Костотряс

16

Свет фонаря Свакхаммера упал на шаткую груду сломанных ящиков, которые кто-то накидал друг на друга, да так и оставил вязнуть в грязи. Похоже, обходного пути не имелось.

— Сначала я, — сказал здоровяк. — Мы сейчас уже довольно далеко отошли от «Мейнарда». Думаю, основная их масса сейчас там. Эти твари никогда не устают. Они будут царапать пол, пока руки не сотрут до костей. И чем больше будет шума, тем больше их туда набежит.

— И тем меньше останется рядом с нами, — пробормотала Брайар.

— На это вся надежда. Дайте-ка я сперва осмотрюсь наверху на всякий случай.

Он придавил ножищей самый нижний ящик, и тот с хлюпаньем ушел в грязь на пару дюймов. Убедившись в его устойчивости, Свакхаммер перенес вторую ногу и не спеша полез наверх. Металлические обручи, придававшие конструкции жесткость, ответили пронзительным скрежетом, который в глухой утробе подземелья казался громче всяких выстрелов.

Все невольно поежились и притихли. Только Люси спросила:

— Слышишь что-нибудь?

— Нет, — ответил Свакхаммер, — но нужно еще оглядеться.

Брайар заерзала и высвободила подошву из грязи, однако быстро вернула ее на прежнее место. Ничего более-менее твердого поблизости не нашлось: куда ни поставь ногу, сразу же начинало засасывать в вязкую, раскисшую землю.

— А что вы там высматриваете? Трухляков?

— Ага. — Свакхаммер привалился плечом к крышке люка и прижал колени друг к другу. — В восточном туннеле их было пруд пруди. Мы прошли на восток прямо под ними, но я не уверен, все ли они остались позади. А теперь всем молчок.

Дешевые сосновые ящики застонали под его ногами, грязь отвратительно зачавкала, угрожая обрушить всю груду. Однако конструкция выдержала, а Свакхаммер спохватился и стал двигаться еще тише, стараясь поднять люк без лишнего шума.

— Ну? — буркнул Хэнк чуть громче, чем надо бы.

Люси шикнула на него, но и в ее взгляде, устремленном на бронированного великана, читался тот же вопрос.

— Кажется, чисто, — произнес Свакхаммер.

Уверенности в его голосе не чувствовалось, но до сгрудившейся внизу кучки не доносилось ни шарканья, ни царапанья, ни стонов — так что все сочли тишину за добрый знак.

Свакхаммер опустил крышку и заговорил с ними, до предела понизив голос — насколько позволял усилитель в маске:

— Мы в аптеке старого Пита на Второй авеню, прямо над нами подземный склад. Насколько мне известно, напрямую этот подвал с баром не сообщается. Люси, ты ведь знаешь, как добраться отсюда до Хранилищ?

— Один квартал прямо, один направо.

— Замечательно. Теперь послушайте меня… вы, миссис Уилкс. По пути никаких перенырок не будет, так что не отставайте от других и бегите со всех ног, если вдруг какая беда.

— Перенырок?

— Входов в подполье. В убежища. Ну, вы поняли. Как только выйдем на улицу, то никуда уже не будем заходить до самых Хранилищ. Это самое безопасное место и ближайшее к нам. Не считая «Мейнарда». А туда мы теперь сможем наведаться не раньше чем через день-другой.

— Черт-те знает что! — проворчала Люси. — А я ведь только-только навела порядок после прошлого раза.

— Не волнуйтесь на этот счет, миссис Люси. Мы вам поможем все восстановить. Но пока что нужно уйти в подполье и переждать. Надо еще разобраться, как они так быстро к нам пробились.

— Нет, — замотала головой Брайар. — Нет, не могу я больше нигде штаны просиживать. Мне нужно найти сына.

Неестественно твердая рука Люси с щелканьем легла ей на плечо.

— Милая, если вы так уверены, что ваш парнишка вынюхивает дорогу к Костотрясу, то в Хранилищах вы будете к нему ближе всего. Может быть, там его кто-нибудь видел. Вот как придем туда — порасспросим людей, о нем начнут говорить. Но вам лучше держаться с нами, если хотите дотянуть до встречи с ним целой и невредимой.

Брайар хотела возразить, но сдержала себя и в знак согласия кивнула Свакхаммеру. Большего здоровяку и не требовалось: он сразу же поднял крышку люка и полез в отверстие.

Один за другим осиротевшие завсегдатаи «Мейнарда» взбирались по хлипкой горе из ящиков и стульев и попадали из плесневелых земных недр в подвал старой аптеки.

Огонек в фонаре Свакхаммера уже подрагивал и готов был потухнуть, но Фрэнк с Уиллардом очень кстати раздобыли где-то парочку свечей, так что остаться в темноте им не грозило. Каждую разломили пополам, чтобы света было побольше, однако Люси предостерегла соратников:

— Держите свечи повыше, ребята. В старых ящиках полным-полно боеприпасов, переложенных опилками. Если какие-то из них не отсырели, то хватит и одной-единственной искры, так что глядите в оба. Все в сборе? — спросила она в завершение.

