Космос многолик или Несущие удачу

Случай в «Бригантине». Часть первая

Система.

— Возможно мы ошиблись, — усмехнулся Мастер Сущего. — И новый игрок — не тот, кого нашел Амбросиус.

— Ну наконец-то. Стоило прожить несколько сотен лет для того, чтобы неожиданно узнать о себе нечто новое. — пробормотал Лорд Случайность

— А я говорил — гнать этого кота в шею. — прошипел Санг-Винус. — Чую, что именно эта тварь сперла мои часы.

— Фи, как грубо, — рассмеялась Алинэ. — Кстати его дом и весь хлам, что стащил в него этот несчастный — у меня. Можешь все обыскать. А новый игрок — очарователен. Они сейчас отдыхают в пустоши. И твоего изобретения у них нет Санг. Можешь сам, лично убедиться.

— Значит он его уже продал, — рявкнул Санг‐Винус. — И наверняка продешевил. Загнал за сметанку. Или котлеты. Ну ничего. Припомню я ему выходку.

Лорды рассмеялись. Санг-Винус периодически ссорился с котом. Он обвинял Амбросиуса в воровстве любимых сосисок, колбасы, сметаны, книг.

Это уже стало напоминать какой-то нескончаемый сериал.

Сейчас дело дошло до нового устройства и детективный сюжет начал раскручиваться по новой.

«Жемчужное счастье»

" Рисковать, влезть черт знает куда, и неожиданно открыть тайну о которой ты даже не подозревал."

— Сохраняем дистанцию, — усмехнувшись предложил Летински.

Гостеприимные пассажиры продолжали медленно приближаться. Несколько мгновений капитан пристально вглядывался в плотную шеренгу, а потом убрал бластер.

— Что случилось? — Касси неверяще смотрела на своего спутника. — Закончился заояд бластера? Мы обречены? Это конец? Да?

— Голограмма, — разочаровано произнес Летински.— Обычная голограмма.

Он посмотрел на Касси испуганно прильнувшую к нему и тихо пропел.

— Так плавно, но тише и тише

Голограмма танцует в Париже.

Когда-нибудь бывала в Париже, а Касси? Ну ничего. У нас все впереди.

— А если это не голограмма? — Его спутница молча смотрела на приближающуюся шеренгу. — Почему ты так уверен?

— Ты об этих несчастных? — Тэн небрежно сделал странный жест рукой и «пассажиры» «Жемчужного счастья» застыли на одной линии. — Смотри. Подчинились. Когда-то нас учили обращаться с этой штукой. Так, как насчет Парижа Касси? Смотаемся туда, когда выберемся?

Странная тень скользнула по лицу мрачно молчащей Касси. Показалось, что слова о голограмме растревожили нечто скрытое, словно сдернули бинт с раны.

— Значит, ты — знаток голограмм. — усмехнувшись Странница внезапно отодвинулась от него в сторону. И капитан ощутил ее странную враждебность.

— Не знал, что это запрещено, — машинально произнес Летински. Странно, но Касси слишком хорошо разбиралась в различных типах бластера. Что случилось в ее прошлом? И почему она ненавидит тех, кто имеет дело с голограммами?

— Что же произошло на Земле, малышка? От кого ты убегала и чего боишься до сих пор? — мысленно спросил он Странницу.

Случай в «Бригантине».

« Гонимые, израненные, несчастные. Они несут с собой удачу, но еще не знают почему Фортуна выбрала именно их»

Неизвестный автор.

Одна из земных колоний.

АльтВега 562.

В фантастических романах изданных еще до освоения космического пространства земляне идеализировали будущих колонистов.

Предполагалось, что жизнь на других планетах будет наполнена радостью освоения, новыми свершениями и неустанной борьбой за счастье и выживании колонии.

В реальности же все оказалось немного иначе.

Замкнутое общество быстро деградировало и обростало своими правилами и порядками, которые ничуть не изменились даже тогда когда поселение разрослось до внушительной территории с мегаполисами, огромным космодромом и роскошными увеселительными центрами популярными во всей Галактике.

Одно из многочисленных правил колонии гласило, что главная функция женщины — деторождение. То есть пополнение поселений новыми членами общества.

Нормой считалось рождение первенца в 14–15 лет. А до двадцати следовало родить хотя бы двоих детей.

Джейн Шекли совершенно не поддерживала эти прогрессивные веяния. Но не потому что была единственным ребенком в семье (после трудных родов, её мама не спешила обзаводиться многочисленным потомством).

Нет. Просто жизнь Джейн была наполнена более важными и интересными вещами.

