Космические зайцы

Космические пираты

С некоторого расстояния полет зайцев в космосе напоминал бурлящую пену. Словно космический шеф-повар упустил из вида молоко с черникой, и оно, сбежав с небесной кухни, отправилось путешествовать по вселенной.

Пенный фронт несется сквозь пустоту, заслоняет звезды, накатывает, будто морская волна на берег.

— Ты видишь…

— Ты слышишь…

— Там за туманностью… поля-поля, целая планета, и нет…

— Совсем никого…

— Совсем.

— Совсем никого нет, — метались мысли из одной головы в другую.

Зайцы — телепаты. Они бегут по космосу и болтают между собой. Смеются, ругаются, ворчат. И если на их пути попадется корабль, то эта волна собьет навигацию, закрутит, завертит, поменяет планы, цели, смыслы. Но это в теории. На практике официально такое еще не происходило. А что неофициально, то поди проверь, докажи.

И вот бежит заячья волна, подлетая к почти необитаемой планете, на которой, по меркам вселенной, совсем недавно зародилась жизнь. И которую буквально вчера, по меркам обитаемого космоса, открыли люди.

— Бедствие!

— Бедствие!

— Впереди корабль! Там терпят бедствие!

Маленькая спасательная капсула болталась в безлюдном пространстве вдалеке от маршрутов космических кораблей. От нее исходил сигнал «SOS». Это она кричала изо всех своих сил о бедствии. Зайцы замедлились, закружились вокруг капсулы, заглянули в салон через плексиглас иллюминатора. Человек внутри был в сознании.

— Ты кто? Кто? — сразу несколько голосов телепатически спросили терпящего бедствие человека.

— Ты как здесь оказался?

Зайцы плотно облепили капсулу. Со стороны казалось, что это один большой, синий, меховой объект или новое неизвестное животное.

— Пират! — выкрикнул кто-то из зайцев, прочтя на капсуле название корабля, которому она принадлежала.

Зайцев тут же отбросило на расстояние от объекта, словно произошел небольшой взрыв.

— «Снежная королева»! Капсула с корабля «Снежная королева»!

— Пираты!

— Пираты!

— Уходим!

— Стойте! — раздался крик из капсулы. — Умоляю! Не уходите! У меня заканчивается ресурс жизнеобеспечения. Я умру в ней через четыре часа. Я не пират. Меня пираты выкинули из своего корабля.

— Уходим!

— Уходим!

— А вдруг он действительно не пират? — раздалась одинокая мысль. — Вдруг он был у пиратов в плену?

— Да, я был в плену! — закричал человек, ухватившись за спасительную идею. — Меня ограбили и выкинули в спасательной капсуле. Не бросайте меня! Помогите!

— Не верим! Не верим! — сбились в стаю зайцы и отплыли от капсулы еще дальше, оставив того самого сомневающегося заглядывать в окошко, за которым смотрел расширившимися от ужаса глазами человек. — Пираты обидели Коломбину! Уходим! Уходим!

— Но он погибнет! — закричал оставшийся заяц.

— Если ты помогаешь пирату, то ты будешь изгнан из стаи навсегда! Выбирай! Или мы, или этот пират.

Заяц оглянулся на свою родную стаю, так запросто бросающую человека погибать — они отплывали медленной волной, давая шанс сомневающемуся зайцу догнать их. Но он заглянул в иллюминатор напротив лица человека, и, при слабой подсветке, увидел, что человек плачет.

— Четыре часа, — плакал в капсуле парень двадцати с хвостиком лет. — Это даже не четыре месяца. Меня никто здесь не найдет. Я лучше нажму кнопку катапульты, и пусть капсула меня выстрелит в холодный бездушный космос, в котором я умру за четыре минуты, чем мучиться, задыхаясь от отсутствия кислорода.

— Прости, парень, но до ближайшей планеты твоя капсула не дотянет, даже если я помчусь на полной скорости. Шанс, что мимо пролетит корабль, — заяц завертел ушами, слушая космос, — такая статистическая погрешность, что я бы на нее не рассчитывал. Да даже если кто-то вынырнет из подпространства где-то поблизости, ему все равно потребуются часы, чтобы к кораблю подобраться, уравнять скорости, выйти в открытый космос, присоединить рукав перехода. Остается одно — я могу набрать в себя критическую массу эфира, и выдохнуть в твои легкие. Это шанс, конечно, но, прости, дружище, без гарантий, что ты выживешь. А если выживешь, то ты станешь не совсем человеком. Все жидкости в тебе кристаллизуются, и ты превратишься в Снежную Королеву из сказки. Иная форма жизни. Тебе не нужен будет воздух, еда, тепло. Ты выживешь, но обычные человеческие эмоции тебя больше волновать не будут.

Человек за стеклом перестал плакать и задумался. Заяц в это время отплыл от капсулы и стал вращать ушами, слушая космос, повел, принюхиваясь, носом, кувыркнулся, уворачиваясь от мелкого метеорита и опять приблизился к капсуле.

— Ничего нет поблизости, что могло бы спасти тебя иным способом. Был бы на тебе скафандр, все было бы по-другому. Так что, давай так — я набираю эфир и, если за это время не появится шанс спасти тебя иначе…

— То я становлюсь Каем из сказки, — кивнул парень в капсуле. — Я согласен. Только ты не отлетай далеко, а то я начинаю переживать, что ты меня потеряешь.

— Я?! Потеряю?! — заяц вскочил задними лапами на капсулу и ударил себя лапой в грудь. — Да ни в жизнь! Как тебя зовут?

— Эмм, — замялся парень, — зачем тебе мое имя?

— Так мы теперь друзья. Должен же я знать, как зовут моего друга, ради жизни которого я пожертвовал своей стаей.

— Знаешь, заяц, а вдруг у тебя не получится меня спасти. Ты привяжешься ко мне, будешь переживать, а без имени ты перенесешь потерю легче.

— Ты прав, дружище, — кивнул заяц. — Тогда я буду звать тебя Кай, как того парня из сказки о Снежной Королеве. У него тоже было ледяное сердце.

— Мне не нравится это имя и сказка, — сдвинул брови парень. — Лучше называй меня… Генри.

— Хорошо, Генри, ты пой песню, чтоб я ее слышал, а я буду пастись на лужайке в пределах слышимости. Если петь не умеешь, то просто рассказывай что-нибудь. Ладненько?

Заяц оттолкнулся от капсулы и полетел. Капсула от толчка сильных заячьих лап стронулась с места и уплыла в противоположную от зайца сторону. Генри это не заметил. Он начал петь песню, потом другую. Иногда он замолкал от усталости, но сразу вспоминал, что заяц его найдет только по голосу, и поэтому продолжал петь. Выбившись из сил, он продолжал читать стихи, просто разговаривать. Иногда звал зайца.

