— В чем дело, Леш? — озабоченно спросил Виктор.
Я с улыбкой обернулся к брату и по-дружески приобнял его за плечи, вызвав недоумение.
— Идем медленно, прогулочным шагом, как ни в чем не бывало, — тихо проговорил я. — Словно мы просто болтаем.
— Да что случилось?
— Я засек кое-кого, кто здесь быть не должен. Возьми телефон, сейчас будешь писать сообщение.
Все еще ничего не понимая, брат послушно вытащил мобильник из внутреннего кармана пиджака.
— Диктуй.
— Госномер «Б — двадцать восемь-полста-шесть-ИУ», столичный регион. Отправляй на номер Черкасова. У тебя же есть его номер?
— Обижаешь. А сопроводить-то чем?
— Господи, Витя! Белый фургон возле больницы, где лежит выживший! Ты что, сам его не засек? Допиши, что в нем мужик с фотографии. Черкасов все поймет.
Виктор быстро набрал сообщение и сунул телефон обратно в карман.
— Что ж ты сразу не сказал, что там тот мужик⁈
— Тебе нужно тренировать наблюдательность. Совсем не смотришь по сторонам.
— Делать-то сейчас что будем, Леш? Если это и правда он, нельзя его упускать.
Это не могло быть совпадением. С этим мужиком контактировал Волков. Волков мог слить информацию о том, что Ежов выжил и видел неудавшихся убийц и грабителей. И Волков мог легко выяснить, куда именно отправили нашего реставратора. И слить… Волкова пока что не стали убирать со службы — это не так просто сделать с человеком из гвардии зимнего, так что у него оставался доступ к сведениям.
Но присутствие этих товарищей на территории больницы означало скорее то, что они пришли завершить начатое, пока у Никиты не начали брать официальные показания. Он, конечно, уже кое-что сказал, но одно дело — сбивчивые после травмы головы показания, другое — нормальный допрос с протоколом…
Времени раздумывать не было. Эти двое в машине явно ждали кого-то… третьего. Или сигнала. Возможно, этот третий уже в больнице. Или и вовсе в палате Никиты… Мне нужно туда, но и здесь неплохо бы задержаться.
Но я не смогу разорваться.
— Вить, мне нужна твоя помощь.
— Говори, что делать, — решительно заявил брат.
— Задержи этот микроавтобус любыми средствами. И людей в нем. Особенно пассажира. Я к Ежову.
— Но как я…
— Придумай что-нибудь, чтоб тебя! Бери всю охрану. Эти вроде нормальные.
За нами, как и при каждом выезде, неусыпно наблюдали двое коллег Волкова из Зимнего. Оба держись на приличном расстоянии и вообще старались лишний раз не отсвечивать. Но они могли прикрыть Виктора и помочь ему задержать фургон. Если только действительно были лояльны дворцу…
Что ж, вот и узнаем. Витя хоть и мерк по части магии на моем фоне, но свой Сапфир заслужил честно и мог дать жару. Тем более что тренировался со мной, а я его не жалел.
— Хорошо, — неуверенно кивнул брат. — Я постараюсь…
— Я тебе постараюсь! Чтоб были здесь, когда я вернусь. На машину плевать. Людей задержи.
У брата была своего рода профессиональная деформация сознания. Он так много работал с правом, что размышлял в основном категориями законного и незаконного. Пусть выкручивается как хочет.
Я бросил косой взгляд на людей в фургоне. Наверняка они уже нас срисовали и потому торопились. Более того, как только мы с Виктором разойдемся в разные стороны, они все поймут и занервничают еще сильнее. Скорее всего, попытаются сбежать. Не дураки — прикинут, что от меня их сообщник не уйдет. Так что Виктору предстояло ответственное задание.
— Кажется, придумал, — проговорил Витя, продолжая идти рядом со мной по аллее. — Но ты тоже поторопись.
— Конечно.
Ну, Алексиус, наш выход. Командная работа, которую ты так не любишь.
— Погнали!
Мы резко сорвались с места в противоположные стороны. Я, мгновенно повесив «Легкую походку», бросился к входу в больницу. Витя же, активировав полную защиту и заклинание скорости, стремглав помчался к ограде. Решил перепрыгнуть.
