Крысолюд

Глава 12

Совсем недалеко — это она приврала.

Мы шли ещё не менее месяца. Мы шли день и ночь, сгорая на солнце и замерзая в темноте. Нас вели приказ командира, жажда наживы и чары графини. Да, мне это стало ясно как божий день. На меня они действовали слабее, но не мог ничего с этим поделать, безопаснее было идти со всеми и увидеть нашу конечную цель пути. Милю за милей отмеряли наши сапоги, и лишь изредка мы падали на песок, после тяжелого дня, наполненного пеклом и опасностями встреч с всевозможными опасностями. Лишения и урезанный паёк воды изнурили наши тела, лица обветрились. Отряд двигался, извиваясь по оставляемой проводником тропе, как пустынная гадюка, готовая напасть на врага. Воины шли налегке, скинув тяжёлое железо в обоз, который вместе с возком графини тормозил отряд. Когда останавливалась, воины падали на землю и засыпали. Когда наступало время идти дальше, мы молча поднимались и уже отупело брели вперед. Порой мы ели и пили на ходу, отправляя в рот по горсти порубленного сыра и запивая его глотком воды из кожаных фляжек, висевших на поясе.

На пути мы оставляли телеги с вещами, когда животные умирали, не выдерживая путь. Тех, кто умер в походе от ран, закапывали неглубоко в песок, завернув в их же одежду. Смысла закапывать глубоко не было, так как мы не раз видели высушенные под солнцем тела погибших людей и животных, которые движущиеся песчаные дюны то обнажали, то скрывали вместе с останками различных тварей и кусков разнообразных жилищ, от редких деревянных срубов, дико смотрящимися в песках, до монументальных каменных блоков с начертанными на них таинственными письменами.

Скрипел песок на зубах в сухой пасти. Растаявший воск, которым мы затыкали уши от сводящего с ума воя и шёпота песков и завывания/бормотания душ тех, кто не смог выбраться из песков, оказавшись здесь после Шторма или в поисках богатств, стекал по шее.

Чем дальше мы шли, тем тяжелее приходилось. Песок затягивал всё глубже нас в свои владения.

Шорх-шорх… Шорх-шорх… Песок пересыпался под подошвами сапог и не было ему ни конца, ни края…

Кто-то устало тянет полузабытую песню:

… Жарко, хочется пить. Лосли давно уже приказал выдавать воду порционно…

… Из-под песка высовывается костяная рука, хватая за ногу и пытаясь утянуть под песок несчастного и лишь удар сечки срубает пальцы неупокоенного…

(отрывок стиха группы Abyssphere)

…лежащая полузасыпанная песком мумия, с большой флягой в руках. Подходя к ней, чтобы проверить по старой доброй наёмничьей традиции труп на предмет добра, а также драгоценной воды. Но труп давно стал прибежищем для скарабеев и черных пустынных скорпионов, которые хрустели под подошвами сапог. Те, у кого были высокие и крепкие кожаные голенища, оказались неплохо защищены.

Всё больше больших блоков из обтёсанного песчаника попадалось им на пути.

Воины продолжали шептаться. Особенно те, кто не отупел от размеренного марша и старался не заглядываться на графиню.

— Я знаю куда мы направляемся! Услышал, как капитан с графиней и проводником болтали. Земля заброшенных некрополей. Легенды говорят, что это осколок древних земель, некогда благословенной богами земли, превратившейся в пустыню из-за чудовищных войн, вроде как великим Некромантом из-за жажды власти.

Небо с восточной стороны потемнело. В них зародился далёкий гул, что начал усиливаться.

Растянутая воинская колонна, по приказу капитана тут же подтянулась, все поправляли амуницию и были готовы хоть зарыться в песок, уйдя от опасности, если будет такой приказ.

Гул постепенно усиливался и вместе с тем изменялся. Из него можно было вычленить стрекот и множественный стук, сливавшийся воедино.

— Это… Насекомые! — пересохшими губами прошептал рядом Орво.

