Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 8

Глава 4

— Неплохо, — констатировала Хину, затем подколола. — Но непонятно, кто из нас мальчик. Ты же от природы по определению здоровее — грести должен лучше меня.

— Должен. Если не учитывать функционалку, — хмуро «согласился» Решетников. — У тебя качество гемоглобина выше, а я уже старый больной клоун. Так что не прибедняйся.

— С чего ты так решил про гемоглобин? — она удивилась.

Смысл фразы был понятен (кроме количества в крови, качество гемоглобина тоже важно). Но как это можно увидеть по глазам⁈ Тем более, если ты не врач?

— У тебя дистанционный анализатор в интересном месте спрятан? — не удержалась от следующей шпильки пловчиха.

— Да какой анализатор, видно же, — отмахнулся Такидзиро. — Бритва Оккама. Если ты меня обгоняешь в анаэробном режиме при меньшей собственной мощности, значит, что?

— Сопротивление, — улыбнулась Хьюга, не собираясь соглашаться. — Как вариант. Вы в команде не плавали в тельняшках что ли? Или просто в каких-нибудь майках? Выше парусность — мощнее гребок?

— Я сейчас без тельняшки, а больше гидродинамика… — он на автомате начал возражать, потом проследил за её взглядом, направленным себе в пах. — Вот ты вредная! — и возмутился.

— Ну-у, кроме того, о чём ты только что подумал, ещё есть вариант твоих густых волос на груди, пха-ха-ха, — зачем останавливаться, если поток несёт сам. — Тоже повышенная парусность у некоторых гайдзинов. Шучу! — Кое-кто был невосприимчив к юмору либо просто устал.

Они откупывались стандартные четыреста — тарабанили по воде ногами, бросив ладони на доски и удерживая головы над водой.

Нагрузка на удивление зашла, несмотря на бессонную ночь. Полторашка по молчаливому согласию превратилась сперва в трёшку, а затем и в пятёрку — пять километров вольным стилем, стандартная воскресная программа тренировки на скоростную выносливость в детской или юношеской школе плавания.

Такидзиро, от неё на дистанции отстававший, увидел, что вместо финиша после последней сотни Хьюга сделала разворот сальто — и вслед за ней продолжил заплыв. Пятнадцать сотен стали марафоном.

— Не сыпь мне соль на раны, — проворчал угрюмый Решетников, неплохо державшийся первую половину дистанции, но разгромно проигравший вторую.

— Я же не с целью тебя задеть, — она пожала плечами. — Давай серьёзно разберём итоги — каждый тренировочный результат нужно прорабатывать.

— Зачем? — кое-кто насмешливо скосил глаза.

— Затем, что ты сейчас не выложился по полной — то ли приберёг силы, то ли решил себя пожалеть. Затем, чтобы в следующий раз твой результат был лучше, чем сегодня, — глава регулярного менеджмента словно гвоздь в доску забила. — Если оно тебе неактуально — свистни, я не буду зря сотрясать воздух. Но я думала, ты сюда ходишь не только на мои сиськи потаращиться или побеседовать — поболтать на другие темы мы с тобой можем где угодно ещё.

— Н-да уж.

— Ты ещё не старый, а из физической формы выжимаешь не всё. Считала, для тебя это тоже важно, как и для меня. Я ошиблась?

— Ты классная. — Неожиданно выдал товарищ, расфокусировав взгляд. — Как женщина тоже.

— Я в курсе, — именно об этой её улыбке знали далеко не все, чтоб сказать мягко. Потому что мало кому демонстрировалось. — И на задницу можешь исподтишка не коситься: отстань на полметра и любуйся с полным комфортом, не скрываясь. Мне не жалко.

— Красивая задница, а я ещё не старый, твои слова. Хьюга-сан, это откровенный и прямолинейный намёк от бедного обитателя нижних этажей. Скажи что-нибудь в ответ.

— Ты то ли очень хитрый и скрытный, то ли… не могу слово подобрать.

— Да ну? С каких это пор тебя посетило косноязычие?

— Иногда с очень избранными людьми я деликатна, — Хину продолжила улыбаться углом рта. — А впрочем, давай сэкономим время на болтовне. Меня не сильно вдохновляет животное мужское желание перепихнуться.

— Твоя прямота может соперничать только с твоей решительностью, — озадачился собеседник после некоторой паузы. — И я бы свою мотивацию сформулировал чуть иначе.

