Кровавый Гарри

Глава 15

Видения.

— Не спать, Соболев! Не спать! Тревога!

Кто-то тряс его, и Максим открыл глаза. Лицо человека его будившего показалось знакомым, мгновение спустя он узнал его, это был новый командир второй роты их сводного отряда, Дмитрий Собакин, рода древнего, но не знатного. Отношения между молодыми (Максим был старше всего на год) сложились неплохие. Собакин был идеалистом старины, и воспринимал его за старшего не только по возрасту, но и происхождению, несмотря на формальное равенство армейского положения.

— В чем дело, Дмитрий? — Спросил он вскакивая. — Какая, в задницу, тревога?! Кто, где, чего?

— Орки решились на ритуал. Нам всем конец. Прислушайся, ничего не чувствуешь?

Максим быстро огляделся. Бойцы его роты все были уже на ногах, суетливо выстраиваясь в подобие строя прямо в кустарнике, где спали. Люди зло ругались разбирая оружие. Его помощник, Андрей Земцов, лично держал ротный стяг, угрюмо дожидаясь конца построения.

— Ритуал? — Неверяще переспросил Максим.

— Да, да! Неужели не чувствуешь? Меня уже начинает "вести". Вот гады.

Максим сосредоточился. Дело и впрямь было неладно. Что-то тянуло из него магию, почти незаметно, тоненькой струйкой. Неужели ритуал? Он повторил это вслух.

— Конечно, конечно! — Дмитрий говорил быстро и возбужденно, стараясь при этом не слишком повышать голос, чтобы не нервировать людей. — Ритуал, однозначно. Все сходится. Я обходил посты когда почувствовал. Словно за сердце кто-то взял. Думал мерещится. А потом ноги заплетаться стали, что за дела? Проверил себя — магия уходит. И спокойно так, никакой тревоги. Точно он! Попали мы. Да и сам подумай, — быстро зашептал он, видя, что товарищ еще не верит до конца, — что бы ты делал на их месте? Эти леса для них священны, и никакие договора этого не отменят. Они и лезут.

Максим продолжал колебаться. Верить в ритуал не хотелось, хоть он и знал непримирость орков и их готовность идти до конца. Более того, он чувствовал всем своим существом, что товарищ прав, но хотелось оттянуть страшное признание хоть немного, хоть на несколько минут, пока он не поймет, что собрался с духом. Ритуал — это слишком серьезно, чтобы принять этот факт легко. Вероятнее всего они погибнут до единого. Надо что-то делать.

— Вот тебе и провели разведку! — Максим раздраженно сплюнул. Умирать не хотелось, но не это сейчас беспокоило. Избежать паники — вот задача. В конце-концов смерть неизбежна. А для боевого мага даже естественно встречать ее неожиданно. Не нравилось непонимание.

— Что же они прячут в этом лесу, если решились на такое?

Оркам тоже непоздоровится. Как только командование поймет что здесь произошло, так лес будет выжжен до последнего деревца. Жаль белочек. Но себя жальчее. Максима вызвали вечером в штаб и поручили силами двух рот переправиться через Хельгу, чтобы поверхностно прочесать лес. По слухам там появились орки старших типов, а поскольку лес относился к серой нейтральной зоне, то слухи следовало проверить. Вряд ли кто серьезно поверил в то, что донесли лазутчики, у страха глаза велики, да и что делать там оркам подобного ранга? Сигнал, однако же, был, и следовало отреагировать. Рутинная практика. Да и молодняк полезно выгуливать время от времени, а то засидятся. Дело было уже позднее, а потому Максим и не спешил, воображая, что неторопливость командира придает ему вес и вселяет в солдат уважение. Переправа завершилась уже затемно, отряд расположился на ночевку прямо у реки, взобравшись на довольно крутой и обрывистый берег, кое-как устроившись в густом кустарнике, который был здесь везде. В полусотне метрах начинался лес, и Максим решил отложить его изучение до утра. В опасность, то есть присутствие старших орков, он не верил, это как обнаружить в дозоре фельдмаршала, и просто лег спать, поручив первую вахту молодому магу, командиру приданной второй роты. И внезапно такое! Ритуал! В голове не укладывалось.

— Есть предложения? — Обратился он к Собакину.

— Ты же старший, ты и думай, — с видимой беззаботностью отозвался тот. Максим отметил, что он хорошо держался, хотя не не понимать серьезность происходящего.

— Старший я, но проснулся первый ты. То есть даже и не ложился, — буркнул он в ответ, — значит соображать должен лучше. Какие мысли по ситуации?

