Кот играет с огнем

Глава 23

Квартира Кендрика Мала находилась на третьем, самом верхнем этаже кондоминиума – здания в средиземноморском стиле, находившегося в трёх кварталах от океана на западной стороне Молена-Пойнт. Здесь не было общей запирающейся двери, как опасался Джо. Это была открытая, широко раскинувшаяся постройка с палисадниками между выступающих корпусов. Возле белых оштукатуренных стен весь год цвели цветы, переливаясь оттенками оранжевого, красного и розового, а между ними до самой крыши возвышались шпалеры, увитые лианами бугенвиллеи с крупными красными цветами.

Каждая квартира первого этажа выходила на террасу, а стеклянные двери верхних этажей открывались на балконы, где стояли стулья из красного дерева и растения в горшках. Бугенвиллея доходила до самых перил балкона Мала, представляя собой отличный вертикальный путь, словно на заказ сделанный для любопытных кошек.

Осмотрев почтовые ящики в открытом, вымощенном плиткой дворике, Джо и Дульси направились к квартире 3С. Восхождение на балкон Мала было делом пустяковым. На окружающих балконах никого не было, в палисадниках тоже, поэтому никто их не заметил. В этот поздний послеполуденный час во всем здании, казалось, не было ни единого свидетеля.

Забравшись наверх, кошки увидели внизу, между зданиями, небольшую стоянку в окружении деревьев и цветов. Спрыгнув на балкон Мала, они попятились. Стеклянная дверь была широко открыта, изнутри доносилась тихая классическая музыка. В глубине светлой гостиной Мал сидел у громадного роскошного резного стола.

Он разговаривал по телефону. Из-за музыки разговора толком не было слышно, что-то насчёт доставки картины Похоже, он пытался договориться, на какое время подать машину.

Верхнее окно освещало комнату, пропуская каскад солнечного света к белым стенам и полированному дубовому полу, Обстановка в комнате представляла собой сочетание белой кожи и стали с добавлением нескольких темных резных антикварных столов и сундуков. Здесь же стояли полдюжины небольших декоративных деревьев в горшках. Подушки, разбросанные по длинному белому дивану, были обтянуты старинной яркой тканью. На полу лежал кирмановский ковер мягких оттенков красного и рыжего, словно отражение красных цветов бугенвиллей на балконе. На белоснежных стенах семь громадных живописных полотен создавали приятные глазу цветовые пятна. Разумеется, ни одно из них не принадлежало кисти Джанет. Не было здесь и работ Роба Лэйка.

Сквозь стекло кошки видели, как Мал повесил трубку и склонился над какими-то бумагами. В то мгновение, когда он отвернулся, чтобы вытащить папку из ящика стола, они скользнули внутрь, молниеносно скрылись за белым кожаным диваном и расположились в закутке между диваном и стеной. Оттуда кошки решили понаблюдать за бывшим мужем Джанет.

Мал был одет в безукоризненно выглаженные легкие брюки цвета слоновой кости и синюю шелковую рубашку. Но изысканный наряд, казалось, был слишком хорош для его кислой совиной физиономии и сутулых плеч, придававших ему еще большее сходство с этой птицей. Кошки ехидно переглянулись, развеселившись при виде его больших круглых очков. Даже нос Мала напоминал клюв. Дульси он показался таким смешным, что ей пришлось затаить дыхание, чтобы не рассмеяться. И хотя Мал был крупным и широкоплечим, он отнюдь не выглядел сильным. Его внушительная фигура казалась слепленной неряшливо, словно впопыхах. Мал производил такое впечатление, будто его оболочка внутри пуста – объём без силы, с хрупким и плохо скреплённым скелетом.

Кошки нетерпеливо ждали, пока Мал закончит работу. Наконец он поднялся и отправился на кухню. Они услышали, как дверь холодильника открылась и снова закрылась. Затем послышалось постукивание и позвякивание столовых приборов о тарелку. Дульси вспрыгнула на стол, а Джо скользнул за один из больших декоративных горшков, откуда мог наблюдать за Малом. Из своего убежища кот видел, как Кендрик сделал себе сандвич с мясом, достав тонкие ломтики из белой магазинной упаковки. Ржаной хлеб и говядина пахли так вкусно, что у Джо потекли слюнки. Но вскоре божественный аромат был перекрыт резким запахом горчицы. Джо никак не мог привыкнуть к дурацкой манере людей портить подобной гадостью отличное красное мясо.

