Космические зайцы

Пьер и Безухов

— Коломбина, поторапливайся, — услышал я голос в наушнике подслушивающего устройства.

Не отреагировал. Второе мое ухо слушает сейф, который я сейчас вскрываю. Вот говорил же мне дед — никогда не бери работу без рекомендации. А я, не пойми зачем, отозвался, что называется, на вакансию. Сижу теперь в чужом бункере и ломаю огромный по размерам механический сейф. Механический! Со старым замком, код на котором надо подбирать, крутя круглую ручку. Я обалдел, когда увидел… Семь! Услышал я щелчок в ухе и записал еще одну цифру. Так вот — я обалдел, когда увидел этот сейф. Он был точно такой же конструкции, как дедов оружейный сейф. Его двойник. Он в нем запирал планшет, когда наказывал меня за проказу. Сами понимаете, вскрывать сейфы я начал раньше, чем пошел в школу.

— Ты слышишь? — меня толкнули в плечо. Я убрал руки с лимбового замка, чтоб ненароком его не крутануть, повернулся и снял с уха наушник. Гоблин, который меня нанял, повторил вопрос:

— Долго еще?

— В среднем две цифры, — ответил я, и попытался опять заткнуть ухо наушником, но он остановил меня.

— Что значит в среднем, Коломбина? — гоблин нахмурил лицо.

Да, придурок, думать это не твое.

— Я не знаю секретность этого замка. В среднем десять цифр. Восемь я уже записала. Еще две. В среднем, — смотрю ему в лицо, он хмурится, но отходит.

У гоблина противные белые глаза, словно у сдохшей рыбы. Обычно я жалею таких как гоблин. Людей, созданных для тяжелых каторжных работ. Они сильные, выносливые, устойчивые к радиации и невероятно тупые.

Я опять вставляю в ухо наушник и кручу замок в другом направлении.

— Как только сделает работу, убей ее и запри вместо товара в сейф, — услышал я голос главаря банды.

— Ээээ, зачем? — спросил гоблин. — Может, того, развлечемся, или в рабство?

— Это приказ! Свидетелей не оставлять!

Хорошие новости, Коломбина, поздравляю. Тебя решили убрать. Думай, пока есть чем, думай! Два! Чуть не пропустил. Пишем двоечку. Еще одна цифра и сейф откроется. Можно, конечно, сейчас ввести неправильную цифру и попытаться открыть дверь сейфа. Но. Я не знаю, как запрограммирована здесь сигнализация. Тут может быть что угодно — от вызова полиции, до взрыва или газа в бункере. В левом кармане рюкзака у меня заныкана автономная кричалка. Аккуратно, чтоб гоблин не заметил лишних телодвижений, достаю крикуна, выбираю звук сигнализации, ставлю на наушниках режим — беруши, и запускаю кричалку на полную мощность.

С собой у меня всегда пистолет с транквилизаторами. Резко разворачиваюсь и смотрю в тупые гоблинские глаза. Двух выстрелов в лицо хватает, чтоб гоблин рухнул на спину. Попал я ему в мясистые как у борова щеки. Он таращит на меня белесые глаза, лапает онемевшее лицо. Я забрасываю крикуна на сейф и, подхватив рюкзак, выбираюсь из бункера, уворачиваясь от рук гоблина, нелепо гребущих к себе воздух. Остальных участников банды нигде не видно.

На улице слышен вой полицейских сирен. Боюсь, что это по мою душу. Бросаюсь под колеса проезжающего автомобиля, тот резко останавливается, и я вламываюсь к нему в салон.

— В ближайший супермаркет, — улыбаюсь накрашенными губами мужчине средних лет.

Он молчит, а я слышу, как все громче орут полицейские сирены. Времени объяснять нет, поэтому я просто показываю ему пистолет. Понятное дело, что он меня запомнит и сдаст полиции, но сейчас главное убежать.

Я путал следы, скрываясь в переходах станций, сбросил женскую куртку, парик и рюкзак в измельчитель бытовых отходов. Бежал как пугливый заяц, мечась от одного дерева к другому.