Был соблазн немного притормозить и проверить, справится ли брат. Но я должен уже, наконец, оторвать его от своей штанины и дать выполнить задание самостоятельно. Пусть проявит себя в экстремальной ситуации и покажет, чего стоит. Еще один внутренний экзамен на профпригодность.
Поэтому уже через несколько секунд я влетел в прохладный и пропахший тревогой холл больницы.
— Молодой человек, помедленнее, пожалуйста! — прикрикнула на меня скучающая гардеробщица. — Бахилы — одна копейка.
Да в гробу я видел эти бахилы!
Увидев меня, двое военных на посту охраны тут же приподнялись. Я подлетел к ним и бросил на стол паспорт.
— Светлейший князь Николаев, к Ежову в неврологию, — скороговоркой выпалил я. — Меня внесли в список для посещения. Быстрее, пожалуйста!
— Николаев… Да, вроде звонили вчера. Дорогу знаете или позвонить, чтобы вас встретили?
— Просто пустите уже, мать вашу!
Главный корпус, третий этаж, отделение неврологии, интенсивная терапия. Палата триста двадцать три.
— Быстрее по правой лестнице! — прокричала мне вдогонку гардеробщица, когда я схватил документы и прошел через пост.
И гардеробщица была права — все лифты болтались на верхних этажах, а времени ждать у меня не было. Так что я помчался сразу к ступенькам. Проклятые часы посещения — народу было полно, и мне приходилось обходить спускавшихся больных, медперсонал и сопровождающих.
Сердце колотилось как ненормальное, и стук отдавался в уши. Только бы успеть. Ну нельзя же, чтобы Никита, выжив после такого ранения, сейчас…
Не успел я взлететь на третий этаж, как мне перегородили дорогу охранники.
— Вход по спискам, сударь.
— Да Николаев я! Светлейший! В списке!
А ведь я сам просил о том, чтобы для Ежова выставили нормальную охрану. Вот теперь и получил девять кругов ада и бюрократии. Но что-то мне подсказывало, что все это оказалось бесполезно…
— Миш, поищи, — один из охранников передал другому распечатки с фамилиями. — Вроде был сегодня Николаев…
— Ща, погоди… Так, стоп-машина, да это же сам…
Да. Сам. У меня закончилось терпение. Отодвинув обоих к стене легким заклинанием «Вихря», я распахнул двери и вбежал в холл.
— Стойте! Документы надо посмотреть…
— Хотите помочь — никого не выпускайте! — крикнул я. — Ни по лестнице, ни на лифте! Пока я не вернусь!
И бросился искать.
Я ненавидел больницы. Их словно специально строили для того, чтобы всякий нормальный человек непременно заблудился в коридорах и запутался в нелогичной нумерации кабинетов.
Сидевшая за первым сестринским постом девушка в белом чепчике поднялась мне навстречу.
— Тише, сударь! Здесь нельзя бегать. Люди отдыхают!
— Где палата три-два-три?
Девушка моргнула.
— Это с охраной которая?
— Да!
— Прямо по этому коридору, потом направо в отсек…
— Спасибо.
— А что случилось⁈
Я уже снова бежал, игнорируя удивленные взгляды персонала и пациентов. Едва не споткнулся о капельницу какого-то дедули, решившего отдохнуть на стульчике в коридоре.
— Чего-то без бахил, милок?
— Забыл, отец.
— А сигаретки не найдется?
— Куда тебе, старый, курить⁈ — тут же накинулась на него старушка из глубины палаты. — Трех инсультов мало⁈
— Ну Люсь…
Я оставил за спиной семейную сцену и добежал до конца коридора. Здесь направо. Вон они, соколики, оба стояли перед дверями палаты. Еще пара секунд — и я оказался возле стражей.
Оба тут же закрыли мне проход.
— Не положено. Вы кто?
— Николаев, вчера по поводу меня звонили. Спецпропуск.
К счастью, эти явно оказались информированнее и расступились. Хоть тут нормально отлажено.
— Можете пройти, ваша светлость. Просим прощения.
— Вы давно заходили в палату?
— Ну… С часок назад где-то. С объектом девушка сидит. Ночует здесь же, прямо в палате. Лишний раз не беспокоим. Только вот сестру пустили, там по графику надо было капельницу менять…
Проклятье! Но если девушка — то это хорошо. Быть может, ее присутствие могло спугнуть убийцу. Или нет?
