Кровавый мир

Глава 1

Я резко открыл глаза.

Оглядевшись вокруг, я не мог понять, где нахожусь. Место было мне совершенно незнакомо.

Оно чем-то напоминало пещеру: с потолка капала вода, вокруг было сыро, а воздух был настолько затхлым, что я не мог нормально дышать. Железная решётка с противоположной стороны открывала вид на точно такую же камеру. Однако в ней было пусто. В этом ужасном месте только факелы, горящие тусклым, едва освещающим хотя бы половину помещения светом, а также тонкая щель между камнями, служили хоть каким-то освещением.

Всё еще не понимая где я, и как здесь оказался, я попытался встать с грязного, местами порванного матраса, однако далеко не с первого раза у меня получилось принять хотя бы сидячее положение — так сильно болело тело. Казалось, что меня били, били долго, били так, будто пытались убить. Синяки и гематомы по всему телу подтверждали намерения неизвестных обеспечить мне мучительную смерть. И только сейчас, разглядывая своё тело, я понял, что тело-то вовсе и не моё. Маленькие руки, ноги, туловище, пальцы — я как будто снова стал ребёнком. А также непривычная для меня сильная худоба, из-за которой можно увидеть даже выпирающие кости, говорили мне о том, что я попал, и попал крупно.

Я не был сторонником буддизма и не особо верил в реинкарнацию душ, однако то, что я помню себя совсем иным человеком, прожившим пусть и недолгую, но зато счастливую жизнь, наводит меня на мысль, что возможно, древние индусы всё-таки были правы.

Я помню, как уже однажды рос в окружении любящей семьи, как в первый раз пошёл в школу, помню, как впервые обрёл друзей, первый раз влюбился, поступил в университет, серьёзно поссорился с родителями, даже съехал от них, как пошёл на работу, пытаясь выжить на жалкие гроши, потом нашёл ту самую, с которой любые проблемы, проблемами уже не казались, так что на жизнь я перестал жаловаться.

Благодаря всему этому, я понял, что все трудности, возникающие на нашем пути, созданы лишь для нашего развития, улучшения и укрепления. И каждый день, когда я ложился спать со своей любимой, я понимал, что жизнь прекрасна, что люди созданы для счастья.

И вот, как обычно, закрывая глаза в надежде наконец-то выспаться перед тяжелым рабочим днём, я открываю их здесь, не в своей уютной комнате, а в каком-то карцере.

«Это ж как меня так угораздило-то?» — подумал я, всматриваясь во тьму коридора, ведущего в такие же тёмные камеры. Память мальчика, тело которого я занял, была для меня закрыта.

«Наверное, его тело, как и его разум, находясь в таком ужасном состоянии, в месте, не располагающем для приятного времяпрепровождения, просто не выдержали такого». В таком случае, возникает закономерный вопрос: Почему такой маленький ребёнок подвергся столь жестокому обращению? Ведь в наше время жизнь ребёнка ценится намного больше, чем взрослого человека. Единственное, что приходит на ум, это то, что я попал в прошлое, когда и ребёнка могли посадить в тюрьму, а то и казнить за преступление. Всё это подтверждает окружающий интерьер.

Мои мысли прервал тихий звук шагов, с каждой секундой становящийся всё громче и громче. Я не знал, что делать, то ли кричать человеку о помощи, то ли сидеть тихо и не высовываться. Немного подумав, я выбрал второй вариант. Лучше пока нежелательного внимания, в незнакомой ситуации, к себе не привлекать, а сидеть тихо и молча изучать обстановку вокруг.

Наконец, человек, откровенно бандитской наружности, подошёл к моей решётке и остановился, при этом взглянув на меня не то брезгливым, не то презрительным взглядом и, что-то положив у самого подножья решётки, он развернулся и также молча пошёл дальше, наверное, к следующим камерам.

Я, после недолгих раздумий об этом человеке и его отношении к заключённым, решил подойти к тому, что он принёс.

С трудом, но мне удалось подняться на ноги и, немного пошатываясь, подойти к прутьям решётки. Оказалось, что он принёс еду, что-то на подобии каши или очень густого супа. Однако пахло это варево отнюдь не вкусно, а точнее, оно не пахло вообще никак.

— Что ж… Видимо, этим меня и будут кормить, — скривившись от вида своего «обеда», обречённо вздохнул я.

И тут я понял, что мой голос больше напоминал скрежет стекла, чем нормальный, детский голосок. В эту же секунду, в животе заурчало так сильно, что показалось, будто меня услышали все в этой тюрьме или даже за её пределами. Мне тут же, резко, стало не до того, чтобы думать о чём-то другом, кроме как о еде. Я присел на корточки, чудом не упав лицом в землю, и взял тарелку.

«Хм, а о такой вещи, как столовые приборы, видимо, они и не слышали. Ну, или это ещё один способ поиздеваться над заключёнными…» — подумал я, пытаясь пропихнуть эту бурду в свой пищевод.

Кое как доев этот «образец кулинарии», я попытался сдержать рвоту. Ведь, хоть запаха и не было, но на вкус это было больше похоже на траву, которую смешали с бетоном. Судя по разлитому в углу вареву, предыдущий владелец тела часто не выдерживал такой пищи. Местная еда и так не блистала качеством, так он еще и не всё ел, что в принципе подтверждалось излишней худобой.

Так и проходило время в этой сырой камере, в которую раз в день, приходили разные люди и приносили еду. Однако, однажды, меня разбудил грохот цепей, который исходил от десятерых людей, в таких же грязных рубахах и штанах, как у меня. Их, буквально, силком тащили за собой тюремщики. Они были разного возраста и пола, но всех их объединял пустой взгляд, который означал, что они смирились со своей судьбой.

— Эта партия будет более выгодной чем прошлая. Вон, смотри, целых четыре здоровых мужика, пять будущих шлюх, а также мелкая девка для самых конченных отморозков. Хотя, нам-то всё равно, для чего они их покупают. Главное, чтобы деньги платили, — сказал всё это и неприятно засмеялся один из тех, кто вёл всю эту толпу.

И тут, я понял, что, фактически, являюсь будущим рабом, а не заключённым. Вопрос заключался лишь в том, когда меня доставят на, так называемый, аукцион.

Эта мысль заставила меня покрыться мурашками, в то время как сердце, будто бы перестало биться в груди. Нужно найти способ выбраться отсюда, а иначе, худшей жизни и не придумать. Но для начала, необходимо хоть немного привести тело в порядок, а то ноги ощущаются ватными, как, в принципе, и всё тело. И как я, интересно, смогу сбежать, если я даже не в состоянии в данный момент без одышки пройти пару метров?