Тем временем Дульси на столе перебирала лапкой содержимое настольного лотка и стопки бумаг, ища какие-нибудь записи об арендованной ячейке хранилища или месте на складе. Большинство бумаг оказались письмами, некоторые касались продажи картин. Она бегло просмотрела их, но не нашла ничего стоящего. Нигде не было упоминаний о каком-либо хранилище. Нигде, естественно, не упоминались и работы Джанет. Несколько кошачьих шерстинок пристали к бумаге, но тут уж ничего не поделаешь: никто не может усилием воли не линять. В качестве пресс-папье Мал использовал бюстик ребенка, а также кусок нефрита, большой и круглый как гусиное яйцо, и маленький бинокль. Их все очень трудно было сдвинуть, чтобы внимательно просмотреть лежащие под ними бумаги, и трудно вернуть на место. Дульси успела вернуть в прежнее положение бинокль и принялась сражаться с верхним ящиком стола, когда Джо негромко зашипел.

Кошка соскочила со стола, оставив ящик приоткрытым, и скользнула в темноту под столом. Стол у Мала был массивным, красного дерева, с круглыми резными ножками, между его боковинами и задней стенкой оставалось пространство сантиметров десять. Если будет нужно, она сможет протиснуться и туда.

Мал подошёл к столу, но садиться не стал, У него на ногах которые сейчас оказались в непосредственной близости от носа Дульси, были кремовые носки с рисунком в виде ромбов и мягкие кожаные шлёпанцы. Мал хмыкнул с некоторым удалением, и Дульси услышала, как он задвигает ящик стола – тот самый, который ей с таким трудом удалось выдвинуть. Она услышала шуршание бумаги, словно хозяин что-то забирал со стола. Затем он повернулся и снова ушел на кухню. Послышался звук передвигаемого стула – наверное, сел за стол.

Дульси опять взялась за ящик.

Однако там оказались лишь канцтовары: карандаши, ручки, пластмассовая коробочка со скрепками и чековая книжка. Дульси вытащила её и открыла. Если даже Мал и обнаружит следы зубов на кожаной обложке, он вряд ли догадается об их происхождении.

Внутрь чековой книжки был вложен длинный тонкий блокнот. На его обложке Мал записал несколько телефонных номеров, какой-то адрес, а в левом нижнем углу обнаружились едва видные цифры, написанные карандашом: Л24 62 97. Сочетание показалось знакомым, это мог быть шифр замка. Во всяком случае похожий номер был у навесного замка Чарли.

Джо наверняка отпустил бы какое-нибудь замечание насчёт того, что Дульси роется в личных вещах Чарли. Но если даже сама Чарли не возражает, то на его выпады не стоит обращать внимание. А Чарли не ругалась, когда Дульси забиралась на её комод.

Разумеется, цифры на блокноте могли означать что угодно. Здесь не было ни названия хранилища, ни самого номера ячейки. Дульси дважды повторила про себя эту комбинацию, затем ещё раз. Было слышно, как Мал моет тарелку. Она обыскала другие ящики и заглянула под настольный коврик. Вернувшись под стол, она начала осматривать его снизу как заправский детектив, тут Джо снова зашипел, и послышалось мягкое шарканье тапочек. Скользнув под край стола, она притаилась за белым кожаным стулом. Музыка становилась всё громче и энергичнее, пока не стала почти военной. Стальные ножки стула были плохим укрытием, но искать другое было поздно. Может, Мал не посмотрит в её сторону? Прячась за холодным сверкающим металлом, Дульси обдумывала предстоящую задачу.

Им придётся заглянуть в каждое складское здание Молена-Пойнт, а попав туда, проверить комбинацию цифр с каждым замком. И как же им крутить все эти кодовые замки во всех камерах хранения, если они даже не могут до этих дурацких замков дотянуться? До сих пор Дульси не видела ни одной человеческой двери, задвижку которой она могла бы достать без труда.

