Космический Патруль

Глава 22

В глазах всего двора король Артур и королева Джиневра обменялись поцелуями, но никто не знал, насколько они были лживы. Просто любящие супруги прощались накануне тяжких бедствий, которые уже двенадцать лет не посещали земли Британии. Все смотрели с восхищением на эту преданную пару и верили, что их любовь спасёт Британию, как будто в этом обыкновенном человеческом чувстве есть нечто мистическое.

— Я буду ждать вас, мой король. — сказала королева, которая знала, что ровно через минуту после его отъезда начнёт готовиться к бегству.

— Я знаю, любовь моя. — отвечал он, явственно читая обман в её глазах.

Король и его войско отправились в Дувр, поскольку именно там, как доложила разведка, готовились к высадке саксы. Но это было не так. На самом деле головной отряд саксов двигался на Камелот, и королева знала, что основной удар придётся на слабый гарнизон, оставленный при городке, так что держать атаку врага придётся ей. Следует выстоять до того момента, пока не подоспеет Ланселот. Но и это всё напрасно — легендарный замок падёт, не продержавшись и трёх дней.

Ей не хотелось множества смертей, не хотелось обмана. Но, всё это уже было однажды, и никакие силы не могут изменить этого факта.

— Бракка, ты ничего так и не хочешь мне сказать? — спросила она свою служанку.

— О чём вы, королева, всё время меня спрашиваете?! — едва не плача, отвечала та.

Королева вышла во двор и призвала к себе сенешаля.

— Сэр Кей, прикажите заложить брёвнами ворота и расставить часовых на стенах.

— Леди Джиневра, неужели вы намереваетесь командовать обороной?! — поразился тот.

— Произведите опись пищевых запасов, оружия и пересчитайте население замка. — приказала она вместо ответа.

— Простите, королева. — печально, но решительно ответил старый сенешаль. — Но в замке Камелот обороной руковожу я.

Конечно, с невольным внутренним смешком подумала она, если бы не воинский талант сэра Кея, замок, того и гляди, продержался бы до возвращения Артура. А тут ровно через три дня примчится Ланселот, чтобы обнаружить весь гарнизон погибшим, а замок горящим. Тяжко сознавать, но она действительно не в состоянии повлиять на исход событий — всё происходит так, словно подчиняется тайному сценарию Судьбы.

Готовя к защите ворота замка, старый сенешаль забыл о маленькой калитке в стене, примыкающей к городу. Её-то и следовало в первую очередь заложить брёвнами и завалить камнем.

Прошла неделя после отъезда Артура, а о приближении саксов к Камелоту даже и не слышно. Напрасно сэр Кей рассылал малые отряды по всем дорогам — ни на одном из направлений не было слышно о вторжении врага. Не было также вестей из Уэльса и никаких сведений о войске короля. Всё словно замерло, и замок Камелот, казалось, единственное место по всей земле, где сохранилось что-то живое. Всё также нудно дули ветры с моря, неся холодный снег и навевая дикую тоску. Замёрзший лес напоминал умирающего от холода человека — настолько мрачен и чёрен он был. Запасы топлива в замке подходили к концу, но никто из слуг не решался пойти в чащобу и нарубить дров — всё чудилось, что за каждым деревом притаилась смерть.

Закутавшись в шубу и мрачно глядя в огонь камина, королева размышляла, сидя в своём кресле. Ещё три дня назад она ждала прибытия Ланселота. Замок к этому моменту уже должен был пасть, а всё его население — погибнуть. Не то, чтобы она очень жалела об отсрочке, но всё же одолевало беспокойство: что-то пошло не так. Где сейчас Серебряный? Что с ним случилось?

Джиневру одолевало настойчивое желание отправиться в Уэльс самой и во всём разобраться. Но как это сделать, когда её каждую минуту зовут за чем-нибудь. Дело в том, что в замке теперь полно народу — три дня назад сэр Кей решил укрыть в Камелоте женщин, стариков и детей из города, а мужчины приняли участие в обороне замка. Теперь злополучная калитка была наглухо заделана камнем — так, что только цвет раствора позволял обнаружить, где именно была ранее в стене Камелота брешь, в которую когда-то проникли враги.