В первые пару дней, я растирал свои конечности, в попытке их согреть и немного размять. А также неспешно ходил по камере разрабатывая ноги, потому что сразу же физической нагрузкой заниматься мне было противопоказано. Только тогда, когда, я почувствовал себя более или менее готовым, то начал выполнять базовые упражнения: отжимания и приседания.

Никогда в жизни мне так не было тяжело, как сейчас, особенно с учётом того, что я был спортсменом большую часть своей прошлой жизни и такой тип нагрузки был для меня привычен. Но, со временем, после пары повторений мышцы перестали ныть, а дыхание стало ровным большую часть тренировки.

Все мои мысли были о побеге, но ничего толкового на этот счёт в голову не приходило. Прутья были хоть и немного ржавыми, но прочными. А стена являлась еще более серьёзной преградой на пути к свободе, да и, если чудом удастся выбраться из камеры, у меня нет шансов против нескольких взрослых мужчин.

Словом, синяки и гематомы уже давно прошли, что удивительно, достаточно быстро, даже отметин или шрамов не осталось. А как-то раз, я случайно порезался ногой об край острого камня на стене, хорошо, что не задел артерию, а то давно бы уже откинулся.

Самое интересное, что порез зажил уже на следующий день! Удивительно, ведь такая рана должна заживать не одну неделю!

Так я и пытался придумать способ сбежать из этого «уютного» места, пока в один день не услышал подозрительный шум и крики где-то в глубине коридора…

Шум понемногу становился всё громче, и всё отчётливее можно было услышать звуки борьбы, столкновения железа, а также по какой-то причине бушующего огня, что подтверждалось не очень приятным запахом, характерным для него.

«Они что там, решили сжечь это место?» — резко подорвавшись с футона, обеспокоенно подумал я.

Перспектива быть заживо сожжённым меня не прельщала, поэтому я, вцепившись руками в ледяную решётку, решил позвать кого-нибудь, в надежде на то, чтобы узнать, что происходит:

— Эй! Есть здесь кто-нибудь? Кто-нибудь объяснит, что вообще тут творится? — однако мой крик был абсолютно проигнорирован. Что в принципе — логично, ведь я нахожусь, фактически, в маленькой пещере, в которой, обычно, акустика никакая, и даже мельчайшего эхо в таких местах отсутствует.

Ну, или может на меня всем просто плевать, что скорее всего и является правдой.

Вскоре, звуки стали затихать, оставляя меня наедине с капающей водой с потолка, да с холодным, пронизывающим до костей ветром, что проникал в мою комнатушку из коридора. Не было слышно ни шагов, ни привычных голосов охранников, которые были, наверное, единственным источником информации о внешнем мире. Казалось, что и так не самое приятное место, превратилось в некрополь.

Какого же было моё удивление, когда перед моей камерой, абсолютно бесшумно, появились несколько человек, что одним своим видом, заставляли меня чувствовать необъяснимую тревогу.

Перед моим взором предстало четверо человек, носящих фарфоровые маски животных, чёрную одежду, серые жилеты, металлические наручные пластины вдоль предплечья, а также чёрные перчатки и сандалии. У всех на плечах выделялась одинаковая татуировка в виде непонятного для меня символа. Ещё у каждого можно было заметить короткий меч, или я бы сказал — кинжал, закреплённый за спиной.

Один из них, видимо главный, что характеризовалось белым плащом за его спиной, жестами показал мне отойти от решётки, а затем без особых усилий смог её выбить. Потом без слов кивнул в мою сторону своему напарнику с маской кролика (хотя, скорее, напарнице, если судить по более утончённому телосложению и длинным волосам).

Девушка пристально меня разглядывала, будто бы пыталась прочесть мои мысли или заглянуть глубоко в душу. Но через каких-то пару секунд, она коротко кивнула своему командиру и, дождавшись его ответного кивка, холодным голосом, не терпящим неподчинения, проговорила:

— Иди с нами, если хочешь жить, — от такого тона, хотелось, наоборот, забиться в самый дальний угол пещеры. Но голос разума твердил… Нет, КРИЧАЛ мне, что вот он — шанс выбраться отсюда.

Потому особо не колеблясь, я пошёл за группой неизвестных прямиком, как мне казалось, на выход из этого ада, оставляя позади уже пустые, холодные камеры.

Не пройдя и двадцати метров за ближайшим поворотом, я увидел картину, от которой меня вырвало моим скудным обедом:

По всюду лежали мёртвые тела, зачастую с отсутствующими конечностями. Некоторые из них были обезглавлены, а в других сложно было узнать человека, поскольку от них осталось лишь обугленное нечто.

Удушливый запах крови, экскрементов и жаренного мяса дополняло картину ужаса и страха. Лица умерших застыли в немом крике, видимо от страданий, которые они испытывали перед самой смертью. Как бы это не звучало, но повезло тем, кто умер быстрой и, таким образом, менее болезненной, смертью.

— Что, впервые такое видишь? — она приостановилась рядом с одним из тел, — Для нас это уже рутина. Тебе повезло, что мы сюда прибыли как раз в день твоей продажи, а иначе жизнь твоя была бы намного хуже, чем смерть каждого из этого сброда, — казалось, что впервые в её голосе проявилась такая эмоция, как презрение, но потом видимо взяв себя под контроль, она продолжила:

— Возможно и ты скоро будешь ликвидировать толпы таких разбойников… Так что привыкай, в ином случае тебе не выжить в этом мире.

Теперь моё смутное волнение насчёт моих спасителей подтвердилось. Не зря же моя чуйка просто вопила при виде них.

Это что за монстры такие, которые могут делать такие вещи абсолютно без эмоций и каких-либо переживаний? И что это может значить, что я буду также убивать людей? И почему, собственно, я должен к этому привыкать?

Столько вопросов и ни одного ответа. Вслух же я не осмелился их задавать, боясь вызвать гнев этих людей. Но, всё же, чтобы хоть немного прояснить ситуацию, я решился спросить:

— Кролик-сан, а куда вы меня ведёте? И что потом со мной будет? — как можно вежливее поинтересовался я.

«Стоп, что это за «сан» вообще такое?» — недоумение пронеслось у меня в голове, когда я будто бы по привычке сказал это слово. — «Видимо, эта привычка прошлого владельца тела передалась и мне, а, зная примерное значение этого слова, я понял, что попал, похоже, в средневековую Японию.