Через несколько часов я в своем привычном облике потягивал в баре пиво. Денег у меня осталось только на то, чтоб оплатить алкоголь и чаевые бармену. На экранах показывали дерзкое ограбление дома безутешной вдовы юной медвежатницей. И во всех ракурсах изображение моей Коломбины. При этом ни слова о банде, которая меня наняла. Всегалактический розыск. Это дно. В профессию в ближайшее время вернуться не смогу.

Пиво заканчивалось. Осталась пара глотков и…, и я не знаю, что делать. Я оплатил счет и допил остатки горьковатого напитка. Какими же они мне показались сладкими.

— Еще пива? — оторвал свой взгляд от экрана бармен. Я покачал головой, но сглотнул предательски набежавшую слюну. — Давааай! — улыбнулся бармен.

Я сделал жест пальцами, показав, что денег у меня нет. Он усмехнулся, сгреб мою кружку и налил в нее больше, чем половину пива.

— Это ж почти все твои чаевые, — кивнул я.

— Считай, что ты расплатился этим шоу, — кивнул он на экран. — Давно наша тухлая планета таких боевиков не показывала.

Я замер. Пиво больше в меня не лезло. Можно изменить лицо, тело, манеры, походку, но мимику лица изменить трудно. Мы с Коломбиной как брат и сестра, двойняшки. Только сестры у меня нет.

— Слушай, у меня тут клиент до тебя был — космический заяц. Ну, ты их знаешь, огромные такие, размером больше человека, синие. Так вон он искал попутчика в путешествиях. Они, зайцы, стайные животные, а этот немного так… балбес. Изгнали его из стаи, а люди с ним больше одного прыжка совершать боятся. Он хоть балбес, но, тебе терять нечего. Записывай координаты.

— А как его зовут? — спросил я бармена уже возле двери.

— Так у них нет имен. Они же единое целое — телепаты. Одно я. А у этого… Он сам расскажет. Удачи, Коломбина.

Я так и не узнал — кого грабил, что мы крали, куда делась банда, и за что мне это все? Хотя, на последний вопрос ответ знал — я тоже балбес как космический заяц.

Нашел я его на лавочке недалеко от космопорта. Он обмахивался куском пластика, на котором я прочел надпись на трех языках — общечеловеческом, янгавальском и на языке аллихиллли. Надпись гласила: «Путешествуй зайцем с зайцем» и еще что-то мелким шрифтом. Издали заяц выглядел, как и все зайцы, но, подойдя ближе, я понял, что этого узнаю из тысячи. У него был сломан один передний зуб, в ноздре торчало кольцо, а правый глаз так безбожно косил, что с правой стороны казалось, что он подыхает — глаза уже закатываются и завещание писать поздно. На шее переливался перламутром такой же синий кулон, как и сам заяц.

Я подошел ближе. Заметив меня, он вскочил, поставил передо мной свой рекламный плакат и выглянул из-под него, глядя мне в лицо. Правый глаз у него начало дергать тиком. Я испугался, потому что мой правый глаз ответил ему тем же.

— Серьезно? — с надеждой в голосе спросил заяц.

Терять мне было нечего. Я кивнул. Он отбросил в сторону плакат, подскочил в один прыжок ко мне и сгреб несчастные кости невезучего медвежатника в объятья. Заяц заскакал по поляне со мною в передних лапах. Хорошо, что пиво успело усвоиться, но теперь оно ненавязчиво просилось на выход из другого отверстия моего тела.

— Как тебя зовут?

Мы шли к складам камеры хранения, на которых заяц оставил свой багаж, и болтали про будущие путешествия.

— Пьеро, — ответил я, и мой новый друг с визгом подпрыгнул на месте.

Это он так радовался, как я понял позже. На самом деле меня зовут Пьер. Моя мама родила меня на космическом грузовике. Всю беременность она ждала прекрасную дочь и даже имя ей дала — Коломбина, а родился я, и капитан назвал меня Пьеро. Космос, радиация, перегрузки, отсутствие на корабле медицинского модуля — все это привело к тому, что, дав жизнь мне, мама отдала взамен свою. Деду на Земле отдали плачущий конверт и отказ в выплате страховки — сотрудники не имели право на беременность во время полета.

