Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 8

Глава 2

— … я прибыл сюда потому, что крайне разочарован. — министр Мацуи, заложив руки за спину на американский манер, качается с пяток на носки. — Когда вы, единственная опора в критической ситуации, так подводите меня и всех коллег, оценка ваших действий…

Специально мы ни о чём не договаривались — по нему было заметно, что это лишнее, вот я и не лез. В попытках оговорить взаимодействие вполне вероятен вариант пережать и вместо союзника получить поломку.

Впрочем, аппаратчик министерского уровня и без чужих подсказок знает, что делать в такие моменты (либо чувствует на уровне интуиции) — из равновесия сотрудников спецотряда Мацуи сейчас выводит успешно.

Первая часть импровизированного дознания, после которой — моя очередь.

— … некомпетентность, вопиющий непрофессионализм и прямое предательство! — вещает без обиняков чиновник. — С которым мы разберёмся прямо сейчас, не сходя с места! Кстати, пока не забыл, — его взгляд впивается в старшего подразделения. — Персонально вы уволены с девяти утра моим личным приказом, ознакомьтесь с копией в электронном кабинете. Уголовное обвинение в адрес виновных будет направлено в генеральную прокуратуру и в суд — вместе с моим заявлением об отставке. Запрещаю кому-либо из присутствующих покидать территорию до моего личного распоряжения. ВСЕ УСЛЫШАЛИ? НЕИСПОЛНЕНИЕ ПОСЛЕДНЕГО БУДУ РАСЦЕНИВАТЬ КАК НАРУШЕНИЕ ПРЯМОГО ПРИКАЗА!

Брови командира спецотряда сперва устремляются вверх, затем возвращаются на место, физиономия краснеет.

— … я не планирую оставаться в рядах таких, как вы. — Продолжает министр. — И краснеть перед честными омивари-сан за вас тоже не буду, как и перед гражданами. Так что органы полиции мы с вами покидаем вместе, хотя и по разным причинам.

В отличие от нижестоящих, главе МВД для ухода с работы требуется нечто большее, чем чьё-либо желание — его увольнение подтверждается парламентом страны, Конституция. Пока любого из министров не освободит в результате голосования законодательный орган, должность покинуть нельзя.

Формальность. На первый взгляд.

— Прикольно, — шепчет Ута, вопреки всем договоренностям выбравшаяся из вертолёта и нахально подпирающая нас со спины.

Когда Мацуи в первый момент принял их за эскорт, айтишница молниеносно сориентировалась и парой техничных реплик заставила взрослого мужика испытывать ещё большее чувство вины. После прибытия сюда, как следствие, он не смог ей отказать в просьбе воспользоваться здешним санузлом — хотя это противоречило уже нашим внутренним договоренностям. Ну и я с ней не смог ругаться прилюдно по политическим причинам, а по-хорошему она «не поняла».

После туалета Уэки «рассеянно» направилась не в кабину, а на площадку для построений. А ещё режимный объект, никто ей и слова не сказал.

Министр затеял строить всех вдоль и поперёк, невзирая на чины и регалии, при нас (посторонних) — вопреки этикету и национальным традициям. Фокус присутствующих сместился, айтишница воспользовалась.

— Такидзиро-кун, почему ты такой серьёзный? — за моим затылком она искренне и радостно улыбается, продолжая нашёптывать на ухо. — Пощекотать тебя, что ли? Может, горячие волнующие прикосновения девичьих пальцев заставят тебя на мгновение перестать быть угрюмым?

— Ты забываешься. — Моэко наклоняется к Уэки. — Если не хочешь в моём лице заполучить серьёзного врага прямо сейчас, всеми богами молю — уймись. По-хорошему. Всё должно иметь свои границы и ты за них давно выскочила.

— И что ты мне сделаешь⁈ — на автомате огрызается Директор департамента IT.

— Их семья никогда не шутит и не предупреждает вхолостую, — комментирует Хину, тоже на грани слышимости. — Я б на твоём месте таких вопросов не задавала.

— А я вот задаю! — упирается Ута, громкий шёпот которой начинает разноситься дальше допустимого.

В нашу сторону косятся люди из первой шеренги, стоящие ближе к краю.

Локоть якудзы незаметно ударяет в рёбра айтишницы:

— Не заставляй делать тебе больно.

Та возмущённо вскидывает брови домиком, хватается за ушибленное место и пару раз беззвучно открывает рот.

— А я говорила, — Хьюга улыбается. — Можешь продолжать свои эксперименты, Уэки-сан. С учётом разницы ваших категорий… — договорить у Хину не получается.

Рядом с Министром занимает место Директор департамента внутренней безопасности, рокочущий низкий тембр которого приковывает внимание всех без исключения:

— Ввиду того вопиющего, что произошло, разбираться будем прямо сейчас! Виновные, у вас есть последние пять секунд, чтоб честно сознаться! Собственного позора вам уже не смыть, но вы хотя бы избавите от коллективной ответственности ваших боевых товарищей! Пять! Четыре! Три! Два! Один!

Мой выход.