Девушка, молча посмотрев на командира отряда, дождалась его кивка и спустя секунд десять всё же решила меня просветить:

— Чем запутаннее скажу, тем лучше. Всё равно ты пока ничего не поймёшь, — пробормотал она про себя, а затем начала говорить чётко и ясно…

…Ясно для всех, кроме детей, которых только освободили из плена:

— Мы — отряд АНБУ Конохи и, согласно приказу Сандайме Хокаге, проводим операцию по нахождению потенциальных шиноби из числа рабов и сирот. Как я тебе уже говорила, тебе повезло, что мы успели сюда прибыть, так как это место — самое дальнее от Страны Огня и от Конохи, в частности. Я — сенсор нашего отряда, в последний момент заметила группу людей в какой-то пещере, характерной больше для Страны Земли. Среди простых людей, всё равно имеющих мизерное количество чакры, я почувствовала несколько более крупных сгустков чакры, согласно которым, можно было предположить, что это либо простые люди, использующие мизерное количество внутренней энергии, либо же дети, не развивающие свой дар. Когда мы поняли, что здесь держат именно детей, мы стали их освобождать и, если они имели потенциальные способности к манипулированию чакры, предлагали им пойти с нами. А теперь, хватит вопросов, мы почти уже вышли, — прервала она свою речь, давая понять, что разговор окончен.

Слова девушки породили еще большее количество вопросов, ответы на которые, я, похоже, сейчас не получу. АНБУ? Хокаге? Коноха? Страна Огня? Чакра? Если её слова насчёт неизвестных мне названий, как я понял, стран и должностей можно было объяснить моим незнанием истории Японии, то вот слова «чакра» и «внутренняя энергия» меня несколько обескуражили.

Это что получается, я попал в какой-то магический мир, где законы физики людям не знакомы, либо же они ими стойко игнорируются? И что за слово такое: «шиноби»? Если я не ошибаюсь, это означает «убийца» или «ниндзя». Раз эта компания освобождает людей, называя их шиноби, хоть и потенциальными, то похоже и я являюсь одним из них, раз меня всё еще ведут на выход отсюда. Но хоть она и сказала, что они предоставляют выбор детям пойти вместе с ними, фактически, выбора как-такового и нет.

Ну, сами посудите: ты ребёнок, тебя освободили из заточения, непонятно где, непонятно зачем, ты никто и звать тебя никак. Какие перспективы для твоего будущего выживания? Не самые радужные. А тем более мне — человеку, совершенно незнакомому с местностью, людьми и культурой.

Кстати, только сейчас заметил, что говорю и думаю не на своём прошлом родном языке, а на каком-то схожем с японским. И делаю я это без каких-либо усилий. Видимо еще один «подарок» от мальчика. Что ж, надеюсь, в следующей жизни ему повезёт больше, чем в этой. Ведь ни один ребёнок не заслуживает такой судьбы. Ну а мне, в свою очередь, остаётся лишь разобраться с ситуацией, возникшей не сказать что б внезапно, но уж точно неожиданно.

Наш путь на выход не занял даже пяти минут и вскоре, я был ослеплён ярким светом, который был настолько ярким, что казалось что кто-то решил в полной темноте резко включить какой-нибудь стадионный прожектор. Я, дабы не ослепнуть, прикрыл бледной ладонью глаза, которые были настолько непривыкшие к свету, что, казалось, просто горели.

Наконец, зрение немного привыкло и, опустив руку, я увидел то, что в двадцать первом веке городской житель мог увидеть может пару раз в год: живой, зелёный лес, состоящий из разного размера деревьев, кустарников, цветов; где-то в глубине чащобы можно было услышать весёлое пение птиц, уханье кукушки, а в чистой, прозрачной реке, протекающей рядом, можно было увидеть блики солнца и периодичные всполохи воды:

«Видимо, рыбы здесь и вправду много», — проходя рядом с рекой и, немного расслабившись, подумал я.

Вся эта картина умиротворяющей природы и симфония успокаивающих звуков, подействовала на меня наилучшим образом. Сразу, казалось бы, тревога ушла на второй план и никакие проблемы больше не могли мне помешать наслаждаться этими чудесными пейзажами.

С хорошим настроением, я добрался вместе с группой к просторной поляне, что была как бы прикрыта от любопытных гостей со всех сторон могучими деревьями. На ней уже находились дети лет от пяти до десяти, в такой же одежде, как и у меня, испуганно глядя на весь окружающий мир. Также рядом стояло два человека из Анбу.

— Это последний, — впервые на моей памяти подал голос командир отряда, а потом обратился уже ко всем детям: — Ну что, все готовы отправляться в путь? — посмотрев на каждого, в том числе и на меня, поинтересовался он. — Если нет, говорите сейчас, потому что потом, уже не будет времени останавливаться по пустякам. Если кто-то нуждается в медицинской помощи, наш ирьенин может её оказать, — дети на это лишь помотали головой не произнося ни слова, лишь повставали со своих мест, как бы говоря: «Готовы идти».

Командир на это лишь усмехнулся и сказал:

— В любом случае, несмотря на то, что вы всего лишь дети, мы не будем с вами сюсюкаться. Привыкайте к взрослой жизни уже сейчас, — он немного помолчал, а потом продолжил: — Ну раз все готовы, то залазьте на спины. Прокатим вас с ветерком…

«Никогда бы не подумал, что человек может развивать скорость, сравнимую с летящим по шоссе спорткаром…» — таковы, в основном, были мои мысли во время нашего «спасения».

Вдобавок к этому, стоило заметить, что передвигались мы не по земле, а по веткам диаметром, как минимум, в несколько метров. Точнее сказать не мог, ибо всегда плохо определял размеры на глаз. Сами же деревья были настолько огромными в высоту, что, казалось, они могли спокойно достать своими длинными верхушками до самого неба.

Да и вообще местная флора местами кардинально отличалась от той, к которой я привык. Как бы я ни пытался вспомнить среди растений знакомые мне, большинство из них я видел впервые. Это было ещё одним знаком того, что я, в данный момент, скорее всего нахожусь в ином мире.

Я хоть и не был специалистом в ботанике, но в детстве, как и многие другие, ездил в деревню к бабушке, где природа была, несомненно, очаровательна. Я не был особо общительным ребёнком, поэтому по лесам, лугам и речкам я всегда гулял в гордом одиночестве. Было что-то в той природе чудесное, сказочное. И действительно, когда ты оставался с ней наедине, ты, как бы с ней становился единым целым. Чувствовал этот лес, как единый организм.

Мужчина в маске тигра, на спине которого я сейчас находился, на вид не испытывал никаких признаков усталости от подобной скорости. Дыхание его было даже более ровным, чем моё собственное, а дрожь, присущая переутомлённым либо усталым людям, вследствие длительной физической нагрузки, также отсутствовала.

