Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 8

Глава 11

— Обслужить? — поинтересовалась Ута между делом. — Хочешь — скажи, сделаю прямо здесь.

Она убрала туфли на каблуках в рюкзак, а рядом с ногами поставила кеды. Слава богам, в Японии в таких местах без проблем гигиены можно сидеть и босиком — всё близко к стерильному.

Уэки оглянулась по сторонам; в бизнес-зале кроме них не было никого — сотрудник за стойкой кафетерия не в счёт, оттуда всё равно не видно.

Если, допустим, кое-кто сейчас согласится на кое-что интересное — можно забраться под стол, под ним её телодвижения окажутся скрытыми ото всех. От разыгравшейся фантазии стало весело, к щекам против воли прилила кровь.

— В каком смысле? — блаженно зажмурился тем временем в третий раз вспотевший Решетников.

Он счастливо улыбался, потешно задрав брови, удерживая чашку кофе обеими руками, вытянув шею вперёд как страус и делая маленькие глотки один за другим:

— А-а-а, хорошо-то как… Ты о чём?

— За ещё одним кофе тебе сбегаю! Четвёртым! — обиделась на чужую чёрствость айтишница. — Например, за арабикой! — Это было единственное существительные, которое она поняла из диалога логиста и баристы пять минут назад.

Вслед за первой либерикой, которую кое-кто сейчас пил (она даже не слышала такого названия до этого момента), своей очереди на столе ожидали, дымясь, вторая и третья — хафу одним махом заказал три порции, дескать, они для него маленькие.

— Если есть либерика, арабика уже неактуальна, — покачал головой бездушный сухарь, не отрываясь от чашки. — Не для всех, конечно! Но мне — именно так. А-а-а, какие молодцы местные управляющие. — И снова эти мелкие глотки, как кот из поилки.

Уэки подавила возмущение, усилием воли прокручивая мысли в конструктивном направлении:

— Какая разница? Кофе и кофе, я его тоже пью. Кладёшь сахар — уже не гадость.

Ута не была сильна в теории (в отличие от той же гангстерши Миёси), но великолепно знала по опыту: если мужик взбесил и разговор с ним не складывается, однако ты имеешь на него виды — наступай на горло собственной песне и поддерживай с ним беседу любой ценой, если тебе от этого мужика как от мужика еще что-либо интересно.

— Твоё счастье, — нисколько не падая духом, пробормотала она.

— Сортов у нас в принципе немного, — вздохнул не подозревающий о буре в чужой душе метис. — Не кофейная страна потому что.

— Какие бывают?

— Арабика, Робуста и Либерика — три основных вида кофейных деревьев, выращиваемых в мире. У каждого свои особенности по вкусу, аромату, содержанию кофеина и условиям выращивания.

— Мужики любят, когда тёлка тащится от их компетенций. — Она и не подумала юлить. — Вещай дальше. Повышай мою эрудицию. Заодно сойду за изысканную среди гайдзинов — там же меньше чая, больше кофе?

— Coffea arabica. Вкус мягкий, с кислинкой, может быть фруктовым, шоколадным, цветочным. Очень разнообразный вкусовой профиль. Кофеин: ноль-восемь — полтора процента, меньше, чем у других сортов. Аромат: тонкий, сложный, насыщенный.

— Кто бы мог подумать.

Иронии товарищ не уловил.

— Робуста, Coffea canephora. Вкус крепкий, терпкий, с горечью и древесными или ореховыми нотами. Меньше кислотности. Кофеин в два раза больше, чем в арабике. Аромат резкий, менее утончённый. Дешевле, часто используется для растворимого кофе и купажей для крепости.

— Ты чё, справочники на досуге учишь? Вроде диплома по сельскому хозяйству не получал — я б увидела в твоём профайле.

— Просто всё запоминаю с первого раза, — он удивлённо раскрыл глаза. — Если что-то увидел либо прочёл. Специфика самоорганизации памяти.

— А это у нас что? — она лениво взяла одну из нетронутых чашек и отпила. — Бр-р-р! Ну и… своеобразие. Хоть бы сахара положил.

— Это либерика. Вкус экзотический, необычный. Может быть фруктово-древесным, с дымом и даже лекарственными нотами. На любителя, мне сахар не нужен.

— Я чувствую! — иронии снова никто не заметил, досадно.