Мая не особо вслушивался в речи полицейского начальства — ситуация хотя и аварийная, но достаточно стандартная. Он бы в аналогичном положении говорил примерно то же, даже похожими формулировками.

Вместо слуха глава Эдогава-кай сейчас изо всех сил напрягал глаза: интересно, по каким признакам подзащитный дочери планирует определить виновных? Да, они с Моэко что-то там говорят умными словами о расшифровке каких-то невербальных мимических сигналов, но почему тогда дочь не может сделать так же?

Вернее, может, но почему на порядок хуже? У неё и дипломов побольше, и образовательная база шире.

Может, дело в жизненном опыте? Если так, то именно ему в этом случае как ещё более старшему поколению карты в руки: пожил достаточно, видел немало, вдруг получится повторить фокус хафу.

Оябун принялся с азартом наблюдать за лицом метиса — и сразу же за теми, на кого тот смотрел.

Министр, вопреки подспудным опасениям, стрелок не переводил и в изрядной степени принимал огонь на себя: проштрафившиеся бойцы стояли с открытыми лицами, хотя присутствовали посторонние. Нарушение, как ни крути, и при известном энтузиазме даже самому высокому начальству чревато разбирательствами с прокуратурой. Если эти из спецотряда подадут жалобу, что при нынешних вводных не исключено.

Впрочем, Мацуи Хироюки принял случившееся близко к сердцу и только что объявил, что в должности задерживаться не планирует.

— … Два! Один! — начальник ДВБ Министерства подыграл руководителю, как по нотам.

Нагнав драматизма, скорчив суровое лицо, он сверлил потенциальных виновников таким взглядом, что где-то пронимало даже самого Миёси.

Хотя ему-то что.

— Министр-сан, почему мы с вами разговариваем на такую тему при чужих? — один из стоящих в шеренге решился-таки и озвучил висевшее в воздухе, не испытывая по виду сильных эмоций.

Получается, последнюю тираду главного внутреннего безопасника сотрудники спецподразделения проигнорировали — сознаваться никто не торопился, выдавать коллег-преступников — тоже. Договорились раньше? Что-то иное? Неужели в теме все, а не лишь четыре паршивые овцы?

Что делать, если да? Мая неожиданно подумал, что прямого мордобоя с двумя десятками крепких парней они могут банально не выдержать: женщины не в счёт, а даже если Министр и начальник ДВБ покажут чудеса кобу-до на их с Решетниковом уровне, численный перевес той стороны…

Да ну, одёрнул он себя через секунду. Должны же быть границы. Какой-то совсем уж нереальный сценарий. Всё же мы в Японии, а не в Центральной Африке.

— Вопрос понятен. Отвечаю. — Бывший неплохой следователь заурядного кобана, а сегодня чиновник высшего ранга сделал шаг вперёд. — Посторонних здесь нет. Миёси-сан — член Общественного Совета при нашем Министерстве, он помогает мне разобраться с вашей проблемой на общественных началах.

Мая коротко поклонился.

— Стоящими в этом строю совершено преступление. Виновные запираются, подельники их выгораживают — я подобного не допущу.

— Кроме Миёси Мая рядом с вами есть другие. — Вот и прямой намёк на неповиновение подъехал.

Вроде сказано вежливо, но по факту оспаривается позиция начальства.

— Они являются приглашёнными по линии Совета специалистами, — хищно улыбнулся министр в ответ. — Под мою ответственность. Ситуация нетривиальная, решать нужно быстро. Остаться предателям в рядах я не позволю, как и уйти от наказания, поэтому, как уже сказано, из МВД уходим вместе. Непосредственные виновники — в суд и далее скорее всего в тюрьму, соучастники — туда же, я — в отставку. У каждого из присутствующих никто не отбирает законного права с началом рабочего дня обратиться в специальную прокуратуру с любыми заявлениями в мой адрес. Если вы считаете, что я не прав.

Пожалуй, успешные результаты внутреннего расследования, если будут быстрыми, всё спишут, отметил про себя борёкудан. Если до начала рабочего дня либо четверо виновных дадут признательные показания, либо на них укажут неопровержимые улики со стороны.

— Решетников-сан? — проинструктированный по дороге безопасник развернулся в сторону Неприкасаемого. — Вам хватило времени? Можете что-то сказать?

— Да. — Достаточно высокий даже для этого подразделения, хафу вышел вперёд. Игнорируя вскинувшегося командира спецотряда, он прошёл дальше. — Этот, — палец упёрся в лоб спорившего с Министром. — Гранату лично не подбрасывал, однако послужил связующим звеном между известной четвёркой и теми, кто всё инспирировал. Затеял.

— А кто и что затеял? — дерзко поинтересовался фигурант, презрительно глядя на светловолосого.

— На вторую часть вопроса, что затеял: провернул личную операцию, противоречащую конкретной задаче вашего подразделения. — Решетников, не отвёл взгляда. — Сорвал работу честных полицейских, ловивших убийцу товарища. Если вы вдруг упустили, выведенный и задержанный людьми Эдогава-кай преступник получил боевую гранату из рук личного состава вашего отряда перед тем, как её подорвать.