— Да тут я, рядом, слышу твою капсулу. Ты как потерявшийся котенок, орешь охрипшим голосом, чтобы тебя заметили.

— Жить захочешь и котом прикинешься, — прошептал едва слышно Генри, но заяц его услышал. — Заяц, четыре часа — это время, рассчитанное исходя из того, что я буду дожидаться спасения, но почти не дыша. Только из-за пения потребление кислорода увеличилось. Возвращайся, заяц, мне осталось меньше часа, и время течет в каком-то ускоренном режиме. У меня уже начинает кружиться голова. Ты слышишь, заяц?

Заяц подлетел к капсуле и заглянул внутрь, его щеки и живот были раздуты, и он напоминал надувного зайца с ушами-локаторами, жившими, казалось, отдельной от хозяина жизнью.

— Я сейчас быстро открою твою капсулу, и выдохну тебе в рот эфир. Что будет с тобой дальше, я не знаю, но в теории ты должен выжить. Ты готов?

Парень кивнул. Заяц быстро нажал кнопки на капсуле, крутанул против часовой стрелки рычаг открытия, распахнул крышку капсулы и, прижавшись мордой к лицу человека, стал выдыхать ему в рот содержимое своих легких, зажав лапой его нос. Зашипел выходящий из капсулы воздух. Капельки влаги превратились в льдинки, и теперь по спирали уносились в космическое пространство, кружась и сверкая в свете звезд.

Лежащий в капсуле Генри задергался, попытался оттолкнуть зайца, но тот крепко держал его за горло второй лапой, а раздутая от эфира тушка пыталась вжаться в маленькую для размеров зайца спасательную капсулу. В какой-то момент человек обмяк, перестав сопротивляться, его лицо стало настолько белым, словно он был нарисован на белоснежном холсте. Бока зайца постепенно становились все меньше, он вернулся к своим прежним размерам, а человек застыл, точно эфир заморозил его, превратив в безжизненную куклу.

— Уф, — оторвавшись от лица человека, заяц сел на край капсулы и свесил лапы, — я чуть артефакт тебе в рот не выдул. Вот была бы хохма, если бы я без него уснул в космосе, — захихикал заяц своей шутке. — Ты как, Генри? — заяц повернулся к человеку и постучал лапой того по груди. — Генри! Проснись. Не говори, что ты умер. Я же ради тебя от стаи своей отказался.

Капсула пиликнула, сообщив о маневре, и резко отлетела в сторону, увернувшись от пролетавшего мимо небольшого метеорита. Заяц на этот маневр не рассчитывал. Он свалился с капсулы и был отброшен метеоритом в сторону. От удара из зайца выбило весь остававшийся в легких космический эфир, его пасть открылась, и артефакт, благодаря которому он, как и все зайцы, мог путешествовать по космосу, вылетел и, вращаясь, поплыл прочь. Заяц взмахнул лапами, пытаясь догнать артефакт, но словно сонный ветер подул в его сторону, усыпляя его в полете. Лапы замерли, прекратив движение, уши обмякли, вянущими лопухами опустившись с двух сторон головы, косые глаза закрылись и заяц уснул.

Рука в перчатке поймала медленно плывущий в вакууме артефакт. Пальцы потерли его, убирая с поверхности мелкую грязь и пыль, и артефакт заблестел, переливаясь синим перламутром.

Другая рука в парной перчатке разжала зайцу челюсть, впихнула в его рот артефакт, и сжала пасть обратно. Руки тряхнули зайца за голову и дернули его за уши.

— Только не за уши, — открыв глаза, заяц транслировал мысль в пространство. — Уши — это локаторы.

— У нас маленьким детям вешают на шею соску на веревочке, чтобы малыши их не теряли. Вот и тебе надо этот талисман на веревочке носить.

— Ты прав, Генри, а то так можно уснуть навсегда и потеряться.

В космосе друг напротив друга висели синий космический заяц и Генри, существо похожее строением на человека, но им уже не являющееся. Генри выглядел как альбинос, за исключением того, что радужка его глаза была неотличима от белка. Волосы, некогда бывшие русыми, стали белыми и жесткими, словно их создали из металла.

— Ну, что, заяц, после всего, что с нами произошло, мы же не останемся болтаться в открытом космосе? — спросил Генри.

— Нет, конечно. Тут недалеко у местной звезды болтаются две планеты — Новая Ирландия и Новая Исландия. Могу тебя подбросить до Новой Ирландии, туда как раз полетели мои собратья. Может, они простят меня, и я вернусь в стаю. И там, как ты догадываешься, варят чудеснейший в этом секторе галактики эль.

— Эль — это хорошо, но зачем тебе к тем, кто тебя выгнал? Поверь, заяц, такое нельзя прощать. Я вот не прощу кое-кому, что меня выкинули с корабля.

— А за что тебя выкинули? Залазь ко мне на спину и держись крепче, — заяц повернулся спиной к Генри.

— На Новой Исландии собирается археологическая экспедиция, и я хотел в ней поучаствовать, — Генри устроился у зайца на спине, обхватив заячьи бока длинными ногами и вцепившись в шерсть на лопатках. — Что может быть лучше хорошей экспедиции? Узнавать новое, разгадывать тайны, а на Новой Ирландии мы уже были. Там сейчас толпа народу. Какая-то дурацкая традиция — празднование дня святого, который на заре человечества венчал влюбленных.

— Новая Исландия — это пиратская база.

— Да, пираты там тоже есть. Да где их нет? Зато на Исландии есть не только пиво, как на Ирландии, но и самый лучший во вселенной кофе, который, как говорят знатоки, ничем не отличается от напитка из зерен, что делали в древности на Земле. Ты любишь кофе, заяц? На планете есть бар, называется «Шальная Мэри». Бармены в нем умеют готовить абсолютно все коктейли, которые известны во вселенной. А хозяин бара гонит самогон и делает из него лучший виски галактики. Можно облететь всю вселенную, но лучше «Шальной Мэри» не найти.

— Слишком ты хвалишь это место. Скажи мне, Генри, ты пират? — задал вопрос заяц, маневрируя в метеоритном облаке.

— А ты не любишь пиратов. На то есть какая-то причина?

— Они обидели Коломбину, пытались украсть у нее очень ценный сундук, и из-за этого произошла путаница с нами — космическими зайцами. Мы появились в этом мире раньше, чем нас написали.

— Звучит немного сложно, но я понял. Я археолог на вольных хлебах. Разыскиваю для музеев и частных коллекций предметы старины и прочие ценности.

Оттолкнувшись от проплывающего мимо крупного метеорита, заяц с пассажиром на спине рванул прочь от брошенной в космосе спасательной капсулы. Если бы они задержались еще на чуть-чуть, то застали бы выплывшую из подпространства скоростную яхту.

