетовые трупные пятна, чёрные струи вен. Оно шло за ней…

Оно!..

Нет, не гнилая, а совершенно обычная, обрамлённая голубым рукавом. Всё остальное, которое появилось вслед за рукой, тоже было вполне живым. На щеке Генри осела длинная красная ссадина. Глаза Таунсенда лихорадочно блестели; в первую секунду Айлин засомневалась, не сошёл ли сосед с ума.

– С тобой всё в порядке? – она шагнула к нему, всё ещё опасаясь подвоха. Генри схватился за края проёма и выпрыгнул вверх:

– Вроде бы да. Чёрт, я было решил, что мне конец…

– Господи, как я испугалась! – убедившись, что её спутник в целости и сохранности, она бросилась к нему. – Генри, у тебя рана. Наверное, в госпитале есть перекись…

– Забудь, – он махнул рукой. – Даже если есть, я из этого местечка ничем живиться не стану.

– Давай, покажи, – она подошла к Генри, рассмотрела лицо. Слава Богу, ничего страшного, просто порез. Айлин испытала облегчение и одновременно безотчётный ужас перед будущим. Всего пять минут, как они вышли из палаты, и вот первая кровь. Что дальше?..

– Что это была за тварь?

– Не знаю, – Генри пожал плечами; когда воротник рубашки врезался в шею, Айлин впервые обратила внимание на уродливые фиолетовые полосы на его горле. – Но явно не живая. Я увидел её там, в операционной…

Он замолчал и выпрямился. Айлин хотела спросить, в чём дело, но взглянула на окаменевшее лицо Генри и решила оставить это. Видно было, что воспоминания не представляют ничего приятного. В конце концов, какое ей дело? Тварь была, теперь её нет. Если она не хочет сойти с ума в ближайшее время, нужно научиться смотреть на вещи проще.

– В любом случае, – сказал Генри, – я, похоже, что-то нашёл.

– Где? – Айлин испуганно покосилась на шахту. Кривой прямоугольник напоминал лаз в горную пещеру.

– Там, – Генри указал рукой. – Помнишь, я говорил о записке Джозефа? Там было написано, что нам нужно искать двери с символом культа…

– Какого культа? – Айлин осознавала, что своими вопросами раздражает собеседника, но она правда ничего не понимала – словно бежишь за убегающим поездом, но он непреклонно увеличивает разрыв, оставляя тебя позади.

– Ах да, ты же не знаешь… – Генри замялся. – Неважно. Кажется, я нашёл нечто похожее на то, о чём писал Джозеф.

– В шахте лифта?

– Увы, – сказал Генри. – Нам придётся туда спуститься. Или, может, я пойду проверю, открывается ли дверь, а ты подождёшь здесь?

– Нет-нет, – Айлин решительно замотала головой, только представила, как это будет выглядеть.

Генри пристально взглянул на её лицо и кивнул:

– Хорошо, спустимся вместе. Только тебе нужно осторожно, там вместо пола шестерёнки…

– Понятно, – Айлин мысленно чертыхнулась, но отнекиваться не стала. Холл госпиталя был слишком пуст, слишком страшен, чтобы снова оставаться одной.

Они подошли к проёму. Изнутри веяло тёплым воздухом с запахом плесени и машинного масла. Айлин подошла к краю и охнула, увидев над собой громаду лифта, готовую раздавить её.

– Не бойся, – Генри уже спустился, и теперь казался до смешного низким – его голова доходила ей только до живота. – Лифт на решетке безопасности. Не упадёт.

Ну а если?.. Игнорируя навязчивый вопрос, Айлин присела на краю проёма и свесила ноги. Генри почему-то смутился, натянуто кашлянул. Она до жжения в глазницах всматривалась вглубь, но не увидела никакой двери. Наверное, нужно подойти ближе.

– Генри, помоги…

Он подал ей руку, и она крепко сжала её, прижав гипс к груди.

– Раз, два… три, – отсчитал Генри. Айлин почувствовала, как срывается с места, мгновение висит в воздухе, потом увлекается вниз, на подрагивающую конструкцию, которая заменяет пол. Она вся сжалась, ожидая боли, когда долетит до опоры, но Генри поставил её очень бережно, и она почти не почувствовала, как ступни соприкоснулись с твёрдой поверхностью. И всё?.. Открыв глаза, Айлин убедилась – да, всё. Она стояла в шахте лифта, утопленная во мрак, вдыхающая тяжёлый аромат масла. И в руке по-прежнему была ладонь Генри.

– Сюда. Осторожно, здесь лежит труп.

Сказал он, конечно, удачно – она тут же воззрилась себе под ноги и увидела растянутое на шестерёнках тело. Темнота не позволяла увидеть лишние детали, но Айлин всё-таки заметила, что из странно скошенной шеи твари торчит что-то длинное и прямое. Нож. Она вспомнила, как Генри вынул нож для резки бумаг из кармана перед тем, как накинуться на чудовище. Каким-то образом он сумел всадить его в шею твари. Айлин поморщилась. Заживающая рука зачесалась сильнее. С этим дальше будет только хуже, подумала она.

