Космический Патруль

Глава 12

— Я рада, брат мой король, вашей доброй женитьбе. — эти слова произнесла красивая, хотя уже и не юная женщина — сестра короля Артура, леди Моргана, жена Уриенса, короля Северного Уэльса.

Она не присутствовала на свадьбе по каким-то не известным Джиневре причинам, но между царственными братом и сестрой, кажется, эта проблема уже была разрешена.

Сегодня утром, после окончания свадебной недели, когда все гости, наконец-то, разъехались по своим владениям, королева Джиневра вышла из своих покоев. Она устала от утомительной праздничной суеты, а сегодня как раз был день, когда всё, наконец, возвращалось в обычное русло. И вот, в свой поздний выход из опочивальни она слышит новый голос.

Джиневра неторопливо сходила по лестнице, стараясь вспомнить, кому принадлежит этот резкий голос с нотками дикой кошки. И, едва лишь глянула вниз через перила, как тут же встретила острый взгляд утренней гостьи. Леди Моргана! Вот кого не было на свадьбе!

— … и очень надеюсь, что этот ваш брак принесёт дому Пендрагонов скорые плоды, которые укрепят вашу власть над землями Британии. — договорила Моргана благочестивым голосом, а сама полным яда взглядом окинула подходящую королеву.

На Моргане было надето роскошное платье чёрного атласа для езды верхом, иссиня-чёрные локоны её волос были длинны, а надо лбом высоко уложены. Богатый плащ, крытый чернобуркой, множество драгоценных украшений. В правой руке Моргана держала щегольский дамский хлыст и нетерпеливо похлопывала им по высокому голенищу изящных дорожных сапог, которые выглядывали из-под укороченного переда платья. В левой она держала флакончик с благовониями, который время от времени подносила к своему безупречно прямому носу и томно вдыхала экзотический аромат. При этом она искоса оглядывала углы и стены помещения, не упуская из виду ничего, и выражение её лица было таким, словно она брезгует варварской обстановкой королевского двора.

Моргана была старше своего брата, ей было уже около сорока, но выглядела она удивительно молодо. В этой женщине сквозила циничная надменность и алчная зависть. Ни для кого не было секретом, что Моргана спит и видит, как её муж, король Северного Уэльса, становится верховным королём Британии. К тому же, говорили, что Моргана усвоила многие уроки от друидов и в совершенстве овладела чёрной магией. Не этим ли объяснялся её цветущий вид?

«Ах, ты змея! — с невольной внутренней яростью подумала Джиневра. — Так я и поверила, что ты желаешь своему брату заиметь детей! Уж не твоя ли рука помогла двум королевам благополучно сойти в могилу, так и не оставив Артуру наследника?!»

И тут вдруг до Джиневры дошло, что она сама способствует планам Морганы. Она обманывала своего супруга каждую ночь, заставляя его переживать во сне видение упоительной ночи любви.

— Я ценю, сестра, вашу заботу обо мне. — с достоинством отвечал король. — Я полагаю, что очень скоро я и моя супруга порадуем наших подданных появлением наследника.

— Да? — кисло спросила Моргана, и вдруг её чёрные глаза расширились и прямо-таки впились в лицо Артура. В следующий момент, когда она обратилась к Джиневре, лицо королевы Уэльса приобрело выражение ехидного злорадства.

«Неужели поняла, гадина?!» — подумала Джиневра. Неужели сестра короля обнаружила наложение чар на своём брате?!

— А что же вы, сестра, не прибыли к нам на свадьбу? — невинным голосом спросила Джиневра.

— Ах, мне так жаль! — сладчайше ответила Моргана. — Но мой супруг, добрый король Уриенс, сильно занемог, и мне пришлось сидеть около его постели день и ночь.

«Ну да, конечно! — насмешливо подумала Джиневра. — Твоего супруга перекосило от известия о новой свадьбе короля!»

— Надеюсь, что наш добрый король Уриенс не слишком страдает от подагры? — с преувеличенным сочувствием спросил король Артур. — А то я опасаюсь, как бы нам не потерять его.

