Космические зайцы

Кто угнал мой боевой трамвай?

Ухо космического маяка зафиксировало на подлете к себе корабль «Победа». Послав стандартный пакет запросов, оно натолкнулось на тишину. Искусственный интеллект, управляющий маяком, повторил пару попыток с тем же результатом. В такой ситуации существуют стандартные протоколы действий — послать к кораблю луч сканера, чтобы убедиться в целостности корабля, и тогда уже приступать к следующим шагам: сообщить ближайшей станции, что корабль терпит бедствие; или сообщить межгалактической полиции, что корабль угнан. А если луч вернется с новостями о повреждении, то к кораблю высылается ремонтный блок.

Луч сканера сообщил о проблемах на внешнем корпусе. Прикинув путь следования и состав экипажа корабля «Победа», искусственный интеллект маяка решил, что экипаж справится сам.

— Что ты таращишься в экран, словно там последний сезон «Космических амазонок» показывают? — к пульту управления космического корабля «Победа» подплыл человек в форменном костюме и заглянул через плечо пилота. — Что тут у нас?

— Э-это, э-это…

— Отставить блеять, лейтенант. Это космический заяц. Ты космических зайцев никогда не видел? Серег, да ты чего?

— Так э-это, тащ капитан, только на видео, — попытался оправдаться лейтенант, почесывая бритую налысо голову, на которой отрастал ежик светлых волос.

— Впусти его, Серег. Они иногда устают в полете. Зайцы безобидные. И есть вселенская конвенция — всегда и во всем помогать зайцам и давать им приют.

Заяц на экране ютился на панели перед шлюзовым отсеком и периодически поглядывал в глазок видеокамеры, удерживаясь обеими лапами за поручни. Лейтенант нажал кнопку на пульте управления, и диафрагма двери разъехалась в разные стороны.

Нырнув рыбкой вглубь корабля, заяц ухватился за спасательный трос, чтобы его не выкинуло из шлюза, несущегося на скорости космического корабля.

Выпрыгнув из шлюзовой камеры, заяц, отталкиваясь от стенок, поплыл на капитанский мостик.

— Привет, мужики! — выплюнул он из пасти артефакт и помахал команде лапами. — Чего без гравитации летаем?

— Привет, заяц, — подплыл к зайцу капитан и пожал ему лапу. — Капитан Максимов. Пираты обстреляли. Потери терпимые, но связи и гравитации у нас теперь нет.

— А я вам кричал-кричал, кричал-кричал, — всплеснул лапами заяц, — кричал бы в голос, уже связки порвал бы. Думал, что вы на нас, зайцев, обиделись за что-то.

— Да скажешь еще на вас обижаться, — усмехнулся капитан. — Сам-то куда путь держишь?

— На Джамбу системы Тритон. Там проходит фестиваль бардовской песни, и будет дуэль между оркестрами балалаечников и… и… и… как это будет на вашем — те, кто играет на банджо?

— Да черт его знает, заяц. Я не музыкант и не лингвист. Жаль, что мы даже трансляцию посмотреть не сможем, — уголки губ капитана расстроено опустились вниз. — Это ты часов пятьдесят с нами, а потом сойдешь?

— Угу. А может зарулим вместе на Джамбу? Музыку послушаем. Я лично знаю многих музыкантов и певцов, могу познакомить. И мастерские на Джамбе классные, починят вам связь.

— Не советую, капитан, — вплыл в отсек бородатый космонавт, — на Джамбе все мастерские содержат янгавальцы.

— И что с того? — пожал плечами заяц. — В чем-то их корабли даже лучше человеческих.

— Да я не спорю, — отмахнулся бородач, — просто за ремонт узла связи можно отдать сумму как за полноценный корабль. Я Коля Соколов, можно просто Сокол, — протянул руку зайцу бородач, — эксперт по средневековью на планете Земля.

Заяц кувырком через голову подплыл к Соколу и пожал тому руку.

— Средневековье — это специалист по сказкам? Рыцари, принцессы, драконы, добрые феи да? — улыбнулся заяц, и Сокол удивился, что у космического путешественника сломан один зуб, а в ноздре торчит кольцо.

— Нет, я историк, — ухмыльнулся Сокол, — а еще конфликтолог, психолог и кризисный менеджер. Вот на Джамбу нам лететь вообще нельзя — мы не сможем согласовать наше приближение, и нас могут принять за воинствующий корабль. Чтобы ты, заяц, сделал, если бы к твоей планете приближался корабль, ничего не сообщающий о себе?

— Я бы прыгнул в космос и посмотрел — действительно корабль военный или терпит бедствие. Вы же исследовательский корабль, оружие только для самообороны. Тут надо быть совсем тупым на голову, чтобы это не понять. Полетели на Джамбу, капитан, — развернувшись к капитану, попросил заяц. — Я поскачу вперед и сообщу, что вы стали жертвой пиратского нападения.

— Все э-это, конечно, хорошо, но, — вмешался пилот Серега, — мы оттормаживаться неделю будем при этой скорости и поломках. Вы м-можете, конечно, на Джамбу на катере спуститься, а я покручусь в окрестностях. Если э-это, конечно, не на д-долго.

— А это идея, — включилась внутренняя связь, — спустимся на Джамбу на двух катерах, закупим оборудование для новой станции связи, и, пока будем болтаться возле Артура, я починю наш корабль. А то действительно стремно летать без связи.

— Артур? — глаза зайца завращались в бешеном темпе, и при этом вращались по независимой друг для друга траектории. — Это та самая планета безумных поездов?

— Трамваев, — кивнул капитан.

— Возьмите меня с собой? — заяц сложил лапки на груди и заглянул в глаза капитану, тот нахмурился. — Ну, пожалуйста! — оттолкнувшись от стенки, заяц подплыл к Соколу. Сокол посмотрел на капитана, но тот, отказывая, покачал головой. — Я буду хорошим! — повернулся заяц к лейтенанту, но тот воткнулся в рабочий экран, разглядывая черное в бисеринках звезд полотно космоса.

— Эээй! — шмыгнув носом, плаксиво позвал заяц, — Кто там был на связи? Возьмите меня на Артур! Мне так нравятся поезда, мчащиеся между городами, горами, над океанами и под водой, ныряя в волны.

— На Артуре трамваи, — повторил Максимов.

Клацающий звук раздался совершенно неожиданно. Заяц, вздрогнув, обернулся в поисках источника звука, и увидел идущего человека. Необычное клацанье исходило от ботинок с магнитной подошвой, благодаря которым человек ходил, а не летал по кораблю.

— Я возьму тебя, заяц, на Артур, если ты поможешь сторговать оборудование. Надеюсь, у тебя там есть не только знакомые музыканты. Бортмеханик Алехин, — протянул он большую ладонь зайцу.

Заяц взвизгнул от восторга, оттолкнулся задними лапами от чего получилось, а это был капитан, и поплыл к Алехину обниматься. Капитан в это время пытался ухватиться хоть за что-то, чтобы остановить собственный полет, вызванный ударом заячьих лап. В итоге он спиной нашел спину пилота. Лейтенант, усердно рассматривающий в это время панель управления, буквально клюнул носом во что-то очень важное, но что, он не успел рассмотреть.

— Заяц, ты просто космическое бедствие, — застонал Сокол, подавая руку капитану, припечатавшему пилота.

Лейтенант выпрямился и прочитал надпись: «Вы активировали систему торможения. Подтвердить команду?»

Пилотируемые катера корабля «Победа» плавно пришвартовались ко второму причалу, по которому, нервничая, сновал туда-сюда заяц. Четыре янгавальца, трое ящероподобных и один крокодил, зевая от скуки, наблюдали за процессом швартовки. Люди вышли из катеров, и подошли к зайцу.

— Сокол, Алехин, — пожал им руки заяц, — как долетели? Скафандры можно снять. Сегодня, по-вашему, всего сорок градусов по Цельсию.

— Спасибо, обойдемся, — отмахнулся Сокол. — У нас, по такой погоде, перегрев тела может быть.

Со стороны янгавальцев послышался характерный для них хехекающий смех. Еще бы им не смеяться. Плюс сорок по Цельсию для планеты Джамба это прохладно. Некоторые виды аборигенов даже кладку яиц утепляют на период похолодания.

— Дело ваше, — кивнул заяц. — Господин Оц-Оц, — показал заяц на крокодила, — согласился продать вам оборудование по скидке как своим, если вы сможете создать музыкальный инструмент, каких еще не было на конкурсе бардовской песни.

— Сокол, — глянул на товарища Алехин, — артефакты по твоей части — наколдуй что-нибудь.

Соколов с приоткрытым ртом застыл на месте, забыв даже моргать. Внезапно в глазах его мелькнула азартная искра, и он посмотрел на крокодила. Нагнулся, присмотревшись к когтям на лапе, потом к хвосту и ухмыльнулся.

— Запрограммируй второй катер на «Победу». Мне надо переговорить с капитаном, — попросил Алехина Соколов. — И что значит «по скидке как своим», заяц?

— По цене для обитателей планеты Джамба, — перевел заяц, выслушав цокающий ответ. — Даже для янгавальцев с других планет цена будет в два раза выше. Так что это хорошая цена.

— Что ты задумал? — тихо спросил Алехин Сокола, глядя на катер, отлетающий на орбиту Джамбы, где наворачивала круги «Победа», так и не успевшая затормозить окончательно.

— Есть у меня в артефактах хвост огненной лисы из созвездия Гончих псов. Запрещен во многих галактиках. По этой причине я не могу его вынести с корабля. А тут о нем, я глянул в справочнике, не знают. Так что, Яша, есть огромный шанс, что музыкальное изделие будет уникальным. Только вот если у тебя тонкий слух, то советую во время испытаний держаться подальше.

— Понял.

Русские космонавты с «Победы» выбрали оборудование, и стали загружать его в первый катер. Крокодил забеспокоился — товар уже отгружают, а музыкального инструмента все еще нет. Заяц ускакал на концерт, и людям приходилось общаться с Оц-Оцем через ретранслятор в лапах одного из помощников янгавальца.

— Да не бойтесь, дорогой Оц-Оц. Катер на подлете, я уже вижу его проблесковые маячки, — успокаивал крокодила Алехин. — Сейчас мой коллега сделает вам такой инструмент, которого еще ваша планета не видела.

Катер пришвартовался, и Алехин с двумя ящерицами стал загружать оборудование внутрь. Сокол метнулся в кабину и вынес жесткий чехол метра полтора в длину. Разложив чехол рядом с крокодилом, он бережно вскрыл черный пластик. На дне лежала длинная семихвостка. Из точки основания она разделялись на семь хвостов разной длины. Человек аккуратно дотронулся до тонких как плеть хвостов, и они вздрогнули, по всей их длине пробежала дрожь, и самый короткий из них затрещал щеткой на конце как бывает у гремучей змеи, отпугивающей от себя окружающих.