Пару секунд двое мерились взглядами.

— Квалификация случившегося, конечно же, дело суда, но с моей колокольни это называется террористическим актом. В котором лично вы являлись соучастником, — ровно сообщил подопечный дочери.

Подвисшее над плацем напряжение за какую-то секунду сгустилось настолько, что, казалось, его стало можно нарезать ножом. Неприкасаемый говорил негромко, однако слышен был даже в дальних углах.

Полицейский затеял набирать воздух, но метис не дал себя перебить:

— Взятие заложников, угроза взрывом группе людей, отказ подчиниться законным требованиям сотрудников полиции — в возникшем конфликте вы были обязаны поддержать патрульных, а не дезавуировать достижения коллег в центре многомиллионного города.

— Вас кто-то уполномочил вести себя со мной подобным образом? — оппонент за словом в карман не полез, демонстративно игнорируя хмурые лица начальников.

А это уже прямой выпад в сторону министра, подумал Мая. Ну и дела.

— Подайте на меня в суд, — глумливо ухмыльнулся Решетников. — Повторю персонально для вас: покушение на целый букет очень серьёзных преступлений, которые, если мне не изменяет память, идут по разряду особо тяжких. — Он зачем-то принялся не отгибать пальцы от кулака, а наоборот загибать их, начиная с мизинца. — Убийство вашего коллеги Янагида — как бы ни было, тот являлся комиссаром полиции Токио. — Мизинец. — Покушение на убийство судьи. — Безымянный. — Де-факто взятие заложников, в том числе — из некомбатантов… — средний.

Загибает пальцы, чтобы был мобилизован кулак? На всякий случай? Глава Эдогава-кай не то чтоб озадачился, скорее, переключился на второстепенные детали: генеральную линию есть кому исполнить и без него, а вот в случае спонтанного силового контакта начало замеса прозевать нельзя.

— Очень интересные измышления, но я и сам в некотором роде полицейский. Хотелось бы услышать, чисто теоретически, — тип покрутил в воздухе пальцами. — А как вы это всё планируете доказывать⁈ Я из вежливости сейчас ещё опускаю тот момент, что вы не являетесь лицом, допущенным к дознанию процессуально. Ноль, если не деликатничать, — издевательская демонстративная улыбка и повторный игнор хмурых физиономий министра и зама.

— По запросу Министерства оператор мобильной связи со скоростью звука предоставит записи всех ваших входящих и исходящих звонков за последние сутки, — Решетников ответил, глаза полицейского полыхнули на короткий миг ненавистью. — Тачибана-сан, прошу простить мою инициативу, вас не затруднит не сходя с места организовать срочные запросы? — Неприкасаемый вернулся к оппоненту. — У нас, конечно, не полицейское государство, но и не бардак. Цифровые копии разговоров государственных служащих вашего толка могут храниться сотовыми компаниями от двадцати четырёх часов — если была заявка узкого списка уполномоченных персон и органов. Не знали? Ну да, вы же силовик, а не опер. — Решетников аппетитно зевнул. — Мне что-то подсказывает, именно ваши разговоры за последние сутки сохранились, скажите спасибо своим «друзьям». А тот, кто вам звонил, на вас банально наплевал, поскольку ваша безопасность не находится даже в десятке Его приоритетов. Или Её.

Фигурант откровенно заскрипел зубами.

— Признайтесь, голос собеседника был изменён аппаратным образом? Но вы же всё равно поняли, кто вам звонит? — хафу вскользь посмотрел на двбшника. — Знаете, в другой стране и в другом языке есть поговорка: сколько верёвочке ни виться, а конец всё равно будет.

Занятный намёк, подумал Мая. Семья Хризантемового Трона входит в перечень лиц, по просьбе которых сотовый оператор может сохранить либо прямую аудиозапись бесед, либо текстовые расшифровки, либо и то, и другое. Получить на руки просто так, конечно, не получится — хоть самой Принцессе, хоть Главе Семье. Но сохранить мобильные операторы сохранят: либо до истечения предельного периода, либо до судебного запроса.

Интересно, а как подзащитный дочери вычислил это головоломное нагромождение? Зря он не говорит — проверено. Не блефует, не приукрашивает, не искажает… Борёкудан решительно обервал не туда убежавшую мысль.

Род занятий давно приучил его, что не все вопросы в адрес союзников следует не то что озвучивать вслух, а даже и задавать самому себе мысленно.

— Я вас услышал, Решетников-сан. Спасибо за подачу. — Глава ДВБ не стал бросаться в амбиции и затеял выбивать всеми пятью пальцами правой руки сложные дроби в одном из трёх служебных планшетов, которые он стопочкой держал в руках.

Мая был готов спорить, заместитель министра наступил на горло собственной песне — удержался, чтоб не огрызнуться, что не нуждается в инструктаже по методике. Что делать, знает сам; спасибо, что указали первую ниточку.