Он ни в малейшей степени не обманывался относительно своей родни.

Моргана хотела что-то ответить, но тут со стороны раздался громкий топот и по широкой лестнице, ведущей в зал, скатился сэр Гавейн.

— Маманя! — заорал он и, широко раскрыв объятия, побежал к Моргане.

— Тьфу, что за дурак! — невольно прошипела королева Уэльса.

А сэр Гавейн уже был рядом, он с поистине детской непосредственностью бросился обнимать маманю, при этом растормошил её своими здоровенными ручищами и ещё спрашивал, по своему обыкновению оря прямо ей в ухо:

— Маманя, а чего братец не приехал?!

— Да как же не приехал?! — вынуждена была отбиваться от сыночка леди Моргана. — Только он в отличие от тебя, деревенского олуха, не вламывается в разговор!

Она была так раздражена, что даже покраснела и бросала яростные взгляды на жену брата.

— А сколько ж лет вашему старшенькому? — благосклонно поинтересовалась Джиневра.

— А двадцать пять мне стукнет нынче! — тут же ответил сэр Гавейн и, крепко прижав Моргану за плечо, радостно промычал: — Маманя!

— Я привезла к вашему двору второго своего сына. — наконец, сказала Моргана, кое-как придя в себя от встречи с первым. — Надеюсь, он славно послужит моему королю и брату.

И тут словно из ниоткуда выступил молодой человек. До этого он безмолвно стоял в тени, не выдавая себя ни одним движением, так, что его было просто не заметно. Теперь же гибким и сильным движением скользнул вперёд и предстал перед глазами короля. Склонил голову, отчего его тщательно уложенные смоляные, как у матери, кудри, скользнули по плечам, а затем выпрямился, как гибкий тростник.

У Джиневры перехватило дыхание, когда она увидела Мордреда. Вот он, враг в доме короля. Лазутчик, провокатор, глаза и уши Морганы.

— Привет, братишка! — рявкнул Гавейн и хлопнул брата по плечу.

Мордред даже не покачнулся от этого удара, даже будто не заметил. Он лишь обронил как бы в сторону:

— Рад видеть вас, мой брат!

А далее Гавейн как-то стушевался, незаметно выпал из этой компании, и про него быстро забыли. Они были настолько разные, эти два брата. Рыжеватый Гавейн с простодушным лицом деревенского увальня, и похожий на пантеру черноволосый Мордред — мужской вариант Морганы.

— Надеюсь, вы не ждёте, сестра, что ваш второй сын займёт место за моим Круглым Столом только потому, что является моим племянником? — холодно спросил Артур. — Это право ещё надо заслужить.

— Да, разумеется, — небрежно отвечала Моргана, снимая тонкие перчатки и уверенно направляясь к внутренним помещениям замка.

— Я так мечтаю, чтобы мы были одной большой семьёй! — томно промурлыкала Моргана, изящно опершись на подлокотник кресла. Её стройная фигура выгодно смотрелась в этой позе. Она уже переоделась, и теперь длинная до полу юбка скрывала её ноги. С собой Моргана привезла целые сундуки добра, и это наводило на мысль, что она намерена здесь прогостить довольно долго. Теперь же королева Уэльса оделась в домашнее платье, что говорило о том, что она воспринимает дом брата, как свой родной. Однако домашнее платье Морганы было намного великолепнее тех платьев, которые носили в своё время две покойные жены Артура. Тем не менее, сестра короля внимательно оглядела наряд Джиневры и, видимо, по достоинству оценила его изысканность.

— Вы нравитесь мне гораздо больше, сестра, чем те две клушки, на которых Артур был женат ранее. — охотно призналась Моргана свояченице. — Я постараюсь быть полезной вашему дому и помогу вам, сестра, вести домашнее хозяйство.

— Весьма рада. — безмятежно улыбнулась в ответ Джиневра.

— Я себе так и представляю, — продолжала между тем болтать Моргана. — как мы вместе, как любящие сёстры, будем вечерами заниматься рукоделием!