— Кофеин между арабикой и робустой. Аромат сильно отличается от привычного, может быть слишком ярким. Доля на рынке — менее одного процента. Очень редкий вид, чаще используется в локальных культурах, например, в Малайзии.

— А-а-а. Поэтому оно и стоит как почка?

— Цена может быть высокой из-за редкости и уникальности, — согласился кофейный маньяк. — Теперь моя очередь спрашивать. Это же не просто кеды? Тысячи три йен, не меньше? Какая-нибудь редкость? — он скосил глаза под стол.

— Пха-ха-ха, моя ж ты радость! — настроение стало отличным. — Три тысячи, говоришь? Две сотни баксами? Ну-ну.

— Я в этом не шарю, — пожал плечами Такидзиро. — Предположил стоимость выше обычной, поскольку знаю тебя — нормальная светская беседа. Две сотни баксов — немаленькие деньги за пару кедов, нет? Я ошибся? Какой-то крутой бренд?

— Balenciaga, — Ута скромно потупилась. — Умножь свои жалкие три тысячи на три с половиной.

— ЧЕГО⁈ — глаза распахнулись, голос скрипнул. — Семь сотен долларов за вшивые кеды⁈

— Не ори, — она накрыла мужской рот ладонью.

— НО ЗАЧЕМ⁈ — в глазах метиса заплескался океан недоумения. — Не подумай, что считаю деньги в твоём кармане — это не моё дело, — спохватившийся товарищ поторопился оговориться. — Просто в голове не укладывается. Зачем⁈.

— В солнцезащитных очках и кедах, которые в сумме тянут на полторы тысячи баксов, девочка чувствует себя чуть иначе, чем та, у которой весь гардероб в сумме не дотягивает до четырёх сотен, — просветила дремучего обитателя нижних этажей топ-менеджер. — А когда девочка себя иначе чувствует…

— … её и другие воспринимают иначе. Понятно.

— В качестве завершающего штриха из мира моды, Такидзиро-кун. Для широты твоего кругозора, чтобы и ты мог сойти за своего в изысканных кругах. Двести долларов за пару — это даже не нижняя цена премиальных или дизайнерских моделей. — Она взъерошила мужские волосы. — Это ощутимо меньше входного порога. Большинство затянет гораздо дороже, особенно если это лимитированная серия, коллаборация или люкс-сегмент.

— Слов таких не знаю, — добросовестно признался Решетников. — Учту. Спасибо за инфу, инфа лишней не бывает.

— Представь, какое у тебя будет лицо и во что тебе будет обходиться один поход со мной, допустим, по пешеходной зоне Франкфурта, — Ута припомнила конкретные бутики, перевела взгляд на собеседника и развеселилась сильнее. — Ладно, расслабься. Если надумаешь и станет интересно, могу подсказать бренды в пределах твоего бюджета — с хорошим качеством, не просто за «лейбл». Экономичненькие такие модельки по паре сотен долларов.

— Ты же сейчас иронизируешь? — осторожно поинтересовался хафу, поперхнувшись кофе.

— Дошло. И это не ирония, а уже целый сарказм.

В следующую секунду его лицо неуловимо изменилось:

— К нам направляется человек. Пока не могу понять, кто именно, но чего-то такого ожидал. Пожалуйста, не нервничай, ничего не бойся и никуда не уходи, если он вдруг начнёт намекать.

— И не подумаю, — она отсалютовала стаканом воды и устроилась поудобнее, как просили.

Ута чуть поёрзала на мягком диване, затем отодвинула стол. Правое бедро молодой, красивой и очень дорого выглядящей женщины поначалу демонстративно прижалось к ноге спутника, затем и вовсе накрыло сверху: подошедшему типу Решетников откровенно не рад, значит, незваного гостя нужно попытаться слегка раскачать.

Угадала, кивнула себе айтишница через мгновение: в отличие от большинства тактильных контактов подобного рода, в данный момент Такидзиро не морщился, не занудствовал, а вообще подвинулся к ней ближе и приобнял за талию.

Уэки тихонько, на уровне слышимости, фыркнула — услышал только товарищ. Затем нагло украла жест младшей Хьюги — прижалась виском к плечу логиста.

