Кровь мусорщиков

— Хаосовы слезы, — в отчаянии пробормотал Доннел. — Теперь я понимаю, почему Изверг не потрудился задержаться, чтобы перестрелять нас. Он уже сделал выстрел, который разрушит альянс. Изверг не хочет убивать меня сейчас. Он предпочитает, чтобы я смотрел, как подразделения дерутся друг с другом и разваливается все, ради чего я трудился.

Раэни, споткнувшись, остановилась у носилок, на мгновение прикоснулась рукой к груди лежавшего на них человека и повернулась к Блоку.

— Изверг убил Бродягу, — крикнула она. — И Манхэттен кровью заплатит за его смерть.

Глава 8

Носильщики опустили тело Бродяги на землю, а худощавая Раэни застыла, глядя в полутьме на кряжистого Блока.

— Манхэттен заплатит кровью, — повторила она.

Блок нетерпеливо фыркнул и подступил к ней на шаг.

— Манхэттен не имеет к этому отношения. Мы две недели назад объявили Изверга отступником.

Люди из Квинса встали по обе стороны от Раэни, готовясь ее защищать.

— Назвав Изверга отступником, ты ничего не меняешь, — выплюнула Раэни. — Правила альянса гласят, что Манхэттен несет ответственность за действия Изверга, пока не передаст его на казнь за совершенные преступления.

— Раэни, мы все понимаем твой гнев и скорбь по Бродяге, — сказал Доннел. — Но вести подобную беседу здесь слишком опасно.

— Согласен, — быстро проговорил Призрак. — Возможно, Изверг еще поблизости. Задерживаясь, мы даем ему шанс убить больше народу. Нам надо отнести тело Бродяги домой.

Раэни, похоже, заколебалась.

— Для меня было бы честью помочь отнести Бродягу в Дом парламента, — неожиданно вступил в разговор Лед.

— Да, Бродяга достоин того, чтобы его вернули домой руководители альянса, — согласился Доннел.

Раэни повернулась и холодно взглянула на Блока.

— Остров Квинс был бы благодарен, если бы лидеры Сопротивления, Бруклина и Лондона помогли доставить Бродягу.

Блок отступил на шаг и коротко всплеснул руками, выражая беспомощность. Раэни и Доннел встали перед носилками, Призрак и Лед — позади, подняли и понесли тело по тропе. Я поразилась, когда Рок позвал меня идти за носилками вместе с ним, потом поняла, что нахожусь здесь как заместитель главы альянса.

Другие члены подразделения Квинс выстроились за нами, затем все остальные, и мы двинулись в путь в полной тишине. Носильщики шли болезненно медленно, чтобы не споткнуться в темноте.

Когда мы миновали кладбище, свет от ряда ближайших домов позволил лучше видеть тропу, но я с волнением осознавала множество окон в них. Дисплей слежения моего оружия показывал, что единственное живое существо в ближайшем здании — это укрывшаяся на ночь падающая звезда, но Доннел сказал, что дальность стрельбы снайперской винтовки Изверга больше пределов слежения оружия агента. Неужели Изверг находился сейчас у одного из более отдаленных окон, целился в нас и готовился выстрелить?

Как только мы достигли ярко освещенного берега реки, я почувствовала себя в гораздо большей безопасности. На нашем пути к дому больше не осталось высоких зданий, и вскоре мы прошли мимо внешней стены зала. Я заметила, как люди внутри повернулись, чтобы взглянуть на нас, и их лица ожесточились при виде носилок.

Виджей поспешил открыть нам дверь, и мы вошли в тепло зала. Тиндра забеспокоилась, когда люди с носилками обошли ее, явно не понимая, следует ли ей пытаться забрать у них оружие или не стоит, но Доннел, проходя мимо, ободряюще кивнул ей и указал на тех, кто двигался следом.

Я поняла значение его жеста: носильщики могут продолжать путь, но остальные должны отдать ей свое оружие, как обычно. Я остановилась, чтобы положить свой пояс с ножом на стол Сопротивления, Рок также вручил Тиндре свое снаряжение, затем мы продолжили путь.

За спиной я услышала знакомый стук — люди складывали оружие на столы, — но не отрывала взгляд от носилок. Они уже приближались к нарисованной линии, обозначавшей территорию Квинса. Каковы правила в данных обстоятельствах? Носильщикам надо остановиться по достижении этой глубоко значимой линии? А мне?

Носильщики со своим грузом пересекли границу, но Рок встал около нее. Я замерла рядом с ним и стала наблюдать, как все четверо опустили ношу на ближайший стол Квинса.

В уличной темноте Бродяга казался расплывчатой тенью, но яркие лампы осветили его фигуру во всех деталях. Его любимую желтую с зеленым куртку. Черные волосы в дредах, свисавшие ниже плеч, окровавленную рану на темном лбу — результат выстрела Изверга.

Во мне вспыхнули живые воспоминания о моменте, когда я стояла на одном из столов Сопротивления и взывала к общему правосудию против Изверга. Бродяга присоединился ко мне в противостоянии, залез на стол Квинса и стал подначивать глав подразделений и представителей альянса поддержать мое обращение. Он был так полон жизни и энергии, помог мне одолеть Изверга, а теперь тот отомстил, убив противника.

Носильщики уважительно склонили головы, затем Раэни отдала свое оружие Доннелу, и тот повел Призрака и Льда сложить снаряжение на столы у двери. Теперь формальная процессия развалилась, и все присоединились к своим подразделениям.

Идя к столам Сопротивления в центре комнаты, я увидела впереди Аарона — его плечи согнулись, а походка выглядела слабой и неловкой. Послышался детский вопль, и маленькая фигурка Ребекки на нетвердых ножках поспешила к отцу. Аарон остановился, поднял ее, крепко обнял, а затем сел на ближайший стул, покачивая кроху на колене и уткнувшись лицом в ее волосы.

— Сейчас нам лучше оставить Аарона в покое, — проговорил голос Доннела за моей спиной. — Не стоит расспрашивать его о произошедшем. Очевидно, что Изверг застрелил Бродягу, а остальные члены охотничьей партии укрылись в ресторане, пока…

Его перебил голос Раэни, зазвеневший в тишине:

— Я взываю к общему правосудию против Манхэттена!

Доннел застонал, и мы оба повернулись к углу Острова Квинс. Тело Бродяги все еще лежало на столе, а Раэни стояла рядом на столе, и члены подразделения собрались за ее спиной.

— Изверг убил моего названного мужа, Бродягу. Представитель Манхэттена, убийца из Манхэттена, вина на Манхэттене, им и отвечать перед правосудием.

Доннел вышел из-за столов Сопротивления.

— Потеря Бродяги — удар не только для Острова Квинс, но и для всего альянса. Я присоединяюсь к твоему призыву к общему правосудию, Раэни, но не против Манхэттена, а против Изверга. Он выпустил пулю, убившую Бродягу, и должен кровью заплатить за свои преступления.

— Изверг выпустил пулю, — крикнула Раэни, — но в его преступлениях замешан Манхэттен. Когда Блейз взывала к общему правосудию против Изверга, Манхэттену доверили содержание преступника в тюрьме до суда, но подразделение позволило ему сбежать. С тех пор оно ответственно за все злодеяния Изверга. За попытку убийства Блейз и иномирцев в Святилище. За убийство Марши. За убийство Бродяги.

— Манхэттен неделями выслеживал Изверга. — Блок взобрался на стол, который громко заскрипел под тяжестью. — Мы убьем его, как только увидим.

— Ты все время твердишь, что Манхэттен выслеживал Изверга, — яростно ответила Раэни. — Но по-моему, правда такова, что вы ему помогаете.

Из противоположного угла комнаты закричал Призрак:

— Мы должны не спорить друг с другом, а планировать, как уничтожить Изверга. Теперь у него есть снайперская винтовка, и даже целый отряд охотников-лучников не сможет высунуть нос за пределы Дома парламента без защиты Доннела или Блейз. В таких условиях альянс сможет выжить не больше пары месяцев. Мы должны выследить Изверга, иначе умрем с голоду.

— Мы, действительно, не выживем в таких условиях, но нам грозит смерть не от голода, а от огня. — Лед не стал залезать на стол или стул, просто выступил вперед из лондонского угла комнаты.

Майор, прежний глава Квинса, стоявший в окружении своих сторонников, насмешливо фыркнул.

— Опять сказочка об огненном шторме. Это просто ложь, чтобы напугать простаков и заставить их поступать, как велит Доннел.

Раэни повернулась и рявкнула на него:

— Заткнись, Майор! Ты больше не выступаешь от Острова Квинс.

— Я знаю, не все верят, что этим летом Нью-Йорк накроет огненный шторм, — ответил Лед. — Я верю, и мои люди тоже, потому что мы видели, как сгорел Лондон. Все мы потеряли близких и друзей в огне и едва спаслись сами. Мы не можем позволить Извергу отложить приготовления к уходу из Нью-Йорка по весне. Его надо уничтожить любой ценой.

— Остров Квинс согласен, что смерть Изверга крайне важна, — бесстрастно проговорила Раэни. — Но перед судом должен предстать не только он. По правилам общего правосудия, Блок и другие члены манхэттенского подразделения, поддержавшие Изверга в его убийствах, должны подвергнуться суду и наказанию.

До сих пор Блок держал гнев под контролем, но сейчас он в бешенстве завопил во всю силу своего звучного голоса.

— Ты хочешь крови Изверга, Раэни, и на здоровье, поскольку я многие годы ненавидел этого человека! Ты могла бы получить и мою кровь, если бы удовлетворилась этим, но чью жизнь ты потребуешь следующей в своем гневе на Манхэттен? Сколько смертей тебе понадобится? Хватит всех взрослых манхэттенского подразделения, или ты истребишь и наших детей?

В ответ на слова лидера люди в манхэттенском углу зала начали подниматься. В следующее мгновение все оказались на ногах, а встревоженные матери загнали детей за занавешенные дверные проемы, которые вели к отдельным крыльям здания.

— Довольно! — крикнул Доннел. — Убит храбрый человек, и я не допущу ругани над его телом. Все, кроме глав подразделений, должны немедленно сесть.

На мгновение я задержала дыхание, боясь, что отца не послушают и начнется открытый конфликт, но люди медленно вернулись на свои места. Доннел дождался, когда все рассядутся, и посмотрел на Раэни.

— Я понимаю, какую боль ты чувствуешь после смерти Бродяги, Раэни, но нельзя вымещать ее на Манхэттене.

— Почему? — спросила Раэни. — Блок распинается, как ненавидел Изверга, но сам никогда ничего не делал против злодея и даже сейчас не изгнал его сторонников из подразделения.

Блок застонал.

— Я действительно ничего не предпринимал против Изверга, просто потому, что не мог. Каждый раз, когда я пытался наказать этого человека, он отвечал, принося страдания невиновным членам моего подразделения. Изверг держал в своей власти так много людей, не только в Манхэттене, но и в других подразделениях, что легко мог подстроить для кого-нибудь ложное обвинение.

Он помолчал.

— Ты знаешь, что это правда, Раэни, сама же видела. Когда Майор возглавлял Квинс, Изверг помог ему выдвинуть ложное обвинение против Бродяги.

Теперь Раэни затихла.

— Тогда Изверг не впервые организовал для невиновного наказание у позорного столба, — сказал Блок. — То же самое он проделал с одним из лучших моих людей много лет назад, а в тот день, когда моей племяннице, Дымке, исполнилось двенадцать…

Блок оборвал фразу, словно не мог произнести это вслух, затем продолжил:

— В тот день, когда Дымке исполнилось двенадцать, Изверг пришел ко мне и сказал, что теперь она подлежит взрослым наказаниям. И заявил, мол, если я когда-нибудь предприму действия против него, он подстроит все так, что Дымка окажется у позорного столба.

Я была в шоке. Позорный столб стоял на улице, у стеклянной стены зала. Через эту стену я видела, как Бродягу привязали к столбу и на него напало несколько падающих звезд. Я боялась, что Изверг устроит такое наказание и для меня, но не знала, что он угрожал сделать то же с Дымкой. Возможно, Блок и называл своих детей племянниками и племянницами, но был преданным отцом, поэтому я понимала, что он чувствовал после угроз Изверга.

— После этого я не решался наказывать Изверга, — продолжал Блок тише, но полным боли голосом. — Я не рискнул и изгнать его из Манхэттена, поскольку он мог отомстить Дымке и моим младшим племянникам и племянницам. Я знал, что единственный способ остановить Изверга — это убить его. Я бы с радостью оторвал ему голову голыми руками. Ты знаешь, почему я этого не сделал, Раэни?

Он не дал ей возможности заговорить и поспешил сам ответить на свой вопрос.

— Главе подразделения разрешено казнить подчиненного лишь в одном случае — если он нарушит клятву верности, а Изверг делал многое, но только не это. Если бы я сам его убил, то Квинс назвал бы меня убийцей и потребовал наказать все подразделение.

Я увидела потрясение на лице Раэни.

— Единственный способ продвинуться появился бы, если бы кто-нибудь подал жалобу общему правосудию за ту боль, которую Изверг причинял людям во всех подразделениях, — сказал Блок. — Это означало, что ему пришлось бы предстать перед всем альянсом, и его бы на законных основаниях приговорили к смерти.

Блок отчаянно всплеснул руками.

— Любой лидер подразделения или представитель альянса имел право подать в суд на Изверга. Любой, кроме меня. Правила альянса гласят, что командир подразделения выступает на суде в защиту своих подчиненных и не может сам подать жалобу.

Он повернулся, оглядел по очереди людей из всех подразделений, и его голос возрос до громовой силы.

— Итак, я ждал, чтобы кто-нибудь воззвал к общему правосудию против Изверга, но никому из вас не хватило смелости бросить ему вызов. Вы слишком боялись последствий провала, воображая, как отомстит Изверг вам и вашим любимым. Даже сам Доннел не рискнул обратиться к общему правосудию без неопровержимых доказательств вины, а как он мог их получить, если все боялись слово сказать против этого человека?

Блок резко повернулся ко мне.