Крокодил нетерпеливо заметался рядом с чехлом и коротко вскрикнул, подозвав к себе одного из двух работников.

— Хаспадин Оц-Оц хочет знать, что это? — перевел ящер.

— Сейчас увидите, — заверил всех Сокол и, достав широкую полосу крепежа, бережно зафиксировал хвост лисы на хвосте янгавальца Оц-Оца. — Яша, отойди подальше, — попросил он своего коллегу. — Господин Оц-Оц, судя по вашей реакции, вы такого инструмента еще не видели, правильно? — крокодил кивнул головой, и его тело, поймав волну, запустило низкий гул хвоста. — Так вот вы сказали, что мы заплатим за оборудование по цене как для своих, если создадим инструмент, какого еще не было на конкурсе бардовской песни. Все правильно? — янгавалец кивнул и низкий звук повторился. — Тогда расплачиваемся.

Крокодил что-то залепетал на своем, и переводчик-ящер бросился переводить.

— Хаспадин Оц-Оц хочет послушать, как звучит инструмент.

— А это уже другой договор. Мы договаривались на уникальность инструмента, и мы свою часть договора выполнили. Расплачиваемся и разговариваем дальше.

Люди и янгавальцы произвели расчет, подтвердили отсутствие претензий, получили гарантийный талон и Сокол, наклонившись к крокодилу, чтоб никто не слышал, сказал:

— Это хвост огненной лисы. Лис больше не осталось потому, что живая лиса хвостом могла разрушить дом, а стая лис, при желании, уничтожала город. Пока они жили на своей планете — проблем не было — идеальные хищники в своем ареале, но как появились представители иных планет, так лисы стали нападать на города чужих планет. Сейчас этот хвост лишен силы и не разобьет даже скорлупу яйца, но звук еще имеет весьма интересное звучание. Покрутите хвостом, — попросил Сокол Оц-Оца. — Только медленно, плавно.

Звук, родившийся от шевеления хвоста, напоминал грозу на планете Земля. Те же низкие раскаты грома, словно языческий земной бог громовержец готовится к войне. Оц-Оц сильнее крутанул хвостом, и люди с ящерами присели, зажимая уши руками. От полученного эффекта крокодил защелкал пастью. Ящеры подскочили к нему, когда звуки утихли и застрекотали на своем. Потом один из них выпрямился и перевел послание:

— Хаспадин Оц-Оц сделкой доволен. Вы можете улетать, если не захотите остаться на выступление хаспадина Оц-Оца.

— Нет, спасибо, — подошел ближе Алехин, теребя свои чуть оглохшие уши. — Мы полетим. Сообщите зайцу, пожалуйста, что мы будем ждать его в условленном месте до оговоренного с ним времени.

Заяц к условленному времени не объявился и корабль «Победа» запустив на прогрев двигатели, готовился к прыжку.

— Он же так хотел на Артур, — пристегнувшись в кресле, вздохнул Сокол.

— Загулял, — нахмурив брови, ответил Алехин.

— Мужики, — обернулся капитан Максимов, сидящий рядом с лейтенантом, — вы никак скучаете?

— Ну, как, — пожал плечами, насколько позволял скафандр, Алехин, — он же помог купить оборудование. А с другой стороны — я десять раз сказал, что ждать его дольше не будем. Он ответственный. Может, случилось чо?

— Чо-чо, — передразнил Максимов, — минута до старта, а он только на подлете. Лейтенант, открыть все люки! Куда успеет, туда пусть и запрыгивает. Отчет остановить уже невозможно.

На экранах со всех лап к кораблю несся заяц.

Корабль вынырнул из подпространства и потихоньку стал сбрасывать скорость. Капитан запустил диагностику внутреннего пространства.

— Ну, чо там? — отстегнул часть ремней безопасности Алехин и поднял прозрачный щит на скафандре.

— Люки задраились за секунду до прыжка, — прозвучал голос Максимова по внутренней связи, — все на месте, беспорядка нет, тепловых объектов кроме нас на корабле не обнаружено.

— Хоть бы с ним было все в порядке, — выдохнул Сокол, поднимая как и Алехин щит на шлеме.

— С кем?

Голос раздался позади кресел, и все космонавты нелепо задергались, разворачиваясь, чтоб своими глазами увидеть того, кого увидеть на корабле уже не рассчитывали. Первым к зайцу дотянулся Алехин и крепко руками обхватил его за шею.

— Живой! — рассмеялся бортмеханик.

Бородатый Сокол плавал рядом, поглаживая лапу зайца, позволяя другу проявить эмоции.

— А что мне сделается? Зайцы живут вечно, — захихикал заяц, а потом посерьезнел, — правда, нас можно убить.

— Ты в какой люк залетел, заяц? — подал голос капитан, наблюдавший за встречей из своего развернутого кресла.

— Меня в люк с катерами затянуло. Чуть себе второй зуб не сломал. Я так быстро еще не бегал, и это еще с полной дезориентацией в пространстве. Я бы прибежал раньше, но я потерялся, — шмыгнул носом заяц. — Там такое было! Такое было! Расскажу — не поверите, — хихикнул косой.

— Только не говори, что тебя задержал Оц-Оц, — нахмурился Сокол.

— Ну, да, он. Он пришел на концерт и тряхнул хвостом! — глаза зайца сошлись ближе к носу, и он заорал: — Представляешь! Там был такой звук, словно я нахожусь внутри огромного колокола, и кто-то бьет по нему снаружи. О, бедные мои уши! Это же локаторы! Я заорал в ответ от боли. Непроизвольно. Каюсь! — заяц приложил лапы к груди. — Мне очень стыдно. Вы же слышали, как кричат зайцы?

— О, да! — Максимов закатил глаза вверх. — Один раз я слышал. Думал, что в меня молния ударила.

— Вооот! — закивал заяц. — Оц-Оц тоже испугался и опять крутанул хвостом. Так мы испугали друг друга несколько раз. Наверно, ближайшее столетие мне на Джамбе лучше не показываться, — вздохнул заяц.

— А там же собрались музыканты, — усмехнулся Сокол, — существа с тонким слухом.

— Да я вас умоляю, — отмахнулся заяц, — туже во вселенной на уши только живые камни.

Катер корабля «Победа маневрировал в астероидном мешке, внутри которого и существовала планета Артур. Когда-то у нее было иное имя, но первые поселенцы, прожившие там два поколения, переименовали планету в честь короля Артура. Тот самый первый корабль поколений, разбившейся проходя сплошной мешок из астероидов, кое-как сел. Двигатель, расплавившись от прямых попаданий крупных камней, выбросил в атмосферу планеты приличную дозу радиации, что, соединившись с общим фоном планеты, дало не очень благоприятную среду обитания. Родившиеся на этой планете люди, имели как умственные, так и физические отклонения. Не прошло и века, как на планете наступило условное средневековье. Люди прятали свои тела в нечто среднее между рыцарскими латами и костюмами киборгов, лица, обычно, закрывались масками.

— Заяц, последний раз предупреждаю, — настаивал Сокол, — там опасно! И не только астероидным мешком. Его-то мы пройдем, лейтенант — лучший пилот своего выпуска. Там дикие непредсказуемые люди, постоянно воюющие между собой.

— Что ты переживаешь, Сокол, — возмущался заяц, — ты же сказал — средневековье, оружия там нет.

— Но копье, стрелы и камни в умелых руках есть!

Зайца уговорить не удалось, и вот теперь на планету спускались трое — пилот Серега Гарин, Коля Сокол и синий космический заяц. Бортмеханик с капитаном остались на корабле, монтировать купленное у янгавальцев оборудование.

Планета Артур из плюсов имела только атмосферу сходную с планетой Земля, флору, не блещущую разнообразием, и достаточно примитивную фауну. Дневной сумрак, словно вот-вот пойдет дождь — ведь свет звезды прикрывал астероидный пояс, скорее можно было отнести к минусам, не каждое растение выживало при таком скудном освещении. Из жирных плюсов — богата на редкие виды металлов, но из-за того, что сама планета была, можно так сказать, упакована в астероидный пояс, то большого интереса она не представляла. Люди, изначально прибывшие сюда, придерживались определенных религиозных взглядов, и, расценив происходящее, за божью кару, эвакуироваться отказались. С тех пор раз в десятилетие на Артур наведывались инспекторы от человечества, чтобы совсем уж не бросать на произвол судьбы местных.

— Что я вам скажу, — произнес Сокол, рассматривающий в бинокль с медленно пролетающего катера поселение местных жителей, — с точки зрения укреплений и, учитывая на каком транспорте они тут передвигаются, все построено очень правильно. Беличьему колесу нужна ровная поверхность, а они траншеи с водой чередуют с насыпью. Все хорошо. Судя по отчету коллег, десять лет назад такого не было. Это прогресс. Остается узнать, что на него повлияло. Лейтенант, пролети над их крепостной стеной и снижайся к воротам за ограждением.

Катер прошелся над высокой из грубо обтесанных камней стеной и поплыл, снижаясь к воротам. Люди внутри поселения высыпали на большую центральную площадку.

— Насколько я заметил, — заулыбался в бороду Сокол, — настроены они не враждебно. Садись вон там, лейтенант. Будем ждать.

Катер опустился снаружи за дальними воротами, отплыв чуть в сторону, чтобы не мешать трамваю, на случай, если местные решат на нем выехать.

— Дайте мне выйти, — забеспокоился внутри катера заяц. — Мне надо лапы размять. Да и в разведку я бы сходил, послушал, что люди скажут.

В этот момент открылись ворота, и вышли трое — двое в латах, а один в обычных летных штанах, ботинках космонавта и кольчуге. Двое в латах грозно шагали друг за другом впереди человека в кольчуге. Они чеканили шаг, словно находились на параде. Но второй спешил, или первый опаздывал, но идти строем у них не получалось. Пройдя половину пути, второй задел ногой, обутой в мятый кованый ботинок первого, и попал туда, на чем сидят, и где без лат было бы мягко. Первый с воплем повернулся, и началась драка. Человек в кольчуге обогнул дерущихся и пошел к катеру.

— А вы и есть та инспекция, которая иногда появляется на этой планете? — проговорил незнакомец, рассматривая Сокола.

— Да, — кивнул Сокол и, приоткрыв дверь, вышел из катера. За ним, барахтаясь и ругаясь на узкий проем, вылез заяц. — Николай Соколов, — протянул он незнакомцу руку.

Человек в кольчуге уставился на защитный костюм Сокола. Костюм был совершенно стандартный, исследовательский, закрывающий все тело человека и защищающий его от возможных нападений и инфекций. Незнакомец наклонился и заглянул внутрь катера, пилот Серега сидел за штурвалом в точно таком же костюме. Заяц, подскочив к людям и, заметив неловкую ситуацию с протянутой рукой Сокола, протянул ему лапу. Сокол слегка шлепнул ладонью по внутренней части лапы зайца, словно здороваясь, и благодарно ему кивнул.