Шипящий и стрекочущий рой жуков, как туча, извиваясь и колеблясь, приблизился к замершему в боевом порядке отряду. Стрекотавшая тьма над головой забурлила, как штормовое море.

— Нарушители границ… — произнес глухой и безэмоциональный голос из глубины шипящего облака.

Он родился из шороха жвал и гудения крыльев, скрипа лапок о пыльные панцири. Но это был голос. Понятный всем голос, хотя я бы затруднился сказать, на каком языке это было произнесено.

Сухо пощелкивая крыльями, кружащееся тёмное облако вместе с дуновением горячего ветра метнулось к нам.

И быть бы нам съеденными этой голодной тучей, если бы вперёд не вышла с развевающимися волосами и охотничьем костюме графиня и закричала. Она кричала что-то злое и тёмное, повелевая и останавливая голодных насекомых, не имеющих своего сознания. И её голос подействовал. Повинуясь жестам и голосу прекрасной девушки, жуки упали на песок и принялись закапываться, отчего все пространство перед “Белыми Быками” стало сначала напоминать огромное колышущееся чёрное море, которое постепенно впитывалось в песок.

Лонгли, высохший и обветренный, укутавшийся в широкую бывшую белую тряпку безжалостно подгонял своих воинов, он останавливался только на рассвете и на закате.

— Мы должны спешить! — графиня тоже не находила себе места, обходя людей отряда и подбадривая. — Владыки этих мест просыпаются и мы должны взять своё до того, как они проснутся окончательно. Тогда это будет сделать сложнее.

Блоки песчаника попадались уже так часто, что не заметили, как оказались в развалинах города. Не заметили и потому, что вокруг города бушевала песчаная буря. Песок отшлифовал до зеркального блеска большие блоки, которыми была выложена поверхность многих зданий и истончил некогда огромные и многометровые крепостные стены. Бесконечное шипение песка заглушало все прочие звуки и походило на единовременное шипение тысяч змей.

Останки глинобитных домиков в пригороде постепенно сменялись всё чаще попадавшимися развалинами дворцов и храмов, некогда весьма величественных. Порой они были обрезаны словно острейшим мечом, а где-то валялись, не выдержав силы времени и стихий, просто грудой камней, будто бы играющий мальчишка захватил кубики в горсть и бросил вниз, не глядя на получившийся итог. Чем дальше мы шли, тем колоссальнее становились и постройки и развалины.

Мы заняли одну из развалин, потому как требовалось перевести дух. И частично это получилось, пока несколько бойцов не вышли из одного зала с несколькими небольшими кувшинами и кубками чеканного золота. Все тут же ринулись обыскивать развалины, перекапывать полу занесённые песком залы. То тут, то там раздавались крики, которые свидетельствовали о драгоценных находках. Но были и крики боли тех, кто нашёл более трагическую участь. Как например де Карпиньяк, который, найдя резную шкатулку, попытался её вскрыть кинжалом и ему брызнуло в лицо какой-то кислотой, которая изуродовала его лицо и выжгла глаза. Чтобы заглушить крики, пришлось дать ему вдохнуть кроху пыльцы чёрного лотоса, мощного наркотика, за хранение которого во многих землях полагалась жестокая казнь, при этом обладающий для людей и болепонижающим эффектом.

Это немного остудило горячие головы, вкупе с древками офицеров, напоминающими о дисциплине. Обнаружилось, что пропали несколько человек. Отправили несколько сильных партий на их поиски, но они вскоре вернулись ни с чем. Когда все немного успокоились, начали вспоминать рассказы дедов о том, что они сами слышали об ужасах этой земли. Кто-то вспомнил название нескольких городов и завязался спор, развалины ли древнего Махрака мы нашли, или какой-то другой город.

Проводник забился внутрь нашего отряда, испуганно и просяще лепеча что-то, обращаясь к графине, которая теперь тащила нас куда-то внутрь города.