— А затем Доннел назначил свою дочь офицером. В альянсе появилась первая женщина-представитель. Мы все собирались по углам и шушукались, как она бесполезна, но первое, что сделала Блейз — подала в общее правосудие жалобу на Изверга. Одна лишь Блейз имеет здесь право критиковать меня за бездействие в его отношении.

Возникла пауза, после которой вновь заговорила Раэни.

— Остров Квинс не желает причинить вред невинным. Мы лишь хотим, чтобы были наказаны все виновные. Если сказанное тобой — правда, и тебе мешали выступить против Изверга лишь его угрозы Дымке, то почему ты до сих пор держишь Акулу, Злодея и других ярых сторонников Изверга в рядах Манхэттена?

— Я мог бы так же спросить, почему Майор, Нерон и Лев все еще входят в Остров Квинс, — отозвался Блок.

— Мои руки связаны правилами альянса о передаче руководства подразделением, — с горечью объяснила Раэни. — Предыдущий глава Квинса и его сторонники обладают иммунитетом против наказаний внутри подразделения за все действия, предпринятые до смены лидера.

К спору присоединился холодный безэмоциональный голос Льда.

— Я никогда не верил в мудрость этого правила. Предоставление иммунитета проигравшей стороне в борьбе за лидерство просто подстегивает бузотеров претендовать на власть.

— В период формирования альянса нам пришлось принять это правило, — сказал Доннел — Старая нью-йоркская система предусматривала казнь для проигравшей стороны в борьбе за главенство. Это, конечно, не позволяло мятежникам причинять проблемы в будущем, но ценой стал такой рост смертности, который истребил бы альянс за пару лет.

— Лично я серьезно поддерживаю правила, касающиеся смены лидерства, — проговорил Призрак. — В период формирования альянса мне было четырнадцать, поэтому я знаю все о кошмарах прежних дней, когда поддержка не той стороны в противостоянии лидеров могла стоить вам жизни. Гораздо лучше дать людям шанс принять новый режим и мирно жить под его правлением.

Он пожал плечами.

— Дело не в том, что кто-то может повторить претензию на командование, не понеся наказания. Правила лишь раз позволяют человеку воспользоваться иммунитетом. После этого ему может быть назначено любое разрешенное подразделением наказание, и победитель может просто изгнать соперника.

— Я не прошу возвращения к старым временам, — возразила Раэни. — В нормальных условиях, иммунитет от наказаний в рамках подразделения не имеет значения, поскольку серьезных мятежников все равно можно покарать за их преступления по правилам общего правосудия. Я считаю, что Доннел дал новую амнистию сторонниками Изверга, чем совершенно блокирует действия общего правосудия.

Она помолчала.

— Когда Доннел на прошлой неделе предложил эту официальную амнистию, он сказал, что мы должны забыть прежние проблемы, причиненные Извергом, и сосредоточиться на подготовке ухода из Нью-Йорка и строительстве лучшего будущего. Я поверила в это и проголосовала «за», но смерть Бродяги все меняет. Изверг причинял проблемы не только в прошлом. Он убивает людей сейчас, и я полагаю, некоторые из сторонников ему в этом помогают. Я требую голосования по отмене амнистии, чтобы мы могли действовать против этих людей.

— И все же амнистия нам нужна, — возразил Доннел. — Если мы начнем взывать к общему правосудию по поводу каждого, кто когда-либо поддерживал или помогал Извергу, то половина альянса попадет под суд.

— Половина Манхэттена — наверняка, — ответила Раэни.

Призрак покачал головой.

— Но дело не закончится одним Манхэттеном, и потом, невозможно сказать, кто помогал Извергу по собственной воле, а кого вынудил на это страх за свою или чужую жизнь.

— Изверг — паук в человечьем обличии, — заметил Доннел. — Сеть его заговоров проникает в каждое подразделение, включая мое Сопротивление. Блок — глава подразделения, и он признался, что оказался бессилен против Изверга, поскольку боялся за безопасность своих племянников и племянниц. Я глава этого альянса и признаю, что опасаюсь за безопасность своей дочери. Как мы можем вынести приговор простым членам подразделений, слишком испуганным, чтобы не подчиниться приказам Изверга?

— Как мы можем позволить сторонникам Изверга продолжать ему помогать? — спросила Раэни.

— Я согласен с Раэни, — проговорил Лед. — Я вслед за ней прошу голосования по отмене амнистии. Со сторонниками Изверга надо разобраться.

Доннел застонал, и я увидела испуганные лица повсюду в комнате, даже за столами Сопротивления. Поколебавшись, я взобралась на стул и заговорила.

— Доннел прав в отношении опасности начала мщения. Как только начнутся обвинения, им не будет конца, и это уничтожит не только Манхэттен, но и весь альянс.

Я пожала плечами.

— Но и Раэни права. Мы не можем позволить сторонникам Изверга продолжать ему помогать, не боясь наказания. Это не означает, что нам надо отменить амнистию. Достаточно просто подчеркнуть, что она относится к тому, что сделано до моего обращения к общему правосудию против Изверга. Вплоть до этого момента у людей были серьезные причины его бояться. С тех пор, как он потерял власть, ему помогали по собственному выбору, а не из страха.

После недолгого молчания заговорил Лед.

— Это приемлемо. Линия раздела проходит через момент, когда Блейз подала в общее правосудие жалобу на Изверга. Со сменой руководства подразделения люди получили шанс принять новый режим и жить при нем мирно, но совершенные с тех пор преступления подлежат наказанию.

— Согласен, — хором сказали Доннел и Призрак.

— Согласен, — послышался мгновением позже голос Блока. — Все, кто помогал Извергу с тех пор или поможет в будущем, получат соответствующее наказание за содействие убийце.

— Никто из лидеров подразделений не попытается защитить виновного? — уточнила Раэни.

— Нет, — ответил Блок.

— Тогда амнистия принимается, — ворчливо согласилась Раэни. — Но проблема долга крови Манхэттена перед Квинсом остается. Манхэттен не впервые замешан в убийстве. С первых дней дней альянса он стал гнездом преступников — тогда представитель этого подразделения убил лежавшего без сознания в больничной кровати в Святилище человека из Квинса.

Я увидела, как Блок открыл рот, желая что-то сказать, и поспешно заговорила сама.

— Все здесь шокированы смертью Бродяги. Мне кажется, нужно уделить время скорби, а затем продолжить обсуждение.

— Блейз права, — согласился Призрак. — Дальнейший разговор сейчас, когда мы все взвинчены, был бы ошибкой.

— Согласен, — присоединился Доннел. — Квинс пожелает этой ночью бодрствовать в память о Бродяге. Я бы хотел, чтобы другие подразделения проявили уважение к их горю и провели остаток вечера на своей территории. В данных обстоятельствах я облегчу пищевые ограничения и позволю тем, кто еще не ел, забрать еду в свои части здания.

Он повернулся и бросил взгляд в дальнюю часть комнаты.

— Нацуми, вы с Химеко можете упаковать порции в стазисные ячейки и передать посыльным Сопротивления для доставки?

— Конечно, — ответила Нацуми.

Доннел вновь обратился к углу Квинса.

— Если позволит погода, полагаю, Раэни решит провести похороны Бродяги завтра утром. Надеюсь, она согласится на мое присутствие, чтобы обеспечить безопасность скорбящих.

— Я приму всякого, чьи руки не замараны сообщничеством с Извергом, — сказала Раэни.

Доннел кивнул.

— Сейчас альянс стоя почтит память Бродяги.

Я слезла на пол. Все встали, скрипя стульями. Последовали долгие две минуты тишины, которую прервал лишь короткий плач малыша из лондонского подразделения. Наконец, четыре человека подняли носилки с Бродягой, и Раэни увела своих подчиненных за занавес, отмеченный символом лодки.

Глава 9

Доннел дождался, пока последние члены подразделения Квинс уйдут в свои помещения, а затем заговорил.

— Все члены Сопротивления, за исключением офицеров альянса и тех, кто организует доставку еды, удалятся в наше крыло здания. Не могли бы и другие главы подразделений отправить своих людей в их части Дома парламента, а затем подойти к нам с Блейз для краткого совещания?

Возникла минутная сумятица, пока люди спешили миновать выходы, затем мы с Доннелом устроились у стеклянной стены зала, а Блок, Призрак и Лед подошли к нам.

— Блок, я ценю твои усилия сохранить спокойствие перед лицом провокации Раэни, — сказал Доннел.

— Совершенно бессмысленной провокации, — пробормотал Блок. — Изверг больше не входит в манхэттенское подразделение, поэтому мы не несем ответственности за смерть Бродяги.

— Правда? — обычным бесстрастным тоном спросил Лед. — Раэни правильно заметила, что Манхэттену доверили держать Изверга под стражей до суда, но ему дали сбежать. Ты уже руководил Манхэттеном, когда сформировался этот альянс, значит, участвовал в принятии правил. Приведя шесть лет назад лондонское подразделение в Нью-Йорк, я первым делом изучил каждое слово этих законов, и они ясно утверждают, что подразделение продолжает отвечать за действия сбежавшего узника.

Блок хмуро взглянул на него.

— Это правило было призвано остановить намеренное укрывательство подразделением своих членов от наказания и не подходит к нынешней ситуации. Раэни не стоило кричать и о старой смерти в Святилище. То убийство совершено без моего ведома и согласия, а виновника поймали и казнили.

Блок раздраженно тряхнул головой.

— Когда Майор возглавил Остров Квинс, он продолжил традицию обвинений Манхэттена в том убийстве, но я ожидал, что Раэни хватит ума не трогать старую распрю.

— У нее есть причины сердиться, — заметил Призрак. — Думаю, мы все должны быть глубоко благодарны, что она ограничилась выражением гнева на словах, а не в действиях. Если бы Изверг застрелил мою жену, здесь оказалось бы много трупов со стрелами в сердце.

— Это правда. Если бы Изверг убил Дымку или любого из моих племянников и племянниц, я бы… — Блок не стал договаривать.

— Мы все должны представить, как бы чувствовали себя и поступали, если бы потеряли любимых. — Доннел повернулся и с сомнением взглянул на Льда. — Я понимаю, тебе тяжело вообразить чувства Раэни, но надеюсь, ты согласишься, что на сей раз мы должны оправдать ее поведение.

Лед ответил ему холодным взглядом.

— Я предпочитаю не проявлять чувства на публике, но прекрасно понимаю боль Раэни от потери Бродяги. И согласен, что нам надо проявить терпимость к ее настроению.

В наступившей паузе мы все пытались сообразить, действительно ли за бесстрастной маской Льда скрываются чувства. Я прожила под его правлением в Лондоне одиннадцать лет и всегда видела в нем жесткую, одержимую правилами и совершенно непроницаемую статую, а не человека. Я с трудом воспринимала мысль, что Лед знал любовь, радость, подавленность и другие человеческие эмоции. Выражение на лице Блока говорило, что и он не может в это поверить.

— Следующие несколько дней будут чрезвычайно сложными, — сказал Доннел. — Изверг мог застрелить любого той охотничьей группе. Он выбрал Бродягу, поскольку хотел развязать войну между Квинсом и Манхэттеном и развалить альянс.

Он заговорил с нажимом.

— Мы должны предотвратить эту войну. Крайне важно, чтобы Блок проявил терпение к Раэни, а нам нужно поддержать его всеми возможными способами и сохранить мир.

Призрак и Лед кивнули, но Блок нетерпеливо вздохнул.

— Вопрос не только в том, смогу ли я смириться с поведением Раэни. Мне надо принять во внимание чувства членов своего подразделения, а все они ненавидят Квинс. Если я позволю Раэни бросаться оскорблениями и не стану отвечать, мои люди могут решить, что я не подхожу для руководства ими.

— Тебе не стоит беспокоиться об удержании своего лидерства, Блок, — возразил Доннел. — Ты управлял Манхэттеном с момента формирования альянса и за два десятилетия добился уважения своих людей.

Прежде чем отвечать, Блок тревожно осмотрелся.

— Это тебе не стоит беспокоиться о своем лидерстве, Доннел. Члены Сопротивления одурманены тобой, а когда их что-то раздражает, тебе достаточно спеть одну из песен, чтобы снова их очаровать. У всех нас совершенно другая ситуация.

Он помрачнел.

— Когда в одном подразделении меняется лидер, возникают проблемы в других. Все честолюбцы в альянсе видели, как Раэни захватила власть в Квинсе, и мгновенно начали просчитывать шансы на свой успех в подобном деле.

— Блок прав, — хмуро согласился Призрак. — Всего три дня назад мне пришлось свалить одного горячего парня, который пытался взять власть в Бруклине.

— Никогда не понимал, как человек твоего хрупкого сложения справляется с бойцовской стороной лидерства, — сказал Блок.

Призрак рассмеялся.

— Я предоставляю Людмиле драться за меня.

Блок с сомнением посмотрел на Призрака, явно раздумывая, говорит ли тот всерьез, что его потрясающая жена бьется вместо мужа, или просто дразнит остальных.

— Я имею в виду, что не могу проявить слабость перед своими людьми, иначе кто-нибудь вроде Акулы или Злодея не упустит шанс оспорить мое главенство.

— Не думаю, что сохранение спокойствия в ответ на несколько оскорблений покажет тебя слабым, Блок, — утешила его я. — Уверена, весь альянс в курсе, как Плут издевался надо мной сегодня утром. Разве мое решение остаться спокойной и не отвечать убедило людей, что я слаба?

— Мне говорили, что ты вела себя достойно, а Плут действовал, как несдержанный двухлетка.

— Твой подход явно сработал гораздо лучше, чем привычка Лютера дуться, — похвалил Призрак.

— Думаю, спокойный, полный достоинства подход поможет и Блоку, — ответила я. — Особенно если он будет повторять, что должен терпимо относиться к словам безутешной женщины.

— Да, — согласился Доннел. — Это сделает сдержанность Блока поступком скорее сильного, а не слабого человека.

— Возможно, но обычно я отвечаю на оскорбления не в таком стиле, — проворчал Блок.

Все мы знали, что он реагирует на нападки лишь в одном стиле, то есть бьет обидчика в кровь. Я постаралась ответить ровным тоном.

— Тем больше впечатлит людей твой самоконтроль.

Блок застонал.

