Кречетов, ты - крестьянин, а не наследник! Том 1

Глава 2 Попаданец, ты конкретно попал!

Мои руки нащупали что-то холодное и твёрдое, похожее на кожу и кости.

Этот придурок-дворянин, за которым все охотятся, наконец-то обнаружен.

И он ещё не сдох, но уже на пути.

Чертов полутруп чуть не вывалился за борт, словно пьяный матрос после третьей бутылки.

Погрузить того, кто уже смертельно ранен, оказалось долбаной заботой. Но я с этим справился, с третьей попытки.

Затем ухватился сам, чуть не опрокинув это корытце. Утонуть груженым золотом, поднимая полутруп, было бы настоящей хохмой для Богов.

— Двигай своей пафосной задницей, гребаный вельможа! — Я влез, тяжело дыша. Моё колено, как кипящий котел боли.

Тяжело вздыхая, попытался восстановить дыхание. Мертвец внезапно ожил, его рука потянулась ко мне, и я стал вырываться, чувствуя стальную хватку на запястье.

— Я сын барона Кречетова... — Хрипло выдохнул он, глядя мне в глаза. — Мой дядя... уб... убийца.

И потом откинулся на спину, словно этот последний жест выжал из него душу. Кажется, на его губах мелькнула тень улыбки, прежде чем он перестал дышать.

«Откинулся благородный.»

Но проблем меньше не стало. Я продолжил прислушиваться к звукам, доносящимся из доков. К счастью, меня никто не выслеживает, никто не слышал мои трубадурские приключения.

Лодка плыла, словно ленивая черепаха по грязной воде. Прошло несколько минут, пока не появилось что-то, стоящее пристального взгляда. Темное пятно, возможно, где-то там остров.

Я мог бы доплыть туда и переждать. Разобраться что делать дальше. Времени на раздумья у меня меньше, чем у солдата на перекур.

Мой взгляд скользнул к трупу. А у него на ногах — млять, кожаные сапоги, что называется, для верховой езды. Такие стоят целое состояние, за всю жизнь крестьянину не заработать.

Пинжак тоже кожаный и с пуговками серебряными. Пацан был на стиле, одет как будто на обложку журнала.

«Ладно, дружище, ты ушёл, а вот твоя одежда — вполне может пригодится.»

Лишь одна дырка сзади от арбалетного болта в районе почки. А моя старая драная куртка — семь дыр, да три заплатки. И ни одной мать её пуговицы. Так вот, в чем разница между крестьянином и дворянином.

«Хотя...» — Поглядев на труп я задумался. — «Может, божок имел в виду его, обещая переселить в тело дворянина?»

Но похоже, облажался он, или.... Или кто-то успел подохнуть до того, как мне досталось дворянское тело. Может, крестьянский поц загнулся от голода раньше.

И это имея карманцы набитые золотом. Жизнь, черт побери, полна сюрпризов.

Я понял это, когда мой желудок заурчал от голода. Но в лодке не было никакой еды, кроме мертвеца. Однако, я лучше снова умру, чем отведаю труп.

Причмокнув губами, потер рукой ноющее колено. Взглянул на лодку, а потом на труп.

«Нехило так экипирован для мертвяка.»

Под плечом - кожаная сумка. Пояс с мечом, клинок ещё в ножнах. Золотая рукоять заканчивается хитрым гаком в виде хищной птицы.

«Кречетов, значит говоришь.... Элитный сокол.»

Кто бы ты ни был, решил я. Ты был важной птицей при жизни.

«Дерзкая птица, светская львица,» — вспомнил я, как говорила какая-то соска с лошадиной фамилией.

Так что я распустил маленький парус, схватил руль и направился к пятну вдалеке. Над головой ярко светила луна, на небе ни облачка, погода была на удивление хорошей.

А я понятия не имел, как добраться до озера Ильмен в одиночку. Это был самый глупый план, который я когда-либо вынашивал.

Даже не заметил, как заснул.

Мне снились воспоминания предыдущей жизни. И то как языческий божок переселил меня в новое тело.

****

[До переселения в новое тело]

После двух лет работы без выходных я накопил достаточно денег. Для того, чтобы отправиться в настоящий отпуск.

У меня не было родителей, друзей и реальной причины заниматься чем-то, кроме своих личных желаний. Впервые я был счастлив быть холостяком. Потому что это означало быть свободным и делать всё, что захочу.

В целом, чувствовал себя хорошо и выглядел неплохо, мне было 28 лет. У меня уже есть хорошая престижная работа в офисе. И я собирался уехать в Крым на месяц.

