Корпорация Vallen'ок

Глава 7

Наскоро попрощавшись с управдомом, я пулей влетел в свою квартиру. Так торопился, что чуть не споткнулся о Момо, которая радостно побежала мне навстречу.

— Девочка моя, ну что ты так и лезешь под ноги, — пожурил её я, и потрепал за ухом. Она сразу же заняла свою любимую позу — сидя на жопке на полу и подняв голову, смотрела на меня снизу вверх. Возникала ассоциация о кучке с глазами, помнится, в популярных мессенджерах есть подобный смайл.

Присев на диван, я положил перед собой портфель и задумался. Что же может в нем быть? Что именно отец хотел спрятать от корпорации? Странная история, рассказанная Накамора, не выходила у меня из головы. Ладно, не будем увлекаться философией, откроем и посмотрим.

Внутри портфеля я нашел толстый блокнот с записями, очевидно написанный отцом. Полистав его, я понял, что его содержание для меня загадка. Множество формул, смысл которых был мне неясен, ряд описаний, но опять же привязанных к расчетам. И никакой записки-расшифровки. Видимо родители не думали, что придется в спешном порядке прятать эти записи. В противном случае они должны были написать какую-нибудь пояснительную записку.

Там же лежала пачка фотографий, на которых были как групповые снимки людей в халатах, так и фото странных объектов и приборов. Скажу одно, на всех фотографиях встречалась символика компании Vallen. Значит верно, что мои родители работали на корпорацию. Больше в портфеле ничего не было, но как так? Неужели из-за этих записей погибли мои родители?

Со слов домоправителя, до последнего дня моя семья была счастлива работать в компании. Решив еще раз перепроверить портфель, я принялся прощупывать его стенки, и во внутреннем кармане я нащупал небольшой предмет. Нечто плоское и округлое. Причём этот предмет был даже не в кармане, а в подкладке. Заглянув получше, я увидел в самом кармане аккуратный разрез, причем он не походил на случайную дырку. Значит отец сознательно спрятал сюда этот предмет. После недолгих манипуляций я достал из сумки часы. Обычные традиционные карманные часы, порядка четырёх сантиметров в диаметре, ничего необычного, кроме самого циферблата. Помимо обычных обозначений циферблата рядом с каждой из цифр были неизвестные символы. И само стекло было странным, будто между ним и циферблатом есть еще какой-то прозрачный экран. В остальном — часы как часы.

— Булочка, — обратился я к Момо, — ты хоть что-нибудь понимаешь?

Зверюга повернула мордочку в мою сторону и облизнулась.

— Эх, Персик, помощи от тебя с твой хвост, — усмехнулся я и откинулся на диване. Надеялся, что сегодняшняя встреча даст ответы, а по итогу стало еще больше вопросов. Надо пойти проветриться, может голова начнёт лучше работать.

— Момо, пойдем гулять? — стоило мне сказать эти слова, и бульдожка уже радостно поскакала в сторону двери, прихватив по пути зубами поводок. — Значит ты тоже за.

Выходя из дома, я сунул себе в карман найденные часы — пока собака будет бегать, изучу их получше при ярком солнечном свете.

Когда мы вышли на улицу, яркий солнечный свет куда-то запропастился. Небо довольно шустро затянуло свинцовыми тучами, но дождя пока не было. Добравшись до вольера, я отпустил мою напарницу гулять, а сам расположился на скамейке и принялся разглядывать своё не особо-то богатое наследство. Были бы они хотя бы золотые, то можно поправить своё материальное положение, но это не тот случай, просто часы. Так ничего не добившись от своей находки, я снова убрал их в карман, грустно вздохнув. Момо тем временем, вволю набегавшись по вольеру, стала мягко намекать что пора идти домой, натягивая поводок.

— Что, всё? — с улыбкой спросил я, и направился к выходу из парка, на территории которого и была собачья площадка.

Собака вовсю интересовалась окрестностями, но тут её внимание привлек листок, упавший с дерева. Возможно его форма и цвет ей о чём-то напомнили. Легкий ветерок то плавно поднимал его вверх, то снова отпускал на землю. Персик, решив, что это новая игрушка, догоняла его и пыталась схватить, но легкий бриз, который, по-видимому, и пригнал эти тучи, будто специально не давал ей этого. Я не стал её отвлекать от этого процесса, всё равно пока направление ветра и дороги домой совпадало. Второй рукой в кармане я теребил часы, которые уже нагрелись от тепла моей руки.