— Мысли… Во-первых, мы чего-то не знаем. Но что-то известно, или можем предположить. Известно: лес как лес, из "священных дубовых лесов" орков, оказался на границе после прошлой войны, капищ не обнаружено, почему и не тронули. Серая зона. Неизвестно: что там забыли старшие орки, если наши шпики не напутали, а мне кажется что нет, и с каждой секундой все больше. Хотим мы или нет, а проверять придется. Возвращение невозможно. Мы будем выпиты досуха в любом случае, ритуал не прервать, а пока будем ходить туда-сюда, весь полк вырежут. Тебе хорошо с твоим объемом ядра, небось бы заметил неладное только утром, а мне уже и сейчас кисло.

Максим вздрогнул от этой мысли. Действительно, не пойди он на незначительное, но нарушение устава, то есть не откажись от несения первой вахты лично, как должно сильнейшему магу, то вряд ли бы заметил что-то, списав на общий дискомфорт. И утром оказался бы единственным, кто еще может магичить, да в сильно ослабленном состоянии. Он кивнул и повернулся к своей роте, уже окончившей построение (Максим бы назвал это пробуждением). Слева от нее так же молча стояли люди Собакина.

— Боевая тревога. В лесу что-то действительно неладно, и спать у нас, как оказалось, времени нет. Выступаем немедленно. Повзводно, на более мелкие группы не дробиться. Интервалы между взводами двадцать метров. Щиты наготове, возможны обстрелы. В лесу орки (при этих словах люди зашумели), а ну тихо! При малейшей опасности — закрывайтесь в черепаху. Амулеты наготове. Отбиваться всеми копытами, самим вперед не рваться, товарищей не бросать. Мы с командиром второй роты будем атаковать и прикрывать одновременно. Ваша задача — отвлекать внимание и постараться выжить. Вопросы есть?

— Сколько там орков? — Выкрикнул молодой черноусый парень с секирой.

— Тебе хватит. Важно то, что они там есть. А быть не должно. Это нарушение договора, посещение нейтральной зоны возможно лишь под наблюдением наших сил. Орки в лесу — нарушители. А значит, будут драться отчаянно. Ветераны могут вам порассказывать на что способен орк, которого загнали в угол. Но отложим рассказы до возвращения в лагерь. Наша задача разведать и посмотреть что к чему. Не более. В любом случае, уже утром в лес войдут основные силы полка и зачистят все что шевелится. Мы должны лишь продержаться немного.

— А почему нам не дождаться утра и не зайти вместе со всеми? — Спросил один из унтер-офицеров, кряжистый седеющий воин, помнивший еще осаду Гюнтербурга.

— Потому, что если мы вернемся с пустыми руками, то будем выглядеть как испугавшиеся собственной тени. Скажут, что вам почудилось, и две с половиной сотни мужиков с двумя магами убоялись ночных шумов безобидного леса. И орки могут успеть уйти, что лишь подтвердит. Мы идем на охоту, и загоним дичь. Еще вопросы? Вопросов нет. Выдвигаемся.

Максим врал, и врал отчаянно. Он прекрасно понимал, что ведет людей на заклание, но говорить правду не мог, не имел права. Он знал, верил, что скажи он все как есть, то есть, что полк не доживет до утра, и некому будет идти на помощь, никто бы все равно не отказался (впрочем, пожелай кто, ему бы и не дали) от выполнения долга, но вести в последний бой людей знающих что они обречены не хотел.

Отряды молча вошли в лес. Идти было несложно, священные оркские леса вообще удобны для перемещения даже для конницы. Огромные вековые дубы, из которых они состояли, не давали достаточно развиваться другим растениям, и, при желании, по ним и ночью можно было даже бегать.

Люди шли сосредоточенно, стараясь не шуметь. Максим не лез вперед, с тревогой фиксируя, что отток маны от него усиливается. Прервать это он не мог, да и никто бы не смог. В чем и заключалась, собственно, опасность оркского ритуала, их древнейшего оружия, много раз "забытого", "стертого из памяти", "полностью утраченного" по итогам очередного поражении от магов, но неизменно применяемого в случае новой войны. "Но сейчас войны нет. Как же они решились, — думал Максим, аккуратно шагая мимо силуэтов могучих деревьев, — как посмели? Но, быть может, это и есть начало новой войны? От прошлой минуло всего три года, от позапрошлой тридцать девять лет. И орки были разгромлены. Не могли же они восстановить силы так скоро? Впрочем, скоро узнаю. Или нет. Как повезет, если не странно рассуждать о везении в подобной ситуации. Надеюсь, это будет хотя бы небесполезно. Бедный отец, я подвел тебя, хоть в том и нет моей вины."