До этого подрабатывал на разных работках, на которые брали всех, кто подавал заявления. Я был кассиром, строителем, охранником в кафе. И что самое худшее, курьером — мне платили за доставку, и я доставлял. Хотя там платили больше всего.

Это была не та работа, за которую я хотел бы получать больше денег, но у меня не было выбора. Я был в сфере услуг и не мог изменить свое положение.

Иногда во мне просыпался зверь — он требовал еды и отдыха. Иногда долго не мог уснуть, вспоминая, зачем я живу. Иногда быстро засыпал, чтобы ни о чем не думать.

Моя работа всегда заканчивалась тем, что я увольнялся. Знал, что за этот труд никогда не отсыпят столько, чтобы чувствовать себя взрослым.

Собеседования на работе были короткими. Так как, если ты был одобрен то, работу уже получил.

Моя первая работа в качестве чернорабочего была просто анекдотом.

— Ты лопатой махать умеешь?

— Конечно.

— Ни разу не приходил на работу в бухом состоянии?

— Неа.

— Так быстро зачислите его в штат!

А потом два года в офисе, зарплата как у короля, уважение коллег. Я всех тех придурков переиграл, кто раньше смотрел на меня свысока. И я прекрасно справлялся с новой работой!

И я заслужил этот отпуск. Я стал на столько взрослым, на которого хорошая девушка обратила бы внимание.

Она бы сказала:

«Я хочу выйти замуж за этого умелого, и прилично выглядящего мужчину».

И возможно, мог бы встретить её на Крымском побережье.

Итак, я был в отпуске. И летел в самолете на долгожданный отдых.

Мечтая о песчаных пляжах и вечерних прогулках с той, что смотрит на меня восхищенным взглядом, я закрыл глаза и уснул.

«Долгожданный отдых, курорты Крыма, ждите меня», — шептал я во сне.

Но, как всегда, судьба разыграла свою грязную карту.

Мой сон оборвался взрывом, и я понял, что никакой Крым уже не ждет меня. Самолет вместе со всеми на небесах был отправлен в ад.

Когда я откинул копыта, то оказался в комнате среднего размера белого цвета. Она была хорошо освещена и производила впечатление очень пресной, очень нейтральной.

Вдруг на горизонте замаячил старик. В белом халате с поясом, в глазах мудрость, а тело, дай бог каждому на старости лет.

— Я тут Велес, Бог Огня и Грома, — сказал он, делая вид, что это великое дело.

Я посмотрел на него без особого энтузиазма.

Мой сосед алкоголик тоже любил голым в простыне ходить. Неделю он римский ымператор, а потом борец с рептилоидами.

— Так, — буркнул я, — судя по всему, я тут мертвый и это загробный мир?

— Ну, по сути, ты и так уже мертв, — философски ответил Велес.

— Так кто ж ты такой?

— Мы боги.

— Есть ещё такие же мудаки, как ты?

— Да, хотя большинство не такие культурные как я. — Велес рыгнул, и почесал яйца, чисто ради эффекта. Может, он просто эксцентричный бог, или чо там у них в моде...

Велес прочистил горло:

— Давай, у нас мало времени. Мы спасли твою душу в той катастрофе. Нашим миром правят демоны, которые убивают всех на своем пути, включая наших последователей и учеников.

— Значит, ты не можешь напрямую влезть в это дело?

Велес подтверждающе кивнул:

— Верно, там царит магия и прочее.

— Так, я могу там поколдовать? Это ж как в кино!

— Да, но тебе всё равно придется поддержку получить, — ответил Велес.

По выражению его лица, видно, что он понимает, как меняется мое мнение.

Я кивнул:

— Ладно, буду считать тебя своим божком-покровителем. Это значит, я молнию и огонь получаю?

Он кивнул. Затем высморкался в подол халата.

— Ну чо, давай, не тяни кота за яйца. — Велес встал, призывая меня сделать тоже самое.

Прежде, чем я успел врубиться в этот цирк, Велес схватил мою руку и прижег будто утюгом.

Когда отпустил, на руке два шрама: один, как огонь красно-оранжевый, а второй, словно молния фиолетово-белая.

— Это типа руны, понимаешь. Представь, что-то в духе огня или молнии и бац! — Велес, щёлкнул и на его пальце загорелось пламя. Момент и пламя увеличилось, а потом снова замерцало.

Я стал пялится на свой палец, представляя огонёк. Огонек появился и тут же исчез — как желание выспаться в понедельник.