Заяц приближался к звезде, у которой не было даже собственного имени, она так и существовала в галактике под каталожным номером, но зато у нее на орбите болтались несколько планет, которым даны были названия по имени стран на планете Земля, только с приставкой «новая». Всего планет было четыре: Новая Сахара — жаркая планета-пустыня без атмосферы; Новая Ирландия — планета с самым благоприятным климатом и растительностью; Новая Исландия — холодная планета с коротким прохладным летом и затянутым льдом океаном, не таящим даже в теплые — для этого мира — периоды года; и Новая Гренландия — планета-ледник без жидкой воды на поверхности и с замерзшей атмосферой. На последнюю планету любили садиться пиратские корабли и грузовые транспортники. Ледяная планета никого, кроме бандитов, не интересовала. Власти сюда не заглядывали, считая планету бесполезным камнем, болтающимся за компанию с и без того малонаселенными Ирландией и Исландией. Небольшие корабли, и корабли, имевшие хоть сколько-нибудь приличную репутацию, садились на местные космодромы.

Рядом с одним из таких космодромов на Новую Исландию спустились космический заяц и Генри.

— А здесь не жарко, — пожаловался заяц, рассматривая на космодроме карту планеты, чтобы ориентироваться на местности.

Ледяной ветер топорщил шерсть на его спине. Чахлая бурая растительность на холме неподалеку трепетала, словно языки пламени. Небо покрывали тяжелые набухшие тучи, серо-стальной пеленой отрезая солнечный свет. Вот-вот должен был пойти дождь.

— Это еще лето, зимой тут значительно жестче, — уточнил Генри и увеличил размер карты. — Нам вот сюда, — он ткнул пальцем в одну из улиц. — Но сейчас нам надо в магазин. Мне — купить приличную одежду, а тебе — надежный шнур, чтобы твой артефакт больше не терялся.

Бар «Шальная Мэри» выглядел издалека, как огромный торговый центр. Он сиял огнями рекламы, соблазняя послать подальше все дела и расслабиться за бокалом любимого напитка. Пройти мимо бара было абсолютно невозможно. Даже если вы закроете лицо руками, и не будете смотреть рекламу, все равно хоть краем глаза, но взглянете, как за стеклами люди с аппетитом едят и пьют. И даже если вы зажмуритесь, вам надо будет вдобавок зажимать себе нос, ибо ароматы, витающие вокруг заведения, вызывают прилив слюны даже у тех, кто только что плотно пообедал.

— Как жаль, что Коломбина придумала, что космические зайцы питаются только эфиром и пивом. И ладно бы хмельным пивом, так она выбрала безалкогольное! Представляешь, Генри? — заяц, стоя перед входом в бар, так живо двигал носом, втягивая различные запахи, что казалось, будто нос — отдельная часть его тела и танцует свой собственный танец.

— Значит, ваша Коломбина не такая уж и хорошая, и правильно пираты сделали, что угнали у нее ящик, — сказал Генри. Голос его из-под капюшона купленной им куртки звучал равнодушно, словно парню все происходящее было совсем неинтересно. — Что хоть в ящике было?

— Ты ее не знаешь! — возмущенно взмахнул лапами заяц. — Она очень хорошая! И не ящик, а сундук! А в сундуке том — книги сказок! Представляешь? — закричал заяц и тут же закрыл свой рот лапами, словно выдал тайну, о которой следовало молчать.

Генри вошел в бар и заяц, немного косолапя, поплелся за ним. Напарники заняли место за стойкой пивного бара. При этом Генри сел на барный стул, а заяц из-за своей комплекции просто оперся передними лапами о стойку.

— Два пива — большую кружку самого крепкого и ведерко безалкогольного для моего друга, — сделал заказ парень и обернулся, оглядывая зал.

В глубине бара за большим длинным столом сидела компания разношерстных космических путешественников. Кто-то был во всепогодных комбинезонах, на ком-то красовался скафандр, а кто-то, как и Генри, прятал лицо под капюшоном неприметной куртки.

— Осторожно, пиво очень крепкое, — предупредил Генри бармен. — Для всех будет лучше, если вы сперва расплатитесь, а потом напьетесь.

— Без проблем, — провел браслетом на левой руке по терминалу Генри. — За меня и зайца.

— Зайцы в нашей галактике пьют пиво бесплатно, — усмехнулся бармен, ставя ведерко с пивом перед зайцем. — В баре «Шальная Мэри» уж точно. Будь здоров, заяц!

Бармен вытянул руку со сжатыми в кулак пальцами, и заяц тотчас стукнул в его кулак своей лапой. После чего обхватил ведерко лапами и, всунув в него голову, выпил почти все пиво одним долгим глотком.

— Клянусь своими ушами! — закричал на весь бар заяц. — Это лучшее пиво, которое я когда-либо пил. За «Шальную Мэри»! — провозгласил он тост и вылил остатки пива себе в пасть. — Мммгггааааа! — вырвалась у зайца отрыжка, а в финале он еще и икнул.

Зал бара взорвался от смеха. Косые глаза зайца завращались в бешеном темпе по непредсказуемым траекториям. Уши начали, словно ладони, хлопать в каком-то своем ритме, задние лапы переминались на месте, хвост крутил восьмерки, двигая задней частью зайца, а передними лапами косой отбивал на барной стойке мелодию.

— Где тут можно потанцевать? — спросил заяц подошедшего к нему улыбающегося бармена.

— В соседнем зале, — показал бармен направление, и заяц ускакал. — Эх, люблю я этих добряков — космических зайцев. Хорошо, что они пьют безалкогольное пиво, — повернулся бармен к Генри. — Не представляю, что тут было бы, напейся космический заяц хмеля, — Генри кивнул ему. — Вы как? Ваша кружка уже пуста, — спросил он Генри.

— Прекрасное пиво, — соврал Генри, кивнув еще раз. — Можно повторить?

Взяв вторую порцию пива, Генри отправился к сидящей в углу компании. На длинной лавке с одной стороны еще оставалось свободное место, куда можно было сесть не только одному человеку, но и посадить рядом с собой зайца.

— Добрый вечер, джентльмены. Можно к вам присоединиться? — спросил Генри и, получив согласие от нескольких сидящих за столом, сел на свободное место. — Я слышал, что вы собираетесь в экспедицию на поиски некой принцессы, спящей в местных горах.

— Добрый! Добрый! — заговорили одновременно два близнеца.

— Сначала представьтесь, молодой человек, — сказал первый близнец.

— Мы в наш клуб археологов… — вклинился второй брат.

— И историков, — поправил его первый.

— Не всех принимаем! — закончили они хором.

— Я Генри Эвери, — щелкнул по вживленному в кожу на запястье браслету Генри, и над его рукой появилось небольшое голографическое изображение черной метки, внутри которой было лицо Генри, а под ним красовалась надпись «Генри Эвери — Долговязый Бен».