— Ничего себе, — присвистнул незнакомец, — космический заяц. Я таких вживую не видел, а без стаи и вовсе никогда, даже по видео.

— Как вас все-таки зовут? — нахмурился Сокол.

— Это так важно?

— Мне же надо к вам как-то обращаться, — нахмурился Сокол.

— Зовите меня Николя, — представился незнакомец.

— Вот это совпадение, — улыбнулся Сокол, — а я Николай, тоже получается Николя. Как вы здесь оказались, Николя? Потерпели крушение? Вас не было в прошлом отчете.

— А заяц ваш? — задал свой вопрос Николя.

— Заяц сам по себе. Они свободные личности. Вы, Николя, не ответили на мой вопрос.

— А я не обязан, — криво улыбнувшись, Николя обошел вокруг зайца. — Катер не межзвездный, значит на орбите у вас корабль. Мне надо срочно в медицинскую капсулу. Слышь, пилот, — постучал Николя в заблокированную дверь со стороны лейтенанта, — давай слетаем на матричный крейсер, или что там у вас, мне к врачу надо.

Лейтенант Гарин, мрачно поглядывающий на незнакомца в окно боковой двери, набивал команды на панели управления.

Все забыли, что двое в латах где-то недалеко от ворот пинали друг дружку. И так как Николя выглядел опаснее, чем драчуны, то за ними перестали следить. И это была ошибка — они подкрались к Соколу, стоящему к ним спиной и ударили его валявшимся невдалеке камнем. Камень был тяжелый, поднимали его вдвоем. Он, конечно, не разбил скафандр, но с ног Сокола сбил. Тот упал, а аборигены в латах еще раз подняли и обрушили на лежащего камень. Прозрачный шлем скафандра, который должен был выдерживать выстрел из примитивного огнестрельного оружия, пошел трещинами. Заяц от увиденного закричал. Пилот отвлекся и в этот момент Николя выстрелил по двери катера, замок разблокировало, и стрелявший рывком выдернул лейтенанта из кабины. Рыцари, испугавшись вопля зайца, упали рядом с Соколом и громко завыли. В следующий миг катер стартовал и унесся за горизонт. Заяц, быстро сообразив, в чем дело, поскакал следом за угонщиком.

Лейтенант Гарин помог встать Соколу. Вся прозрачная часть скафандра историка пошла мелкими трещинами.

— Ну, мы и вляпались, Серега, — пожаловался он, помогающему снять шлем, лейтенанту. — Сейчас он рванет на корабль и угонит его.

— Э-это мы еще посмотрим. Мешок п-пройти трудно. Я сам десять раз вс-спотел, пока прошел. Сейчас заяц вернется, и мы по-олетим на корабль, и я вернусь на втором катере.

— А если заяц не догонит его, или он угонит наш корабль, то следующие десять или двадцать лет мы проведем на этой планете, — мрачно проворчал Сокол. — Это все равно, что срок получить. Тебе, когда нас заберут, будет сорок пять, а мне пятьдесят шесть.

— Э-это если выживем, — философски заметил Серега.

Издалека нарастал шум. Сперва он звучал как перестукивание маленьких молоточков. Потом стало понятно, что молоточков много. Даже очень много. К хаотичному стуку добавился противный визг, словно кто-то проводил металлом об металл, и от этого звука, хотелось заткнуть уши. Серега начал оглядываться по сторонам, в поисках источника шума, а Сокол, изловчившись, забежал на одну из насыпей и посмотрел сначала на городище за высоким забором, а потом по сторонам.

— Серег, — крикнул он оттуда, — это «чертова погремушка», так исследователи прозвали трамвай в закольцованной железной дороге.

Из-за ближайшего холма показались два колеса. Они ехали друг за другом, в точности повторяя движения, словно передвигались в одном им известном фарватере. Двигались они достаточно быстро, и с приближением грохот становился просто невероятным. Внизу, внутри колеса, гигантским хомяком, закованным в железо, бежал, иногда покачиваясь, трамвай. Это зрелище, увиденное впервые, настолько шокировало очевидцев, что они забывали о грохоте, и только стояли, глядя на приближающуюся чертову погремушку.

Обе погремушки докатились до ворот и остановились в том месте, где до этого стоял катер корабля «Победа». Из погремушки высыпали закованные в латы люди. Возможно, они собирались выдвинуть свои требования жителям поселения, но, заметив вновь прибывших, замерли на месте. После первого шока толпа откатилась к своим трамваям и начала совещаться, спрятавшись за одним из них.

Сокол спустился с горы, и они с пилотом заняли безопасную точку, прикрывающую с одной стороны их спины, а с другой дающую возможность быстро убежать между двумя рядами насыпей.

— Н-николай, — заикнулся Серега, — ч-что вы об этом думаете, как историк?

— Как историк я скажу — если бы на корабле были выходцы не из Европы, то нам было бы проще договариваться, а у этих история мрачная — рыцари, крестовые походы, инквизиция, да и предки их прибывшие сюда были последними религиозными фанатиками, а у фанатиков никогда нет мира в душе. Сейчас они посовещаются и решат, что с нами делать. Обычно на таких, как мы, реагировали нормально. Поселенцы даже брали лекарства, книги, давали себя лечить. Но тут такой дестабилизирующий фактор, как Николя. Кто его знает, кто это. Похоже, что мошенник или пират, может преступник. Ничего, короче, хорошего. И сейчас я вспомнил одну вещь, — почесал свободный от шлема затылок бородач, — на территории их поселения не было трамваев, а это значит, что они проиграли бой и у них отобрали транспорт. Это весьма странно, учитывая, что у Николя при себе был пистолет с как минимум одним патроном. На катере было оружие?

— Угу, — кивнул пилот, — но в сейфе с биокодом.

Тем временем от толпы отделилась делегация из троих человек и приблизилась к космонавтам на расстояние комфортное для разговора, чтобы и поговорить без крика — за воротами-то слушают, и чтобы убежать в случае чего можно было. Местных возглавлял крупный человек, на тело которого была надета бочка без дна с цепями, которые удерживали эту бочку на его плечах, как лямки удерживают сарафан на женщине. На голове его была надета кастрюля с прорезью для глаз. Руки и ноги главаря делегации были просто обвязаны тряпками. Защитный костюм второго больше всего напоминал средневековые латы, только изрядно помятые и многократно рихтованные. Длинный клюв его шлема походил на хищную птицу, и, глядя на этого рыцаря, космонавты с трудом сдерживались от смеха. Третий представитель рыцарей выглядел относительно нормально — вся его одежда была усеяна карманами, в которых, судя по виду, были рассованы куски металла. На голове каска, напоминающая круглую миску с небольшими краями.

— Что говорить? — обернулся одетый в бочку к человеку с карманами. Видимо его назначили главным из-за крупного вида. Голос его из-под ведра звучал громко, так что космонавты услышали все.

— Спроси, кто они? — подался вперед человек с карманами.

— Мы исследователи, — стал объяснять Сокол, не дожидаясь, пока человек в бочке развернется. — Прилетаем на эту планету с регулярностью раз в десять или больше лет, чтобы привезти лекарства и самое необходимое. Вот мы очередная миссия, но некто, назвавшийся Николя, угнал у нас катер. И этот Николя явно не из местных.

Человек в бочке все это выслушал и опять развернулся к человеку с карманами. Тот вздохнул, поняв, что деваться некуда и надо вести переговоры самому. Он вышел вперед, натянул на лицо ткань и заговорил тихим немного с дефектом голосом:

— Никакого Николя мы не знаем, а вот Рой Джонс появился в этом поселении недавно, откуда пришел — не говорит, но он затеял среди поселений гонки на трамваях и в итоге кое какие поселения остались без средства передвижения. Мы приехали за долгом. Где наш выигрыш?

— Спрашивайте у тех, кто проиграл, — пожал плечами Сокол. — А что они вам должны?

— Жену для меня, — раздался из-под ведра голос человека в бочке.

— Вот гадство! — едва слышно выругался Сокол.

Делегация латников тем временем протопала к воротам и начала в них стучать. Сильнее всего усердствовал человек-бочка. С одного из трамваев вытащили бревно на цепях и потащили его к воротам.

— Ч-что такое? — прошептал Серега.

— Мы думали, что они еще лет сто назад отказались от практики свадьбы по принуждению, — мрачно прошептал бородатый историк.

— Ч-что?! — заорал лейтенант Гарин. — Да это нарушение вселенской конвенции о свободе выбора любого человека, не нарушившего закон!

— Цыц ты! Не ори! — одернул его Сокол. — Хорошо, что они за этим гвалтом тебя не слышали. Пойдем, послушаем, что там происходит, — потянул за собой пилота историк. — Ты в курсе, что ты не заикаешься, когда волнуешься? Обычно все происходит наоборот.

— Я-я не заикаюсь и когда п-пилотирую. Со мной п-психологи работали.

Гвалт у ворот между тем усилился, из-за ворот им отвечали, человек в бочке истошно орал и, в конце концов, он, разогнавшись, врезался в ворота, и они распахнулись. Атаковавшие радостно вбежали внутрь. Человек в бочке с уже смятым на голове ведром упал и остался лежать перед воротами.

Историк с пилотом наклонились над упавшим и стащили с его головы мятое ведро. Голова потерявшего сознание, была обмотана тряпками на манер индийской чалмы. Видимо тряпки позволяли ведру более плотно сидеть на голове, иначе оно болталось бы на нем как погремушка. Потерял же сознание он от сломанного носа, который сейчас обильно кровоточил. Историк снял с головы потерпевшего чалму и оторвал от нее два относительно чистых куска ткани. Завел в расплющенный огромный нос лежащего два пальца и резким движение поставил сломанные хрящи на место. Человек взвыл, но опять потерял от боли сознание.

— Какие мы нежные, — проворчал историк и вставил свернутую ткань в обе ноздри незадачливого жениха. — Хорошо, что шнобель у него огромный, пальцы в перчатке влезли, а то, кто его знает, чем этот экспонат болен.

Жених действительно выглядел очень болезненно — серо-землистый цвет лица, лысый, с крупными бородавками по всей коже. Бородавки были даже на носу, что делало его огромный нос еще больше. Жирные щеки в данный момент уплыли вниз и прикрыли собой маленькие, но лопоухие до безобразия уши. Ко всему этому он был не очень молод, и, несмотря на упитанность, кожа вокруг глаз у него была похожа на высохшую сливу.

Сокол похлопал мужчину по щекам и тот, всхлипнув, открыл глаза и глубоко задышал. Сокол выпрямился и сморщился — изо рта человека сильно воняло.

— Бедная невеста, — отошел он к пилоту, — я б на ее месте повесился. Пошли к остальным.