Задача казалась неразрешимой. Не было никаких доказательств, что найденный номер был шифром замка, и никаких свидетельств того, что могло храниться за этим замком – возможно, ничего, кроме старой мебели или налоговых документов. Сколько таких складских комплексов было разбросано вокруг Молена-Пойнт? И сколько отдельных хранилищ в каждом из них?

Тут не поможет и телефонный звонок с вымышленной историей: «Это Кендрик Мал, я потерял номер своего отсека, а мне нужно переслать его своему другу…» Потому что наверняка Мал не стал бы резервировать камеру хранения на собственное имя. Когда Кендрик отвернулся, Дульси выскользнула из-под стула и устроилась за диваном рядом с Джо. Кот лежал, вытянувшись во всю длину, и дремал, словно ничто окружающее его не волновало. Дульси уселась рядом с ним, чувствуя себя подавленной.

Но когда музыка, лившаяся из проигрывателя, зазвучала громче, Дульси начала ерзать, и мысли закружились в её голове. Должен существовать более легкий способ найти нужный отсек хранилища.

Джо проснулся и уставился на подругу.

– Угомонись, – прошептал он. – Рано или поздно Мал должен будет уйти. Устраивайся поудобнее и поспи. Несколько часов, и мы прошерстим эту квартиру сверху донизу.

Кот перекатился на спину, закрыл глаза и заснул. Она смотрела на него, не веря своим глазам. От этих бесчувственных котов с ума можно сойти.

Однако Дульси всё-таки свернулась калачиком рядом с ним, стараясь придумать какой-нибудь план. Зазвучали мощные аккорды Стравинского. Кошка узнала мелодию поскольку слышала её дома. Всё ещё чувствовался запах мяса. И почему эти люди всегда всё портят горчицей?

Дульси слышала, как Мал несколько раз позвонил по телефону. Он заказал салат-латук, несколько замороженных завтраков, упаковку импортного пива и французский хлеб. Дважды позвонил в галерею в Сан-Франциско и поговорил с помощником; разговор касался каких-то продаж и налогов. Назначил встречу за обедом, перед заседанием местной художественной ассоциации. «Жар-птица» закончилась, и «Просветлённая ночь» Шенберга наконец убаюкала Дульси. Более знакомая музыка умиротворяла её, успокаивала взвинченные нервы. В пять часов Мал поставил пластинку с симфонией «Из Нового Света» и пошёл в душ. Дульси слышала звук льющейся воды. Затем из спальни послышался скрип выдвигаемых ящиков и громыхание платяных вешалок.

Пластинка закончилась, и Мал вернулся в гостиную. На нём были тёмные брюки, белая водолазка и замшевая спортивная куртка. Но даже в таком изысканном наряде Мал был похож на недовольную сову. Он выключил проигрыватель, закрыл дверь на балкон и вышел из квартиры. Джо проснулся в тот момент, когда Дульси промчалась к балкону и подпрыгнула, чтобы отодвинуть шпингалет замка.

Справившись с дверью, они выскочили на балкон, забрались на перила и посмотрели вниз. Кошки видели, как Мал пересёк автомобильную стоянку, сел в белый «БМВ» и уехал.

Холмы и горы за красными черепичными крышами домов золотились в послеполуденном солнце. Океана на западе и заходящего солнца отсюда видно не было, но справа вдалеке расплавленным золотом растекался залив. Вдоль залива протянулись пристани и склады.

– Мастерская Роба там, – сказала Дульси. – Готова поспорить: если у Мала был бинокль, он мог следить за Лэйком прямо отсюда.

– И что?

– Не знаю, но у меня какое-то странное чувство. – Дульси лежала на бетонном ограждении, легонько подбрасывая лапой цветок бугенвиллеи. – В то утро, когда случился пожар, Лэйк добрался до дома около четырёх. Так он заявил на суде. Он сказал, что допоздна задержался на вечеринке, приехал домой усталый и лег спать. Но затем около половины пятого его разбудил телефонный звонок. По словам Роба, он снял трубку, но говорить с ним не стали, поэтому он решил, что кто-то неправильно набрал номер.

– К чему ты клонишь?

