Краснорубашечники

Глава 6

Даль, ты куда это? — спросила Дюваль. Она и остальные остановились посреди коридора космической станции Анжелес Пять, глядя, как Даль неожиданно отделился от группы. — Брось, у нас увольнительная! Пора налиться!

— И завалиться, — добавил Финн.

— Налиться и завалиться, — согласилась Дюваль. — Не обязательно в таком порядке.

— В таком порядке тоже ничего, — запротестовал Финн.

— Во, спорим, именно поэтому тебя на вторые свидания и не зовут, — сказала Дюваль.

— Мы не про меня сейчас, — напомнил Финн. — Мы про Энди. Он нас кидает.

— Еще как! — заявила Дюваль. — Энди! Ты что, не хочешь с нами налиться и завалиться?

— Хочу-хочу, — заверил ее Даль. — Мне только надо сделать звонок по гиперволне.

— А с «Бесстрашного» нельзя было? — спросил Хансон.

— Этот звонок — нет.

Дюваль закатила глаза:

— Все твоя новая одержимость, да? Энди, клянусь, с тех пор, как у тебя завелось шило в заднице с этим Дженкинсом, ты такой зануда стал. Целых десять дней в раздумьях. Расслабься, угребище!

Даль улыбнулся:

— Я быстро, честное слово. Вы где, ребята, будете?

— Я нам снял номер в станционном «Хилтоне», — сказал Хансон. — Придешь туда и найдешь тех, кто будет быстро терять трезвость.

Финн ткнул пальцем в Хестера:

— И невинность — в его случае.

— Очень смешно, — буркнул Хестер, но потом все-таки ухмыльнулся.

— Скоро буду, — пообещал Даль.

— Давай-давай! — сказал Хансон, и вместе с остальными отправился дальше по коридору, болтая и смеясь. Даль проводил их взглядом и отправился в торговую зону разыскивать гиперстанцию.

Он нашел одну, втиснутую между кофейней и татуировочным салоном. Она оказалась едва-едва с киоск, и в ней было только три волновых терминала, из которых один не работал. Кто-то пьяный с другого корабля громко переругивался по другому. Даль занял третий.

На экране появилась надпись «Вас приветствует „СерфПойнт Гипервэйв“», которая затем сменилась поминутным прейскурантом цен на открытие волны. Пяти минутам разговора предстояло почти полностью съесть его недельное жалование, но это Даля не удивило. Требовалось большое количество энергии, чтобы открыть межпространственный туннель и в режиме реального времени соединиться с другим терминалом в световых годах отсюда. Энергия стоила денег.

Даль достал анонимную кредитку, которую держал на тот случай, когда не хотел, чтобы можно было отследить связь с его личным счетом, и поместил ее на разъем для платежей. Монитор зарегистрировал ее и показал панель «вызов». Даль назвал номер телефона в Академии и стал ждать соединения. Он был практически уверен, что та, кому он звонит, уже проснулась и на ногах. Вэ-Эс держал все корабли и станции на стандартном времени, иначе из-за разницы в длине суток и часовых поясах никто вообще ничего не мог бы делать, но Академия была в Бостоне. Даль не мог вспомнить, в скольки часовых поясах это отсюда.

На другом конце линии раздался женский голос:

— Кто бы ты ни был, ты мешаешь мне делать утреннюю пробежку.

Даль ухмыльнулся:

— Доброе утро, Кейси. Как там мой любимый библиотекарь?

— Ёлки! Энди! — через секунду включилось изображение, и появилась улыбающаяся Кейси Зейн на фоне фрегата «Конститьюшн».

— Очередная пробежка по Тропе Свободы, я так понимаю, — сказал Даль.

— Она кирпичом выложена, удобно, — ответила Кейси. — А ты где?

— Примерно в трех сотнях световых лет и плачу за каждый дюйм, — сказал Даль.

— Ясно. И что надо?