Хмурый мужик неопределённого возраста в поле зрения вступил справа: сюда притопал, видимо, по дублирующему служебному коридору, где пассажиры не ходят. Интересно, как Решетников его заметил? Головой хафу не вертел, получается, у него такое хорошее боковое зрение? Или слух?

Спросить потом, если не забудется.

— Этот человек работает в ещё одной государственной структуре, Такидзиро-кун? — Уэки беззастенчиво изучила визитёра с головы до пяток. — Как думаешь?

По-честному, ей было немного страшно: кое-кого могут в последний момент снять с рейса из-за браслета на ноге и тогда накрылся Пекин вместе с любыми прыжками в ширину.

Свои опасения Ута попыталась замаскировать где-то нарочитой беззаботностью.

— Мы можем с вами немного пообщаться? — мутный мужчина обратился к хафу, проигнорировал классную фемину, не сообщил цели визита и не произнес имён.

— Да. Разговариваем здесь — скоро рейс, бегать по терминалу не буду.

— Я бы мог попросить…

— Нет, никто никуда не пойдёт; ни она, ни я, — Такидзиро будто угадал следующую фразу. — Если вас что-то не устраивает — выход из vip-ложи за спиной.

— С другой стороны, если и Уэки-сан участвует в мероприятии МИДа. — Тип занял третий стул. — Её тоже нельзя считать чужой. Наверное.

— Как чувствовал. — Решетников кивнул на дымящиеся чашки кофе. — Угощайтесь.

— Вы заранее заказали три порции? — визитёр вдруг подобрался, черты лица заострились. — Каким-то образом знали, что я приду⁈ Кто вам сообщил?

Ута подхватила посудину, из которой уже пила, чтоб версия, которую тип придумал сам себе, косвенно подтвердилась:

— А как же. Уже отлёт на носу, а вас всё нет и нет. Мы заждались. Ликёра что ли выпить. — Последняя фраза никому не адресовывалась.

— Как вы узнали о моём визите? — мужик требовательно смотрел на логиста.

— Угадал, — равнодушно пожал плечами тот. — Если под ковром идёт скрытая от общества битва между не самыми открытыми структурами, значит, Ван будет представлять интерес сразу для всех из первой тройки. Значит, попытки его проконтролировать будут продолжаться.

— Какое ведомство, с вашей точки зрения, представляю я?

— А это вы мне сейчас сами расскажите. Или пойдёте ко всем чертям, а я подниму шум на тему, что вы делаете в запретной зоне: сотрудником иммиграционной службы либо аэропорта вы не являетесь, с действующим загранпаспортом границу официально не проходили.

— Откуда знаешь, что он без паспорта? — оживилась айтишница.

Такидзиро проигнорировал вопрос, доверительно наклоняясь через стол и практически упираясь в нос типа своим:

— А полиция Токио сейчас очень напряжёна. Ко всем и любым поблажкам в адрес вашего брата омивари-сан весьма предвзяты — соскочить не получится. До приезда наряда вас всяко задержу, здоровья хватит. Давно в тюрьме не сидели?

— Я действительно хотел всего лишь поговорить. — Непонятный мужик вдруг стал каким-то пронзительным. — Решетников-сан, как вы относитесь к своей стране?

— Вы за этим лезли в vip-зал, не имея на это формального права⁈ — Уэки и не подумала сдерживаться. — Чтоб с патетическим видом вопрошать белиберду? Ну скажет он вам сейчас, хорошо или плохо, что это персонально для вас поменяет⁈

— Ута-тян, ты сейчас бесцеремонно сбриваешь нашему гостю весь вербовочный подкат, — тихонько заржал хафу. — Он только нацелился на цепочку вопросов, чтобы деликатно подвести меня к нужной теме. А тут ты.

— А тут я, живая и непосредственная, — согласилась топ-менеджер, взгляд которой видимо похолоднел. — Незнакомец-сан, давайте сэкономлю вам силы? Говорите, с чем явились — уважайте наше время.

— Вы всегда так позволяете женщине собой командовать? — тип проигнорировал её и обратился к Такидзиро.

Деятель намеревался ещё что-то развить на тему, лучшая ли эта стратегия для взрослого мужчины, но айтишница его перебила. Она очень хорошо знала, как себя вести в подобных ситуациях.