Дульси лизнула лапу.

– Малу ничего не стоило завладеть ключами от машины Роба; например, когда художник разгружал в галерее картины. Взять их, выйти на несколько минут и сделать дубликаты.

Джо ждал, навострив уши.

– Допустим, Мал действительно взял картины. Он даже мог воспользоваться фургоном Джанет, забрав его со стоянки в «Святом Франциске» поздно вечером в субботу. Скажем, он приехал в Молена-Пойнт, открыл своим ключом её мастерскую, погрузил картины, спрятал их в отсеке хранилища…

– Если есть такой отсек.

Дульси нетерпеливо дёрнула ушками.

– Он спрятал картины и вернулся в Сан-Франциско в воскресенье на рассвете. Снова поставил ее машину в гараж…

– А как он мог поставить ее фургон на то же самое место, ведь на каждое из них есть свой талон?

– Он использовал свой собственный парковочный талон, на «БМВ». А потом, когда вернул под утро ее машину, получил другой талон, который пригодился ему, чтобы в воскресенье вечером забрать «БМВ». Но по пути он понял, что потерял свои часы. Он не мог развернуться и снова ехать в Молена-Пойнт: уже почти рассвело. А ему нужно было, чтобы его видели за завтраком в гостинице, это было частью его алиби.

– А потом, – подхватил Джо, – было уже светло, а Мал не хотел, чтобы кто-нибудь заметил, как он средь бела дня входит к Джанет в мастерскую. А в тот вечер, в воскресенье, открывалась выставка, и ему нужно было там присутствовать.

Мал заявил в суде, что после вернисажа не стал возвращаться в свой дом в Мельничной Долине, а отправился на квартиру в Молена-Пойнт, собираясь встретиться с двумя покупателями в понедельник утром. Оба покупателя, один из которых – известный коллекционер, подтвердили, что они действительно встречались с Малом в понедельник в первой половине дня.

Дульси спрыгнула с перил и стала ходить взад-вперёд по балкону,

– Должно быть, из-за часов Мал запаниковал. Он хотел вернуть их: был риск, что тс найдут в студни Джанет. – Кошка улыбнулась и расправила усы. – Он добрался до своей квартиры уже после полуночи. Все его мысли были сосредоточены на часах. Может быть, он сидел здесь,, на балконе, с биноклем и наблюдал за районом складов, дожидаясь, пока у Роба в мастерской загорится свет.

– Но когда свет зажёгся, – сказал Джо, – возможно, он всё жё не был до конца уверен, что это мастерская Лэйка. Поэтому воспользовался телефоном. Вот что это был за звонок.

– Да. Когда Роб ответил, Мал повесил трубку, сел в машину, поехал туда, взял «Субурбан» Лэйка и рванул к Джанет за часами.

Джо кивнул.

– Но Джанет уже встала, в студии горел свет, и он не посмел войти. Ему оставалось лишь надеяться, что часы будут уничтожены пожаром, расплавятся до неузнаваемости.

– А когда его часы не всплыли на процессе в качестве улики и никто не заявил, что видел, как он брал «Субурбан» или возвращал его, Мал решил, что он своего добился.

– Верно. Впрочем, всё это лишь предположения.

– Это не будет лишь предположениями, если мы найдем картины, – сказала Дульси.

Джо вздохнул.

– У тебя слишком буйное воображение. Это же всё равно что искать иголку в стоге сена. – Джо почесал блошиный укус, поднялся и пробежал по мягкому восточному ковру в сторону кухни, – Однако есть кое-что более срочное. Я не собираюсь обыскивать два, а то и три складских комплекса, все эти многокилометровые сооружения, на голодный желудок.

На кухне кошки оторвали половину от оставшегося куска жареного мяса, надеясь, что Мал не заметит, и с удовольствием слопали кусок камамбера, оставив подозрительно обкусанный ломоть. Они попытались по возможности выровнять сыр, старательно отщипывая маленькие кусочки по краю, потом вскрыли последний йогурт и спрятали пустую коробочку на дне мусорного ведра. Кто заподозрит, что кошки побывали в холодильнике? Подкрепившись, Джо и Дульси приступили к обыску, подобрав напоследок несколько выпавших шерстинок.