— Все, мэм, — отозвался Хэнк, шедший последним, и захлопнул за собой люк.

— С масками у всех порядок?

По кругу прошла волна кивков. Кто-то проверил застежки, кто-то потуже затянул ремешки, кто-то поправил линзы. Брайар достала из сумки шляпу и нахлобучила ее поверх маски, а «спенсер» перекинула через плечо. Перчатки — хвала небесам! — и в самом деле были в карманах. Не защитив кожу, на улицу лучше не соваться.

Пока Брайар натягивала перчатки на замызганные руки, Свакхаммер прокрался по лестнице к выходу из подвала и потрогал засов на двери. Отодвинул его и тут же взял револьвер на уровень груди. Дверь немного приотворилась; здоровяк просунул голову в проем, поглядел налево, затем направо, заключил, что путь свободен, и поделился выводом с поджидавшими внизу спутниками:

— Не мешкаем, не шумим, не высовываемся. Окна тут заколочены тяп-ляп, какой-нибудь трухляк может взять и заглянуть в щелку. Не давайте им на себя полюбоваться. — Он первым вошел в аптечную подсобку и отступил в сторону, давая пройти остальным. — Живей, живей. Так, внимание: сейчас все идут дальше, я прикрываю сзади. Нам нужно добраться до черного входа. Видите дверь? Вон, за прилавком. Старайтесь не поднимать головы выше его уровня. А свечи попрошу загасить. Ну да, мы их только что зажгли, но я не знал тогда, что окна толком не прикрыты, а рисковать теперь нельзя. Если нас засекут, убежать уже не успеем. Так что свечки тушим и прячем по карманам. Потом они нам еще пригодятся. Ну как, готовы?

— Готовы, — прошелестел хор голосов, приглушенных тревогой и фильтрами.

— Ну тогда пошли.

Первой двинулась Люси, замыкал цепочку Свакхаммер. Револьверы он держал наготове, на спине подпрыгивала Глушилка.

Скрючившись, почти ничего не различая вокруг себя, Брайар чуть ли не на корточках пробиралась через заброшенную лавку.

Света в аптеке, по сути, не было: запыленные окна покрывал слой грязи. Свакхаммер расстался со своим фонарем, все свечи, кроме одной, были потушены и скрылись с глаз. Единственный тусклый огонек теплился у Люси на груди, но тьмы он разогнать не мог. Однако Брайар то и дело ловила блики на раскуроченных прилавках: поблескивала влага, которой в заброшенном здании было предостаточно. Доски пола и оконные рамы давно перекорежило от сырости и вездесущей Гнили, год за годом вонзавшей в древесину ядовитые зубы, разъедавшей все и вся.

— Люси, ты у двери? — шепнул здоровяк, хотя так его голос и звучал ненамного тише обычного.

Кивнув, женщина взялась за большой деревянный засов, навешенный на дверь, и склонила голову:

— Ничего не слышу.

— Хорошо. Расступитесь. Я иду.

Согнувшись в три погибели, он обошел цепочку с фланга и встал у двери, во главе отряда. Люси шагнула в сторону.

Свакхаммер еще разок взглянул на друзей и произнес:

— Если сильно прижмет… — И кивком показал на Глушилку, торчавшую у него за плечом. — Но сначала попробуем по-тихому — может, и выгорит. Тут всего два квартала.

— Два квартала, — механически повторила Брайар.

Сглотнув, сказала себе, что делает успехи. Цель уже близка. Сейчас ее поведут в район, в котором мог оказаться и ее сын. А значит, это шаг в верном направлении.

Забрав у Люси свечу, Свакхаммер потянул на себя дверь. Всем стоявшим за ним пришлось отступить на полшажка, иначе ему не хватило бы места.

Мир за порогом был черен как смоль.

Брайар могла бы догадаться и раньше, но искренне полагала, что в заполонившей аптеку темени повинны окна, заваленные всяким хламом, и немытые стекла. У нее и в мыслях не было, какой теперь час.

— Ночь, — изумленно выговорила она.

Люси сжала ее плечо и зашептала:

— К этому не сразу привыкаешь. Под землей за временем не так-то легко уследить, а зимой, Бог свидетель, дни у нас короткие. Веселей, солнышко — сейчас еще суббота… формально по крайней мере. А нам сейчас вперед, на горку. Может, в Хранилищах кто-нибудь видел вашего сынишку. Только для начала нам еще надо туда попасть. Все по порядку, верно я говорю?

— Верно, — согласилась Брайар.

Свакхаммер нехотя взялся за фитиль последней свечи и затушил его. Когда он отворил дверь пошире, Брайар затаила дыхание и принялась ждать. Сейчас ночь хлынет сюда и проглотит всех до единого.

Однако ничего не происходило.