На площади стоял гул брани. Казалось, орали все. Никто не хотел слушать других и старался высказать свою точку зрения как можно громче. В отдалении от спорящих мужчин, укрывшись в тени одного из домов стояли женщины. Длинные, темные, бесформенные платья полностью скрывали их фигуры, а узкие рукава напротив обтягивали руки, их длина была больше, чем надо, и напоминала смирительную рубашку. Головы с лицами замотаны тканью, и только шеи оставались открытыми, по ним и было понятно — молодая перед тобой девушка, в возрасте, худая или полная.

— А ч-что э-это за кольца у женщин на шее? Никогда н-не видел, чтобы ж-женщины соглашались н-надеть одинаковые украшения.

— А это, Серега, знак рабства женщины перед величием мужчины. Они выходцы из религиозной секты, в которой мужчина объявляется богом, а женщина рабой его. Секта зародилась на территории Европы, планеты Земля. Один мудак, с хорошо подвешенным языком, достаточно умный, скажу тебе по секрету, ведь мы должны порицать всех плохих. Так вот один дядя решил заработать себе много денег, самую лучшую женщину и кучу пряников. Он придумал религию «ЯБог», в которой мужчина объявлялся богом, а для красоты обстановки притянули рыцарские времена короля Артура. Нашлось много желающих как среди мужчин, так и, что странно, женщин. Иногда, правда, очень редко, женщины сбегали, но в целом все были довольны — лошади, турниры, битвы за прекрасных дам, а в перерывах рабство женщин. А потом, когда законы на планете Земля начали ужесточать, все адепты церкви рванули в космос. Вот и вся история. Ну, а кольцо на шее — новорожденной девочке надевали на шею через голову кольцо. Если голова проходила в это кольцо, то ребенка оставляли, если нет, то это отклонение от нормы. На Земле таких детей сдавали государству, сейчас даже не хочу думать, что тут происходит. За это кольцо девушку вели к будущему мужу, за него же привязывают, наказывая, на него же хороший муж вешает любимой жене украшения. Это кольцо судьбы. Могут на него и камень привязать и выгнать, связав руки за спиной. Видишь, какие длинные рукава?

— П-почему человечество э-это терпит?

— Все добровольно, Серег, — вздохнул Сокол.

— Приведите жениха! — чей-то вопль перекричал всех остальных.

Голоса в одно мгновение стихли, и все обернулись к воротам. В воротах стояли космонавты корабля «Победа». Двое латников, из тех, что штурмовали ворота, пробежали мимо Сокола и Сереги.

— Здравствуйте, — не дожидаясь вопроса, сказал Сокол. — Мы с очередной миссией к вам. Лекарства привезли, робота-лекаря на автономном питании с зарядом лет на сорок. Семена растений, пригодных для вашей планеты, и наконец-то к вам доехали кролики, как вы заказывали.

Все собравшиеся люди, включая группу украдкой подсматривающих женщин, уставились на космонавтов. Вроде бы все говорили на одном языке — общечеловеческом, но местные, казалось, не понимали сказанного. Пилот неожиданно чуть не упал от удара в спину, но историк его поддержал. Они отошли в сторону и дали проход латникам, ведущим под руки жениха, которого недавно привел в чувства Сокол. В вертикальном виде жених был еще неприятнее.

— Я, Бородавка Джо, требую свой выигрыш, — прокричал, гундося, человек в бочке. Его голос, и так не обладавший красотой, из-за забитого носа звучал особенно противно.

— Приведите невесту! — раздался тот же вопль, что призывал привести жениха.

Из одного из ближайших домов раздался женский визг, звук борьбы, ругань и вот две крепкие женщины вытащили из дома связанную девушку. Ее руки обхватывали ее же тело, а рукава платья были связаны сзади. На ней не было платка, прячущего лицо, и ее темные волосы развевались на ветру. Тащили ее паучихи-надзирательницы за кольцо. Она кричала, падала, ее ставили на ноги, и она ногами пыталась ударить своих мучительниц.

— Я не пойду женой за Бородавку, — объявила она, как только ее поставили перед носатым женихом. — Я была с Роем Джонсом и только за него согласна выйти замуж.

Услышав сказанное, одна из прятавшихся за углом женщин с визгом влетела в толпу и вцепилась невесте в волосы. За первой рванулась еще одна, и вот уже две темные птицы терзают третью. Мужчины в латах опомнились и растащили дерущихся женщин. Одна из них с ликующим воплем показала всем клок волос соперницы и бросилась бежать. Вторую все еще удерживали мужчины. Невеста лежала в пыли планеты Артур и рыдала.

— Я не хочу такую невесту, — прогундосил Бородавка. — Дайте мне вторую красавицу, раз первая была с другим мужчиной.

— Вторая била первую, и третья тоже, — заметил кто-то из толпы, — А слухи то верны — попортил нам невест Рой Джонс.

— Покажите мне лицо второй невесты, — потребовал незадачливый жених.

Девушка, которую держали латники, завизжала и задергалась, вырываясь у них из рук. Несмотря на протесты, ее все же подвели к жениху и сорвали платок. Все затихли, рассматривая блеклую красоту второй красавицы. Если сравнивать ее с рыдающей в пыли девушкой, то она явно проигрывала.

— А третью посмотреть можно? — спросил Бородавка.

— Да я твои бородавки с тебя живого повыковыриваю, — закричала вторая красавица и бросилась бить несостоявшегося жениха.

Из-за завязавшейся драки никто не заметил, как прискакал заяц.

— Я нашел катер, — развернул он к себе историка, — но катер разбился. Этот Николя…

— Его, вероятнее всего, зовут Рой Джонс, — поправил зайца Сокол.

— Неважно, — отмахнулся заяц, — так этот Рой попытался пролететь пояс и разбился. Катер рухнул обратно на планету, но этот Рой еще жив. Глупый поступок — сломать вход у катера и надеяться, что без скафандра можно улететь в космос.

— Вы знаете где Рой? — за спинами мужчин прозвучал женский голос.

Сокол и Серега развернулись на голос, а заяц и так стоял лицом в том направлении.

Перед ними обнаружилась первая красавица. В данный момент она выглядела, как пациент сумасшедшего дома — пыльное платье, руки связаны за спиной, всклоченные волосы, словно она пробовалась на роль Бабы-яги, наливающийся синяк под левым глазом и тонкая струйка крови, текущая из-под волос по гладкому лбу.

— Сударыня! — заяц отвесил ей легкий поклон, при этом левым ухом шлепнув ее по голове и лицу. — Ах, ты ж гадство! — выругался тут же заяц. — Как в ухо врезали. Так чем обязан, сударыня?

— Я хочу знать — где Рой? — нахмурив брови, произнесла она.

Пилот тем временем зашел за спину девушки и разрезал ей рукава, освободив руки. Она удивленно на него посмотрела, потом на свои рукава. Серега чиркнул пальцами правой руки друг об друга, и на перчатке над указательным пальцем появилось лезвие. Он подрезал девушке рукава, чтоб было ровно на каждой руке. Такое же движение пальцами и лезвие убралось обратно.

— Я ч-что-то сделал не так? — покраснел Серега.

— Вы мой рыцарь, — улыбнулась ему девушка. — Мне еще никто не оказывал таких знаков внимания.

— Вы хотели знать — где Рой, — перевел разговор на другую тему Сокол. — Вот заяц знает.

— Отвезите меня к нему, — попросила девушка Серегу, не сводя с него глаз.

— М-мой катер разбит, — у Сереги покраснел весь лысый череп, включая уши. — Мне не на чем вас везти.

— Мы угоним трамвай, — раздался еще один женский голос.

Женщина, одетая в черное платье и такого же цвета платок, развязала концы своего головного убора и открыла лицо. На кольце рабства у нее висели украшения, показывающие, что женщина весьма состоятельна, а черная одежда говорила, что перед ними вдова.

— Меня зовут Бекки, я мать Бетти и по всегалактической конвенции мы с дочерью просим помощи в освобождении из рабства. А теперь, джентльмены, давайте угоним трамвай.

Пользуясь тем, что местные в этот момент развлекались дракой с приезжими, космонавты, женщины и заяц покинули поселение и направились к трамваю.

— Мы сядем в один из трамваев и завалим на землю второй, чтобы нас не догнали, — предложила Бекки.

— А если завалятся оба трамвая? — уточнил Сокол.

— Тогда мы будем бежать от преследователей, — гордо заявила Бетти.

— Эх, красавицы, — вздохнул Сокол, — далеко вы не убежите. Плохой план.

— Есть лучше! — заявил заяц. — Пока вы тут слушали разговоры, я заглянул в один трамвай. Там руль снимается, который повороты делает.

— Так просто? — удивился пилот.

— Ага, — кивнул заяц, — и двигателя нет, там надо крутить педали как на катамаране.

Заяц заскочил в один из трамваев и выпрыгнул из него, потрясая рулем. Зайдя во второй трамвай, люди поняли, что не все так просто. Возле каждой стены стояло по десятку велотренажеров, которые крутили лопасти, как у мельницы, чтоб те перемещали кабинку железной будки трамвая, отталкиваясь от шпал. Люди и заяц сели в кресла, дамы смущаясь и краснея, подоткнули юбки, чтоб помочь мужчинам. Попытка запустить трамвай провалилась. Тот, жалобно звякнув, совсем чуть-чуть тронулся с места. Кто-то еще должен был встать у штурвала и рулить, но делать это было некому, пятеро, несмотря на зайца, который стоил четверых как минимум, не могли заменить двадцать человек стандартной команды. Бекки поставили за штурвал, и заяц указал ей направление. Люди сели на одну сторону, заяц на другую и медленно, со скоростью раненой черепахи, трамвай начал разворачиваться. Звуки от его движения усиливались, и люди остановились, боясь привлечь к себе внимание.

Заяц встал и стал прохаживаться по трамваю. Бекки опустилась на бочку, которая заменяла штурвальному сиденье и постучала по ней:

— Ого, дочь моя, а Бородавка Джо был настроен серьезно, не скажи мы про Роя, как хорошо, что он пропал, пить нам сегодня пиво на твоей свадьбе.

— Пиво? — оживился заяц. — Вы сказали пиво? Серьезно? — он глянул на Бекки и глаз его задергался нервным тиком. Женщина кивнула в ответ. — А оно безалкогольное? Алкоголь нам нельзя. Мы, зайцы, от него становимся дурными и можем таких бед натворить.

— Пей! — приказала Бекки, спрыгивая с бочки. — Для нас с Бетти возврат в общину это рабство! Или мы сейчас что-то делаем, или… Или я не знаю, — опустила голову женщина.

Заяц посмотрел на Сокола — тот кивнул, на пилота — тот зажмурился, представив, что может натворить пьяный заяц. Глубоко вздохнув, заяц подошел к бочке. Пробка вылетела из нее с неожиданно громким чпокающим звуком. Заяц поднял бочку выше собственной головы и направил открытую струю прямо в пасть, и быстро, по-кошачьи, начал лакать пиво, а потом и вовсе наклонил бочку так, чтобы пиво затекало ему прямо в глотку.