— С возвращением в клуб джентльменов удачи, — кивнул ему человек, в такой же куртке, как и сам Генри.

— Ты не можешь быть Генри, — возразил старый пират в дальнем углу стола. — Я своими глазами видел, как взорвали «Причуду» Генри, и было это лет тридцать назад.

— Вот про «своими глазами», Черный Сэм Беллами, ты лжешь! Ты смотался сразу, как только мы засекли выход из подпространства федералов. И кто выжил, а кто нет — знаешь только из новостей.

Человек, которого Генри назвал Черным Сэмом Беллами, подобно озлобившейся собаке зарычал и оскалил вставные зубы из белого сверкающего металла. Обвинить кого-то во лжи было равносильно плевку в лицо. Ноздри Сэма Беллами расширились, он глубоко задышал, и одна его рука нырнула в карман объемной куртки, в которой можно было спрятать какое угодно ручное оружие, кроме, разве что, гранатомета.

— Все. Все, — опять одновременно заговорили близнецы.

— У Генри на руке браслет, который подделать невозможно, а значит, мы признаем его членство в клубе, — заявил один брат.

— К тому же, мы уже нашли принцессу, и делить нам там нечего, — поддержал его другой.

— Но Генри может слетать по координатам на этой карте, — первый близнец движением руки отправил со своего браслета на браслет Генри информацию, — и убедиться, что это была лишь легенда.

— И там ничего нет? — спросил Генри, открывая на своей ладони карту.

— Там могильник, — вздохнув, мрачно отозвался Сэм Беллами. — Могила астронавтки, заразившейся плесневым черным гриппом. Никто из нас не решился вскрыть ту могилу.

— Какая жалость, — совсем без эмоций произнес Генри. — Но я обещал зайцу приключения. Придется просто прогуляться на кладбище.

— И все же ты не Генри Эвери, — покачал головой Черный Сэм Беллами. — Генри был веселый, бесшабашный, а твой голос звучит так, словно тебе абсолютно все равно, что происходит. Открой свое лицо. Кого ты прячешь под капюшоном?

— Извините, — тронул за плечо Генри бармен, — там ваш заяц скандалит на танцполе с девушкой. И вам было бы лучше туда подойти.

— Он взрослый мальчик, — не поворачивая головы, ответил Генри, — сам справится.

— Боюсь, что нет, сэр. У девушки в руках винтовка. Она называет себя Гердой из Снежной Королевы, и требует вернуть Кая. А заяц кричит, что он никогда с пиратами дел иметь не будет.

— Спасибо, дружище, — кивнул Генри, чуть повернув к бармену голову, но не спуская глаз с присутствующих, — я сейчас разберусь.

Бармен ушел, и в повисшей тишине все отчетливо услышали ругань зайца и противный, на высоких нотах женский визг. Генри медленно обвел взглядом всех присутствующих и понял одну вещь — на столе можно было заметить лишь спиртные напитки, руки всех участников посиделок были убраны под стол. Внезапно пискнул приводимый в боевую готовность автоматический пистолет. Генри демонстративно положил одну руку на стол, а второй взялся за кружку пива. «Как же выбраться из этой ситуации? — медленно выпивая пиво, думал Генри. — С них станется застрелить человека в людном месте. Как же выбраться? Пиво еще это совершенно безвкусное. Надо было брать, как у зайца — безалкогольное. Косой вон как доволен. А с этого меня даже не повело. Может… Да чтоб меня в черную дыру засосало! Заяц же говорил, что я не буду чувствовать вкуса, и алкоголь меня, стало быть, не берет. Надо было спорить, кто кого перепьет. Еще и заяц этот вопит с Гердой. Заяц! Он же телепат!»

— Значит, ты и есть Кай? — задал вопрос один из близнецов.

— А мы-то гадали — кто у нас из-под носа уводит добычу? — встрял другой брат.

— И совершенно не платит десятину в общую казну, — опять вступил в разговор первый.

— Как ты докатился до такой жизни, Генри? Или ты не Генри? — спросил второй близнец.

— Так кто ты? — спросили они хором. — Говори, или тебя прошьет больше дюжины пуль!

— Я Генри Эвери. Согласно традиции клуба «Джентльменов удачи» я могу скрыть свое настоящее имя и взять себе имя пирата прошлого, под которым меня и будут знать все пираты свободного космоса.

— Ты нам наш устав не рассказывай, — вмешался Сэм Беллами. — Вываливай историю от прилета федералов и до этого прекрасного вечера.

— Я и рассказываю.

«Заяц! Помоги мне!» — мысленно закричал Генри, надеясь, что заяц его услышит.

— Тот корабль, на который мы охотились, — вслух продолжил он, — совершил маневр, и прыгнул в подпространство. Меня затянуло вместе с ним. Но вот какая досада — они не рассчитали вес корабля в точке перемещения на той скорости, на которой они газанули. Инерцией корабль разорвало на две части. Тяжелые пристяжные трюмы с пассажирской палубой остались в начале пути и даже, как я потом узнал, не выбрались из созвездия, в котором мы тогда пребывали. А вот кабину экипажа, двигатель, научный центр и блок управления выбросило на другую часть вселенной — вес груза снизился, а сила рывка осталась. Мой корабль прижало к их корпусу, и затянуло вместе с ними в мало исследованную галактику. Мы попали на пограничный пост — базу сталкеров, любителей открывать непознанные миры. Там я познакомился с девушкой, и пару лет мы занимались тем, что возвращались в цивилизованный космос. Когда вернулись, выяснилось, что для меня прошло тридцать лет, а для нее больше пятидесяти. Такая история.

«Заяц! Спаси меня!»

— Да, Генри, — опять оскалился Сэм Беллами, — врать ты всегда умел красиво. Хоть поэмы пиши.

— В этот раз я не вру, Сэм.

«Заяц! — снова попытался мысленно докричаться Генри. — Разорви кометой твои уши!»

— А лучше бы врал, — сказал он вслух. — Вот соврал бы той влюбленной кошке, что сейчас ругается с зайцем, и не вляпался бы в проблему.

— Никого не волнует, что у тебя в личной жизни, старичок, — засмеялись близнецы. — А вот за то, что ты не платил взносы в общую копилку, мы выгоняем тебя из нашего клуба.

Человек, сидящий рядом с Генри, быстро схватил его за левую руку, на которой был пиратский браслет, и прижал ее к столу. Рядом сидящий громила взмахнул мачете со скоростью почти не заметной человеческому глазу, и предплечье Гарри отделилось от кисти. Ловким движением мачете палач отбросил отрубленную часть руки на середину стола. Браслет остался на ней.

— А браслет и все деньги, что лежат на нем, мы конфискуем в пользу профсоюза пиратства, — засмеялся Сэм Беллами.

— Заяц! — теперь не скрываясь, заорал Генри.