Здоровяк вытолкнул своих подопечных за дверь и с еле слышным щелчком притворил ее. Затем обернулся и пророкотал таким низким тоном, что его едва можно было понять:

— Держитесь рядом друг с дружкой. Возьмитесь за руки, если не противно. Миссис Уилкс, вы с вашей винтовкой замыкаете колонну. Только не надо сразу палить. Лучше обойтись без шума.

Она кивнула, и шуршания ее шляпы Свакхаммеру было достаточно, хотя он и не видел ее как следует. Брайар перешла в конец цепочки и сняла с плеча «спенсер», чтобы, в случае чего, тот был наготове.

Перед ней плелся Хэнк и, похоже, засыпал на ходу. Она старалась поглядывать и в ту, и в другую сторону, но пьянчуга постоянно терял темп и выпадал из цепочки; приходилось водворять его обратно.

Он ужасно отставал, а Брайар не могла себе позволить такой роскоши. Сама она дороги не нашла бы, а ночью, в темноте, и подавно, потому что не различала даже силуэтов тех, кто шел впереди. Никакого неба над головой — не видно было даже желтых труб, которые наверняка торчали тут на каждом шагу; и только если она изо всех сил прищуривалась, в заляпанных линзах неуклюжей старой маски начинали проступать неровные очертания крыш и шпилей, чернеющих на фоне туч.

Но глазеть по сторонам ей было некогда: ее тощего попутчика пошатывало все сильнее — он уже натыкался на стены.

Брайар перехватила Хэнка и при помощи винтовки попыталась вернуть в стоячее положение. «Чертов пропойца!» — пронеслось у нее в голове. Удерживать его на ногах стоило немалых сил.

— Да что с тобой такое, Хэнк? — спросила она, подталкивая его вперед и приспособив собственные конечности вместо костылей.

В ответ послышался стон, но это ничего ей не сказало, кроме того что мужчина перебрал убогого желтого пойла и теперь ему плохо. Будь здесь посветлее, она посмотрела бы, чем ему помочь, пока же было ничего не разобрать. И сама ее помощь не находила отклика, потому что Хэнк отпихнул вдруг ее руки и привалился к стене.

— Что за возня сзади? — прошипел Свакхаммер; окрашенный металлом, его голос преображался в свист.

— Я его пытаюсь… — начала было Брайар, но осеклась. И шепнула Хэнку: — Эй, Хэнк! А ну-ка не раскисай. Надо идти. Нести я тебя не могу.

Снова застонав, он схватил ее за руку.

Должно быть, хотел оттолкнуться — что ж, ничего страшного; она помогла ему встать в строй позади товарищей, еле волочивших ноги от страха. Вот только стон этот засел у нее в мозгу и отозвался зудом, словно в нем был еще какой-то смысл, ускользнувший от нее.

Хэнк опять оступился, она опять его поймала и дала опереться себе на плечо. Какое-то время пьянчуга еще семенил вперед, потом одна нога у него зашла за другую, и он рухнул на тротуар, утянув за собой и провожатую.

Она стиснула его руку; он стиснул ее. А шаркающий звук шагов уже удалялся.

— Стойте! — позвала Брайар громким шепотом — насколько хватило смелости.

Судя по возникшей суете, ее услышали. Вереница остановилась.

— Что такое? — заволновалась Люси. — Где вы, милая?

— Позади, с Хэнком. С ним что-то неладно, — проговорила она, обращаясь к его шевелюре.

Бедолага уткнулся лицом ей в ключицу.

Люси зачертыхалась:

— Хэнк, пьянь ты старая, дубина этакая! Если из-за тебя нас убьют, то, ей-богу, тебе не жить.

По мере того как нарастал нетерпеливый стук ее каблуков, прибавлял в силе и притушенный поток ругательств. Наконец какой-то заплутавший пучок света — то ли особо настырный лунный луч, то ли блик от окна — ударил в неприкрытый участок механической руки, и та блеснула, выдавая Люси.

Брайар едва это заметила. Ее внимание было приковано совсем к другой точке — ремешкам на голове некоего подвыпившего мужчины с притупленным чувством самосохранения.

— Стойте, — сказала она Люси.

— Слышу тебя, девочка! — откликнулась та. — Я здесь.

— Нет. Я не о том. Стойте… не подходите.

Брайар провела по его затылку ладонью, и все стало ясно: вот сломанная пряжка, а вот болтается ремешок, который должен бы плотно прижимать маску к лицу.

Хэнк похрипывал, легонько ударяя головой о ее туловище. Он все крепче и крепче сжимал ее кисть, потом уже всю руку, а потом взялся за талию и стал подтягивать к себе.

Опомнившись, Брайар подсунула под него винтовку и отпихнула прочь.

Люси присела рядом на корточки и потянулась к нему:

— Хэнк, да неужто ты так натрескался, что пристаешь к нашей гостье?

Однако Брайар перехватила ее руку на полпути:

— Не надо. — Поднявшись, она отвела Люси подальше. — Не надо, Люси. У него слетела маска. Он этим дышал.

— О господи! Господи, господи!

— Да что у вас там творится?

— Идите дальше, — ответила барменша. — Мы вас догоним.