— Ладно, сделаю все возможное. Но если члены Квинса продолжат вместе с Раэни бросаться ругательствами в сторону Манхэттена, то предупреждаю, я не смогу удержать людей от реакции. После этого будет достаточно одного человека, ответившего не словом, а тумаком, и начнется потасовка.

— Согласен, это исключительно опасная ситуация, — отозвался Доннел. — Мы должны поймать или убить Изверга как можно быстрее. Это единственный способ удержать Раэни от нападок на Манхэттен и требования массовых судов.

— Мне идея массовых судов над сторонниками Изверга все-таки кажется соблазнительной, — заметил Лед.

Доннел скривился.

— А мне — нет. Я точно знаю, что произойдет. Многие сторонники Изверга — великолепные лжецы и так же изворотливы, как их хозяин. Какие бы обвинения ни предъявили им и их друзьям, они каким-то образом найдут оправдания и алиби. Дело кончится тем, что люди вроде Акулы и Майора будут с улыбкой наблюдать, как наказывают бессильных невиновных.

— Это вполне может оказаться правдой, — согласился Лед. — В моем собственном подразделении Монарх был самым преданным приверженцем Изверга, но сейчас убедительно изображает, как его силой втянули в преступления.

— В любом случае, у нас нет времени на процессы над последователями Изверга, — заметил Призрак. — Мы должны сконцентрировать усилия на борьбе с ним самим, или он запрет нас в Доме парламента, как крыс в ловушке, пока не станет слишком поздно для весеннего ухода из Нью-Йорка. Доннел избежал публичного обсуждения тактики, которую мы должны использовать против Изверга. Предлагаю не вдаваться в подобные разговоры и на встречах руководства альянса.

Доннел кивнул.

— Нельзя позволить сторонникам Изверга узнать о наших планах по поимке их хозяина. Во встречах руководства альянса участвует по восемь представителей от каждого подразделения. Даже будь мы совершенно убеждены в их преданности, а честно говоря, это не так, сорок человек — слишком много, чтобы сохранить тайну.

— Да, в наши планы нужно посвящать как можно меньше людей, — кивнул Блок.

— Согласен, — проговорил Лед. — Теперь мы можем обсудить другую проблему? Этим утром Изверг выпустил стрелу в дерево возле одной из рыболовных точек женщин в нижнем течении реки. Есть доказательства, что эту стрелу не могли пустить раньше, чем за пятнадцать минут до рассвета. Во второй половине дня Изверг находился выше по течению и стрелял из снайперской винтовки в зоне отдыха.

Лед помолчал.

— Извергу пришлось перемещаться между двумя местами при дневном свете, когда температура поднялась выше точки замерзания и реку пересекало такое множество падающих звезд, что у нас возникли проблемы и при парных путешествиях. Изверг не мог пережить такой переход в одиночку, значит, кто-то должен был ему помогать.

— Думаю, ты прав, и Извергу кто-то помог, — отозвался Доннел. — Но я понятия не имею, как им это удалось. Я сам наблюдал за рыбалкой женщин и заметил бы, если бы кто-то ускользнул. Моим офицерам дан приказ пересчитывать людей в охотничьих группах, минимум, раз в час. Блейз охраняла единственный незапертый и лишенный сигнализации выход из Дома парламента.

— Да, — подтвердила я. — Я бы сразу заметила, если бы кто-то из яслей или школы попытался выйти или один из детей куда-нибудь забрел.

— У моих людей тоже есть приказ смотреть за любыми подозрительно ведущими себя напарниками, — сказал Призрак.

— И у моих, — прибавил Лед.

Призрак всплеснул руками.

— Значит, приверженцы Изверга не могли помочь ему в путешествии. Или он подружился с падающими звездами — во что я почти верю, поскольку Изверг такая же гадина, как и они, — или он попал в зону отдыха до рассвета. Это означает, что стрелу в рыболовную точку пустил кто-то другой.

— Это была определенно стрела Изверга с синим оперением, — сообщил Доннел. — Да, принадлежность стрелы не обязательно означает, что в дерево стрелял именно он, но кто еще мог это сделать? Двери Дома парламента были заперты с того момента, как последняя охотничья партия вернулась вчера вечером, до нашего утреннего выхода. Я провел группу женщин прямо на их рыболовные места, и когда мы пришли, стрела уже торчала из дерева.

— Кто имеет право запирать и отпирать двери Дома парламента? — спросил Лед.

— В данный момент есть лишь пять человек с командирским уровнем доступа к системе безопасности, — ответил Доннел.

— Кто эти люди? — уточнил Блок.

— Мачико, Нацуми, Аарон, Блейз и я, — сказал Доннел.

— Я? — Я бросила на него потрясенный взгляд. — Когда я получила командирский доступ?

— Когда тебя назначили заместителем главы альянса, — пояснил Доннел. — После прибытия в Нью-Йорк тебе дали доступ второго уровня к системе безопасности. Он был необходим, чтобы ты могла попасть в свою квартиру на защищенном шестом этаже крыла Сопротивления. Мачико оставалось лишь поднять допуск на один уровень до командирского.

Призрак нахмурился.

— Все мы знаем, что Мачико и Нацуми преданы Доннелу, значит, мы должны обдумать, не мог ли Аарон помогать Извергу.

Лед взглянул на остальных офицеров Доннела, расположившихся вокруг стола на территории Сопротивления.

— Аарон всегда казался совершенно надежным, но это единственное объяснение. И оно могло быть второй причиной, по которой Изверг убил Бродягу, а не его.

— Аарон глубоко ненавидит Изверга и никогда бы не стал ему помогать, — сказала я. — Жена Аарона умерла от зимней простуды, пока Изверг прятал лекарство, способное спасти ей жизнь.

— Я понимаю чувства Аарона, — отозвался Блок. — От зимней простуды умер один из моих племянников. Когда я обнаружил у Изверга тайный склад лекарств, мне хотелось вырвать этому человеку сердце.

— Мне тоже сложно поверить, что Аарон — предатель, — согласился Призрак. — Но помочь Извергу мог лишь он.

Блок щелкнул пальцами.

— Нет, Аарон не предатель. Извергу не требовалась ничья помощь, чтобы подняться по реке в зону отдыха. Совершенно очевидно, как он может свободно передвигаться, не подвергаясь опасности от падающих звезд.

Доннел уставился на него.

— Если тебе это очевидно, Блок, пожалуйста, объясни все и нам.

— Конечно, никто из вас не подумал бы об этом, — заметил Блок. — Раэни слишком молода, чтобы помнить. Призрак никогда не знал, потому что в детстве принадлежал к Йонкерсу, а это подразделение слилось с Бруклином только после образования альянса. Лед и Блейз живут в Нью-Йорке всего шесть с половиной лет, а Доннел…

Блок замолчал и рассмеялся.

— Сопротивление прибыло в Нью-Йорк в рамках крупной политической задачи — занять комплексы региональных парламентов объединенной Земли на всех пяти континентах. Его члены жили в Доме парламента с момента появления в Нью-Йорке и никогда не были подземными крысами.

Глаза Доннела расширились.

— Крысы подземки! Конечно, таков и должен быть ответ.

— Крысы подземки? — Я в замешательстве покачала головой. — Я понятия не имею, о чем вы говорите.

— Когда закон и порядок в Нью-Йорке начали рушиться, — объяснил Блок, — преступные группы устроили свои убежища в старых туннелях подземки, поэтому респектабельные гражданские начали звать нас подземными крысами.

— Блок, ты думаешь, что Изверг пользуется этими туннелями сейчас? — спросил Лед.

— Это единственное возможное объяснение легкости его передвижения, — подтвердил Блок.

Я знала о существовании подземных туннелей лишь потому, что люди старались не упасть в них через старые ремонтные лазы.

— Подземка была транспортной системой ниже уровня земли, — сказала я. — Ее построили до изобретения портальной технологии, значит, туннелям более двухсот лет. К нашему времени они все непроходимы?

— Старейшим туннелям уже порядка пятисот лет, — поправил Блок. — Они тянутся примерно на тысячу миль под Манхэттеном, Бруклином, Квинсом и Бронксом. Они опустели через пару десятилетий после изобретения порталов, и те, что существовали под Манхэттеном, в основном, затоплены, частично обрушены или и то, и другое. До того, как моя группа завладела центральным Манхэттеном, мы пользовались сухими ответвлениями как укрытиями при полицейских облавах, но вы не сможете зайти в туннели так далеко.

Он пожал плечами.

— Но на этой стороне реки есть сотни миль гораздо более новых туннелей. Они были проложены с использованием продвинутых строительных технологий и потому остаются в хорошем состоянии. Впервые я исследовал их в начале две тысячи триста восемьдесят третьего года и обнаружил, что они легко проходимы, не считая немногих луж и мусорных завалов там, где рухнула система вентиляции или инспекционные люки над головой. В большинстве секций даже горел свет, но к сожалению, отсутствовало всякое отопление.

— Я понимаю, что тебе известно все о туннелях Манхэттена, — сказал Лед, — но зачем ты исследовал проходы по эту сторону реки?

— Манхэттен оказался одним из первых районов Нью-Йорка, который покинули полиция и гражданские, — отвели Блок. — Когда поток людей устремился за пределы этого мира, население стало быстро уменьшаться, и появились места, более подходящие для жизни и работы, чем масса разрушающихся небоскребов. Как только мы остались на Манхэттене совершенно одни, моим людям пришлось для развлечения наведываться в другие районы.

Он широко улыбнулся.

— В две тысячи триста восемьдесят втором году правительство объединенной Земли ввело меры по запрету на передвижения преступников. К системе порталов добавилась защитная блокировка, которая позволяла использовать их только людям из специально созданного регистра респектабельных граждан. Лишившись возможности пользоваться порталами, мы начали пробираться в гражданские анклавы по эту сторону реки относительно новыми туннелями подземки.

Лед кивнул.

— Понятно.

— Когда Нью-Йорк был официально покинут в две тысячи триста восемьдесят девятом году, — продолжал Блок, — Доннел прислал нам сообщение с предложением создать альянс. Я привел с собой за мост Единства нескольких ключевых людей, и мы устроили базу в туннелях подземки возле Дома парламента. Подачу энергии в Нью-Йорк отключили после ухода гражданских, поэтому лампы не работали, но больше ничего не изменилось.

— Если вы тогда базировались в туннелях, это объясняет появление твоей группы будто из ниоткуда, — заметил Доннел.

— Во время тех переговоров мне пришлось проявить исключительную осторожность, — рассказывал Блок, — поскольку группа из Квинса пыталась захватить и убить нас. Их тогдашнему лидеру нравилось представлять себя коллекционером искусства, и он до смешного рассердился, когда мы украли его собрание вещей. Оно находилось среди нескольких стазисных ячеек с ценностями из Манхэттенского музея, которые ожидали отправки в другие миры. Квинс совершенно не претендовал на них, но их лидер, похоже, считал каждую картину в Нью-Йорке личной собственностью.

Призрак поднял бровь.

— Я слышал эту историю в версии Квинса в первые дни альянса. Глава Квинса рассказывал, что картины изначально принадлежали Манхэттенскому музею, но вы украли их уже из кладовых Квинса.

Блок ответил громовым хохотом.

— Возможно, мы так и сделали. Лидер Квинса надоедал мне, разгуливая по художественным галереям на нашей территории. Я решил подразнить его в ответ и добился гораздо большего успеха, чем рассчитывал. На самом деле, с тех пор, как Квинс слился со Статен-Айлендом и глава первого возглавил новое подразделение, старый конфликт и привел к убийству в Святилище, которое Остров Квинс никому не позволит забыть.

Он фыркнул.

— Если бы я знал, сколько проблем вызовет та ячейка с коллекцией, то не связывался бы с ней. И все оказалось совершенно бессмысленным, учитывая, что в итоге мы бросили ее после обвала крыши подземки. В любом случае, в мою переговорную группу входил шестнадцатилетний Изверг. Я не хотел брать его с собой, но он уже тогда представлял слишком большую опасность, чтобы рисковать, оставляя его без присмотра.

Доннел нахмурился.

— Значит, Изверг должен знать все о местных туннелях.

— Включая крайне важную деталь — как в них войти, — подтвердил Блок. — Все основные отверстия замуровали, когда сто восемьдесят лет назад закрыли систему метро. С тех пор они были погребены под землей или застроены, поэтому сложно найти входы и выходы. Кроме того, есть места, где стены новых зданий вдаются в туннели или полностью их перекрывают.

— Блок, когда у тебя будет время, не мог бы ты сделать для меня заметки о местных входах в подземку? — попросил Доннел.

— Очень постараюсь, — отозвался тот. — Но я восемнадцать лет не заходил в туннели. Мои воспоминания слегка размыты.

— Любая информация весьма поможет, — сказал Доннел.

— Должно быть, Блок прав, и Изверг использует для перемещений систему метро, — вступил Призрак. — Падающие звезды полностью зависят от своих воздушных атак, поэтому иногда ищут убежище внутри зданий, но никогда не спускаются под землю. Найти Изверга будет проблематично. Ты говоришь, он может скрываться в сотнях миль подземки?

Блок вздохнул.

— Да. На этой стороне реки паутина туннелей покрывает всю территорию от Джерси до Форт Ли. Изверг может быть где угодно.

— Сейчас подача энергии в Нью-Йорк возобновилась, и, возможно, свет в туннелях вновь заработал, — задумчиво проговорил Доннел.

— Да, и при включенном свете гораздо легче ходить по туннелям, — сказал Блок. — Но не думай, что Изверг совершит ошибку и допустит, чтобы огни выдали его местонахождение. Когда мы только начали пользоваться этими ходами в две тысячи триста восемьдесят третьем, то поленились и оставили гореть лампы, отправившись в набег на анклав гражданских. Ко времени нашего возвращения стемнело, и свет, пробиваясь через сломанные люки и вентиляционные шахты, показал гражданским наш путь.

Его лицо вытянулось от огорчения.

— Мы угодили прямо в ловушку жаждавших мести людей и едва спаслись. После этого мы зажигали свет, входя в каждую секцию туннеля и выключали его на другом конце, то есть не оставляли никаких следов наших передвижений.

Блок помолчал.

— Изверг не участвовал в том походе, поскольку ему было всего десять лет, но наверняка слышал эту историю дюжины раз. Если сейчас он пользуется системой туннелей, то постарается не оставлять свет, способный привлечь наше внимание.