В это время в воротах показались люди. Один из трамваев, который без штурвала, стоял на прежнем месте, а второй, с беглецами, уже немного отъехал.

— Кто угнал мой боевой трамвай? — завопил Бородавка Джо.

Заяц от испуга прекратил пить, громко вскрикнул и выпустил воздух. От всех этих звуков, произведенных заячьей глоткой, народ присел на месте. А заяц спокойно забил пробку обратно. Поставил бочку рядом со штурвалом и указал лапой на Сокола:

— Ты! — громко икнул заяц. — Назначаю тебя рыцарем, охраняющим прекрасную бочку. Отвечаешь за красавицу головой. А я буду двигателем прогресса, на этом забытом Богом турнире. Па-аберегись! — заяц вывалился из трамвая и упал, подняв облако пыли, но тут же вскочил на лапы.

— Извините, Бекки, — обратился Сокол к даме, — а пиво у вас какой крепости?

— Вы о чем? — нахмурилась Бекки.

Заяц стал перед вагоном и попытался бежать по шпалам, как белка в колесе. Трамвай дернулся, но веса зайца было недостаточно, чтобы он поехал. Люди в салоне сели на места, пытаясь крутить педали, но трамвай не трогался с места. Заяц повыше запрыгнул на шпалы, и, повиснув на одной лапе, повернулся к толпе и произнес:

— Новые латы тому, кто покрутит педали чертовой погремушки!

Народ сообразил быстро и кинулся занимать места в трамвае. Слабых латников оттеснили более сильные. Кто-то врезал по носу Бородавке Джо, чтобы жирдяй не занимал чье-то место, ведь по его пузу, свисающему из-под бочки, было понятно, что сам он работать не будет, а везти на себе лишний груз никому не хотелось. Трамвай стронулся с места и с грохотом поехал. Заяц, опомнившись, побежал вперед, указывая дорогу.

— Мой трамвай! — вскочил на ноги Бородавка Джо и, забежав во второй вагон, выкинул рулевого и сел на его место.

Второй трамвай набирал скорость, а Бородавка Джо хватался руками за пустое пространство вместо руля. С криками и проклятиями в адрес рулевого, чертова погремушка врезалась в земляную насыпь, погнув при этом колесо железной дороги.

— Кто сломал мой второй боевой трамвай? — разносился гнусавый вопль Бородавки Джо над поселением.

Трамвай с беглецами лихо мчался за зайцем, громыхая на всю округу. Космонавты и женщины стояли в центре кабины. Сокол оберегал Бекки, а ее дочь не сводила глаз с Сереги, вцепившись в его скафандр, чем вызывала у молодого лейтенанта сильное смущение. Историк украдкой ухмылялся в бороду, поглядывая на пилота и первую красавицу поселения.

— Я не была с ним! — прокричала Бетти Сереге.

— Что? — крикнул тот в ответ.

— Я не была с ним! — еще громче прокричала девушка.

Ее слова услышала все. Так устроена поездка на трамвае — если кто-то закричал, то все тут же убирают ноги с педалей и трамвай метров через пять останавливается. Грохот же останавливается еще раньше.

— Почему же ты сказала, что была? — обернулась к ней мать.

— Я не хотела быть женой Бородавки, — дернула плечами девушка и поправила тяжелое кольцо, лежащее на хрупких плечах. — А Рой обещал, что увезет меня с этой планеты, как только представится случай. И он хотел сегодня вызвать Бородавку на бой, чтобы сразиться за меня.

— Оооооо! — простонали латники. В их глазах это был рыцарский поступок.

— Вообще Рой назвался нам Николя, стрелял в наш катер, угнал его и, если бы не авария, то наверняка угнал бы и космический корабль, — нахмурившись, рассказ Сокол.

— Уууууу! — скривили лица латники, словно им что-то завоняло.

В салон трамвая в этот момент запрыгнул заяц и заорал Бекки в ухо:

— Чего стали? Пиво мое пьете или сломали свою чертову погремушку?

— А с чего вдруг пиво твое? — обернулась к зайцу Бекки и, уперев руки в бока, и, нахмурившись, уставилась на зайца. — Это пиво на свадьбу моей дочери.

— Она же не хочет замуж за Бородавку Джо! — кривляясь и искажая голос на женский, передразнил женщину заяц.

— А тебя чужое имущество волновать не должно! — также кривляясь, заорала на зайца Бекки.

— Посмотри на будущую тещу, пришелец, а потом решай, жениться или нет, — выкрикнул кто-то из латников.

Мужской хохот чуть не развалил на части старый много раз чиненый трамвай. Женщины птицами заметались по салону, в поисках того, кто сказал фразу. Это рассмешило мужчин еще больше, и салон наполнился гвалтом голосов, выкрикивающих фразы, дразнящие женщин. Серега из пунцового стал белым как молоко, передвинулся ближе к Соколу и заглянул тому в глаза с немым вопросом: «Что делать то будем?» Историк судорожно пожал плечами и оглянулся на зайца. Заяц скосил глаза к переносице и ответил космонавтам тем же нервным движением тела: «Откуда я знаю!»

— Молчать! — раздалась команда в салоне, и все затихли.

Вдалеке раздался звон чертовой погремушки. Все обернулись на звук и увидели на горизонте колесо железной дороги. Догоняющее их колесо было шире и катилось гораздо ровнее, чем то, на котором сейчас находились космонавты.

— Гномы! Гномы! — закричали в салоне латники. — От гномов не уйти!

— Да нам совсем немного осталось! — в отчаянье закричал заяц. — Ну же, давайте!

Заяц запрыгал по салону, заглядывая в глаза каждому. Латники, у кого были открыты лица, отворачивались или натягивали на лицо ткань, пряча под ней глаза, а те, кто был в масках, и вовсе прикидывались, что под латами никого нет.

— От гномов не уйти, — повторил один из мужчин, возле которого заяц задержался дольше других.

— Почему? — спросил заяц.

— У них есть Карл. Коротышка Карл. Он умный. Переделал трамваи, теперь они бегают быстрее наших.

— Коротышка Карл, гномы. Почему вы так называете людей? — спросил историк.

— А они там все маленького роста, мелкаши, но головастые, умные, — ответил тот же мужчина. — В их поселении есть вода в каждом доме и даже, говорят, свет, и это не свечи, не лучины. Это что-то, что мы давно забыли. Еще говорят, что Карл ходил к обломкам корабля и не боялся смерти, которая живет в нем.

— Почему мы никогда не натыкались на них? — спросил историк, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Они в горах живут. С нами общаются редко, — ответила Бекки.

— А почему вы никогда нам про них не рассказывали? — задал теперь вопрос Сокол конкретно ей.

— А зачем? Чтобы еще и с ними делиться? — от ответа Бекки у космонавтов открылись рты.

Удивление, возмущение наглостью и жестокостью к таким же людям как они сами. Скрытие от других информации о помощи. Возможно, что те другие люди хотели бы улететь с этой планеты, а жители двух официальных поселений сознательно умолчали о вариантах спасения.

— Как в-вы могли? — возмутился Серега.

— Это решение приняли задолго до нас, — равнодушно ответила Бекки, ни на секунду не раскаиваясь. — Так решили наши предки. Почему — мы не знаем. Может, что-то не поделили. А кто мы такие, чтобы нарушать традиции предков?

— У вас в прошлые прилеты экспедиций не фиксировались браки по принуждению. Так что традиции вы нарушаете спокойно, — возразил историк.

— У нас всегда такие браки были, — выкрикнул один из сидящих латников. — Просто вам о них никто не говорил.

— О чем еще нам не говорили? — нахмурив брови, спросил Сокол.

Всем молчали. Грохот погремушки становился все громче, и уже можно было рассмотреть движущийся внутри колеса трамвай. Заяц, пилот и историк вышли из салона, чтобы спокойно посовещаться. Отошли в сторону, и в этот момент их трамвай резко дернулся и рванул с места. Заяц прыгнул за ним, но Сокол заорал ему в след:

— Заяц, вернись! Пусть улепетывают!

Заяц развернулся и вперевалочку пошел обратно к космонавтам.

— А как же Б-бетти?

— Она сделала свой выбор, оставшись в трамвае, — успокоил пилота историк. — Зачем тебе религиозная фанатичка? — приобнял за плечи Серегу Сокол. — Да и к тому же — первая красотка поселения. Красотки капризны, ими можно восхищаться, любоваться, но жениться лучше на умной.

Трамвай с так называемыми гномами приблизился и остановился рядом с людьми.

Через час после объяснений и рассказов друг о друге, горные люди, как они сами себя называли, везли космонавтов к месту падения катера. Трамвай у них был новее, с удобными сидениями для крутящих педали людей и с просторным салоном внутри. Окна затянуты тонкой стальной решеткой, что давало возможность хорошего обзора. Окна трамваев первых поселенцев, наглухо закрытые металлом, из-за многочисленных боев были дырявы как решето.

— Понимаете, Николай, — кричал в ухо Соколу низкорослый мужчина, который назвал себя Карлом, — их все устраивает. Рыцарские турниры, где вместо лошадей скачут на палках как дети малые в саду. Подчиненная роль женщин. Религиозные рамки. Даже скудный рацион их устраивает — ведь это почти постоянный пост, которого требует их религия. А к нам прибегают только за помощью — болезни лечить, технику чинить, утварь на что-то выменять. Раньше часто приводили в оплату рабов из своих же. Мы, поначалу, брать отказывалась, а потом стали брать. Грамоте обучаем, специальность нужную даем. Кто-то из них к ним же и возвращается, но есть такие, что обратно не желают. Сами артурианцы не хотят, чтобы мы покидали планету — без нас им придется плохо. Ведь мы их лечим, и столько поколений ждем, когда нас найдут.

— Рой Джонс не ваш человек?

— Нет, — мотнул головой бородатый Карл. Он был действительно похож на гномов, которых рисуют в детских книжках. — Но мы его лечили. Мы видели, как падал его корабль. Забрали его, вылечили. Он негодяй, мерзавец, возможно, пират или беглый преступник. Сбежал от нас к артурианцам, когда они пришли в очередной раз за помощью. Глупых людей проще поработить.

— Как так получилось, что вы ни разу не видели прилетающих инспекторов?

— А они действительно прилетали? Спускаться к нам на планету очень сложно. У вас есть видеоотчеты с прежних прилетов? Людей то у нас мало, можно отслеживать по отчетам уровень прогресса поселений или регресса. Почему вы не оставили им рацию для связи? Медицинских роботов? Почему ваши инспектора не хотели здесь пожить некоторое время? Может, есть возможность как-то уменьшить пояс астероидов?

