Корпус обреченных

Глава 15

— Какой он большой! А вблизи еще красивее, чем на фотографиях… Леш, а внутри он какой?

Таня восхищенно разглядывала фасады Михайловского замка. Погода смилостивилась, дождь закончился и наконец-то выглянуло солнце. Бледно-оранжевые стены с белыми декоративными элементами сейчас смотрелись совсем не мрачно. Наоборот, замок даже казался немного романтичным.

— Его же строил император Павел, — отозвался я, приобняв сестру за плечи. — Он не любил позолоту и предпочитал строгие интерьеры. Так что внутри там все довольно скромно.

— Жаль, что я смогу попасть туда еще не скоро…

— Не торопись там оказаться, Тань. Поживи спокойно, пока я разведываю обстановку.

Сестра крепко сжала мою ладонь и, кажется, всхлипнула.

— Так не хочу тебя отпускать… Мы же почти всегда были вместе. Ты столь многому меня научил, а теперь… Не знаю, как я буду без твоих советов.

— Уверен, ты прекрасно справишься, Танюш. И я не хочу расставаться. Но так нужно. К тому же если не наберу грубых провинностей, меня иногда будут отпускать в увольнительную. Сможем видеться.

Она смогла взять себя в руки, быстро смахнула проступившие слезы и подняла на меня глаза.

— Очень на это надеюсь. Потому что ты так и не сводил меня в театр!

— Ишь какая вы злопамятная, Татьяна Иоанновна! У нас были дела немного масштабнее…

Я притворился, что собрался ее пощекотать — сестра панически боялась щекотки, и Таня отскочила от меня, размахивая руками. С плеча на сгиб локтя сползла та самая лавандовая сумочка — девушка носила ее с удовольствием.

Тем временем подошли родители. Прощание должно было состояться прямо здесь, на каменном мосту через ров, что отделял проезжую часть от главного входа. Множество дорогих автомобилей забили обочины — все семьи приехали проводить своих отпрысков в Спецкорпус.

— Ваши вещи, Алексей Иоаннович, — Аграфена поставила передо мной дорожный саквояж, в который я сложил все необходимое. Много брать не было смысла: теперь заботы о моей заднице и внешнем виде возьмет себя ведомство.

— Спасибо, Феня.

Помощница матушки, как обычно, держалась отстраненно, но от меня не укрылось, что она переживала. Тоже настолько ко мне привыкла, что теперь тосковала. Да и мне будет ее не хватать — Феня давно стала мне как родственница.

Матушка нервно перебирала жемчужины браслета. В нашей семье не было принято демонстрировать эмоции на людях, но это не мешало нам их испытывать. И я понимал, что ей будет тяжелее, чем отцу. Со мной она провела больше времени. Не знаю, любила ли она меня сильнее — я вообще не хотел задаваться подобными вопросами. Но я был ее опорой и помощником и в Выборге, и в Петербурге.

— К черту долгие прощания, — не выдержала светлейшая княгиня. — Предпочту разрыдаться уже в автомобиле, а не здесь. Не хочу тебя позорить.

И она крепко обняла меня — в нос сразу же ударил аромат ее французских духов и пудры, которым она никогда не изменяла.

— Я буду скучать, но не подведу вас, — шепнул я ей на ухо. — Присмотри за Таней вместо меня.

— Во все глаза.

Матушка отстранилась, еще раз придирчиво взглянула на меня, как на юного гимназиста в первый день обучения. И, видимо, осталась довольна увиденным.

— Я тоже не люблю долго прощаться, — Виктор сначала подал мне руку, а потом тоже обнял. Я сгреб братца так крепко, что с него едва не слетели очки. — Осторожнее, придушишь же!

Я рассмеялся и отпустил наследника.

— Держи меня в курсе. Нам сюда можно писать и иногда звонить. Как узнаю данные своей группы, все сообщу.

— Договорились.

И, наконец, осталось последнее прощание. С отцом.

Остальные отошли на почтительное расстояние, чтобы не мешать светлейшему князю сказать мне напутственные слова. Но отец лишь печально улыбнулся.

— Буду краток. Поимей эти аномалии, заведи друзей, победи врагов и вернись к нам живым.