Единственное на что он надеялся, так это успеть до взрыва и нанести пару-тройку последних ударов. Ритуал был страшным оружием. С его помощью оркам удавалось наносить тяжелые потери, да и то, что, несмотря на все поражения, их до сих пор не уничтожили как вид — его "заслуга". Как бы ни было, но опасность Последнего Ритуала останавливала магов, и заставляла, скрипя зубами, подписывать мир.

Рутуал. Страшное в своей неотвратимости и силе действие. Он тянул ману со всех живых, опустошая до нуля. И если простым людям это было еще ничего, лишь наваливалась усталость и раздражительность, то магам это была смерть, поскольку, опустошив запас маны мага, действие не прекращалось, выпивая само магическое ядро, разрушая и уничтожая его, что вело к долгой мучительной смерти. Вообще для магов слова ритуал и смерть были синонимами. Вовремя заметить, успеть нарушить ритуал, прервать? Это он и хотел, ради этого они с Собакиным и повели людей, понимая бесполезность для себя лично. Орки не умели сохранить собранную таким образом ману, лишь удерживали сколь можно дольше, после чего "отпускали", и магический взрыв добивал тех, кого еще не выкачали до дна. Максим видел территории после действия ритуала, был на них. Все то же, что и кругом, только словно трудно дышать и чувство ужаса мешает идти.

Радиус действия зависел от подготовки места и масштаба исполнения и ничего больше. Потому все капища (о, да, ритуал страшен не только своим действием, но и исполнением) уничтожались вместе с лесами, в которых обнаруживались. Маги противоставили этому массированность действий и артефакты. То что орки сами не владеют хоть сколько-то магией было спасением. Сразу после начала очередных боевых действий, спецгруппы магов запускали шары из голой маны с привязанной сигналкой, и туда, где какой-либо из шаров переставал передавать сигналы оповещения, сразу наносился концентрированный удар, усиленный артефактами. Это работало, орки несли потери, а главное, открывались проходы в их системе защиты. Плохо было то, что для минимизации потерь среди магов, приходилось рассредотачивать их среди людей, оставляя лишь особые спецгруппы, которые берегли. Любой маг-гвардеец, попадая в армию, автоматически получал под начало минимум роту людей. Полк имел в штате около двух десятков магов, не более, часто менее десятка, отчего противник получал возможность не только сдохнуть, но и прихватить побольше людей с собой.

— Я все, пуст до донышка. — Голос Дмитрия вывел Максима из задумчивости. Он внимательно посмотрел на бледное лицо товариша, все покрытое бисеринками пота, и все же уточнил:

— Ты уверен?

— Уверен, — Дмитрий криво усмехнулся, — поверь, я не паникер. Только не паникую я. Страха нет абсолютно. Ядро уже начали жрать. Мне конец. Передай моим потом, что так и так, мол, смертью храбрых. А лучше не придумывай ничего. Тебе поверят.

— Мне? Потом? — Изумился Максим. Друг мой, но рядом с тобой и практически в той же ситуации. Не будет никакого "потом", увы. Моему бы кто передал по-людски и без пафоса.

— Не скажи, — Дмитрий облизнул пересыхающие губы и упрямо мотнул головой, — ты везучий. Говорят даже, что родовые дары, которые Соболевы скрывают, включают небывалое везение.

Максим хрюкнул и прикусил кулак зубами, чтобы не расхохотаться. Гляля на него, товарищ тоже улыбнулся, немного смущаясь, но все же продолжил свое:

— А ты знаешь почему именно тебя направили в разведку? Я был в тот момент при штабе, так наш полковник прямо и сказал, а не послать ли тебя, они, то есть вы, Соболевы, везучие невероятно. "Этому непременно должно повезти, — так и сказал, — обязательно найдет что-нибудь! А если ничего не найдет, то считай тоже повезло! Всегда везет, во порода какая!"

— Да уж, везение невероятное, — Максим развеселился, вспомнив "везение" своего деда, которому оторвало обе ноги и руку, а все кто с ним был погибли, — попасть под ритуал в пустяковом деле, когда войны нет, и идти на смерть, да поспешать, иначе и ударить даже раз не успеешь — прекрасное везение. Эталон из гоблинской палаты мер и весов.