Хотя, с учётом размеров моей мелкой тушки, я думаю, что он и вовсе мой вес не ощущал. Сами подумайте: один из них без каких-либо трудностей выбил прочную решётку, будто это была всего лишь тонкая фанера. С учётом моих наблюдений и анализа, с уверенностью могу сказать, что и без, так называемой «чакры», они вполне могут с лёгкостью преодолеть любой из человеческих пределов, характеризующихся силой, скоростью, ловкостью или выносливостью. Иногда, девушка в маске кролика использовала неизвестные для меня распальцовки, таким образом, скорее всего, передавая информацию отряду либо командиру. Подобный способ общения напоминал мне схожий вариант коммуникации, используемый земным спецназом: быстрый, без лишних слов и бесшумный, чтобы с помощью голоса не привлекать к себе внимание возможного противника.

После каждого жеста девушки, наш отряд менял направление, предположительно, дабы избежать встречи с неизвестным врагом. Было приятно осознавать, что к нам относятся не как к багажу за спиной, а как к людям. Но в то же время, я понимал, что мы — всего лишь их задание, и, если бы им приказали нас бросить у ближайшей берлоги медведя, то они бы не колеблясь, так и поступили. Военные во всех мирах остаются военными и они будут выполнять любой приказ вышестоящего начальства, каким бы ужасным он ни был.

После, ориентировочно, шести часов бега, когда солнце уже уходило за горизонт, а лес потихоньку превращался из сказочного в кошмарный, где в темноте уже не было той приветливой атмосферы, а видимость ограничивалась пятью метрами, капитан Анбу решил устроить привал. Я, естественно, понимал, что это было сделано скорее для нас — детей, нежели для тренированных бойцов.

Быстро получив свои роли, Анбу разошлись кто куда: кто пошёл собирать хворост, так необходимый для костра, кто отправился ловить какое-либо животное, дабы на этом самом костре кого-нибудь пожарить, ну, а кто-то занялся подготовкой места для ночлега.

Один из шиноби меня заинтересовал больше всего: сделав на невероятной скорости какие-то особые распальцовки, он затем коснулся земли. Сразу после этого, вокруг нас в радиусе пятнадцати метров образовался барьер, который по истечении пары секунд стал абсолютно невидимым. Видя моё искренне удивлённое лицо, Анбу с маской в виде совы, всё же сжалился над моими скудными познаниями и терпеливо стал объяснять:

— Я думаю, ты сейчас вряд ли меня поймёшь до конца, ведь ты ещё ребёнок… Тем более впервые слышащий о чакре… — он подошёл чуть ближе ко мне и расслабленно облокотился спиной о дерево. — Но может тебе это всё же поможет. Кхм… — он прочистил горло, прислонив кулак к маске. — Это — сигнальный барьер, с помощью которого, мы можем спокойно слышать что творится снаружи, в то время как люди оттуда… — он кивнул в сторону леса. — …Ничегошеньки не услышат.

Я в это время молча впитывал в себя новую информацию, стараясь запомнить каждое его слово. Он в свою очередь продолжал:

— …Также, барьер скрывает нас от любопытных глаз лёгким гендзюцу. Так что снаружи будет казаться, что на нашем месте ничего нет. — менторским тоном школьного учителя со стажем он всё сильнее вживался в эту роль. — Вообще, существуют несколько таких основных разновидностей техник как: тайдзюцу (техника рукопашного боя, использующая тело и силу тела), ниндзюцу (позволяет пользователю чакры использовать техники шиноби либо из чистой её составляющей, либо же преобразовывать её в одну из стихий), и гендзюцу (техника, позволяющая влиять на любые пять видов органов чувств, будь то осязание, обоняние или зрение).

— Также существуют вспомогательные виды дзюцу. В их число входит фуиндзюцу. Это, по большей мере — техники запечатывания чего-либо: будь то вещей, человека либо же энергии. Они довольно сложны в использовании, если только ты не из клана Узумаки, для которых мастерство в подобных техниках — это норма, — слегка усмехнувшись, он продолжил: — для создания дзюцу, необходимо использовать чакру. Чакра в свою очередь — это энергия, состоящая из двух главных элементов: физической (янь) и духовной энергии (инь). Физическая энергия присутствует в каждой клетке тела и способна возрасти лишь путём длительных тренировок и упражнений. Духовная, или другими словами — ментальная энергия, образуется путём концентрации сознания и может повыситься за счёт обучения, медитации и повышения опыта. Вместе они позволяют в полной мере использовать чакру. Иногда бывает такая ситуация, когда у шиноби есть перекос в сторону одной из энергий. Например: есть большое количество чакры, но контроль хромает на две ноги. В таком случае жизненно необходимо стараться за счёт тех же самых тренировок выровнять баланс или с усердием развивать ту сторону, которая в тебе превалирует. Сама чакра постоянно циркулирует по всему телу по сети, называемой «система циркуляции чакры» или «кейракукей», которая похожа на привычную нам сердечно-сосудистую систему. Все люди имеют какой-никакой минимальный запас чакры, но только шиноби имеют возможность ею управлять путём высвобождения через, так называемые, «тенкецу».

«Вот это на удивление разговорчивый Анбу попался… Столько новой информации, тут мне понадобится не один день, чтобы её детально проанализировать», — подумал я, размышляя о том, что у него можно было бы ещё спросить, раз уж он решил меня не игнорировать, а вполне развёрнуто дать ответ на не озвученный вопрос.

Вскоре, в моей голове созрел этот самый вопрос, который я не преминул задать:

— Анбу-сан, а что за жесты руками вы делали перед выполнением техники? — стараясь особо не наглеть, я всё ещё надеялся на его сговорчивость.

К счастью, он и в этот раз соизволил поделиться со мной информацией, касательно моего вопроса:

— Эти «жесты руками», как ты выразился, называются «ручные печати», — он не забыл показать несколько из них для примера. — Всего их двенадцать. Их также необходимо использовать для успешного выполнения дзюцу, потому что они помогают регулировать потоки чакры. Как многим известно, чем больше ты тренируешь определённую технику, тем меньше тебе нужно будет использовать печатей для её выполнения. Так, величайшим шиноби зачастую вообще нет необходимости в использовании «костылей» — если можно так назвать печати. Многие техники ниндзя подобного уровня используют на голом контроле, ибо они их могли тренировать на протяжении всей своей жизни, — тут в его голосе можно было явно услышать оттенок уважения, говорящий о том, что он такого контроля не имел. — Но также стоит не забывать об осторожности использования чакры, ведь при таком ужасном состоянии, как чакроистощении, ты на время становишься простым человеком, а, следовательно, лёгкой целью для врага. К тому же, если твой источник чакры опустошится полностью — результатом будет гарантированная смерть.