— Институт, который занимался вами, закрылся. Теперь вы в нашей зоне ответственности. Возможно, что на Артур спускали роботов, а те выполняли четкий алгоритм заданной работы. Нашли одно, два поселения, и строго их и посещали.

— Понятно, — пробурчал в бороду Карл, — как всегда кто-то сэкономил, а жизни других людей в расчет не взял.

Заяц сидел на крыше трамвая и болтал задними лапами. Глаза он прикрыл ушами, не желая видеть, как хоронят человека. Рой Джонс скончался от полученных травм, не дождавшись помощи. Горные люди осмотрели его тело и успокоили зайца — он бы ничего не смог сделать, даже если бы схватил его в лапы и поскакал к людям.

— Не расстраивайся, заяц, — сел рядом с ним Сокол, забравшись на крышу трамвая. — Он преступник. Ты только представь, он ведь мог убить Максимова и Алехина. А у них семьи. Их жизни ценнее, чем жизнь бандита. Да и корабль бы он забрал для убийств и грабежей других живых существ.

— Я понимаю, — поднял уши с глаз заяц и посмотрел на небо. — Темнеет. Давай я возьму на спину Серегу и поскачу с ним на корабль. Ты не боишься оставаться с горными людьми один?

— Я доверяю Карлу, это раз. А два — артурианцы еще никогда не убивали представителей гуманитарной миссии. Да и оружие на катере есть. Скачите, конечно. Чем быстрее вы вернетесь на катере, тем спокойнее я буду.

Заяц посмотрел в лицо историку и, поджав под себя лапы, повернулся к нему спиной.

— Не подглядывай, — сказал он Соколу, обернувшись.

Он что-то делал перед собой, его лапы то напрягались и расходились в стороны, словно он пытался разорвать невидимый Соколу предмет, то его спина округлялась и лопатки нервно двигались, топорща шерсть. Он кряхтел, сопел, но наконец-то что лопнуло, и он облегченно вздохнул.

— Уверен, что продержишься? — заяц развернулся к Соколу, и у него в лапах было два артефакта, один из них он повесил на шею, а второй зажал в лапе. Сокол кивнул. — У тебя есть маячок, чтоб я тебя нашел на этой планете, когда вернусь?

— Да, — Сокол подергал себя за ухо, и, в ответ на заморгавшего от удивления зайца, усмехнулся, — одежду ведь могут снять.

Заяц спрыгнул с трамвая и поковылял к пилоту, оставив историка одиноко сидеть на трамвае.

На планете быстро темнело. На подсветку естественного, как на Земле и многих планетах, или искусственного, как на Арии, спутника тут можно не рассчитывать. И так сумрачная планета без яркого звездного освещения, ночью была темна, словно бочка с черной краской.

— Что значит, ты сомневаешься? — заорал заяц, стоя напротив пилота. Серега, нервно оглядываясь по сторонам, искал Сокола. — Да на зайцах все только и мечтают, что полетать! Спорим, что у меня маневренность лучше, чем у тебя! — протянул лапу заяц, но Серега ее не заметил, ибо увидел Сокола, спускающегося с трамвая. Он кинулся к нему бежать, спасаясь от зайца.

Горные люди в это время разбивали на ночлег лагерь.

— Н-николай, он хочет…

— Серег, это обычная практика — берешь в рот заячий артефакт…

— Ч-что? — заорал Серега.

— Неандерталец, — прикрыл лапой глаза заяц. — Где вы его откопали, уважаемый исследователь?

— Зато он пилотирует лучше других, — огрызнулся историк. — Серег, все равно лететь тебе, катер никто, кроме тебя сюда не приведет. Надо доставить груз на эту планету. Второй катер, боюсь, что придется оставить здесь, или надо спустить сюда Алехина, чтобы он на него посмотрел.

— В-вот и спускайте А-алехина, п-пусть чинит катер, — нахмурил брови Серега и пошел к разожженному горными людьми костру.

— Будь у меня заячий сундук для путешествий, я б его даже не спрашивал. Закинул бы внутрь и отвез куда надо, — заяц нервно ходил туда-сюда перед Соколом.

— Ну, боится он. Вези сюда Алехина, вдруг он действительно починит катер.

— Ты совсем гуманитарий, Сокол? — остановился заяц. — Эта консервная банка рухнула на Артур из астероидного мешка. Ее только на запчасти можно. И почему я разбираюсь в космосе лучше людей? Меня, старого, больного зайца трусливый человечишко заставляет прыгать в космос на целых два раза больше, чем требуется, — громко причитал заяц, словно нарочно бредя среди горных людей, чтобы все обратили на него внимание.

— Ты не можешь быть старым, заяц, — крикнул ему Сокол, отходя от трамвая, — ты же бессмертный!

— Тогда я больной! — закричал изо всех сил заяц, все люди побросали свою работу и уставились на него. — Вы сейчас все ужинать будете, а бедный больной заяц поскачет голодным. За эфиром надо в глубокий космос, а пиво умыкнули артурианцы. Вот жадины! — выругался заяц и, уныло свесив голову, побрел подальше от людей, чтобы взять разбег для прыжка.

Все развернулись и посмотрели на Серегу, ибо понимали, что если бы пилот не отказался лететь с зайцем, то тот не хандрил бы. Серега и сам не понимал — почему так упирался. Может, сказалось то, что заяц иногда откровенно балбесничал, и лететь с ним лейтенант побаивался, а может, он побоялся, что Максимов свернет миссию и больше не будет у Сереги шанса увидеть Бетти. Он разжал ладонь, в которую заяц впихнул ему артефакт, и посмотрел на темный в сумраках камень.

— Б-будь что будет, — пробормотал лейтенант Гарин и закричал: — Заяц!

Заяц услышал его и, мгновенно развернувшись, в один прыжок оказался перед Серегой.

— Ты передумал? — заяц заглянул пилоту в лицо и приблизил к нему свой правый сумасшедший глаз.

А вот этого делать было не надо. Серега дрогнул. Усомнился в адекватности зайца, но деваться было некуда — откажись он прыгать сейчас, заяц мог вообще все бросить и ускакать по своим заячьим делам. Поэтому Серега кивнул, засунул в рот артефакт и опустил щит шлема. И правильно сделал потому, что заяц заорал от восторга и все вокруг присели от этого крика.

Лейтенант не успел опомниться, как уже сидел на спине зайца, и тот, разогнавшись, мощным толчком запрыгнул в космос. Пока Серега был озабочен тем, чтобы не сорваться вниз, подобно ездоку, объезжающему дикое, непривычное к езде с человеком, животное, заяц, загребая лапами воздух, словно пловец воду, летел вверх. Вскоре они достигли астероидного мешка и, лавируя среди висящих на орбите камней, иногда опускаясь и тут же взлетая от одного из них, проскальзывали к цели. Еще один страх пилота разрушился, когда он увидел свой космический корабль «Победа». Лейтенант Гарин очень боялся, что заяц не найдет их корабль и унесет его в дальний космос.

— Не понимаю, — прозвучал в голове у Сереги голос зайца, — откуда у тебя такие страхи? Прости, но ты очень громко думаешь. Просто кричишь на всю местную звездную систему.

— Меня в детстве дельфины чуть в море не унесли, — пожаловался Серега. — Обычно они спасают людей, помогают доплыть до берега. Так все считают. А на самом деле в чуть меньше чем в половине случаев дельфины отталкивали людей от берега. Для них это игра, и им все равно в какую сторону плыть.

— Ты меня сейчас приравнял к животным, — совсем тихо произнес заяц, опускаясь на площадку возле шлюзовой камеры.

Диафрагма люка открылась, впуская космических путешественников внутрь. Заработала шлюзовая камера, запуская воздух. Заяц повис в пространстве и глядя на пилота. Серега поднял шлем, вынул артефакт изо рта и хотел ответить зайцу, но тот отобрал у него артефакт, открыл люк, ведущий внутрь корабля, и поскакал, отталкиваясь от стен, в отсек управления кораблем.

— Здоров мужики, — вплыл заяц в рубку и замер перед сидящим в пузыре ящероподобным рептилоидом. — Ничего себе! — завращал он в бешеном темпе глазами, а его уши при этом зачесались друг об друга.

Заяц узнал рептилоида, это был один из троих, сопровождавших Оц-Оца. Они на Джамбе еще удивились — куда делся третий помощник, но это было не их дело, хозяин мог послать его по другим делам. И вот теперь этот третий сидел в тюремном пузыре, ограничивающим движение. Вид у ящера был довольно жалкий, чешуйки бледные, на глаза налезало третье веко, указывающее на общую болезненность.

— З-заяц, — вплыл в отсек Серега, — я не хотел…

Увидев пузырь и арестанта, лейтенант замер и врезался в зайца.

— Я только одно не понял, — развернулся в кресле Максимов, — где катер?

— Разбился, тащ капитан, — отчитался Гарин.

— Чо-чо? — оживился по внутренней связи бортмеханик. — Не начинайте рассказ без меня, я сейчас приплыву это послушать.

Заяц и пилот уставились на капитана, сидящего пристегнутым в кресле, а он старательно делал вид, что не замечает удивления вновь прибывших. Непроницаемое лицо с натянутой пластмассовой улыбкой. Все хорошо. Катер не разбит и нет пузыря с пленным.

— Ты кто, дружище? — спросил заяц рептилоида, когда ему надоело играть в гляделки с капитаном.

— Кцтнь, — цокнул языком рептилоид.

— А господин Оц-Оц знает, что ты здесь? — подплыл ближе к пузырю заяц.

— Я сбежшал от него, а эти двое мне не верят, — с шипящим акцентом устало проговорил Кцтнь.

— Трое, — нахмурившись, как и капитан, пилот поплыл на свое место. — Г-где ты прятался, ч-что тебя не засекли тепловые д-датчики?

— Он хладнокровный, Серега, — в командный отсек вплыл бортмеханик, — да и спрятан был в купленном оборудовании, так что он не сам туда залез. И на Джамбе он не понимал нашу речь, а сейчас болтает как миленький. Я ему не верю.

— Вы не понимаете, — возмутился заяц, — на Джамбе существует рабство. Янгавальцы еще не пришли к равным отношениям между собой.

— Да они никогда к равным отношениям не придут! — закричал Максимов. — Вот ты, заяц, предложи им устроить революцию и свергнуть королевские дома своих древних динозавров! Да ни один янгавалец не согласится. Умирать на рудниках прикованный цепью будет, но не согласится.

— Они драконы! — завопил из пузыря янгавалец.

— Да рассказывай! — ухмыльнулся капитан. — Люди это уже проходили. У нас нет рабства. Только янгавальцы иногда нападают на мирные корабли и берут людей в плен. А так каждый человек свободен! Я не знаю случая, когда бы человека к чему-то принуждали силой, если он не нарушил закон, разумеется.