— Пха-ха-ха, монотонная циклическая нагрузка, пульс здорово за сотню почти час — у тебя сейчас тестостерона в крови, как у молодого оленя. Как ни формулируй, против физиологии не попрёшь.

— А что молодой олень? — логист на ровном месте заинтересовался. — Никогда с ними дела не имел, не знаю нюансов.

— Очень гормонально активное и целеустремлённое создание. В интересном состоянии если.

— Ты ставишь меня в неловкое положение.

— Исключительно забочусь по дружбе, — она хлопнула правой ладонью по чужой плавательной шапочке. — Потому что главная проблема наших с тобой отношений никуда не рассосалась. Можешь считать ответом на свой подкат.

— А какие у нас проблемы в отношениях? — на первый взгляд нейтрально поинтересовался Решетников. — По мне, всё очень близко к идиллии, нет?

— Было бы. Если б не интимная сфера. — Её внезапно посетила догадка. — Слушай, а ты моих мыслей не читаешь, что ли? Принципиально?

Кое-кто молчал целый бассейн в одну сторону.

— Во-первых, чтение мыслей — никак не автоматический процесс.

— Продолжай.

— Из этого прямо вытекает, что могут существовать и неудобные конфигурации ментала либо психики, это два. Три: бывает ещё близкий круг людей. С моей точки зрения, лезть в голову к родным — если и не моветон, то близко. Допустимо лишь в крайних обстоятельствах, их я не наблюдаю. Четвёртое и главное: я даже к чужим в голову не лезу в твоём понимании.

— Откуда тогда знаешь, кто что думает?

— Читаю по лицам.

Здесь можно было расспросить поглубже, но Хину не стала.

— Я в какой категории нахожусь? — она с удовлетворением отметила, что Такидзиро не стал спорить с тем, что действительно может в той или иной степени видеть чужие мысли. — Неудобная конфигурация или близкий человек?

— И то, и другое. Думал, это очевидно.

— По второму пункту вопросов нет, про первый просто не знала. Что такое неудобная конфигурация ментала? Не понимаю неоговоренного термина.

— Сложно объяснить, если у тебя на один орган чувств меньше. Всё равно как слепому от рождения объяснять цвета. Но, повторюсь, об этом речь не идёт.

— Ладно. Проехали. Возвращаясь к моей заднице. Ты ко мне хорошо относишься, — Хьюга оттолкнулась от бортика вполсилы, чтоб не вырваться вперёд. — Я тебя тоже воспринимаю. Ты, однако, старательно удерживаешься на дистанции, причём без моих подсказок — предвидя итог своей возможной инициативы, как мужчина её не проявляешь. Потому что ты тоже умный. Какой вывод напрашивается?

— Со стороны похоже на френдзону, — вздохнул товарищ. — Самая ненавистная для нормального мужика фигня.

— Именно что похоже. Ты далеко не идиот и тоже великолепно читаешь между строк. Я тебе уже дважды говорила — нужно выбрать, я или Моэко. Единственный камень преткновения. Ты просто игноришь единственный барьер.

— Не хочу я выбирать и не буду. — Товарищ ответил без паузы, практически продолжая чужую фразу.

— Ты реально хочешь замутить с нами двумя параллельно? — ей стало ещё интереснее. — Погоди, молчи, дай сама подумаю вслух. Потом скажешь, верно ли.

— Валяй.

— Теоретически, тип вроде тебя одной самкой может не насытиться. Может не насыщаться в длинную, — Хину поправилась. — В принципе, житейское дело — у меня массажный салон на этом построен и бизнес очень неплохо зарабатывает. С самого первого дня открытия, что само по себе редкость в Токио.

— Но?

— Да, есть но. Мы с Моэко не просто отлично знакомы, а в прямом смысле живём друг у друга на ладони вот уже много лет. Когда ты замутишь с одной из нас — вторая будет знать через секунду. Скрывать не выйдет, даже если первая ничего не скажет второй. Объяснить, что, почему и откуда?

— Не надо, такие вещи я ещё понимаю. И не собирался скрывать! Я вообще достаточно открытый человек, особенно в таких вопросах и с людьми, которых, твоим языком, считаю близкими.