— Заканчивай лекцию Сова, нам всем уже пора перекусить. Пилюли-то уже давно закончились, а еда нужна всем, — резко прервал наш разговор, быстро вернувшийся с разведки местности капитан. Примерно в это же время из ниоткуда материализовались остальные члены Анбу, справившиеся со своими заданиями.

Костёр уже во всю горел, разожжённый с помощью обыкновенной спички, а на нём жарился кабан средних размеров, видимо, пойманный и освежеванный совсем недавно.

От запаха мяса, шедшего от кабана, резко вспомнился подобный запах жареного мяса человечины в пещере. Однако же урчание живота явно намекало на то, что это тело уже давно не ело нормальной еды, ограничиваясь лишь той безвкусной похлёбкой.

С трудом подавив рвотный позыв, я, вместе с остальными, взял свою порцию и, несмотря на полное отсутствие специй, вцепился в мясо так, будто не ел его уже лет двадцать.

Наверное, со стороны я выглядел как животное, с диким взглядом пожирающим добычу. Об аккуратности не шло и речи. Казалось, я хотел, чтобы вся еда, доступная мне, наконец уже оказалась во мне именно для того, чтобы перестать испытывать то, что уже давно стало привычным для меня — чувство голода.

Наконец, расправившись со своим ужином, я решил в спокойной обстановке разглядеть всех своих спутников. Прежде всего, моё внимание привлёк цвет волос как детей, так и спасителей: многие имели такой, который в моём мире люди могли иметь лишь покрасившись. Например, капитан имел светло-синий оттенок волос, Анбу в маске кролика — тёмно-фиолетовый.

Среди детей выделялись девочка лет шести с ярко-зелёными и мальчик лет восьми с бордовыми. Однако традиционные цвета также имели место быть, примерно, у половины отряда. Среди таких были: светлые, русые или тёмные.

Все члены отряда имели одинаковую униформу, и, если не считать командира, только двое из них носили ещё чёрные плащи позади себя. Дети же были также одеты кто как: кто-то был в майке и шортах, а кто-то, как и я, носили водолазки с длинными штанами.

Сам я увидел своё новое тело лишь в отражении реки, находящейся рядом с той самой пещерой, где нас нашли. Взглянув на водную гладь, можно было заметить в целом симпатичного мальчика лет шести с невысоким для своего возраста ростом, худым лицом, светло-русыми волосами, ярко-голубыми глазами, цветом напоминающими морскую волну, а также с прямым носом, горизонтальными бровями, и с длинными ресницами, что подошли бы больше девушке, но, конечно, нельзя было сказать, что они мне не шли.

Кожа была бледной, по-видимому, из-за того, что я провёл довольно длительное время под землей. По сути, внешность моя была такой же, как и на Земле, если смотреть на мои детские фотографии, что, впрочем, вызывает ряд вопросов касательно подобных совпадений.

«В этом определённо есть свои плюсы!» — мысленно хмыкнув, я не мог не подбодрить себя в этот момент. — «Хотя бы не придётся привыкать к новой внешности».

От мыслей об этом меня оторвал достаточно тихий, но всё же прекрасно слышимый командирский голос капитана:

— Так, смена караула каждые два часа. Если заметите что-то подозрительное, сразу поднимайте тревогу, мы должны быть начеку и быть готовыми вступить в бой в любую секунду, — он каждого обвёл долгим взглядом, давая понять, что не шутит.

«Кто же, интересно, может напасть на слаженную команду, и, как я понял из той немногочисленной информации, предоставленной мне, состоящей исключительно из ниндзя высокого класса?» — мысленно задался я вопросом, устраиваясь поудобнее на маленьком настиле, сделанным мною же.

«Наверное, у командира достаточно неплохо развита паранойя, раз он так перестраховывается. Хотя, как я уже понял, в этом мире повышенная паранойя помогает выжить там, где другие могли бы уже быть мертвы», — я устроился поудобнее на своей импровизированной лежанке, закрывая глаза.

К слову, заболеть я не боялся, ибо климат здешний был тёплым. И даже ночью, когда, по идее, температура должна значительно опускаться, можно было не заботиться о замерзании.

Так, с мыслями об этом новом странном мире и его отдельных представителях, я не заметил, как вскоре уснул.

Проснувшись на следующее утро, мы немного перекусили оставшейся со вчерашнего дня пищей и затем продолжили наш путь.

Вечером капитан как-то упомянул, что нашли они нас на территории Страны Водопада (Таки но Куни), по его словам, на условно-вражеской территории. И хоть когда мы пересекли границу Страны огня (Хи но Куни), особого различия в ландшафте я не заметил, однако явственно стали видны изменения в поведении наших спутников: мы стали бежать только по прямой, безо всяких обходов. Да и в целом было видно, что отряд чувствовал себя на родной земле несколько поувереннее.

Значит, даже такие машины для убийств могут испытывать крупицы эмоций. Вполне вероятно, что в повседневной жизни они — простые люди, имеющие, как и все остальные, свои мечты, страхи и желания. В неформальном общении с друзьями или близкими, они могут смеяться, плакать, любить и ненавидеть. Однако, как только каждый из них надевает маску, они превращаются в идеальных солдат, не испытывающих чувств.

«Не знаю, хочу ли я становиться таким же. Что-то не прельщает меня быть убийцей на протяжении всей моей жизни. С другой стороны, судя по малочисленным рассказам Анбу, в этом мире правит сила, и тот, кто сильнее, тот и прав. А это значит, что мне придётся приложить максимум усилий, чтобы не сдохнуть в ближайшее время», — обречённо подумал я, наблюдая, как вскоре впереди всё отчётливее виднелась огромная стена высотой в несколько десятков метров, в центре которой находились ворота, представляющие собой высокие щиты зелёного цвета с красными письменами с символом Конохи наверху. Скорее всего, именно эти ворота были единственным входом в деревню для простых горожан и шиноби.

У самих ворот стояли двое ниндзя, контролирующих поток людей, дабы не было толкучки, а также проверяющих их документы, чтобы выявить возможных шпионов.

Однако, пошли мы далеко не к воротам, а обогнули стену с правой стороны, где командир, подойдя вплотную к бетону, несколько раз в определённом порядке по нему постучал и принялся ждать.

«Видать шифр какой-то», — с интересом подумал я, стараясь запомнить каждую деталь, которая могла бы дать мне пищу для размышлений.

Спустя каких-то несколько секунд, в стене медленно открылся проход, ведущий в тёмный тоннель. Когда мы в него зашли, проход за нами закрылся, а вокруг стали постепенно загораться факелы, освещающие нам дорогу. Не знаю куда нас сейчас вели, но шли мы достаточно долго, много раз меняя направление. После пяти минут ходьбы, я понимал, что дороги назад-то я уже и не помню. В этом лабиринте все стены и двери, ведущие в различные комнаты, были совершенно одинаковы, что не оставляло никаких шансов на возможность ориентации в пространстве.