От подзащитного Моэко, такое впечатление, эмоции высокопоставленного чина не ускользнули, но хафу по каким-то причинам решил их проигнорировать:

— У этого человека неформальные горизонтальные связи в НАЙТЁ, Тачибана-сан, — обращаясь к чиновнику, Решетников продолжил мериться взглядами с «разговорчивым» бойцом спецотряда.

— На какой почве? — борец за чистоту рядов поднял подбородок, не отрываясь от дисплея.

— Спортивное хобби по выходным дням вот уже много лет как. Там он познакомился и подружился с условными коллегами и кое-кем повыше рангом, именно от них инициатива с гранатой и исходила, когда присутствующие здесь сотрудники выдвигались на известное происшествие.

Густая тишина никуда не рассосалась.

— Он перебросил задачу тем четверым, на которых обратил внимание Общественный Совет в лице Миёси-сан, — продолжил светловолосый. — Причина — прямая инструкция звонивших.

— Очень странная совокупность обстоятельств, — Директор ДВБ с намеком поморщился.

Мая мысленно с ним согласился: вот так по звонку не пойми кого в одночасье решиться на столь серьёзные действия? Стать преступником, подбросить гранату?

Ладно, подбросить — не совсем верное слово, вооружить ею кого не надо. Причём речь не о патрульных с улицы, а об элите элит.

Должны быть какие-то веские причины, одного звонка от неустановленного анонима явно мало. Чтоб вышибить полицейских спецотряда из правового поля туда, куда они в итоге попали.

— Подоплёку вы установите в рамках внутреннего расследования без меня: что я сейчас ни скажи, вам же это всё равно перепроверять, — пояснил Неприкасаемый. — Вы же всё равно не будете смотреть на мир моими глазами, а прокатаете этих на полиграфе, так? Тогда и подтекст выяснится. Задавать вопросы вы наверняка умеете лучше меня, я лишь вижу связи. Не будем тратить времени.

Прессуемый метисом омивари-сан наконец справился с эмоциями, взгляд его прекратил метать молнии, а лицо исполнилось буддистского спокойствия:

— Определять виновных может лишь суд. Непонятные выскочки могут лишь как шавки щёлкать зубами.

— Мацуи-сан, Тачибана-сан, имеется нюанс. На счета ближайших родственников непосредственно замешанных поступили очень крупные суммы — буквально пока они возвращались с происшествия сюда, на базу, — Такидзиро утратил интерес к номеру первому своего списка и пошёл вдоль шеренги дальше. — Кое-что ещё: они все участники одного клуба, между собой отлично знакомы; с, к-хм, «коллегами» общаются регулярно. На момент той спонтанной вербовки у каждого имелись зацепки. — Неприкасаемый на мгновение замер. — Против ваших сотрудников в данном случае сработали именно что собственные несгибаемые принципы: поскольку…

— Благодарю! — безопасник, переглянувшись с начальником, решительно перебил. — А у вас нет предположений насчёт четвёрки непосредственных исполнителей, Решетников-сан?

А ведь может и получиться, подумал глава Эдогава-кай. Один себя практически сам сдал, стоило ткнуть в него пальцем.

Остальные четверо, даже если не проявятся аналогично прямо сейчас, будут выведены в течение минут хоть и заместителем министра — вон, у того гаджеты чуть не дымятся. Скромных познаний борёкудан хватало понять: место, где пятеро бойцов пересекаются по выходным, то самое и есть. Один из пятерых уже известен, прочих можно определить по тем же сотовым телефонам.

При профессионализме и мотивации дознавателей хватит четверти часа, а профессионалы в ДВБ не перевелись. Как и их мотивация.

— Вы заметили, что этот человек не спорит с обвинениями, Мацуи-сан? — Мая почти неслышно обратился к министру, имея в виду первого персонажа.

Он обошёл чиновника по дуге и встал за спиной Решетникова: какая-то кульминация всё же может произойти. Существует ненулевая вероятность, что хафу сейчас укажет прочих виновников, а те ударятся в амбицию.

К сожалению, высокие чины, торопясь сюда, о силовой поддержке почему-то не подумали — сработал стереотип. А у якудзы за последнюю пару минут подспудно сформировалась собственная оценка происходящего, которая с министерской не совпадала.

Напрягающего свои загадочные мозговые ресурсы Решетникова следует подстраховать: неясно, какой может выйти в итоге сюрприз, ибо напряжение растёт, а ситуацию в спецотряде министр и глава департамента откровенно не контролируют.

Миёси-старший не оперировал понятийным аппаратом полицейских и сам по себе не использовал термина «владеть оперативной обстановкой». Однако в силу возраста и специфического опыта глава Эдогава-кай отлично понимал суть явления, поэтому сделал как сделал. На всякий случай.

— Не дёргайся, — вздохнула Хину, прихватывая Моэко под руку и не давая двинуться с места.

Когда Миёси-старший, бросив пару слов министру, встал позади Такидзиро, отлично знавшая подругу пловчиха легко предсказала её следующий шаг.

—??? — глаза борёкудан вспыхнули удивлением, правая нога повисла в воздухе, так и не опустившись на землю.