— Тогда получается тупик, — хозяйка бассейна подняла и опустила бровь. — Я, конечно, не ханжа, но добровольно поощрять поползновения в свой и чей-то ещё адрес параллельно — ну, не знаю. Даже если эти поползновения — твои. Почему-то не готова и даже не могу придумать, чем это объяснить! — Хьюга ухмыльнулась во все тридцать два.

— Поэтому я и без инициатив, — тоскливо шмыгнул носом Решетников. — А со стороны всё очень похоже на френдзону.

Они помолчали ещё метров двадцать.

— Моэко никогда не скажет вслух, но именно сейчас остро нуждается и в поддержке, и во всём остальном. Ты понимаешь, — Хину заговорила совсем другим тоном. — У неё именно что насущная потребность родить ребёнка со скоростью звука, причём потребность не только психологическая. Исключительно материальный план.

— Она думает, что из-за опухоли может на этом свете не задержаться?

— Конечно. Она учитывает и тот вариант, что через год её может не стать.

— Зря. Я же сказал — вытащим.

— Я тебе верю. Она тебе тоже верит. Но есть статистика.

— М-м-м?

— Сколько таких опухолей лично ты вылечил за последние несколько лет на практике? — иногда и близким людям нужно резать правду в глаза.

Хотя бы для того, чтобы лучше понимать друг друга и чтобы не исчезала возможность двигаться дальше вместе.

Логист резко загрузился.

— Мы верим тебе, — повторила Хьюга. — Ты нам тоже родной, это кстати ответ на твоё невысказанное.

— Но?.. Мозги не варят, говори прямо и своими именами. Пожалуйста. Отдохну — снова смогу читать между строк.

— Но человеку с родом занятий Моэко по технике безопасности нельзя складывать все яйца в одну корзину. Доверяй — но имей запасные варианты.

— Она хочет ребёнка поскорее, чтобы у отца прямо сейчас кто-то появился? Как запасной вариант? Кроме неё? Я верно уловил?

— Да. Попутный вопрос: её ты тоже не читаешь? Она — тоже неудобная конфигурация?

— Она как раз удобная, просто вторая категория.

— Не лезешь в голову из соображений такта и близости?

— Угу.

— А почему отказал младшей Уэки? — Хину предполагала ответ, даже была уверена в нём, но всё равно хотелось слышать, а не домысливать. — Мог бы натянуть её на раз-два, вам обоим в кайф. Ута-тян — тоже модель, твои слова. К тебе она не просто неровно дышит, а вообще крышу потеряла. В разных интересных и деликатных моментах без комплексов — как и я, хоть на рабочем столе, хоть в рукомойнике. Если взаимно. Почему не пошёл с ней, когда она позвала?

— Во-первых, на тот момент мы ещё не проплыли пяти километров, — серьёзно ответил Решетников. — И тестостерона как у молодого оленя у меня в крови ещё не было — засыпал на ходу. Взбодрился уже в воде, на четвёртом километре.

— Пха-ха-ха, жги дальше, — Хину щёлкнула ладонью по чужой доске.

Брызги разлетелись до самого бортика.

— Во-вторых, для Атоса это было бы слишком много, а для графа де ла Фер — слишком мало.

— Опять поговорка, которая ничего не объясняет.

— Ты же понимаешь, что имеется в виду?

— Предполагаю, а не понимаю, — педантично уточнила глава регулярного менеджмента. — Не владею культурными реалиями контекста, если твоими словами. Потому логичен вопрос: чего хочет этот граф де ла Фер, если Уэки Ута — недостаточно привлекательный для него интимный партнёр? — Хьюга оттолкнулась ногами брассом и заглянула в глаза товарища, откровенно отслеживая малейшие нюансы. — А он ей жёстко отказывает? Причём в вопросе, в котором годный ещё самец смотрится уже странно? Ладно бы, выбрал меня или Моэко.

— Тебе с какого места ответить? От сотворения мира? — вяло улыбнулся логист. — Или начиная с сегодня, применительно к конкретному треугольнику личностей?

— Я девочка приземлённая и от абстракций далека. Последнее.

— Граф де ла Фер категорически не хочет выбирать, Миёси Моэко или Хьюга Хину. Каждая из них уникальна по-своему. Решать, с которой остаться, всё равно что отвечать на тупой детский вопрос, кто лучше, папа или мама.

— Думала, скажешь, мясо или рыба. Почему ты не пошёл натягивать Уту, Такидзиро-кун?