— Да. Он всегда и везде мой подкаблучник, поскольку здорово ниже меня должностью, ещё ниже — своей смешной микроскопической зарплатой, которой не хватит даже на нормальные носки под мою обувь. Молчу уже про его этническое происхождение, тоже подкачавшее. — Уту подхватил и нёс тот поток, в котором нет границ, правил и невозможного. — Правда, он изрядно старше возрастом. Больше, чем у меня, у него лишь прожитых лет за спиной, а-ха-ха. Зато намного.

— Ва…

— Сорокалетнему полукровке в Большом Токио чертовски сложно срезать модельную тёлку на почти полтора десятка лет моложе, незнакомец-сан, — она похлопала Решетникова по макушке. — Особенно когда нет университетского диплома, как у нас, когда он последнюю пятилетку не мог сдвинуться с позиции стажёра логистики — до знакомства со мной. А из съёмной квартиры его накануне в прямом смысле на улицу выпер хозяин недвижимости, — айтишница назвала район, в котором товарищ до последнего времени снимал каморку — эти данные были в его личном деле, станцию метро она запомнила.

— До чего приятно, когда тебя настолько ценят, — серьёзно выдал Такидзиро, расфокусировав взгляд. — Несмотря на.

Стало немного неловко. Странно, вроде не пила, отметила айтишница мысленно. Чего ж меня так надирает — язык живёт своей собственной жизнью, меня не спрашивая.

Кураж тем временем не иссякал:

— Он должен был сходить в душ перед рейсом, чтобы не благоухать мне под нос всю дорогу до Пекина, — ещё один хлопок по мужской голове сверху. — Вместо этого вломились вы, незнакомец-сан, и чешете языком, будто вам заняться нечем, — по мере произносимых слов в душе поднялась волна искреннего возмущения. — Слушайте, да катитесь вы ко всем демонам! Я — молодая, умная, компетентная топ-менеджер одного из лидеров стратегической отрасли! Моя фамилия всем серьёзным людям профессии реально известна в национальном масштабе! Я добросовестно плачу налоги, даже вызываю трезвого водителя, когда бухая — чтобы за руль не садиться! У меня ни одного штрафа за последние три года, даже за парковку! Какого хера вы сюда явились⁈ Что вам от нас надо⁈ ОХРАНА! БЕЗОПАСНОСТЬ АЭРОПОРТА, ГДЕ ВАС ЧЕРТИ НОСЯТ? БРАСЛЕТ С НОГИ ВАМ СНИМИ, А КАК РАБОТАТЬ НАДО — ПОПРЯТАЛИСЬ⁈

Краем глаза Ута с удовлетворением отметила: лицо Решетникова тоже вытягивается, симметрично повторяя неприятную рожу, сидящую через стол.

— Да я вас сейчас сама в тюрягу упакую! — разбушевавшийся внутри океан решил трансформироваться в конкретные действия. — Если вы в запретной зоне без документов — я вам сейчас устрою концерт по заявкам! — Уэки решительно полезла за смартфоном, достаточно грязно выругавшись вслух между делом. — Вы чё, Японию с Северной Кореей перепутали? Так я вас сейчас научу любить родину!

— Пожалуйста, не делайте глупостей, — рука типа метнулась через стол в попытке удержать её за запястье.

Но была перехвачена, в свою очередь, Решетниковым:

— Пожалуйста, не нужно трогать пальцами мою женщину. Это последнее предупреждение, ещё одного не будет.

Вау. Концерт был затеян не зря, спасибо тебе, моя безбашенная голова. Последние слова метиса разлились по её душе благоухающим розовым бальзамом для массажа и терпким сливовым ликёром одновременно.

Под убаюкивающий аккомпанемент заявлений про «мою женщину» Ута выплеснула в рот остатки ужасного горького кофе (и что он в этой гадости нашёл), затем впечаталась задом в бедро логиста ещё крепче:

— Что. Вам. Надо. Три секунды. Потом не обижайтесь. — Лучше ужасный, но молниеносный конец, чем бесконечный ужас.

Если сейчас за браслет снимут с рейса — так тому и быть. Но вот эта нервотрепка по чайной ложке в секунду… Многозначительные намёки, двусмысленные недосказанности…

— Решетников-сан, что вы будете делать, если вашему контакту с Ван Бай Инем в Пекине попытаются помешать? Спрашиваю не просто так.