Заяц нырнул на склад за своими вещами, а я перебирал то, что у меня осталась — вакуумная маска, пистолет с транквилизаторами, планшет и вакуумная упаковка самораздувающихся мыльных пузырей. Все мое имущество с моей-то профессией.

Страшная брань разразилась внутри складов. Так ужасно не ругался даже мой дед, когда я случайно прострелил дирижабль, на котором болталась наша спутниковая связь. А хуже всего то, что я узнал голос — высказывал свое мнение мой заяц. Ничего себе он профи. Его можно возить с мастер-классами по кабакам. И вдруг в мою голову ворвалась мысль: «Пьеро, зайди внутрь!» Я резко вспомнил, что уже давно хочу в туалет, и меня могут опознать по везде проникающему новостному видео, но делать нечего, нацепив на лицо маску, я открыл дверь.

— Что тут непонятно? — орал заяц. — Вот это сундук для путешествий, — заяц схватил лапами стоящий на столе выдачи сундук, повертел им перед лицом невозмутимого человека, напоминающего статую японского божества равнодушия, и грохнул сундук обратно, — а это, — не оборачиваясь, он ткнул в мою грудь лапой, — пассажир! А я космический заяц. Мы путешествуем вдвоем, без корабля, понятно, ля? Брат, — повернулся ко мне заяц, — я заговорил стихами. Это к удаче. Так вот. Как я повезу сундук с ним внутри без креплений? Вот фото моего сундука на накладной. На нем были крепления. Верните украденное! — завопил заяц и я присел.

— Мы разделяем с вами всю глубину вашего негодования, — спокойно, даже равнодушно, выдало японское божество. — В качестве извинения, можем предложить буксировочный трос янгавальского производства.

— Вы меня хотите обидеть? — заяц театрально прикрыл глаза лапой.

— Вы не дослушали, — не теряя маски спокойствия, произнес работник камеры хранения. — Летный скафандр для вашего пассажира тоже входит в комплект.

Через полчаса за складами я натягивал скафандр, а заяц пытался открыть свой сундук. Открывал он его когтем, страшно при этом ругаясь. Не так громко как в камере хранения, но тоже весьма заковыристо. И тут меня накрыл еще один нежданчик — скафандр оказался муляжом. Тот рюкзак сзади, который я принял за кислородный баллон, всего лишь компенсатор размера. Это как ткань-растяжка — растягивается до определенного размера, и потом опять собирается обратно. Как там бармен назвал зайца? Балбес? Он был прав. В космос в таком скафандре можно выйти, но только чтоб дать дуба, как говорил мой дед.

— Слушай, заяц, — прервал я его заклинание на выворачивание воров наизнанку, — тут скафандр такой — имитирующий скафандр, — я покрутился перед зайцем, показывая, что кислородного горба у меня за спиной теперь нет.

— Та нафиг он нужен, — отмахнулся заяц, — ты же в сундуке поедешь. Чот я замок вскрыть не могу. Ты не поможешь?

Делать нечего, надо помочь. Я достал отмычку, спрятанную внутри амулета, посвященного Гермесу, и вставил ее в замочную скважину.

— Что это? — кивнул заяц на отмычку.

— Это артефакт древнего божества, помогает при неразрешимых ситуациях, — и ведь я нигде не соврал.

Начал проворачивать отмычку и мою руку стало затягивать внутрь. Кости левой кисти затрещали, словно их сжимало, пытаясь протащить через игольное ушко. Я мысленно выругался. Заяц обхватил меня передними лапами, задними уперся в сундук, и сдернул с моей руки проклятый сундук. Мне было больно до слез, но реветь как девчонка я не собирался, смотрел на руку, шевелил пальцами и молча ругался на всю эту ситуацию.

— Не ругайся так громко, — попросил заяц, притащивший на место сундук, отброшенный его сильными лапами. — Я слышу тебя здесь, — он постучал по своей голове и отошел.