Учебой, книгами, домашним планетарием и любимым котом.

Выйти замуж — значит пустить в свою жизнь, в её заветные потайные уголки совершенно чужого человека, который будет топтаться грязными ногами по твоим мечтам и «подтирать собственный зад» твоей душой. Так она ощущала.

Но вот окружающим этот факт было знать совсем не обязательно.

Так что Джейн уверяла всех, что просто ищет свой идеал мужчины.

Ей верили, потому что искали многие. Потом обжигались, разводились и снова искали. Но уже других. Тех, кто полюбит детей рожденных от «того самого», полюбит как собственных и взвалит все тяготы по их взращиванию на свои широкие плечи.

Джейн только посмеивалась про себя глядя на страдания бывших одноклассниц.

Вслух же она сокрушалась, говорила, что видимо родилась под несчастливой звездой, потому что до сих пор не встретила своего, гм-мм, одинокого принца. Разумеется, единственного и неповторимого.

Советчики ахали и переживали.

— Тебе уже шестнадцать, пора бы и подыскать кого-нибудь.

— Тебе уже восемнадцать, а ты до сих пор одна. Посмотри, у всех уже дети.

— Тебе давно стукнуло двадцать. Старая дева.

Джейн рвалась улететь с этого постылого убогого мирка, найти работу во внешнем мире и жить своей, интересной и насыщенной жизнью.

Однако тут уже уперлись родители. Она обязана была жить поблизости и родить им внуков.

Когда ей исполнился 21 год мир мечты, который она хранила глубоко в тайне от всех, начал рушится.

Вначале издали запрет на домашние планетарии. Вменяемого объяснения не было. Лишь распоряжение о том, что не сдавшие любительские телескопы будут подвергнуты аресту на сутки или крупному штрафу.

В учебных заведениях, в перечне предметов появились новые дисциплины рассказывающие о вере, религии и новых правилах для всех членов правильного общества.

«Божественные истории» — посмеиваясь окрестила новые предметы Джейн.

Планетария было жаль, но расставание прошло легче чем ей казалось ранее.

Потом, совершенно неожиданно на головы простых поселенцев рухнуло новое распоряжение.

Всех кошек колонии объявили вредными животными, которые портят насыщенный целебными ароматами воздух, уменьшают поголовье социально полезных птичек и даже влияют на психику хозяев, гипнотически превращая их в подобия биороботов.

Джейн перестала выпускать своего кота на улицу. Но глядя как он томится в четырех стенах, однажды не выдержала и действительно, как будто находясь под гипнозом все же отпустила бедняжку ненадолго погулять.

Кот не вернулся. Сердобольные соседи говорили, что его убили.

Джейн представлялись вещи гораздо хуже такого финала.

Ей начали сниться кошмары в которых мучители издевались над маленьким беспомощным комком, отчаянно зовущим хозяйку.

Этот случай перечеркнул всю прежнюю безмятежность жизни.

Больше не было уютного мира книг и мира мечты.

Джейн возненавидела себя за тот легкомысленный поступок, когда не задумываясь ни на секунду открыла окошко для несчастного кота.

Ненависть к себе была настолько сильна, что уже не задумываясь о последствиях Джейн внезапно уступила уговорам родных и вышла замуж за нового кандидата.

Почему? Потому что «так положено». Потому что она — «старая дева».

И потому что «так» будет лучше для всех.

Жених происходил из очень состоятельных кругов элитного общества колонии.

Его отцу принадлежала сеть развлечений и огромный медицинский комплекс с передовыми разработками по лечению и обслуживанию здоровья граждан.

Жених был красив, органично сложен, но имел крошечный, очень незначительный недостаток (когда речь идет о том, что «да вы знаете кто его папа!», то любые недостатки молодого человека воспринимаются через эту призму, всего лишь как мелкое недоразумение).

Жених был инфантилен. И не просто инфантилен, а чересчур инфантилен. Но разглядеть этот факт можно было не сразу.

Родные и психолог в свое время внушили Олегу (так звали «принца» мечты), что он не такой, как все.

— Ты особенный, — эту фразу повторяли и повторяли, пока Олежек наконец, не усвоил, что он и правда — особенный.

Поэтому говорил мало, старался мудро молчать или отвечать односложно и веско.

— О, как он умен, — восхищалось заботливое окружение.

Безусловно это был очень выгодный брак для колонистки.

Во всяком случае так казалось со стороны. Ведь взгляд общества обычно поверхностен. А вход на светскую тусовку может оказаться гораздо беззаботнее, чем выход.