— Ну уж нет, — буркнул Свакхаммер, и шорох брони засвидетельствовал, что он развернулся и спешит к ним.

Люси не сдавалась:

— Мы прямо позади вас. А ну-ка, уводи остальных.

Последнюю фразу она произнесла скороговоркой, потому что Хэнк встал с мостовой и потихоньку разгибался.

Брайар тоже глядела на него. Тень в двух шагах от нее неохотно распрямила спину и вздрогнула.

— Слишком быстро, — сказала она самой себе. Или, может быть, Люси. — Он не должен меняться так быстро. На это уходит несколько дней.

— Уходило раньше. Сейчас уже нет.

Хэнк просто стоял, не делая попыток приблизиться, и их обеих точно парализовало.

— Люси, что нам делать? — просочился сквозь фильтры голос Брайар.

— Придется его пристрелить. Прости, — бросила ему барменша.

А может, Брайар лишь обманывала себя, что это слово предназначалось новоявленному трухляку, шарившему перед собой костлявыми руками.

Подцепив винтовку локтем, она крепко сжала ее в руках. Существо, еще недавно звавшееся Хэнком, было едва различимо во тьме, поэтому она дождалась очередного бульканья и лишь тогда прицелилась.

Выстрел сшиб его с ног. А вот убил ли, Брайар не знала и знать не хотела. Люси, кажется, ее поддерживала.

Барменша схватилась за ствол «спенсера» и потащила Брайар прочь. Через пару шагов они налетели на стену, которой держались от самой аптеки, и снова к ней прилипли, так тяжело дыша, что найти их теперь ничего бы не стоило.

Свакхаммер на дальнем конце квартала из кожи вон лез, чтобы не допустить неразберихи и паники. Собрав людей в одно место и приперев всей своей мощью к зданию, он объявил с таким расчетом, чтобы услышали и Люси с Брайар:

— Мы на углу. За ним свернете направо.

— Знаю, — отозвалась Люси, не утруждая себя шепотом. В голосе ее читались усталость и страх.

— Тише! — шикнул Свакхаммер, но и его раздосадованный голос поднабрал силы.

— Бесполезно. Нас услышали, — проворчала Люси. Не снимая руки с теплой еще винтовки, она вела Брайар по улице. — Не стой на месте, увалень старый. Мы с миссис Уилкс идем последними.

— Люси…

— Беги, жестянка. Как только прекратишь со мной спорить, мы тоже побежим, — пропыхтела Люси.

В ночи зазвучали хриплые стоны. Черпая друг в друге силу, они стекались на шум, ведомые неутолимой жаждой мяса, и нехватка света нисколько им не мешала.

Люси с дочкой Мейнарда на буксире рванула к перекрестку, откуда еще доносился, перекрывая мертвячий гомон, топот Свакхаммера и других клиентов «Мейнарда». С каждой минутой они все больше отдалялись, но барменша, похоже, знала дорогу, так что Брайар не сопротивлялась.

Как там они говорили — всего два квартала; только, очевидно, это были два самых длинных квартала во вселенной, а трухляки уже учуяли их запах или вышли на их след, или как там еще они выслеживают свою добычу…

Высвободив винтовку, она сказала Люси:

— Не за ствол. Может пригодиться.

— Тогда беритесь за завязки фартука. От меня не отставать.

Брайар нашарила пальцами две полоски полотняной ткани и ухватилась покрепче:

— Готово. Идем. Далеко еще?

Люси без лишних слов ринулась дальше.

А вот и угол. Брайар сразу его признала, потому что налетела на него плечом, вслепую рыся за барменшей. Люси увлекла ее вправо и потащила вдоль стены. На этой улице бодрый перестук ботинок был слышен лучше.

— Наши оторвались, — прохрипела Брайар. — А мы-то как?

Люси ответила:

— Да вроде бы.

И врезалась прямо в стайку трухляков, летевшую им навстречу.

Брайар взвизгнула, но ее спутница уже пустила в ход свою чудо-руку, не щадя ни одной незадачливой башки, которая оказывалась в ее досягаемости. Одной твари она размозжила голову о стену, другой вышибла мозги кулаком, а Брайар за это время успела лишь поднять винтовку, и когда все-таки выпустила пару пуль, то не поняла даже, куда попала и с каким результатом.

— Осторожней! — крикнула Люси. Не то чтобы она беспокоилась без меры, просто один из залпов прогремел рядом с ее ухом.

— Извините!

Брайар в сердцах дернула рычаг затвора и еще разок пальнула в скопление тел. Завязки фартука были позабыты, и теперь она была сама по себе, но Люси не бросила бы ее в беде.

Она вновь потянула рычаг, молясь, чтобы в магазине оставался хотя бы один патрон, но времени на выстрел ей не дали.

Люси обхватила ее и перенесла через поверженных мертвяков… но на руке Брайар кто-то повис. Ею завладел ужас, сравнимый с тем, что посетил ее, когда она впервые услышала надтреснутый мертвенный клекот, исходящий из глотки трупа.