Заяц же телепат! Я и забыл. Размяв руку, я подошел к сундуку и заглянул в замочную скважину — внутри сундука крутилась галактика. Ох, ничего себе у него там интерьерчик! А я боялся, что придется свернуться в сундуке как змее в клубочек. Что-то я никогда не слышал, что у космических зайцев емкости для перемещения пассажиров с дополнительным пространством. Наоборот, ворчали, что было больно и жуть как неудобно.

— А красиво там у тебя, — улыбнулся я, и мой глаз опять застрочил морзянку тиком.

— Что значит красиво? — его глаз ответил мне тем же. — Ты не можешь видеть, что внутри. Сундук герметичен, иначе пассажир умрет во время прыжка.

— Да сам посмотри, — я отошел от сундука, дав зайцу пространство.

Тот запрыгнул на сундук и, наклонившись, прижался к замочной скважине безумным глазом. Его хвост, выставленный вверх, задрожал, а уши заколотили по сундуку в странном темпе, но с грохотом вышибающего дверь громилы. Градус безумия ситуации начал повышаться. Резко разогнувшись, заяц уставился на меня.

— Нам подменили сундук, — прошептал он.

Вот это «нам» мне не понравилось, ибо я уже решил сделать ноги.

— И ты бросишь меня одного? — заяц шмыгнул носом, и кольцо при этом забавно дернулось.

— Прекрати читать мои мысли! — возмутился я. — И вообще, мы от склада далеко не ушли, давай обменяем твой сундук и свалим наконец-то.

— Ты думаешь, я тупой? Я весь склад обыскал! Сундук там всего один. И мы просто сдадим его обратно? Та ты знаешь, что это за сундук?

— Нет, но если ты будешь так орать, то узнают все.

Заяц молча приступил к работе. Из буксировочного троса он сделал крепление для сундука, седло для меня и лямки, чтоб удерживать на себе сразу два груза — сундук и меня. Видя, как легко он вращает сундук, который я даже не мог сдвинуть с места, я дал себе слово с ним не ругаться. Мне кажется, что он и ухом меня перешибет.

— Теперь отвернись и не подсматривай, — потребовал заяц.

Я повернулся к нему спиной и стал ждать. Из-за угла выплыли две человеческих фигуры. Они были еще далеко, и деталей я разглядеть не мог, но силуэт одного из них напомнил мне гоблина. Этого не может быть! Как они меня нашли? Таких совпадений не бывает! Или бывает?

— Слышишь, заяц, мне надо валить. Кажется, сюда идет парень, с которым мы нехорошо расстались.

— Минуточку, — прохрипел заяц сдавленным голосом.

Люди приближались, и теперь я был уверен, что один из них гоблин. Если меня опознал бармен, то гоблин тоже сможет, или нет? Он же тупой. Или нет? Это он нашел меня в сети и предложил работу. Или нет? И как они выбрались из того дома? Я был уверен, что их забрала полиция. Или нет? Ведь разыскивают только меня. Или нет?

— Сундук, — завопил гоблин, и бросился бежать к нам.

И тут я опознал второго — главарь банды. Он никогда не разговаривал со мной, всегда прячась за спинами подельников, но хоть и мельком, но я видел его бородатое лицо.

— Держи крепко, — заяц развернул меня за плечо, вручил такой же кулон, что болтается у него на шее. Сгреб меня одной лапой, второй подхватил сундук и поскакал. — Не потеряй, это важно! — орал он на всю улицу, хотя мог сказать это телепатически.

Долго скакать не пришлось. Мы были недалеко от космопорта. Заяц выбрал площадку.

— На полноценный инструктаж времени нет, — заяц привязывал меня к сундуку, запихнув в мой рот синий кулон размером с грецкий орех, — но и запомнить ты должен всего две вещи — ни при каких условиях не вынимать артефакт изо рта, пока не прибудем в пункт назначения, и общаться только телепатически. Понял?

— Понял, — ответил я телепатически.

Заяц закинул свой кулон себе в рот и его правый глаз стал на место. Это что и у меня теперь с глазом теперь такой кошмар будет?

— Ага, — услышал в голове его ответ, — с двумя сразу. Забыл тебя предупредить — за уши меня никогда не трогай, уши это навигация.