Конечно тут были свои ньюансы. Например, рожать от идиота Джейн не стала бы даже при угрозе расстрела.

Что бы там не говорили, но обычное сожительство — это одно, а собственный ребенок с ущербными генами — другое.

Поэтому она тайком использовала все что, могла. Старые проверенные средства и новые химические препараты.

Конечно же нехитрый обман могли раскрыть, но у настоящей женщины всегда тысячи уловок, как у кошки.

— Тебя не тошнит? — интересовался заботливый свекор. Невестка улыбалась и отрицательно качала головой, думая о том, что ее тошнило от мужа, с которым приходилось укладываться на брачное ложе для исполнения обязательного ритуала со всеми стонами, охами и ахами.

Тошнило от ловушки в которую она сама себя загнала, от семьи в которой приходилось сейчас жить.

Однажды она приобрела билет на межгородской флаер, чтобы навестить родителей, но в последний момент передумала и вернулась.

В дом мужа Джейн зашла с черного хода, чтобы избежать лишних вопросов. Она шла по направлению к библиотеке, когда вдруг обнаружила, что там гость.

— Новую партию везунчиков проверили, — донесся до нее какой-то безликий скрипучий голос.

Дверь в библиотеку была закрыта неплотно.

— Есть там одно дело. Пусть поработают для нашего блага. — Чужак рассмеялся. Визгливо и неприятно.

— Жаль, что с кошками не все гладко прошло, — продолжил он.

Джейн заледенела.

— Было сделано все возможное, — это уже заговорил хозяин… — Подготовлен народ, дано задание СМИ и отрядам для содействия компании. Отлов должен был идти гладко.

— Часть просто исчезла, — пробормотал гость. — Кудаа? А ну, тихо.

Внезапно он резким рывком распахнул дверь.

Но попавшаяся «на горячем» невестка и не думала убегать.

— Так что там с кошками? — спросила она в упор глядя на гостя. — В чем суть этой полезной для общества компании?

Гость, уставился на нее своими маленькими круглыми глазками, но Джейн не отвела взгляд. В этот момент она готова была разорвать его голыми руками, пытать до тех пор, пока жертва не признается что делал с несчастными котэ.

— Шпионишь? — свекра затрясло от неожиданного свидетеля. — Лазишь и подслушиваешь?

— Я не знала, что тут есть ЧТО подслушивать, — парировала Джейн, — Так что там за идеи, насчет котов?

— О чем ты говоришь? — неожиданно закричал хозяин. — Какие коты? Опомнись! Ты разговариваешь у себя в голове с какими-то голосами, а потом предъявляешь странные претензии.

Он повернулся к своему гостю.

— Я догадывался, что у нее с психикой какие-то проблемы, поэтому и торопил с ребенком. Знаете, это помогает иногда.

Его собеседник усмехнулся.

Вздорная и чересчур своевольная невестка сейчас проиграла даже не начав сражение.

— Женщины. — проговорил он кивая, и растягивая в странно застывшей улыбке тонкие губы. — Ох, уж эти женщины. Им крайне необходимы дети. И как можно больше рожать.

— После родов обычно все налаживается. — успокаиваюше добавил хозяин. — Детки, погремушки, пуси-нюси. Женщина превращается в мамочку. Начнутся мамочкины будни, то-сё. Памперсы, первые слова, первые шаги. Ой, как это все затягивает.

Тон его постепенно становился добродушнее, мягче. И это была та самая лазейка, которой грех было не воспользоваться. Спорить и упорствовать… — Ты пришла не на бабушкины пироги, — подумала Джейн, как никогда ранее ощущая опасность.

— Извините. Но я шла по коридору и вдруг услышала обрывок беседы. Возможно мне что-то послышалось и я неверно истолковала слова. — произнесла Джейн.

Как и любая женщина она предпочла отступить, выставляя свою беззащитность напоказ.

— Поздно плакать о волосах, когда голова на плахе, — промелькнула запоздалая мысль.

Слишком цепкий внимательный взгляд свекра. Слишком мертвый неподвижный взгляд гостя. Слишком легко вылетели у нее обвиняющие слова. Чересчур легко…

Она еще раз извинилась, получив свою порцию благодушного снисхождения двух «пауков».

Надо было подняться в комнату. Но там делать было нечего. Она и так в дорожном костюме. Деньги и документы с собой. Впрочем, зачем ей теперь документы? Она всегда прислушивалась к интуиции, а сейчас та просто вопила, что в этом доме ей больше оставаться не стоит.