— Я з-знаю, — тяжело вздохнул пилот.

— Вот, капитан Максимов, пусть вам Серега про планету Артур расскажет, — ткнул лапой в сторону пилота заяц.

В отсеке повисла тишина. Капитан развернул свое кресло к пилоту и посмотрел тому в глаза. Серега не выдержал, отвел взгляд и отмахнулся — мол, не спрашивай, капитан, сам понимаешь — на борту есть специалист по средним векам, а значит, о полной свободе для всех жителей местной планеты можно забыть.

Заяц подплыл к тюремному пузырю и попытался дотронуться до оболочки. Раздался глухой, но громкий звук, словно кто-то ударил в огромный колокол. Все три человека в отсеке, включая только что вплывшего бортмеханика, скривили лица и прикрыли руками уши. Заяц заорал и рванул прочь из отсека, будто за ним на охоте гналась стая гончих собак.

Когда звук затих, люди увидели, что янгавалец лежит внутри без сознания.

— Яш, — капитан посмотрел на бортмеханика, — может, достанем его оттуда?

— Я рептилоидам не верю, — нахмурив брови, ответил Алехин. — Так что с катером, Серега?

Пока лейтенант, заикаясь, рассказывал о приключениях на планете Артур, в командный отсек опять всплыл заяц. Он завис напротив янгавальца и направил на него уши. Ящер очнулся, открыл глаза, но продолжал вяло плавать.

— Судя по мимике янгавальца, они переговариваются между собой, — заметил капитан, выслушав рассказ Сереги.

— Да, мы с Кцтнем решили, что полетим на Артур сами. У меня есть артефакт, а скафандр ему не нужен. Кцтнь всегда хотел посмотреть на рыцарские поединки, а если есть возможность поучаствовать, то ради своей мечты… Вы верите в мечту, капитан?

— Какое совпадение! Вы только посмотрите. Я не верю в совпадения, заяц! Ты и раньше хотел убежать, Кцтнь, или решился на это только на нашем корабле? — переключился на ящера капитан. — Ты в курсе, что теперь мы считаемся ворами, укравшими чужую собственность? Именно поэтому нам дали такую скидку на оборудование? Зайца я не подозреваю, они наивные, как дети, но янгавальцы — это всегда обман. Ты спустишься на планету, подключишь маячок. Да, мы его на тебе не нашли, но я уверен, что он есть. Ты спровоцируешь людей на нападение на тебя, активируешь свой маячок, и на планету прилетят куча твоих собратьев — спасать тебя, и, в лучшем случае, люди отделаются тем, что уберутся на планету с большой численностью людей, оставив эту планету рептилоидам. Итог похуже — все поселенцы попадут в плен, и нашему правительству придется за дорого всех выкупать. А максимально плохой случай — вы уничтожите всех людей.

— Кэп, что ты так завелся? — положил руку на плечо другу Алехин.

— Я родился на одной из таких планет. Мне было шесть лет, когда на планету прилетели рептилоиды. Чудом выжил в бойне, забившись в канализацию. Врачи долго работали над тем, чтобы я все забыл, но… во снах я все вспоминаю, — сказал Максимов так тихо, что услышал только Яков Алехин и заяц.

— Ты не думал, что это могут быть ложные воспоминания, — склонился к другу Алехин.

— Это очень мизерный шанс, Яш. Я рылся в архивах, все сходится. Так, команда, — громко произнес капитан и обратился сразу ко всем, — Лейтенант Гарин — четыре часа отдыха, бортмеханик Алехин — закончить настройку блока связи, я — сбор катера на Артур. Зайца ничем не напрягаю — он пассажир, янгавалец — арестован до дальнейшей сдачи представителям своего вида. Все за работу. Заяц — ничего не трогать.

Люди расплылись по своим делам, а заяц остался рядом с янгавальцем.

Заяц выждал несколько минут, повертел ушами, слушая, что делает каждый член экипажа, подплыл к пульту управления, и, оглядываясь по сторонам в поисках камер наблюдения, коснулся дисплея лапой.

— Кцтнь, ты случайно не видел, как отключается твой пузырь? — задал он мысленно вопрос рептилоиду.

Ящер вытянулся в пузыре, чтобы увидеть экран, но заяц уже сам разобрался, ткнув лапой в зарешеченное яйцо на экране. Пузырь исчез, и рептилоид свободно задвигался. Парочка молча поплыла на выход. Быстро нашла шлюзовую камеру и нырнула в нее. Минута, и заяц с пассажиром на спине, оттолкнувшись от корабля, летел в сторону астероидного мешка.

— Ты уверен? — тихо на грани слышимости услышал он голос бортмеханика.

— Да, Яш, — ответил ему капитан, — зайцу надо повзрослеть.

От этой фразы зайцу стало так смешно, что он чуть не выронил свой артефакт.

— Ты чего? — задал ему вопрос Кцтнь.

— Они не поняли, что мы сбежали, — кувыркнулся в полете заяц.

— Я не понимаю, как такие глупые существа, как люди, смогли покорить столько галактик.

— Они не покоряют, — уточнил заяц, — они осваивают.

Перепрыгивая с астероида на астероид, заяц ловко спускался на планету Артур, пытаясь уловить маячок, который пищал в ухе у историка. Янгавалец, плотно прижимавшийся к его спине, думал о чем-то тревожном.

— Да не бойся ты так, — подбодрил его заяц, — я профессионал полетов. Круче нас, космических зайцев, в космосе вообще никто не летает. Ты не видел, как мы летим стаей? Мы как поток эфира, как океанская волна, выплескивающаяся на берег. Ты видел когда-нибудь океан? Он как космос, только плотнее заселен. Один знакомый дельфин любил рассказывать анекдот: «Что общего у космоса и океана? И там, и там есть медузы» — и смеялся так весело, словно ему самому эту шутку рассказали в первый раз. Ты слышал, как смеются дельфины?

— Я не люблю воду, — телепатически ответил зайцу ящер. — Вообще не понимаю — зачем нужна планета, на которой чуть теплее, чем в космосе.

— Ты о чем, дружище?

— Будь моя воля, я бы никогда с Джамбы не улетел.

Лагерь горных людей заяц нашел уже под утро. Небо на горизонте стало сереть, но ночь не сдавала своих позиций. Ориентируясь на слух, заяц нашел разбитый катер, а в нем храпящего в свое удовольствие Сокола.

— Сокол, проснись, — потормошил его заяц. Историк нервно всхлипнул и ответил еще более сильным храпом. — Проснись! — заорал ему заяц телепатически и, предупредительно, чтоб Соколов не разбудил весь лагерь, зажал ему лапой рот.

Сокол все же заорал, но прозвучало это глухо, словно кричал он в подушку.

— Это ты, заяц? — спросил он телепатически, когда немного пришел в себя.

— Да, давай отойдем, мне тебя надо кое с кем познакомить.

Заяц повел историка туда, где оставил янгавальца. Идти пришлось через спящих прямо на земле людей. Горные люди стали лагерем вокруг катера, словно боялись, что ночью тот может улететь. Зря боялись, конечно. Катер был смят так основательно, словно его сминал в своих огромных ручищах мифический великан. Удивительно еще как он — катер, разумеется — не взорвался при падении и как он не развалился на несколько частей.

Карл, успевший покопаться там, куда сумел дотянуться, был уверен, что при хорошем ремонте если не летать, то ездить катер вполне способен. Сокол обещал горным людям переговорить с капитаном, чтобы оставить катер поселенцам.

— Сокол, — раздалось у них за спиной, когда они уже почти прошли весь лагерь, — ты чего кричал?

— Сон страшный приснился, — объяснил Соколов, осторожно перешагивая через спящего воина.

— Настолько страшный, что ты обоссался?

— Карл, если вы на окраине цивилизации, это не значит, что надо быть грубым, — вздохнул историк.

— Да, прости. Я так, по-пацански, как друган, говорю.

— Понял. Спи еще.

За холмом их поджидала тень. Темнота уже была не беспросветная, и человек по очертаниям различил янгавальца. Тот нервно переминался с лапы на лапу, подергивая от возбуждения хвостом. Историк не поверил своим глазам, и даже протянул руку и пощупал чешую на морде янгавальца, чтобы убедиться, что это не галлюцинация.

— Где ты его взял, заяц? — возмутился Соколов.

— Он сбежал от Оц-Оца и спрятался среди проданного вам оборудования. Ты только выслушай, Коль. Кцтнь всегда мечтал побывать на рыцарском поединке, а тут такая возможность. Он не хотел подставлять корабль людей. Если его сдадут соплеменникам…

— Когда его сдадут соплеменникам, — сделал поправку Сокол, перебив зайца.

Ящероподобный рептилоид от этой фразы нервно сглотнул и застонал.

— Он, разумеется, признается, что сбежал сам, — продолжил заяц. — И у вас не будет никаких проблем.

— Проблемы будут, чтобы он не сказал, — шепотом заорал историк. — Это же янгавальцы, они врут и не краснеют. Это раз. А два заключается в том, что на планете Артур религиозные фанатики. Они могут принять его за библейского ящера, соблазнившего в раю Адама с Евой, и убить его! Ты понимаешь это или нет?

— Максимов это нам не сказал, — опустил уши заяц.

Ящер сел на свой хвост, чтоб тот перестал нервно дергаться и стал скрести когтями чешую на лапах.

— Конечно, Максимов этого не скажет. Он этого не знает! Он не историк! Для этого здесь я! Понимаешь?

Заяц нервно заходил вперевалочку туда-сюда, поглядывая теперь на янгавальца.

— Как капитан вас сюда отпустил?

— Мы сбежали, — пробубнил заяц.

— Тащи его обратно на корабль! И слушайтесь капитана, оба! Ясно!

— А турнир? — подал голос янгавалец.

— Сокол, это рептилоид? — раздался голос чуть в отдалении.

Рассвет набирал силу, и очертания янгавальца проступали все больше, и уже невозможно было скрыть, что это ящер. И, как назло, этот вид янгавальцев был очень похож на библейского персонажа со старых картин и фресок. Сокол оглянулся по сторонам и понял, что они находятся в окружении горных людей. Многие из них держали в руках взведенные арбалеты, и рисковать зайцем, приказывая ему сбежать, Николаю Соколову не хотелось.

— Это янгавалец, Карл. Их вид, как и мы, покоряет космос. Да, они похожи на рептилий, но это разумные рептилии.

— Из тех, что искусили Еву? — Карл подошел ближе и стал, не стесняясь, рассматривать ящероподобного янгавальца.

— Нет. Мы совсем недавно на них наткнулись. Есть еще аллихиллли, те похожи на кузнечиков. Надеюсь, что скоро сюда спустится второй катер, и вы ознакомитесь с историей, которую пропустили за время вынужденного заточения.

— Я хочу турнир! — заорал со всей мощи Кцтнь.