— Да ты ими по сундуку лупил как лихой шаман в бубен!

— Я общался, — заяц затянул потуже трос, и меня крепко прижало к сундуку, выдавив из легких воздух, как из тюбика содержимое.

— С сундуком?

Странное ощущение, совсем не хочется дышать, во рту вкус пива и легкий хмель.

В это время заяц затоптался на месте, вытянулся в струну, протянув вверх лапы, словно приветствуя на небе сияющую местную звезду. Быстро прижался к поверхности, и выстрелил как пружина в космос. Мне заложило уши. Сундук навалился на тело всей тяжестью, срывая меня с космического зайца. Я обхватил тело зайца ногами и схватился за края сундука, прижимая его к зайцу, чтоб нас кувырком не отбросило обратно на планету. Пока я справлялся перегрузкой, мы вышли в космос и заяц поскакал ровнее. Удивительно, но дышать совсем не хотелось. Так как еду сейчас на зайце я, люди практически не передвигаются. Я совсем не знаю, что меня ждет в конце пути, и останусь ли я человеком. Но лучше быть мутантом, чем быть мертвым человеком.

На что похоже путешествие с зайцем? Да ни на что. Что-то отдаленное есть в нырянии. И там и там ты не в своей природной среде. Ты перестаешь быть человеком, и становишься иным существом, путешествующем в пространстве. Время теряет свои свойства. Ты просто существуешь, замираешь. Сознание способно оценить перемещение, но не время. В один момент мне захотелось выплюнуть артефакт, но я услышал угрозу зайца. Мне кажется, что мы сейчас с ним в одной нервной системе, как внутри пузыря. Я ощущаю, как работают его мышцы, прыгая в пространстве, как заяц по лесу. Слышу миллионы звуков через его уши. Когда человечество столкнулось с зайцами, то было достигнуто соглашение — мы и они рассказали друг другу все о наших цивилизациях, и к вопросу покорения никто больше не возвращался. У зайцев нет своей планеты, нет оружия. Они просто существуют и путешествуют.

— Станция, — услышал я в своей голове, — мы делаем остановку.

Переговоры шли на языке аллихиллли. У людей с аллихиллли открытая неприязнь. Это, конечно, не война, но хорошего мало.

— Нас пустят в док, — сказал заяц.

Я пытался осмотреться вокруг. Мне казалось, что мои глаза закрыты — вокруг было так темно, что я не видел перед собой даже зайца, и только блики далеких звезд говорили, что я не ослеп. Станция вынырнула из темноты и заяц, как кот расставив лапы, начал притормаживать.

До этого я видел аллихиллли только на видео — гигантские кузнечики нескольких видов. Люди так и не смогли их изучить до конца — нам же надо все сразу оттащить в лабораторию и сделать вскрытие. Мы так и поступили с первыми попавшимися нам в руки аллихиллли. А то были послы.

И вот из-за той давней чужой ошибки я сейчас сидел на сундуке, запертый в тесной камере дока, а заяц ускакал вглубь станции — поправить здоровье. Артефакт лежал у меня в кармане и во рту стоял стойкий вкус пива, да и ощущал я себя как после пары кружек крепкого эля.

— Вам не хорошо? — услышал я голос.

Открыл глаза и увидел перед собой бледный голограммный образ представителя аллихиллли. Я тут потому, что заяц уговорил их, дать ему отдохнуть, а меня пустили как его спутника, и он за меня поручился.

— Спасибо, мне нормально. Скоро должно полегчать, — вежливо улыбнулся я голограмме.

— Вы же первый раз так перемещаетесь. Откуда вы знаете, что ваше состояние является нормальным?

— Доверяю своему спутнику.

— Но вы его так мало знаете, — существо на голограмме слегка наклонило голову. Звуки, издаваемые ими, похожи на стрекот и мы — люди, насколько я знаю, не знаем даже их язык, а вот они нас легко переводят. — Вдруг он обменял вас на собственную жизнь.

— Я знаю его дольше вас, и доверяю больше. Люди и космические зайцы не враждуют.