— Как бы там ни было, а я твердо знаю, что если у кого и есть хоть какие-то шансы выжить, так это у тебя. Или я хочу в это верить.

— Хорошо. Передам лично. Но сам понимаешь, обещать не могу.

— Долго еще, как думаешь? — Дмитрий решил сменить тему. — Я скоро свалюсь, не хотелось бы так, перед всеми.

— Держись. — Максим не знал что ответить, он и сам уже был очень уставшим. Мана отбиралась все быстрее, словно из тела выпускали кровь, усиливалась аппатия.

— Держусь. Даже продержался. Вот они. — Дмитрий нашел в себе силы собраться. — Теперь прощай, Соболев. Ты иди сколько сможешь, я возьму на себя людей.

Не дожидаясь ответа, Дмитрий закричал:

— К бою! Щиты сомкнуть! Строй черепаха!

Орки напали молча. Огромные и страшные, как тени ночного леса, они появлялись словно из ниоткуда, вселяя ужас даже в бывалых бойцов. Люди загалдели, поддерживая себя шумом оружия, щиты гулко стукались друг о друга, "черепаха" ощетинилась.

"Меня хватит на три, от силы четыре удара, — думал Максим, уходя бегом вперед и в сторону, — на этом все. Прощайте. Собакин, надеюсь на тебя, люди не должны знать, что командир их бросил. Как и того, что выбора у него нет".

Дмитрий старался как мог, найдя в себе последние резервы, его громкий голос, отдающий команды, звучал все дальше позади, перекрывая шум боя, и Максим заставил себя перестать думать о нем и людях. Все они уже умерли, так же как и он. Но у него своя цель. Дойти до места ритуала. Любой ценой, пусть это и нелепо звучит.

— Это раз! — Прошептал Максим, выхватывая офицерский жезл. Несмотря на усталость, он ранее никогда не чувствовал себя настолько мобилизованным. Чутье, интуиция обострились до предела. Это позволило первым засечь группу из девяти орков, собравшихся под очередным дубом.

— Прощайте, ребята. — Максим ударил секущей волной через жезл. Семерых орков разрубило пополам, а оставшихся он просто захватил "воздушными петлями", чтобы не дать кричать, после чего свернул шеи, резко дернув на себя.

Время. Максим побежал вперед изо всех сил, стараясь не думать, полностью доверившись интуиции. Она и заставила его резко остановиться, кувырком уходя вправо. Там, где он только что бежал, в землю воткнулось копье, или, скорее, кол, если судить человеческой меркой.

"Сверху!" — понял молодой офицер, и, не думая больше скрываться, встал в полный рост.

— Это два! — Максим всегда был хорош со стихией огня, почему и не использовал жезл когда запустил серию файерболов в кроны трех соседних дубов. Деревья вспыхнули как большие факелы, магический огонь потушить вообще сложно, так тут еще и в исполнении врожденного мастера стихии. Горящие тела корчащихся и воющих от боли орков посыпались вниз. Максим злорадно насчитал шестерых.

Цель была уже рядом, наличие дозорных на дубах указывало на это. Молодой офицер вздохнул, собираясь с последними силами. Нужен был лишь удар, один единственный удар, и ритуал будет испорчен. Да, ему это не поможет, как и оставшимся в лесу, но полк за речкой, хотя бы его часть, сможет спастись, пусть даже потеряв магов. Охотничий азарт развеял аппатию, Максим ощутил дикую, страшную ненависть ко всем оркам, тем более приятную, что он уже ничего не боялся и не было нужды ни бороться с отчаянием, ни загонять страх и жалость к себе куда-то поглубже. Возможно, впервые в жизни, он почувствовал себя абсолютно свободным. Он засмеялся счастливым детским смехом, и пошел "куда глаза глядят", зная, что ноги сами приведут куда надо. Потому он не только не удивился, увидев себя на краю широкой поляны, над которой будто висела полная кровавая Луна, но и был совершенно готов. Здесь находилось капище.

Посредине были воткнуты в землю двенадцать крестов, составляющих круг, шесть обычных, на людей, и шесть огромных, на орков, чередуясь через один. Максим удивился, он никогда, разумеется, лично не наблюдал ритуал, но думал, что в жертву приносят только людей. У каждого крестя находилось по огромному орку, с их неизменными копьями. В центре круга горел яркий костер, у него стояло четверо людей, поднявших руки к ночному небу.

— Нет, не людей, — поправил себя Максим, — это и есть настоящие орки. Старшие орки.