Я распахнул дверь и ворвался в палату.
Двухместная, комфортная — такие обычно предоставляют за дополнительную плату. Но в этой палате разместили только одного Ежова — каталка Никиты стояла ближе к занавешенному окну, отчего в комнате даже днем царил полумрак.
Сам Никита лежал с закрытыми глазами. Худой, бледный, с перемотанной головой. В руках — трубки и катетеры, все на приборах. В кресле у стены в неудобной позе свернулась калачиком девица лет двадцати с небольшим — одна рука безвольно свесилась, на коврике валялась кружка, под которой растекалась лужа.
Черт! Ладно, с девушкой разберемся позже. Я бросился к Никите.
— Эй!
Первым делом я принялся проверять его эфир. Жив или нет?
— Проклятье!
В распахнутую дверь тут же влез один из охранников.
— Что у вас тут?
— Найдите сестру, что сюда заходила. И приведите. Быстро!
— Он жив?
— Почти. Бегом выполнять!
— Я врача позову, — сказал второй.
Да пусть зовет, только я быстрее справлюсь. Потому что специальность — почти что моя родная.
Яды и отравления. Самая частая боевая травма в Ордене, когда в тебя плюнула чем-то мерзким очередная тварь.
Никите вкатили какое-то лекарство. Что-то очень мощное и быстродействующее. Сердце встало. И задержись я еще на минуту…
Так, эфир — сразу много. Связка земной и огненной стихии для того, чтобы выжечь поражающее вещество. У парня мышечный паралич. Сначала выжечь, затем пустить эфир с водной стихий для разгона, потом снова эфир…
— Что вы здесь делаете⁈ — Я даже не отреагировал на высокий мужской тенор. — Кто вы вообще такой⁈
Кто-то подбежал ко мне со спины и попытался оттащить, но я был не в настроении — отмахнулся от него, как от мухи, чтобы не мешал мне конфигурировать связку.
Никита судорожно вздохнул. Вдох получился хриплый, словно я вытащил его из воды.
— Аллилуйя.
Теперь снова разгон эфира. Уже чуть проще. Отраву я, можно сказать, нейтрализовал.
А затем мне в спину прилетел ощутимый энергетический заряд. И только повешенная на автомате крепкая защита уберегла меня и мой костюм от ожога.
Я медленно обернулся.
— Прошу прощения?
Передо мной стоял невысокий мужчина средних лет в белом халате. С залысинами, с бородкой по моде прошлого века, в тонких очках. Глаза недобро блестели под стеклами.
— А ну отошел от него быстро! — угрожающе прошипел он, и на его ладонях вспыхнули два «Люмена». — Только попробуй что-нибудь ему сделать!
Эта самоотверженность вызвала у меня улыбку. Я оторвал руки от запястья Никиты, оборвав эфирный канал.
— Боюсь, вы опоздали, почтенный. Я только что выполнил за вас работу по вытаскиванию страждущего с того света.
Где-то в дальних коридорах зазвучали какие-то тревожные сигналы, забегали люди, кто-то вскрикнул.
Я отступил на шаг и поднял ладони вверх, демонстрируя мирные намерения. Злой лекарь — это, должен сказать, явление опасное. Маголекари тоже умеют преподносить неприятные сюрпризы в бою, хотя от них мало кто этого ожидает.
— Позволите? — погасив боевое заклинание, лекарь приблизился к Никите.
— Разумеется.
Он принялся за диагностику, то и дело косясь на меня. На пальце маголекаря сверкал рубином ранговый перстень. И чем дольше врач сканировал реставратора, тем выше поднимались его косматые брови. Затем он осторожно взял каплю крови Никиты с катетера и соединил со своим эфиром.
— Панкурония бромид и хлорид калия, — удивленно пробормотал лекарь. — Что за чертовщина⁈ Ничего подобного ему не назначали! Да еще и в таких дозах…
Вот это я понимаю — ходячая лаборатория! Человек на уровне быстрой диагностики мог определить не только причину недуга, но и сами инородные вещества! Разложил на формулы в голове!
Лекарь на автомате принялся корректировать течение эфира, и через несколько секунд Никита задышал ровно и глубоко. А затем врач погрузил его в глубокий сон для восстановления и уставился на меня.
— Кто вы? Не вижу на вас перстня, но вы явно рангом старше меня.