— Что это? — близнецы подтянули к себе отрубленную руку и посмотрели на срез. — В какой галактике ты был, парень?

Кровь из места разреза не потекла. Казалось, что внутри рука Генри состояла из чего-то похожего на карамель. Мелкие осколки кристаллов там, где должна быть кожа. Тонкие вены крови и сухожилий выглядели как провода. Плотная сплошная масса разреза кости и мышц — словно напечатанные на принтере муляжи.

Пират, который орудовал мачете, осмотрел вблизи свое оружие.

Генри вскочил на ноги и изо всех сил заорал:

— Заяц! Меня убивают!

Крики в соседнем зале прекратились, и заяц в несколько прыжков подлетел к столу, за которым сидели пираты. Генри потянулся и отобрал у близнецов свою отрубленную руку, зажал ее подмышкой покалеченной руки, и запрыгнул зайцу на спину. В этот момент с него слетел капюшон. Еще пара прыжков, и странная пара выскочила из бара «Шальная Мэри».

Все произошло так быстро, что никто из пиратов не успел достать свое оружие из-под стола и как следует прицелиться. В повисшей тишине неестественно громко простучали по полу стальные подошвы космических ботинок, в которых любит ходить по чужим планетам космический спецназ. Дуло винтовки хозяйка ботинок развернула к пиратскому столику и спросила:

— Куда поскакал на этом меховом паршивце Кай?

Сидящие за столом прикинулись глухонемыми.

— Координаты! — со звонким щелчком переключив винтовку в автоматический режим, произнесла девушка. — Считаю до трех!

— Вы, наверно, Герда? — спросил один из близнецов.

— Два! — Герда решила сократить время, отпущенное на поиск ответа.

— Куда вам скинуть координаты? — спросил второй близнец.

Заяц, чтобы не бежать по планете и не терять на это время, сиганул в космос. Обогнув Новую Исландию через северный полюс, он стал спускаться на темной стороне планеты. Дело в том, что Исландия была в приливном захвате — всегда развернута к местной безымянной звезде одной стороной, а вторая сторона всегда находилась в тени. Слабый свет ей давала четвертая планета — Новая Гренландия, которая следовала за Исландией и ярко сияла ввиду того, что была покрыта льдом. Гренландия располагалась достаточно близко, чтобы выглядеть с Исландии как теннисный мяч, но недостаточно близко для того, чтобы сойти со своей орбиты и закружится с Исландией вокруг общего центра масс. Тем не менее, орбита планеты нарушала третий закон Кеплера, и рано или поздно она должна была стать спутником Исландии, ну или Исландия должна была стать ее спутником — тут уж как посмотреть.

Заяц, маневрируя, спустился на одну из гор и крупными прыжками поскакал вниз к удивительно ровной для этих мест заросшей прилегающей к поверхности травой площадке.

На площадке явно кто-то недавно побывал — грунт нарушен спуском чего-то тяжелого. С южной стороны к ее центру вел след двух параллельных друг другу полос, примерно на полметра утопленный в грунт. По центру лежал плоский, словно искусственная плита, камень.

— Камень отодвигали механизмом, — рассматривал площадку Генри. — Вот тут грунт снят и отброшен в сторону. Как же эту дуру отодвинуть?

— А что под плитой должно быть, Генри? — заяц скакал по небольшой поляне, рассматривая горы, окружавшие ее. — Ты не находишь, что в высоте этих гор есть определенная закономерность. Вот смотри — маленькая гора, как высокий холм, за ней спуск вниз, но не до конца, и гора гораздо большего размера с множеством вершин. Вторая вершина на ней — самая высокая. За ней идут вершины одинаковой высоты, цепочкой на одной линии. Но линия эта линия слегка изогнута, как будто все это…

— Да фиг с ними, с этими горами, заяц! Давай лучше подумаем, как убрать камень.

— Нет, Генри, давай лучше ты мне расскажешь, кто все эти люди? Та сумасшедшая с одной серьгой в ухе, те странного вида хмыри, что отрубили тебе руку. Кстати, новую тебе уже не пришьют, ты типа как из кварца, кремниевая форма жизни. Только покажись ученым — тебя на молекулы разберут и по пробиркам рассыплют, чтобы изучать вдоль и поперек. Как рука, кстати, не болит? — заяц в один прыжок оказался рядом с Генри и заглянул тому в глаза.

— Хм, я только сейчас понял, что меня эта тема абсолютно не волнует. Я что-то типа камня?

— Ну, да, — пожал плечами заяц и глубоко вздохнул.

— И еда, алкоголь, отношения с девушками, дружба?…

— Тебя теперь волновать не должны. Я удивлен, что в тебе сохранилось еще любопытство, и ты хочешь посмотреть, что там под каменной плитой.

— Под каменной плитой могильник зараженной плесневым черным гриппом. Там лежит труп астронавтки. И это все сказки были про заснувшую принцессу, ждущую, когда ее разбудит принц, чтоб жениться и потратить полцарства.

— Ты меня притащил в чумное, можно так сказать, место? — глаза зайца задергались нервным тиком. — А вдруг я был бы восприимчив к вирусам и заразил всех остальных космических зайцев, ты об этом подумал, чурбан кварцевый? Нет, конечно! И меня беспокоит, что ты не волнуешься о моей жизни.

— Ты никогда не вернешься к своим, не переживай!

— Это было грубо…

— Ты же сам меньше минуты назад сказал, что дружба и любовь меня волновать не должны.

— А, — почесал лапой между ушами заяц, — точно-точно. Но ты знаешь, мы своей заячьей стаей отдыхали на одной космической станции. Она управлялась искусственным интеллектом, и он о нас заботился. Хотя, если подумать, это обычная программа с прописанным сводом правил. И люди, общаясь с ИИ, очень его любили. Для многих он был единственным другом, ведь покорители космоса в большинстве своем — одинокие люди. Они улетают в глубины пространства, могут зависнуть во временных петлях, вернуться в другом времени, или вовсе потеряться. Космос — место для одиночек. Не для любви и привязанностей. Я знаю, что ты ничего не чувствуешь, но ведь ты родился другим. Ты любил, ненавидел, наслаждался, страдал. У тебя же были родители? Ты же не родился как гном — из камня?

— А гномы рождаются из камня?

— Ходят такие легенды.

— Я никогда не видел гномов, — улыбнулся Генри. — Говорят, они богаты.

— Говорят. Так! Мои уши говорят, что сюда кто-то летит. Предлагаю уносить отсюда лапы.

— Нет-нет, я не могу отсюда уйти, не заглянув под плиту. Вдруг там…

— Сокровища, — кивнул заяц, закончив мысль Генри. — Ты все-таки пират, Генри, и обманул меня. А я пожертвовал своей стаей ради спасения пирата, — заяц глубоко вздохнул, закинул болтавшийся на шее артефакт в пасть и продолжил общаться с Генри телепатически: — Я возвращаюсь на другую сторону планеты и могу тебя туда подбросить, если хочешь. Запрыгивай быстрее, то, что летит, уже очень близко.