— Значит, если я сейчас скажу вам, что обменяю вашего космического зайца на ваш сундук, то вы согласитесь на обмен?

— Да.

— Даже если я скажу вам, что сундук имеет огромную ценность?

— При желании вы легко заберете сундук сами. Надо только умертвить меня, или усыпить. Значит, торг идет за что-то другое, или вы просто хотите поговорить с человеком.

— Странно, что вы не говорите, что сожалеете, что у людей и аллихиллли не получилось общение. Не втираетесь в доверие.

— Я в зависимом от вас положении, а вы, я так думаю, не настолько глупы, чтобы купиться на лесть.

Изображение с голограммы исчезло, но осталось облако, в котором оно было. Что-то мне тревожно. Хоть бы заяц там ничего не натворил. Я попробовал мысленно докричаться до него, но в ответ не услышал ничего. Голограмма опять подключилась, на этот раз на меня смотрели двое.

— На подлете к станции вооруженный человеческий корабль. Требуют вас и сундук, — сообщил мне один из аллихиллли. — Вы же понимаете, что им нужен просто сундук.

— Понимаю. И, как я понимаю, вы не можете оставить нас на станции.

Те два кузнечика, что смотрели на меня множеством глаз, кивнули. Неужели нас с зайцем догнал гоблин?

— Вы понимаете, что сундук имеет большую ценность? — задали мне вопрос. Надоели уже эти намеки и дипломатические реверансы. Возможно, у аллихиллли такая манера вести разговор, но пока они кружатся в брачном танце, нас раздавят гоблин и компания. Я кивнул и уставился в экран. — У вас есть чем защитить сундук?

Я полез в карман за пистолетом, из которого не получилось полноценно усыпить даже гоблина. На пол выпала упаковка самораздувающихся мыльных пузырей и, при падении разорвалась. Пузыри начали взрываться как попкорн на горячей сковородке, подпрыгивать и летать по камере. Меньше чем за минуту я сидел как клоун на сундуке с игрушечным пистолетом среди огромных величиной баскетбольный мяч переливающихся мыльных пузырей. Понимая абсурдность ситуации, я засмеялся.

Аллихиллли переглянулись между собой и один из них из голограммы исчез.

— Почему вы рассмеялись?

— Мне все это напомнило одну сказку: мальчик с чересчур длинным носом, замочная скважина, говорящий сверчок, и даже бандиты, которые гонятся за сундуком. И вот я сижу среди мыльных пузырей с игрушечным пистолетом против банды. При этом я понимаю, что вам нельзя ввязываться в конфликт, чтобы из-за какого-то сундука не началась галактическая война.

— Это очень важный сундук, — аллихиллли замолчал. Мы оба боялись сказать больше, чем уже сказано. Я не знаю — знают ли они про галактику внутри, и галактика ли там? — Скажите, Пьеро, замочная скважина действительно вас чуть не втянула внутрь?

Видимо заяц проболтался. Иначе, откуда им все это знать. Я кивнул.

— Я знаю ту сказку, про которую вы говорите. Она о доверии. Я рад, что вы научились доверять зайцу, ведь во время вашего знакомства вы ему не доверяли, — голограмма начала бледнеть. — Но не всегда надо доверять тому, что видишь. Вы, например, знаете, что артефакт, который дал вам заяц, это его какашка?

Голограммное облако погасло. Я проткнул один из пузырей пальцем и он, взорвавшись, распылился на микрочастицы пахнущие мылом. Не хотелось верить в услышанное. Пузыри взрывались от моих пальцев как мои иллюзии. Сказка о доверии. Хмм. Кому я больше доверяю аллихиллли или зайцу?

— Бегом собирайся! Мы уходим под прикрытием! — распахнул дверь заяц.

Я слез с сундука и затоптался на месте, пиная лопающиеся пузыри. Заяц успел закинуть на себя наш сундук и поскакать на выход. Я рванул следом, хотя больше всего на свете хотел с ним поговорить и хоть что-то сожрать.