— Я же ответил. У меня фокус на паре других девчонок — сердцу не прикажешь. И для Атоса Ута — это слишком много, а для…

— С этими двумя девчонками всё более чем зыбко, чтобы сказать мягко — до тех пор, пока ты не готов выбрать из них одну. А с Уэки был бы железный вариант, — она подумала и добавила, — и великолепный секс прямо в моменте, не отходя от кассы. Я не понимаю, когда здоровый мужик отказывается от секса. Особенно когда у него нет других обязательств этого плана — ну по факту так.

— Вот ты озабоченная.

— А-ха-х. Отвечай, не тяни кота за хвостик.

— Считай, что я решил тебя заинтриговать и побыть загадочным.

— У тебя светлая голова, Такидзиро-кун, и соображаешь ты быстро в любой ситуации. Респект. Я это мало кому говорю. Кстати, если интересно: я на тебя поначалу именно поэтому запала.

— Разве не из-за плавания? — брови Решетникова встали домиком. — Когда в самый первый раз ты изо всех сил пыталась меня извлечь из бассейна?

— Не-а. Тогда был лишь спортивный интерес. Залипла я уже попозже, когда ты кроме отличного обратного гребка ещё и соображалку принялся демонстрировать. Невзирая на чины-регалии оппонентов…

— А меня тогда вверх твоего бикини впечатлил. Точнее, его содержимое.

— … Причём обладатель этой соображалки целеустремлённо обитал исключительно на нижних этажах корпорации, не имел за спиной университетского диплома и годами не мог двинуться вверх с позиции логиста в своём уже не детском возрасте. Хотя явно мог — его следующие действия прямо это показали. — Она покосилась вправо. — Комментарии будут?

— У каждого свои зоны комфорта и этапы развития, — отчего-то веселея, хрюкнул в воду Такидзиро. — На предыдущем этапе меня всё устраивало, потом перестало — и вот он я перед вами.

— Это произошло часом не в тот момент, когда ты блок искусственного интеллекта по внешней стене на восьмидесятые волок?

— Ты не только ослепительно красива, Хьюга-сан. Ещё — чертовски проницательна. А за твоей регулярной маской отбитой стервы, как по мне, скрывается прикольная девчонка. Просто сдержанная по натуре и равнодушная к человеческим массам.

Хину отвесила ещё один подзатыльник чужой плавательной шапочке.

В следующую секунду в тишине пустого бассейна оглушительно пискнул её смарт-браслет — вызов с турникета. Ничего другого быть не могло по определению.

Она прочла сообщение, отправила односложный ответ и догнала товарища на воде, перебрав ногами быстрее:

— Это к тебе пришли. Пустить или развернуть?

— КТО??? — глаза логиста распахнулись на половину лица.

— Министерство иностранных дел. Документ подлинный — охрана проверила, — Хину назвала имя.

— Знакомьтесь. — Такидзиро представил их друг другу, поскольку знал обоих лично. — Ямаути Такамори, ученик Хатару Хиротоши — третьего секретаря нашего посольства, прикреплённого к консульству в Гонконге.

— Это когда ты там был последний раз? — нейтрально уточнила пловчиха.

Она помнила ту историю. Кое-кто до сих пор щеголяет шрамом на плече.

— Да. Ямаути-сан, вы выбрали достаточно нетривиальное и время, и место для встречи, — Решетников расположился в пластиковом кресле на бортике, наклонившись вперед и упираясь локтями в колени. — Что-то случилось?

Насколько Хину могла судить, перед ней находился едва ли не единственный представитель государственных структур, к которому логист относился не отрицательно (Министр внутренних дел не в счёт — это контакт Миёси-старшего).

— Пока нет, но я на нервах, — честно и неформально огорошил дипломат, не заморачиваясь этикетом. — Решетников-сан, ваша адвокат обещала помочь через связи своего отца… — гость замялся, с намёком косясь на участвующую в беседе представительницу прекрасного пола.

— Пожалуйста, не стесняйтесь, — подбодрил логист. — Хьюга-сан — не просто владелица этого заведения, — и повёл рукой вокруг. — Она ещё и мой очень близкий человек, от которого у меня в самом прямом смысле нет секретов. — Любитель эпатажа сделал паузу и добавил. — И никогда не будет в будущем.