— Да, — согласился Доннел. — Наша подземная крыса, Изверг, будет включать свет, входя в каждый отсек туннеля, и выключать его при выходе.

Наши с Доннелом глаза на секунду встретились, и я поняла, что мы оба думаем об одном и том же. Тэд может видеть любые изменения в потреблении энергии через контрольную систему сети Нью-Йорка. Если в подземке нет автоматического освещения или отопления, Тэд способен предупреждать нас всякий раз, когда Изверг включает или выключает свет, а главное, где он находится в это время.

Глава 10

На этом встреча закончилась, и главы других подразделений ушли в свои крылья здания. Мы с Доннелом подошли к Мачико, Виджею, Лютеру, Жюльену и Аарону, ожидавшим возле столов Сопротивления.

— Уэстон все еще охраняет иномирцев, — сказал Виджей.

Доннел кивнул.

— Аарон, где Ребекка?

Я увидела, что руки Аарона дрожат. Когда он отвечал на вопрос, в его голосе слышалось напряжение.

— Я отослал ее с Тиндрой. Я понадоблюсь тебе ночью.

Доннел покачал головой.

— Сегодня ты не дежуришь, Аарон. Забери еду у Нацуми, а затем иди отдыхать.

Аарон поколебался.

— Ты уверен, что справишься без меня?

— Уверен, — ответил Доннел. — Если позволит погода, похороны Бродяги пройдут завтра. Мне придется уйти, чтобы охранять скорбящих, поэтому я хочу, чтобы вы с Блейз были в состоянии управлять ситуацией здесь.

Мы смотрели, как Аарон отошел в заднюю часть зала, забрал тарелку с едой и унес ее в крыло Сопротивления.

Лютер скривился в замешательстве.

— Почему Аарон выглядит совершенной развалиной? Сейчас в него не стреляют.

— Ты понятия не имеешь, через что Аарон сегодня прошел, — сказал Мачико. — Он возглавлял эту охотничью партию, отвечал за жизни людей, и один из них мертв. Естественно, бедняга в шоке, хотя ему не в чем себя упрекнуть. Судя по словам других людей, Аарон хорошо справился. Первый выстрел Изверга захватил всех врасплох. Аарон никак не мог спасти Бродягу, но не потерял голову и благополучно провел всех остальных мимо деревьев в ресторан.

Я поразилась нотам самобичевания в голосе Мачико при этих словах, но затем вспомнила, что рассказывал мне Доннел. Мак в свое время тоже отвечал за выполнение задачи, но занервничал под огнем. Растерянное выражение лиц Лютера и Жюльена показало, что им об этом неизвестно, а вот Виджей явно все знал. Он сам участвовал в той миссии и вынужденно принял на себя командование, пока никого не убили.

— Аарон блестяще справился, — поспешно подтвердил Доннел. — Но сейчас он страдает от эмоций, которых не мог себе позволить в тот момент. Позже, когда Аарон будет готов к разговору, мы должны сделать все, чтобы ему помочь. Прямо сейчас дадим ему отдохнуть и будем надеяться, что он сможет поспать без снов.

Мачико уже взял голос под контроль.

— Тебе и самому надо отдохнуть, Шон. На похоронах Бродяги ты должен сохранять полную бдительность, поскольку для Изверга это будет соблазнительная цель.

— Я это понимаю, — согласился Доннел. — По моему плану, Блейз должна, как обычно, провести ночь с иномирцами в Святилище. Мы все по очереди будем нести вахту здесь, в зале. Те, кто освободится, поспят на матрасах у входа в крыло Сопротивления, чтобы при необходимости быстро придти на помощь в проблемной ситуации. Лютер и Жюльен могут сходить за матрасами.

Лютер издал исполненный страдания вздох.

— Почему именно мне всегда достается грязная работа?

— Не всегда тебе, — возразил Жюльен. — Доннел велел нам обоим сходить за матрасами. Я не жалуюсь, и тебе нечего ныть.

Эти двое представляли полную противоположность друг другу по цвету волос и сложению, но смотрели один на другого с одинаковым выражением.

— Я не ною, — сказал Лютер.

— Ноешь, — яростно повторил Жюльен. — Ты постоянно жалуешься на порученную тебе работу. Похоже, ты считаешь, будто имеешь право на все лучшие задания. Ты думал, что имеешь право и на пост заместителя главы альянса.

— Возможно, у меня и было несколько провалов, — едко проговорил Лютер. — Но по крайней мере, я не напиваюсь каждый вечер.

Доннел застонал.

— Вы двое можете сказать друг другу хоть слово без спора? У нас хватает настоящих врагов и без ваших стычек. Теперь идите и принесите матрасы.

Лютер и Жюльен повернулись и двинулись в крыло Сопротивления, и я услышала, как Жюльен обиженно прошептал Лютеру:

— Я говорил тебе, что отказался от спиртного.

Лютер насмешливо фыркнул в ответ.

Доннел или не слышал последних пререканий, или предпочел не реагировать.

— Мачико, ты здесь за главного. Блейз, идем за едой.

Мы подошли к Нацуми, стоявшей у одного из раздаточных столов. Она аккуратно сгрузила в тарелку порцию рыбы и зимнеежки, накрыла крышкой, положила в стопку внутри крупной стазисной ячейки и активировала дымчато-черное стазисное поле.

Затем повернулась к двум восьмилетним мальчикам в белых накидках со знаком синей планеты поверх обычной одежды.

— Эта коробка и та, — указала она на другую стазисную ячейку на полу, — для Острова Квинс.

— Остров Квинс, — продекламировали мальчишки хором и взяли по ячейке.

Нацуми указала пальцем на более высокого рыжеволосого мальчика.

— Не бежать, Руфус! Я не хочу, чтобы ты уронил коробку.

— Не уроню, — ответил тот уязвленно.

Мы с Доннелом повернулись вслед детям, тащившим еду через комнату.

— Нацуми, у тебя по-прежнему проблемы, как Руфус справляется в качестве посыльного Сопротивления? — спросил Доннел.

— У Руфуса хорошие намерения, но он перевозбуждается и не слушает Тео, когда тот пытается заставить его следовать правилам. Когда могу, я заменяю Руфуса Йоханом.

— Я думал, Йохану всего шесть лет, — заметил Доннел. — Он не слишком мал для посыльного?

Нацуми пожала плечами.

— Возможно, но он гораздо надежнее Руфуса. Правда, Йохан не такой большой, чтобы носить коробки. Хорошо бы мы могли передавать послания с мальчиками постарше.

— Мы не можем изменить правило альянса, гласящее, что мальчики-посыльные должны быть не старше восьми лет, — возразил Доннел. — Только так другие подразделения не примут их по ошибке за опасных чужаков на своей территории.

Двое мальчиков достигли линии, обозначавшей границу территории Квинса, и бухнули ячейки на пол.

— Посыльные Сопротивления собираются войти на территорию Острова Квинс! — важно прокричал Руфус.

— Я согласна, что не стоит поднимать возраст посыльных, — осторожно сказала я. — Но есть ли причины, по которым мы не можем давать поручения девочкам наравне с мальчиками?

Доннел пораженно взглянул на меня.

— У меня было так много причин для беспокойства, что я никогда не думал об этом. Теперь у нас есть женщина — заместитель главы альянса и женщина — лидер подразделения, и я не думаю, что кто-то будет против назначения девочек посыльными. Если когда-нибудь выпадет день без крупных проблем, напомни мне предложить это главам подразделений.

— Посыльные Сопротивления собираются войти на территорию Острова Квинс! — вновь завопил Руфус.

Нацуми покачала головой.

— Я дюжину раз твердила Руфусу подождать полную минуту, прежде чем объявлять второе и третье предупреждение.

— Очевидно, минуты Руфуса короче, чем у других, — заметил Доннел. — Правда, сегодня это неважно, поскольку все подразделения будут сохранять бдительность до утра. Я уже вижу людей, выглядывающих из-за занавесок лондонской и бруклинской территорий, а охрана Квинса медлит с ответом посыльному, чтобы не выказать излишнее беспокойство.

В этот момент через занавес Квинса прошли два человека. Они на ходу кивнули мальчишкам, подняли стазисные ячейки и унесли их в свое крыло здания. Я увидела на лице Руфуса комичное выражение разочарования. Мальчишки-посыльные всегда надеются воспользоваться своей привилегией входа в угол зала, принадлежащий другому подразделению, или даже попасть за занавес, чтобы свистнуть оттуда и привлечь внимание.

Доннел повернулся обратно к Нацуми.

— Каковы размеры наших съестных припасов?

Быстрота ее ответа показала, что она ожидала этого вопроса.

— Мы по-прежнему твердо стоим на ногах, несмотря на увеличение порций. Количество еды, в настоящее время хранящееся в стазисных ячейках, составляет семьдесят три процента от стандартного целевого уровня. К тому же, у нас есть порядка дюжины падающих звезд, отмокающих в бочках, а также все, принесенные сегодня.

— И если всех этих звезд вымочить, освежевать, измельчить и отварить, какова будет величина наших запасов? — спросил Доннел.

Нацуми взяла еще две тарелки и принялась накладывать порции нам с отцом.

— Если тщательно отскрести все возможное мясо, то мы должны достичь восьмидесяти четырех процентов.

— Не идеально перед лицом возможной осады, — заметил Доннел, — но лучше, чем я ожидал.

— Можешь поблагодарить падающих звезд, атакующих нас в таких больших количествах, — отозвалась Нацуми.

Я кашлянула.

— Если Изверг со своей снайперской винтовкой действительно надолго запрет нас в Доме парламента, мы могли бы попробовать заманить внутрь несколько падающих звезд, чтобы увеличить наши пищевые запасы. В прошлом они нападали лишь на живые цели, но возможно, сейчас отчаются настолько, что клюнут на кучку кожи соплеменников.

— Действительно, падающие звезды — каннибалы, — согласился Доннел. — Нацуми, тебе стоит сохранить несколько снятых с них шкур.

Звук детских голосов предупредил нас о приближении Руфуса и Тео, и мы повернулись к ним.

— Ты выкрикиваешь первое предупреждение, затем считаешь до шестидесяти и лишь потом предупреждаешь вновь, — яростно внушал Тео.

Руфус лишь фыркнул от отвращения.

— Я посчитал до шестидесяти.

— Нет, не посчитал, — возразил Тео.

Нацуми махнула им и указала на дальнюю стену.

— Подождите там, пока я вас не позову.

Мальчики сменили направление, и я услышала, как Руфус продолжил оправдываться:

— Я правда посчитал до шестидесяти. Даже до шестидесяти шести!

Мы стояли и смотрели, как дети подошли к почерневшей мраморной нише у дальней стены. Изначально там находился изукрашенный бассейн, но кухонный очаг альянса давно все выжег. Стопка портальных колец была сложена в трубу, которая — в зависимости от направления ветра — посылала большую часть дыма в заложенную лестничную клетку. Сейчас подача энергии в Нью-Йорк возобновилась, мы пользовались электрическими плитами, и воздух в зале очистился от едкого привкуса дыма.

Тео и Руфус уселись на стенку пустого очага. Убедившись, что они точно находятся вне пределов слышимости, Нацуми вновь повернулась к Доннелу.

— Я оставлю шкуры, — сказала она. — Вы поедите сейчас или хотите, чтобы я поставила блюда в стазис?

— Нам не нужны стазисные ячейки, — ответил Доннел. — Мы с Блейз отнесем тарелки в больничную палату иномирцев и поедим там.

Нацуми повернулась к своей сестре, Химеко.

— Мне нужны две маленькие ячейки.

— Я же тебе сказал, нам не нужно стазисное поле, — жалобно повторил Доннел.

— Я точно знаю, что происходит, когда ты забираешь еду с собой, Шон. — Нацуми сурово замахнулась поварешкой на Доннела. — Кто-нибудь останавливает тебя по пути, настаивает на разговоре о серьезном, как им кажется, кризисе, а твоя еда стынет. У нас достаточно ячеек. Комнаты завалены ими до потолка.

Подошла Химеко с двумя коробками.

— Вдобавок, эти ячейки были предназначены для многовекового хранения юридических документов, поэтому они едва ли не единственная вещь, на работу которой мы можем положиться.

Нацуми накрыла тарелки крышками, затем Химеко упаковала их в ячейки и активировала стазисное поле. Сестры протянули нам с Доннелом коробки, и когда я взяла свою, Нацуми многозначительно на меня посмотрела.

— Блейз, не позволяй Доннелу прикасаться к виски. Сегодня он нам нужен абсолютно трезвым.

Доннел застонал и взял свою порцию.

— Я бы выпил всего стакан или два.

— Абсолютно трезвым, Шон, — хором пропели Нацуми с Химеко.

Доннел вновь застонал. Я увидела, как отодвинулся занавес в манхэттенском углу, похлопала Доннела по плечу и указала на двух выходящих мальчиков, Скорохода и Отиса.

— Манхэттен шлет своих посыльных.

Доннел взглянул на детей и моргнул.

— Я думал, что Йохан слишком мал для роли посыльного, но Отису всего четыре.

— Когда Блока особенно беспокоит вопрос, кому довериться, он обращается к своим племянникам и племянницам, — сказала я. — Скороходу не нужна помощь, но правила гласят, что посыльные должны ходить парами, поэтому Блок послал с ним Отиса. Похоже, они ищут тебя.

Мы стояли у столов для еды, на территории зала, открытой для всех, поэтому мальчики направились прямо к нам без предупреждений. Отис выглядел миниатюрной худенькой версией Блока, с такими же черными волосами и смуглой кожей, а его старший сводный брат, Скороход, отличался более прямыми волосами и кожей на тон светлее.

— Посыльные Манхэттена, — кратко объявил Скороход и протянул Доннелу большой конверт. — Запечатанное послание от Блока должно быть вручено только Доннелу или Блейз. Его ожидают.

Доннел взял конверт и засунул под куртку.

— Скажи Блоку, что я благодарен ему за быстрый ответ.

Отис повернулся ко мне.

— Посмотри на меня, Блейз! Отис — посыльный!

