Крылья

ГЛАВА VIII

Волосы у Лорел растрепались и запутались, пока они с семьей доехали до Орика. Потом придется битый час их расчесывать, но сорокапятиминутная поездка в стареньком кабриолете того стоила.

Лорел затаила дыхание, когда их машина обогнула небольшую рощицу и впереди показался дом.

Увидев его, Лорел ощутила неожиданный приступ ностальгии. Бревенчатый домик был совсем крошечный, окруженный густой травой и хлипким забором. После переезда Лорел часто скучала по старому гнездышку, но такая сильная тоска проснулась в ней впервые. Она прожила в этом доме и на этой земле двенадцать лет, вдоль и поперек исходила все извилистые тропки большого леса, расстилавшегося позади. Пусть Лорел не хотелось возвращаться сюда насовсем, расставаться с землей было жалко.

Родители начали выгружать из багажника грабли, ведра и моющие средства. Лорел достала с заднего сиденья гитару, и мама рассмеялась:

— Обожаю, когда ты играешь на этой старушке!

— Почему?

— Напоминает мне о временах, когда я сама играла, еще в Беркли. — Она улыбнулась папе. — Мы тогда познакомились. Помнишь, как мы хипповали?

Лорел посмотрела на мамину длинную косу и папины кожаные сандалии.

— Да вы и сейчас хиппуете!

— Это ерунда. Тогда мы хипповали по-настоящему. — Мама взяла папу за руку, и их пальцы переплелись. — Я брала эту гитару на сидячие забастовки. Играла «Нас не сдвинуть», ужасно фальшивя, а остальные подвывали. Помнишь?

Отец улыбнулся и покачал головой.

— Старые добрые времена! — съязвил он.

— Да ладно, было весело!

— Как скажешь, — уступил папа, целуя маму.

— Можно, я прогуляюсь? — спросила Лорел, вешая гитару на плечо. — А потом вам помогу.

— Конечно, — ответила мама, склонившись над багажником.

— Ну, пока! — уже на ходу попрощалась Лорел.

Лес был смешанный: светло-зеленый ковер из опавшей листвы оттенял хвою, а кору деревьев покрывал темно-зеленый мох — куда ни глянь, всюду зелень. Утром прошел легкий дождь, а теперь вышло солнце, и миллионы капель превратились в мерцающие шарики: листья будто бы посыпали изумрудами. Лорел медленно шла по тропе, уходящей в лесную чащу.

Она представила, что гуляет по какой-нибудь священной земле, среди руин многовекового храма. Увидев мшистую ветку, освещенную тонким солнечным лучом, Лорел улыбнулась и провела по ней рукой — капли воды стекли по ее пальцам и, сверкнув в полете, упали на землю.

Побыв немного в полном одиночестве, Лорел перекинула гитару вперед, развязала шарф и с облегченным вздохом приподняла блузку, чтобы дать лепесткам немного свободы. За целый день они так смялись, что выпрямлялись медленно, точно затекшие мышцы. Лорел зашагала дальше по узкой, усыпанной листьями тропинке. Услышав далекое журчание большого ручья, она пошла на звук и уже через несколько минут села на берегу, скинула шлепки и окунула ноги в прохладную воду.

Лорел всегда любила этот ручей. Сквозь прозрачную воду было видно дно и снующих туда-сюда рыбок. Там, где у камней образовывались маленькие водопады, ручей взбивал воду в белую пену, похожую на густые мыльные пузыри, — такой пейзаж украсил бы любую открытку. Лорел принялась наигрывать любимую песенку Сары Маклахлан и тихонько подпевать, вдыхая аромат цветка.

Спев первый куплет, она услышала слева шорох и резко вскинула голову. Прислушалась и вроде бы различила чей-то шепот.

— Мам? — осторожно позвала она. — Пап?

Лорел прислонила гитару к дереву и стала развязывать шарф, который обмотала вокруг запястья. Лучше спрятать лепестки, не дай бог родители увидят…

Узел никак не развязывался, и тут шорох прозвучал отчетливее — из-за ее левого плеча.

— Кто здесь?

Лорел осторожно примяла лепестки и обернула их вокруг талии. Она уже хотела завязать их шарфом, когда из-за дерева выскочил человек — его словно бы вытолкнули. Он злобно покосился на дерево и перевел взгляд на Лорел. Раздражение как рукой сняло: в его глазах неожиданно засветилось тепло.

— Привет, — с улыбкой сказал он.

Лорел охнула и попятилась, но споткнулась о корень и упала, выпустив из рук лепестки.

Они тут же распрямились и предстали незнакомцу во всей красе.

— Не бойся!.. Ох, прости меня. Давай помогу.

Лорел заглянула в его зеленые, неестественно яркие глаза. Юноша смотрел на нее сверху вниз: она все еще лежала на земле.