Прикольная фишка. Хотя я сразу почувствовал себя очень уставшим.

— Осторожно, — начал Велес, — у людей обычно целая жизнь, чтоб освоится с этим. У тебя пара минут, и харэ тебе.

— Чё?

— И так, давай быстро. Я тебя вселю в тело дворянина. Проснешься — будь готов шевелиться, не будь тормозом. Понял?

— Понял. Не дурак же.

Прежде, чем я успел ещё чего-то спросить, Велес отпихнул меня вниз, в чёрную бездну. Тьма поглотила меня. Сознание снова куда-то уплыло.

Надеюсь я справлюсь.

****

Проснулся. Осознал, что я всё ещё в теле крестьянина.

Утро застало меня в лодке. Зябко лежал, как холодный обрубок мяса.

Ноги и руки — как деревянные доски, всё промокло до костей. Красное лицо, глаза в огне.

Где-то там, вдалеке, торчали берега, но мне было пофиг.

«Что угодно, лишь бы подальше от тех козлов,» — подумал я, растягивая в улыбке онемевшие от холода губы.

На свету дня решил рассмотреть труп дворянина получше. Парень лет пятнадцати, максимум двадцати. Светлые волосы, челюсть кубарем.

Глядя на свое отражение в воде, до меня дошло: «Что-то мы с ним как две капли воды.»

Но, конечно, это невозможно, ведь он — благородный наследник, а я — просто долбанный бездельник.

Маленький рост, бледная кожа, большая голова, асимметричные черты лица.

От плохого питания началась какая-то бяка, благодаря которой цвет кожи удивительно напоминал несвежего упыря. То есть тело крестьянина мало чем отличалось от трупа дворянина.

Хотя, если честно, сейчас у меня в карманах больше золота, чем у него в аристократических штанах. Может, стоит его труп обыскать сначала?

Вероятно, это был Новгородец. На его безымянном пальце блестел золотой перстень в виде щита, с хищной птицей посредине.

«Ну да, Кречетов же....»

Рукоять меча в виде птицы, фамильный перстень с птицей. Прямо какое-то тотемное животное или родовой фамильяр.

«Наверняка, зело знатный вельможа,» — подумал я, присваивая богатства нового друга.

Надо быть поосторожнее с этими вещами и особо не светить. Если кто увидит, то начнут спрашивать. Ведь наверняка его уже ищут. У знатного аристократа всегда есть кому позаботится о нем.

Кстати, что та девка на берегу кряхтела про кольцо?

«Оставь себе кольцо, а мне писюльку дай», — вот, что она скозанула.

Значит, та писюлька была ей дороже золотого кольца. Где, кстати, это блевотное письмо? Пощёлкал по его пижамке.

«Ага, нашёл вот в нагрудном кармане.»

Вытащив конверт, пригляделся ближе. Спасибо вощёной бумаге, внутри, скорее всего тоже сухо.

На этом конверте что-то было написано, но блин, я-то не разберу. Прошлый хозяин моего тела не умел читать буковки.

Зато на конверте та же гербовая печать рода Кречетовых.

За ночь этот труп стал каким-то зелёно-голубым, с белыми пятнами тут и там. От этого гнилого месива воняло, будто сам дьявол срал в угол лодки.

— Ну, а пинжак с отливом заберу, — промолвил я ему. — И сапоги тоже. Надеюсь, ты, черт возьми, не возражаешь.

Труп ответил мне какой-то тупой ухмылкой. Всю ночь так пролежал — лыбясь в небо, бедолага.

Боже, какой кошмар! Серьезно, я был вынужден сломать обе его руки, прежде чем снять кожаный дублет.

Задача не для слабаков.

На снятие его сапог я потратил больше времени, чем на свой последний случайный секс. То есть где-то две минуты.

По итогам кровавой борьбы, когда солнце поднялось в небо — вонь стала невыносимой. Даже самый жадный ублюдок не смог бы вынести так долго.

«А я жадный? Да. К тому же циничный и эгоистичный.»

Когда, наконец, сбросил этого улыбающегося кадавра в реку, у меня в животе закрутило. Воняло, как в аду.

Я умылся водой, жалея, что сбросил труп раньше, чем подумал попить. Скорее всего, теперь вода отравлена трупным ядом. Так что не буду рисковать.

Среди других недостатков побега было еще и то, что у меня теперь нет еды. Нет, правда, лучше я погрызу золотые монеты, чем снова переживать этот ад. Или хотя бы сапоги.

Лодка рвалась вперед, ветер раздувал паруса, а я сидел, обхватившись за живот, и осматривал добро мертвяка.