— Не ходи, — Хьюга мотнула волосами. — Во-первых, ты сейчас мужчинам только помешаешь. Если.

Половину секунды они сверлили друг друга взглядами.

— Во-вторых, если я хоть чуть-чуть понимаю в тебе, а я за эти годы понимаю, кое-кому сейчас нужно думать о другом, срочно. — Топ-менеджер Йокогамы не то чтоб умела быть беспощадной со всеми, скорее, могла делать над собой любые усилия, когда необходимо.

Например, как сейчас.

— Поясни? — Моэко резко вернулась на место.

— Ты ж не считаешь, что я не в курсе, о чём сейчас думаешь ты? — пожала плечами спортсменка.

— Говори. — Из интонаций как бы не самого близкого человека в мире исчезли любые намёки на лёгкость.

— Онкология. Серьёзное состояние и достаточно вариабельные перспективы. Ты наверняка не исключаешь и худшего сценария. С опорой на медицину, — Хину на секунду задумалась, — скорее всего рассматриваешь вариант рецидива. В обоих сценариях. Хоть у Такидзиро получится научить твой иммунитет, хоть хирурги вырежут этот пласт поджелудочной — ты прямо сейчас просчитываешь вариант, что будет, если через несколько кварталов снова… ты поняла.

Моэко отстранённо глянула на плац, где мужчины мерились принципами, затем жёстко потребовала:

— Продолжай.

Рядом изо всех сил грела уши Уэки, которая и не думала скрывать, что внимает со всем тщанием.

— Отойдём? — предложила Хьюга, чтоб избавиться от лишних слушателей.

— Без разницы, — якудза мотнула головой. — Говори тут.

Ей действительно плевать, поняла пловчиха:

— Ты сейчас думаешь, что нужно успеть как можно скорее забацать ребёнка. Чтобы, если тебя не спасут, у твоего отца остался хоть кто-нибудь.

Всё, слова сказаны.

— Я тебя обожаю, — Миёси-младшая без перехода расплылась во все тридцать два, хрюкнула, смахнула из правого глаза набежавшую каплю и хлопнула подругу по плечу. — Твоя откровенность, гхм-кхм, это действительно нечто. Н-да уж, что сказать, когда нечего говорить… Чёрствый ты сухарь.

— Я же права, — пожала плечами Хину. — Я действительно чёрствый сухарь, но я ещё и твой друг. Если я начну недоговаривать ТЕБЕ…

— … мир сойдёт с орбиты. Согласна. — Борёкудан из собранной адвоката на работе за какие-то пару мгновений неожиданно превратилась в другую.

Более женственную, что ли.

— Ты приняла решение и теперь не знаешь, как к нему подступиться, — безжалостно продолжила Хьюга.

— Допустим. Зачем меня в этой связи сейчас за руки хватать? — в глазах адвоката мелькнул интерес.

— Потому что там, — кивок влево-вперёд, — распутаются и без тебя. А тебе нужно лихорадочно менять приоритеты.

— Интересно, а более подходящего места и момента для вашей душещипательной беседы не нашлось? — вроде бы нейтрально поинтересовалась Уэки, вклиниваясь в разговор, для её ушей не предназначенный.

— Я не с тобой сейчас общаюсь, — заметила Хину. — Пожалуйста, соблюдай приличия и тогда…

— Что? — видимо, не совсем протрезвевшую айтишницу по инерции несло на старые дрожжи. — Что тогда?

— Не получишь от меня в ухо? — предположила глава регулярного менеджмента. — Раз ты себя ведёшь, как инфантильная малолетка, то и я могу.

— Да ты!..

— Мы как раз на территории полиции, — перекрыла громкостью Хьюга. — Сможешь пожаловаться на меня сразу.

— Она тебе только даст в ухо, но зато я-я-я…- многообещающе добавила Моэко. — Пото-ом… Тем более, ты нарушила договорённости — вылезла из вертолёта и после своего сортира не вернулась в кабину, а припёрлась сюда. Зачем-то.

— Пфе, ну и текст. Что за низменное свинство.

Миёси-младшая и Хьюга снова переглянулись — и, опустив головы, не сговариваясь, вздрогнули от смеха. Они добросовестно пытались сдерживаться, точнее, хотя бы не шуметь, но получалось не особо.

На трёх представительниц прекрасного пола сразу начали коситься и сотрудники спецотряда, и министерские.

В следующую секунду монолитность строя нарушилась. Человек, к которому шагнул было Такидзиро, что-то невнятно крикнул и бросился на Решетникова.

Хину подняла ладонь перед носом Уэки, которая уже набрала воздуха и собралась фонтанировать контраргументами:

— Тс-с-с-с-с!

Полицейский махнул рукой. Логист Йокогамы качнуся назад и выбросил навстречу кулак, попадая бойцу спецотряда в лицо.

Всё замерло.

Через доли секунды ещё двое омивари-сан, оставив свои места в шеренге или как это у них называется, бросились на светловолосого.