Генри решил не рисковать и запрыгнул зайцу на спину. И только заяц присел для прыжка, как над его ушами просвистела автоматная очередь. Заяц с пассажиром на спине быстро заметался по поляне, петляя, словно его маленький земной собрат в попытке убежать от охотника.

— Не двигаться, — заяц услышал в своей голове приказ и подчинился.

Над вершинами гор с двух сторон зависли две космические яхты.

— А чтоб меня, — выругался Генри, — моя «Причуда» и «Уида». Черный Сэм все же погнался за мной. Уходи, заяц, — спрыгнул со спины косого Генри. — Да, я пират. Грабил людей. Но я не отбирал сундук у Коломбины. Если, конечно, мы не грабанули кого-то оптом и так же оптом продали товар. Уходи, заяц, это за мной. Им нужен я, а ты случайный добрый парень, которому, по закону жанра, всегда влетает за чужие грехи.

Корабли, тем временем, сели на поляну, едва разместившись на ней. Люк одного из них открылся, и из него вышла та самая девушка, которая ругалась с зайцем в баре.

— О! — простонал заяц. — Опять эта сумасшедшая.

— Я так и знала, Кай, что ты со всех ног будешь бежать к этой девке, — визгливо произнесла девушка.

— Герда, ты же сама меня бросила, — спокойно ответил ей Генри, которого прилетевшая называла Каем. — Смотри, чем мне пришлось заплатить, чтобы спастись. У меня нет руки, — Генри показал ей обрубок, умолчав, что кисть с браслетом лежит во внутреннем кармане его куртки. — И я вообще стал иной формой жизни. Я подыхал в космосе, где ты меня оставила, и заяц такой ценой меня спас.

— Я вернулась за тобой. Капсула была рассчитана на двадцать четыре часа, вот через двадцать я и вернулась. Но капсула к тому моменту уже была пустой.

— А если бы в нее метеорит попал, умная ты моя, ты об этом подумала? Мы болтались в середине метеоритного потока…

— Ну, все, ссориться будете потом, голубки. Давай обещанный браслет, Герда, — из второго корабля вышел Сэм Беллами, наведя на Генри винтовку. — Дурацкое у вас название корабля — «Снежная Королева», и ники дурацкие — Кай и Герда, — скривил лицо и тоненько пропищал Сэм.

— Кай, отдай браслет, — попросила Герда. — На нашем корабле близнецы, а на том, — она кивнула на второй корабль, — вся остальная их мафия.

«Заяц, — телепатически позвал Генри зайца. Тот чуть повел ухом, давая понять, что слышит. — Я сейчас скажу, что мы сдвигали плиту, и я обронил там свою руку с браслетом. Ты видел, как выглядит человек, зараженный черным гриппом?»

«Да, — так же телепатически ответил заяц, — он словно покрыт черной паутиной. Если астронавтка спит в спасательной капсуле, такой же, как я тебя нашел, то вся капсула должна быть изнутри в такой паутине».

«Сейчас я буду привирать, — Генри опять кинул фразу зайцу, — а ты просто подтверди, что мы это видели».

Уши зайца шевельнулись, словно человек кивнул головой.

— Ты меня слышишь, Кай? Что ты молчишь? — Герда подошла ближе и дотронулась до щеки Генри.

Заяц, стоявший рядом, рассматривал пару. Оба высокие, худые. Генри или Кай, блондин с белой кожей, но он и до преобразования был светловолосым и голубоглазым, а вот Герда смуглая, кареглазая, коротко стриженые волосы выбелены под цвет льна, в ухе большая круглая серьга. Скафандр подчеркивает хоть и тонкую, но женственную фигурку.

— Кай, отдай ты им браслет, и мы улетим на своем корабле. Я тебя все равно люблю, даже таким — с этой бледной глазировкой на коже.

— Я такой кремниевый весь, Герда, и мне больше не нужна любовь. Мне ничего не нужно, я не испытываю чувств. Я не люблю тебя, и, если вдруг когда-нибудь случайно тебя убью, то не буду об этом сожалеть. Это необратимо, Герда. И это со мной сделала ты своей дурацкой ревностью.

— Браслет! — заорал Сэм Беллами.

— В могильнике, — спокойно ответил Генри. — Я там руку обронил. Полезай еще раз к принцессе в ее гроб, покрытый черной паутиной, и забери руку.

— Я пристрелю твою подружку, Генри! — зарычал старый пират.

— Валяй, — кивнул Генри. — Могу подержать, чтоб ты не промахнулся, старик. Глаз-то уже не тот.

Услышав это, Герда потянулась за своей винтовкой, закрепленной на спине, но Сэм Беллами оказался быстрее — никто не успел заметить, как в его руке появился пистолет и раздался выстрел. Герда пошатнулась и упала на спину, но винтовку она выхватить все же успела. Выстрелить она успела тоже. С Черного Сэма Беллами слетела меховая накладка, которую модно было носить как шапку вместо волос. Вместо одного глаза у него теперь зияла дыра. Девушка оказалась прекрасным стрелком. Так же как она, он тяжелым кулем рухнул на спину и уставился теперь уже единственным глазом на Новую Гренландию, белым снежным шариком висящую на черном малозвездном небе.

— Ну, что разлеглась, — проворчал Генри, — вставай. Мы за этот скафандр достаточно заплатили, чтобы он не пропускал пули. Оригинал, все-таки.

Герда с трудом села, растирая тело в районе груди, видимо, туда попала пуля. Подняла глаза на пиратский корабль «Уида», владелец которого валялся мертвый в нескольких метрах от нее, и, не поднимаясь на ноги, на четвереньках рванула к своему кораблю. И только она выпрямилась, чтобы заскочить внутрь, как перед ней захлопнулась крышка входного люка. Девушка с нечленораздельными криками замолотила руками и ногами в люк. Заяц и Генри, наблюдавшие эту картину, повернулись к кораблю Сэма. Пушка «Уиды» нацелилась на каменную плиту. Заяц подхватил в одну лапу Генри, прыжком оказался возле Герды, и, схватив ее второй лапой, развернулся и поскакал к горам.

В этот момент прогремел взрыв, и вся площадка, включая горы, вздрогнула. Заяц от взрыва упал, прижав собой к невысокой горе Генри и Герду. Следом последовало еще два взрыва, один мощнее другого.

И тут горы зашевелились.

— Она открыла глаз! — закричала Герда.

— Кто? — вскочил заяц.

— Гора! — Герда указывала рукой на глаз, медленно моргающий в центре горы.