— В архиве Академии есть чертежи каждого корабля на флоте, так?

— Конечно. Всех, чье существование Вэ-Эс соглашается признавать — точно.

— Они могут быть изменены или подделаны?

— Извне? Нет, — казала Кейси. — Архивы не связаны с внешними компьютерными системами, отчасти как раз, чтобы избежать взлома. Все данные идут через живых библиотекарей. Стабильное рабочее место.

— Да, наверно, — согласился Даль. — А нет ли, случаем, какой-нибудь возможности выслать мне копии чертежей «Бесстрашного»?

— Не думаю, что они засекречены, так что вряд ли это будет проблема, — сказала Кейси. — Хотя мне, возможно, придется подредактировать данные о компьютерных системах и вооружении.

— Не вопрос, — сказал Даль. — Мне это все равно не нужно.

— И все-таки, ты же сам на «Бесстрашном», — спросила Кейси. — Ты же можешь взять чертежи из базы корабля.

— Могу, — сказал Даль. — Тут на борту немного меняли кое-что, и я подумал, что было бы полезно иметь оригинальные чертежи, чтобы было с чем сравнить.

— Окей. Я все сделаю, как только доберусь до архива. Это как минимум через пару часов.

— Пойдет. И еще, сделай доброе дело, вышли их по этому адресу, а не на официальный Вэ-Эсовский, — он назвал альтернативный адрес, который анонимно создал через общественного провайдера еще в Академии.

— Ты в курсе, что я должна буду зарегистрировать запрос информации? — спросила Кейси. — Это включает указание адреса, куда она была выслана.

— Я ничего не скрываю от Вэ-Эс, — заверил ее Даль. — Никакого там шпионажа, честное слово.

— И это говорит человек, звонящий одному из лучших друзей с анонимного публичного терминала, а не с собственного телефона.

— Я не склоняю тебя к государственной измене, зуб даю.

— Ладно. Мы приятели и все такое, но шпионаж в мою работу не входит.

— С меня причитается, — сказал Даль.

— С тебя обед, — сказала Кейси. — В следующий раз, как будешь в городе. Жизнь библиотекаря не то, чтоб ужасно увлекательная, знаешь ли. Приходится наблюдать за другими.

— Поверь мне, с этой точки зрения я сам серьезно подумываю уйти в бостонские библиотекари, — сказал Даль.

— Ну вот, теперь ты подлизываешься. Я тебе скину все по волне, когда буду в офисе. А теперь отключайся, пока не разорился.

Даль опять ухмыльнулся:

— Пока, Кейси.

— Пока, Энди, — сказала она и отключилась.

Когда Даль добрался до номера, в нем обнаружился гость.

— Энди, ты же знаешь лейтенанта Керенского, — произнесла Дюваль странно нейтральным тоном. Они с Хестером сидели с двух сторон от обнимавшего их Керенского. Кажется, они его подпирали.

— Сэр, — сказал Даль.

— Энди! — с трудом произнес Керенский. Он высвободился от Дюваль и Хестера, сделала два заплетающихся шага и хлопнул Даля по плечу рукой, в которой не было выпивки. Мы ж в увольнительной! Давай без званий! Прямо сейчас я тебе просто Анатолий. Давай, скажи!

— Анатолий, — сказал Даль.

— Вот, видишь, несложно, да? — Керенский осушил стакан. — У меня, кажется, выпивка кончилась, — сказал он и вышел. Даль повернулся к Дюваль и Хестеру и поднял бровь.

— Он засек нас перед отелем и присосался, как пиявка, — сказала Дюваль.

— Пьяная пиявка, — уточнил Хестер. — Он был в дым, еще пока мы сюда не добрались.

— Пьяная, похотливая пиявка, — проворчала Дюваль. — Положил мне руку на плечо, чтоб лапнуть за титьку. Лейтенант он или нет, а я уже готова надрать ему задницу.