Стали понятными манёвры отца Моэко: Мая-сама сработал на упреждение и с невообразимой для его возраста скоростью преградил паре дорогу. Жёстко принял первого (тоже кулак в лицо), почти пропустил мимо себя второго, но захватил за кисть.

Серия стремительных плавных движений в разных плоскостях (на самом деле движения являются единым целым, это Хину знала), айкидошный пируэт — и спина нападавшего, описав полукруг в воздухе, со всего маху впечаталась в покрытие плаца.

— М-м-м!.. — тип задёргался и забился едва не в судорогах — колено главы Эдогава-кай придавило его шею к асфальту без сантиментов,

Член Общественного Совета МВД Миёси, видимо, с какой-то целью перестраховывался, поскольку действовал с запасом: перевернул противника спиной вверх и намеренно повредил ему плечевой сустав, локтевой и, возможно, кисть (последнее неточно — не видно с этого места).

— Ещё один! — Такидзиро, сбивший к этому времени с ног первого и тоже прижимающий оппонента к земле, указал за спины полицейских.

Из последней шеренги исчез второй с краю персонаж: последний, видимо, участник четвёрки во все лопатки нёсся прочь. Преодолев за считанные секунды открытое пространство, он перемахнул более чем двухметровый забор так, словно отрабатывал манёвр заблаговременно.

И был таков.

— А вроде бы не пожарные? — не испытывающая особых эмоций (в отличие от большинства окружающих) Хину решила разрядить атмосферу и сказала это вслух.

— В смысле? — Моэко, от спорта достаточно далекая, не поняла.

— Через такие заборы учат перескакивать пожарных, — пояснила Хьюга.

Продолжать активные начинания четвёрки прочие омивари-сан не стремились, вместо этого все добросовестно недоумевали. Включая командира спецотряда.

— Пожарных? — у одной адвоката убежавшие в разные стороны мысли за событиями не поспевали.

— Угу. Вид спорта есть, пожарное многоборье называется. В числе прочих дисциплин — полоса препятствий. Как тренируется полиция, не знаю, но пожарные через двух с лишним метровый забор примерно вот так и перемахивают. — Хину указала на преграду, за которой исчез беглец. — Хотя лично мне и непонятно, на что парень рассчитывает в перспективе.

— От нас ещё никто не убегал, — хмурый директор ДВБ ответил вроде как на её ремарку, а на самом деле ориентовался исключительно на сослуживцев.

Следующие две минуты наполнились предсказуемой суетой: высокое начальство, отобрав наручники у кого-то из здешних, собственноручно застёгивало браслеты на запястьях отметившейся троицы. Попутно заместитель министра ну очень энергично вызывал какое-то силовое подразделение своего департамента — хотя по мнению Хьюги с этой инициативой он несколько опоздал.

Ладно бы, взял своих заранее, думала она, дипломатично вслух не озвучивая. Если кто-то из здешних прокаченных спецов взбунтуется, как оно и произошло (и как оно не было исключено с самого начала) — силовые сотрудники ДВБ послужили бы противовесом бунту в полицейских рядах.

А если бы четвёркой дело не ограничилось? А если бы их было больше?

— Ты снова в анналах истории, — улыбнулась она уголком рта подошедшему Решетникову. — Горжусь тобой.

Взъерошенный министр в десятке метров на повышенных тонах требовал какого-то срочного содействия от дежурного прокурора явно не участковой прокуратуры и даже не районной.

— Что теперь будет с четвёртым? — фонтанирующая зажигательным любопытством Уэки «походя» подхватила логиста под руку и «между делом» опустила висок ему на плечо.

— Поймают.

От вертолетной площадки, сгорая от любопытства и наплевав на реноме, быстро приблизилась финансистка Хаяси.

Моэко, закончившая что-то обсуждать с отцом, проводила родителя взглядом (тот ушёл нависать над министром) и подошла к йокогамовцам.

— Зачем он сбежал⁈ — Хонока потребовала ответа почему-то у Уты.

— А я почём знаю? — удивилась та. — Вот, сама хотела задать тот же самый вопрос. — Висок аккуратно двинулся по плечу Такидзиро в направлении его шеи. — Мр-р-р, хр-р-р.

Решетников попробовал аккуратно высвободиться, но не преуспел: айтишница держалась цепко и разжимать пальцев не собиралась.

— Такидзиро-кун, зачем этот хмырь сбежал? Если, как ты говоришь, его всё равно поймают? — вопросы Уэки, однако, глупыми не были.

— Заклинило мозги, — нехотя ответил логист, не прекращая целеустремлённых попыток выскользнуть из интенсивных женских объятий. — Конфликт императивов, если по-научному: с одной стороны, счёл своим долгом принести какие-то известия лично.

— Кому?

— Тому, кто звонил им насчёт гранаты. Если б он сейчас не сбежал, из ДВБ ему звонить точно б не дали, — поиронизировал товарищ. — А с другой стороны, он испытывал жесточайшее чувство вины из-за фактического нарушения присяги. Клин в базовых настройках личности в стрессе часто какой-нибудь такой номер откалывает — перехват автопилотом управления у пилота.

— Фи, как заумно.