Однако, ночи ноябрьские холодны, и во дворе, где размещалась большая часть беженцев, причём, вместе со скарбом и скотом, постоянно горели костры. Требовалось проследить за хранением припасов, которые жители города принесли и сложили в подвалы замка, чтобы спасти от врага свой хлеб. В залах, комнатах, коридорах не пройти, чтобы не наступить на чью-то ногу или руку — теснота, шум, плач, тяжёлые, больные запахи. Только комната королевы не подверглась нашествию, и Джиневра иногда имела в эти дни возможность посидеть в одиночестве у камина, закутавшись в шубу из черно-бурой лисы.

Она терялась в догадках, и самые плохие предположения приходили ей на ум. Иногда мерещилось Джиневре, что весь мир вокруг неё — лишь тонкая плёнка сновидения, под которой скрыта ужасающая истина. Что и возлюбленный её, и она сама — лишь бледные тени, что одиноко грезят среди холодных болотных туманов. Чудилось ей, когда глядела она, не отрывая взгляда, на беспечный танец огненных языков в камине, что она забыла что-то очень важное. И оттого страх одолевал Джиневру — тот страх, от которого ночами плакали за стенами и в коридорах женщины и дети. Где же Ланселот?

Виделись ей в бессонной ночи сладостные, беспечные летние вечера, когда нежный ветер томительно-любовно дышит в шею. Природа вся напоена особым настроением, предчувствием близкой радости и ощущением блаженства. От земли восходит сладкий пар, как будто её большое тело изнывает от страстного томления любви. Запахами жирных чернозёмов, лесных озёр и пьяных лоз она зовёт к себе беспечного любовника, что носится по свету с весенними дождями, хмельными облаками и диким буйством летних гроз. Ах, где же Ланселот?!

На крепостной стене, ни на минуту не теряя бдительности, ходили стражи, но всё чаще среди воинов стали возникать слухи, что тревога напрасна и что саксы не нападут на Камелот. Простолюдинам не терпелось вернуться в свои дома, увести скотину, которую ещё не успели забить на мясо. Они мечтали вернуться в свои дома, к остывшим очагам. И вот прямо во дворе начал постепенно зарождаться ропот недовольства. Все сходились к одному: сенешаль замка Камелот переоценил опасность и напрасно сорвал со своих мест население городка.

— Вот так они всегда. — с досадой сказал королеве сэр Кей. — Сначала умоляют приютить их, а потом начинают считать съеденных кур и оплакивать каждого заколотого поросёнка.

Джиневра ничего не ответила, только устало усмехнулась. Да уж, это сэр Кей верно говорит: долгое ожидание словно ввергло всех в безумие, и народ даже разочарован оттого, что враг так и не напал на них. Самое время сожалеть о том, что вложили свои харчи в общие припасы.

Поскольку боковой проход был теперь заложен камнем, ломать эту прочную кладку не имело ни возможности, ни смысла, и горожане решили двинуться домой в обход крепостной стены. И вот длинная змея переселенцев двинулась по заснеженной равнине, по той узкой тропке, что шла вдоль рва. Им предстояло обойти не только замковую стену, но и городскую. Они шли, ведя на поводу своих коров, коз, гнали поредевшие стада овец, несли узлы. Рядом с мужчинами шли женщины, неся на руках малышей и ведя других за руку.

— Ладно, пусть идут. — сказала сенешалю королева. Они вдвоём стояли на крепостной стене и смотрели, как уходят горожане. Исход из Камелота сопровождался шумом, рёвом скота, криками. На подъёмном мосту то и дело возникали непредвиденные задержки — скотина пугалась высоты и сопротивлялась. Сэр Кей нервничал, то и дело отпуская сдержанные реплики в адрес бестолковых горожан.

Внезапно раздался пронзительно-гнусавый рёв сторожевого рога. И тут же сигнал тревоги подхватили со всех башен.

— Саксы! — закричал старый сэр Кей.

— Враг наступает! — вторили ему со всех сторон.

Люди на мосту растерялись и попытались повернуть обратно, отчего движение застопорилось. Часть горожан попыталась прорваться обратно в Камелот, создавая на мосту панику и беспорядок.

— Мост поднимай! — кричал сэр Кей, тяжело сбегая по широкой лестнице. — Поднимай мост!