К своему стыду, я и не заметил тот момент, когда от нашей компании отделились пятеро Анбу, оставляя нас одних со своим капитаном.

«Вспомнить ту скорость, ту бесшумность, с которой они двигаются. Их присутствие не ощущается от слова совсем и, если бы я был их врагом, я бы даже не успел понять, что я умер», — грустно усмехнувшись, я не мог не подумать о такой перспективе. — «Надо немного подсобраться, а то что-то я слишком ушёл в себя. Здесь всё-таки не база отдыха, а военное формирование», — направив всё своё внимание на идущего впереди командира, я лишь краем глаза наблюдал за окружающей обстановкой.

Можно было заметить, как зачастую мимо нас пробегали бойцы Анбу, спешащие по своим делам. Примечательно, что не все они носили маски животных. У некоторых были обычные такие — белые, с прорезями для глаз. На других, в свою очередь, были изображены неизвестные мне рисунки или надписи.

Если честно, безжизненные маски вызывали довольно тревожные ощущения. Если заставить Анбу стоять на одном месте, не двигаясь, то возникает чувство, что перед тобой будто стоит лишь пустая кукла. В любом случае, придётся начинать привыкать к таким вещам, ведь я чувствую, что это мне видеть придётся еще очень долго.

Наконец мы остановились у одной непримечательной двери. Войдя в относительно светлую комнату в исключительно серых тонах, наша компания остановилась у стола, за которым сидел Анбу в маске ястреба с причёской-ананасом на голове, цвет волос которого был тёмным.

На столе большой стопкой лежали бумаги, которые он неторопливо перебирал. При виде такой картины, создавалось такое впечатление, что эта комната — своего рода канцелярия. Помимо этого, на углу стола стоял стеклянный шар размером с баскетбольный мяч. Он был идеальной формы, без каких-либо шероховатостей или зазубрин. Однако, он не был прозрачным как тот же лёд, а несколько мутен.

— Ястреб, когда ты уже разберёшь все эти проклятые бумажки? Насколько я помню, во время нашего выхода на миссию, их было ровно столько же! — с раздражением начал отчитывать своего подчинённого командир.

— Медведь-сан… Как же напряжно… Виноват, больше такого не повторится! — с ленцой отрапортовал боец, а затем с едва заметным интересом взглянув на нас, поинтересовался: — О, значит вы новых детишек к нам привели?

— Да, это последние за эту неделю. Если поступит приказ, то будем еще искать, а пока ограничимся тем, что есть, — коротко кивнув, он подтвердил его слова.

— Хорошо, — он чуть привстал, обращаясь теперь уже к нам. — Ну что, мелкие, подходите по одному к шару, прикладывайте руки, а затем просто ждите. Ничего такого вам делать не нужно, ибо и без вас всё отлично сработает, — выученной фразой и без особого интереса проговорил Анбу, а потом добавил: — Чем выше ваш потенциал, тем ярче будет шар светиться.

Кстати, забыл раньше упомянуть, что командир Анбу носил маску медведя и имел фигуру под стать этому животному. Если все ранее встреченные мною бойцы были жилистыми и невысокого роста, то вот он был выше остальных минимум на голову, а также, в целом, был намного крупнее.

«Как он, интересно, способен двигаться с такой же манёвренностью, как и остальные члены Анбу? Видимо, у него есть свои секреты, раз он дослужился аж до капитана», — пришёл я к этому выводу, немного подумав на эту тему. Первым подошёл к столу мальчик с бордовыми волосами. Он положил руки на шар и принялся ждать. Спустя некоторое время, шар засветился, однако я до конца не понял, насколько это было ярко. Так что я не знал, хорошим это был результат или нет.

— Хм… Ладно, следующий! — скомандовал Ястреб, посмотрев на остальных.

За ним пошли девочка с светло-зелёными волосами, а также мальчик-блондин. Однако у обоих шар светился намного тусклее, чем у предыдущего. Анбу на это ничего не сказали, только посмотрели на меня и кивком указали мне идти в сторону стола.

Сделав пару вдохов и выдохов, тем самым немного успокоив своё бешено стучащее сердце, я твёрдой походкой направился к столу. Медленно протянув к шару слегка трясущиеся от волнения руки, я аккуратно его обхватил и стал ждать каких-либо изменений.

Казалось, что прошла целая вечность (на деле же пара секунд), прежде чем появилось странное ощущение, будто бы из моих рук что-то вытягивалось. Увидев заветное сияние, я отпрянул от шара и вернулся на своё место.

Всё еще не понимая, насколько сильно шар должен светиться, я наблюдал, как последняя девочка лет семи с длинными тёмными волосами с уверенностью подходит к шару, и вскоре от того света, который от него исходил, казалось осветилась вся комната.

— О, вот это уже неплохо! Есть все шансы выбраться из посредственных шиноби в более высокий класс! — усмехнувшись, Ястреб поманил нас всех ближе к столу и стал вещать:

— Так, ты и ты, подойдите к Медведю-тайчо, он вам расскажет, что будет с вами дальше, — двое детей, которые были передо мной с неуверенностью подошли к нему, а дальше сразу же последовали за ним на выход из комнаты. — Ну а у вас троих, в отличие от них будет выбор: вступать в ряды Анбу или нет. Ваш потенциал позволяет вам в полной мере нести службу на благо Конохи в рядах специального подразделения. Однако заставлять вас это делать мы не будем. Учтите, если вы откажетесь, то мы сотрём вам память об этом месте, прямо как тем двоим, которые сейчас вышли, и вы затем окажетесь в приюте, где будете ждать письмо из Академии Ниндзя.

— В ней вы будете учиться со всеми, а в конце получите звание генина. Если же вы согласитесь, то знайте, что вы будете элитой нашей деревни, вас будут уважать, вы будете иметь более высокую заработную плату… Однако в нашей профессии присутствуют и минусы: более высокий риск быть убитым, на время заданий придётся забыть о ваших настоящих именах, а также вы будете подвержены тренировкам, через которые не все смогут полностью пройти. Ну что, как вам перспективы? — под конец весело закончил он.

Я в этот момент всерьёз задумался:

Нужна ли мне жизнь в постоянном напряжении, без права на ошибку? Зачем вообще мне нужны все эти тренировки, сражения? Можно было бы просто поселиться в этой деревне, да заниматься каким-нибудь любимым делом, не заботясь о проблемах этих шиноби…

Однако моя чуйка подсказывает мне, даже я бы сказал — оглушительно кричит, что стоять в стороне и просто наблюдать за событиями не получится. Что звиздец придёт и придёт тогда, когда я его меньше всего буду ожидать. Так что, думаю, лучше быть готовым ко всему и научится выживать, а иначе, возможные будущие события накроют меня тридцатиметровой волной, где я и захлебнусь, никому не нужный в этом мире.