— Сбежавший счёл, что доложить о провале тем людям важнее, чем его собственная судьба. И, теперь уже, безальтернативно доказанное нарушение им закона.

— А чё, а чё, а чё? — айтишница прижалась бедром к мужскому паху на манер танцовщицы танго. — Чем теперь ему стало хуже? И так же поймали?

— Уэки-сан, пожалуйста, оставь в покое мои гениталии, — с серьёзным видом попросил Решетников. — И меня тоже. Благодарю.

— Мы ещё продолжим! Не при людях!

— Ответ на последний вопрос: доказывать соучастие — надо было потеть. А сейчас он не выполнил прямой приказ Министра, отданный перед строем.

— А-а-а, покинул территорию? — сообразила Ута.

— Да. И это уже проблема, поскольку доказательства в наличии и приказ может быть приравнен к боевому. — Такидзиро чуть подумал. — Я не ориентируюсь в их специфике и я не юрист, но в армии подтянули бы именно под эту статью. — Он просветлел лицом. — Если б безвестный мастер-сержант прилюдно забил на живое распоряжение не то что министра обороны, а вообще…

— Точно? — Моэко перебила. — Это личный опыт или теория?

— Исключительно первое. Какая может быть теория у простого логиста? — фыркнул Решетников.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Личные апартаменты Ишикава Рион, Принцессы Акисино.

— Что-то ещё случилось? — она предварительно посмотрела на номер звонившего.

Если б был кто-то другой, Рион и не подумала бы окончательно просыпаться, чтоб ответить. Но данный контакт не станет теребить без причин в такое время суток, особенно через голову непосредственного начальства — на эту тему уже беседовали.

— Провал. Ко мне вы поняли на какой адрес прибыл… — звонивший назвал фамилию одного из полицейских, которые помогали чистить следы устранения судьи Рико.

Квартира, из которой осуществлялся звонок, к слову, являлась конспиративной и состояла на балансе Министерства Обороны. Занятный изгиб судьбы.

— Каким местом к вашим ночным посиделкам я? — достаточно невежливо перебила принцесса, уже догадываясь о подоплёке. — Томимацу-сан, сперва вы затеваете вашу рискованную комбинацию с судьёй. НЕ ПЕРЕБИВАЙТЕ! Затем убеждаете посодействовать — и втягиваете меня в вашу операционку, давайте называть вещи своими именами.

На том конце помолчали и в специально сделанную ею паузу ничего вставить не попытались.

Ишикава продолжила:

— Вы используете мой личный ресурс, как собственный. Я сейчас даже не о всей сопроводиловке, — не стоит уходить в перечисление деталей, ибо любые телефонные разговоры всегда оставляют следы.

Могут оставлять.

— А о чём вы? — хмуро уточнил военный, верно истолковав интонации.

— О той парадоксальной ситуации, которая сложилась в последние сутки. Предполагалось, что это вы работаете на меня. А что мы имеем?

— Я могу всё объяснить.

— Да не надо мне ничего объяснять! Точнее, надо лучше работать, чтобы потом мне ничего не объяснять! — она чуть не сорвалась в истерику, поскольку с опозданием завопила интуиция.

Лично звонить сотрудникам полицейского спецотряда всё же не стоило. Это была ошибка. Её собственная.

Зря пошла на поводу.

— Я звоню вам, чтоб…

— Послушайте меня. — Акисино опять прервала его жёстко и без фальшивой вежливости. — Вот уже почти сутки у меня возникает впечатление, что мы с вами парадоксальным образом поменялись местами: то и дело набираете меня вы, вываливаете ворох каких-то своих местечковых проблем — я тут же превращаюсь в сервисную функцию. Падаю на все четыре и начинаю отжиматься — решаю какие-то ваши, м-м-м, тактические проблемы. ЗАЧЕМ ЭТО МНЕ НУЖНО? — Рион сказала вслух то, что вертелось на языке, после чего выдохнула с облегчением. — Томимацу, кто из нас двоих идёт на Престол? Ваш начальник не дёргает меня и трети от количества ваших звонков. Что происходит?

— Мой начальник, как и вы, предпочитает почивать на лаврах, — раздалось в ответ. — И тоже любит, чтоб грязную работу делали другие. При этом желательно, чтобы никакие следы к нему не вели, как и к вам. Я верно угадал ход ваших пожеланий?

— Идеально, — кивнула Принцесса. — Непонятно только, если вы такой умный, то почему не заранее, а потом.

— Потому что у меня могут быть и свои цели.

— Вы о чём? — она напряглась, сон слетел окончательно. — Не рано ли оперились? — язык опередил мозги и угроза прозвучала до того, как голова подобрала формулировку поделикатнее.

— Не о том вы сейчас забеспокоились, — выдохнул армейский. — На ваше будущее августейшее место я не претендую, как и на любые позиции рядом с вами.

— Разумеется: родословной не вышли. — Рион ждала продолжения.

— Я хочу жить в великой стране, каковой она была в прошлом веке. Вы говорили, что хотите править великой страной. Наши с вами намерения совпали именно в таком направлении.