Тут резкий порыв бросил листок за край тротуара, и Момо также быстро рванула за ним. От рывка поводка я машинально нажал на кнопку часов. В кармане отчетливо щелкнуло. Воздух словно дрогнул, странное ощущение возникло внутри, но ничего не изменилось. Начал потихоньку накрапывать слабый моросящий дождь, но я решил прикупить пирожков у стоящего неподалеку уличного торговца. Бульдожка неспокойно стояла рядом, пристально наблюдая, чтобы её листочек никуда не убежал. Рассчитавшись и спрятав пирожки в карман, я собрался домой.

С неба уже вовсю пошёл дождь, быстро переходя в сплошной ливень. Листок, так заинтересовавший Момо, струи дождя прибили к земле, а ручей, быстро появившийся на тротуаре, понес его в канализационную решетку. Собака снова резко дернула поводок, и намокшая рулетка выскользнула из мокрой руки. Бульдожка, почувствовав свободу и видимо решив, что я не против этой её охоты, рванула вслед за новой игрушкой на проезжую часть.

— Стой, — что есть силы крикнул я, когда увидел, что по дороге с хорошей скоростью несётся красный грузовик.

Не думая ни секунды, я рванул вслед за ней на проезжую часть, подхватив Момо на руки. Грузовик быстро приближался, водитель, жующий за рулем пирожок, только сейчас заметил препятствие, но остановится он уже физически не мог, а я замер в ступоре, глядя, как он приближается. Скрип тормозов раздался буквально над ухом, когда бампер автомобиля был буквально в полуметре у меня.

Дождь застыл в воздухе, превратившись в хрустальный частокол. Звуки города исчезли, будто выключили гигантский динамик. Даже ветер словно умер — волосы замерли в неестественном изгибе, как ледяные сосульки. Меня накрыла темнота, и я почувствовал, как воздух снова дрогнул, словно невидимый колокол.

Темнота рассеялась, я проморгался и увидел, что стою в парке, на поводке Момо старается схватить неуловимый листок, а второй рукой я судорожно сжимаю часы.

— Персик, — я схватил бульдожку и начал радостно целовать, прижав к себе. — Миленькая, с тобой всё в порядке! — слезы сами покатились из моих глаз.

Бедная девочка, она удивленно смотрела на меня, не понимая, что происходит. проходящие мимо люди удивленно смотрели, как я с мокрыми глазами обнимаю собаку, а она слизывает с моего лица солёные капли, которые начинают смешиваться с участившимися каплями дождя.

— Что происходит, Момо? — задал я вопрос, на который она, увы, не смогла ничего ответить. Её снова привлекал тот злополучный листок, но теперь моя рука твердо сжимала поводок. Я извлек из кармана часы, и увидел, что сквозь циферблат проступила надпись: «Откат системы. Осталось двадцать три часа пятьдесят восемь минут» и таймер продолжал отсчитывать время в обратную сторону.

Дождь постепенно усиливался, и я поспешил домой, решив там в тишине поразмыслить о произошедшем. Внезапно дождь разыгрался в полную силу, ударив в горячий асфальт стремительным потоком, я взял Персика на руки. Пока стоял под проливным дождём на пешеходном переходе, мимо меня проехал красный грузовик, за рулем которого водитель с аппетитом поглощал пирожок.

Прибежав домой, я сидел на диване и крепко сжимал часы в руке. Таймер отката неумолимо отсчитывал остаток времени. Осталось чуть больше двадцати трех часов. Вот только непонятно до чего? Что сейчас было? Что за способность дают эти с виду довольно обычные часы? Откат на несколько минут, возможность начерно прожить несколько мгновений жизни? Сколько прошло времени с момента случайного нажатия в кармане — три? Четыре? Ну максимум пять минут. Причем после всё вернулось к начальному моменту. И это ты, отец, решил спрятать от Корпорации?

Дождь яростно барабанил по окну и отливу, превращая город за стеклом в размытую акварель. Момо, свернувшись калачиком у моих ног, тихо посапывала, но ее уши подрагивали, словно даже во сне она ловила отголоски моего беспокойства.

— Что ты за штука? — прошептал я, проводя пальцем по стеклу циферблата.

— Ладно, — я встал, засунув часы в карман. — Момо, пора брать инициативу в свои лапы.