— Вы собираетесь жениться⁈ — по-прежнему не размениваясь на приличия, рубанул в лоб визитёр изумлённо. — Решетников-сан, ещё раз прошу извинить моё нахальство, но разве не Миёси Моэко-сан является вашей, э, постоянной спутницей?.. — дальше он осёкся, будучи не в силах сформулировать подходящим образом.

Ну да, со стороны Такидзиро-кун что со мной, что с адвокатом выглядит вполне определённо, хмыкнула про себя Хьюга. А вслух сказала, пересаживаясь кое-кому на колени:

— Это очень сложный вопрос, Ямаути-сан. — И улыбнулась так, как делала не чаще раза в год.

Искренне, открыто и по-детски обаятельно — потому что с ямочками на щеках.

Некстати в мозгах всплыло извечное женское: такой улыбке осталось жить от силы ещё лет пятнадцать-двадцать. После — неизбежные возрастные изменения, в том числе на коже; детской непосредственности на лице отразить не получится.

Хину фыркнула смешным мыслям, отчего лицо расплылось шире и стало ещё более безобидным.

Решетников, вокруг себя ничего не упускающий, вроде как между делом заметил:

— Как много нового я о тебе узнаю, дорогая. — Со значением поднятый подбородок дал понять и то, что вслух сказано не было.

Она ещё раз фыркнула — уже ему — и поёрзала практически голой кожей по его ноге, устраиваясь поудобнее (надо было одеть другой купальник, но кто знал, что придут гости. В такое время):

— Ямаути-сан, позвольте на правах хозяйки кое-что пояснить, чтобы вы не нервничали. Я и Миёси Моэко являемся очень близкими подругами с детства. Такидзиро-кун — наш общий кавалер, заявляю со всей серьезностью.

Решетников под женским задом слегка задеревенел — чувствовалось, что всеми мышцами и не только.

— Я первый и, надеюсь, последний раз в жизни откровенничаю с кем-либо на эту тему, — Хину спокойно глядела мидовцу в переносицу. — Я в курсе всех дел своего парня, как и моя подруга: он, повторюсь, у нас на двоих общий. Секретов друг от друга нет.

— Не понимаю, зачем вы это рассказываете. — Взгляд дипломата стал пронзительным и задумчивым.

— У кое-кого намечаются серьёзные неприятности с законом, — она ткнулась лбом в мужской висок. — Обязательства, хоть и неформальные, перед различными сторонами никто отменять не будет. Я в курсе грядущего выхода на свободу Ван Бай Иня в КНР, в курсе интереса к нему конкурирующих государственных структур Японии, знаю о личном с ним знакомстве Такидзиро-куна и о ваших надеждах в этой связи.

Хорошо, что кое-кто успел на рассказать фабулу, пока гость поднимался и переобувался.

— У Моэко-тян серьёзное заболевание, — продолжила спортсменка.

Хину понимала, что большого секрета не раскрывает: имея во врагах принцессу Акисино, тайну диагноза долго хранить не получится — потому что единая электронная система медицинского учета Японии.

Открыто, конечно, никто не закричит, но заинтересованные будут знать буквально завтра. Если уже не в курсе.

Этот мидовец чужим не был, потому полного расклада заслуживал. А Такидзиро, в отличие от неё, банально не имел морального права делать заявления от имени младшей Миёси.

— Ещё раз спрошу. Для чего мне это всё знать? — гость не успевал мыслями за хозяйкой.

— У Решетникова-сан возможны разного плана осложнения, — повторила она. — Какие-то его функции на время могут быть делегированы близким, я в их число вхожу. Объясняю подобные вещи затем, чтобы вы чувствовали себя спокойно — чужих здесь нет. Ваши служебные инструкции же тоже запрещают обсуждение служебных тем при посторонних?

— Да.

— Ну вот я и пытаюсь до вас донести, что посторонней не являюсь. И от интересов Японии себя не отделяю.

Логист бросил ладонь ей на талию, окончательно убивая всякий формализм в беседе:

— Хьюга-сан будет страховать меня по всем пунктам без исключения, в том числе по китайской теме. Вы уже в курсе, что я лично задерживал людей Томимацу?

Лицо дипломата слегка вытянулось.

— И что Ишикава лично прилетела, чтоб повлиять на следствие? Среди ночи? — добавила спортсменка.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Ямаути Такамори был обескуражен. Разумеется, он поглядел в сети (да и до этого слыхал), кто такая Хьюга Хину — единственный учредитель спортивного клуба АТЛЕТИКА, кроме прочего, включавшего олимпийский бассейн на верхушке не самого простого небоскрёба Токио.