И жаль, что не могу прочитать, написанное на конверте и само письмо. Я даже не вскрывал его. Наверняка там что-то важное, раз за ним гонялись трое киллеров-шмиллеров.

Вспомнил про его сумку. Открыл её, а там — свиток, замазанный воском, и что-то еще. Воды, как обычно, ни капли.

Набил эту суму монетами, выгребая из своих карманов и худых башмаков.

Потом всунул ноги в новые сапоги. Кожа мягкая, как лоно любовницы, но с запахом хуже, чем у последней.

Старые башмаки тут же выкинул за борт.

Потом подрулил курс и всё время держал путь на остров.

В конце концов, наткнулся на скалистый берег. Камни вбивались в воду, словно гвозди в дерево — острые и безжалостные.

Лицо чесалось, губы трескались от обезвоживания. На этой маленькой лодке не было места, где можно укрыться от солнца. Тени — ноль.

Ну и, конечно, лодке нравилось набирать воду, будто она жаждала моего горького конца. По крайне мере одна девушка мне так и сказала.

Дырка с течью была одна и не представляла проблем. Вытащив сопливый платок я заткнул её как сумел.

Но не успел отдохнуть, как еще две дыры вылезли на свет. Эта старая лодка разваливалась прямо на моих глазах.

Неудивительно, что её бросили.

Настроение у меня испортилось. Еще и воды нет. Отдал бы весь свой золотой запас за каплю чистой воды. Просто надо выбраться на сушу, где-то там должна быть вода.

Только причалить к острову негде.

На берегу камни, размером с бабушкин дом. Острые, как мой язык после бутылки виски. Базальтовые горы, на которые даже пташка не смогла бы нассать без разбега.

Я медленно кружил вокруг острова, глядя, как вода заливает мою лодку, и при этом проклиная всё, что только можно.

Камни сменились галькой, будто природа решила пощадить меня и сделать приличный пляж, на котором я мог бы умереть.

Лодка едва дотянула до берега.

*****

[Усадьба дяди]

Через распахнутое окно проникал гул Новгорода Великого. Городок, на реке Волхов, неподалеку от Ильменского озера.

В солнечный день появилось много людей с севера, приехавших сюда торговать.

«Дюже хорошо,» — подумал Всеволод Кречетов, глядя на макушку крепостной девки.

Её голова ходила вверх-вниз.

Вот где настоящее блаженство — своя деревушка с холопами. Благодать...

— Ну давай, голубушка, почти... — Он вздохнул, почувствовав, как волны сладкой истомы охватывают его. — ...продолжай, двигай язычком.

Судорога перетекла в лёгкую дрожь, и он молил всех чертей сразу, пытаясь выжать из себя этот грёбаный экстаз.

Как назло, за дверью кто-то пришел:

— Где барин? — Спросил Лютый у слуги, стоящего перед дверью.

— Быстрее, — прошептал Всеволод молодой девке, слегка ударяя кулаком по макушке. Почти приехали, нечистая сила.

Сладость возбуждения бурлила внутри, и Всеволод закрыл глаза, погружаясь в момент. Его грязные ногти впивались в бедро, пока девка творила непотребство чмокающими звуками.

Дверь распахнулась, и вошел Лютый с полуулыбкой на варяжском лице. Всеволод Кречетов отпрянул, девка освободила уста и облизнула губы.

— Барин.

Всеволод, не веря своим глазам, наблюдал, как его огурчик скукоживается. Он переводил взгляд с изумленного лица девки на своего дружинника. Ощущение исчезло.

— Мой господин... — начал Лютый.

— Убирайтесь! Все убирайтесь нахрен сейчас же! — Рявкнул Всеволод, обрывая его на полуслове, и отправляя обнаженную девушку за дверь.

«У неё отличная задница,» — подумал он, глядя, как она убегает. — «В следующий раз попробую....»

Он молча подтянул штаны и доковылял до стола, на котором ранее оставил свой кубок с медом. Залпом допил остатки и рыгнул.

— Есть несколько неотложных дел, — сказал Лютый, нисколько не успокоив его нервы.

— Какие дела, леший тебя задери?

— Он убил одного из наших.

— Кто кого убил? Говори внятно.

— Тот за кем вы нас отправили, господин. Напарника моего поджарил чарами.

Ах. Он что имеет в виду его племянника?

Ярослава Кречетова — последнего из рода его двоюродного брата.

Жаль только жену его с дочерьми упустил. Успел он их отправить за море.