— Уж это едва ли. — так же с улыбкой отвечала королева. — Едва ли мы сойдём за двух сестёр. Скорее уж за тётушку с племянницей, учитывая ваш возраст и наличие взрослых сыновей.

Удар попал в точку — Моргана выпрямилась в кресле и перестала улыбаться.

— И всё же, сестра, познакомьте меня с вашим рукоделием. — процедила она сквозь зубы. — Все вокруг так и говорят о том, что дочь короля Леодегранса большая мастерица. Какую свадебную одежду вы сшили моему брату! А ведь он всегда был неопрятным поросёнком! Я помню, как много мне приходилось прясть и ткать, чтобы сшить ему одежду. На нём буквально всё горело! Прошу вас, милая сестра, покажите мне вашу прялку! Как вам удаётся крутить такую тонкую нить?!

Ах, прялку?! Она желает видеть прялку!

Джиневра не сразу нашлась, что ответить. Некоторое время она просто сидела и смотрела на Моргану, стараясь лишь сохранять в лице выражение невозмутимости.

— Простите, я не поняла, милая сестра. Что вы желаете видеть?

— Прялку, дорогая сестра, прялку. — со сладенькой улыбочкой повторила Моргана. Она поняла, что зацепила в жене своего брата что-то такое, что та желала бы утаить, и теперь демонстрировала жгучее намерение влезть в эту тайну.

«Кажется, эта проклятая прялка так меня не оставит!» — подумала Джиневра, а вслух сказала твёрдым голосом:

— Это исключено, сестра. Я занимаюсь прядением только в одиночестве.

И в ответ на крайнее недоумение, выразившееся в лице свояченицы, добавила:

— Терпеть не могу, когда меня отвлекают от дела.

— О, да! Я понимаю! — наконец нашлась с ответом Моргана. — Но посмотреть на вашу готовую работу можно?

«Ну, стерва!» — разозлилась про себя Джиневра.

— Не сейчас. — кратко заявила она и встала с кресла.

Однако на этом эпизод не закончился. Уже ближе к вечеру, когда в замке готовились к ужину, Джиневра вышла из своих покоев и снова наткнулась на короля Артура в обществе его сестры.

— Ты что же, милая, меня позоришь? — сквозь зубы процедил ей муж. — Я и не знал, что ты ленишься сидеть с прялкой. Что станет со страной, если сама королева подаёт дурной пример своим подданным. Наша с Морганой матушка была мастерица прясть, а тобой я гордиться не могу.

Джиневра так и вспыхнула. Ну, чёрт! Ну, достали с этой прялкой!

— Ещё чего! — гневно сказала она мужу. — Я только говорила, что не желаю заниматься за делом разговорами. Твоя сестра более языком прядёт, нежели руками! Сегодня же я покажу свою работу!

Она улучила минуточку и помчалась наверх, к себе в покои.

— Бракка! — ворвалась она в женские помещения. — Есть готовая пряжа?!

Служанка так изумилась такой поспешности, что сразу и не поняла, чего от неё требуют. А королева принялась шнырять по углам, отыскивая мотовила с готовой пряжей.

— Так, это что? — Джиневра отыскала корзинку, в которой лежали запасы пряжи, готовые для ткацкого станка.

— Вот что. Я скажу, что это моя работа. — предупредила она служанку.

— Так это же грубая овечья шерсть! — вскричала изумлённая Бракка. — Кто поверит, что королева пряла такую дрянь! Из этого делать только сермягу для скотника!

Шерсть действительно воняла и выглядела такой серой.

— Что же делать? — расстроилась Джиневра. — Эта стерва Моргана нашёптывает моему мужу, что я ленивая хозяйка и не умею прясть.

— А вы бы, королева, действительно постарались бы попрясть. — с надеждой посоветовала служанка.

Но королева стала шарить в сундуках и отыскала очень приличный отрез белой льняной материи.

— О! Узнаю работу вашей покойной леди Марион! — воскликнула Моргана, едва взглянув на ткань. — Ткачихой она была отменной, а вот королей рождать ей было не дано!