Но спать не хотелось. Каждый раз, закрывая глаза, я снова видел грузовик, летящий на меня. Слышал скрежет тормозов, который обрывался щелчком часов. Тело помнило удар, которого не было. В итоге я просто провалился в сон как в пропасть. Слава Богу, в этот раз никаких сновидений не было.

Наступило утро, и солнце, пробивающееся сквозь шторы, казалось насмешкой. Момо, как всегда, устроила утренний спектакль: упала с дивана, чихнула в миску с водой и теперь гордо восседала попой на поводке, ожидая прогулки.

— Ты точно собака? — спросил я, натягивая кроссовки. — Или ты как раз следующая реинкарнация Джуна?

Она фыркнула, будто обидевшись, но у лифта уже вертела хвостом, принюхиваясь к запаху соседских готовящихся завтраков. На лестничной площадке стоял Танака-сан, тыкавший тростью в стену, словно проверяя ее на прочность.

— Опять эта тварь! — буркнул он, но на этот раз его голос дрожал. Взгляд скользнул по мне, но был каким-то затуманенным, как будто мыслями он был где-то еще.

— Доброе утро, — я нарочито громко поздоровался, замечая, как он вздрагивает. — Прекрасная погода для прогулки, правда?

Он промычал что-то невнятное и поспешно скрылся в своей квартире. Странно. Обычно он не сдавался так быстро.

Момо носилась за голубями, а я сидел на скамейке, разглядывая часы.

— Попробовать еще раз? — пробормотал я, нажимая на боковую кнопку. Ничего. Лишь легкая вибрация, словно устройство заряжалось. Таймер неумолимо отсчитывал минуты, видимо пока мне остается только ждать. Осуществив утренний променад, можно и вернутся домой.

Из-за поднимающихся от нагретого асфальта испарений, смешавшихся с выхлопными газами, воздух наполнился утренней дымкой, окутавшей город мягким саваном. Я сидел на кухне, крутя часы в руках, пока Момо методично слизывала остатки консервов со дня миски и своей морды. Её язык шлепал о миску с таким усердием, что я сам проголодался.

— Ну что, Персик, — я постучал ногтем по стеклу циферблата, — как думаешь, это работает только на откат? Или тут есть другие функции?

Собака подняла голову, уставившись на часы выпученными глазами. Потом чихнула, обдав меня каплями слюны.

— Спасибо за экспертное мнение, — вздохнул я, вытирая лицо рукавом.

Таймер показывал порядка пятнадцати часов ожидания. Я задумался. Интересно, а отец пользовался ими? Возможно, он чувствовал то же самое — этот зуд под кожей, смесь страха и азарта, когда держишь в руках нечто большее, чем можешь понять.

На улице послышался тонкий собачий лай — старушка из соседней квартиры выгуливала своего шпица. Момо, услышав лай, метнулась к окну и врезалась лбом в стекло.

— Аккуратнее, милая, — засмеялся я, гладя её за ухом. — Сейчас позавтракаем и тоже пойдем гулять.

Пока она доедала щедрую добавку, я разложил на столе отцовские записи. Формулы переплетались с рисунками — спирали ДНК, схемы кристаллов, странные графики, напоминающие кардиограмму. На полях мелькали пометки: «Нестабильность поля на отметке 37%», «Частота использования изменяет результат».

— Частота использования? — я прищурился, вспоминая вчерашний откат. Может, часы меняют свои настройки по мере использования?

Момо, вылизав свою тарелку, уселась перед холодильником и начала царапать дверцу.

— На что-то намекаешь? — пробормотал я. — Пытаешься сказать, что там спрятана еда? А может с тебя пока хватит?

Вскрытие холодильника не дало результата — ничего нового в холодильнике не появилось. Зато в морозилке нашёлся пакет с креветками, о существовании которого я и не предполагал. Странно, что я не заглянул сюда раньше.

— Да ты настоящий исследователь! — восхищённо потрепал я Момо за ухом. Она гордо выпятила грудь, будто только что расшифровала древний манускрипт.

Пока креветки размораживались, я устроился на полу с блокнотом. Солнечный зайчик, пробившийся сквозь облака, медленно полз по страницам, подсвечивая строку: «Временная петля — не ловушка, а инструмент».

— Инструмент? — я приложил часы к уху, слушая их тиканье. Что отец этим хотел сказать?

Момо, уловив изменение в моём дыхании, подползла и ткнулась носом в блокнот. Её шершавый нос уткнулся прямо в записи.

— Спасибо, мой волосатый помощник, — я аккуратно отодвинул записи от неё. — Но ясности ты не добавила.