Весь док был забит большими, метра два диаметром, шарами, которые все выкатывались и выкатывались из боковых люков. Я понял задумку. Они выпустят сотни шаров в разные стороны, и в одном из них будем мы. Идея не оригинальная, но до сих пор работает. Шанс один из… сколько тут шаров?

— Закидывай артефакт в рот, и погнали! — обернулся ко мне заяц.

Вопрос доверия. Люди и аллихиллли в напряженных отношениях. Думай, Пьер. Думай. Ты вообще аллихиллли на этой станции видел? Нет. Вопрос доверия.

Я закинул артефакт в рот, закрыл шлем, и влез на спину зайцу.

Сфера изнутри была полупрозрачной, и я, озираясь по сторонам, наблюдал, как мы отдаляемся от станции.

Взрыв произошел внезапно. Взорвался шар рядом, потом еще один разлетелся на мелкие осколочки, не оставляя после себя частей больше чем с ладонь. Когда луч взорвал шар, прикрывающий нас от точки обстрела, заяц выпрыгнул из сферы и поскакал в сторону, пытаясь держаться так, чтоб по пути у стреляющего корабля мишенью стояла станция аллихиллли. Я не понимал — почему по нам стреляют, если им нужен сундук? Он ведь взорвется вместе с нами. Или нет? Если нет. То, что такое сундук?

Мы попали в пояс астероидов и взрывы вокруг нас продолжились. Вот ведь гадство! Я думал, что они от нас отстали, развлекаясь с шарами. Нас с зайцем больно било кусками астероидов, догоняющих нас после попаданий по ним. Заяц скакал, петляя от охотника, но это не помогло — яркий луч мелькнул метрах в двух перед нами и разорвал небольшой обломок. Зайца закрутило и меня вместе с ним. Мы рухнули на какой-то астероид и остались на нем лежать. Я шевельнулся, заяц дернулся.

— Молчи, — услышал я зайца.

Молчи так молчи. Я огляделся. Вокруг нас астероиды разных размеров. Идеально, конечно, прятаться, но я вижу контур корабля. И они видят нас. Мы единственные теплые пятна среди летающих булыжников. Я повернулся к зайцу — неестественно вывернутая левая передняя лапа торчала вверх, левого уха нет.

— Это стоило того? — я смотрел, как подплывает, маневрируя, корабль, как астероиды медленно расступаются, словно льдины перед ледоколом, пропуская его к цели, а цель мы. — Может…

— Молчи.

Корабль стал к нам боком и в этот момент заяц вскочил и резво ускакал от него по астероидам. Большой толчок и мы вынырнули с каменного пояса. Несколько сильных прыжков и мы стрелой несемся к воронке, которая затягивает приближающиеся к ней объекты.

Нам оставалось совсем чуть-чуть, когда по нам попали. Я ощутил сильный удар, буксировочный трос янгавальского производства не выдержал и разорвался. Я открыл глаза и понял, что меня притягивает к себе воронка. Она была очень маленькая, но меня притянуть умудрилась. Невдалеке на месте дергался заяц. Он не попал в поле действия воронки. Между мной и зайцем болтался сундук.

— Заяц! — закричал я, в надежде, что второе ухо ему не задело, и он услышит. — Заяц, пожалуйста, очнись. Не говори, что ты умер. Вы ведь живете вечность! Ты мне еще не рассказал, что это за сундук, и почему он так важен, раз мы отдаем за него свои жизни. Очнись, заяц! Я сейчас выплюну твою какашку.

Это помогло. Заяц дернулся, еще раз, поплыл к сундуку и головой, словно мяч, отбросил его в мою сторону. Меня засасывало глубже, отдаляя от зайца. Он пытался, плыл за мной, толкая собой сундук, а за ним плыл шлейф блестящих, словно далекая звездная россыпь, капель. Он ранен. Меня уже начало вращать. Заяц толкнул сильнее, и сундук попал в мои руки. Схватив одной рукой его за боковую ручку, я толкнул его вниз, как бы затыкая собой дыру воронки. Воронка заткнулась, подавившись сундуком, но на время. Этого времени нам хватило, что доплыл заяц. Я успел ухватить его за кольцо в ноздре, и меня рывком дернуло вниз.