Они заглянули в кухонные шкафы, ящики комода, платяной шкаф и ночной столик, но ничего интересного не нашли. Однако, когда Дульси выволокла из-за ботинок Мала портфель, они поняли, что попали в точку.

В шкафу царил идеальный порядок. Висящая одежда была рассортирована по стилю и цвету при помощи замысловатой системы, специально разработанной для наилучшего использования пространства. На белых металлических полках-сетках внизу аккуратно выстроились двенадцать пар туфель и ботинок. Рядом стояла кожаная дорожная сумка, пара обуви для гольфа и небольшой металлический ящик с инструментами. В углу шкафа стояла дорогая на вид сумка для гольфа и почти метровой длины мощные болторезы. На нижней полке за ботинками лежал портфель. Кошки вытащили его, аккуратно отодвинув обувь.

Кодовый замок не был заперт. В портфеле обнаружилась пачка писем, а также стопка счетов и квитанций, скрепленные резинкой. Дульси стащила эластичный ободок, и они приступили к изучению бумаг.

– Не может быть, – сказал Джо, когда, дойдя до половины стопки, они нашли квитанцию из хранилища «Ржанка» на бокс номер К 20.

Дульси промолчала, только улыбнулась. Отсек был арендован четыре месяца назад, за годовую оплату в тысячу двести долларов.

Они сложили бумаги обратно в прежнем порядке, закрыли портфель и засунули за ботинки, идеально выровняв их, как это делал Мал. Спустя несколько минут они спустились по шпалере и направились к шоссе 1. Шифр замка был накрепко запечатлен в их смекалистых кошачьих мозгах.

Сгущался золотистый октябрьский вечер, небо подернулось полосками цвета индиго. Пробегая по Шестой улице и наслаждаясь теплом тротуарной плитки под лапами, кошки принюхивались к чудесным запахам свежескошенной травы, эвкалиптовых листьев и солёному йодистому аромату океана. Палитру дополняли дивные запахи домашней стряпни: жареной ветчины, расплавленного сыра и тушеного мяса. Перекус у Мала был всего лишь неплохой разминкой, но кто знает, есть ля что-нибудь съедобное в бетонном складском комплексе? Ведь неизвестно» сколько времени займут поиски. Кошки, как не раз указывал Джо Клайду, нуждаются в частых приемах пищи.

В заросшем саду кошки поймали скворца. Птица оказалась сытной, но жесткой, не то что мягкая, нежная плоть малиновки или голубя. Они торопливо закончили ужин, быстренько вылизались и побежали в опускающийся вечер.

Добравшись до туннеля, где шоссе 1 уходит под Шестую улицу, кошки повернули на север. Пробежав через узкую полоску садов, прыгая через цветочные клумбы и озираясь, не появится ли откуда нежданная собака, Джо уверенно смотрел вперёд; его жёлтые глаза горели. Дульси, поглядывая на него искоса, не могла удержаться от улыбки. Сейчас он был сама решительность, казалось, ничто не могло удержать их от проникновения в запертый бокс, даже если придется продираться когтями сквозь деревянную дверную плиту.

Там, где шоссе выходило из туннеля, метрах в трехстах впереди, уже показалась вывеска нужного складского комплекса. Красный неоновый свет был ярче, чем свежая кровь.

Они собирались проникнуть в хранилище перед закрытием, подождать, пока сторож запрет его и уйдет домой, оставив комплекс на их попечение. Дульси дрожала от предчувствия нового приключения. Сегодня ночью они действительно найдут нечто существенное. Если картины там, от обвинения в адрес Роба не останется камня на камне. Халтурное расследование детектива Мэррита, отсутствие у него серьёзных улик всем станет очевидно.

Сейчас она даже не думала о том, что их может постигнуть разочарование, что в боксе хранятся вовсе не картины Джанет, а что-нибудь иное; Дульси попросту отметала эту мысль как негодную. Она нутром чувствовала успех, была охвачена той же самой жаждой крови, тем же глубоким возбуждением, которое испытывала, когда мчалась среди холмов на вечернюю охоту. В эту ночь их непременно ждёт победа.