Она мило поулыбалась и тихонько удалилась на ходу доставая телефон.

— Ты где, Олежек? — ласково спросила Джейн мысленно отмечая пройденный путь.

Холл, небольшой коридор, еще одна комната, порог, входная дверь.

— Давай погуляем, — предложила она, услышав что «милый» Олежек возвращается домой. — Посидим в парке. На нашем месте. Помнишь? Там где мы были.

Она считала шаги до ворот.

Потом до причала маршрутного флаера.

На нем она не проехав и одну остановку, нажала на кнопку остановить по требованию мотивируя тем, что забыла деньги.

Тут же пересела на другой пассажирский флаер летящий до родительского дома.

Телефон остался на первой попавшейся на пути лавочке.

Как сказал один из героев боевика. — Действия профессионала предсказуемы. Попробуй, угадай действия любителей.

Непредсказуемость действий. Вот главная проблема для тех, кто организует слежку и пытается не только отследить, но и составить дальнейший план работы с объектом.

Джейн собиралась уехать домой утренним рейсом, но внезапно передумала. Вернулась в дом мужа, что было не предусмотрено и случайно услышала разговор не предназначенный для своих ушей.

Потом она вновь меняет решение и всё же едет в родительский дом, заскочив во флаер буквально «на ходу», купив билет внутри, прямо у водителя.

Кто мог угадать сколь переменчиво женское настроение и женские «капризы»?

Ведь дамочка только что говорила с мужем и хотела прогуляться со своей законной половинкой в городском парке…

Для того чтобы понять все эти неожиданные финты надо родиться женщиной или хотя бы понимать логику их поступков.

Хотя логика была довольно проста и понятна.

Утром Джейн передумала, потому что пара предыдущих поездок ее откровенно говоря разочаровала.

Родители были равнодушно приветливы, уговаривали принять и полюбить новую семью и стремились как можно быстрее выпроводить дочь обратно, к мужу.

— Там твой дом, — твердили они словно в унисон. — Так что привыкай.

Сейчас Джейн хотела заглянуть домой, чтобы попрощаться. Возможно посоветовать держаться подальше от нового родственника.

Она не ожидала, что ей позволят взять развод, не ждала поддержки и одобрения своему поступку, но… дверь вообще была заперта.

Хорошо, что замок остался прежним, а Джейн постоянно таскала ключ с собой на цепочке. Квартира выглядела не просто заброшенной, жалкой, не жилой.

Общая картинка оставляла странное впечатление, что ее вдоль и поперек излазили чужие люди.

Грязные следы от ботинок на линолеуме, сорванная занавеска. Часть книг отсутствует.

Джейн бросилась опрашивать соседей. Ответы были разными, но все сводились к одному.

Вроде бы отец с мамой давно переехали и теперь живут в другом месте.

— А кто же… Но как же… — совсем растерялась Джейн. — Я же недавно приезжала. Они были тут и никуда не собирались.

И тогда соседская бабушка, которая была так стара, что ей возможно уже все было пофиг, неожиданно положила конец дискуссии.

— Так это были чужие люди, деточка. — пояснила она. — Они только выглядели как твои родители.

Родственники сразу зашикали на старушку, подхватили каталку и быстро увезли с глаз долой напоследок выдав версию о старческом маразме.

— Но я же разговаривала с ними почти каждый день, — тихо сказала им вслед Джейн, и тут же мысленно услышала ответ.

Словно кто-то внутри нее произнес. — Это была голограмма.

Джейн вновь открыла двери в бывшую квартиру родителей.

Она не сомневалась, что если бы приехала сюда утром, то встретилась бы с очередной иллюзией и ее быстро бы выпроводили за порог.

Жена должна знать только один дом. Дом своего мужа.

Когда-то это был ее дом, дом света, добра и любви.

Теперь от него веяло жутью.

Ощущая холод в душе, на негнущихся ногах Джейн приблизилась к окну.

Скорее всего она ничего не найдет. В кухонном подоконнике находился старый тайник, который они соорудили с мамой для игр, когда Джейн была еще малышкой.

После брака с Олегом, почуяв неладное она напомнила матери.

— Если что, если вы вдруг уедете и нельзя будет сообщить, то оставь мне там записку.

Она отодвинула небольшую планку, ожидая, что обнаружит лишь пустоту, но записка была на месте.

И там было то, во что не хотелось верить до последнего.

« Джейн, девочка моя. Беги. Нас убили.»

На бумаге дрожали расплываясь в слезах, красные пятна. Джейн быстро сунула листок в карман, развернулась и вышла из своего бывшего дома.