Он гордо подергал себя за чересчур большую накидку, помеченную небоскребом Манхэттена, и потянул руки, чтобы я его подняла.

— Блейз не может взять тебя на руки, раз ты посыльный, — сказал Скороход. — Это нарушит твою неприкосновенность.

Отис тяжело вздохнул.

— Ты завтра помогаешь в яслях, Блейз? — с надеждой спросил он.

— Боюсь, у меня есть другая работа, — ответила я.

— И уже давно, — неодобрительно заявил Отис. — Мы хотим, чтобы ты рассказала нам историю на ночь.

Я заметила, как поморщился Доннел при упоминании истории на ночь, и поспешно покачала головой.

— Я уверена, что одна из женщин, дежурящих в яслях, может рассказать вам историю.

Отис ответил еще одним тяжелым вздохом.

— Они делают это неправильно.

— Посыльные не должны болтать с людьми, — зашипел на Отиса Скороход.

— Но…

Скороход схватил Отиса за руку и потащил в угол Манхэттена. Отис обернулся помахать нам на прощание, и его увели за занавес. Я автоматически помахала в ответ и заметила, что Доннел сделал то же.

Нацуми рассмеялась.

— Отис унаследовал обаяние матери.

Доннел повернулся ко мне.

— Блейз, ты рассказывала детям в яслях истории на ночь?

— Всего пару раз, — с виноватым видом ответила я. — Тогда все смешалось после зимней простуды. Они все время спрашивали, когда Касим расскажет им историю, и…

— Не волнуйся из-за этого, Блейз, — успокоил Доннел. — Я рад, что дети помнят смешные истории Касима. Если когда-нибудь наступит мирный день, ты должна вернуться к этим рассказам.

Мы повернулись и двинулись к Святилищу. Отдернув занавес с красным крестом, Доннел заметил выражение моего лица и поднял бровь.

— Что тебя развеселило, Блейз?

— Прости, — сказала я. — Я знаю, что нехорошо смеяться, когда Бродягу застрелили, а альянс на грани войны.

— Да, мы стоим на краю полной катастрофы, — согласился Доннел. — Но именно поэтому с твоей стороны правильно улыбаться. Когда прекратишь, это будет знаком, что твой дух сломлен и ты уже повержена.

— Думаю, ты прав.

— Так что тебя развеселило? — повторил Доннел. — Хвастовство Отиса накидкой посыльного или спор Руфуса и Тео? Как по мне, он сильно смахивает на разговоры Лютера и Жюльена.

— На самом деле, ни то, ни другое.

— Тогда что?

Я почувствовала, что краснею от смущения.

— То, как Нацуми угрожала тебе поварешкой и хмурилась.

Доннел широко улыбнулся мне.

— Да, у меня особые отношения со старыми членами подразделения. С теми, кто был со мной, когда я впервые поднял флаг Сопротивления Земли.

— Они часто зовут тебя Шоном, а не Доннелом, — сказала я.

— Да, и это тоже часть наших отношений. Когда мне было четырнадцать, партия сторонников Земли наняла меня петь их песни. Я прославился как голос и символ их дела, и репортеры начали сокращать мое имя — Доннел вместо Шон Доннели. Это имя приклеилось ко мне, и на публике я стал Доннелом, но предпочитал, чтобы ближайшие друзья продолжали звать меня Шоном.

Доннел пожал плечами.

— Поэтому внутренний круг Сопротивления по-прежнему называет меня по имени. Я их лидер, и на публике они, в целом, относятся ко мне с почтением, но Мачико иногда меня дразнит. Шутки Уэстона и Виджея тоже могут пересечь черту, особенно, когда эти двое пытаются справиться со стрессом после боя.

Доннел засмеялся.

— Но наедине совсем другое дело. Мы друзья, которые за десятилетия изучили лучшие и худшие стороны каждого. Они знают все мои недостатки и обсуждают их в довольно смущающих подробностях. На самом деле, они ворчат на меня, хмурятся и отдают приказы, как горячо любимому, но не слишком стоящему доверия ребенку.

Я улыбнулась.

— Как Руфусу.

— Именно. Блок раньше говорил, что отдает тебе поддержку Манхэттена. Эта формулировка много значит. Блок будет прислушиваться к твоим словам, внимательно обдумывать их, даже когда они ему не нравятся, но есть границы того, что он готов будет для тебя сделать.

Доннел помолчал.

— Сопротивление ведет себя иначе. Их поддержка идет не от разума, а от сердца и не имеет границ.

— Я слышала, ты говорил, что выбрал приветствием Сопротивления Земли руку на сердце, потому что важные вещи исходят именно от него.

— Да, внутренний круг Сопротивления ворчит на меня, иногда сводя с ума, но это их способ выразить свою преданность. Они действительно без колебаний отдадут за меня жизнь. Однажды ты обнаружишь, что Сопротивление начинает ворчать и на тебя. Когда это произойдет, ты должна будешь усвоить, что это значит, и принять.

Я скривилась в сомнении.

— Не думаю, что когда-нибудь до этого дойдет. Я в Нью-Йорке уже шесть лет. Большую часть этого времени внутренний круг Сопротивления или игнорировал меня, или показывал, что не одобряет мое существование.

— Это была моя вина. Когда твой брат ушел, мы страшно поспорили. Я знал, что довел ситуацию до катастрофы, и едва осмеливался говорить с тобой, чтобы не сделать еще хуже, а Ханна старательно расширяла пропасть между нами, вливая яд в твои уши. Сопротивление видело, что мы становимся чужаками, и слепо принимало мою сторону, как обычно.

Он всплеснул руками.

— Очень важно, что Нацуми и Химеко устроили мне выволочку в твоем присутствии. Внутренний круг Сопротивления начинает принимать тебя и как мою дочь, и как моего заместителя.

Я наморщила нос.

— Возможно, но они никогда не будут чувствовать ко мне то же, что к тебе. Я не унаследовала ни твоей внешности, ни твоего голоса.

Доннел похлопал меня по плечу.

— У тебя есть свои таланты, Блейз. Мачико все время говорит, что ты умнее меня и умеешь бороться словом.

Я с сомнением фыркнула, и мы двинулись по коридору. Когда же приблизились к пятну грязи, оставленному подтекающей трубой, я заметила, как разбегаются черные тараканы, и остановилась их прибить.

Доннел обернулся ко мне.

— Блейз, ты зря тратишь время. Эти твари гнездились здесь под полом уже в то время, когда Сопротивление отобрало Дом парламента у правительства объединенной Земли. Мы тридцать лет пытались от них избавиться, использовали все, включая яд, но они все еще здесь. Тараканов убить почти так же сложно, как Изверга.

Я поморщилась при упоминании врага и поспешила догнать Доннела. Не обращая внимания на боковые ответвления, ведущие в складские помещения, мы шли прямо на больничную территорию Святилища и достигли точки, из которой три коридора тянулись в разные палаты. Доннел зажал свою стазисную ячейку под левой рукой и открыл двойные противопожарные двери. Те лишились стекла, когда я выстрелила в них из своего оружия — еще одно напоминание об Изверге.

Пройдя дальше по коридору, мы увидели, что Уэстон, Тэд и Брейден стоят в коридоре возле палаты иномирцев.

— Что произошло? — спросил Уэстон. — Мы слышали крики.

— Изверг сумел раздобыть действующую снайперскую винтовку, убил Бродягу и вновь сбежал, — мрачно ответил Доннел. — Остров Квинс неизбежно винит во всем Манхэттен.

Уэстон застонал.

— Хаосовы слезы.

— Иди к остальным моим офицерам, Уэстон, и они расскажут тебе все в подробностях. Я вернусь в зал через несколько минут.

Тот кивнул и ушел.

— Ты ранена, Блейз? — с тревогой спросил Тэд. — Ты выглядишь очень бледной.

— Просто устала, — ответила я.

— Я ужасно волновался за тебя, — сказал Тэд. — Я с помощью своего алгоритма наблюдал за колебаниями энергии к западу от моста Единства и обнаружил, что в трех жилых домах электричество полностью отключилось. Я смог придумать лишь одно объяснение: якобы в этом районе рухнули отдельные здания. Я все время представлял в кошмарах, что тебя накрыло падающими обломками.

— Те здания не обрушились, — объяснил Доннел. — Мы с Блейз подожгли их.

Тэд моргнул.

— Вы подожгли три жилых дома? Зачем?

— Чтобы удостовериться, что Изверг не прячется в них, — ответил Доннел.

— Это было не слишком разрушительно? — поинтересовался Брейден.

Доннел пожал плечами.

— Поджог нескольких зданий не имеет значение. Ближайшим летом пламя охватит весь Нью-Йорк.

— Полагаю, ты прав, — согласился Брейден.

— Поверить не могу, что Бродяга мертв, — пробормотал Тэд. — Я видел, как утром он уходил с охотничьей группой и был совершенно здоров.

— Тэд, не имеет значения, был Бродяга здоров утром или нет, — мягко заметил Доннел. — Он умер не от болезни. Его застрелил Изверг.

— Знаю. — Тэд потянул себя за волосы. — Просто сложно принять тот факт, что Бродяга мог так быстро умереть.

Доннел вздохнул.

— В Нью-Йорке люди часто умирают быстро. Ты не помнишь, как Изверг убил Маршу?

— Помню, но Марша была гораздо старше Бродяги, — ответил Тэд. — Я говорю это не из черствости. Возраст Марши не делает ее смерть менее трагичной. Просто Бродяга по возрасту ближе ко мне, и его смерть ударила по мне больнее.

— Я понимаю, — грустно отозвался Доннел. — Партия сторонников Земли предпринимала попытки политическими средствами остановить безрассудную колонизацию новых миров, и я боролся за их дело песнями. Когда их политика провалилась, я создал Сопротивление Земли, чтобы драться оружием, а не музыкой. Всего через три дня я стоял у мертвого тела своей подруги и ровесницы. Меня поразил не только шок от ее потери, но и внезапное осознание собственной уязвимости и груза вины.

Он покачал головой.

— После десяти лет исполнения песен о готовности пойти на смерть ради идеи я смотрел на кровавую реальность и знал, что моя подруга умерла из-за моего решения поднять флаг земного Сопротивления. Тэд, ты понятия не имеешь, как тяжело, когда кто-то умирает по твоей вине.

— Немного имею, — осторожно возразил Тэд. — Во время великого исхода ресурсов и специалистов с Земли человечество потеряло технологию, необходимую для строительства старых межзвездных порталов. Сейчас важнейшие связи между звездными системами рвутся из-за возраста, поэтому я должен изобрести новые, более простые типы межзвездных порталов, прежде чем рухнет цивилизация в пятистах колониальных мирах.

Он скривился.

— Все детство дедушка поучал меня. Говорил, что я последний имплантированный представитель человечества, единственная надежда на строительство новых межзвездных порталов и обязан справиться любой ценой. Не сумев понять, как изготовить более простую версию компонента Розетты, я прибыл на Землю, чтобы изъять этот компонент из оригинального прототипа портала моего предка, который до сих пор хранится в манхэттенском музее.

Тэд застонал.

— Я уговорил лететь со мной Брейдена, поскольку мне требовался пилот, и Феникс, так как думал, что научный ассистент заметит ответ там, где не смогу я. Теперь они оба застряли со мной в Нью-Йорке, и любой причиненный им ущерб связан со мной и моим делом. Феникс подошла пугающе близко к смерти от зимней простуды. Я испытал глубокое облегчение, когда она, похоже, полностью поправилась, но затем бедняжка подхватила вторичную инфекцию и сейчас вновь серьезно больна. Каждый раз, смотря на нее, я испытываю ужасные угрызения совести.

— Тэд, ты не должен винить себя в болезни Феникс, — сказал Брейден. — Мы с ней знаем, как важно, чтобы ты изобрел новые межзвездные порталы, но согласились помочь тебе и по личным причинам.

Он помолчал.

— Феникс отчаянно хочет попасть на Зевс в Бета-секторе к своей подруге, Ливии. Я стремлюсь туда же, чтобы позаботиться о своих осиротевших племянниках и племянницах. Мы оба знали, что помощь тебе — наш единственный шанс получить разрешение на путешествие, и понимали риск.

— Да, понимали, — с горечью подтвердил Тэд, — но не думали, что окажетесь на грани смерти от зимней простуды или застрянете в городе, полном чужеродных хищников. Теперь еще Изверг стреляет в людей из снайперской винтовки. Хотел бы я хоть чем-то помочь его поймать.

— На самом деле, кое-что ты сделать можешь, — вмешался Доннел. — При таком количестве падающих звезд, преследующих добычу, мы считаем, что Изверг должен передвигаться по окрестностям с помощью туннелей старой подземки.

— Туннели подземки? — Лицо Тэда приняло отстраненное выражение, и это означало, что он проверяет информацию в земной сети данных. — А, старая подземная транспортная система. Метро Нью-Йорка открылось в тысяча девятьсот четвертом году и…

— Да, я говорю именно об этой транспортной системе, — перебил его Доннел. — Ее забросили около ста восьмидесяти лет назад. Блок немного исследовал туннели по эту сторону реки до того, как отключилась энергоподача в Нью-Йорке. Он говорит, что тогда электричество в подземке еще работало.

— Электричество. — Глаза Тэда расширились. — Теперь, когда я включил подачу энергии в Нью-Йорк, эти электрические системы должны заработать вновь. По твоему плану, я должен подвести энергию к третьему рельсу?

Глава 11

— Не имею ни малейшего понятия, что ты называешь третьим рельсом, Тэд, — сказал Доннел. — Блейз уже на ногах не стоит от усталости. Мы можем войти в твою палату и продолжить разговор, сидя?

— Конечно, извините.

Тэд провел нас в продолговатую больничную палату. Когда иномирцы заболели зимней простудой и переехали в эту комнату, из мебели здесь стояли лишь по четыре кровати с тумбочками у каждой из длинных стен.

Поправившись, Брейден обнаружил в соседнем складском помещении больничную мебель, а также полки с медицинским оборудованием. К концу того же дня он вытащил четыре из восьми кроватей, окружил оставшиеся четыре ширмами на колесиках, чтобы дать нам немного личного пространства, и принес четыре кресла и стол, создав у двери нечто вроде общей гостиной.