Но мост никак не поднимался — слишком велик был вес скопившейся на нём толпы — людей и скота. Там творилось настоящее столпотворение — горожане ломились по чужим головам и телам, скидывая в ледяную воду рва и животных, и людей.

— Ворота затворяйте! — кричали воины, копьями сдерживая напор рвущихся в замок людей и мечами разгоняя прорвавшихся.

Джиневра не понимала, где враг. Растерянно она смотрела по сторонам, пытаясь понять, что именно вызвало эту панику. И тут увидела.

В недалёкой пади обнаружилось неясное движение — казалось, шевелится неглубокий снежный покров. Потом пошли белые волны от леса, словно внезапно поднявшаяся буря разносила снежные валы. Вглядевшись пристальнее, она поняла, что это никакие не волны — это рядами едут одетые в светлое войска.

Колыхались белые плюмажи на шлемах всадников и белые попоны скрывали до копыт сильных лошадей. Белые плащи и шлемы светлого металла. Конница саксов вылетала на равнину широким крылом, захватывая в клещи беззащитных горожан.

Снова затрубили роги, и Джиневра увидела, что и с другой стороны выходят враги. Безлюдная всего лишь несколько минут назад, равнина стала наполняться бешено несущимися всадниками. Одеты саксы были во всё светлое, так что под холодным зимним солнцем блики от их лат не давали рассмотреть, как именно они выглядят.

Одна шеренга стремительно наехала на беженцев и истоптанная ногами и копытами земля оросилась красной кровью и огласилась паническими воплями несчастных горожан. Враги не щадили никого, даже скот они убивали и скидывали в ров. Оружием для них служили большие шипастые шары на цепи. Со страшной силой саксы раскручивали этот свой чудовищный снаряд и посылали в людские толпы, разя наповал всё живое. Затем поворачивали коней вспять, волоча за собой на верёвках свои жуткие орудия убийства и оставляя кровавый след. Потом подбирали шар и снова шли в атаку.

На мосту меж тем возник настоящий ураган — свирепо налетали саксы и длинными копьями сбрасывали в ров людей. Они рвались к воротам, которые к тому моменту с большим усилием сумели закрыть защитники крепости. Враги топтали копытами лошадей беззащитных людей, рубили их длинными широкими мечами.

— Уходите, королева! — крикнул сэр Кей, когда на стену вбежал большой отряд лучников — воины выстроились вдоль стены против амбразур между высокими каменными зубцами. Они приготовили длинные луки и достали стрелы, но противник был слишком далеко, и сэр Кей велел ждать.

Противник выстроился широкой фалангой вдоль крепостной стены. Саксы сомкнули ряды, составляя собой сплошную стену. Но эта стена расступилась, и на передний план выкатились какие-то орудия, в которых Джиневра с ужасом признала арбалеты чудовищной конструкции — на ложе располагалось дюжина стрел!

— Прячьтесь! Скройтесь за стеной! — закричала она, видя, как саксы взяли на прицел верх стены, где рядами стояли лучники Камелота, ожидая сигнала к атаке.

— Они не достанут. — ответил сэр Кей. — Стрелы так далеко не летят. Мы ждём, когда они подойдут поближе.

Но в следующий момент раздался пронзительный визг — это тысячи толстых арбалетных стрел устремились к стенам Камелота. Во мгновение ока они достигли их и лучники короля повалились на камни. К ногам Джиневры со стрелой во лбу безмолвно пал сэр Кей, преданный слуга короля Артура. Стоны и крики наполнили воздух. Запах смерти витал над Камелотом. А к крепости со всех сторон уже двигались осадные башни.

— Зажигайте стрелы! — крикнул один из латников, взявший после смерти сэра Кея на себя командование боем. — Стреляйте в башни! Главное — попасть, а остальное сделает огонь!

Гигантские сооружения медленно катили по равнине на своих широких колёсах, и было непонятно, что именно их заставляет двигаться. Тонкие лучики стрел впивались в брёвна башен, влетали в амбразуры и вот все башни стали напоминать усеянные огоньками рождественские ёлки. Но дерево не думало загораться, и башни медленно, но верно приближались к стенам замка.

По мосту уже катил особым образом сделанный таран — машина на колёсах, с массивной каменной головой. Под её корпусом укрывались несколько десятков вражеских воинов и разгоняли этот могучий боевой агрегат. Расплющивая мёртвых и ломая кости немногих уцелевших бриттов, этот снаряд ударил в створки ворот.