Мы летели в трубе на скоростном лифте. Это, конечно, был не лифт, а узкий коридор из звезд. Словно ткань пространства вывернули наизнанку, а это технический рукав, через который чинят вселенную.

— Зайди в сундук, — тихо-тихо прозвучал голос зайца.

Я отпустил ручку и быстро всунул пальцы в замочную скважину. Кто-то разобрал меня на атомы и собрал обратно с другой стороны.

Как бы это ни смотрелось странно, но я завис в пространстве, обнимая за голову зайца. Левого уха у него не было, из косой рваной раны на животе вытекали перламутровые звезды, а само тело словно испарялось. Сломанной лапы уже не было.

— Я обманул тебя, заяц. Я не Пьеро. Пьеро меня назвал капитан корабля, а по документам я Пьер.

— Я знаю, Коломбина, — хихикнул заяц и закашлялся.

Звезды волной вылились из его живота и полетели куда-то вниз. Под нами была галактика. Наверно та самая, которую я видел в замочную скважину сундука.

— Почему ты назвал меня Коломбина?

— Потому, что ты часть жизни живешь в образе, который придумала твоя мама. Коломбина родилась, выросла и существует здесь, как персонаж сказки, и иногда приходит в твой мир, чтобы ты был ею.

Я попытался это осознать, но ничего не понял.

— Эта галактика придуманный мир. Все герои и персонажи, которых придумали разумные существа, обитают здесь, — закашлялся заяц и теперь звезды полетели и из его рта. — Боги тоже. Даже Вальхалла здесь есть. Вот почему этот сундук так важен.

— Но…

— Не перебивай. Я все расскажу. Здесь не только придуманные персонажи, но и те, которых придумают в будущем. На входе, между мирами, должен быть привратник. Куда исчез прошлый — никто не знает. Может он пропал из-за банды, которая охотится на сундук сейчас. Но, что бы ни произошло с прежним привратником, сундук избрал нового — тебя. Ты же сам наполовину придуманный персонаж — Коломбина, которая останется с этой стороны и не пропустит наружу тех, чья сказка еще не написана, как это произошло с космическими зайцами — люди не знают, откуда мы появились, а нас просто еще не написал автор.

— Но…

— Да, тебе придется исправить это, написать про космических зайцев. Тогда мы войдем в твой мир на законных основаниях.

— Я не умею, — всхлипываю, заяц исчезает практически на глазах, остается только голова, часть груди и лапа, за которую я его держу.

— Никто не умеет, и умеют все.

— Подожди, не исчезай! Я хотел спросить…

— Про какашку? — захихикал заяц. Лапа исчезла из моей руки, рассыпалась звездным дождем. Я обнял его голову с одним ухом. — Это не она, поверь. Это вопрос доверия.

— Да неважно с какашкой. Я думал, что мы будем с тобой жить здесь, я бы дал тебе имя — Безухов. Я Пьер, а ты Безухов.

— Хорошее имя, — улыбнулся заяц и его сломанный зуб мелькнул в исчезающей пасти.

В мою руку выпало кольцо, бывшее в ноздре у зайца. Оно оказалось серьгой. Я облокотился об сундук, и посмотрел на галактику. Красивая, яркая, словно нарисованная солнечными красками. Такая нереальная.

Стая звезд, на которую рассыпался заяц, рванула ко мне. Чем ближе они подлетали, тем отчетливее я видел, что это не звезды, а маленькие синие космические зайчата. Я подвинулся так, что закрыл спиной замочную скважину сундука. Стайка завозмущалась, словно воробьи. Я рассмеялся. Вдруг один зайчонок плюхнулся мне в руки и вцепился в серьгу. Я схватил пузатую мелочь за шиворот и поднес к глазам. У зайчонка не было одного уха.

— Ты прям как птица Феникс, Безухов, — сказал я зайчонку и засунул его себе за шиворот. — Без моего разрешения никто из сундука не выходит. Всем понятно?

Зайцы испуганно закивали головами. А я достал отмычку, открыл сундук и шагнул внутрь своей комнаты на Земле.