— Меня сцапали! — заверещала она.

— А вот и нет! — возгласила Люси, замахнулась — и рука с неотвратимостью пушечного ядра обрушилась на чью-то пустую голову, облезлую и хрупкую.

Голова разлетелась на куски, и сердце Брайар сжалось в окоченелый комок, когда до нее дошло, что держался трухляк зубами.

— Люси! — простонала Брайар. — Люси, он… по-моему, он укусил меня!

— Потом посмотрим, — негромко сказала барменша. — А теперь отыщи-ка завязки, куколка. Рука мне еще понадобится. Других нету.

Брайар сделала, как было велено, и вот уже снова волочилась за Люси, будто воздушный змей на бечевке. И не столько видела, сколько чувствовала, как та орудует рукой на манер тарана и собственным весом пробивает себе дорогу, точно паровоз.

На улице было темнее, чем на море в глухую полночь, и у Брайар появилось ощущение, что ее с минуты на минуту вырвет, но она терпела и терпела, пока не послышался голос:

— Эй, вы, сюда!

— Скорей шарахни из Глушилки! — скомандовала Люси. — Давай стреляй, а то нам всем конец!

— Разогревается!

Люси заворчала:

— Дерьмо собачье! Ненавижу эту идиотскую пушку. Никогда не работает… — Очередной трухляк потянул клешни к ее груди. Она саданула его по виску и отбросила на тротуар. И закончила: —…когда действительно нужна.

Видимо, до убежища было всего ничего, потому что Свакхаммер прекрасно ее расслышал.

— Еще как работает! — хмыкнул он. — Секунда, и готово! А теперь прикройте-ка ушки, леди!

Брайар сомневалась, что у нее имелось еще пространство для таких маневров, но чудовищная пушка уже гудела в полную мощь. Едва рванула звуковая мина, она отпустила спасительные завязки и одной рукой обхватила свою голову, а другой — голову Люси, поскольку та не могла прикрыть оба уха сразу. Вторым ухом Брайар прижалась к ее груди.

Ударная волна повалила женщин на мостовую. Там они и лежали, прижавшись друг к дружке, пока мир вокруг них шатало и трясло. Все руки, что с жадностью тянулись к ним, точно сдуло, и когда от разряда осталось трепещущее воспоминание, зависшее в зыбком воздухе, раскатистый стальной голос Свакхаммера начал отсчет.

Брайар и Люси кое-как обосновались на дрожащих ногах. Чувство направления потеряли обе, но барменша все-таки сказала:

— По-моему, нам сюда.

Тут раздался треск, и грязную, запруженную телами улицу осветила вспышка красно-белого света, едва не ослепив их.

— Теперь нам потемки ни к чему, правда? — хохотнул Свакхаммер, подлетев к ним. В руке его шипел сигнальный факел. — Целы?

— Да пожалуй что, — подтвердила Люси, умолчав про тревоги Брайар.

Здоровяк сгреб обеих за руки и потащил вперед, предоставив им запутываться в собственных ногах и запинаться о конечности мертвецов, которые попадали где стояли и дружно корчились.

— Это были… — Ботинок Брайар увяз в чем-то мягком. Взбрыкнув ногой, она высвободила его, побежала дальше. — …два самых длинных квартала… — Один из каблуков заскользил по чему-то влажному и липкому. — …в моей жизни.

— Что?

— Не важно.

— Осторожно, лестница.

— Где? — спросила Брайар.

— Да вот же, глядите. Нам вниз.

И она увидела сход в подвал — прямо у себя под ногами. А у подножия лестницы, уставленной по бокам мешками с чем-то тяжелым и плотным вроде песка, ярко горел прямоугольник желтого света. Опираясь для равновесия на мешки, Брайар начала спускаться, однако первой шла Люси, и с рукой у нее что-то не ладилось. Даже в полумраке, даже в лихорадочной спешке нетрудно было заметить, что механика истекает жидкостью, не говоря уж о странном тиканье.

А ее собственная рука пульсировала, и при мысли о том, что перчатку придется снять, Брайар пробирала дрожь. Ей ничего не хотелось знать, но узнать было необходимо — и побыстрее. Если перчатка прокушена насквозь, то времени мало.

Она неуклюже проскакала по растрескавшимся ступенькам и в самом низу, где пол выравнивался, чуть не упала. После непроглядного мрака, царившего на улицах, свет показался ей невыносимо ярким; несколько мгновений Брайар ничего не различала вокруг себя, кроме пышущей жаром топки в дальнем углу.

— Мы потеряли Хэнка, — вымолвила Люси.

Дальнейших разъяснений Свакхаммеру не потребовалось.

На выходе из подвала были установлены двойные двери — совсем как в убежищах, где прячутся от ураганов. Здоровяк потянулся к ним и повернул какую-то рукоятку. Створки начали медленно опускаться, затем с резким стуком встали на место. Поверх разделявшей их щели легла полоска вощеной ткани. Напоследок Иеремия взял здоровенную балку, стоявшую у стены, и навесил на двери.