— Заяц, попроси этого идиота заткнуться, — мысленно передал просьбу зайцу Сокол.

Заяц вытаращился сначала на историка, а потом на ящера. Последний вскочил на задние лапы и забил хвостом, поднимая пыль.

— Я не идиот! — опять заорал еще громче, чем в прошлый раз, Кцтнь. — И я вызываю тебя на дуэль! — ткнул он когтистой лапой в грудь историку.

Все замерли, не зная, что ответить.

— Я не могу участвовать в дуэли, я официальный представитель человечества на этой планете. Дипломат, у меня иммунитет, а ты незаконно проник на корабль. Преступник. И не тебе устанавливать здесь правила. Была бы здесь полиция, я бы потребовал арестовать тебя для передачи представителям твоего вида.

— Я хочу драться с ним и победить змея! — вперед вышел низкорослый человек с длинной почти до пояса бородой. — Своей прекрасной дамой я объявляю Еву — праматерь человечества. Бой состоится через два часа, как только солнце полностью взойдет над горизонтом. Бой на копьях. Моим секундантом прошу быть нашего лидера — Карла.

— Бой не состоится. Вы не понимаете, — громко, чтобы все услышали, проговорил Сокол, — этот янгавалец — раб, и ему приказано сделать все, чтобы погибнуть на этой планете. Тогда янгавальцы захватят Артур, а людям, в лучшем случае, предложат с него убраться. В худшем…

— Не будет худшего! Мы будем сражаться за нашу новую Родину! — провозгласил Карл, и толпа дружным ревом поддержала его.

— Карл, — Сокол подошел ближе к лидеру горных людей, — ты же говорил, что вы все эти годы мечтаете отсюда улететь! Как же ваши мечты? Ты понимаешь, что сто процентов здесь начнется бойня?

— Мечту можно сменить, Сокол, а честь у нас одна. Мы сражаемся. Стань лучше секундантом у врага человеческого, чтобы все прошло по правилам, и были соблюдены традиции.

— Я прошу переноса поединка. Мне нужна связь с кораблем.

— Ты получишь отсрочку боя на полдня, но бой состоится сегодня! — без тени сомнения на лице, произнес Карл.

Большая часть горных людей двинулась обратно к своему трамваю, но оставшиеся трое с заряженными арбалетами не сводили глаз с зайца.

Уже окончательно рассвело, и историк смог рассмотреть ящера. Мелкий, хилый, уже не молодой, с блеклой чешуей, указывающей на болезнь. Типичная жертва, которую хозяину почти не жалко.

— Троянский конь, — сказал Сокол и пошел вслед за горными людьми.

— Что значит «Троянский конь»? — заяц вперевалочку покосолапил за Соколом. — Нам дадут коня? Здесь есть кони? Кцтнь не умеет на них ездить.

— Это не помешало ему вызвать человека на бой. Скажи, заяц, ты действительно не понимаешь, что дело идет к глобальной войне между людьми и янгавальцами? — историк остановился и уставился в косящий глаз зайца. — Ты добрый, наивный, тебе всех жалко, но на твоей доброте рептилоиды сейчас затеют войну, первый шаг к которой начался с твоей наивности. И теперь человеческий фанатизм, смешанный с эгоизмом, начнут войну. И все повторится, как это уже было в истории, только в мини версии. Рептилоид как змей искуситель, а Адам с Евой — жители планеты Артур. Да, их тут мало, и тысячи не наберется, но эти жизни на твоей совести, заяц.

— Но Кцтнь мне поклялся! Дал слово! — заяц прижал лапы к груди и шмыгнул носом.

— Ты же знаешь, что рептилии врут.

— Может это не тот случай? А, Сокол! Давай ему поверим.

В небе показалась точка, которая стала увеличиваться. Это был второй катер корабля «Победа».

В любое другое время местные жители встречали бы корабль с радостью, но не сейчас. Сейчас они готовились к главному местному развлечению — рыцарскому турниру. И хоть горные люди всячески отмежевывались от остальных артурианцев, но, как ни крути, долгое время это действо было единственным, что объединяло поселения и позволяло всем людям собраться в одной местности. Своеобразные олимпийские игры, на время которых прекращалась вражда и мелкая войнушка. И вот сейчас даже самый здравомыслящий среди местных людей с увлечением перебирал мечи и копья для поединка.

Алехин хотел отвести подальше Соколова, чтоб переговорить с ним наедине, но Сокол отмахнулся:

— Заяц все отлично слышит, если ему это надо, так что смысла прятаться нет, — мрачно сказал он. — Мы попали, Яш.

— Надеюсь, что нет. Я восстановил поврежденный блок связи, и он работает. С ближайшей к нам станции пришел ответный сигнал. Мы над турниром запускаем ретранслятор событий, и он запишет все происходящее. И не только запишет, но и передаст сигналом по всей вселенной. Так что у янгавальцев смошенничать не получится. Лишь бы наши не натворили дичи. И, заяц, поверь старому космическому волку — не передавай наш разговор янгавальцу. Поверь нам, чтобы не пришлось горько сожалеть.

Заяц, сидящий с ящером в отдалении, кивнул ушами, когда на него посмотрел Алехин.

Перед началом боя бортмеханик «Победы» запустил в небо светящийся диск и десяток камер-шариков. Снял с колес разбитого катера защитные колпаки и соорудил рептилоиду щит и подобие бронежилета. Четвертый колпак был смят так удачно, что, приложив к нему немного усилий, Алехин соорудил ящеру шлем. Как ни странно, но выглядело все довольно прилично, и даже артурианцы пришли посмотреть на нового рыцаря.

Кцтеню на пояс повесили меч, до этого показав пару приемов его использования. Дали палку, заменяющую коня и копье, показали, как со всем этим скакать. Космонавты, глядя на это зрелище, старались не смеяться. Скакать у янгавальца не получалось — мешал хвост. Щит соскальзывал с лапы, длинное тяжелое копье старенький ящер направленным на противника не удерживал. Все понимали, что бой проигран не начавшись. Уже и соперник-бородач готов был пойти на ничью, но рептилоид с завидным упорством стремился начать бой.

— Подстава, Яш, чистая подстава, — жевал витаминную жвачку Сокол. — Какой с него любитель турниров? Он их в глаза не видел.

— Да понятное дело, — отмахнулся Алехин. — Ты вот что, Коль, предупреди Карла, чтобы его люди подальше от ящера держались. Бомбы Максимов на нем не нашел, но — сам понимаешь, старая история.

Бойцы вышли на исходную позицию. Один из горных людей протрубил в инструмент, внешне похожий на духовой контрабас, но с отвратительным звуком. И бой начался. Бородач, одетый в латы с изящным в дырочку ведром на голове, бодро погалопировал на деревянной палке к своему сопернику. Янгавалец шел вперевалку, иногда подпрыгивая, имитируя конную езду.

Горные люди, стоящие по краям площадки, подбадривали своего бойца кричалками и пророчествами победы. Камеры кружили, как хищные птицы вокруг будущей жертвы. Три космонавта и заяц стояли молча, наблюдая, как тяжело ковыляет навстречу сопернику ящер.

— Надо аптечку достать и огнетушитель, — пробормотал Алехин, — бомбы на нем нет, но…

Лейтенант Гарин развернулся к катеру и пошел за аптечкой и огнетушителем. В этот момент все и произошло — дуэлянты столкнулись, ящер упал и загорелся. Серега повернул голову, увидел пожар и бросился бежать за огнетушителем. Алехин кричал, чтобы все люди отошли подальше, что сейчас рванет. Заяц и Сокол, несмотря на опасность, бросились к вопящему от боли ящеру. Горные люди побежали к трамваю. Рептилоид действительно взорвался, как и предсказывал Алехин. Самодельные доспехи разлетелись в разные стороны, к счастью, никого не задев.

Алехин, не выключая трансляции происходящего, распаковал и запустил медицинского доктора. Новейшее оборудование сделало диагностику за считанные минуты.

— Удар копья не пробил даже защиту, но активизировал нагревательный элемент. А нагрев, запустил бомбу. Те, кто это в Кцтыня поставил, рассчитывали, что его сожгут, как змея на костре, — объяснял зайцу Алехин. — Все случилось так, как мы и прогнозировали.

— Но он ведь клялся, что ничего не замышляет, что он мне друг. Может, он не знал? — всхлипывая и утирая слезы, спросил заяц.

— Я понимаю, что тебе легче так думать о своем друге, но тут даже эксперты не нужны — он выпил жидкую бомбу. Поэтому выглядел как больной, а ведь на Джамбе он был бодрячком.

— Он мне клялся, — заревел заяц, больше не сдерживаясь.

Алехин обнял его, положив заячью голову с поникшими ушами себе на плечо.

— Клятвы для некоторых ничего не значат, если они преследуют свою цель. Бывает, как у янгавальцев, обманывать инородцев не только грех, но даже почитается достоинством.

Заяц присутствовал на церемонии передачи останков ящера потомку Оц-Оца. Сам Оц-Оц был арестован за беспорядки на бардовском фестивале. Трансляция с планеты Артур разлеталась по всей вселенной, и на планету хлынул поток туристов, желающих своими глазами увидеть ущербное средневековье. Люди пробили в астероидном мешке коридор, опустив камни с железной рудой и растащив их по окрестностям, и теперь артурианцам пришлось вести добропорядочный образ жизни, скача на потеху публики на деревянных палках.

Заяц впал в депрессию. Алехин сплел ему из проводов гамак и натянул в трюме, чтобы у зайца была своя нора, в которой можно залечь на дно. Сокол прикупил для зайца несколько бочонков пива, но выдавал ему его понемногу, чтобы косой не стал косой, ибо пьяный заяц — это катастрофа.

Бетти отказалась с Серегой разговаривать — при таком количестве новых женихов обычный пилот ей оказался не нужен.

— Как ты смотришь на то, чтоб официально принять меня в команду? — спросил заяц Максимова, когда «Победа» выныривала в Магеллановом облаке.

— Зачем тебе это, заяц? — спросил Максимов, переглянувшись с Алехиным.

— Слишком часто люди и янгавальцы стали говорить, что я балбес. Хочу полетать с вами, набраться опыта.

— Мы всегда тебе рады, зай. Хочешь летать с нами — летай. Только не ори мне в уши, я на левое стал хуже слышать с тех пор, как познакомился с тобой.

Космический корабль «Победа» летел с новым заданием. Им предстояло взять на борт двух специалистов по терраформированию, а они, к смущению Сереги и злости Алехина, оказались сестрами близнецами. Сокол ворчал, что раньше женщин на корабль брать запрещалось, и тогда были славные времена, но, несмотря на внешне недовольный вид, почти сбрил бороду, оставив легкую щетину.

— Ты еще в спортзал сходи, — забирая свое пиво у историка, заяц ткнул Сокола в живот, — девочки любят спортивных котиков, таких как я.