Я на миг застыл с разинутым ртом — таких формулировок из уст отца я никогда не слышал. При нас он ни разу не бранился. Но сейчас момент был вполне подходящим.

— Как прикажет ваша светлость, — я осклабился во все тридцать зубов — два «мудрых» успели удалить. — Есть поиметь аномалии!

Отец и сам не выдержал и улыбнулся. А затем обнял меня и похлопал по спине.

— Ты отличный боец, Алексей. Гораздо лучше, чем я. Только не повторяй моих ошибок и не дай себя потопить.

— Не доставлю им такого удовольствия.

Я освободился из все еще очень крепкой хватки отца, подхватил саквояж и, помахав семье рукой напоследок, отправился прямиком к ступеням главного входа. Всех входящих встречала новая массивная бронзовая табличка:

Специальный Его императорского Величества Корпус

Департамент контроля Потенциала Министерства внутренних дел Российской империи

А над входными дверями красовался герб ведомства: в окружении венка из золотых дубовых листьев раскинул черные крылья ворон со щитом и мечом.

Ниже золотыми буквами был выведен девиз Спецкорпуса: «ДОЛГ, ЧЕСТЬ, ЗАЩИТА».

Хотя мне хотелось зачеркнуть последнее слово и написать «РТУТЬ».

Я вошел в уже знакомый холл вместе с каким-то пареньком, которого раньше не видел. Примерно мой ровесник, тощий, показался мне немного зашуганным. Тоже с сумкой, но без перстня — значит, проходил Испытание этим летом и еще не успел получить подарок от Монетного двора.

— На распределение? — окликнул нас охранник. Кажется, тот самый, что дежурил в день, когда я приводил сюда Катерину.

— Да, господин лейтенант, — улыбнулся я.

— Покажите документы, нужно отметку сделать.

Кажется, страж тоже меня вспомнил и даже улыбнулся, когда я подал ему свой паспорт. Стеснительный парень тоже передал свои документы, и я успел заметить фамилию — Уваров.

Уваровы… Графский род среднего звена. Никогда не славились ни магическим потенциалом, ни несметным богатством. Однако все же и не самые мелкие сошки. Но по парню было с первого взгляда ясно — не боец.

— Вам во двор, господа, — охранник вернул документы и указал нужное направление. — Сейчас направо и по коридору до конца — увидите распахнутые двери. Там всех встречают и распределяют по группам.

— Благодарю.

Паренек вместе со мной прошел через турникеты и лишь сейчас осмелился заговорить.

— Полагаю, мы не знакомы…

— Не имел счастья быть вам представленным, — кивнул я и протянул руку. — Алексей Николаев, сын светлейшего князя Балтийского.

Паренек пожал мою руку и смущенно улыбнулся.

— Вас-то я сразу узнал, потому и оробел немного. Прошу прощения за свои манеры. Леня Уваров, младший сын графа Уварова… Рубин.

— Рад знакомству, ваше сиятельство, — улыбнулся я. — Идем?

— Да-да, конечно… Все путаюсь в этих коридорах.

— Ничего, через месяц привыкнем.

Парень плелся за мной, волоча свой здоровенный баул. Уж не знаю, чем его снарядили в Корпус, но сумка у него была раза в три больше моей. Неужто домашние компоты и пирожки сунули? Уваровы вроде бы постоянно жили в Москве, так что этот Леня мог взять с собой много вещей из дома. Про запас.

В конце коридора и правда были распахнутые двери, выходившие на небольшое крылечко во внутреннем дворе. И там уже царило оживление — народу было не так много, как на Испытаниях, и все же дворик показался тесноватым.

Нас тут же встретил один из сотрудников.

— На распределение?

— Куда же еще!

— Вон к тому столу, где списки, пожалуйста.

Я потащил Уварова за собой — почему-то чувствовал себя в этих стенах в своей тарелке. Наверное, просто бывал здесь чаще остальных курсантов и успел привыкнуть. Да и дело, если рассудить, было мне привычное. Ну не так я планировал провести отпуск, но все равно же смена обстановки.

Чуфта и Арс приземлились на крышу флигеля и издалека наблюдали за обстановкой. Я решил не светить своих чаек раньше времени, так что в ближайшие дни у моих спутников намечалась казацкая вольница — летай себе да резвись, никакой ответственности.

— Добрый день, господа!