Тем не менее Всеволод не понимал, как заморыш смог убить кого-то. У него ведь даже дара нет.

— Ты не мог подождать пару минут, чтобы сказать мне это?

— Ну, я не знал, что ваша светлость занят. Вы просили сказать, как только мы убьем его.

Всеволод проворчал:

— Я также сказал, что хочу отдохнуть и развеяться пару часов перед этим. Ну так вы достали его?

Лютый поморщился:

— Я не уверен, мы не нашли тела.

Лицо Всеволода мгновенно помрачнело:

— А как он смог твоего напарника убить?

Лютый пожал плечами:

— Его будто молния ударила. Говорю же - чаромутный.

Всеволод тут же пришел в ярость, но сдержался и прошипел:

— Не мели ерунды, Лютый. У мальчика нет дара. А письмо нашли?

Лютый продолжал мрачно молчать. Итак понятно, что они ничего не нашли.

Всеволод вскипел еще сильнее:

— Вместо этого я могу приказать выпороть тебя. Так что вали отсюда живо. Если не приволокешь ко мне его труп, сам тебя кастрирую.

Всеволод хотел еще что-то сказать, но дверь бесцеремонно распахнулась и появился слуга. Судя по его лицу, он принес плохие новости.

— Чего надо, скотина?! — рявкнул Всеволод.

С явным усилием заставив себя, слуга начал говорить, не поднимая взгляда:

— Господин, не вели казнить, вели слово молвить.... Казна пуста мой господин, всё золото пропало.

*****

Наконец причалив к берегу, я с трудом затащил лодку.

Отдышавшись и передохнув, пошёл исследовать остров.

По крайней мере, я нашел воду. Небольшой ручей, сбегающий со скалы и впадающий в реку. Менее чем в сотне метров от берега.

Я пил быстро, как только мог, и так много, что всё вернулось обратно. Меня вырвало скудным содержимым желудка на только что позаимствованные сапоги.

Я долго сидел, ожидая, пока болезнь утихнет. Вымыл лицо и сполоснул рот. Затем очень осторожно выпил ещё немного прохладной воды.

Потом вернулся к наполовину затонувшей лодке, чтобы забрать вещи.

Увидев свою сумку с золотыми монетами, я начал безумно смеяться. Насколько я знал, теперь я один из богатейших людей на земле Новгородской.

Ко мне медленно вернулась память прежнего хозяина тела.

Вчера ему улыбнулась удача. Когда он ломанул дом господина и вскрыл сундук.

Сундук из темного дерева, усиленный железными заклепками и пластинами, закрывающийся на замок. Он вскрыл его с четвертой попытки.

Замок щелкнул, и он медленно откинул крышку. Отблески ярко-желтого цвета заплясали на его лице.

100 медяков = 1 серебряный

100 серебряных = 1 золотой

1 золотой — наивысший номинал.

Обычный дружинник получал 3 серебряных в неделю.

Огнестрельный мушкет стоил 2 золотых. Но они были редки. Потому как, супротив магического зверя - стрела, болт, копье будет надёжнее.

Дворяне также предпочитали холодное оружие из-за слабости огнестрела против магической брони. А простолюдинов отпугивала цена.

Так что это была его самая крупная добыча за долгую преступную жизнь. Жизнь, полную неудачных мелких преступлений.

Он стал поспешно набивать большие боковые карманы. Высыпал по две пригоршни в свои башмаки, прежде чем выскребал до дна.

Затем он исчез.

Он чуть не сломал ноги, приземляясь, после прыжка из окна второго этажа. А затем терзаемый голодом забрался в хижину, где уснул и умер от истощения.

А после — в его тело вселился я.

Я также знал, что, вероятно, умру на острове в одиночестве. Либо от голода, либо от ужасов.

Потому что я узнал этот остров. Здесь обитали проклятые существа.

Согласно историям, люди навсегда пропали там, где эти существа впервые поселились.

Прошло чуть ли не пару веков с тех пор, как Рюрик, этот князь-варяг с родословной, разгромил эту шушару и вырвал их корни с этой земли.

Но здания, где они тусовались, всё ещё тут.

Заброшенные, запутанные руины, где в свое время царило нечеловеческое зло. Смотришь на них — и волосы на жопе встают дыбом.

И вдруг, словно подтверждая мои мысли, раздался треск со стороны деревьев.

— КТО ТАМ ИДЕТ?! — басанул я самым мужским тоном, слишком напуганный, чтобы мыслить разумно.

Что бы ни двигалось ко мне, оно на мгновение замерло. А затем ломанулось в мою сторону.