Обнаружив перестановку, Надира больше двадцати минут поучала Брейдена и заявила, что когда Феникс поправится и выпишется, ему придется вернуть все на место и отскрести всю комнату. Учитывая одержимость Надиры состоянием больничных палат, я чувствовала, что Брейден удивительно легко отделался.

Доннел поставил свою стазисную ячейку на пол и сел в кресло. Я тоже собиралась присесть, когда из дальнего конца комнаты послышался слабый голос:

— Что происходит? Пожалуйста, скажите мне кто-нибудь, что происходит?

Ширмы вокруг кровати Феникс были тесно сдвинуты. Брейден поспешил убрать одну и сказал больной:

— Тебе не о чем волноваться, Феникс. Ты должна расслабиться и сосредоточиться на выздоровлении.

— А ты должен прекратить мне лгать, — настойчиво проговорила она. — Очевидно, что произошло нечто серьезное. Уэстон никогда прежде не охранял нас, а вы с Тэдом все время тревожно перешептываетесь. Надира, как всегда, принесла мне ужин, но не осталась для обычного осмотра, а Блейз я вовсе не видела.

— Успокойся, Феникс, — сказал Брейден. — Надира не осматривала тебя сегодня, потому что научила меня проверять твой пульс и температуру.

— Как я могу успокоиться, если не доверяю твоим словам? — Голос Феникс в панике усилился. — Где Блейз? С ней что-то произошло?

Я быстро подошла к Брейдену и увидела, что Феникс сидит в кровати: длинные светлые волосы обвисли сосульками от пота, а лицо покраснело от жара.

— Я здесь, Феникс, — обратилась я к ней. — Позволь, я уложу тебя.

Я обхватила ее за плечи. Когда же уложила Феникс в постель, глаза больной закрылись и она затихла. Я подумала, бедняжка или потеряла сознание, или заснула, и отступила на шаг, но ее глаза вновь открылись. Она схватила меня за руку.

— Не уходи, Блейз! Ты должна рассказать мне, что произошло. Что-то с Доннелом?

Я вспомнила, какой ужасно слабой и ранимой чувствовала себя во время зимней простуды. Феникс сейчас явно ощущала то же, а попытка Брейдена защитить ее от правды лишь заставляла иномирку воображать дюжины кошмарных вариантов.

— Доннел здесь, со мной, — ответила я. — Мы оба в полном порядке, но Изверг убил Бродягу из подразделения Квинс.

Феникс провела правой рукой по лицу и нахмурилась, словно ей трудно думать.

— Бродяга — это… был… парень Раэни. Плохо, что Изверг его убил. Очень плохо.

— Да. Изверг убил Бродягу, чтобы причинить проблемы альянсу. Мы с Доннелом будем заняты в ближайшие дни, успокаивая всех и выслеживая Изверга. Это означает, что я, вероятно, не смогу проводить с тобой столько времени, как прежде.

— Я понимаю, — сказала Феникс. — Ты должна делать то, что требуется для общей безопасности. Я просто хочу знать, что происходит, ведь не могу бороться с тем, чего не знаю.

Я похлопала ее по плечу.

— Я буду сообщать тебе о происходящем. Теперь мы с Доннелом должны кое-что обсудить с Тэдом и Брейденом. Затем Доннел уйдет, чтобы присмотреть за залом, а я проведу ночь здесь.

— Хорошо. — Феникс мягко выдохнула, и ее глаза вновь закрылись.

— Я пытался не пугать Феникс, — с виноватым видом сказал Брейден. — Когда я болел зимней простудой, мне не хотелось слышать тревожные новости, но Феникс очень отличается от меня.

Я кивнула.

— Должно быть, на Адонисе, помогая Тэду в исследованиях, Феникс вела безопасную роскошную жизнь, но оказавшись в ловушке в смертельно опасном Нью-Йорке, не уступила страху, а начала борьбу за выживание. Сейчас она слишком больна для каких-то физических действий, но все же хочет знать, каким угрозам противостоит.

— Да, — согласился Брейден. — Мне надо помнить, что я пацифист, а Феникс — борец. Возможно, я бы предпочел укрыться от правды, но ей нужно давать полную информацию.

Я постояла на месте еще мгновение, решила, что на этот раз Феникс действительно заснула, отошла и рухнула в кресло рядом с Доннелом. Брейден воспользовался одним из двух других, но Тэд остался стоять.

— Феникс сегодня выглядит даже хуже, чем вчера, — прошептал он.

— Жестокий приступ зимней простуды истощает защитные ресурсы тела, — сказала я. — Болезнь оставляет людей очень слабыми и подверженными вторичным инфекциям. Именно поэтому Надира настаивала, чтобы ты проявлял особую осторожность в период восстановления.

— Но с Феникс все будет хорошо, правда? — спросил Тэд.

Я поколебалась, прежде чем отвечать. Правда заключалась в том, что подхватить вторичную инфекцию сразу после зимней простуды невероятно опасно. Именно так умер предыдущий заместитель Доннела, Касим. Но у нас имелись лекарства для лечения Феникс, и Тэд советовался с врачом из Америки-межпланетной. И то, и другое должно помочь

— Если будем держать Феникс в тепле и позволим ей беспрепятственно отдыхать, у нее есть все шансы поправиться, — сказала я.

— Это хорошо, — отозвался Тэд, но продолжил стоять, беспокойно глядя в сторону кровати Феникс.

— Сядь, Тэд, — велел Доннел. — Нам нужно обсудить Изверга и систему метро.

— Ах да. — Тэд, наконец, сел.

— Под электрическими системами подземки я подразумевал освещение, — объяснил Доннел. — Я думал, ты сумеешь использовать контрольную систему энергетической сети, чтобы сказать нам, когда Изверг включает или выключает свет в туннелях. А о каком третьем рельсе ты упоминал?

— Нью-Йоркская система метро использовала поезда, идущие по двухрельсовому полотну, — объяснил Тэд. — Изначально поезда получали энергию от электрифицированного третьего рельса. Позже подземка перешла на систему со встроенным третьим рельсом.

Он всплеснул руками.

— Разница между системами несущественна. Важно то, что через туннели проходил третий рельс под током. Полагаю, что, забросив подземку, энергию для ламп там оставили, чтобы проводить внизу ремонтные работы. Блок говорил что-нибудь о необходимости проявлять осторожность и не трогать третий рельс под напряжением?

— Он вообще не упоминал ничего подобного, — ответил Доннел.

— Тогда, должно быть, прекратив пользоваться метро, третий рельс отключили от электричества, — заключил Тэд. — Блок не забыл бы упомянуть о нем, поскольку прикосновение к нему может иметь фатальные последствия.

— То есть, если ты подведешь энергию к третьему рельсу и Изверг наступит на него, это может его убить?

— Если нам повезет, да, — подтвердил Тэд.

— Если нам повезет, — потрясенно повторил Брейден. — Тэд, ты не можешь всерьез обдумывать убийство Изверга током!

— Могу, — сказал Тэд. — Изверг — убийца, не ценящий человеческую жизнь.

— Важно не то, ценит ли человеческую жизнь Изверг, а то, как относимся к ней мы, — возразил Брейден.

— Я ценю человеческую жизнь, — яростно проговорил Тэд. — Именно поэтому я намерен сделать все возможное, чтобы не дать Извергу продолжать убийства. Пока у него есть снайперская винтовка, никто не будет в безопасности. Кто-то из детей может выглянуть через стеклянную стену и получить пулю.

Я судорожно вздохнула.

— Я об этом не думала.

— Стеклянная стена зала не опасна, — успокоил Доннел. — Парламент объединенной Земли-Америки спроектирован так, чтобы выдержать террористические атаки, поэтому окна выстоят против любого вида огнестрельного оружия, не считая лазерного луча с близкого расстояния. Когда земное Сопротивление захватило это здание, мне пришлось пробираться внутрь с чистым бельем и…

Доннел покачал головой.

— Прежняя история не имеет значения, но в Доме парламента мы должны быть в безопасности.

— Да, но вне его опасно. — Тэд повернулся к Брейдену. — Крайне важно выследить Изверга, прежде чем он убьет других людей, и я знаю, кому придется этим заняться. В ту минуту, как Доннел упомянул о снайперской винтовке, я проверил ее особенности в земной сети данных. Учитывая дальность и точность винтовки, лишь оружие армейских агентов, принадлежащее Доннелу и Блейз, способно одолеть Изверга, но даже оно в невыигрышном положении.

Тэд помолчал.

— У нас тут простая ситуация, Брейден. По крайней мере, один человек умрет. Я хочу, чтобы этим человеком был Изверг, а не Блейз или Доннел. А ты?

— В идеальном мире никто бы не умер, — ответил Брейден. — Изверга бы поймали, допросили и надежно заперли на всю жизнь, чтобы он больше никому не угрожал.

— Когда мы прибыли в Нью-Йорк, я был исключительно наивен, — с горечью проговорил Тэд. — Но сейчас даже я понял, что мы не в идеальном мире. Мы находимся с последними семью сотнями людей, пытающихся выжить в покинутом городе, и убийца разгуливает на свободе.

Он отчаянно взмахнул руками.

— Альянс помог нам, и я сделаю все возможное, чтобы помочь ему. Включая удар Изверга током, если получится. Если его не убьют до поимки, то в любом случае казнят. Произошедшее в прошлое заключение Изверга доказало, что его нельзя надежно запереть.

Тэд пожал плечами.

— Если бы Феникс не спала, уверен, она бы поддержала мое решение.

Брейден скривился.

— Да уж.

— Но возможно, мне не удастся поразить Изверга электротоком, — продолжал Тэд уже спокойнее. — Подача энергии на третий рельс может не работать из-за возраста оборудования или нарушений в электрической цепи. Если я смогу найти ячейки энергетической сети, относящиеся к метро, то, используя систему контроля, сумею выяснить, что происходит внизу.

Тэд задумчиво щелкнул языком.

— Проблема в том, что я совершенно не разбираюсь в обозначениях сети. Обычно номера ячейкам присваиваются по географическому принципу, и я могу найти участок, соответствующий зданию, по его местоположению. Но система подземки занимает большую территорию в Нью-Йорке. Возможно, каждый туннель имеет свой номер.

— Пока ты это выясняешь, Тэд, мы с Блейз поедим. — Доннел достал из кармана стазисный ключ, открыл свою ячейку и вытащил оттуда тарелку, затем наклонился, чтобы распечатать коробку и для меня.

— Просыпайся и ешь, Блейз.

— Я не спала. — Я поспешно села, достала свою еду и нахмурилась. — Я слишком устала и не чувствую голода.

— Ешь! — приказал Доннел. — Хаос, я не подумал взять столовые приборы.

Я протянула ему пластиковую вилку.

— Химеко положила мне в коробку.

— А. — Доннел осмотрел свою порцию. — Да, у меня тоже что-то есть.

Приступив к еде, я поняла, что все же проголодалась, и проглотила всю рыбу с зимнеежкой. Тэд несколько минут бормотал что-то непонятное себе под нос, а затем вдруг издал победный крик.

— Нашел!

Я приложила палец к губам.

— Не разбуди Феникс.

— Прости. — Тэд понизил голос. — В системе контроля энергетической сети для подземки выделен свой участок. Обозначения состоят из аббревиатуры имени данной линии метро и номера секции туннеля.

Доннел вернул свою опустевшую тарелку в стазисную ячейку.

— Значит, ты можешь видеть использование энергии в каждой секции туннеля на линии?

Тэд кивнул.

— В настоящее время энергия включена в тридцати шести секциях туннеля по эту сторону реки. Еще я вижу, что во многих местах электричество полностью отключено, то есть, их механизмы энергоподачи совершенно не действуют. Неудивительно, после стольких лет перерыва.

— Тридцать шесть секций туннеля используют энергию, — повторил Доннел. — Все они на одной линии метро?

— Они беспорядочно рабросаны по всей системе, — ответил Тэд. — Большинство из них потребляют небольшое количество электричества, соответствующее оставшемуся включенным свету, но есть и дюжина массивных потоков энергии. Или внизу действуют тяжелые механизмы, или перезаряжаются крупные энергохранилища.

— Ты не видишь ничего, способного помочь нам в поисках Изверга? — спросил Доннел.

— В данный момент нет, — отозвался Тэд. — Я установил новый алгоритм, предупреждающий меня о колебаниях тока в туннелях подземки.

— А что с твоим третьим рельсом?

— У этого рельса есть своя электрическая цепь, отключенная по всей системе, — сообщил Тэд. — Я бы предпочел при необходимости включать отдельные секции туннеля, а не всю подземку. Не хочу рисковать задеть кого-то, кроме Изверга, или убить током каких-нибудь одичавших котов.

— Дай мне знать, если обнаружишь свидетельство, что Изверг пользуется подземными туннелями, — попросил Доннел. — Еще я бы хотел, чтобы ты нарисовал нам карту окружающей местности, которая показывает, где именно туннели проходят под улицами. Полагаю, вся эта информация есть в земной сети данных.

Тэд встал, подошел к тумбочке и достал бумагу и карандаш. Затем остановился на месте, хмуро разглядывая карандаш.

— Возможно, тебе будет легче рисовать, если ты сядешь, — предложил Доннел.

— Есть одна проблема, — сказал Тэд. — Я ищу в земной сети данных карты, включающие туннели подземки, и самая последняя из них относится к две тысячи двести девятнадцатому году.

— Вряд ли туннели сильно изменились с тех пор, — успокоил его Доннел. — Систему подземки покинули всего несколькими годами позже.

— Туннели не изменились, — мрачно согласился Тэд. — Но все остальное — да. Всю эту территорию перестроили, когда создавали парламентский комплекс. Большинство старых зданий и улиц полностью уничтожили и заменили новыми. Даже названия районов вокруг города Объединения сменились на «город Единства», когда их признали частью Нью-Йорка.

— Блок упоминал о существовании мест, где стены новых домов или вдаются в туннели, или полностью их перекрывают, — сказал Доннел. — Все эти перестройки означают, что у тебя нет способа выяснить, где проходят туннели?

— Они означают, что мне придется наложить карту две тысячи двести девятнадцатого года на более позднюю и срисовать туннели с одной, а улицы с другой. — Тэд вновь сел. — Это приведет к некоторым неточностям.