— Прямо сейчас наш план состоит в том, чтобы напоить его так, чтобы он отключился раньше, чем попробует пристать к Дюваль, — сказал Хестер. — Тогда мы спустим его через желоб для грязного белья.

— Блин, вон он опять идет, — проворчала Дюваль. Керенский и впрямь, спотыкаясь, брел обратно к троице. Продвижение его было скорее зигзагообразно, чем по прямой. Он замер, чтобы восстановить ориентировку.

— Оставьте-ка его мне, — сказал Даль.

— Серьезно? — удивилась Дюваль.

— Конечно. Я с ним понянчусь, пока он не отключится.

— Чувак, с меня минет! — заявила Дюваль.

— Что? — спросил Даль.

— Что? — повторил Хестер.

— Ой, прости, — сказала Дюваль. — В наземных войсках, когда кто-то оказывает тебе услугу, принято говорить, что ты должен ему половой акт. Если услуга средняя, это минет. Если большая, то трах. Сила привычки. Это просто выражение.

— Ясно, — сказал Даль.

— Никакого реального минета не предвидится, — уточнила Дюваль. — Поясняю на всякий случай.

— Главное — намеренье, — сказал Даль и повернулся к Хестеру. — Что насчет тебя? Ты тоже хочешь сказать, что должен мне минет?

— Я обдумываю этот вопрос, — ответил тот.

— Кто сказал «минет»? — спросил наконец доковылявший до них Керенский.

— Ладно-ладно, должен, — быстро согласился Хестер.

— Великолепно, — сказал Даль. — Тогда увидимся с вами двоими позже.

Дюваль и Хестер стремительно попятились.

— Куда это они? — медленно моргнул Керенский.

— Они планируют день рожденья, — сказал Даль. — Почему бы вам не присесть, сэр? — Он указал на один из диванов, стоящих в номере.

— Анатолий, — сказал Керенский. — Боже, я ненавижу, когда люди обращаются по званиям в увольнительной. — Он брякнулся на диван, чудом не пролив выпивку. — Мы все братья по оружию, понимаешь? Ну, кроме тех, кто сестры. — Он оглянулся по сторонам в поисках Дюваль. — Мне нравится твоя подружка.

— Я в курсе, — сказал Даль.

— Она спасла мне жизнь, представляешь? Она ангел. Как ты думаешь, я ей нравлюсь?

— Нет, — сказал Даль.

— Почему нет? — Керенский оскорбился в лучших чувствах. — Ей женщины нравятся, или что?

— Она замужем за работой, — пояснил Даль.

— Ааа, замужем, — протянул Керенский, явно расслышав не всю фразу, и сделал еще глоток.

— Не возражаете, если я задам вам вопрос? — спросил Даль.

Керенский слегка помахал свободной рукой, будто говоря «да валяй».

— Как вам удается так быстро выздоравливать?

— В смысле?

— Помните, как вы подхватили Меровианскую Чуму?

— Конечно. Я чуть не умер!

— Я знаю, — сказал Даль. — Но уже через неделю вы вели мой отряд на высадку.

— Ну, я поправился. Они нашли лекарство.

— Да, — согласился Даль. — Это я принес лекарство коммандеру К'ингу.

— Так это был ты? — гаркнул Керенский и сжал Даля в медвежьих объятиях. Выпивка Керенского выплеснулась из стакана и потекла Далю за шиворот. — Ты тоже спас мне жизнь! Эта комната просто набита людьми, кто спас мне жизнь. Как я вас всех люблю! — Керенский начал всхлипывать.

— Всегда пожалуйста, — сказал Даль, пытаясь как можно деликатней спихнуть с себя всхлипывающего лейтенанта. Он был в курсе, что все остальные в комнате старательно игнорируют происходящее на диване. — Я хотел сказать, что даже с лекарством вы очень быстро поправились. И после этого вас серьезно ранили при высадке. А через пару дней вы были уже в порядке.