За двумя составленными в ряд столами сидели две девицы в мундирах и постоянно копались в бумажках со списками.

— Проходите! — поторопила одна из девушек Уварова, и тот снова немного «завис». Ну и робкий же тип! Как он вообще Испытания прошел? — Фамилия, документы…

Я направился ко второй девице и сразу же положил ей на стол документы в раскрытом виде.

— Николаев прибыл.

Девушка улыбнулась и принялась искать меня в списках.

— Так… Вот, нашла. Вы распределены в группу триста три, дефис, ноль один «Э».

— Что ж так сложно-то…

— Да просто все, — пожала плечами девушка. — Триста три — год поступления. Номер после дефиса — номер вашей группы.

— То есть у меня первая.

— Ноль один «Э»!

— Допустим. А что такое «Э»?

— Подождите…

— Ваша светлость! — раздалось позади меня.

Я обернулся за смутно знакомый голос. Ко мне стремительно приближался красавчик-адъютант Шереметевой.

Ну начинается…

— Ваша светлость, — поклонился адъютант.

— Господин Боде. Чем могу быть полезен?

— С вами желает говорить ее превосходительство. Приказано проводить вас в кабинет, как только появитесь.

Понятно. Охранник с поста тут же отзвонился наверх — вон, Боде аж запыхался меня догонять.

— Я могу закончить процедуру?

— Разумеется. Хотя вас уже зарегистрировали, и остальные вопросы вы сможете решить позже. Ее превосходительство ждать не любит.

— Это я уже понял, — сказал я, забирая документы. — Не будем разочаровывать ее превосходительство.

Озадаченный Уваров остался где-то во дворе, а Боде повел меня хитрыми ходами так, что через несколько минут мы оказались в том самом коридоре, где дежурили охранники.

— Посетитель со мной, — сказал адъютант, и стража расступилась.

Интересно, зачем я понадобился Шереметевой, едва успев переступить порог ее вотчины?

Боде распахнул передо мной двери и пропустил вперед. Шереметева склонилась над какими-то записями и быстро закрыла папку, когда мы вошли.

— Николаев прибыл, ваше превосходительство.

— Благодарю, Боде, — кивнула генерал-лейтенант. — Вы свободны.

Адъютант ретировался, а я остался наедине с начальницей.

— Что ж, Николаев прибыл в распоряжение вашего превосходительства, — улыбнулся я.

— Не паясничайте. Мы с уполномоченными лицами детальнее изучили предоставленные вами записи.

О, наконец-то разговор по делу.

— Полагаю, нашли много полезного.

— Потенциально полезного, — исправила Шереметева. — Без статистических данных эти сведения все еще будут считаться ненадежными. Однако они представляют интерес и могут оказать большую помощь в будущем. Единственный минус — все это рассчитано только на одаренных Потенциалом. Увы, Спецкорпус — это не только горстка дворянских детей. Основной штат — обычные люди. И к ним эти знания никак не применить.

Все верно. Я ведь излагал знания, полученные в Ордене. Причем как практикующий маг-преобразователь высокого ранга. У нас из неодаренных были только разного рода тыловики. Повару, шоферу и посыльному не обязательно обладать даром.

Так что моя книжка и правда была актуальна только для дворянских детей.

— Чем же я могу вам помочь, Лариса Георгиевна?

Генерал-лейтенант отложила в сторону записи и взяла с вершины стопки бумаг другие листы.

— По итогам рассмотрения материалов нами было принято решение создать две экспериментальные группы в рамках основного учебного курса.

Так вот что значила буква «Э» в шифре моей группы! Экспериментальная. И, разумеется, кому, как не мне, туда попасть. Негоже таланту пропадать.

Интересно, как много одногруппников решат, что «Э» — это «элитная»?

— В каждой группе будет по одиннадцать человек, группы смешанные, — добавила глава Корпуса. — Ранг — от Рубинового и выше. Нам с трудом верится, что Опал или ниже справится с теми заклинаниями.

Справится, если будет положительно чувствителен к энергии Искажения и научится ее перерабатывать. За счет этого сможет увеличить свой потенциал силы. Это потребует времени, но и из низкоранговых тоже возможно вырастить мощных магов.