Король был в страшной досаде, а его подлая сестра торжествовала. К тёплой компании присоединились и другие придворные дамы и тоже стали судачить о прялках, мотовилах, шерсти и других ткацких заморочках. Так они довели королеву до белого каления, и Джиневра, сама не ведая как, согласилась на авантюрное дело, которое предложила ей свояченица. Стерва Моргана, искусство прядения которой было хорошо известно всем придворным, навязала королеве спор: кто больше напрядёт за ночь шерсти, сидя в одиночестве в запертой комнате.

Едва за спиной Джиневры захлопнулась дверь, и проскрежетал ключ в замке, она ощутила противный запах шерсти. А увидев, что тюками с этим добром завалена половина комнаты, совсем растерялась. К тому же при ближайшем рассмотрении обнаружилось, что шерсть не разбита и нерасчёсана, полна мусора и сильно свалялась. Это стерва Моргана постаралась: среди придворных дам у неё было немало старых подружек, и те поспешили подложить молодой королеве большую свинью — подкинули старую шерсть.

На всё время работы Джиневре дали кусок хлеба, кувшин воды и связку толстых восковых свечей.

Нечего было и думать всё это переработать. На такие подвиги не способна даже опытная мастерица. Тут прежде нужна бригада чесальщиц да бригада мотальщиц.

— Ну что ж. — в бессильной досаде сказала Джиневра. — Сами напросились.

Впрочем, угроза была пустой: стерва Моргана вполне могла заранее праздновать победу.

Королева подошла к окну. Открыла его, чтобы выветрить отвратительный запах лежалой шерсти, и высунулась наружу. На воле было замечательно хорошо — свежий вечерний ветер с шумом трепал флаги на стене. Казалось, что красные драконы на них того и гляди, сорвутся с привязи и взлетят. Справа за береговой полосой густо синело предночное море, смыкаясь на западе с быстро подступающей тьмой. А слева виднелись высокие холмы, уходящие вдаль и сплошь поросшие лесом.

Как же надоело ей сидеть постоянно взаперти и заниматься тем, что её нисколько не занимает! Как скучно быть королевой.

Джиневра обернулась к грудам ненавистной шерсти. Надо всё же как-то справляться с этим. Она подошла, оторвала кусок шерсти, помяла его в пальцах, потянула в разные стороны и попробовала скрутить. Обрывок тут же раскрутился обратно.

Что же делать? Ей вспомнилось, как недавно она только помечтала о свадебном платье для короля, как сразу всё и исполнилось, как по волшебству. Впрочем, почему — как?! Ведь Зелёный Король обещал ей покровительство. Он сказал, что она — избранница судьбы. Ей достаточно только пожелать, как её желание исполнится.

Джиневра обернулась к груде шерсти и к старой прялке покойной королевы Марион. Она всей душой желала выйти победительницей из этого нелепого спора и прекрасно понимала, что гадина Моргана просто подсиживает её.

За толстой дубовой дверью послышалась неясная возня. Джиневра усмехнулась: конечно, они подслушивают за ней. А прялка-то молчит!

Тогда королева с досады толкнула рукой деревянное колесо. Оно со скрипом стронулось с места и неожиданно стало набирать обороты. Из мешка с шерстью вывалился толстый грязный клок. Он вдруг распух, сам собой разредился и вытянулся в рыхлую струю, а та, как живая, поплыла к прялке. Тут же подскочило и завертелось веретено и стало наматывать на себя тонкую нить.

Изумлённая Джиневра наблюдала, как прялка сама собой скручивает нить. Когда кончился первый мешок, в корзинке уже лежали десять аккуратно намотанных мотовил. Тут второй мешок лопнул, и из прорехи опять потянулась шерсть, роняя на пол мелкий мусор — тот сам выпутывался и вылетал из неё. Прялка бойко поскрипывала, корзинка споро заполнялась, а королева, стоя у окна, с невольной улыбкой смотрела на это волшебство.