Глаз был огромным, больше головы зайца, с желтой радужкой и вытянутым вертикально зрачком. Он проморгался, ссыпав мелкие камни и песок с растущей на верхнем каменном веке травой, и уставился на смотрящих прямо в него зрителей. Вся гора задрожала, словно собралась вдруг взорваться и стать действующим вулканом, после чего отчетливо шевельнулась.

Заяц опять сгреб лапами Генри и Герду и поскакал вниз на площадку. Каменная плита была расколота, и кусок ее провалился вниз, открыв слаборазличимые ступени.

Корабли запустили двигатели, готовясь взлететь, а в это время горы оживали. Они становились выше, передвигались. Все выглядело так, словно сработал таинственный механизм.

— Вниз! — скомандовал Генри и подтолкнул к проему Герду. — При взлете корабли сожгут на этой площадке все живое, — обернувшись к зайцу, он схватил его за лапу и потянул за собой.

Едва трое беглецов успели протиснуться вниз, как корабли поднялись над поверхностью, обдав огнем площадку. Загорелась трава. Заяц и Генри отшатнулись вглубь подземелья, чтобы их не задело пламенем, но они тут же высунулись обратно, когда поняли, что взлет произошел, и опасность миновала.

Тем временем горы расшевелились настолько, что стал угадываться силуэт древних ящеров. Оживала легенда — драконы. Один из драконов расправил крылья, сбросив с них снег, землю, налипшую грязь, и, оттолкнувшись от планеты, взлетел. Из его пасти вырвалось слабое пламя, он прокашлялся и в пару взмахов крыльев догнал один из кораблей. Огненная вспышка — и корабль взорвался ярким салютом, раскидывая во все стороны мелкие обломки.

— «Причуда!» — простонал Генри. — Дракон сжег мой корабль — «Причуду», которую я ради Герды переименовал в «Снежную королеву».

— Генри, — улыбнулся заяц, — а ведь ты чувствуешь. Хотя и не должен.

В это время в небо взлетел второй дракон, огласил небо ужасным ревом и погнался за вторым убегающим кораблем. Третий дракон, самый маленький из них, побежал по планете, вызывая дрожь поверхности, и пытаясь догнать взлетевших. Он отчаянно махал крыльями, кричал, подпрыгивал и наконец-то взлетел.

— Смотри, Генри, это же детеныш дракона! — заяц прижал лапы к груди. — Я никогда не видел детенышей драконов своими глазами. А ты видел?

— Я и драконов никогда не видел. И вообще, папаша или мамаша крохи только что сожгли мой корабль, мою «Причуду», мою скоростную космическую яхту, одну из лучших в пиратском флоте. Герда! — крикнул Генри вглубь подземелья. — Где тебя носит?

В ответ что-то со скрипом открылось, и раздался звук посыпавшегося стекла. Генри обернулся и увидел мечущийся внизу пятно света от фонаря. Он осторожно пошел вниз, в темноте прощупывая ногой каждую следующую ступеньку, а заяц остался смотреть на битву драконов, сжигающих то, что осталось от падающих на планету кораблей. Новая Гренландия освещала черно-серый мир этой половины планеты, вспышки и огонь добавляли картине апокалиптичности.

Заяц вылез из пролома и оглянулся — гор вокруг площадки не было.

— Заяц! — раздалось снизу, и было тяжело понять — прилетел звук из подземелья или он услышал это в своей голове. — Заяц! — повторился крик, в котором косой разобрал нотки отчаянья, как тогда, когда Генри умолял не бросать его в космосе.

Нырнув в пролом, заяц спустился вниз. На постаменте стояла старого образца спасательная капсула. Кто-то скинул с нее крышку, и при слабом свете фонаря в руках Генри заяц увидел шевелящиеся паутинки нитей, торчащих из капсулы. Тела астронавтки почти не было видно, только дрожащая тень пыталась дотянуться до людей.

— Что это? Что это? — шептала испуганная Герда, глядя на капсулу.

— Заяц, эта дура из ревности вскрыла капсулу и, как видишь, даже защитный экран шлема не опустила, — метался по маленькому помещению Генри. — Поздравляю, ревнивица, ты заражена плесневым черным гриппом. Он заживо съедает человека. Кто была эта женщина, почему ее называли принцессой, и почему ее охраняли драконы — я и хотел выяснить. А ты мастерица все портить. Молодец! Зачем я тебя из той дыры вытащил?

— Да я тебя из рабства выкупила, тварь ты неблагодарная, — зарыдала Герда, и у нее из глаз полились черные слезы.

— Выходим на поверхность, — решил заяц.

На поверхности их ждали драконы. Самый крупный посмотрел на каждого из троих вышедших и, утробно зарычав, выпустил пар.

— Ты заражена, — сказал заяц Герде. — Он требует, чтоб ты опустила защитное стекло и не открывала его, пока он не разрешит.

Генри взглянул на Герду. Черные следы от слез так и остались на ее смуглой коже. Он сам опустил стекло на ее шлеме и защелкнул задвижку.

Второй дракон движением лапы откинул плиту и выдохнул пламя прямо вниз. Большие драконы по очереди жгли подземелье, а маленький ходил кругами, покашливая вокруг слабым еще пламенем.

— И что теперь? — спросил зайца Генри, приобнимая плачущую Герду.

— По правилам нераспространения вируса они должны были убить Герду, но они хотят сделать еще один эксперимент. Какой, скажут, когда мы встретим космических медуз.

— Чего только во вселенной не бывает, — мотнул головой Генри.

— Медузы, возможно, первое творение вселенной, а может и наоборот: вселенная — творение медуз. Ну, вот, драконы закончили, и сейчас мы полетим. Это будет первый самостоятельный полет их детеныша в космосе, до этого он путешествовал на ком-то из них. Я, правда, плохо разбираюсь в драконах. Говорят, что они предки янгавальцев. Но это не точно.

Маленький дракончик запрыгнул на спину самому большому дракону и тот, разбежавшись, взлетел над планетой и полетел в космос. Четверо оставшихся наблюдали, как они становятся все меньше на фоне Новой Гренландии.

Заяц сел между первым и вторым гребнем дракона, Генри и Герда между вторым и третьим. Генри удерживал от падения слабеющую Герду. Дракон разбежался и взлетел. Планета под ними быстро уменьшалась. Генри оглянулся и увидел две горящие точки — догорали корабли пиратского флота со всеми известными на тот момент пиратами.

— Прощай «Причуда», — отвернулся Генри. — Заяц, а почему мы летим не с тобой?

— Я могу путешествовать только с одним человеком, а драконы могут взять нескольких пассажиров, и у них скорость выше. У Герды ведь ограничен запас кислорода. Держитесь крепче, мы будем нырять в дыры.

Перед глазами Генри калейдоскопом крутились звезды, пространство изгибалось, как ткань в руках небесной портнихи. Перед собой он ясно видел только шлем Герды, ее плечи, уши зайца и крылья дракона.