— А, ну, знаешь, современная медицина творит чудеса, — сказал Керенский. — Плюс я всегда быстро выздоравливаю. Это семейное. У нас есть легенды об одном моем предке в Великую Отечественную. Он был в Сталинграде. Получил двадцать, что ли, пуль от фашистов, и все еще продолжал сражаться. Чувак, он был просто невероятный. Так что я, наверно, унаследовал этот ген. — Он глянул в стакан. — У меня было больше выпивки.

— Очень хорошо, что вы так быстро исцеляетесь, учитывая, как часто вас ранят, — рискнул Даль.

— Да знаю я! — внезапно рявкнул Керенский. — Спасибо большое! А то больше никто не видит! В смысле, что вообще за фигня происходит? Я не идиот, не растяпа какой-нибудь, или что. Но каждый раз, когда я отправляюсь на высадку, все идет к чертям. Ты знаешь сколько раз, меня, например, подстреливали?

— Три раза за три года, — сказал Даль.

— Да! Плюс вся остальная хрень, которая со мной происходит. Ну, ты знаешь. Чертов капитан с К'ингом, небось, куклу Вуду с меня сделали, или еще что. — Он немного посидел в мрачной задумчивости и затем начал клевать носом.

— Кукла Вуду, — Даль потряс его за плечо, возвращая в сознание. — Вы так думаете.

— Ну, нет, не буквально, — сказал Керенский. — Глупо же. Но чувство именно такое. Как будто каждый раз, когда капитан и К'инг знают, что при высадке все пойдет наперекосяк, они говорят: «Эй, Керенский, вот задание прямо для тебя!», и потом я высаживаюсь и получаю разрыв селезенки. И половину времени я занимаюсь какой-то дурью, в которой вообще не разбираюсь, верно? Я астрогатор, парень. Я хочу просто… астрогировать. Верно?

— А почему вы это капитану и К'ингу не скажете? — спросил Даль.

Кеенский фыркнул и скривил губы:

— А что я им, черт подери, скажу? — он обхватил себя за плечи и начал раскачиваться, как Шалтай-Болтай. — «Ой, нет, капитан, коммандер К'инг, я не могу отправляться на эту миссию. Пусть кому-нибудь другому проткнут глаз для разнообразия!» — Он замер и затих на секунду. — И вообще, я не знаю. Все каждый раз кажется таким разумным, знаешь?

— Не знаю, — сказал Даль.

— Когда капитан говорит мне, что я должен отправляться на высадку, у меня словно мозг отключается, — произнес Керенский. Звучало так, будто он пытается собрать головоломку. — Меня наполняет уверенность, и кажется, что да, есть отличная причина, чтобы, черт побери, именно астрогатор собирал медицинские образцы, сражался с машинами-убийцами, или что там еще. А потом я возвращаюсь на «Бесстрашный» и думаю — «Что за хренью я сейчас занимался?» Ведь в этом же нет никакого смысла, да?

— Не знаю, — опять сказал Даль.

Керенский на секунду задумался, а потом махнул рукой:

— А, на хрен все, верно? — просиял он. — Я пережил еще один день, я в увольнительной, и я среди людей, которые спасли мне жизнь! — Он опять облапил Даля. — Чувак, я тебя люблю! Пошли выпьем, а потом найдем каких-нибудь шлюх. Я хочу минет. Хочешь минет?

— У меня уже два забито, — сказал Даль. — Я в порядке.

— А, ну ладно, хорошо, — сказал Керенский, и захрапел, пристроившись головой Далю на плечо.

Даль поднял глаза и увидел, что все четверо друзей на него таращатся.

— Вы все должны мне по минету, — заявил он.

— Давай лучше выпивку, — предложил Финн.

— Заметано, — согласился Даль. — А куда Спящую Красавицу?

— Там снаружи есть желоб для грязного белья, — с оптимизмом произнес Хестер.