С сухим шорохом из песка поднялись несколько десятков скелетов, удерживая высохшими костяшками щиты и копья. Похрустывая костями, они безмолвно построились в единый отряд, загородивший путь к высящимся впереди чёрным зданиям. В круглом бронзовом шлеме, лишь слегка покрытом патиной, и богатых наплечниках командующий ими скелет тряс нижней челюстью, будто бы проговаривая слова. Как будто он был вполне себе живым полусотником старой местной армии.

Раздались свистки и команды офицеров, наконец-то получивших себе противников и солдаты так же, сомкнув щиты, построились напротив. Арбалетчики вышли за их щиты и защёлкали своим оружием, выпуская по скелетам тяжёлые болты. Несколько болтов попала в черепа, опрокинув костяки и оставив их лежать на песке, а остальные либо вонзились в щиты, либо пронзили их насквозь и пролетели через кости, не причинив им особого вреда.

Пока арбалетчики стреляли болтами, на соседних улочках тоже зашевелился песок и полезли новые десятки и десятки когда-то уличной стражи, разбуженные нашей активностью. Лосли приказал отступить назад и занять пройденные развалины, чтобы не быть атакованным сразу со всех сторон.

Препятствуя этому, де Ниамель решительно приблизилась к капитану Ингберту. Её глаза, такие прекрасные, внезапно глаза стали бездонными и страшными. Призрачная улыбка коснулась изящных губ девы, но страшная сила в глазах никуда не делась.

— Лосли, сама Королева выбрала вас для этой миссии! Она знает, что вы выше и мудрее всех остальных в вопросах войны и именно поэтому вам поручена эта сложная миссия. Я прошу вас соберитесь и давайте уже торопиться вперёд! Уверяю вас, что скелеты, которые стоят на пути ваших войск, уступают им во всём и не смогут нас как-то задержать!

— Д-да, моя Леди, — поклонился капитан, влюбленно глядя на неё. — Развернуть знамя! — знаменосцы стянули чехол со свёртнутого знамени и наклонив древко, расправили его. Зачарованная ткань вспыхнула, полыхнула светом воодушевляя отряд. Когда-то все наёмники принесли на нём клятву кровью в верности. При виде него энергия привычно наполнила тело, снимая давно накопившуюся усталость и вера в успех дела стала несомненна.

— Вперёд, бегом-бегом! — зазвучала команда и я, вместе со всеми, непоколебимым катком побежал к находящимся в метрах двадцати скелетам, прикрытым щитами. Отряд на службе стригоев-ушоранцев не раз сражался со скелетами и ветераны давно знали, как надо действовать и не было у них страха перед этим врагом.

Опущенные копья сносили черепа с плеч и с лёгкостью протыкали черепа, да и внушительный вес бронированных, закованных в доспехи бойцов сам по себе оказался мощным оружием. Первые ряды скелетов были разнесены на части при столкновении или повалены под ноги. Бойцы взывали к Мирмидии, когда затоптанные, поваленные скелеты первых рядов рубили на куски. Задние ряды мертвецов пришли в движение, будто очнувшись ото сна, подняв щиты и сгруппировавшись как раз вовремя, чтобы остановить полное уничтожение своего подразделения. Но им это помогло слабо. Вскоре весь вражеский отряд был уничтожен, и по их костям более двух сотен “Белых быков”, графиня с подругами и слугами, крохотный обоз, вырвались на простор и получили временную дорогу к своей цели.

Мы приблизились к большому и практически целому внешне комплекс низких массивных строений из черного мрамора, за которыми возвышалась белая башня из кости.

— Туда, пробиваемся туда! — указывала рукой графиня.

Из-за того, что входов в комплекс было несколько и они были довольно узки, чтобы пройти всем отрядом да ещё и вести обоз, капитан приказал его оставить и двигаться вперёд несколькими отрядами. На удивление, никто не возразил.

— Эй, капитан! А как же мы дальше? Если мы оставим здесь обоз и мертвые жители этого города его не тронут, то как мы будем потом добираться обратно? Уж животных они не пожалеют! А если и пожалеют — они же сдохнут от жажды. А как мы обратно понесём добычу? Много ли мы сможем унести в заплечных мешках, отбиваясь по пути? У нас и так еды и воды в обрез!