А с осадных башен тем временем стали по линии прямой видимости обстреливать защитников замка. Лучникам более ничего не оставалось, как только прятаться за каменными зубцами, крича от боли всякий раз, когда наконечники арбалетных стрел выбивали из внутреннего парапета стены осколки каменных брызг.

Вне себя от ужаса, шатаясь и падая, Джиневра покинула стену и бросилась вниз по лестнице. Пока не поздно, нужно уходить. Ещё была жива в ней надежда, что подоспеет на помощь Ланселот.

Она сбежала во двор и мельком кинула взгляд на отчаянное сражение возле ворот — защитники спешили завалить арку входа любым подручным хламом: мешками с зерном, телегами, брёвнами, мёртвыми телами. Прямо через верх воротной башни на двор стали падать небольшие шары. Они разбивались и разбрызгивали какой-то состав, который тут же загорался, и буквально через минуту все деревянные постройки двора заполыхали.

Задыхаясь от дыма, Джиневра пробиралась сквозь панику и смерть. Едва ей удалось добраться до главной лестницы, как за её спиной раздался оглушительный грохот, крики и треск. Она невольно обернулась и увидела картину: ворота разлетелись в щепы, и в проём рвануло бешеное пламя, сметая на своём пути последних защитников Камелота. А затем раздался победный вопль саксов, и они ворвались в обиталище смерти, каким стал Камелот. Тут только Джиневра и увидела их вблизи. Она полагала ранее, что саксы — дикие грязные варвары, одетые в лохматые шкуры. Но эти были совсем не таковы.

Во двор Камелота вошли прекрасные боги древности, благородные арийские воины, обитатели небесной Валгаллы. Их высокие стройные фигуры охватывали великолепные доспехи из металла, похожего на светлое серебро и украшенные искусным золотым орнаментом из листьев и цветов. Из-под лат спускались длинные кольчуги того же металла, украшенные вкраплениями из самоцветов. Металлические перчатки, ножные латы, щиты — всё сделано искусно. В руках они держали невиданные мечи с широкими двойными лезвиями, и было видно, что эти клинки их хозяевам нисколько не тяжелы. На головах саксов были шлемы с белыми прямыми конскими волосами. Шлемы не имели забрал, и лиц победителей не скрывало ничто.

Их лица были совершенством — мраморная краса оживших статуй. Но их оживляли ярко-синие глаза, с жестокой насмешкой смотрящие на оцепеневшую от ужаса Джиневру.

Это были сибианы.

Но не только сходство саксов с сибианами поразило её в самое сердце, словно отравленное лезвие. Самое ужасное было то, что доспехи завоевателей были точно такими, какие были на Ланселоте. Точно такой же панцирь, шлем, кольчугу, перчатки и даже щит с тремя бирюзовыми волнами по серебряному полю подарил Зелёный Король её возлюбленному. Лицо Ланселота имело очевидное родовое сходство с агрессорами, и этого не могло вместить сознание Джиневры.

Казалось, страшное мгновение внезапно обнаружившейся истины никогда не кончится, но в следующий момент королева вскрикнула и кинулась вверх по лестнице, сопровождаемая издевательским хохотом саксов… если это саксы.

Она мчалась к своим покоям, и только одна мысль билась в её голове: бежать, бежать, бежать! Хорошо, что замок был пуст и коридоры свободны. Гулкая пустота сопровождала её и отдавалась в ушах воющим звуком.

— Госпожа, спасите! — с криком кинулась к ней Бракка. И только этот пронзительный вопль вернул Джиневре способность соображать.

— Идём, я знаю путь! — бросила она служанке и открыла тайный вход, который так заботливо указал её супруг, король Артур. Всё рушилось, все тщательно лелеемые планы оказались ложными, и ничего Джиневра не понимала в этой чудовищной фантасмагории. Ланселот не пришёл, но Бракка была ещё жива, и хотя бы её пыталась вывести Джиневра из погибающего Камелота. Отчего-то в этой девушке виделась надежда — казалось, что она должна что-то знать.

Стенная панель тихо встала на своё место, когда за дверью королевской опочивальни раздались твёрдые шаги победителей.