– Вот, – сказал Генри не без толики гордости. – Видишь, на ней какой-то рисунок?

Рисунок на двери и вправду был, но его видно было из рук вон плохо. Айлин разобрала большой круг, напичканный непонятными символами. Ни с чем подобным она раньше не встречалась. Что там сказал Генри… культ?

– Сможешь открыть? – она нервно следила краешком глаз за тварью. Вроде не подаёт признаков жизни, но один раз чудовище восставало из мёртвых. У Айлин не было причин верить, что эта смерть окончательная.

– Попробую, – Генри пошарил рукой по двери, стараясь нащупать ручку. Она услышала, как он пробормотал севшим голосом:

– Чёрт, тут нет ручки.

Он растерянно оглянулся. Айлин отмолчалась. Генри попробовал протолкнуть дверь рукой. Бесполезно – она сидела как влитая, и границы, разделяющей своды шахты от двери, было не различить.

– Может быть, здесь несколько таких дверей? – вслух предположил Генри. В голосе катастрофически не хватало уверенности. Айлин опустила глаза. Ей показалось, что тело сместилось с прежнего места, стало неуловимо ближе. Конечно, это не так. Поскорее бы выбраться из темноты, которая делает страхи слишком реальными…

Генри в сердцах хлопнул ладонью по глухой и немой двери. Он не мог успокоиться, признать своё поражение. Записка Джозефа стала для него путеводителем, звездой Вифлеема, которая вспыхнула огнём надежды в тёмном небе. Ему не хотелось верить, что эти благословенные строки – лишь чьи-то очередные заблуждения. Вот дверь, вот она, и нанесённый на ней знак сочится странным чёрным светом. Что он делает не так?

– Выйдем, – глухо предложила Айлин, не отрывая глаз от мёртвой женщины. Почему-то ей овладела уверенность: стоит отвернуться, и тварь распахнёт неживые глаза, протягивая к ней руки, покрытые пятнами.

Прежде чем Генри что-то ответил, чудовище действительно открыло глаза. Айлин не могла видеть чётко, темнота играла на руку этим тварям, но она это заметила – две крохотные бесцветные искорки, проскочившие во мгле. И кисть, безвольно лежавшая на шестерёнках, дёрнулась, сомкнулась в кулак. На этот раз – точно.

– Генри! – Айлин в панике схватилась за плечо Генри, который всё ещё разглядывал дверь. – Генри, она жи…

И закричала, не договорив, когда склизлые, чешуйчатые пальцы схватили её за лодыжку и потянули к себе. Чудовище поняло, что его разоблачили. Генри тоже закричал, отчаянно пытаясь разминуться с Айлин в тёмном пространстве. Женщина приподняла голову. Нож, всаженный в шею, свесился вниз. Она испустила низкий горловой рык.

Только не упасть, только бы не упасть… Айлин старалась вырвать ногу из цепкого захвата твари, но в её положении, балансируя на больной ноге посреди нагромождения шестерёнок, это было почти невозможно. Генри оказался зажат в углу; единственное, чем он мог помочь в этот момент – поддерживать Айлин за плечо, не давая упасть. Но она чувствовала, как выскальзывает, и ногти женщины больно впивались в голень. Она дёрнула ногой вверх и из последних усилий подалась вперёд, вглубь шахты, где была заветная дверь. Вырваться она не вырвалась, зато Генри наконец смог проскочить в образовавшийся проём и с победным кличем наступить ботинком на руку женщины. С хрипящим рычанием тварь разжала пальцы; ногти напоследок попытались зацепиться за туфли, но соскользнули вниз. Айлин буквально упала на странный символ, задыхаясь, вся дрожа. Перед глазами плясали разноцветные огни. Когда дверь вдруг с удивительной податливостью ушла назад под её весом, Айлин оказалась к этому не готова и упала на колени. Голень дзинькнула вспышкой боли, но сейчас было не до того.

– Ген… – она закашлялась; горло пересохло. – Генри, сюда! Закрой дверь!

Таунсенд как раз заносил ногу для очередного пинка по ползающей твари. Услышав её голос, он уставился на открытую дверь со смешанным чувством удивления и досады.

– Что…

– Генри, скорее, ради Бога! – она готова была заплакать. Хрюкая и испуская звуки, очень похожие на рыганье, чудовище протягивало руки вверх, к Генри, чтобы поймать его, заключить в смертельные объятия. Айлин неистово затошнило.

Вот теперь он послушался. Сорвался с места, заскочил в проём. Бессмертная тварь, уже ничем не напоминающая ни женщину, ни человека, поднялась на колени, утробно хрюкая, и с ненавистью посмотрела на Айлин единственным уцелевшим глазом. Не дожидаясь, что она предпримет на сей раз, Генри плечом навалился на дверь, вталкивая её обратно на место. Только сейчас, да и то боковым зрением, он заметил, что знак, начертанный на двери, светится необычным алым огнём, который быстро угасал по мере того, как сужалась щель. Дверь встала в проём идеально, превратившись в часть единого монолита. Не было ни ключей, ни замков, но оба – и Генри, и Айлин – поняли, что дверь больше никогда не откроется.