Мы с Доннелом переглянулись. По прошлому опыту мы оба знали, что неточности, вызванные необходимостью комбинировать две разные карты, будут меньшей проблемой, чем ошибки, связанные с ограниченными художественными возможностями Тэда.

— Просто постарайся. — Доннел потянулся в куртку и достал конверт от Блока. — Я хочу, чтобы ты нанес на карту и информацию отсюда.

Тэд нервно взглянул на конверт.

— Почему он покрыт красными блямбами?

— Красные блямбы — это восковые печати, — объяснил Доннел. — Существовала традиция запечатывать официальные документы воском, и его полно в Доме парламента. Мы используем его для верности, чтобы никто не баловался с особо секретными посланиями.

Он молча изучил конверт, прежде чем его открыть.

— Никогда не видел на сообщении столько печатей. Блок серьезно встревожен.

Доннел достал из конверта листок бумаги и быстро изучил его.

— Блок сделал заметки о нескольких входах в туннели. Если сможешь их понять, Тэд, то добавь на карту.

Тэд кивнул.

— Как только мы обнаружим Изверга, полагаю, ты планируешь, чтобы мы втроем отправились за ним.

— Я еще не решил, кто будет его преследовать, — сказал Доннел. — Но ты определенно не войдешь в эту группу.

— Тебе придется взять меня с собой, — настаивал Тэд. — Даже если я прямо перед выходом из Дома парламента скажу тебе, где находится Изверг, он может сменить местоположение, пока ты туда дойдешь.

— Ты можешь сообщать нам о передвижения Изверга, семафоря с крыши Дома парламента, — предложил Доннел.

Я кашлянула и указала на очевидное.

— Мы не сможем разглядеть сигналы семафора, находясь в туннелях под землей.

Доннел застонал.

— Ты права.

— Я просто обязан идти с вами, если придется включать третий рельс в секциях туннеля, — горячо повторил Тэд. — Случайное его включение в том месте, где окажетесь вы, приведет к катастрофе.

Доннел вновь застонал.

— И это правда.

Я нахмурилась.

— Но мы не можем втягивать Тэда в опасную ситуацию. Он единственный, у кого есть шанс построить новые межзвездные порталы.

— Я тоже не хочу подвергать Тэда опасности, — согласился Доннел. — Не из-за порталов, а потому, что он понадобится нам живым после ухода из Нью-Йорка. От него зависит, удастся ли нам выторговать безопасный проход вдоль гражданских поселений у Ограды.

— Если мы быстро не разберемся с Извергом, — возразил Тэд, — то никто из нас не покинет Нью-Йорк. Все мы окажемся здесь в ловушке и умрем в огненном шторме.

Доннел вздохнул и встал.

— Я отложу решение о преследователях Изверга, пока мы не получим явные доказательства, что он пользуется системой метро. А сейчас я должен вернуться в зал, поддерживать перемирие между Квинсом и Манхэттеном.

Он посмотрел на меня.

— Блейз, постарайся как следует поспать. У нас был исключительно сложный день, но завтра может быть еще хуже.

Доннел поспешил прочь, а Брейден встал и отошел в дальнюю часть комнаты, чтобы проверить Феникс. Тэд уже мрачно разглядывал листок бумаги и рисовал нечто, похожее на кривую версию территории вокруг Дома парламента, поэтому я прошла через дверь в боковой стене комнаты, чтобы умыться в маленькой ванной. Пробираясь мимо кучи сушащейся одежды, занимавшей половину пола, я уловила свое отражение в зеркале и поморщилась.

Тэд говорил, что я выгляжу бледной, и это было великодушное описание моего измученного лица. По-мужски короткие волосы меня тоже не украшали. На мгновение я с завистью вспомнила длинные локоны, к которым привыкла в детстве в Лондоне. Мама аккуратно расчесывала их каждое утро и завершала ритуал, целуя меня в лоб.

При этом воспоминании, одновременно драгоценном и болезненном, я покачала головой и вернулась в основную больничную комнату. Тэд оторвал взгляд от рисунка и протянул ко мне руку. Я села в кресло рядом с ним и взяла его ладонь в свою.

Тэд посмотрел на Брейдена, хмуро изучавшего график состояния над кроватью Феникс.

— Я надеялся, что у нас будет больше пяти минут наедине.

Я пожала плечами.

— Сейчас все сложно.

Несколько минут мы посидели в тишине. За последние шесть лет у меня сложилась привычка каждый день на рассвете выходить на крышу нашего крыла и салютовать флагу Сопротивления Земли. Я и теперь делала это по утрам, когда Надира могла присмотреть за Брейденом и Феникс.

Тэд ходил на крышу со мной, и мы успевали урвать несколько поцелуев на ледяном ветру, но он был прав — мы никогда не могли провести наверху больше пяти минут наедине. По вечерам мы обычно сидели какое-то время здесь, в больничной палате, и держались за руки, но всегда осознавали присутствие Брейдена и Феникс.

Я понимала, что Тэда такие ограниченные отношения разочаровывают. Меня они тоже огорчали, но сегодня я все время думала о Раэни и Бродяге. Они прекрасно подходили друг другу. Дикую натуру Бродяги уравновешивали цельность и практичность Раэни. Когда она возглавила Манхэттен, я думала, у них есть все шансы на счастье, как и у любой другой пары в альянсе, но теперь Бродяга мертв.

Обычно тепло руки Тэда успокаивало меня, но сейчас оно лишь напоминало, что огонь Бродяги навсегда покинул этот мир. Если самая идеальная пара не смогла обрести счастье, то у таких неподходящих людей, как мы с Тэдом, нет никаких шансов.

— Мне нужно немного поспать, — сказала я.

Тэд отпустил мою руку и вернулся к работе над картой. Я сделала четыре шага до своей койки и сдвинула ширмы вокруг нее. Аккуратно убрала ботинки под кровать, стянула с себя мокрую одежду и сунула ее в корзину для стирки, затем открыла тумбочку. Я достала пижаму, но передумала и выбрала новый комплект дневных вещей. Сейчас, когда Квинс и Манхэттен на грани войны, я должна быть полностью одета даже ночью.

Я легла на кровать и мягко позвала:

— Тэд.

— Да?

— Когда закончишь карту, выключи свет и ложись спать.

— Хорошо. — Тэд помолчал и продолжил: — Что бы ни произошло в ближайшие несколько дней, обещай мне, что будешь осторожна.

— Я буду осторожна, насколько смогу.

Я закрыла глаза и почти мгновенно заснула. После полуночи оружие разбудило меня предупреждением о нарушении периметра, но оранжевый цвет точки на дисплее слежения показал, что это Надира идет к нам по коридору.

Основные светильники на потолке сейчас не горели, но на подоконнике у кровати Феникс стояла лампа, которая давала мягкий свет, помогая тем, кто присматривал за больной ночью. Я не стала вставать с кровати, лишь немного сдвинула ширму и увидела, как Надира беззвучно прошла по комнате. Она накинула на голову любимый красный с золотом шелковый шарф, и золотые прожилки в ткани засияли в электрическом свете, когда сестра остановилась у кровати Феникс.

Когда Надира вышла, я снова заснула, но на этот раз увидела во сне Изверга, стоявшего у высокого окна и смотревшего на охотничью группу Аарона. Я не знала, как выглядит снайперская винтовка, но Изверг из сна держал расплывчатый, похожий на палку предмет. Мерзавец наставил предмет на Бродягу, выстрелил, и фигура несчастного сложилась, тихо падая на землю.

Видение прервалось и тут же началось вновь, но на этот раз целью Изверга был Тэд. Когда винтовка выстрелила, Тэд с плачущим звуком рухнул, и я увидела, как его череп раскрылся, обнажая серебристые завитки импланта.

Я проснулась с судорожным вздохом, вновь услышала плач и поняла, что он исходит от Феникс. Я вскочила с кровати и уже отодвинула ширму, чтобы подойти к иномирянке, когда услышала голос Брейдена.

— Я дам Феникс лекарство, Блейз. Возвращайся в постель.

Я легла в кровать, несколько минут прислушивалась к бормотанию в другом конце комнаты, а затем вновь уснула. И крепко спала, пока оружие не разбудило меня вторым предупреждением о нарушении периметра. Я изучила дисплей слежения и увидела, что по коридору движется зеленая точка Доннела.

Я расслабилась, решив, что пришло утро и отец хочет поговорить со мной перед завтраком, затем воспользовалась оружием, чтобы проверить время, и вновь напряглась. До рассвета оставалось еще больше двух часов. Если Доннел идет поговорить со мной, значит, произошло что-то плохое.

Я перекатилась, села на край кровати, сунула ноги в ботинки, а затем поспешила в слабо освещенный коридор навстречу Доннелу. Едва увидев меня, он заговорил.

— Мы должны сейчас же перевести иномирцев на шестой этаж крыла Сопротивления.

Я моргнула и быстро покачала головой.

— Опасно передвигать Феникс, пока она так больна.

— Не так опасно, как оставлять ее здесь.

Глава 12

Я не стала задерживать его вопросами, просто пошла обратно в больничную палату. Доннел хлопнул по выключателю у двери, и полутьма в комнате сменилась ослепительно ярким светом. Со стороны кровати Тэда послышался бессловесный крик протеста.

— Всем просыпаться и одеваться! — крикнула я. — Мы должны перебраться на шестой этаж Сопротивления.

— Что? — Голос Брейдена звучал нечетко, словно он еще не совсем очнулся.

— Всем просыпаться и одеваться, — повторила я. — Я уже одета, поэтому помогу Феникс.

Я поспешила к ее кровати и увидела, что иномирянка сидит и оглядывается расширенными от страха глазами.

— Сиди спокойно, Феникс, — сказала я. — Я найду какую-нибудь одежду, которую ты сможешь натянуть на пижаму.

Клацнула одна из ширм, отодвинутая в сторону, и появился полуодетый Тэд.

— Почему мы уходим?

— Группы людей из Манхэттена и Квинса всю ночь собираются в зале и перебрасываются оскорблениями, — ответил Доннел. — Блок все время приказывает своим людям вернуться в манхэттенское крыло, но Раэни не видно, поэтому я изо всех сил стараюсь удержать под контролем представителей Квинса. За последний час спор обострился. Акула, Злодей и Змееныш явно баламутят воду в Манхэттене, а Майор, Нерон и Лев раздувают ругань со стороны Квинса.

К нам подошел Брейден, натягивая через голову майку.

— Все это сторонники Изверга, так?

— Да, — согласился Доннел. — Кажется, будто они нападают друг на друга, но я думаю, мерзавцы на самом деле работают вместе, чтобы усилить гнев с обеих сторон. Ситуация на грани открытого конфликта, а вдобавок к этому последние три часа продолжается сильный снегопад.

— Почему снег представляет проблему? — спросил Тэд.

У Тэда невероятно много информации на самые разные темы, но иногда он проявляет полное незнание простейших вещей. В вопросах снега он особенно слаб, поскольку в его родном мире, Адонисе, зимы не настолько холодны. Я объяснила иномирцу очевидное.

— Мы не можем выкопать могилу в метель или при наличии толстого слоя снега.

— Я бесполезен, — пробормотал себе под нос Тэд. — Да, конечно. Если снег не позволяет похоронить Бродягу, это огромная проблема.

— У нас нет шансов смягчить ситуацию, пока тело не предано земле, — подтвердил Доннел. — Мы с Надирой решили отвести пациентов через зал в их крылья здания и не рисковать, что из-за стычки в зале больные останутся в ловушке в Святилище.

— Нам надо проходить через зал, чтобы попасть в другие части здания? — спросил Тэд. — Мы не можем подняться по лестнице и пройти через Палату парламента? Я помню, что она прямо над залом и имеет защитные двери, связующие ее со всеми крыльями дома.

Доннел покачал головой.

— Нет возможности попасть в другие крылья через верхние этажи. В начале существования альянса двери в Святилище оставались открыты, поскольку это была общая территория.

Его лицо вытянулось.

— Затем, восемнадцать лет назад, в Святилище произошло убийство. Люди обнаружили, что убийца воспользовался Палатой парламента, чтобы проскользнуть сюда незамеченным. Двери в Палату и в банкетный зал наверху запечатали, чтобы больше никто не мог такого повторить.

— Понятно, — подавленно ответил Тэд.

— Надира пошла организовать эвакуацию двух других палат, — продолжал Доннел. — Она говорит, там нет пациентов в тяжелом состоянии, и в каждом подразделении есть, по крайней мере, один человек с сестринским опытом, способный о них позаботиться. Поскольку Надира принадлежит к Сопротивлению и обладает доступом на шестой этаж, она сумеет сама продолжить лечение Феникс.

— Но Феникс не сможет дойти до зала, — возразил Брейден. — Не говоря уже о подъеме по лестнице на шестой этаж крыла Сопротивления.

— Естественно, мы об этом подумали, — огрызнулся Доннел. — Надира говорит, если бы кто-нибудь другой из пациентов был так болен, она бы осталась здесь и понадеялась, что правила альянса защитят пациентов в Святилище, но учитывая уровень ненависти к иномирцам…

— Изверг хотел нас убить, — слабо, но убежденно вступила в разговор Феникс. — Его сторонники тоже могут попытаться с нами разделаться. Я как-нибудь смогу дойти до комнат Сопротивления.

— Тебе не нужно никуда идти, — успокаивающим тоном отозвался Доннел. — Мы отвезем тебя в крыло Сопротивления в инвалидном кресле, а затем отнесем наверх.

Он помолчал.

— Надира прикатит сюда кресло через минуту. Блейз, не забудь взять лекарства Феникс. Если скоро ей понадобится новая доза, то лучше дать ее сейчас.

Я стояла на коленях, просматривая вещи в тумбочке у кровати Феникс и обдумывая, как одеть больную. Сейчас я схватила куртку, встала и повернулась, чтобы ответить Доннелу.

— Лекарства и график лечения Феникс у меня в кармане. Она должна принимать лекарство только через три часа.

— Хорошо, — сказал Доннел. — Тэд, где информация от Блока и удалось ли тебе нарисовать карту?

— Да. Все здесь. — Тэд схватил стопку бумаг, лежавших у его кровати, и бросил их Доннелу.