— Прости, пожалуйста. Мы… я пытался шуметь, думал, ты меня услышала. — Он робко улыбнулся. — Похоже, что нет.

Черты лица у него были идеально ровные — точеные скулы, гладкая загорелая кожа, какую можно увидеть на лос-анджелесском пляже, а не в прохладном мшистом лесу. Темные ресницы и брови, волосы густые и черные — чуть влажные, словно он попал под дождь, а корни волос того же зеленого цвета, что и глаза. Как он их выкрасил? От теплой, ласковой улыбки у Лорел перехватило дух.

Несколько секунд она не могла обрести дар речи.

— Кто ты?

Юноша молчал, изучая ее пытливым, немигающим взглядом.

— Кто ты? — повторила Лорел.

— Ты меня не знаешь?

Лорел помедлила с ответом. Ей и впрямь почудилось, будто они знакомы, хотя воспоминание было смутным и неуловимым.

— А должна? — настороженно уточнила она.

Пытливость исчезла из его взгляда. Незнакомец тихо, почти грустно рассмеялся, и его голос эхом отозвался среди деревьев — больше похожий на птичий, чем на человеческий.

— Меня зовут Тамани, — сказал он, все еще протягивая руку. — Можешь звать меня Тэм, если хочешь.

Вдруг осознав, что она до сих пор валяется на мокрой земле, Лорел смутилась и оробела. Она встала, совсем забыв про лепестки, охнув, резко одернула рубашку и скривилась, когда цветок прижало к спине.

— Не бойся, — успокоил ее Тамани. — Я не трону твой цветок. — Он широко улыбнулся, и Лорел почувствовала, что не понимает какой-то шутки. — Я знаю, чьи лепестки могу трогать, а чьи нет. — Тамани глубоко втянул воздух. — Ммм… Твой аромат столь же прекрасен, сколь недостижимы твои лепестки. — Он приподнял одну бровь. — По крайней мере, пока.

Тамани протянул руку к ее лицу, и Лорел не смогла шевельнуться. Он убрал из ее волос несколько листьев и окинул быстрым взглядом все ее тело.

— Вроде цела. Лепестки и стебли не сломаны.

— Ты о чем? — спросила она, пытаясь спрятать лепестки, торчащие из-под рубашки.

— Поздно скрывать, не находишь?

Она пробуравила его сердитым взглядом.

— Что ты тут делаешь?!

— Живу.

— Нет, не живешь! — растерянно возразила Лорел. — Это моя земля.

— Правда?

Она снова смутилась.

— Ну, то есть моих родителей… И тебе… нечего тут делать!

Почему у него такие яркие, неестественно зеленые глаза? «Контактные линзы, вот и все».

— Неужели?

Тамани шагнул вперед. Лицо у него было такое уверенное, а улыбка такая заразительная, что Лорел не смогла даже попятиться. Она совершенно точно видела этого человека впервые, но ее не покидало странное чувство, будто они знакомы.

— Кто ты? — повторила она.

— Я же сказал, Тамани.

— Нет, кто ты — вообще?

Тамани прижал палец к ее губам.

— Шш, всему свое время. Идем.

Он взял Лорел за руку, и она безропотно пошла за ним в чащу леса. Ее свободная рука сама собой отпустила край рубашки, и лепестки медленно распрямились за спиной.

Тамани обернулся.

— Так легче, да?

Лорел могла только кивнуть. В голове у нее все перемешалось.

Юноша привел ее на маленькую полянку, над которой кроны деревьев немного расходились, пуская внутрь кружок солнечного света — он просачивался сквозь ветви и падал на траву с подушечками зеленого мха. Тамани растянулся на земле и жестом пригласил Лорел сесть рядом.

Она завороженно посмотрела на него. Черно-зеленые волосы длинными прядями спадали на лоб и почти закрывали глаза. На Тамани была просторная белая рубаха — похоже, сшитая вручную — и мешковатые коричневые штаны, завязывающиеся под коленями. Одежда была очень старомодной, но стильной — как и он сам. Его босые ноги не боялись даже острых сосновых иголок и сломанных веток. Юноша был дюймов на шесть выше Лорел и двигался с необычной, кошачьей грацией.

Она села, скрестив ноги, и вопросительно посмотрела на него. Странное желание следовать за Тамани постепенно отступило и сменилось растерянностью.

— Нельзя так сбегать, ты не на шутку меня напугала, — тихо проговорил он.

У него был едва заметный акцент — вроде бы не британский и не ирландский.

— То есть? — не поняла Лорел.

— Всю жизнь жила тут, а потом раз — и пропала. Куда? Я начал волноваться.

— Волноваться?! — Лорел была слишком потрясена, чтобы сформулировать нормальный вопрос и потребовать объяснений.

— Ты кому-нибудь об этом рассказывала? — Тамани показал на цветок.

Она покачала головой.

— Нет… а, да! Своему другу Дэвиду.