Он не ожидал, что всё будет настолько… откровенно с точки зрения внешности. Сюда стоило добавить, сидевшая на чужих коленях фигуристая пловчиха являлась ну очень молодой мультимиллионершей и зарабатывала на двух грядках сразу — от спорта и от регулярного менеджмента.

Такамори решительно остановил ушедшие под влиянием открытого женского бикини не туда мысли. Пара находилась в бассейне одна, проводила свободное время и устраивала личную жизнь — не его дело. Если бы не работа. Спасибо, что пустили поговорить.

— Благодарю за информацию, Хьюга-сан. — Дипломат коротко обдумал услышанное. — Нет, разумеется, у нас в министерстве этой информации пока нет.

Ничего себе. Теперь к противодействию армейской разведки следует мысленно добавить и возможности Хризантемового Трона, будь он неладен.

— А чего не спите в такое время? — по-свойски поинтересовался близкий в своё время сенсею человек. — Вопрос, конечно, важный, но неужели настолько срочный?

Хатару Хиротоши, учивший самого Такамори премудростям ремесла на заре карьеры, во время одного эпизода в Гонконге десяток-полтора лет назад плечом к плечу стоял с этим метисом в одном строю, фигурально. Как и сейчас, большинство неприятностей грозило МИДу Японии не снаружи, а изнутри государства, от условных своих.

— По Вану же всё под контролем? — продолжил светловолосый.

Он говорил без вызова, без агрессии, так, как один товарищ или коллега между делом интересуется у второго.

Ямаути ещё раз прокрутил в голове услышанные тут новости и нарушил кое-какие правила:

— У нас прошла информация, что смежники зафиксировали телефонные переговоры Миёси Мая-сан и тех людей, которые по нашей просьбе помогают ему там с вопросом Вана. Ван — частное лицо, убежища у нас формально не просил — по техническим причинам…

— Для этого надо сперва из тюрьмы выйти, — резонно заметил Решетников.

— … а, в отличие от других структур, именно мы на этом оперативном этапе очень связаны. По рукам и ногам.

— Могу понять, — хмыкнул хафу. — Армейцы или НАЙТЁ имеют право проявлять инициативу в адрес конкретного фигуранта без контакта либо до контакта.

— Да. А МИДу как минимум необходимо его формальное заявление о просьбе убежища. На сегодняшний, точнее, уже вчерашний вечер у меня была договорённость о созвоне с Моэко Миёси-сан — на часах тикают даже не недели, а дни и часы. К сожалению, я не смог до неё дозвониться, а выход на свободу нашего с вами общего знакомого всё ближе.

— На то есть объективная причина, приношу извинения от её имени, — Хьюга стремительно помрачнела. — Семья Миёси не могла позвонить, хотя и должна была.

— Ваши бывшие коллеги, Решетников-сан, что-то нарыли. Объект интереса у нас общий, а вот цели разные. Я здесь именно чтобы выяснить, как продвигаются дела в Пекине. — Дипломат со значением посмотрел на союзника.

— Нет ничего проще. — Хозяйка бассейна, не испытывающая неловкости на тему своей внешности, развернула смарт-браслет дисплеем к себе и что-то натыкала, затем поднесла к уху. — Мая-сама, здравствуйте. Не разбудила?.. Хорошо… Нет, мы с Такидзиро-куном плаваем… К нам гость подошёл, Моэко-тян в курсе — по поводу китайского специалиста…

Такамори чуть напрягся, но виду не подал. Происходящее самым невообразимым образом нарушало всё, что нельзя, и он в том числе — так дела не делаются.

Но и противостояние частей Системы друг другу, дай бог «здоровья» Акисино, тоже вышло за любые здравые рамки. Нетривиальные события требуют нетривиальных действий.

— … да, этот человек рядом… Да, я могу включить на громкую связь… звать Ямаути Такамори, у них с Такидзиро-куном был общий старший друг в посольстве, вы понимаете…

В следующую секунду из гаджета пловчихи раздался мужской голос:

— Ямаути-сан, Миёси Мая. Приношу свои глубочайшие извинения — я виноват, должен был позвонить.

— Договор был с Миёси Моэко-сан, — дипломатично заметил мидовец.