— То же, что и в прошлый раз, — Такидзиро мгновенно посуровел. — Это не первый мой визит в те географии, если вы в курсе.

— Нет, практически не в курсе. Ваш кейс в министерстве обороны засекречен, у нас нет доступа. Могу лишь по косвенным предположить.

— Вы из НАЙТЁ, — логист не спрашивал, констатировал. — Уэки-сан права, у нас реально мало времени и мне ещё нужно подготовиться длительному полёту. Простите за натурализм, в душ я должен успеть. Интересуюсь в лоб: какой интерес вашей службы в этом всём? Оно же вам банально не по подведомственности, ведь слон не ловит мух?

— Хотел сказать тебе спасибо. — Решетников поворачивался под упругими струями бьющей из-под потолка горячей воды и старательно намыливался под её чутким руководством — она жёстко проинформировала, что без неё он даже сюда не пойдёт.

— Говори. — Снизошла топ-менеджер.

— Спасибо большое. Если б не были с тобой знакомы, подумал бы, ты специально репетировала такой концерт. Готовилась.

— Пха-ха-ха, не знаешь ты женщин, — лицо против воли расплылось во все тридцать два. — Никаких подготовок, сплошной экспромт.

— Хм.

— Ты такая, романтично настроена, мечты порхают крылышками, а тут оно явилось, — пренебрежительный кивок назад.

— Ты его раскачала за какую-то минуту. Тип, конечно, не оперативник, но и не обыватель — я удивлён твоими талантами.

— Дай! — она забрала мыло и развернула его к себе спиной. — Стой ровно. Минута, щ-щас всё будет.

В душе Ута тоже разделась, чтоб сполоснуться за компанию. На закономерный вопрос спутника, что она будет делать, если в мужской части санузла появятся другие представители сильного пола, айтишница честно ответила: на их взгляды в сторону её жопы ей глубоко пофиг, пусть хоть дырки проглядят, а от более материальных поползновений есть кому защитить. И вообще, гордись, престарелый логист — с тобой такая тёлка безбашенно с ума сходит. Реально, войдёт кто — плакала моя репутация. А-ха-х.

— Мне почему-то кажется, в этот раз в бизнес-классе будем сами. Вряд ли кто-то здесь появится сейчас, — непоследовательно выдал хафу контраргумент самому себе.

— Можешь перевести на простой японский язык, что этот тип в итоге от тебя хотел?

— Будешь смеяться, твой диагноз оказался самым точным. Ничего конкретного, просто НАЙТЁ желают поддержать теплоту отношений с Ваном, а перед этим — их установить.

— Зачем? Почему именно сейчас? Я не сильна во всех этих делах, но разве секретным агентам не полагается вести себя иначе?

— Ребята из абсолютно всех структур по работе с информацией, моё личное мнение, держат нос по ветру. Конкретно эти не исключают того варианта, что одна амбициозная Принцесса чего-то да в результате выборов добьётся.

— Ты причём? Я причём? Нафига лезть к нам под руку перед Пекином? — Ута с удивлением поймала себя на мысли, что на полном серьёзе ощущает эдакую непреклонную решительность сурового бойца невидимого фронта — что крайне нелогично, ибо откуда этому всему в ней взяться.

— Могу только предполагать. — Повинуясь женским пальцам, Решетников развернулся на сто восемьдесят градусов. — Армейцам и им внутри страны работать строго запрещено — Конституция. Был погибший с гранатой, помнишь?

— Да. — Секса резко перехотелось — воспоминания ошмётков чужой головы оставались слишком свежими. — Чёрт, такой момент зря пропал. Тьху на тебя.

— Ребята из НАЙТЁ предвкушают разбирательства — рано или поздно типа с взорванным лицом могут установить. Так или иначе. Протягивая ниточку в штаб-квартиру. Это с одной стороны.

— А с другой?

— Ты же в курсе, что все информационные структуры сейчас между собой конкурируют за внимание условного высшего начальства?

— Теперь в курсе — от тебя. Что в этом плохого?

— С точки зрения сторонников одной Принцессы, зряшная трата времени мегатоннами: тот же премьер, грубо, по очереди слушает каждого.

— Каждую разведку? Вникая в межведомственные трения?