— Остальные целы?

— Кажется.

Брайар жмурилась, но глаза ее уже привыкали. И точно, все остальные были здесь — в помещении находилось не меньше пятнадцати человек. Кроме посетителей «Мейнарда», присутствовала горстка китайцев: сложив руки на груди, они шептались возле печи.

На одно ужасное мгновение Брайар охватила уверенность, что ее занесло туда же, откуда и начались ее странствия по городу, и что перед ней те же самые люди, которых она держала на мушке «спенсера»; однако здравый смысл восторжествовал: нет, до рынка отсюда топать и топать… как и до котельной, в которую она спустилась по грязной желтой трубе.

Заклубилась темными облачками угольная пыль, с шумом загуляли по комнате воздушные потоки — это заработали мехи рядом с печкой, наполняя свежим воздухом совсем другую трубу, откуда тот устремлялся в туннели.

Сначала Брайар не заметила ни мехов, ни трубы, но они тут и в самом деле были. Совсем как в той, первой котельной — разве что печь была поменьше, а механизмы, приводившие могучие устройства в движение, выглядели несколько иначе. Ощущалось в них нечто до странности знакомое, и это тревожило.

Увидев, как она поглядывает на печь, Свакхаммер ответил на ее немой вопрос:

— Та половина паровозного котла ни на что не годилась. Взяли и бросили прямо на насыпи, у воды. Мы притащили ее сюда, и уж теперь-то у нас печка так печка! Когда нужно побыстрее поддать пару, то другой такой в подполье не найти.

— Гениально! — с кивком подтвердила она.

— И не говорите.

Люси тяжело опустилась на массивный деревянный стол, разместившийся неподалеку от топки, и в свете пламени принялась за осмотр своей руки, которая окончательно вышла из повиновения, дергаясь и постукивая хозяйку по бедру. В довершение всего на юбку барменши неприличной струйкой брызнула смазка и растеклась пятном.

— Ах ты, сукина дочь!

Варни, не открывавший рта с той минуты, как они покинули кабачок, присел рядышком, взял механическую конечность в руки и стал на разные лады ее переворачивать, разглядывая под разными углами.

— Сломала, что ли? Ох и тяжелая, наверное… Смотри-ка, ты еще арбалет потеряла.

— Знаю, — сказала Люси.

— Ну да будь спокойна, починим. Гляди, тут вмятина. И вот тут, — добавил он. — И маслопровод треснул, скорее всего. Но мы ее починим, и станет как новенькая.

— Только не сегодня. — Рука сама собой растопырила пальцы, затем резко сжалась в кулак. — Придется потерпеть.

Люси обратилась к одному из китайцев на его родном языке. Тот кивнул и скрылся в ближайшем коридоре, но через несколько секунд вернулся с ремнем. Люси сразу передала его пианисту:

— Подвяжи-ка ее, голубчик, не сочти за труд. Не хочу кого-нибудь пристукнуть ненароком.

Варни начал возиться с перевязью. Люси между тем нашла глазами Брайар и кивнула ей:

— Пора, деточка. Чем раньше, тем лучше.

Стянув с себя противогаз и засунув его под мышку, Свакхаммер поинтересовался:

— О чем это ты?

— Ее укусили — Хэнк или еще кто-то. Прямо в руку. Сейчас пусть снимет перчатку, и мы посмотрим.

Брайар сглотнула комок:

— Не знаю, Хэнк это был или кто другой… По-моему, насквозь не прокусил. Синяк останется приличный, но все-таки…

— Снимайте, — приказал Свакхаммер. — Ну же. Если повреждена кожа, то чем больше вы тянете, тем неприятнее будет лечение.

Он подступил к ней, намереваясь взять за руку, но Брайар отдернула кисть и прижала к груди.

— Не надо, — проговорила она. — Не надо. Я сама. Сама проверю.

— Ладно, но я настаиваю, чтобы вы показали и мне.

Злости в его голосе не чувствовалось, но и упрашивать ее никто не собирался. Нависнув над ней, он призывно расставил руки, словно открыл дверь и предлагал даме войти первой. Пальцы его указывали на топку старого паровозного котла — туда, где свет был самым ярким, а тепло самым жарким.

— Хорошо, — вымолвила Брайар и побрела к печи.

Остановившись на безопасном расстоянии, она преклонила колени на перепачканной копотью ступеньке, сняла маску и шляпу. А потом, зубами распутав завязки на запястье, стащила перчатку. На тыльной стороне кисти, чуть ниже мизинца, проступил багрово-синим полумесяцем синяк. Брайар поднесла ее к глазам, повернула к свету и пристально вгляделась.

— Ну и как? — подал голос Свакхаммер, потом сам взял ее руку и принялся изучать.

— По мне, все нормально, — откликнулась она.

Отдергивать руки Брайар не стала: пусть посмотрит. Ей необходимо было услышать его мнение, как бы это ее ни пугало.