— Я согласна! — первая твёрдо ответила девочка.

— Я тоже, — флегматично согласился мальчик.

«Ну что ж, дороги назад уже нет, так что вперёд, без сомнений!» — подумал я, мысленно собираясь с силами.

— Я тоже согласен!

— Что ж… Хорошо, вы сделали свой выбор, главное теперь о нём не пожалейте, — усмехнулся Ястреб на наши слова. — Итак, начнём. Сперва назовите свои имена, сколько вам лет, а также какова ваша мечта или цель. Ваше прошлое меня не интересует, забудьте о нём, теперь вы должны строить своё настоящее, а впоследствии — будущее, — он снова сел за стол, взял три новых листа и принялся ждать от нас ответы, будучи готовым фиксировать то, что мы скажем.

— Меня зовут — Фурукава Шизуки, — в этот раз инициативу опять подхватил мальчик. — Мне девять лет. Мечта… Хм, наверное, обеспечить себе спокойную жизнь.

— Хорошо, теперь ты, — Ястреб кивнул в сторону девочки.

— Хай! Моё имя — Накамура Кадзуми. Мне семь лет. Мечты нет, но есть цель — стать сильнее, чтобы уметь защититься от любого врага! — с серьёзным взглядом ответила она, забавно при этом нахмурившись.

А я в это время сильно задумался на тему этого вопроса. Мне много чего передалось от тела пацана, однако одну из важных вещей — его имя, я не помнил. Моё старое же каким-то волшебным образом из моей головы стёрлось начисто… Ну да ладно, я уже успел немного разобраться в себе, так что имя-то я смогу придумать.

— Меня зовут Хиго Цутому. Мне шесть лет. Цель — научиться выживать, а впоследствии жить, без страха быть убитым. Также уметь защищать себя и своих близких, — твёрдым голосом сказал я и посмотрел на окружающих в ожидании ответной реакции: дети краем глаза заинтересованно посмотрели, а Ястреб лишь коротко кивнул головой, параллельно записывая в те самые листки данную информацию.

— Отлично, с этим разобрались, сейчас сюда придёт один из наших. Он проведёт вам небольшую экскурсию, расскажет о нашем общем режиме, а также о ваших будущих тренировках. Далеко не факт, что вы с первого раза запомните где что находится, так что считайте это вашей первой тренировкой… На память, так сказать, — лениво махнув на нас рукой, Ястреб перестал на нас обращать внимание и принялся дальше заниматься своими делами.

После окончания речи Ястреба, повисло неловкое молчание. Я не особо спешил знакомиться с новыми знакомыми, ведь в таких ситуациях я редко делаю первый шаг. Будучи ещё в прошлом мире, я был довольно замкнут. Таких как я называли «интровертами». И я, на самом деле, склонен с этим согласиться, ведь мне намного приятнее находиться наедине с собой, чем в большой компании людей.

Однако с возрастом, хотел я этого или нет, мне приходилось создавать связи, общаться с людьми, находить новые знакомства. Человек — существо социальное. И без общества, он не сможет существовать.

А теперь, вернувшись в детское тело, я снова чувствую себя неуютно под взглядами людей. Что это такое? Влияние детского разума? Или частичка души мальчика всё ещё находилась во мне? Ещё, вполне возможно, что характер мальчика был схожим с моим, и его отголоски всё ещё влияют на моё поведение.

С другой стороны, мы будем вместе еще долго. Будем вместе сражаться, помогать друг другу… Так что, я думаю, стоит как можно скорее с ними найти общий язык и научиться друг другу доверять, а иначе, как я смогу в бою доверить спину тому, кого я плохо знаю?

К счастью или к сожалению, мои мысли прервала открывающаяся дверь, через которую зашёл упомянутый, так называемый, гид в белой маске. Он был довольно низкого роста, и наиболее вероятно, был подростком, по возрасту недалеко ушедшим от нас.

— Следуйте за мной, — окинув нас быстрым взглядом, он плавно развернулся и пошёл обратно в коридор.

— Так, сразу говорю, лучше не отставайте, — предупредил он заранее. — Вопросы можете задать потом, а сейчас мы будем действовать быстро. И зарубите себе на носу, повторять я два раза не буду, — убедившись, что мы всё поняли, он быстро зашагал в одном только ему знакомом направлении.

— Здесь у нас находится наш склад, — он махнул рукой в сторону большой комнаты. — Видите вон те деревянные коробки в углу? — обратив наше внимание к ним, он начал нам объяснять: — Подходите и берите свою форму. Если она будет утеряна или уничтожена, новая уже будет стоить вам денег, — без единой эмоции проговорил он. — Так, вот там у нас стеллаж с масками Анбу, выберите одну из них, — он кивнул в их сторону. — Только выбирайте с умом, потому что она будет у вас одна на всю жизнь. Также под каждой маской будет написан ваш позывной, который будет заменять ваше настоящее имя во время службы.

Дослушав Анбу до конца, я открыл одну из коробок и забрал оттуда свою форму. А затем, не мешкая, направился к стеллажу.

А про выбор наш проводник не врал, ведь масок здесь было действительно огромное количество. В этой коллекции были даже такие животные, о существовании которых я даже и не подозревал. Помимо этого, здесь был комплект простых масок без украшений, а также имелись маски с различными узорами и надписями.

Подойдя поближе, я принялся просматривать все те, которые мне понравились, чтобы затем выбрать одну из них. Наконец, я остановился на той, которая на мой взгляд, подходила мне больше всего — маска рыси. Честно говоря, точно не знаю почему её выбрал, может из-за того, что она выглядела эстетически красиво?

Ребята тоже сделали свой выбор: Кадзуми взяла маску сороки, а Шизуки — волка.

— Быстро же вы… Но так даже лучше, меньше времени потратим, — внимательно за нами наблюдая, отметил он. — Теперь возьмите одно из этих танто. Они тоже будут вашими постоянными спутниками на миссиях. Каждый член Анбу обязан хотя бы на среднем уровне владеть данным оружием, а иначе, какой из них выйдет боец? Анбу должены уметь всё…

Танто — это, по сути, нож либо кинжал, предназначенный для нанесения колющих и режущих ударов. Как результат — довольно универсальный. А большего для рядового члена Анбу, как я понял, и не надо.