К полудню последние тучи и дымка рассеялись, и я решил провести полевые испытания. На детской площадке Момо с упоением гонялась за голубями, а я, притворяясь занятым телефоном, раз за разом нажимал кнопку часов. Ничего. Лишь едва уловимая вибрация, словно пришла СМС-ка.

— Видимо тебе требуется время на подзарядку? — я повертел часы перед глазами.

При своей похожести на обычный хронометр, из всех кнопок только та, что я нажал была активной, всё остальное — нерабочая декорация. Момо, поймав воронье перо, гордо принесла его мне в зубах.

— Спасибо за подарок, — я воткнул перо за ухо, чувствуя себя идиотом. — Надеюсь сама ворона при этом не пострадала?

Возвращаясь домой, я заметил, что старик Танака следит за мной из-за шторы. Его тень замерла в оконном проёме, неестественно прямая, будто манекен.

— Не волнуйся, — шепнул я Момо. — Просто местный сумасшедший.

Но, когда я обернулся в следующий раз, его фигуры уже не было.

Солнце светило с таким усердием, будто пыталось компенсировать вчерашний потоп. Я сидел на кухне, тыкая вилкой в яичницу, которая старательно напоминала карту неизвестного континента. Момо, устроившись под столом, методично вылизывала лапу — видимо, готовилась к роли главного критика моего кулинарного перформанса.

— Вот, — я протянул ей кусочек подгоревшего белка. — Гастрономический шедевр «Омлет по-царски», правда отдает нотками копчёной сковородки.

Она флегматично проглотила угощение и ткнулась мордой мне в колено, явно намекая на второе блюдо. Часы на столе медленно тикали с издевательским равнодушием. Таймер показывал порядка десяти часов, словно насмехаясь над моими попытками понять их логику. Я поймал себя на том, что разговариваю с механизмом:

— Ладно, папин прощальный подарок, либо ты расскажешь мне про свои тайны, либо я начну тебя разбирать на составляющие.

В ответ лишь мерцание надписи «Откат системы» и цифры таймера обратного отсчёта. Момо чихнула в знак солидарности.

Не найдя себе лучше занятия, я решил посвятить последний вечер выходного дня прогулке и размышлениям.

Момо носилась по лужайке, снося всё на пути. Её стиль бега напоминал пьяного кабанчика — стремительно, хаотично и с обязательным попаданием в лужу. Я уселся на скамейку, доставая блокнот с отцовскими формулами.

— Послушай, — обратился я к собаке, тыча пальцем в записи. — Почему не писать всё человеческим языком? Или уж как вариант написать инструкцию по использованию этого странного гаджета?

Она в ответ поймала собственную тень и начала с ней бороться. Судя по всему, это была эпичная битва века — бульдожка против силуэта, который упорно не хотел отдавать ей право на первенство.

В очередной раз нажав на кнопку, часы в кармане слегка завибрировали. На циферблате всплыло: «Откат системы, осталось три часа пятнадцать минут».

— О, смотри-ка! — я ткнул Момо в бок. — Совсем скоро можно будет продолжить наш эксперимент. Теперь ты официально ассистентка в моих безумных экспериментах. Зарплата — дополнительные поглаживания за ухом.

Она посмотрела на меня гордым взглядом, будто говорила: «Я и так здесь главный научный сотрудник».

Нет ничего хуже ожидания, тем более что я поймал себя на мысли, что каждые пять минут смотрю на свой хронометр. Между тем, последние пару дней и связанные с ним переживания, чего только стоит случай с грузовиком, порядком вымотали меня.

Некстати вспомнилось, что завтра меня ждет очередной рабочий день, а раз я твердо решил выбраться из той ямы, в которой сидел последний год мой предшественник, мне потребуется работать больше и лучше остальных моих коллег. И не все мои «собратья» рады метаморфозе, происходящей с их недотёпой Джуном. Чего только стоит оппозиция в лице Харуто с его приспешниками.

Решено, отложу испытания моего чудо-прибора до завтра, со свежей головой вероятность разгадать все его тайны шансы будут выше. Поздно вечером дождь снова вернулся и начал громко стучать по отливу окна. Я лежал, уставившись в потолок, пока Момо храпела, свернувшись калачиком на моих ногах. Её лапа дёргалась — наверное, во сне она снова гналась за тем злополучным листком. Этот пример оказался заразителен и, положив часы на прикроватную тумбочку, я сразу задремал под её храп.