— Спасибо. Заканчивайте сборы как можно скорее. Вам придется оставить свои вещи здесь и забрать их позже, поскольку сейчас каждая секунда на счету. Я должен срочно вернуться в зал. — Не дожидаясь ответа, Доннел вышел из комнаты.

Я старательно сформулировала в уме семь слов:

— Оружие, приказ: дисплей слежения на максимальную дальность.

Мое оружие ответило запутанной массой линий, которые показывали большую часть нижнего этажа Святилища. Три бирюзовые точки, обозначавшие иномирцев, находились рядом со мной. Две другие палаты уже опустели, но группа человек в двадцать шла по коридору, который вел через склады ко входу в зал. Эта группа включала оранжевую точку Надиры и две желтые точки других медсестер. К ним быстро приближался зеленый знак, соответствующий Доннелу.

Я повернулась к Феникс.

— Не хочу, чтобы ты потратила все свои силы на одевание, поэтому план таков: ты просто накинешь куртку на пижаму. Но первым делом нам надо натянуть на тебя носки и ботинки. Я помогу тебе сесть на край кровати.

Подошедший Тэд тревожно взглянул на Феникс.

— Не легче ли Феникс влезть в тапки?

— Важно, чтобы она нормально обулась, — твердо сказала я и указала пальцем на ноги Тэда. — И ты тоже.

Тэд нахмурился. Он имел привычку задавать вопросы в неподходящий момент, и я ожидала неуместного любопытства сейчас, но иномирец просто поспешил прочь.

Кажется, я бесконечно долго усаживала Феникс на край кровати и натягивала на нее носки. Когда же взялась за ботинки, подошел Брейден.

— Я полностью одет и обут. Могу я чем-нибудь помочь?

Я кивнула.

— Подержи Феникс, пока я натяну на нее обувь и куртку.

Послышался отдаленный крик, и Брейден нервно взглянул на дверь.

— Что там происходит? Не пора ли Надире с креслом быть здесь?

Я секунду рассматривала свой дисплей слежения. Группа Надиры остановилась в складском районе Святилища. Зеленая точка Доннела сейчас была впереди них и бегом направлялась к залу.

Я затолкала левую ногу Феникс в ботинок и заговорила, как надеялась сама, спокойным уверенным тоном.

— Надира скоро придет.

— А если не придет? — спросил Брейден.

— Тогда кому-нибудь придется отнести Феникс в крыло Сопротивления. — Я надела на иномирянку второй ботинок. — Думаешь, ты с этим справишься, Брейден?

— Да.

Когда я взяла куртку больной и накинула ей на плечи, к нам подошел Тэд.

— Я могу помочь нести Феникс.

— Брейден переболел зимней простудой гораздо легче, чем ты, — ответила я. — Если понадобится, он понесет Феникс, а ты перехватишь ее, когда Брейден устанет.

Вдалеке послышался еще крик.

— Надира не идет, — напряженно сказал Брейден. — Нам пора двигаться.

— Надира скоро придет, — повторила я, и на этот раз не пришлось изображать уверенность. Мой дисплей слежения показал, что группа желтых и белых точек неподвижна, но оранжевая точка Надиры направлялась обратно к нам. Когда она с инвалидным креслом появилась в дверях, Брейден вздохнул с облегчением.

— Мы с Брейденом возьмем Феникс под руки и усадим ее в коляску, — быстро сказала я.

Через мгновение иномирянка сидела в кресле. Надира вышла из комнаты, и Брейден вытолкал следом коляску. Я шла за ними, когда Тэд похлопал меня по плечу. Я повернулась к нему и нахмурилась, увидев приложенный к губам палец.

Тэд наклонился и прошептал мне на ухо:

— Дальность слежения твоего оружия достигает зала?

Я потрясенно взглянула на него и прошептала в ответ:

— Откуда ты знаешь о слежении? Ты не говорил о нем прежде.

Тэд пожал плечами.

— Я просмотрел подробную информацию об оружии агентов в земной сети данных. Было очевидно, почему вы с Доннелом держите возможности слежения в секрете, поэтому и я ничего не сказал.

Я улыбнулась.

— Ты явно набрал немного здравого смысла с тех пор, как прибыл в Нью-Йорк. Эта комната примыкает к задней двери Святилища, поэтому экран слежения моего оружия не дотягивается до зала, но я смогу увидеть, что там происходит, когда мы немного приблизимся. Давай двигаться.

Мы быстро догнали остальных. Надира провела нас через больничную часть Святилища до второй группы пациентов, стоявших у складских помещений. Я увидела, что группа включает в себя еще одну женщину на коляске и пару человек, шедших на костылях.

— Мы должны подождать здесь, пока Доннел не скажет, что входить в зал безопасно, — объяснила Надира.

Мы подошли достаточно близко к залу, чтобы мой дисплей слежения показал точки людей, столпившихся внутри. Я скривилась, увидев, что там собралось гораздо больше ста человек. Крики теперь звучали громче. Я не поняла ни слова, но кажется, узнала голоса Майора и Акулы.

Заговорила одна из сестер, бывшая, судя по тону, на грани паники:

— Мы не сможем пройти через зал. Мы здесь в ловушке!

— Мы не в ловушке, — поспешно возразила я. — Все внешние двери и окна Дома парламента сейчас заперты, но я могу их открыть. Если мы не сможем пройти через зал, я отопру заднюю дверь Святилища и по улице проведу людей до входов на территорию их подразделений.

— Нам нельзя выходить наружу, — произнес мужской голос из последних рядов толпы. — Там может поджидать Изверг со снайперской винтовкой.

— У меня есть оружие агента, — ответила я со всей возможной убедительностью. — Если Изверг окажется где-то возле нас, я его застрелю. Но я не выведу людей на улицу без крайней необходимости. Больным опасно выходить на мороз, к тому же, ступеньки там будут неудобны для людей в колясках и на костылях.

Я услышала бормотание Брейдена.

— Именно поэтому нам было важно надеть ботинки. На случай, если придется выходить на улицу в снег.

Минутой позже к нам подошел Доннел.

— Больные из Лондона и Бруклина должны пойти со мной.

— Почему не все мы? — спросил тот же мужской голос, что и раньше.

— Первыми я отведу людей из Лондона и Бруклина, потому что их подразделения не участвуют в споре и их крылья здания на этой стороне зала. — Доннел поманил меня к себе. — Блейз, ты мне нужна.

После недолгого замешательства группа разделилась надвое, а затем мы ввосьмером двинулись за Доннелом по коридору к залу. Отец остановился на большой открытой площадке у подножия лестницы Святилища

— Мы с Блейз проведем вас через занавес, — сказал он. — Вы как можно скорее направитесь в свои части здания. Охрана Призрака и Льда готова вам помочь.

Он подошел к занавесу Святилища, и я встала рядом. Дисплей слежения моего оружия показывал, что за последние несколько минут количество людей в зале возросло. В основном, группы собрались в углах комнаты, принадлежащих Квинсу и Манхэттену и наверняка включали худших смутьянов обоих подразделений.

— Будь готова идти по моему приказу, — предупредил Доннел. — Три. Два. Один. Вперед!

Мы с Доннелом миновали занавес. Я была права — смутьяны находились здесь. Майор, Нерон и Лев возглавляли толпу в углу Квинса. На территории Манхэттена Акула, Злодей и Змееныш широко улыбались друг другу, а Блок неодобрительно смотрел на них. Офицеры Доннела, включая Аарона, стояли в центре комнаты. Очевидно, ночной отдых Аарона прервали так же, как и мой.

Увидев, как мы вошли в зал, люди затихли и медленно повернулись к нам. Глядя вперед, как и Доннел, я подошла к остальным офицерам в центре комнаты, и услышала за спиной шарканье ног. Дисплей слежения показал, что три белые точки и одна желтая сдвинулись направо и вошли в бруклинское крыло, а еще три белые точки переместились налево и вошли на территорию лондонского подразделения в передней части зала.

Со стороны Майора послышался хриплый смех.

— Доннел, нет необходимости стоять и охранять людей из бруклинского и лондонского подразделений. Кровь Бродяги на руках манхэттенцев.

— Убийство Бродяги злит меня так же, как и тебя, — отозвался Акула. — Но Манхэттен не несет ответственности за его трагическую смерть. Как повторяет тебе Блок, мы отказались от Изверга до того, как он убил Бродягу.

Блок взглянул на Акулу с явным раздражением, очевидно, желая накричать на смутьяна, но не зная, как критиковать человека, повторившего его собственные слова.

Доннел покачал головой.

— Учитывая, что и Майор, и Акула были ярыми сторонниками убийцы Бродяги, у них сейчас нет права выступать.

— Я поддерживал Изверга лишь потому, что он манипулировал и угрожал мне, — сказал Акула.

Я недоверчиво посмотрела на него. Меня не удивило, что Акула солгал о своей мотивации, но поразили использованные им слова. Я заметила, как Акула повернулся и посмотрел в принадлежащий Квинсу угол комнаты, и на какой-то странный момент они с Майором уставились прямо в глаза друг другу.

— Я благодарен, что Блейз освободила нас от власти страха перед Извергом, — продолжал Акула деревянным голосом человека, повторяющего старательно заученные слова. — Теперь я абсолютно лоялен Блоку. Манхэттену повезло, что его возглавляет такой сильный и опытный лидер.

Я едва успела заметить отвращение на лице Блока, как заговорил Майор.

— Изверг манипулировал и угрожал мне тоже. Теперь я целиком предан Квинсу.

Помедлив, он продолжил с чрезмерно подчеркнутым сожалением:

— Я бы выразил полную преданность и Раэни, но ее здесь явно нет. Понятно, что женщина может поддаться скорби, но Остров Квинс нуждается в сильном и опытном руководителе в это кризисное время.

Я услышала, как Доннел пробормотал себе под нос что-то подозрительно похожее на ругательство, которое он не одобрял у своих офицеров, а затем заговорил громче с едва сдерживаемым бешенством.

— Пациенты больницы желают вернуться в манхэттенское и квинское подразделения. Я напоминаю всем о правилах альянса, обеспечивающих безопасность больных. Пожалуйста, возвращайтесь в собственные крылья здания, чтобы дать им мирно пройти через зал.

Майор немедленно кивнул.

— Возможно, Изверг не уважает правила Святилища, но Остров Квинс — да. Наши люди вернутся в свою часть здания и пробудут там до утра.

— Я уверен, Блок желает, чтобы и Манхэттен выказал равное уважение, — сказал Акула.

Блок бросил на него убийственный взгляд.

— Блок может и сам отдавать приказы. Манхэттен вернется в свои помещения и прождет там до утра.

Люди в манхэттенском и квинском углах, похоже, смутились при столь резком изменении высказываний со стороны Майора и Акулы, но повернулись и ушли за занавес. Доннел дождался, пока зал не опустел, и проговорил злым тоном:

— Майору и Акуле следует пойти и осквернить себя.

— Если бы у меня оставались какие-то сомнения, что эти двое работают вместе, сейчас я бы в этом полностью убедился, — задумчиво протянул Мачико. — Интересно, как долго пришлось Майору учить Акулу словам о манипуляциях и угрозах.

— Теперь мы знаем, с чем связаны последние несколько часов старательно управляемого спора, — с горечью вступил Доннел. — Сторонники Изверга не пытались развязать войну между Квинсом и Манхэттеном. Они создавали кризис, чтобы дать Майору предлог для претензии на лидерство. Возможно, он уже созывает сход членов Острова Квинс.

— Нет, я так не думаю, — ответила я. — Майор особенно подчеркнул слова об ожидании до утра. Раэни отобрала у него главенство Квинсом здесь, в зале, на глазах у всего альянса. Я думаю, Майор хочет, чтобы весь альянс наблюдал, как он вернет себе власть.

Доннел ткнул в меня пальцем.

— Ты права, Блейз. Раэни публично унизила Майора перед всем альянсом, и он хочет восстановить свой статус, провернув то же самое с ней. Когда альянс соберется на завтрак, Майор захватит лидерство в подразделении, и вот тогда у нас действительно начнутся проблемы.

Глава 13

Доннел пробежался пальцами по волосам.

— Если Майор собирается захватить власть в Квинсе за завтраком, это означает, что у нас есть два часа, чтобы его остановить. Вероятно, мне стоит произнести речь и напомнить всем, как глубоко замешан Майор в борьбе Изверга за власть.

Мы с Мачико вздрогнули.

— Другие подразделения яростно настаивают на независимости, Шон, — сказал Мак. — Если ты со своей речью публично вмешаешься во внутреннюю политику Квинса, то оттолкнешь от себя весь альянс.

— Блока, Призрака и Льда перспектива возвращения Майором контроля над Квинсом пугает так же, как и меня, — возразил Доннел.

Мачико вздохнул.

— Еще больше их испугает, если ты займешь одну из сторон в споре за власть в Квинсе. Ты восемнадцать лет удерживал лидерство в альянсе благодаря тому, что жестко и справедливо следовал правилам, невзирая на лица, и никогда не вмешивался во внутренние дела подразделений.

— Мачико прав, но есть и другая причина, по которой ты не можешь выступить с речью. — Я поколебалась, пытаясь подобрать более дипломатичные выражения. — Майор явно строит свою претензию на власть на двух пунктах. Во-первых, Раэни руководит Квинсом всего несколько дней, а значит, неопытна. Во-вторых, она женщина, и это, как заявит Майор, ее слабость.

Я помолчала.

— Если ты начнешь вести битву Раэни вместо нее, чего никогда раньше не делал, это создаст впечатление, что ты сам веришь в ее слабость. Так ты скорее принизишь возможности Раэни, чем ей поможешь.

Доннел застонал.

— Ты права. Именно Раэни должна разобраться с Майором, но она несет вахту над телом Бродяги и, возможно, не знает о происходящем. Я не спровоцирую проблем, если пошлю ей сообщение о перепалке в зале? Я мог бы сформулировать его, как жалобу на поведение Майора, а не предупреждение.

— Есть опасность, что Майор перехватывает все письменные сообщения для Раэни, — заметила я. — Тебе лучше поговорить с Роком или Мадрой. Думаю, после смерти Бродяги это самые преданные сторонники Раэни.