Вся комната затаила дыхание, кроме мехов. Те раздувались и сопели, и с каждым вдохом и выдохом желтая труба между печью и столом вздрагивала.

После паузы Свакхаммер сказал:

— Думаю, вы правы. И вам повезло. А перчатки просто отличные.

И, разом выпустив все запасы воздуха, которые копил в груди, он оставил ее руку в покое.

— Отличные, — согласилась Брайар; ее охватило такое облегчение, что больше ничего в голову и не пришло.

Баюкая пострадавшую руку, она привстала с колен и как следует уселась на ступеньку.

К Люси подковылял Уиллард и, ни к кому в особенности не обращаясь, заметил:

— А с Хэнком-то скверно вышло. И как же мы его потеряли?

Вопрос прозвучал без особой горечи, но и веселья в нем не было. И к банальному любопытству тут все не сводилось.

— Да все его маска, — пояснила Люси. — Уж больно неплотно сидела. Отошла от лица, вот он и надышался газа.

— Ну и что, бывает такое, — протянул Уиллард.

— Да сплошь и рядом. Только вот он выпил лишнего и забыл про осторожность, а чем это чревато, сам теперь видишь. Уилл, помоги мне с маской, а? — Вертя шеей, она попыталась вразумить свою руку и заставить ее работать, но та лишь трепыхалась у нее на груди. — Помоги-ка снять.

— Да, мэм.

Расстегнув все пряжки у Люси на затылке, он стащил с ее головы маску, затем проделал то же самое с собственной. Вскоре с респираторами расстались и остальные их спутники.

Темноглазые китайцы отирались у печи, поджидая, когда можно будет вернуться на рабочие места. Свакхаммер ощутил их молчаливое нетерпение первым и обратился к товарищам:

— Хватит им мешать. Чтобы свежего воздуха под землей хватило на всю ночь, мехи должны поработать еще пару часов.

Здоровяк пригнул голову — то ли поклон, то ли кивок — и произнес несколько слов на незнакомом языке. Ни плавностью, ни беглостью его речь не отличалась, слова словно бы покалывали ему нёбо, и все же Брайар догадалась, что он сейчас поблагодарил хозяев и извинился перед ними.

Похоже, чисто выбритые азиаты в кожаных фартуках оценили его жест. Когда небольшой отряд направился к одному из боковых туннелей, они натянуто заулыбались и закачали головами, неумело скрывая облегчение.

Варни и Уиллард шагали сразу за Люси, во главе цепочки шел Свакхаммер, рядом с ним — Брайар. Остальные — Фрэнк, Эд, Аллен, Дэвид, Кальмар, Джо, Мэкки и Тим плелись сзади. Шли молча, только Фрэнк и Эд судачили о Хэнке.

— Да ну, мутотень какая-то, — проворчал первый. — И вообще, око за око. Надо бы подобраться поближе к вокзалу и подпустить парочку-другую трухляков Миннерихту на порог.

Второй поддержал его:

— Можно пройти через китайские кварталы. Они нас пропустят, вот увидишь. Как только скажем им, что задумали.

— А еще те воздушники, что околачиваются в форте, возле башни. Может, кто из них и не прочь закрутить небольшую бучу.

Но тут на них зашипела Люси:

— Эй, вы двое, а ну-ка замолчали! Не втягивайте в свои безмозглые планы других. Никто не пойдет ни на какой вокзал. И ни судьбу, ни мертвяков, ни доктора мы тут искушать не станем. И так нахлебались.

Кто-то — возможно, Мэкки — негромко возразил:

— Ну а сколько еще нам нужно стерпеть, чтоб покончить с этим?

— Да уж побольше, чем сейчас, — сказала она. Без особой, впрочем, убежденности.

Мэкки все-таки промычал напоследок:

— Посмотрел бы я, как ему понравится, когда трухляки будут резвиться в его собственной берлоге и жрать его друзей.

Он хотел добавить что-то еще, но Люси обернулась и пронзила его таким взглядом, что бедолага закрыл рот.

С чмоканьем, словно забитые воздушные шлюзы, открывались и закрывались двери. Плавно изгибаясь, коридор все уводил и уводил их куда-то вниз и влево.

— Так это и есть Хранилища? — поинтересовалась Брайар.

— Не совсем, — отозвался Свакхаммер. — На самом деле тут всего одно хранилище — просто имя прижилось. Все остальное, по сути, спальные места. Представьте себе большое многоэтажное здание, перевернутое вверх тормашками… Хотя здесь живет не так уж много народу. Большинство из тех, кто селится за стеной, подыскали себе жилье на окраинах — в районе Денни-Хилла. Там много симпатичных старых домов с просторными, глубокими подвалами.

— Резонно, — вставила она.

— Ага, но жить вдали от проторенных путей не всем хорошо. Скажем, если вам что-нибудь понадобится, то пробиться сюда, к центру, не так уж легко. Черт, да что я вам говорю! Вот мы сейчас прошли два коротких квартала, а уже потеряли человека. А теперь представьте, что их восемь или девять… И все-таки люди идут на это.