— Это одно и то же. У моей дочери нет своих связей в этом вопросе. В качестве оправдания и чтобы вас успокоить: вашего человека встретит мой очень близкий друг сразу на выходе из… вы понимаете, откуда. Документы готовы, нужный вам человек сразу покинет территорию их страны первым же рейсом из аэропорта.

Такамори растерялся. С одной стороны, приятно и есть чем гордиться — хорошо, когда собственные сограждане оказываются настолько надёжными. С другой же стороны, чисто технические перемещения едва вышедшего из кутузки гражданина Поднебесной вызывали массу вопросов, хоть и тот же визовый.

— Миёси-сама, простите мою бесцеремонность. — Впрочем, недостойно мямлить чиновник не собирался. — Каким образом вы переместите фигуранта к нам, если он не обратился за визой?

— Я не думаю, что телефон — очень удачный способ это обсуждать, — извиняющимся тоном ответил гангстер. — В общих чертах: я решил, что задача делится на два этапа. Первый — нам нужно стремительно вывести, или вывезти, нужного человека из юрисдикции коммунистов с той стороны моря. Я прав?

— Да, — дипломат впечатлился.

— Поэтому тот, кто его встречает, возьмёт его в охапку вместе с новеньким паспортом и ближайшим рейсом из Пекина они переместятся куда угодно в пределах безвиза китайского паспорта и пяти часов лёту.

— Это хорошее решение, — Ямаути снова удержался от сильных эмоций.

Он себе это всё представлял иначе. Но, цинично говоря, если родная якудза за свой счёт кормит, поит, возит, охраняет фигуранта — не будешь же лезть и руководить этим процессом. И оябуном Эдогава-кай заодно.

— Миёси-сан, я должен вам кое-что сообщить. — К сожалению, ситуация не оставляла дипломату выбора. — Но перед этим простите мою скрупулезность: вы уверены, что на той стороне моря не возникнет накладок? По пути из центра города в аэропорт столицы?

Тюрьма Безопасности, в которой содержали Вана, находилась скорее в середине Пекина, не на окраинах.

— Есть нюанс. Его встречает и везёт к нам человек, который ещё что-то решает в их силовых структурах. Если я вам скажу количество просветов на его погоне, это вас успокоит?

— Да.

Между строк повисло так много, что спина чиновника взмокла в мгновение ока. Попутно: кто бы мог подумать, что у рядового гангстера есть такие связи.

Такамори тут же мысленно поправился: не у простого и не у рядового. У главы, ни много ни мало, Эдогава-кай. Если собеседник, чем демоны ни шутят, решит участвовать в ближайших выборах, ещё неизвестно, как будет выглядеть следующая правящая коалиция.

— У него нет просветов на погоне, — прозвучало тем временем из браслета пловчихи.

— Ух. — Только и сказал дипломат.

— И звёзд на этом беспросветном погоне больше одной. Вы меня понимаете?

— Конечно. Благодарю за исчерпывающие ответы. Если вам удобно, вы можете прямо сейчас назвать страну и аэропорт — виза в ближайшем консульстве будет готова через…

— Извините, я суеверен, — вежливо перебил собеседник. — Мой товарищ, я это ясно слышу из его голоса, считает правильным перестраховаться. Он пока ничего не называл мне, только общие намёки.

— Боится сглазить?

— Именно. Как бы смешно ни звучало. Ну и обстановка: возможно, принимать решения о направлении убытия из Пекина им придётся в последнюю секунду. Китай у нас демонизирован зачастую излишне, но опасениям своего друга я верю.

— Извините за беспокойство ещё раз. Моя глубочайшая благодарность.

Из небоскрёба Йокогамы Ямаути вышел через пару десятков минут: часть этажей с самого верха он прошёл по лестнице пешком, приводя в порядок мысли.

Если слова якудзы перефразировать, вместе с опальным китайским учёным борёкудан вывозят из Поднебесной и тамошнего действующего генерала. Этот генерал служит явно не в Гражданской Обороне КНР и не в их пожарной охране — поскольку имеет возможность то ли эмитировать заграничный паспорт Вану в день выхода того из тюрьмы, то ли эту эмиссию проконтролировать.

Иначе говоря, вместе с одним объектом прибудет не менее важный второй объект — высокопоставленный перебежчик. Выяснять детали глубже у Миёси-старшего именно сейчас невозможно, необходимо подождать.