Лицо Тамани внезапно окаменело.

— Он просто друг?

К Лорел постепенно возвращалась способность мыслить.

— Да… нет… это не твое дело. — Последние слова она произнесла совсем тихо.

В уголках его глаз появились морщинки, и Лорел на миг подумала, что он испугался. Затем он откинулся на спину, и на его лице вновь заиграла теплая улыбка. Почудилось, наверное.

— Может, и не мое. — Тамани сорвал травинку и стал ее теребить. — А твои родители не знают?

Лорел хотела покачать головой, но до нее наконец дошла абсурдность положения.

— Нет… да… может… Мне надо домой! — резко сказала она и вскочила. — Не преследуй меня.

— Погоди! — испуганно вскрикнул Тамани.

Лорел оттолкнула низкую ветку и шагнула в лес.

— Отстань!

— У меня есть ответы!

Лорел обернулась. Он стоял, опершись на одно колено, и смотрел на нее умоляющим взглядом.

— У меня есть ответы на все твои вопросы. О цветке и… прочем.

Лорел медленно повернулась, не зная, а можно ли ему доверять.

— Спрашивай что хочешь, я расскажу, — уже тише произнес Тамани.

Лорел сделала два шага вперед.

— Сядь там, — велела она, указав на дальний конец полянки. — А я буду сидеть тут. Не хочу, чтобы ты меня трогал.

Юноша вздохнул.

— Понимаю.

Она опять села на траву, но держалась начеку и могла сорваться в любой миг.

— Ну, говори.

— Этот цветок.

— Он исчезнет?

— Теперь моя очередь. Куда ты уезжала?

— В Кресент-Сити. Он исчезнет? — уже резче повторила Лорел.

— Увы, да, — печально проронил Тамани. — Как ни жаль.

— Правда? — уверенность Лорел испарилась, как только она услышала хорошую новость.

— Конечно. В следующем году ты опять зацветешь, но никто не цветет вечно.

— Откуда ты знаешь?

— Моя очередь. Кресент-Сити далеко отсюда?

Лорел пожала плечами.

— Миль сорок — пятьдесят.

— В каком направлении?

— Нет, мой черед. Откуда ты знаешь про цветок?

— Я такой же, как ты. Мы одинаковые.

— Тогда где твой?

Тамани рассмеялся.

— Я не цвету.

— Ты же сказал, что мы одинаковые. У тебя тоже должен быть цветок.

Он оперся на локоть.

— Я мужского пола, если ты не заметила.

У Лорел участилось дыхание. О да, она очень хорошо это заметила.

— В каком направлении? — повторил вопрос Тамани.

— К северу отсюда. У тебя что, карты нет?

Он ухмыльнулся.

— Это твой вопрос?

— Нет! — опомнилась Лорел и сердито посмотрела на хихикающего Тамани. Настоящий вопрос вертелся у нее на языке, однако она боялась его задать. Наконец, проглотив ком в горле, она выдавила: — Я превращаюсь в цветок?

Удивленная улыбка появилась в уголках его губ, но Тамани не рассмеялся.

— Нет, — тихо ответил он.

Лорел сразу успокоилась.

— Ты всегда была цветком.

— Что ты сказал? В каком смысле?!

— Ты — растение. Ты не человек и никогда им не была. Цветок на спине — самое очевидное тому свидетельство, хоть и не единственное, — невозмутимо пояснил Тамани.

Почему он так спокоен?!

— Растение? — изумленно переспросила Лорел.

— Да. Не простое растение, конечно. Самая высокоразвитая форма жизни на планете. — Юноша наклонился, и его зеленые глаза сверкнули. — Ты — фея.

Лорел стиснула зубы, вдруг осознав, как глупо себя повела. Пошла за этим красавчиком в лес и наполовину поверила его бредовым россказням! Она встала, злобно сверкая глазами.

— Постой, — сказал Тамани, хватая ее за руку. — Мне надо знать, что твои родители хотят делать с землей.

Лорел отдернула руку.

— Уходи сейчас же! — прошипела она. — Если увижу тебя еще раз, вызову полицию! — Она побежала прочь, прижимая к себе блузку.

— Лорел, я должен знать! Лорел!

Она прибавила шагу. Сейчас ей больше всего на свете хотелось уйти подальше от этого странного человека, пробудившего в ней ураган противоречивых чувств.

Дойдя до своего места у ручья, Лорел обернула лепестки вокруг талии и закрепила их шарфом, потом взяла гитару и повесила за спину. В этот миг ее рука попала под солнечный луч, и Лорел замерла: на запястье поблескивали крошки какого-то мерцающего порошка. «Отлично. Он оставил на мне свой след. Идиотский трюк».

Когда впереди показался дом, Лорел опять посмотрела на запястье. Тяжело дыша от кипящего внутри гнева, она принялась тереть руку, пока от порошка не осталось и следа.