— Поняла. Ладно, проехали. Говорите, чего хотели.

— Наверное, уже не стоит. Прошу извинить за беспокойство, я зря вас потревожил. Спокойной ночи. — Соединение разорвалось.

Ишикава пару секунд смотрела на дисплей, потом решительно ткнула в иконку вызова:

— Томимацу, вы твёрдо решили записать себя в мои персональные враги⁈ Или издеваетесь случайно, по недомыслию⁈ — подбирать слова и выражения не было желания, как и соблюдать подобие любых политесов.

Было бы с кем. Настоящие мужчины должны решать её проблемы, а не добавлять своих — особенно в процессе помощи ей же.

Аксиома.

— Рассказывайте в деталях, что такого вам принёс на хвосте наш общий полицейский знакомый, — она упала в низкое кресло, не глядя, больно села при этом на пульт от телевизора и поморщилась.

Там же, через некоторое время.

— … ваш бывший сослуживец⁈ Этот хафу⁈ Да что и откуда он мог знать! — первоначальное недоумение по мере рассказа Томимацу прочно сменилось гневом.

Или её сейчас обманывают, или… демоны знают, что происходит.

— Ишикава-сан, у меня нет ответа на этот вопрос. Я лишь попытался держать вас в курсе того, что считаю важным.

— Своего полицейского агента на меня не вешайте! Выпутывайтесь с ним самостоятельно! Я уже один раз помогла, позвонила им! — и зачем только сделала, дура.

Хорошо, задействовала меры предосторожности — её личность даже к скандалу привязать не удастся, не то что к уголовным обвинениям.

— Я вам звонил не в связи с ним.

— А зачем тогда?

— Когда происходит необъяснимое, я пугаюсь: когда я чего-то не понимаю, это заканчивается плохо. У моего бывшего упомянутого коллеги в принципе не могло быть информации, которая вывалилась из него на территории спецотряда. Ещё и в присутствии министра и заместителя.

— Дальше?

— На этом всё. У меня нет оценок, как такое могло случиться. Посчитал своим долгом известить вас по факту — поскольку в ближайшее время буду озабочен разгребанием понятной кучи! Доклад окончил. Спокойной ночи, Ишикава-сан. Простите, что оторвал от важного, — язвительный сарказм и сразу после — завершение беседы.

Поспать больше не удастся. Она поднялась из кресла и подошла к окну. Часа полтора сейчас уйдёт на переваривание услышанного — нервы предсказуемо разыгрались.

Чаю, что ли, выпить?

Решетников, Решетников, и ведь встречались же лично. В полицейский участок ездила специально — внимание следует уделять даже мелочам.

Он же пустышка? Откуда у него вся эта информация?

Попутно: а банкиры, сагрившиеся на МО накануне и технично перекрывшие финансирование, могут быть причастны? У них точно есть свои возможности.

Решетников. Отставник-армеец, нищий неудачник, даже диплома за спиной нет. Как он оказался центральной фигурой такого скандала? Ладно, будущего скандала, но теперь уж точно неизбежного?

Рион пару секунд перебирала аналогии, пока не остановилась на нужной: театр марионеток. Если некая фигура исполняет кульбиты, на которые неспособна по определению, значит, эту фигуру за ниточки дёргают невидимые зрителям кукловоды.

Всё просто. Она улыбнулась отражению в зеркале и сформулировала перечень неотложных дел.

Первое, список своих союзников на свежую голову надо прошерстить — безжалостно избавиться от балласта. Мужчины, которые подбрасывают проблемы вместо решений, пусть подбрасывают их кому-то другому.

Второе, министр МВД. Встретиться лично, не оттягивая. Наверное, прямо с утра: предложение ему сделано — пусть даст ответ. В глаза.

Говоря прагматично, пускай престарелый мужик за пятьдесят попробует в лоб отказать молодой сексапильной тёлке, которая, к тому же, в состоянии повлиять на его дальнейшую карьеру и судьбу. И которая происходит из Семьи, на которую вся страна молится вот уже которое десятилетие по счёту.

Третье и главное. Министр ещё мог закуситься по профессиональным причинам — возможно, с ним получится договориться по-хорошему. Она даже настроена исполнить обещание о портфеле после выборов.

Но вот кукловодов этого Решетникова стоит определить прямо с утра: те, кто с такой скоростью противодействуют, не должны играть против.

Подкупить, запугать, соблазнить их обещаниями — неважно. Такие люди не должны мешать, вот что главное. Ибо это пока что под удар попала прокладка, которую несложно заменить (вояки, кое-кто из НАЙТЁ, далее по списку).

А если на этом не окончится?

Рион предполагала, что серьёзные представители элиты будут против Реставрации, но не думала, что они вступят в игру так рано.

Решено. Сейчас попытаться спать, а с утра первым делом заняться необъяснимыми источниками компетенции этого выскочки полукровки. По всем расчётам, палки в колёса от верхушек промышленных и финансовых групп должны пойти позже, не на этом этапе.

Ещё же даже партийные списки не объявлены.