— Ну вот, приплыли, — сообщил заяц. — А то у меня уже хвост подгорать начал, больно драконы горячие.

В блеске далеких звезд и редких комет мрачно поблескивала хрустальная планета. Где-то далеко-далеко взорвалась сверхновая звезда. И, если подлетать к планете с противоположной от взрыва стороны, то прозрачный шар планеты пропустит сквозь себя свет взрыва и будет казаться лампочкой со стеклянным круглым флаконом, висящим в космосе.

— А мне этот вид напоминает разбитое сырое яйцо с ярким желтком и прозрачным белком, — услышал Генри слова зайца в своей голове. — Драконы говорят, что когда-то на заре времен первый дракон вылупился из хрустального яйца. Потом он нашел во вселенной еще одно яйцо и высидел его, а потом еще одно и еще. Так мир наполнился драконами, а потом они все вместе нашли это огромное яйцо. Эта планета без звезды, одна в холодном космосе, и в мире никогда не найдется столько драконов, чтобы из этой планеты родился дракон.

— Она же прозрачная! Как там может быть дракон? — возразил Генри.

— Это легенда, Генри! В легендах часто зашифровано послание. Самые мудрые драконы говорят, что если нагреть каким-либо образом этот хрустальный шар, то высвободится огромная сила. А вот добрая это сила или нет, никто не знает.

Драконы плавно опускались на планету, кружа над ней словно птицы над озером, покрытым льдом. А опустившись, стали скрести ледяную корку планеты своими когтями. Заяц снял со спины дракона Герду и посадил девушку на уже внушительную горку ледяной крошки.

— Что они делают? — Генри, улучшив момент, спрыгнул со спины дракона, увернувшись от его огромного хвоста, нагребшего хрустальную пыль на сидящую в скафандре девушку.

— Отойди отсюда, — посоветовал пирату заяц. — Если драконы тебя зацепят, то ты рассыплешься в такую же пыль.

Генри, глянув в совсем почерневшее лицо Герды, пошел прочь.

— Герда, — заяц прислонился лбом к шлему девушки, — драконы запечатают тебя в хрустальный кокон, в котором ты уснешь, пока Генри…

— Кай, — прошептала Герда, поправляя зайца.

— Хорошо. Пока Кай будет искать лекарства от черного гриппа. Драконы хотят дать человечеству шанс, доказать, что любовь существует, что люди достойны на равных со всеми остальными жить во вселенной. Пока вы — неразумные дети, но дети очень перспективные, талантливые. Ты теперь новая принцесса, которую должен разбудить принц. Ничего не хочешь передать ему?

— Я люблю его, и хочу, чтобы он был счастлив, в чем бы это счастье не заключалось, — улыбнулась Герда. — Я его отпускаю. Пусть найдет свое счастье.

— Я передам ему, — заяц отвернулся от девушки и смахнул лапой набежавшую слезу.

— Заяц, спасибо тебе. Я хочу, чтобы ты меня помнил.

— Я тебя и так не забуду, — уже не скрываясь, всхлипнул заяц.

Девушка приподняла стекло шлема, быстро отстегнула из уха серьгу и потянулась к зайцу.

— Только не в уши! Уши — это локаторы! — замотал головой заяц и лапой опустил стекло шлема обратно.

Тонкий пока еще хвост детеныша дракона выбил из руки Герды серьгу. Украшение упало на хрустальную поверхность и дракончик, как игривый котенок, перепрыгнул через Герду и, щелкнув по серьге хвостом, подбросил ее в воздух. Серьга сверкнула, поймав отблеск далекой звезды, и вспыхнула в огне, выплюнутым юным драконом. Большие драконы с одобрением глянули на пламя малыша и переглянулись между собой. Серьга упала перед дракончиком, и он погонял ее по поверхности, как опытный хоккеист шайбу, отшвырнул ее щелчком хвоста обратно Герде.

Герда слабо улыбнулась, подобрала серьгу и ловким движением уколола расстегнутой сережкой зайца в ноздрю.

— Ой! — только и успел сказать заяц.

— Дай застегну.

Сережка стала на место, и заяц шмыгнул носом. Получилось забавно. Драконы нагребли хрустальной стружки, и заяц едва успел увернуться, чтоб его не засыпало вместе с Гердой.

— Я все передам ему, принцесса!

Заяц отскочил в сторону и увидел, как плюнул пламенем в хрустальную горку папа-дракон, с другой стороны огнем поддержала мама, драконий малыш плевался искрами в самом низу, и стружка слилась в прозрачную жидкую каплю, в которой замерла, прикрыв глаза, Герда.

Шар получился неправильной формы. Он больше походил на гигантскую хрустальную каплю, лежащую на такой же прозрачной поверхности, с острым кончиком на макушке.

— Скажи мне, что она живая, — Генри подошел к капле и дотронулся до нее пальцем. Раздался хрустальный звон, и Генри вздрогнул. — Заяц!

— Яйцо еще не застыло, говорит дракон. Застынет, и будет слышно биение сердца, если приложить ухо к скорлупе. Кстати, у тебя сохранился обрубок руки?

— Да, — Генри достал руку из внутреннего кармана.

— Протяни оба среза к дракону, а потом, когда нагреется, приставь срезы друг к другу. Браслет с деньгами выгорит, но это ведь нажито пиратством.

Генри замер на несколько секунд, а потом, тяжело вздохнув, протянул дракону две части своей руки. Пламя аккуратно лизнуло оба среза, и Генри приделал друг к дружке части.

— Шрам останется, — глянул заяц на шевелящую пальцами руку, — но зато ты теперь бывший пират, а не настоящий. Я надеюсь, — заглянул заяц в глаза Генри.

Генри дотронулся до капли, в которой сидела Герда, и услышал пульсацию. Бьется ли это сердце Герды, или это пульс вселенной, он так и не понял. Но ему очень хотелось найти лекарство от ее болезни и опять услышать рядом с собой ее заразительный смех.

Семья драконов с пассажирами перелетала из одной галактики в другую. Иногда дракончик отдыхал на взрослом драконе, иногда пытался всех обогнать и плыть первым. Заяц рассказывал Генри, что передала ему Герда, обговаривал будущее, ругал за прошлое.

— Заяц, а если принцессу, ну, Герду, разбудит другой принц?

— Если ты будешь любить ее, то между вами натянется невидимая нить, и хрусталь разобьется только от того, кто на другом конце нити. Мысли, намерения, даже несовершенные, они как действия. Если ваша любовь настоящая, то Герда дождется только тебя.

Генри нахмурил лоб, чего у него раньше не получалось, и задумался о будущем.

— О, — напомнил о себе заяц, — знакомая система. Тут я, пожалуй, сойду. Ну, бывай. Еще увидимся.

Он спрыгнул с дракона и метеором понесся по звездной системе, оставляя за собой лишь едва различимый синий след.