— Точно. Вышли на него вояки — он бросился им помогать. Вышли с критикой вояк и собственными предложениями мидовцы — он уже меняет позицию, думает, это их приоритет, как я раньше ошибался. Явилась Торговая Организация — про вояк и про МИД дружно забыли, точнее, задвинули в долгий ящик. У правящей коалиции видение по три раза в день меняется. С утра по новой, по кругу то же самое. Напрашивается какой-то орган, который будет распределять приоритеты с учётом межотраслевых интересов и конкретно тому же премьеру доносить среднее арифметическое, а не устраивать американские горки.

— Вау.

— Ну. Сейчас так: кто из пятерых громче кричит — тому и ассигнования, и ресурсы. Получается не конкуренция целесообразности для страны, а битва персональных связей руководителей служб.

— А мы с тобой причём к их концерту?

— НАЙТЁ, кажется, после своего погибшего с гранатой зубах решились на ход конём. Из равных прочим хотят стать доминирующей структурой — аналог комитета разведки при президенте в других странах.

— Что делает такой комитет?

— Раздает задачи (с учётом ведомственных компетенций) каждой разведке отдельно и распределяет бюджеты в первую очередь. Потом — консолидирует позиции служб, они часто не совпадают, и рекомендует политическому руководству страны взвешенную выверенную линию. Чтобы не было как ночью: вояки с гранатами бросаются на полицию, НАЙТЁ изображает обывателя, чтобы потом одной из этих гранат подорваться. Перед этим вместе вопреки всем правилам убивая сотрудника третьей силовой структуры — комиссара полиции. И чуть не убивая судью.

— Звучит где-то здраво. — Ута задумалась, затем вынырнула из размышлений. — Про комитет разведки при премьере. Что-то типа секретариата при совете директоров. Вот ты хитрый! Теперь уже времени нет ни на что! — она возмущённо ткнула пальцем в деталь мужской анатомии, забывая, что сама только что передумывала.

— Мы куда-то опаздываем? — очень правдоподобно удивился Такидзиро.

— Да. На рейс.

— Ну прилетим в Пекин, там продолжим! — он искренне недоумевал. — Сейчас же жизнь не заканчивается.

— Я тебе в Китае обязательно эти слова напомню, — пообещала Уэки. — А то какой-то развод для лохов: я тебя мою на мужской половине в аэропорту, а ты. Бездушный чёрствый сухарь.

Что совместные спа-процедуры были полностью её инициативой, она не подумала — была поглощена интересными размышлениями на тему возможных перестановок в спецслужбах по сценарию, упомянутому товарищем:

— Слушай, а зачем он в закрытую зону аэропорта пёрся? Чего он в итоге-то хотел? Ты ему что, можешь чем-то помочь? В создании этого комитета разведки? Или я?

— Мне кажется, они решили оседлать первое маркетинговое правило — говорить от имени отрасли. Тип за стенкой — шестёрочка, рядовой исполнитель, ничего не решает.

— Какой тогда смысл переться к нам сюда?

— Он же дал резервные каналы на авральный случай в Пекине. Я взял — лишним не будет.

— Смысл ваших тайных перемигиваний от меня всё равно ускользает.

— Перевожу на японский: техничная попытка быть в курсе всех таких операций всех национальных структур. Кто всех координирует, тот местами и контролирует — так они думают.

Уэки размышляла долгую минуту, пока вытирались и одевались.

— Похоже на идиотизм, — заключила она. — Я, конечно, не сильна в этой лабуде, но без специального закона никто просто так инициативу отдавать не будет. Вон сегодня ночью на территории полиции!..

Они понимающе переглянулись.

— В НАЙТЁ сидит кто-то до задницы глубокий в теории, но бесконечно далекий от полей. Акисино, похоже, что-то такое обозначила в качестве идеи — а кто-то в НАЙТЁ бросился с пробуксовкой проявлять инициативу.

— Тупость.

— Не скажи, — вздохнул логист. — Ненужной страховки не бывает, заявляю компетентно. Особенно в случае таких, как мы с тобой.

— Молодые, упругие, красивые? — айтишница весело похлопала себя по животу, застёгивая чиносы.

— Не имеющие официального прикрытия и тарахтящие на свой страх и риск.

— Ты ж говорил, туристическая поездка? В прошлый раз было хуже?

— Угу.

— Эй, чего ты как с дурочкой соглашаешься! Мне теперь страшно!

— Не переживай. В этот раз туристическая поездка.