Я кивнул и протянул руку.
— Алексей Иоаннович Николаев, сын светлейшего князя Балтийского.
— Точно… По поводу вас же вчера звонили… — лекарь тряхнул головой, — Прошу прощения, не признал. Подождите, пожалуйста. Нужно осмотреть девушку.
Девчонке явно что-то подмешали в чай. То ли снотворное, то ли какое-то успокоительное. В ее теле ровно бился эфир, но процессы протекали медленно, угнетенно. Однако жизни ничего не угрожало. Ее просто обезвредили.
Лекарь осторожно устроил руку девушки на стуле и обернулся ко мне.
— Будем знакомы, ваша светлость. Заболоцкий Артем Юрьевич, магический лекарь, врач-невролог, майор медицинской службы.
— Весьма рад, Артем Юрьевич, — отозвался я.
— Не понимаю, почему система не сработала, — лекарь вернулся к каталке, на которой мирно дрых Никита. — Датчики подключены, но кто-то отключил синхронизацию с постом и звуковой сигнал тревоги…
— За ним пришли те, кто не добил в прошлый раз, — сухо сказал я. — И, полагаю, сегодня они снова действовали чужими руками. Что за препараты вы назвали?
— Панкурония бромид и хлорид калия. Если в двух словах, глубокая релаксация мышц и остановка сердца. Его усыпили, как собаку. В прямом смысле слова. В больших дозах хлорид калия используется в ветеринарных клиниках. Какой странный способ…
Мне тоже это показалось странным.
— Только у ветврачей? У вас этого вещества нет?
— Есть, конечно, — ответил лекарь. — Все ведь от дозировки зависит, иногда назначаем. Но в нашем отделении используется крайне редко. Но сами препараты очень дешевые. Что ж, ваша светлость, примите мою благодарность. Вы спасли жизнь нашему пациенту. У него бы просто остановилось сердце, не успей вы вовремя…
Я рассеянно кивнул и тут же отвлекся на приближающиеся женские крики.
— Отпустите! Отпустите, я вам сказала!
К палате буквально поднесли вырывавшуюся девушку в белом халате. Чепчик слетел, убранные шпильками русые волосы разметались по плечам.
— Алиса Павловна? — удивился врач, узнав девушку. — Господа, зачем вы схватили моего сотрудника?
— Она последней заходила в палату, — коротко объяснил охранник. — Мы уже позвонили тому важному типу из «Четверки». Пусть поговорят.
Под важным типом они, очевидно, подразумевали Черкасова. Ну хоть здесь делегирование прошло гладко.
Я уставился на медсестру. Лет двадцать пять, миловидная, но не красотка. Ни капли дара и слабый эфир — стопроцентная простолюдинка в двадцатом поколении. Дешевая обувь, юбка в катышках, старенькое обручальное кольцо на пальце — явно перешло по наследству или куплено в ломбарде. Напуганная до немоты. И, судя по обреченному взгляду, она прекрасно понимала, почему ее схватили.
Я достал телефон и набрал Черкасова.
— Алексей Иоаннович, я уже в курсе, — донеслось вместо приветствия. — Едем.
— Знаю. Прошу лишь взять расширенную группу. Потому что я надеюсь, что подарков для вас сегодня все же будет два.
— Будем через пятнадцать минут.
Я отключился и взглянул на охранников.
— Господа, я могу доверить вам сохранность пациента и этой сударыни?
— Конечно, ваша светлость!
— Не беспокойтесь об Алисе Петровне, — процедил лекарь Заболоцкий, сверкнув стеклами очков. — Я лично прослежу за ней до прибытия людей из органов.
— Благодарю.
Мне же следовало вернуться к Виктору. Звонить ему я не стал, чтобы не отвлекать. Вдруг у него там битва века? Но сэкономил время на спуск, спрыгнув прямо из окна — вышло эффектно и безболезненно за счет усиленной защиты.
Приземлившись, я быстро пробежал вдоль корпуса — шел на звук. Потому что, судя по всему, на парковке и правда разворачивалось сражение.
Люди бежали по парку, спеша убраться подальше. Какая-то медсестра торопливо катила кресло.
— Идите через другой вход! — предупредила она. — Там маги бьются! Это опасно!
Я лишь улыбнулся. Давно не видел старину Виктора в деле.