— Почему?

Он пожал плечами:

— Там условия получше будут, и намного. Да вот, сами посмотрите. — Он навалился на задвижку и отворил обитую металлом дверь с законопаченным окошком. — Не слишком-то чисто и не очень-то удобно, зато вполне себе безопасно.

— От «Мейнарда» я того же ожидала.

Свакхаммер лишь махнул рукой:

— Ничего, у нас тут эти ребята сидят. — Очевидно, имелись в виду китайцы. — У них хорошо все поставлено. Если какая беда, они знают, что делать. В общем, вот ваша комната, миссис Уилкс.

Она заглянула внутрь и увидела ровно то, что было обещано: худо-бедно прибранную, более или менее удобную на вид каморку с двумя кроватями, столом и рукомойником. У дальней стены протянулись три трубы, исходивших паром.

— Обратите внимание на трубы, — сказал здоровяк. — Они здесь для тепла, но прикасаться к ним не советую. Сразу получите ожог.

— Спасибо, что предупредили.

— Брайар, милая, — обратилась к ней Люси, протолкавшись поближе, — не хотелось бы нарушать ваше уединение, только вот с этой рукой я немножко в лужу села. Обычно мне помощи не требуется, но сейчас была бы вам благодарна, если бы вы мне чуток подсобили.

— Да пожалуйста. Нам, девочкам, лучше держаться вместе.

Из собственного горького опыта она понимала, почему женщины неохотно принимают помощь от мужчин, даже если намерения у тех самые невинные и благие.

Сначала Брайар дала войти барменше. Пока та пристраивала седалище на краешке кровати, Свакхаммер продолжал свои наставления:

— Уборная у нас в конце каждого коридора — слева, как правило. Толком не запирается, да и пахнет там не ахти как, но какая уж есть. Воду можно найти рядом с котельной. Китайцы хранят ее в бочках сразу за дверью. Если вам еще что-то понадобится, то Люси, наверное, просветит вас.

— Отлично, — сказала она, и здоровяк удалился прочь.

Остальные мужчины потянулись за ним, как утята за уткой. Брайар закрыла дверь и присела на свободной кровати.

Люси примостила голову на плоскую, не первой свежести подушку.

— На самом-то деле помогать мне почти и не надо будет, — заявила она. — Просто не хочу коротать ночь в компании этих старых дурней. Они-то ко мне со всей душой, да только я такую опеку вряд ли вынесу.

Брайар кивнула. Распутав шнуровку и выпростав ноги из ботинок, она переместилась на соседнюю койку, чтобы помочь и Люси.

— Спасибо, милая, но вы себя не утруждайте. Побуду пока лучше в них. Проще оставить их как есть, чем завтра натягивать заново. А завтра мне еще надо подлатать мою старушку.

Барменша повела плечом, тщетно пытаясь поднять руку.

— Воля ваша, — сказала Брайар. — Так, может, еще что-то для вас сделать?

Ее соседка села прямо и задом сдвинула одеяло.

— Да нет, устроилась вроде. Кстати, я рада за вашу руку. Хорошо, что при вас и останется. Терять руки досадно и совсем невесело.

— Я тоже рада. До чего же быстро Хэнк заразился! И почему все так ускорилось?

Люси завертела взад-вперед головой, поудобнее укладывая ее на подушку.

— Утверждать не берусь, но вот вам пара догадок. С годами Гниль все сгущается и сгущается. Раньше по ночам было видно звезды, а теперь только луну, да и то если светит ярко. Сам газ как бы и не разглядеть, но ты-то точно знаешь, что он здесь и все копится и копится за этими стенами. А рано или поздно, — начала она, отодвигаясь вместе с подушкой к изголовью и усаживаясь так, чтобы удобнее было говорить, — случится знаете что?

— Нет. О чем вы?

— А вот о чем. Если по-простому, то стены образуют чашу — ну а чаша может вместить столько-то и столько-то. Газ у нас сочится из-под земли, правильно? И все наполняет и наполняет эту емкость. Он тяжелый и пока что не выплескивается, почти как суп в миске. Но однажды его станет слишком много. Однажды он перельется через край и захлестнет Окраину. Может, и весь мир, было бы время…

Брайар отсела на свою кровать и расстегнула корсетный пояс. И ребра тут же обожгло огнем: расставшись внезапно с его удушающими объятиями, тело чуть ли не затосковало по нему. Потирая живот, она заметила:

— Мрачная получается картина. И сколько, по-вашему, на это уйдет времени?

— Не знаю. Сотня лет. Тысяча. Не угадаешь. Но мы здесь учимся как-то с этим жить. До совершенства еще далеко, но ведь справляемся вроде бы, а? И может быть, придет день, когда наши знания пригодятся остальному миру. И даже если я беру слишком высоко и до такого никогда не дойдет, то одно скажу наверняка: не сегодня завтра Окраина тоже будет плавать в этой дряни. И всем, кто за стеной, нужно будет задуматься о выживании.