Но Шереметева этого не знала или не обратила внимание. Я вообще мало рассказал в книге о чувствительности. Тогда у меня была другая задача — оправдать свои познания, так что текст получился скорее как записки, а не как систематизированный учебник. Хотя я и прошелся по многим процессам.

— И, разумеется, я буду в этой группе, — улыбнулся я.

— Да, Николаев. Вы уже имели дело с аномалиями, и, раз стоите передо мной, то это можно считать успешным опытом. Мы отобрали двадцать два мага, которые помимо основной программы будут осваивать и методы, описанные в книге. Это означает, что ваша нагрузка вырастет в полтора раза минимум. Стипендия не изменится.

— Остальные знают, что будут учиться по особой программе?

— Пока нет. Они, в отличие от вас, эту книгу в глаза не видели. Только ваш кузен великий князь. Он тоже будет участвовать в эксперименте.

А дядюшка Федор в курсе?

Хотя, конечно, в курсе. Великий князь помешан на том, чтобы его дети осваивали все новые высоты. И тайные магические знания — это же вишенка на торте. Даже реши Андрей отказаться, великий князь его бы палками загнал.

— Вас понял, — кивнул я. — Могу ли я увидеть список остальных участников?

— Разумеется.

Шереметева передала мне лист бумаги, на котором были две колонки имен:

Группа 303−01Э

1. Аполлон Безбородко — Сапфир

2. Сергей Вороницкий — Рубин

3. Анастасия Гагарина — Сапфир

4. Тамара Зубова — Рубин

5. Лев Львов — Сапфир

6. Алексей Николаев — Алмаз (черный)

7. Андрей Романов — Алмаз

8. Екатерина Романова — Сапфир

9. Леонид Уваров — Рубин

10. Михаил Эристов — Рубин

11. Феликс Юсупов — Алмаз

Группа 303−02Э

1. Яков Брюс — Сапфир

2. Валерий Волконский — Алмаз

3. Анна Ефимовская — Рубин

4. Елизавета Комаровская — Рубин

5. Максимилиан Ламздорф — Рубин

6. Вячеслав Одоевский — Изумруд

7. Георгий Румянцев — Изумруд

8. Елена Салтыкова — Изумруд

9. Александра Тарковская — Рубин

10. Бэлла Цицианова — Рубин

11. Николай Щербатов — Сапфир

Много знакомых имен! С кем-то я познакомился еще на Испытаниях, с другими пересекался на приемах и в гостях. Некоторых знал заочно и недостаточно хорошо. Вторая группа показалась мне послабее первой, хотя и алмазник, и изумрудники там были.

Но все это ничего не значит, если ни у одного из них не обнаружится нужная чувствительность.

— Нравится компания? — криво улыбнулась Шереметева.

— Удивлен видеть в списке Екатерину Дмитриевну, — признался я. — Вы же сомневались в том, что она выдержит обучение. А сейчас бросаете в самое пекло.

— Она не поймет, кем является на самом деле, пока не очутится в настоящем пекле. К тому же Екатерина Дмитриевна сама просила ее не щадить.

Ага. Это она сейчас просит, еще не зная, что ее ждет. Уверен, к концу курса каждая из этих групп сократится минимум на треть. Не все созданы для Искажений.

— И зачем у нас в группе два лекаря?

— Потому что маголекари тоже должны иметь представления об этой заразе, — безжалостно отозвалась Шереметева. — Им еще в будущем придумывать, как лечить зараженных.

Ладно, пункт снимается. Людей из своей группы я знал получше, так что можно было говорить о возможности сколотить из нее какой-никакой отряд. Не сразу — ведь детки привыкли указывать, а не подчиняться. Конфликты и споры о том, кто главный, неизбежны.

До первой реальной аномалии.

Я вернул лист Шереметевой и внимательно на нее уставился. И только сейчас заметил, что ее неизменный китель, который она носила застегнутым на все пуговицы и ремни, сейчас просто был наброшен на ее плечи.

— Ваше превосходительство, полагаю, вы вызвали меня к себе не только затем, чтобы рассказать то, о чем я бы и так узнал чуть позже, — сказал я. — Так в чем же дело?

Генерал-лейтенант равнодушно выдержала мой взгляд.

— В рамках обучения в этой группе у меня будет для вас специальное задание, Николаев.