— Молчать! Думать это не твоё дело, боец!

Когда разбирали нужные для дальнейшего пути припасы из оставляемого обоза, дверца возка графини приоткрылась и оттуда выпало маленькое мумифицированное тело. Проводник-ичамец с криками и плачем бросился к телу своего ребёнка, выдирая из своей головы волосы.

— Наверное призраки. Мне жаль, что я не сумела их спасти… Я помолюсь за их заблудшие души. Я слишком увлекалась путешествием и давно не заходила внутрь. — тихо и спокойно произнесла де НеамельНеамель.

Вокруг стоял сухой шуршащий звук, словно шелест стаи саранчи. Это медленно, двигаясь как во сне, армия мёртвых вставала на ноги.

— Вперёд-вперёд!

Мы не успевали.

Скелеты выбирались на поверхность из-под песка и некоторых зданий, они поднимались на ноги, обращая ухмыляющиеся, пышущие злобой черепа в сторону живых и теплых врагов, и сжимая костлявыми руками бронзовые клинк. Они, пусть и медленно, но неотвратимо направлялись за нарушителями.

Арбалетчики продолжали стрелять. Несколько выстрелов угодили в цель, но большая часть со свистом проходила насквозь.

А со стороны врагов, которых была полна вся площадь, показались отряды скелетов-лучников, которые натянули свои ветхие луки и выпустили в небеса навесом град стрел. Бронзовые наконечники ломались, ударяясь в щиты тяжёлой наёмничьей пехоты, или отскакивая от толстых доспехов, рикошетом отскакивали от полированных шлемов. Несколько воинов упали, когда стрелы попали между сочленениями доспехов, но в целом вреда выстрелы наносили также немного, больше беспокоя и досаждая.

Пехотные ряды столкнулись и раздался грохот ударов щитов о щиты, ударов металла о металл, стук костей и редкие крики раненых. Наёмникам в строю под страхом смерти запрещено было кричать — умри, но сделай так, чтобы в первую очередь командира было слышно. Ростовые щиты нежити неплохо их защищали, да и в целом складывалось представление, что это не просто кровожадная нежить, а воины гораздо повыше уровня новобранцев. Правда отсутствие доспехов и недостаточная крепость костей играли не в их пользу.

Перехватить копьё посередине и удар из-за своего щита прямо в лоб нежити, пробивая его насквозь. Скелет осыпается, со стуком падают его щит и копьё, а на его место из второго ряда выходит следующий воин-скелет. Удар ему, но он приподнимает щит, пытаясь поразить меня кончиком копья в стопу. Хотелось прыгнуть вперёд и со всего маха пнуть проснувшегося, чтобы его высохшие кости разметало по окрестностям. Но увы, выходить из строя нельзя. “Быки” сильны именно строем и нельзя оставлять место, на которое может устремиться противник.

А потом над головами товарищей, черепов и наконечников копий я увидел нового страшного врага. Тот зашагал, скрипя кожей и гремя костями, вытянув безглазую псиную морду в нашу сторону. Ростом почти под три метра, частично человеческий, частично псиный скелет, с золотыми наручами, нагрудником, оплечьем, узким шлемом (всё в каких-то значках), держа на плече двуручный меч. Новый монстр шёл, раздвигая скелетов и целенаправленно направлялся к нам. А где-то в конце улицы, был виден такой же, но уже с птичьей головой.

— Это что за тварь? — спросил я возвышающегося у левого плеча кока.

— А хер его знает… — лаконично буркнул тот в ответ. До сих пор до конца не может простить ошпаренное лицо. Но гадости я от него не видел, прикрывали друг другу спины честно. Вот к Сутулому в нашем отряде я так и не научился доверять. Чувствовал от него некое ожидание — “ты только пойди со мной в разведку, только повернись ко мне спиной…”