— Продолжим, — следующая остановка была сразу за углом, где парень, надолго не останавливаясь, лишь приоткрыл дверь и сказал: — Это у нас библиотека. В свободное время, у вас будет к ней ограниченный доступ. Ограниченный означает, что до окончания полного обучения, вам не будут доступны техники А ранга во избежание никому не нужных травм и смертей. За нарушение этого правила, как и любого другого правила, в лучшем случае вам будет светить немедленное увольнение из рядов Анбу, в худшем — смерть, — на последних словах я проглотил нервный ком, думая о том, что лучше здесь строго следовать правилам. — О чём бишь я… Ах, да! Следующее место — полигоны, — широкий проход открыл нам вид на огромное место с разными тренировочными снарядами, препятствиями, мишенями и манекенами. — Всего у нас на базе три уровня полигонов: первый вы сейчас можете видеть перед глазами. Здесь тренируются такие как вы — новички, а также шиноби, отрабатывающие техники низкого ранга. На втором уровне уже оттачиваются более сложные и опасные техники, которые при неосторожности могут нанести вред окружающим и зданию вокруг. Поэтому та комната более укреплённая, — он на секунду замолчал, но затем продолжил: — Ну, и последний, третий уровень, открыт для тех, кто совершенствует техники А и S ранга. Такие техники настолько разрушительны, что в качестве безопасности, вокруг полигона стоит сдерживающий барьер поставленный самими Узумаки. Естественно, вам троим на данный момент разрешено быть только на первом уровне, опять же во избежание проблем, да и не будете вы в ближайшее время отрабатывать техники высокого ранга, сейчас у вас будут только основы, но подробнее об этом вам будет рассказывать ваш сенсей.

Сколько я уже в этом мире нахожусь, всё не перестаю удивляться возможностям местных людей. Иметь способость собственными силами учинить столько разрушений… Тяжело представить, сколько нужно приложить усилий для этого.

Тем временем мы шустро дошли до двух стоящих напротив друг к другу дверей. Тут, парень плечом облокотившись об стену, решил закончить нашу экскурсию:

— Здесь столовая. Обеденное время утром после разминки и вечером после всех тренировок. И да, кстати, советую вам после нашей экскурсии туда сходить поесть и в процессе познакомиться поближе, потому что потом, возможно уже не будет на это времени.

«Отлично!» — несколько облегчённо подумал я. — «Теперь можно на этот счёт не волноваться».

— За дверью напротив находится жилой блок. Там, по коридору слева, находятся ваши комнаты. Там вы можете отдыхать во время отбоя, а впоследствии ночевать в перерыве между миссиями. Однако, как правило, большинство Анбу, которые уже закончили обучение, спят в своих собственных квартирах либо же в общежитии, предоставляемом им, фактически, за даром. Естественно, в жилом блоке есть общественная душевая, однако разделение по полу отсутствует. Так что привыкайте к тому, что слово «смущение» для вас будет незнакомо. Вы ничем не отличаетесь от других людей, так что вам нечего стыдиться, тем более после тренировок вам будет ой как не до этого, — зловеще усмехнувшись, парень начал уходить, бросив лишь напоследок: — Вам дано две недели на восстановление. Затем, в один прекрасный день, у вас будет подъём в пять утра. После чего, вы должны будете идти на полигон, где вам всё подробнее объяснят. Ну а пока — удачи! Будьте уверены, она вам очень даже понадобится, — помахав рукой, он поспешил скрыться за ближайшим углом.

Молча переглянувшись, мы, ничего не говоря, отправились в столовую.

Внутри нами было обнаружено несколько десятков столов за которыми сидели пару детей на вид намного старше нас, а также простого человека без маски за стойкой с едой.

Получив каждый по порции варенного мяса с рисом, мы всё также молча сели за стол. Утолив первый, второй, третий голод, иными словами, съев всю порцию за пару минут, я решил нарушить тишину:

— Как вы уже знаете, меня зовут Цутому. Надеюсь, мы сработаемся, — слегка улыбаясь, так, чтобы расположить к себе детей, с помощью простых слов начал я разговор, чуть расслабленно облокачиваясь на спинку стула и складывая руки перед собой.

— Я — Шизуки. Тоже надеюсь на плодотворную работу, — пройдясь по нам заинтересованным взглядом, ответил парень.

Стоит немного остановиться на его внешности: как я уже говорил, он из нас был самым старшим, а следовательно — самым высоким. У него был короткий ёжик бордовых волос на голове, карие глаза, немного изогнутые брови под цвет волос, небольшой нос, а также тонкие губы. За столом он сидел с идеальной осанкой, несмотря на усталость за целый день, да и в целом был таким весь спокойным и малоподвижным, словно скала.

— Хмф… Ладно. Моё имя как вы уже, наверное, слышали — Кадзуми. Лично я также надеюсь, что мы станем настоящей командой, — она поправила свою чёлку, осторожно оглядываясь по сторонам. — Но всё-таки постарайтесь выкладываться на тренировках на полную, так как я видела ваш уровень сил с помощью того странного шара.

К слову, она была немного ниже меня ростом, имела иссиня-чёрный цвет волос, чёрные глаза, длинные ресницы, аккуратный нос, тонкие брови, а также пухлые губы.

— Хорошо, хорошо, — я спокойно ответил и, подняв руки перед собой, продолжил говорить: — Будем вместе с Шизуки надеяться, что оправдаем твои ожидания, верно, Шизуки? — и повернулся в его сторону.

— Конечно оправдаем, мы же теперь одна команда, — с небольшой задержкой ответил он. А мне, честно говоря, начало казаться, что он вообще сейчас спит с открытыми глазами и на окружающий мир обращает внимание постольку-поскольку. Устал, наверное, бедняга за эти дни, да, впрочем, как и все мы.

— Ладно ребят, давайте закругляться. Лично я жутко устал и хочу спать, — первым встав со стола, я таким образом подал пример, тем самым заканчивая первый наш совместный перекус в этой своеобразной «столовке».

— Согласна, нам всем сейчас необходим отдых, — согласилась со мной Кадзуми, вскоре тоже присоединяясь ко мне. — Угу, — таким ответом Шизуки ограничился, быстро нас догоняя.

Попрощавшись со своими новыми знакомыми, я отправился в свою комнату.

Она была представлена обычной маленькой комнатушкой в чёрно-белых тонах с одноместной кроватью, тумбочкой, малым шкафом и столом. Иначе говоря, здесь не было ничего лишнего, только самое главное для жизни.

Как только я добрался до кровати, я сразу же заметил, насколько сильно устал за целый день. Было столько событий, столько информации. Всё это нужно будет обязательно отфильтровать и проанализировать. Ну а сейчас надо начать привыкать к новой жизни, чтобы завтра не ударить в грязь лицом.

И только моя голова коснулась заветной подушки, как я сразу же отрубился.